Текст книги "Воскресный папа (СИ)"

Автор книги: Юлия Резник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

– Ну, что? Думаю, на этом все. Вопросы есть? Нет? Тогда не забудьте – сразу после праздников к нам нагрянут из министерства, – бодрым голосом напомнила Зоя Филипповна.

– Такое забудешь, – буркнул под нос зав приемного отделения, первым вскакивая из-за стола.

Недовольство Кирилыча было понятным. От визита чиновника нормальный врач ничего не ждет. За исключением разве что какой-нибудь бессмысленной и беспощадной работы. Но, да ладно. Новый год на носу. Думать о плохом не хотелось.

Я сунул ручку в карман. И подойдя к вешалке, взялся искать свою куртку среди кучи других, гроздьями навешанных на крючки. Телефон зазвонил, когда я уже почти добрался до цели. Номер был незнакомым. Мелькнула мысль не брать – от звонков с незнакомых номеров одни неприятности, но потом все же приложил трубку к уху.

– Орлов!

– Здравствуйте, Михаил Ильич. Это Арина. Я вас не слишком отвлекаю? Мне ваш номер дал Ринат… Звоню узнать, как та девочка поживает. Вот…

– Какой Ринат? – я машинально пожал протянутую руку коллеге из экстренной хирургии.

– Как это какой? Ваш брат.

– Ах, мой брат. Вот как, – сощурился. И так интересно вдруг стало, где это она с моим братом виделась. Да и вообще… какого лешего?

– Так я могу узнать, как она?

– Устинова? Конечно. Забегай при случае в отделение – своими глазами увидишь.

Зачем предложил? И сам не понял. Такое не практиковалось. Скорики просто делали свою работу и тут же благополучно о ней забывали. По крайней мере, пытались. А то ж никаких нервов не напасешься. Сволочная у них работа. С другой стороны, Ариша сама нарушила правила. Уже, кстати, во второй раз. А я, идиот, этому в значительной мере поспособствовал. Не то чтобы я сознательно поощрял её на новые геройства (а мое приглашение она могла расценить и так), просто не знал, как иначе удовлетворить свой интерес. Уж очень мне хотелось узнать, что у них там за дела с Ринатом.

– А можно? Я тут неподалеку.

– Как тут? Разве тебе не положен постельный режим?

– Боюсь, закончилась моя лафа. Я как раз закрываю больничный.

– А-а-а. Ну, все. Давай тогда. Жду.

Я вернулся к себе в отделение и даже успел проверить тяжелых, когда Ариша снова позвонила. Судя по тому, сколько времени ей понадобилось на дорогу, не так уж близко она и была. Небось специально ехала… Вышел ей навстречу.

– Халат есть?

– Нет, – искренне огорчилась, – и сменки нет. Я как-то не планировала к вам ехать.

Ну, что тут скажешь? Чудо африканское! За время болезни, кажется, она еще больше похудела. Осунулась вся. И даже въевшийся в кожу африканский загар как будто выцвел весь, побледнел… Нет, интересно, чем она все же думала, сидя на той остановке? Неужели ее мой выговор так расстроил? Орал я тогда будь здоров. Но, если так разобраться, ругался я сугубо по делу. И это самое дело могло для нее очень плохо закончиться. Наверное, на остановке это обстоятельство как раз до нее и дошло. Почему-то ж ее именно там накрыло?

– Ладно. Стой тут.

Вернулся в кабинет, взял свой халат, старые тапки. Очень удобные, носил их до последнего. Пока не порвались. И вот, все никак не выкину – жалко. Хотя, говорят, от старья нужно избавляться. Может, и решусь в честь Нового года. Время еще есть.

Ариша терпеливо дожидалась меня у входа. Чуть в стороне топталась огромная китообразная тетка. Вся напомаженная и в мехах.

– Вы к кому? – поинтересовался я, бросая тапки на пол перед Аришей.

– Не знаю. А вы кого бы мне порекомендовали? – оживилась дама. Глаза Ариши широко распахнулись, а с губ слетел тихий смешок.

– Здесь вам отделение множественной и сочетательной травмы, а не кастинг-агентство! – рявкнул я. – И посторонним вход воспрещен, вообще-то.

Мимо пробегал дежурный врач, я окликнул его:

– Данил Викторович, разберись, что здесь за проходной двор, – резко дернул головой в сторону тетки. Данил деловито кивнул. С интересом покосился на Аришу, что мне совсем не понравилось.

