Текст книги "Вернуть Веру (СИ)"
Автор книги: Юлия Резник
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
11
Я ни черта не понимала. Лишь смотрела вслед перепрыгивающему через заборчики и другие препятствия Стасу, который, к слову, находился в отличной форме. Вон как стремительно он перемещался. Ну, просто вылитый хищник… Такой же грациозный, внезапный и быстрый. И такой же смертельно опасный. Что-то мне подсказывало, что опасным он был не только для той девочки, что за ветками деревьев пряталась…
– Уу-у-у… – загудела Дашка.
Взмахом руки я отогнала от нее назойливую муху, ободряюще улыбнулась и снова перевела взгляд на пространство между деревьев, где как раз опять мелькнула высокая фигура Гуляева. А я ведь и правда его не знала… Совсем. Но моей вины в этом не было, и мысли о том, что если бы я любила его сильнее, была бы к нему внимательней, то он непременно бы мне открылся, остались в далеком прошлом. Теперь я понимала, что дело было не во мне. Абсолютно. Ему это просто было не нужно. Ни тогда, ни, тем более, сейчас.
Видимо, я надолго зависла, увязнув в собственных мыслях, потому что опомнилась, только когда на плечо легла рука. Тяжелая и горячая.
– Ушла… – пояснил Гуляев, сжимая пальцы чуть сильней. Взмыленный, разгоряченный. Над губой капельки пота поблескивали, пряди темных волос прилипли ко лбу, придавая ему какой-то совершенно мальчишеский вид. И этому раздосадованному мальчишке сказать хотелось, что ничего, мол, ушла и ушла. Но я стоически молчала. Потому что никакой он не мальчишка, а гад, каких только поискать.
– Я так и не поняла, что это было.
– Да ты что! – возмутился Гуляев. – Это же Дашкина горе-мамаша!
Дашка, услышав знакомое слово, завертела головой. Гуляев шагнул к нам, чтобы снова ее забрать. И в этот момент налетел непонятно откуда взявшийся посреди такой жары ветерок. Окутал меня ароматом чистого мужского тела, испарины со свежей отдушкой парфюма и чего-то еще… до боли знакомого. Того, что в подкорку, наверное, какой-то вирусной программой вписалось. Я неловко отшатнулась, стараясь его не касаться. Обещая себе, что обдумаю ситуацию… когда-нибудь потом.
– Ну, вот и какой ты в кадре будешь? – пробурчала сварливо.
– Какой?
– Взмыленный весь. Потный…
Кажется, такая мысль Гуляеву в голову не приходила. Да и меня, если честно, тоже не особенно волновала, просто надо же было что-то говорить. Чтобы не думать, куда меня понесло… Стас обвел себя взглядом. Стер плечом пот со лба и растерянно (опять как вот тот мальчишка, которого нет!) пробормотал:
– И правда. И несет от меня, наверное, за километр...
Угу. Как бы ни так… Он же не бомж, у которого какие-то свои счеты с жизнью и личной гигиеной. Он здоровый, чистоплотный мужик. Ухоженный, может быть, даже сверх меры. Ох, черт! Мои мысли опять приняли опасное направление…
Я сглотнула собравшуюся во рту слюну. Рефлекс у меня на него, что ли? Как у собаки Павлова.
– Ну… К счастью, запахи телевидение не передает. А что касается остального…
– Да… – скосил на меня взгляд Гуляев.
– Просто умойся – и будешь таким же красавцем, как и всегда, – заметила сухо. Чтобы он, не дай бог, не подумал, будто я кокетничаю. Давая понять, что да, ты, парень, красив, кто ж спорит? Вот только мне до того абсолютно нет дела. И закрепляя эффект, покосилась на часы:
– Наши уже вот-вот должны подъехать. Я тебе еще понадоблюсь здесь?
– Пока не знаю. А что, ты куда-то спешишь?
– Нужно встретиться с юристами, проконсультироваться по поводу счета. Мы ведь уже проводили подобные акции, наверняка они в курсе.