– Родственники Устиновой на месте? – холодно поинтересовался я.

– Мать вроде была с утра, – настороженно кивнул Сергеев.

– Тогда я здесь подожду… – пролепетала Ариша.

– Чего подождешь?

– Когда все уйдут, – как будто растерялась она. Я оглянулся. Неужели мне удалось ее смутить? Ну, дела. В моем развевающемся от быстрой ходьбы халате фигура Ариши казалась еще более хрупкой, чем обычно. Я уж молчу про штиблеты, которые на ней, что те сапоги-скороходы были.

– Вот еще.  Мне с тобой некогда возиться. Пойдем.

– Постойте…

Договорить не успела. Я толкнул дверь в палату. Четыре койки – все после ДТП. Самая тяжелая – та самая девочка. Девятнадцать лет. Кровать у окна. Подошел и замер. Ну, и что в таких ситуациях говорят? А бог его знает…

– Ой, а это вы тот фельдшер, что Настеньку спас, да?

Ну, вот. Даже говорить ничего не пришлось! Мать пациентки сама все вычислила. Знать бы еще, как. Кажется, кто-то говорил, будто она в городской администрации заправляет, может, по своим каналам пробила ситуацию? На сайте института размещены фото всех сотрудников. Я выругался про себя и в которой раз возблагодарил бога за то, что все сложилось удачно. Ведь если бы ситуация пошла под откос, а шансы на это были чертовски высокими, эта же самая дамочка, которая нынче, захлебываясь слезами и благодарностями, набросилась на Аришу с объятьями, с таким же азартом принялась бы эту самую Аришу уничтожать. И винить ее за это я не стал бы. Это заложено в человеческой природе – искать виновных.

– Ну, что вы! Не нужно… Я  просто делала свою работу…

На бледных щеках Ариши разлился румянец. Ну, надо же, она действительно смущалась. Я как дурак залип, наблюдая за её слабыми, но такими отчаянными попытками освободиться.

Она мне понравилась. По-настоящему. Так, что я даже взялся гадать, как нынче принято звать женщин на свидание. Хотите – верьте, хотите – нет, а я успел забыть, когда в последний раз этим занимался. В серьезных отношениях я заинтересован не был. А несерьезное… оно само в руки шло. Но я был уверен, что с Аришей так не получится. Не из того она теста была. И оттого медлил. Сам не очень-то понимая, что готов ей предложить.

– Михаил Ильич! – в палату заглянул Данил, – там нас срочно на пятый вызывают.

– Бегу! – бросил я и уже на ходу обернулся к Арише: – Сама дорогу найдешь?

– А как же.

– Давай.  Недолго тут.

И все. Работа закрутила. И стало уж не до личного. Только дома мысли об Арише вернулись. Хотел даже ей позвонить, но сразу не сообразил записать номер, а потом он затерялся среди других. Не трезвонить же всем без разбору, чтобы ее вычислить? Да и поздно уже, наверное. А ведь я так и не выяснил, что у них за дела с Ринатом. Не знаю, почему, но из двух братьев-погодок я почему-то всегда больше переживал за него.

Артём был… поспокойней, что ли. А этот – ураган. Но такой весь в себе ураган, знаете? Мне было двадцать, когда умер отец. Ринату с Артемом – четырнадцать и тринадцать. И разница в шесть лет, которая сейчас вообще не ощущалась, тогда казалась бездонной пропастью. Пропастью, которую я каждый божий день штурмовал, доказывая, что не зря встал во главе нашего дома. Может, тогда я и переел этой всей семейной жизни? Может, поэтому сейчас с таким азартом упивался своим одиночеством? Одному ведь так хорошо! Голова ни о чем не болит совершенно. То ли дело, когда ты в двадцать лет – единственная опора в семье! Когда только от тебя зависит будущее братьев, да и гораздо более банальные вещи зависят, например, что вы все будете есть?

Вообще не знаю, как тогда справился. Где нашел нужные слова, аргументы и силы, чтобы их всех поднять.

В дверь постучали, когда я уже прикорнул одним глазом. Ну, кого же там принесла нелегкая?

– Привет! Ты, никак, уже спишь?

– Поспишь тут с вами. Что-то случилось? – буркнул я, пропуская Рината в квартиру.