– Хочешь поехать в офис?
– Ну, да… Сейчас только группу дождусь. Надо убедиться, что здесь никаких проблем не возникнет.
– Я за этим прослежу. Юристы и впрямь важнее.
Он меня удивил. Я недоверчиво закусила щеку:
– Правда?
– Угу. Двигай. Ты, кстати, на колесах? Или после вчерашнего…
– На колесах! – поспешила заверить я. Меньше всего мне сейчас хотелось обсуждать с ним вчерашний вечер. – И вообще… я не злоупотребляю.
– А я и не думал так, – серьезно уставился на меня Гуляев.
– А я и не думал так, – серьезно уставился на меня Гуляев. А я зажмурилась. Вот ведь дура! Надо же было начать перед ним оправдываться… Неловко кивнув, я потрепала напоследок Дашку за щечку и уверенно зашагала к больничным воротам. Чувствуя его взгляд между лопаток, который скользил по коже, будто лазерный прицел. А потом вспомнила кое-что и вернулась.
– Слушай, по поводу той девицы, за которой ты гонялся.
– А что с ней?
– Вдруг это и впрямь Дашкина мать? Вдруг она ее ищет, переживает…
Стас зло хмыкнул. Усадил девочку на бедре поудобнее, откинул со лба влажные от испарины волосы.
– Все такая же идеалистка?
– Кто? Я?
– Ну, не я же! Только запомни – если уж баба решилась бросить ребенка, она не передумает. И совесть у нее внезапно не проснется!
Наверное, я не имела права спорить на этот счет с человеком, который рос в детдоме. Но и так просто согласиться с тем, что люди такие мрази… не могла. Может, и впрямь была глупой. Но как-то в лучшее хотелось верить…
– Ты же сам сказал, что это её мать.
– И что?
– А то! Зачем бы она тогда приходила, если бы не хотела Дашку вернуть? Или… если бы ей на нее все равно было?
– Ты правда не понимаешь, – изумленно покачал головой Гуляев. Даша взбрыкнула, отклоняясь от пролетавшей мимо бабочки, и его хватка усилилась. На руке, удерживающей малышку, проступили мышцы, реки вен обозначились еще отчетливее… Нет. Определенно, со мной происходило что-то неправильное. Определенно…
– Что я должна понять?
– Да ведь эта, с позволенья сказать, мамаша просто узнала, что на лечение девочки объявлен сбор средств. А теперь спит и видит, как наложит на эти бабки свои мерзкие лапы!
Звучало жутко. И на первый взгляд правдоподобно. Да только, чтобы узнать об этом самом сборе средств, нужно было следить за ребенком. Стала бы это делать кукушка, которой пофигу на его судьбу? Может, я и была наивной в некоторых вопросах, но и Стас в своих выводах вряд ли был объективным. Ему мешали внутренний цинизм и жесткость. Без которых он бы вряд ли чего-то достиг в этой жизни.
– Ладно. Разберемся, – пообещала я и зашагала к машине.
Рабочий день выдался сумасшедшим. Я как белка в колесе крутилась. Прервалась, лишь когда объявился Вавилов. Смотрела на его фото на заставке абонента и понимала, что… ничего не екает. Ни-че-го. Вот как так? Какого черта?! Разозлилась. И от этой неспособности себя контролировать гаркнула:
– Да!
В трубке повисла пауза.
– Привет. Я не вовремя?
Ну, что ты за дура, Вера?! Выдохни и возьми себя в руки. Тем более что ты сама хотела кое-что обсудить с ним!
– Нет. Нет, что ты. Как дела? Все решилось?
– Что именно? – не понял Олег.
– Ну, с твоим двойным убийством.
– А, это… Да. Почти… Я домой под утро вернулся. Так что уж не стал звонить. Завалился спать – вот только глаза продрал.
На часах было хорошо за полдень. А учитывая, сколько я сама успела всего переделать, казалось, что вечер уже давно наступил.
– Ну, доброе утро, прекрасный принц!
– Это такой намек, что еще немного в таком духе, и я просплю свою принцессу? – усмехнулся Олег. Я рассмеялась:
– Нет, что ты…
– Сильно злишься?
– Да говорю же – все в полном порядке.
– Если так – то ты просто исключительная женщина. Редкий, я бы сказал, вымирающий вид.
– Да ну тебя! Все смеешься!
– Какие уж тут шутки. До сих пор неловко. Вот, думаю, как загладить вину.
– И какие варианты? – оживилась я, шевеля пальцами травмированной ноги. Натрудила я ее сегодня – будь здоров, вот и разболелась сверх меры.
– Как насчет обеда? Я могу подскочить минут через сорок.
Официальный перерыв на обед, согласно трудовому распорядку, у меня приходился на время с часу до двух, то есть… уже давно закончился. С другой стороны, приходы и уходы в нашем деле никто не контролировал, потому как зачастую приходилось задерживаться. Словом, главное чтобы работа была выполнена. Вот и все.
– А знаешь, это хорошая мысль. Я с утра голодная. Куда пойдем?
– Выбирай! Тебе все карты в руки.
Щедрое предложение, которым я, к сожалению, не могла воспользоваться из-за все той же разболевшейся ноги. Я просто боялась, что далеко на ней не уйду, а потому пришлось ограничиться простеньким ресторанчиком, расположенным в телецентре. Вавилов пообещал в скором времени быть, и пока он ехал, я успела закончить с делами. Заказала золотые шарики, необходимые, согласно задумке режиссера, для сьемки первой программы нового сезона, и сбегала проконтролировать монтаж скетчей для нее же. Поскольку съемочный процесс в полном объеме еще не стартовал, все было как-то хаотично и сумбурно. Но уже со следующей недели я планировала возобновить ежедневные летучки, на которых обычно в процессе обсуждения сценария программы ко мне стекается информация ото всех сотрудников. Иначе никак – я должна была держать в голове весь производственный процесс. От начала и до конца.
В монтажной оказалось, что образовались небольшие проблемы с хронометражем, и пришлось зависнуть там дольше, чем я планировала. Так что, когда я спустилась в ресторан, Олег уже ждал меня за столиком.
– С пропуском не возникло проблем? – улыбнулась я, когда он встал, чтобы меня чмокнуть в щечку.
– Нет. Спасибо, что договорилась.
Почему-то было неловко. И я вздохнула с облегчением, когда к нам подошел официант.
– Знаешь, я тут подумал, скоро начнется учебный год, может, махнем на все рукой и поедем на выходные к моим за город? Там сейчас знаешь, какая красота? К тому же они давно хотели с тобой познакомиться.
– Ох…
– Что? Я не вовремя? У тебя уже какие-то планы?
– Э-э-э… Да. Есть вообще-то. Наша команда перед стартом нового сезона обычно собирается где-нибудь. Тоже за городом. Ну и, сам понимаешь, усиленно сплачивается…
Олег пожал плечами, скрывая за этим жестом свое разочарование. А ведь это он еще не в курсе, что за команда… Да. Не уверена, что ему придется по нраву мысль, что я теперь буду работать бок о бок с бывшим. А тем более «сплачиваться». Ну и словечко я подобрала. Дура! И как теперь ему обо всем рассказать? Ведь чем больше я об этом молчала, тем запущеннее становилась ситуация. Я и не обманывала Олега… Вроде. Но и недоговаривала. Дурацкая ситуация, из которой я понятия не имела, как выбраться.
– То есть мы в выходные не увидимся?
– Похоже на то, – виновато заметила я.
– Это уже какая-то недобрая традиция, – пробурчал Вавилов. – Мне сорок лет, Вер.
О, нет! Нет… Кажется, я понимала, куда он ведет. И почему-то оказалась совершенно к тому не готова.