– Ну, простите. Раньше вырваться не мог. Работа.

– Жрать хочешь? – почесал живот и зевнул.

– Как волк.

– Ну, пойдем. Там мама плов сварила. Правда, уже остыл.

Я наложил Ринату поесть и сунул тарелку в микроволновку. Ничего не спрашивал. Ждал, когда он сам расскажет, зачем пришел. А то, что повод был – я не сомневался.

– Угадай, где я вчера был?

– И где же?

– В гостях у Арины.

– И что ты у неё забыл? – я отвернулся, чтобы достать тарелку. Сделал вид, что мне до этой информации дела нет. Не знаю, удалось ли. От Рината мало что ускользало.

– Мама попросила подбросить. Они там все задружились, ты знал? Ну, я подумал, почему бы и нет?

– И как погостил?

– А хорошо. Тётя Надя – неисчерпаемый поток информации. С Аришей сложней. Пришлось устроить ей небольшой допрос с пристрастием, – младший улыбнулся.

– Зачем оно тебе надо?

– Ну, привет! Думаешь, я не заметил твоего интереса? Так ты это брось. Он был таким очевидным, что мама смутилась почти до слез, – хмыкнул Ринат и, опустив взгляд на это самое очевидное, с намеком поиграл бровями.

– И ты поэтому решил, что…

– Что неплохо бы проверить девочку.

– Постой-постой. Ты что же, тоже взялся устраивать мою жизнь? Мало мне матери?

– Думаю, ты и без меня справишься. А если нет…

– То что?

– То я сам подумаю в эту сторону.

– Хочешь подкатить к Арише?

– Надеюсь, тебе хватит ума подкатить к ней самому. Как ни крути, тебе она больше подходит.

– А ты уже, как я погляжу, все просчитал, – хмыкнул я, не совсем понимая, как реагировать на вмешательство брата. Раньше он себе такого не позволял. Мне вообще казалось, ему и дела нет до моей личной жизни. Если только позубоскалить над ее отсутствием. Или отчаянными попытками матери в очередной раз мне кого-то впихнуть. Но сейчас… он как будто и впрямь был не на шутку заинтересован.

– Так, кое-что.

– Я подумаю над твоим предложением. Или угрозой. Даже не знаю, как воспринимать этот разговор.

– Как пинок под зад?

– Да иди ты! Не дорос еще.

Ринат поел. А после заявил, что останется ночевать у меня.

– Так хочется кушать, что даже переночевать негде, – пробормотал я, доставая с самой верхней полки припрятанные на такой случай подушку и одеяло. Ворчание было наигранным. Как бы мне ни нравилось мое одиночество, в глубине души я, как истинная наседка, кайфовал, когда младшие были что называется при мне. Опять же, за Артема я переживал в меньшей степени. Тот был прочно женат и вроде бы счастлив. А вот Ринат… Насколько бы мне стало спокойней, если бы он тоже остепенился. Если бы хоть на секунду улегся бушующий в его глазах шторм. И тут я какого-то черта представил его с Аришей и… Швырнул в этого придурка подушкой. Ясно ведь, для чего он завел этот разговор. Хотел меня на эмоции вывести. И у него это чуть было не получилось. Провокатор недоделанный. Привык на работе хитроумные интриги плести, и тут давай…

Жаль, подушку поймал. С рефлексами у него тоже все было в порядке.

– Эй! А в глаз?

– В другой раз. Прям стихи вышли, надо же. Спи уже! Мне завтра рано вставать.

ГЛАВА 7

Ариша

– Аришенька, ты там скоро? Время уже! Костик говорит, что город весь в пробках. Опоздаете еще.

Я выглянула из ванной.

– Тёть Надь, да я и сама доеду. На метро. Ну?

– Никакого метро! – покачала головой тётя Надя и загадочно так на меня уставилась. – Пойдем. У меня для тебя сюрприз есть!

Пожав плечами, я двинулась за массивной фигурой тётки. Прямиком в их с дядей Костей спальню. А когда я была маленькой, это была комната моих родителей…

– У нас тут для тебя подарок. Ну-ка, посмотри!

Она выудила из шкафа платье с рукавами, красивого винного оттенка.