– Я понимаю…
– Мне уже осточертело встречаться с тобой урывками. Мы ж не дети, Вер. Хочется уже… я не знаю. Приходить домой, а там ты. Ложиться с тобой в постель, ни от кого не прячась. Просыпаться рядом с тобой, засыпать. Ты хочешь того же? – спросил он в лоб. А я, как дурочка последняя, не знала, что ответить, и, ошалев от такого неожиданного напора, лишь хлопала глазами.
Хотела ли я того же? Да! Конечно. Любая женщина хочет тихого семейного счастья. Я не исключение. Так почему же молчала, не находя слов? И сейчас затягиваю эту давящую паузу до неприличия.
– Не кажется ли тебе, что мы торопимся?
– Нет! Я люблю тебя. И мне не кажется.
О-ох…
– Как-то все неожиданно, Олег… Я, признаться, совсем не была готова к этому разговору. Тут на работе куча проблем, и еще эта девочка…
– Какая девочка?
– Наш подкидыш.
– А она здесь при чем?
– Даша больна, знаешь? И на лечение нужны просто сумасшедшие деньги, вот мы и впряглись в это. В смысле канал… Хотим собрать нужную сумму, выпустив в эфир сюжет.
– Ах, вот почему у меня в отделе журналисты терлись.
– Угу. Нам нужны были комментарии от полиции.
– И что дальше? – не понимал ход моих мыслей Вавилов. И я бы, может, ему объяснила. Если бы понимала сама… А так сидела, ковырялась в салате, хотя аппетит пропал, как и не было.
– Слушай, а вы не вышли на ее родителей? Ну, мамашу эту…
– Пока нет, насколько мне известно. Но это будет нетрудно, учитывая, что у ребенка достаточно редкое заболевание. Огребет эта кукушка по полной. Не переживай. Безнаказанной не останется.
Я рассеянно кивнула. В голове мелькнула какая-то мысль, но прежде чем я успела поймать ее за хвост и обдумать, над нашим столиком нависла тень. Я подняла взгляд и уставилась на… Гуляева.
– Я думал, твой перерыв закончился два часа назад.
12
Ника смотрела на меня так, будто у меня рога выросли, а изо рта извергался огонь. Казалось, с чего бы? Я пока еще себя контролировал. И от этого самого контроля у меня ломило в висках и судорогой сводило мышцы. Стоял ведь и даже не шевелился, хотя первой мыслью, когда я увидел этих двоих за столиком, было подойти и выдернуть ее оттуда за руку. И даже если бы кто-то спросил, с какой такой стати, я бы не ответил. Ну, или соврал. Сказал бы, что работы полно, и перерыв давно закончился. Не в силах даже себе признаться, что мною двигало на самом деле. Настолько это было абсурдно и… поздно.
– Это что сейчас было? – первым нарушил молчание этот её… Олег.
Ника отвела взгляд от меня и виновато уставилась на любовника.
– Вероятно, выволочка от начальства.
Недоделанный мачо отложил от себя приборы. Свел брови в одну линию и стиснул челюсти так, что выступили желваки. Очень похоже, Ника не посчитала нужным ему рассказать, что теперь со мной в одной команде работает. Потому что не так уж они были близки? Или… в принципе не считая это проблемой? Инт-е-е-ресно!
– Мой перерыв действительно закончился. Но поскольку я его провела вся в работе, думала, что мне удастся поесть, когда ее станет поменьше…
– Как видишь, не стало. У нас проблема.
Ага. Как бы ни так. Ну, вот какого хрена, Стас, что ты, мать его, делаешь?!
– Я сейчас все решу, – процедила Ника и, положив ладонь поверх стиснувшейся в кулак на столе ладони любовника, ободряюще ему улыбнулась, а после, уже без всяких улыбок, перевела взгляд на меня: – Ты не мог бы нас оставить? Я буду через минуту.