– Ну, зачем вы? Оно же кучу денег, наверное, стоит. К тому же я вам ничего не приготовила в ответ…

– Да кто ж от подарка ответа ждет?! Примерь-ка! Колготки новые есть?

– Где-то были.

– Тогда надевай скорей. Дай-ка я на тебя посмотрю!

Я послушно скользнула руками в рукава и поерзала, распрямляя ткань по фигуре. Мягкий трикотаж скрыл все недостатки. Добавил объемов там, где недоставало, и подчеркнул хрупкую талию. Я ненадолго залипла на своем отражении в зеркале, уже и забыв, когда в последний раз выглядела настолько женственной и красивой. В Африке я все больше для удобства одевалась. Футболка и обрезанные до колена джинсы.

– Ну, прелесть же! Костик, Костик, иди, посмотри, какая наша Ариша красавица. И с размером я угадала…

Дядя Костя заглянул в спальню, поднял два больших пальца над головой и тут же принялся меня поторапливать все из-за тех же пробок, которые он отслеживал в специальном приложении телефона. До чего прогресс дошел. Надо же!

– Сейчас, только переоденусь. Я быстро.

– Вот еще. Зачем же переодеваться? Поезжай так! Новый год ведь. Ну, не в джинсах же твоих его встречать.

– Так ведь я все равно переоденусь в робу, – пробормотала я.

– А вдруг с коллегами куда решите заскочить после работы? Или на станции какой-никой праздник устроите? Нет-нет! И слышать ничего не хочу. Поедешь в платье.

Расстраивать тётю Надю не хотелось. И я послушно поплелась к себе, отыскала единственную пару колготок, надела и вышла в коридор, где меня уже поджидал полностью собранный дядя Костя.

– Эх, жаль, ты работаешь, Ариша. Не то бы мы закатили пир на весь мир! Наденька такой холодец сварила – закачаешься.

– Ну, думаю, холодца-то вы мне точно на завтра оставите, – лукаво улыбнулась я.

– И то так, – усмехнулся в ответ дядя Костя, захлопывая за мной дверь вылизанного до блеска Ниссана.

Было еще темно. И повсюду – куда ни глянь, горели фонари, с витрин весело подмигивали новогодние гирлянды, и в этом ярком свете искрился только-только выпавший девственно-белый снег. Я так сильно от этого всего отвыкла, не передать. Шесть лет не видела зимы! Да и цивилизации тоже не видела. А за это время столько всего изменилось, что я чувствовала себя настоящей дикаркой. Приходилось заново привыкать к самым обычным вещам. К горячей воде, текущей из крана, к чистоте, к сумасшедшему шуму города… И к снующим толпам народу, конечно же, и к промозглому холоду, и беззвездному цвета ружейного металла небу. Третий месяц, как я вернулась, а только сейчас, провожая взглядом небоскребы бизнес-центра, почему-то об этом подумала… И о том, как я отстала от нормальной передовой медицины, подумала тоже. Может, и не зря меня на эти курсы отправили? Впрочем, Саша всегда говорил, что тот, кто справляется со своей работой в поле, в современной оснащенной по всем правилам операционной справится уж точно. Но… чертовы сомнения. Не вовремя как.

Я тряхнула головой, отгоняя грустные мысли. Из динамика лилась веселая новогодняя песенка, и я принялась ей подпевать, поглядывая на дядю Костю. А тот давай и себе, пристукивая пальцами по рулю в такт. Так и пели мы, пробираясь к станции через пробки. Успели, считай, в последний момент. А на станции людей – куча. Старая смена еще не разошлась, новая уже подтянулась. Отовсюду слышатся поздравления и смех. Пусть у народа и не было сомнений в том, что смена будет тяжелой – праздничное настроение все равно брало верх.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Я тоже улыбнулась, невольно проникнувшись этой захватывающей атмосферой. Закрыла глаза и сделала глубокий вдох. В кои веки на станции пахло не хлоркой и медикаментами, а мандаринами, шампанским и, как ни странно, маринованными огурцами. Похоже, кое-кто из сдавших смену все ж решил начать отмечать, презрев строгие запреты начальства.

Я заглянула в общую комнату. И правда! Накрытый стол. А на нем и оливье, и нарезки всякие, и шампанское, и мандарины…

– Ариша! Да тебя и не узнать, иди к нам! Будешь салатик?