Конечно. Я был бы последним ослом, если бы сейчас заупрямился. Собственно, я и так им был… В её глазах так точно. Да и в своих. Чего уж… Ну, не придурок ли?
– Пять минут, Ника.
Крутанулся на пятках и решительно зашагал прочь из ресторана. Хорошо хоть народу было немного. Все уже успели отобедать, а для ужина было рано. Фактически там и были только Ника со своим хмырем и еще два знакомых мне репортера за столом в углу. Но этим простительно. Этих и среди ночи могут сорвать, случись что интересное. И едят, когда выдается свободная минутка. А ведь я, кстати, тоже не ел!
– Ну? И что случилось? – спустя минут десять, не меньше, в монтажную заглянула Ника. Подперла стену спиной, сложила на груди руки. А потом и ноги скрестила, так чтобы основной вес приходился на здоровую. В общем, закрылась, как могла. А я только тут понял, что не придумал даже, чем бы ее озадачить.
– Вот… – выход нашелся сам собой. – Звонили шарики… Ты телефон забыла.
– И ты ответил? Хотя звонили мне?
– Кто-то же должен был принять сообщение о том, что их не найдется в нужном для съемки количестве.
Я нес полнейший бред. Ника ничего не сказала, но я это видел в ее глазах.
– Это все? Или будет еще что-то?
– Ты хоть с шариками вопрос реши.
– Решу.
– Замечательно. И постарайся в следующий раз в рабочее время заниматься работой, а не устройством личной жизни.
Ника сощурилась. И я подумал, что сейчас не миновать взрыва, но… Она резко кивнула и, оттолкнувшись задницей от стены, дернулась к двери.
– А тебе вообще не пришло в голову, что эта встреча как раз во многом и была продиктована интересами дела?
– Да что ты? Это какими же такими интересами?
– Следствие ведь наверняка уже получило доступ к данным обо всех детях, которым был поставлен диагноз СМА.
– И-и-и?
– Я надеюсь заполучить эту информацию тоже.
– И? Что это тебе даст?
– Возможно, нам удастся найти мать ребенка раньше, чем им.
Ника, наконец, отлепила взгляд от двери и повернулась ко мне в полупрофиль. Красивый, надо сказать. Изумительная линия скул… Идеально вылепленные губы без следа косметики, а ведь утром они были накрашены. Любовник съел?
– Окей. А зачем нам это, не расскажешь? – тряхнул головой, отгоняя от себя ненужные мысли.
– Расскажу! – Ника похромала через кабинет и без приглашения уселась в стоящее напротив меня кресло. – Думаю, никакая она не пропащая.
– Начинается…
– А ты сам подумай!
– Я думал об этом тысячу раз, Ника. Нормальные матери не бросают своих детей. Все. Точка.
– Даже если у нее не было выхода?
– Выход есть всегда.
– О, да брось! – вспылила-таки… Не сдержалась. Хотя до этого владела собой на зависть. – Послушай, я подняла статистику. В подавляющем большинстве случаев детей бросают сразу в роддоме. Вот скажи мне, зачем кому-то воспитывать ребенка почти два года, ночей не спать, а потом взять от него и с какого-то перепугу избавиться?
– А с такого! Нормального здорового ребенка воспитывать – это одно! Не забывай, что такой диагноз, как у Дашки, ставится далеко не сразу. А если наша кукушка из какой-то провинции, то дай бог, чтобы провинциальные врачи его вообще поставили! В записке что было написано, кроме имени и даты рождения? Правильно! Диагноз. Это тебе ни о чем не говорит?
– Говорит! Еще как говорит. Как раз о том, что матери ребенка было на него не все равно. Она же ухоженная была. Чистенькая вся… Сладкая. Ты где-нибудь видел таких в неблагополучных семьях?!
Что тут было сказать? И имело ли смысл? Раз уж Ника себе что-то вбила в голову. Если честно, я даже завидовал ее способности разглядеть что-то хорошее там, где я ровным счетом ничего такого и близко не видел. Я себе на ее фоне казался циничным просто до ужаса.
Я откатился в кресле к мини-бару. Достал бутылку Эвиан, свинтил крышку и отпил сразу половину. От холода, казалось, онемел мозг.
– Ну, что ты замолчала? Продолжай. Выкладывай свои соображения, раз уж начала.
– Я все время думаю об этой ситуации… И вот, к каким выводам пришла. Только не перебивай меня, окей?
– Без проблем. Я же сказал – выкладывай.
– Тебе не показалось странным то, что мать оставила ребенка на съемочной площадке? Не возле больницы или полицейского участка, а именно у нас?
– Мало ли, что там в голове у этой дурочки творилось.
– О, нет! Мне кажется, что она как раз далеко не глупа. Сам посуди… Какой смысл подкладывать ребенка под дверь самого рейтингового канала страны?
– Привлечь к нему внимание?
– Или к его проблеме! Мать прекрасно отдавала себе отчет, что канал не упустит такой информационный повод! Я считаю, что в этом и был ее план.
– Чтобы Дашку показали по телевизору?
– Чтобы о ее проблеме заговорили, как минимум. А как максимум, чтобы на всю страну был брошен клич о помощи.
– Да, – все же был вынужден признать я. – Звучит все складно. Но какая у этой женщины была гарантия, что мы клюнем на эту наживку?
– Никакой! Просто ей нечего было терять! Неужели ты не понимаешь?! Ей нечего было терять… Она все поставила на кон! Все… Абсолютно. Даже свою свободу. Ведь когда выяснится, кто это сделал – ей будет грозить срок. Но она пожертвовала собой, чтобы у девочки появился шанс выжить! Чтобы у нее только появился шанс… Ну?! Что ты молчишь? Скажи что-нибудь.
Мне хотелось повторить, что она слишком долго продюсировала сериалы. И что в жизни… реальной жизни все совершенно иначе. Но у меня почему-то язык не поворачивался. Даже отшутиться не получилось, хотя с чем с чем, а с этим у меня вообще никогда проблем не возникало. Я обладал мгновенной реакцией. А тут… не знаю. Все, напротив, будто замедлилось. Я смотрел в голубые-голубые горящие глаза Ники, румяное в запале лицо, отмечал подвижную мимику, залипал на губах, которые она нетерпеливо поджимала в ожидании моего ответа, и… чувствовал, как глубоко-глубоко под ребрами становится все горячей.
– Значит, ты хотела добыть списки… – напомнил я.
– Ну, да! Это же очевидно…
– А ты отдаешь себе отчет в том, как это выглядит?
Зачем-то я протянул Нике свою бутылку, хотя правильнее бы было предложить ей целую. Тем более что в холодильнике хранился недельный запас. А она возьми, да прими эту чертову бутылку. Будто так и надо. Будто это нормально, что ее губы касаются горлышка, которого мои только что касались… Пожар в груди разгорался все сильней, жидкий огонь проник в вены, прокатился по телу и что есть силы ударил в живот.
– Как? – она опустила бутылку, потянулась за крышечкой, лежащей на столе, подняла ресницы и замерла передо мной, как кролик перед удавом. Четко уловив, что со мной происходит…
– Как будто ты используешь любовника в своих целях, – просипел я.
Глаза Ники широко распахнулись, губы приоткрылись. Похоже, она не смотрела на ситуацию под таким углом. И сейчас была, мягко говоря, шокирована.
– Это совсем другое, – заметила не слишком уверенно спустя не одну томительную секунду.
– Это почему же?
– Потому что я действую во благо.
– В свое время я тоже действовал во благо, Ника. Во благо себя.
Ника с грохотом отодвинула кресло и резко встала.
– Знаешь, если ты не видишь разницы между той ситуацией и этой… Я тебе ее не объясню.
– Почему же? Попытайся.
Какого черта я творил? Понятия не имею… Но остановиться не мог.