Часы показывали аккурат начало смены, я ткнула в них пальцем и с сожалением развела руками. Из раздевалки выскочил Изотов. Жуя куриную ножку, обогнул стол и запнулся, с изумлением меня оглядывая.

– Ну, ни фига себе! Красота какая… Ты переодеваться думаешь? Нам уже вызов отписали.

– Ай момент! – качнула головой. Еще раз оглядела себя в древнем зеркале. Интересно, понравилась бы я такая Орлову? Осознав, о чем думаю – разозлилась. Непонятно, почему. Как будто этой мыслью я замарала память о Саше. Но ведь глупости это все, я сама ему обещала устроить свою судьбу. Да все как-то она не устраивается.

Салатика мы все же отведали. В перерывах между вызовами. С утра народ еще не успел дойти до той кондиции, когда его начинает тянуть на всякого рода приключения, так что те пока были по довольно стандартным поводам. То давление у старушки, то обострение астмы.

– А тут что? –  полюбопытствовал Стас, с интересом разглядывая шикарную парадную на одном из адресов. Я уткнулась в планшет, чтобы уточнить вводные. Старенький и китайский, тот немилосердно тупил.

– Температура…

– И все?

– Угу. Мужчина. Сорок два года.

– Температура критичная?

– Ну, если тридцать семь и восемь – это критично, – пробормотала я.

Изотов выругался.

– Вот скажи мне, Арина Германовна, почему мы в Новый год тратим время на таких идиотов?! Он что, в сорок два года не может выпить гребаный Нурофен?

– Вот сейчас и спросим, что он там пил… – вздохнула я, первой заходя в лифт. Открыла нам высокая худая размалеванная в пух и прах женщина.

– Добрый вечер. Больной где? – пропыхтел Стас, склонившись к ногам, чтобы надеть бахилы.

– Добрый. Я вас провожу.

– На что жалобы? Лекарства какие-нибудь принимали?

– Температура. Слабость. Ставили свечи.

– Ректальные? – удивилась я такому странному способу сбить температуру у взрослого мужчины.

– Почему ректальные? Церковные. Из Иерусалима.

Стас за спиной подозрительно закашлялся. Ясное дело, ржал тот, как конь. Я и сама едва удержалась от смеха.

– А к… кхм… к более традиционным способам лечения вы не прибегали?

Женщина отрицательно мотнула головой и толкнула дверь. Я шагнула следом. За занавешенными окнами, при свете единственного ночника, на высокой кровати возлежал тучный мужик. Руки его были сложены на груди, будто он уже и впрямь собрался на тот свет. Весело…

Изотов провел осмотр, проверил слизистые и, не обнаружив ничего критичного, кроме чуть покрасневшего горла, поинтересовался:

– Водка есть?

– Есть. Но может, лучше коньяк?

– Да нет, водка то, что нужно…

Женщина ушла, я на всякий случай померила мужику давление. Уж больно много у него было лишнего веса. Явное ожирение со всеми сопутствующими. А когда оглянулась на дверь, не поверила своим глазам. Мать болезного вкатила в комнату сервированный по всем правилам столик. А на нем… бутылка водки Финляндия, три рюмки, порезанная колбаска, красная рыбка и сыр.

– Ну, что, за здоровье?!

– Вы… Вы с ума сошли?! Доктору же на растирку водка…

Стас хохотал до колик. Хохотал, когда мы одевались, и когда ехали в лифте. Хохотал, когда пробирались по тонкой ледяной корке к машине, и когда садились в салон. Он хохотал, когда рассказывал водителю о наших приключениях, и всю дорогу, что мы ехали обратно. Хохотал так, что мы чуть не пропустили новый вызов.

– Вы на Маяковского?

– Тут, ага…

– Быстро на вызов! Там роды в разгаре и обвитие. Все акушерские бригады на вызовах.

– Твою мать, – выругался Стас, – Ариш, скажи, что ты когда-нибудь принимала роды?!

– Бывало. Юр, тут, давай, наверное, с мигалками. И через газон. Станислав Владимирович, где акушерский набор, не помнишь?

– Да вот же!

Ну, и хорошо. Хоть все необходимое в наличии. Покосилась на часы. Одиннадцать сорок пять. Без четверти Новый год! Свободных парковочных мест у дома не было. Юра высадил нас у подъезда, окончательно перегородив и без того узкий проезд. Дверь открылась, едва я набрала номер домофона. Судя по всему, нам нужно было на второй этаж. А там – не протолкнуться, столько народу. Двери трех квартир нараспашку. Все бродят туда-сюда. Суета страшная… А из одной из квартир доносятся крики.

– Дайте пройти!

Тут уж было не до бахил. Пришлось разуться.

– Ариша?! Германовна? Кучер! – вот так сюрприз!

– Генрих Львович! – ахнула я, узнав в сморщенном старичке в костюме давнего приятеля отца. Известного академика и просто отличного человека. Из таких, на которых и держится этот мир.

– Ты как здесь очутилась?! Какими судьбами?! А впрочем, все потом… Давай, сюда дуй.

– Роженица вам кто? – поинтересовалась я, тщательно намыливая руки в ванной. – Никак внучка?

– Соседка! Что б ей пусто было! Досиделась малахольная. Схватки ж еще с обеда, оказывается. А она, видите ли, хотела Новый год дома встретить, – пояснил на ходу.

Я вошла в комнату. И запнулась. Роженица корчилась на кровати. А над ней – высокая плечистая фигура.

– Я-то сам стар для таких дел. Хорошо, вот, молодежь, ученики не забывают! – суетился за спиной Генрих Львович, а я смотрела на Орлова и думала, что неспроста нас столько раз судьба сталкивала. Он тоже смотрел на меня. Ну, так… Бросил взгляд. И снова вернулся к прерванному занятию.

– Акушеров, что, не нашлось?! – буркнул.

– Не нашлось, – вздохнула, и мой вздох потонул в громком оре первородки. – Давайте я посмотрю…

– Так вы с Аришенькой знакомы? – восхитился Генрих Львович.

– Угу. Тут полное раскрытие.

– Дайте-ка, гляну.

Стас переминался с ноги на ногу и, кажется, вообще ничего не понимал. Оно и понятно. Мне теперь ни расспросов не избежать, ни сплетен. Эх, кто ж знал, что мы здесь с Генрихом Львовичем встретимся?

– Ты что, и в этом разбираешься? – буркнул Орлов.

А чего бы мне не разбираться? Если в племени кто рожает, в больницу его не везут. Повезет, если в принципе поблизости есть хоть какой-нибудь врач. Чем только мне ни приходилось заниматься.

– Немного…

– Аа-а-а-а! Я умираю! Уколите мне что-нибудь, я не хочу рожать! Не могу!

– Тише-тише… Что значит – не можете? А представь, как ежиков рожать? – несла я, конечно, полную чушь, но когда просто заговариваешь зубы, это и неважно. – Сердечко бьется нормально. Давайте-ка, замерли, а когда я скажу, тужимся изо всех сил. Сейчас все закончится. Тише-тише… Дыши, – шептала я. – А теперь давай! Тужься…

Ребеночек родился хорошенький. Правда, синенький чуток. Но с хорошими рефлексами. И закричал сразу. Только его крик потонул в грохоте салютов. И доносящихся со всех сторон радостных криков.

– Ну, вот и все. Мальчик у вас… – пробормотала я, очищая носик от слизи. – Станислав Владимирович, что будем делать? Сами их отвезем? Или дождемся акушеров?

– Они уже под подъездом.

– Ну, тогда все, мамочка. Вы молодец. Только в следующий раз схватки не терпите.

А та, наверное, меня и не слышала. Рыдала, уткнувшись носом в волосики ребенка, которого я ей положила на грудь.

– Я теперь могу войти? – в дверной проем заглянул молодой худосочный мужчина, белый, как тюль на окнах.

– Вы отец, что ли? – спросила, снимая грязные перчатки.

– Ага.

– Заходите. Что уж.

Вслед за отцом ребенка в комнату ввалилась и пухленькая женщина. Бабушка, наверное. Стала приглашать нас за стол. Отметить Новый год и рождения внука. Но об этом, конечно, не могло быть и речи.

– Нет-нет, что вы. Нам еще до утра работать, – отнекивалась я, склонившись над укладкой. А потом как-то так повернула голову и встретилась взглядом с Орловым.

– А мы Арину Германовну на праздничный ужин пригласим, ты же придешь, Ариша? Вот с Мишенькой и приходите. Вечером, да? И вы, молодой человек, конечно же, тоже. – Это уже Стасу.