– Что бы я ни сделала, это не причинит Олегу боли. Никому не причинит. А может, даже поможет. Даше и ее матери. Если, конечно, мои домыслы окажутся верны.
– Я не хотел причинять тебе боль.
– Но причинил.
– Ника…
– Не надо! Остановись… К черту! Давай просто не будем больше касаться этой темы…
В конце ее голос сломался. И, не желая добавлять ей боли, я бы, наверное, остановился, если бы для меня не стало вдруг так важно прояснить все до конца.
– Если бы ты не прогнала меня сразу, после выкидыша, я бы сам не ушел.
– Какое счастье, – горько заметила Ника. – Я, наверное, должна быть польщена?
– Нет. Просто к тому моменту что-то изменилось. Не стану врать, будто понимаю, что конкретно, но… Уходить я не собирался. Факт.
– Наверное, ты просто еще задействовал не все связи отца. Как тебе такое предположение? Удобнее, чем все остальные?
Да. Иначе мне пришлось бы признать, что я… прикипел к ней. К ней, Настьке… даже к этим чертовым посиделкам у Пестовых. Разговорам с тещей и наставлениям тестя. К этому сладкому ощущению принадлежности, которого раньше не испытывал.
– Ах вот ты где! А я тебя повсюду ищу!
– Настя?! А ты что здесь делаешь? Кто тебя пропустил?
– Ну, привет! Что, меня на охране не знают, вот ты даешь! Привет, Стас… Как делишки? Съемки уже начались?
– Да так. Кое-что потихоньку снимаем. Пришла посмотреть?
– Ага! Сегодня будут гости?!
– Нет. Интервью с приглашенными звездами мы пишем день в день.
– Печаль, – загрустила Настька, усаживаясь прямо на стол Стаса.
– Настя! – нахмурилась Ника.
– Что? – невинно вскинула брови та. – Я мешаю какому-то важному обсуждению?
– Нет. Мы уже все обговорили. Пойдем…
– Да подожди ты! Я ж еще не все у Стаса спросила. Кстати, наша с тобой фотка набрала уже несколько десятков тыщ лайков. Скоро придется тебе доплачивать за раскрутку моего акка в инсте.
– Буду знать, с кого стрясти деньжат, когда моя карьера пойдет на спад.
– Обращайтесь, – дурашливо поклонилась девчонка, прижав руку к груди.
– Настя! – снова вмешалась Ника. – Спрашивай у Стаса все, что хотела, и оставь его в покое. У него знаешь, сколько дел? Не до твоих шуточек.
– Ну, почему же? – возразил я, несмотря на то, что дел и впрямь было по горло.
– От работы дохнут кони! Так вот, о чем это я?
– О чем?
– О списочке приглашенных, конечно. Он же наверняка имеется?
– Наверняка. И этот списочек – тайна за семью печатями.
– Да ладно. Я ж своя! Что, тебе жалко поделиться? Я никому не скажу. Честно-честно.
– Не скажешь. Или выложишь в инсту для еще большего количества подписчиков.
– Кажется, меня только что обвинили в корысти, – без всякого раскаяния почесала Настька в макушке и опять улыбнулась. – А, между прочим, я хотела помочь! Вот… Даже свой составила. В нем те, кто может быть интересен молодежи.
– Похоже, это такой тонкий намек, что мы с тобой, Гуляев, старперы.
– Похоже!
– Эх, злые вы. Уйду я от вас.
– Вот и топай! – пробурчала Ника. А Настька спрыгнула со стола и подмигнула мне голубым глазом.
– Была рада повидаться. Пока!
– Угу… И это, Насть, купальник не забудь взять и средство от комаров.
– Куда? На запись передачи? – ошалело вскинула брови девчонка.
– На корпоратив. Тебе мать, что, ничего не сказала?
– Я думала, это – закрытое мероприятие, – насторожилась Ника.
– Ну, вообще так оно и есть. Но для Настьки, как для начинающего продюсера, мы сделаем исключение.