ГЛАВА 8

Михаил

– Ох, Миша… Нарушили мы тебе все планы, – принялся сокрушаться Генрих Львович, когда мы, благополучно проводив роженицу в роддом, вернулись в его квартиру. Огромную, четырёхкомнатную, с изумительной лепниной на высоких потолках, выданную еще при советской власти.

– Да ладно. Что уж. Вы же знаете – собачья у нас работа. Всегда и везде найдет, – успокоил я своего старика-учителя.

– Ну, что ж вы стоите в пороге, мальчики? Как всё прошло? Мы тут натуральным образом извелись все! – из комнаты выглянула жена Генриха Львовича. Милая пухленькая да ладная старушка в кудряшках. Тут же под ногами крутились правнуки Фельдманов, и было в их доме удивительно тепло.

– Отлично! Просто отлично, – растер сухонькие ладони Генрих Львович. – Угадай, Клара, кто к нам на вызов скорой приехал, м-м-м? Ни за что не угадаешь!

– Пап, может, вы потом гадания будете устраивать? Вы на Мишку гляньте, ему бы выпить. Ни старого года не проводил, ни Новый не встретил, – присоединился к нам Вениамин Генрихович. По стопам отца, к разочарованию последнего, тот идти не стал, зато сделал потрясающую карьеру в области ракетостроения. Генриху Львовичу было, кем гордиться.

– И то так. Миш, ну, раз ты уж к матери с братьями опоздал, задержись, дорогой! Уважь… Хоть по рюмочке в честь праздника пропустим.

Я с сомнением покосился на мигающий входящими сообщениями телефон. Потом вспомнил происходящее в соседней квартире и взмахнул рукой:

– А давайте. Выпить и правда хочется. Не каждый день я роды принимаю, бр-р-р-р.

– Но ведь справился? – похвалил Фельдман.

Я развел руками и сел за стол. Вокруг меня тут же принялись суетиться женщины. Клара Марковна на пару с Анной Павловна – женой Вениамина, мешая друг дружке, взялись подкладывать мне в тарелку салатики и форшмак. За столом возобновилась болтовня и смех. А я все никак не мог найти повода перевести разговор на интересующую лично меня тему. Откуда Фельдманы знают ничем не выдающегося фельдшера вроде Ариши? И почему так хорошо к ней относятся? Частички головоломки никак не хотели складываться в моей голове.

– Так кто там на вызов приехал, дорогой? Ты так и не сказал…

– Ариша Кучер! Ты можешь себе представить?!

Я сунул в рот очередную порцию селедки под шубой, делая вид, что мне и дела нет до этого обсуждения, а сам обратился в слух.

– Ариша?! А когда же она вернулась? И каким ветром ее занесло на скорую?!

– Может, нигде больше не нашлось мест? Понятия не имею… Но я, Кларочка, зазвал ее сегодня на ужин. Вот и выпытаем.

– Правильно!

– Ой, а может, ты, Миша, в курсе, как так вышло? Насколько я понял, вы с Аришей знакомы? Никак через Германа?

Так значит, она все же профессорская дочь. И чего мне только мозги морочила?!

– Ничего подобного. Мы по работе пару раз пересекались – вот и все знакомство. Она фельдшером на скорой работает, подкидывает мне «клиентов» порой.

– Фельдшером? – открыл рот Генрих Львович. Они с женой переглянулись и синхронно пожали плечами: – С ее-то опытом и дипломом? Что-то тут явно не так.

– Каким таким дипломом? – проглотив щедрый кусок пирога, переспросил я.

– Врачебным. Вообще-то Ариша – травматолог от бога.

– Может, в Африке переквалифицировалась? – внесла предложение Сарочка – одна из внучек Генриха Львовича.

– Да ну. Я когда в последний раз с Карелиным виделся, он говорил, что Ариша за кандидатскую взялась.

– Карелина? Александра Павловича, что ли? – уточнил я. – А он к ней каким боком?

– Самым непосредственным! Муж он ей. Был… Такая потеря… Такая потеря, – покачал головой Генрих Львович. А мне кусок поперек горла стал. Не знаю, почему. Выходит, она замужем была. Еще и за кем. В наших узких кругах Карелин – легенда. Перед таким у кого хочешь хозяйство скукожится. В сравнении, так сказать. Вот и я почувствовал предпосылки. А потому и настроение испортилось вконец. Я отправил в рот еще одну рюмку и встал:

– Генрих Львович, Клара Марковна, спасибо за гостеприимство, но мне все же пора. Мои-то ждут меня, вон… трезвонят.

– Конечно-конечно, Мишенька, дорогой. Еще раз спасибо. И не забудь, что вечером мы тебя ждем.

От автора: друзья, в скором времени на книгу будет открыта подписка. Как всегда, стоимость для первых покупателей – минимальна, скидки на нее не будет.

От профессорского дома до моего – три станции метро. Добрался быстро. Даже мысли в голове не успели улечься. Скорей, напротив, их только еще больше растрясло. Ну, надо же… Арина Германовна. Так вот ты, оказывается, какая. И как же тебя на скорую занесло с таким-то бэкграундом?

Дверь в квартиру матери открыл своим ключом. В пороге натолкнулся на Артема с Иркой. Те о чем-то спорили.

– Ну, скукота же, Тёма! Почему я должна это терпеть? Ты как пенсионер, ей богу! К тому же ты сам обещал Кутанову, что будешь в клубе. Тебя же за язык не тянули, правда? – услышал конец тирады, прежде чем меня заметили.

– О, Миша! Где тебя черти носят? Мама испереживалась вся. Ма, тут твой блудный сын явился! – обрадовался возможности прекратить спор мой младший брат.

– Сказал же – у Фельдмана задержался.

– А мы тебя все равно дома ждали. До последнего за стол не садились. – Мама вышла из гостиной и обняла меня так крепко, будто мы с ней с прошлого года не виделись. Хотя, блин, так оно и получалось вообще-то.

– Там у Фельдмановской соседки роды начались. Пришлось принимать.

– Самому? – уточнил Ринат, вставая из-за стола, чтобы пожать мне руку. В отличие от младшего, средний, похоже, продолжать празднование не собирался. Иначе зачем бы ему переодеваться в домашнее? Я покосился на Артема, который, я был уверен, и сам бы с радостью остался дома. Но у его жены на этот счет имелись совсем другие планы. И судя по упрямому выражению, написанному на ее лице, сдаваться Ирка не собиралась.

– Почти. Скорая в последний момент подоспела. Куранты бьют, а мы рожаем. Очуметь.

– А ведь говорят, как новый год встретишь, так его и проведешь, – заржал Ринат.

– А правда, Миш! Представь только, вдруг это – знак?

– Знак чего? – проворчал я, охлаждая разбушевавшуюся фантазию матери. – В гинекологи я уж точно переквалифицироваться не собираюсь.

– А зря! Любопытная, наверное, работа, – вставил свои пять копеек Ринат. Ирка закатила глаза и фыркнула. А Артем заржал.

– Ринат! Артем! Вы невыносимы. Разве так я вас воспитывала? Ужас какой.

– Заметь, мама, ты сама начала.

– Я намекала совсем на другое! Так хочется уже внучка… Или внученьку.

– Ну, начинается, – пробормотала Ира. – Наша песня хороша, начинай сначала.

– Я даже желание загадала.

– Что? Желание? Мам, тебе сколько лет?

– У женщины такое спрашивать не принято, – шмыгнула носом мама. – А способ, кстати, проверенный. Значит, я написала на салфетке записочку, подожгла, пепел стряхнула в бокал с шампанским и все это до последней капельки выпила под бой курантов.

– Мам, ну, ты же взрослая, образованная женщина! Только не говори, что ты на самом деле веришь в эту чушь!

– А во что еще мне прикажете верить? С вами…

Мать скосила взгляд на Иру. Та это дело заметила. И с психом вылетела из комнаты.

– У нее что, ПМС? – обернулся к Артему и удивленно вскинул брови. Пожалуй, я еще не видел младшего таким. Обычно спокойный, сейчас он выглядел непривычно злым.

– Извини, сынок. Не нужно мне было лезть. Пойду, поговорю с ней…

– Не надо, мама. Пусть…

Вот так дела. Вздернув брови, я уставился на Рината. Тот всегда знал больше других, и я решил, что он может быть в курсе происходящего. Но средний лишь повел плечом. Мол, отстань.

– Артем, я ухожу! Ты со мной?! – раздался громкий голос из коридора.

Брат хотел отказаться. Я видел. Но в последний момент вмешалась мама: