Текст книги "Пантеон планеты "Эльда" (СИ)"

Автор книги: Юлия Поспешная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

 Из личного жизнеописания Селесты Сорта – I

  Огромный, два на два метра, монитор сиял передо мной изобилием розовых и желтых иконок различных блюд.

  Я торопливо искала взглядом нужный мне сырно-луковый суп. Но среди этого громадного количества разнообразных бургеров, закусок, супов и салатов мне всё ещё было тяжело ориентироваться. Я почти две недели работаю в кафе-закусочной «Тратория дядюшки Шарля», но пока научилась пользоваться только дроидами-мороженщиками и включать автоматическую мойку окон в СИБе*(Система интер-блока) закусочной.

  – Эй! Стройняшка! – послышался похабный крик через весь зал кафе. – Где наш сырно– луковой суп?! Я тут состарится успею, пока ты нас обслужишь!

  – Одну минуту! – обернувшись и примирительно подняв ладони, попросила я.

  Закусив губу от волнения, я нетерпеливо и сосредоточенно водила пальцем между иконок.

  Тут рядом со мной поравнялась высокая брюнетка, с изящной короткой стрижкой. Она была одета в такую же бело-сиреневую униформу официантки, как и я.

  – Отойти, – нетерпеливо и сердито сказала она.

  Когда я, пристыженная конфузом, посторонилась, темноволосая девушка быстро отыскала нужную пиктограмму и коснулась её пальцем.

  – Какой объем порции? – деловито поинтересовалась она, когда на экране всплыло окошко с уточняющими вопросами.

  – Четыреста пятьдесят грамм, – пристыженно и недовольно проворчала я.

  – С уплотненной калорийностью?

  – Нет, – вздохнула я.

  Брюнетка по очереди коснулась нужных строчек на сенсорном дисплее и отошла.

  – Спасибо, – быстро, с благодарностью, бросила я ей вслед.

  Но она, не оборачиваясь, лишь пожала плечами.

  Когда шесть порций готового супа выехали из квадратных гнезд интелкухни*(дословно «умная кухня», любое роботизированное устройство с искусственным разумом имеет приставку «интел»), я поспешила отнести блюда к столу, за котором сидели шестеро мужчин.

  Выглядели они, мягко говоря, не слишком презентабельно: с лохматыми темными бородами, с немытыми волосами и в мятой, пыльной одежде.

  Бродячие старьёвщики. Не частые гости в провинции Тиральда, но иногда они к нам забредают, когда возвращаются из столицы нашей планеты.

  – Ваш заказ, – радушно произнесла я, расставляя миски с горячим супом перед шестью мужчинами.

  Двое, что сидели ближе к краю, в открытую заглядывали в треугольный вырез моей униформы.

  Я старательно делала вид, что не замечаю этого, но ощущала, как из-за стыдливой неловкости вместе с нарастающим раздражением, неумолимо разгораются мои краснеющие щеки.

  Я готова согласится, что униформа официанток закусочной дядюшки Шарля имеет слишком короткую юбку и наши форменные узкие куртки оставляют открытой неприлично большую часть зоны декольте.

  Но, мосанрог*(древний полумифических хищник из древних преданий, с девятью змеиными головами и телом быка) вас побери! Нельзя же вот так нагло пялится, не скрывая слюней и голодных взглядов!

  Я пожелала бродячим скупщикам раритета приятного аппетита и поспешно ретировалась. У одного из столиков меня поймала за локоть другая официантка, с выкрашенными в розовый цвет волосами.

  – Сель, – обратилась она ко мне, – учись пользоваться оборудованием закусочной побыстрее. Сеньор Шарль не отличается терпением и не будет ждать, пока ты освоишься!

  – Да знаю я, знаю, Лети! – злясь на себя, с отчаянием ответила я.

  – Если знаешь, чего тупишь каждый раз? – зашипела на меня подруга.

  Я хотела было ей ответить, что прилагаю все усилия для того, чтобы побыстрее освоится, но нам некогда было препираться.

  Работа в траттории дядюшки Шарля была не для слабых духом. Пусть официантки трудились с недельным перерывом, посменно, но мы открывались с рассветом, а закрывались по последнему клиенту.

  А это, с равной вероятностью, могло случится, как в полночь, так и в пятом часу утра. К концу недели все официантки и повара домой почти что уползали и следующие два-три дня спали, с перерывами на еду, душ и естественные надобности.

  А вот я была напрочь лишена подобной роскоши. У меня была мечта, банальная по своему обыкновению: поступить в Межгалактическую Геофизическую Академию и стать геофизиком в какой-нибудь минералодобывающей компании, занимающейся поиском и добычей высокоценных ресурсов вроде редкоземельных металлов, нефти, газов и энергоёмких кристаллов.

  А для этого нужно было вырваться из этой Тиральдской глухомани, а затем улететь с этой давно и всеми забытой планеты Кальда.

  Когда-то, как поговаривают старики, жизнь здесь была легка и беззаботна – на планете каждый месяц открывались новые предприятия, сюда сразу несколькими реками текли потоки имперских талеров и можно по полгода жить припеваючи на различные пособия.

  Но те времена безвозвратно канули в лету, с почти повсеместным закрытием крупных заводов, фабрик, шахт и даже некоторых космопортов.

  Теперь основной доход Кальдскоо маркграфства состоял в продажи земель под пастбища крупного скота и организации свалок на доброй трети всей планеты. Именно из-за последнего обстоятельства кстати, в Кальде стало не меряно старьёвщиков и лудильщиков, которые обожают копаться в мусоре выискивая там ценное, на их взгляд, барахло.

  В общем оставаться мне здесь совсем не улыбалось, а денег на исполнение мечты и даже на билет до места вероятного её свершения у меня не было.

  Классика.

  Да-да, а ещё я сирота из приюта.

  Ну если не считать моих приемных родителей, от которых я сбежала при первой возможности, когда поняла, что семейная пара задумала продать меня одному богатому любителю малолеток.

  Тут вообще отдельная, трудная и долгая история. Нужно только сказать, что именно из-за своих названных «мамы» и «папы», я вынуждена была подделать собственные паспортные данные в ГИМе*(Генно-имплантированный модуль гражданина империи) и приписать себе пару лишних лет.

  И даже сегодня, спустя почти полгода, вместо того, чтобы наслаждаться своей семнадцатой весной, я вынуждена работать и при том, наполовину, нелегально.

  Сегодня вот, как раз воскресенье, точнее, уже два часа, как понедельник. И сейчас из последних сил, на двух банках мощных энергетиков, я спешу по платформе нижних улиц, в неприметное заведение.

  С наступлением ночи на планете ощутимо похолодало и мой шерстяной плащ с капюшоном, вместе с мантией из кудели не слишком то спасал.

  Ночь всегда разительно преображала Тиральду. Если днем, при свете тусклого часто задымленного и унылого солнца, жизнь здесь ещё могла притворятся размеренной и миролюбивой, то с заходом солнца всё менялось.

  Стремительно пустели улицы, последние прохожие, уже в предзакатные часы мчались домой во весь опор то и дело пугливо глядя по сторонам.

  Мрак ночи поглощал цвета, оттенки и звуки обманчиво приветливого весеннего денька.

   Выдыхая облачка пара в ночь и напряженно оглядываясь, я торопливо шагала по злачным улицам, сжимая в руке гражданскую модель ударно-шокового пистолета.

  К оружию душа у меня совсем не лежала, но в этих районах, без обладания орудием нанесения болезненных травм или даже убийства, просто не обойтись. Тем более молодой девушке, внешностью, которую, природа совсем не обидела.

  Наверное, меня можно было назвать привлекательной или даже симпатичной. И учитывая количество гостей закусочной дядюшки Шарля, которые то и дело, порой весьма настойчиво, пытались позвать меня на свидание, у меня были все основания так полагать.

  Многие уличные фонари на улицах нашего района были умышленно разбиты или испорчены, окна жилых домов, после заката, почти по всей Тиральде никогда не горели – все боялись привлекать внимание.

  А в наш район, в добавок ко всему, с наступлением темноты ещё и полицейские патрули почти не заезжали.

  С закатом, из канализационных люков, со скрипом отодвинув решетки, выбирались облезлые, большеголовые твари с саблевидными когтями и массивными задними лапами. Эти трупоеды и стервятники развелись у нас, как раз из-за обилия свалок, где многочисленные бандитские группировки прятали тела тех, кто по их мнению не заслуживал жизни. Говорят, под горами мусора на свалках уже давным-давно сформировалось целое кладбище незахороненных, как следует мертвецов. А живущие там стервятники ныне промышляют и на улицах городов, в надежде поживиться чем-то в местных мусорных контейнерах или плотью очередного пьяницы, кои нередко без чувств валялись на дороге и в проулках, не в силах дойти до своей ночлежки.

  Следом за стервятниками, ночью просыпаются всевозможные бродяги, выползают на свет, точно ночные насекомые к теплу, грабители, убийцы и разбойники всех мастей, мелкие торговцы запрещенными веществами и обыкновенные куртизанки, готовые за четверть талера на что угодно.

  Через десять минут хода мимо узких переулков и мрачных жилых блоков, с промежутками давно закрытых торговых лавок, я добралась до распахнутого люка игорного дома «Фартовая масть».

  Само название заведения уже напрямую говорит о том, какого сорта посетители тут ошиваются.

  Данный игорный дом был открыт одними ворами для других воров, разбойников, галактических пиратов, работорговцев, контрабандистов и прочих негодяев.

  Я бы в жизни своей не посмела связываться с подобными висельниками и проходимцами! Но, хозяева «Фартовой масти» имели ещё один, тайный бизнес. А именно подделку ювелирных украшений. И им очень кстати пришелся человек, способный из стекляшки, сделать очень качественное подобие драгоценного камня.

  Да, помимо геофизики, я увлекалась спелеологией, петрологией и, в особенности, геммологией. Не будь у меня такой страсти к геофизике, я бы мечтала о том, чтобы превращать камни в произведения искусства!

  В огранке камней я, к собственному удивлению, преуспела весьма хорошо. Сказались усердные старания и обладание, в нужном количестве, соответствующей литературой, которой я зачитывалась с малых лет.

  И как бы не противно было горбатиться на тех, кто торгует проклятыми подделками, это был единственный способ наискорейшего заработка на билет до столичной планеты Альбатории и оплату семилетнего обучения в тамошней академии.

  Увы.

  Я прошла мимо двух охранников куборуков. Шестирукие безносые гуманоиды, покрытые шипастой чешуёй, окинули меня угрюмыми взглядами.

  Я натянуто улыбнулась им и поскорее прошмыгнула внутрь здания.

  Внутри, являя собой разительный контраст с мрачной наружностью, под яркими огнями сотен осветительных газовых шаров бурлил всеобщий азарт.

  Под звон бокалов, шелестели колоды карт, по сегментам рулеток скакали цветные шарики, то и дело бились об стол игральные кости или же звенели игровые автоматы то радуя, то огорчая безнадёжных игроков.

  Минуя игровые столы и обходя не слишком трезвых гостей, я пересекла зал и вышла в узкий темный коридор.

  Здесь ощутимо веяло влагой и чем-то спиртным.

  Возле старого посудного шкафа, я коснулась кнопки выключателя света и повернула её вместе с панелью, на которой она была закреплена.

  Стена слева от меня издала сдавленное фырканье, затем послышалась работа какого-то механизма и металлическая поверхность стены исчезла.

  Оптоиллюзорные двери, создающие долговременные и, что важно, материальные иллюзии, пользуются большим спросом у разных криминальных личностей. На примере моих нанимателей, можно убедиться, что это лучший способ для сокрытия разного рода тайников.

  Я оказалась в небольшом фабричном помещении, с голыми стенами, покрытыми многочисленными темными проводами, перепончатыми трубками и клапанами.

  Здесь, кроме меня трудились ещё несколько специалистов по изготовлению поддельных украшений.

  Но только я занималась огранкой камней, которые потом выдавались за агаты, опалы, нефриты, шпинель и яшму.

  – Задерживаешься, Селеста, – квакающим голосом произнес пузатый коренастый карлик со складчатым зеленым брюхом и рыбоподобным лицом, с двумя высокими перепончатыми гребнями на макушке.

  У него была выдающаяся вперёд нижняя черная губа, что придавала его лицу (или все-таки морде) скорбный вид. Бесцветные глаза с перламутровыми белками и темно-бурые пятна по всему его скользкому серо-зелёному телу.

  Болотные морлоки многими признаются очень хозяйственными и дисциплинированными, от чего их часто и с удовольствием берут на должности младших начальников.

  К тому же они не склонны к воровству, вранью и предательству. А ещё они очень уравновешенны и настолько флегматичны, насколько это вообще возможно.

  – Прости, Доджо, задержали в закусочной, – попыталась оправдаться я, снимая свой плащ и отдавая роботу-слуге.

  – В следующий раз я вынужден буду списать у тебя процент от твоей части дохода, – совершенно безразличным тоном проговорил, в ответ Доджо.

  – Как скажешь, – пробормотала я себе под нос.

  Я села возле своего рабочего «станка», которым была громоздкая обрабатывающая сферовидная машина.

  Внутрь контейнера помещался камень для обработки, который парил в воздухе под воздействием магнитных полей с чередующейся полярностью.

  Я же, надев перчатки-манипуляторы, могла поворачивать камень в любую сторону и управлять миниатюрными лазерными резаками, расположенными в сотовых сегментах, на которых изнутри был поделен сферический контейнер для обработки.

  Наверху, в общем игровом зале гремело веселье. Кто-то топал ногами, слышался женский заливистый смех, чьи-то шаги, беготня и многочисленные голоса.

  Перебарывая сонливость, я принялась за работу.

  Сегодня пришлось создать с десяток поддельных опалов и парочку рубинов.

  Работа был обыденной, монотонной и совершенно однообразной.

  Я даже не слишком заморачивалась с выдумкой на огранку: работала по шаблону.

  Смысла стараться я не видела – сегодня особо примечательного ничего и не было...

  Я так думала, пока в руке не попал довольно большой, увесистый булыжник.

  Мне он сразу показался странным, с ним определенно было что-то не так, он... он серьёзно отличался от всех камней, что я видела, пока работала на хозяев «Фартовой масти».

  Этот, отливающийся глубокими, но тусклыми серовато-голубыми оттенками, тяжелый камень хорошо подошел бы для подделки нескольких голубых бриллиантов.

  Детальное изучение этой породы приободрило меня сильнее любых энергетиков! Со всё большим, нарастающим тревожным волнением я продолжала изучать камень, из которого должна была создать качественную подделку голубого бриллианта.

  И после кропотливого десятиминутного осмотра совсем необработанного, ещё даже с примесями, камня грубой формы, я осознала шокирующий факт: передо мной настоящий голубой алмаз!

  И, монсанрог побери, он тянул больше, чем на полторы тысячи карат!

  У меня, признаюсь, аж сердце замерло и грудь сдавило от нарастающего, учащенно пульсирующего, волнения.

  Конечно же, справившись с ажиотажем, я засомневалась в правильности определения камня... Ну не может среди всего хлама, всяких дешевых пород, которые мне обычно приходиться обрабатывать, валяться огроменный алмаз!

  Хотя, выглядит-то он, как обыкновенный силикатный булыжник, каких полно в пещерах Кальды, особенно в юго-восточных странах.

  Хм... а вообще-то вполне ожидаемо, что не слишком образованные сборщики камней не обратили внимание на этот совершенно не привлекательный, на первый взгляд, камень.

  Грязный, замутнённый, с налипшими комками глинистых примесей, он мало кого мог заинтриговать. Обычный соляной или силикатный камень, на вкус простого обывателя.

  Обрадованная такой находкой и зная, что за это мне причитается солидный процент от последующей продажи, я уже собралась позвать Доджо и сообщить ему о том, как нам повезло.

  Но тут, внутри меня словно щелкнул, какой-то переключатель. Меня как будто перемкнуло и внутренний голос вкрадчиво прошептал: «дорогая – этот камешек, может стать твоим биллетом в светлое будущее. Если продать его нужным людям, то тебе хватит денег, не только чтобы оплатить учебу, а даже купить дом в столице, личный транспорт, или даже открыть свою геммологическую компанию!»

  И я согласилась с этим голосом. Это не «нам повезло», а мне!

  Да, я знаю, что воровство – это преступление, но... можно ли считать преступлением кражу чего-то у тех, кто сколотил состояние на воровстве и продолжает промышлять преступным бизнесом? Можно ли красть у таких людей?..

  Мне кажется, вот в о-очень исключительных случаях, вполне себе можно позволить. Ну, можно же... ну, правда...

  Несколько секунд я металась между чувством долга – всё-таки ко мне здесь относятся более-менее сносно и платят исправно – и искушением присвоить себе необработанный бриллиант.

  Я знала, что в нашей империи, по самым скромным оценкам, за один карат такого камешка дают от сорока тысяч имперских талеров! А тут, в этом красавце, все полторы тысячи карат, на вскидку!

  То есть у меня в руках, фактически, шестьдесят миллионов талеров! Боги! Как же прекрасно звучат эти слова – шестьдесят миллионов талеров! А ещё лучше звучит: мои шестьдесят миллионов талеров!

  Я не могла устоять.

  Стараясь не выдавать охватившего меня нервного возбуждения и сохраняя невозмутимый вид, я аккуратно спрятала камень в подкладку мантии – иногда я зашиваю туда накопительные карты, которые в отличии от личного финансового счета невозможно взломать.

  На выходе меня всегда проверяют и в сумке или просто за пазухой камень я не про несу.

  О том, как вынести нежданно-негаданно попавшее ко мне в руки сокровище, я думала до самого утра, когда как раз окончила работу по огранке.

  Отдав другому специалисту горсть «опалов», «яхонта» и несколько «шпинелей» я направилась к выходу.

  В игорном зале, который к утру заметно опустел, я остановилась возле интел-автомата с напитками.

  В меню я заказала самую большую порцию колы со льдом.

  Вообще я этот дерьмовый напиток не жалую, но сейчас только он мог помочь мне вынести из игорного дома краденный алмаз.

  А точнее большой, на половину литра, стакан из непрозрачного пластика.

  Пока готовилась моя порция, мое сердце нагнетающими частыми фанфарами гремело в груди. Кожей спины и затылка я ощущала на себе десятки подозрительных взглядов. Мне казалось, что все уже давно знают, что я затеяла и сейчас меня обязательно поймают! И тогда!..

  – Доброе утро, Селеста!

  Я застыла на месте, чудом не вздрогнув от звука своего имени.

  Затаив дыхание, я видела в отражении гладкой поверхности интелавтомата, как ко мне приближается парень в оливковой матерчатой куртке, которую он носил с закатанными рукавами и мешковатых черных штанах с красными полосками лампас.

  Именно чёрные брюки с двумя багрово-красными линиями являлись отличительной меткой бандитской группировки, что «держала» этот район городка Тиральда.

  Сейчас ко мне подходил старший сын одного из главарей банды «Граница» или, как их величали в народе, «погранцов».

  Приятели называли этого молодцеватого рослого юношу Гаст, но большинство имели право обращаться к нему или сеньор Ренато или Гастон.

  Здесь, в этом заведении, Гастон Ренато выполнял роль своеобразного начальника охраны и сборщика подати в общую казну банды.

  – П-привет, Гастон, – быстро обернувшись, прощебетала я.

  Он довольно ощерился, услышав мой голос. Его темная щетины сложилась складками вокруг растянувшегося в улыбке рта.

  – Как дела?

  – Спасибо, хорошо, – ответила я робко.

  Я старалась держаться с ним максимально вежливо, но при этом не кокетничать и не давать ему ни единого намека на повод для навязчивых приставаний.

  – Как ночка? – Гастон поравнялся со мной, и его рука легла на мою талию.

  Я напряглась, всё во мне натянулось и сплелось в одну туго натянутую струну. Вместе с нервозностью, я почувствовал смесь гневного возмущения и отвращения! Меня воротило от прикосновений этого хамоватого, зазнавшегося подонка!

  – Вполне себе обычная, – как ни в чём не бывало, пробормотала я, наблюдая за индикаторами стадии готовности моего напитка в интел-автомате.

  Для надёжности я добавила в колу кое-какие фруктовые добавки – так цвет будет погуще и рассмотреть лежащий внутри алмаз будет сложнее.

  – А куда сейчас торопишься, милашка? – проворковал Ренато наклоняясь ко мне и вдыхая запах мои тёмно-пепельных чуть вьющихся волос.

  – Домой.

  – В душ и в уютную постельку? – проговорил он.

  Я почувствовала, как его дыхание неприятно щекочет кожу и услышала исходящий из его рта гадкий, горький запах табака, смешанного с алкоголем и жаренным мясом.

  – Скорее всего, – не глядя на парня, ответила я.

  – Ты наверняка будешь голенькая, в душе? А спишь ты тоже без одежды?

  Рука Гастона спустилась с моей талии, и я почувствовала его ладонь на своих ягодицах.

  В который раз мне приходится терпеть подобное отношение, через силу сдерживая себя в желании дать Гастону по руке, резко развернуться и что есть силы врезать наглецу коленом промеж ног. Так чтоб запомнил, таракана кусок, что свои похотливые грабли нужно держать при себе!

  Но делать нечего, посмею взбрыкнуть и завтра полиция найдёт мое бездыханное тело на дне канавы, со следами изнасилования и мучительной гибели.

  Ничего. В прошлые разы Гастон ограничился только тем, что облапал меня всю, может и в этот раз обойдётся.

  Сдерживая свое судорожное дыхание, испытывая неудержимое отвращение и мечтая, после прикосновений Ренато, дома принять часовую ванну, с разными ароматизаторами, я отчаянно терпела. Отчаянно и бесконечно долго – всё то время, что интелавтомат готовил мою колу, я терпела ладонь Гастона на филейной части своего тела.

  Могло быть и хуже – однажды, будучи выпившим, Гастон бесцеремонно полез рукой мне под лиф.

  Интелавтомат тихо звякнул и специальном гнезде появился сине-белый полулитровый пластиковый стакан с исходящей легким паром колой.

  Гастон бесцеремонно взял мой напиток, отпил и тут же поморщился.

  – М-м... Ты любишь такое кислое ассорти в коле?

  Он снова ухмыльнулся.

  – А ты извращенка... А? А может ты и в постели не прочь поизвращаться? А? Селеста-милашка?

  С этими словами он гнусно захихикал и поцеловал меня в шею.

  Я, неприязненно скривившись, чудом сдержалась, чтобы меня не передёрнуло от омерзения. Его левая рука крепче сжала мою правую ягодицу, заставляя меня пылать от стыда, бессильного гнева и невозможности никак помешать подобному поведению этого избалованного безнаказанностью молодого бандита.

  – Гастон! Гастон! – вдруг позвали откуда-то из глубины зала.

  Ренато недовольно застонал и отстранился от меня.

  – Ну чего?! – раздраженно крикнул он в ответ.

  Я, пока парень не видел, тихо незаметно нервно всхлипнула.

  Мысленно я молилась о том, чтобы ему сейчас было чем заняться, и это животное оставило меня в покое!

  – У нас тут мужик какой-то! – прозвучал в ответ голос кого-то из крупье. – Походу того... откинулся.

  – Мать вашу, шалаву!.. – прорычал Гастон. – Вот не можете нормально ночь отработать! Обязательно надо чего такое учинить!.. Сейчас, иду!

  – А с тобой я не прощаюсь, Селеста, – он подмигнул мне и, хлестко шлепнув по заднице, ушел разбираться с проблемами.

  Стакан с колой он вернул в гнездо автомата.

  Когда Ренато отошел, я, закрыв собой отражающую поверхность интел-автомата, быстро вынула из подкладки мантии камень и тихо, без всплеска, опустила в ледяную колу.

  Часть содержимого вылилась через край стакана, но никто этого не заметил – спасибо Гастону с его громадными глотками, которыми он отпил солидную часть напитка.

  Переложив пальцами кубики льда в стакане так, чтобы они максимально закрывали собой ценное содержимое, я направилась к выходу.

  Теперь, главное пройти обыск.

  Обыском в «Фартовой масти» занимались другие два члена банды «Граница» и постоянные привратники игорного заведения – куборуки.

  Напустив на себя максимально честный, беззаботный и усталый вид, я направилась к входному люку заведения.

  Чувство страха твердело в икрах ног и пульсировало в венах по всему телу. Я отчаянно старалась сделать вид, что не ощущаю, как все мои нервы, точно струны мандолины межгалактических менестрелей, натянулись до возможного предела.

  Я старалась контролировать своё дыхание и унять проклятую дрожь в плечах и пальцах рук.

  Мысленно взмолившись всем богам, которых я знаю, я приблизилась к порогу люка.

  Один из куборуков взглянул на меня своими, лишенными белков, блекло-зелёными глазами с кольцевидными зрачками.

  От его взгляда у меня сжались и легкие, и сердце и даже желудок.

  – Ну, чего встала, Селеста? – прикрикнул на меня один из «погранцов» в черных штанах с красными лампасами. – Проходи сюда!

  Я подошла к нему, и его напарник приблизился ко мне со сканером в руке.

  – Стакан с колой мне отдай, – велел погранец, который подозвал меня.

  – Как скажешь, – с показным безразличием ответила я, ощущая, как у меня, от истощающей нервозности, горит кожа под всей одеждой.

  Пульсирующее оцепенение сдавило живот и сжало в тисках мышцы всего тела.

  Второй бандит приблизился ко мне с шаровидным сканером, который испускал мерцающую паутину бело-голубых линий.

  – У тебя всё в порядке, Сель? – поинтересовался «погранец», которому я отдала свой стакан с колой. – Ты какая-то бледненькая...

  Я окинула этого чернобородого молодца в кожаном лэнгдоне без рукавов, одетом поверх суконной туники.

  – Всё в порядке, Аугусто. Просто... нелегкая ночка.

  – Ясно, – пробасил бородач и опустил взгляд на стакан с моей колой у себя в руке. – Не против, если я попробую?

  – Да ради всех богов, – пожала я плечами, пока меня ощупывали пронырливые лучи свето-голографического сканера. – До тебя там уже приложился сеньор Гастон, так что можешь не стеснятся.

  Чернявый Аугусто, недовольно скривился и качнул головой.

  – Нет уж, спасибо. Сама это пей.

  – А у меня нет другого выхода, – ухмыльнулась я. – Деньги-то потрачены... И потом, слюни сеньора Гастона не самое худшие, что могло бы оказаться в стакане с моей колой.

  Бойцы «Границы» понимающе засмеялись. Гастона Ренато побаивались за его власть и родство с одним из главарей банды, но самого парня не слишком уважали за его страсть к безделью и привычку перекладывать ответственность на других.

  И пить после него, само собой, никто бы из его людей не стал, на что я и рассчитывала.

  Я успешно прошла сканер, и Аугусто вернул мне стакан с колой.

  – Мерси, – улыбнулась я ему.

  Аугусто хмуро кивнул и жестом велел мне уходить.

  Ох, с радостью!..

  Отчаянно сдерживая себя, чтобы просто сразу не перейти на бег, я, натянув капюшон шерстяного плаща, направилась к станции магнитобусов.

   Здесь в этом районе общественный транспорт был под стать окружающей действительности: изношенный, старый и скрипучий, вселяющий угнетающее чувство безысходности.

  Расплатившись на входе с дроидом-кондуктором и получив на свой ГИМ квитанцию о проезде, я села у окна.

  Пока я ехала до своего дома и пялилась в окно на платформы нижних улиц Тиральды, у меня в голове прокручивались достоинства и недостатки различных вариантов моих будущих действий.

  Я понимала, что рано или поздно мои работодатели узнают о том, какое сокровище попало к ним в руки – все камни проходят детальный регистр, данные из которого усердно сверяются с материалом в наличии.

  Как только мои боссы прознают о том, что попало к ним в потные воровские лапы, и кто посмел их обокрасть, за мной отправят отряд из головорезов в полосатых черных штанах, с бластерами и кордами.

  И мне нужно сразу забыть о возможности вернуть камень, а после попросить прощение – это уже не поможет. До того, как я пересекла порог «Фартовой масти» маленький шанс на то, что меня помилуют был, а после – он безвозвратно исчез.

  Из всего выше перечисленного очевидно следует, что дома, в моем захудалом и злачном жилищном блоке, с однокомнатной апартаментой, мне задерживаться совсем не стоит. Ну, если конечно я не желаю быть пойманной, и сперва, в чем можно не сомневаться, от***ханой всеми желающими членами банды «Граница», а затем замученной до смерти в их пыточных и повешенной в одном из фонарных столбов, в качестве назидания всем прочим.

  Нет, уж. Благодарю, у меня совсем другие планы не жизнь.

  А посему, едва вернувшись домой, я отыскала косметический кейс, который мне недавно подогнал Гастон Ренато, в надежде, что так я буду более сговорчивой. Как же!

  Мало того, что меня от него с души воротит, так ещё и косметос, который он мне подарил, мне вообще не подходит!

  Ну, разве что одна палетка с тенями ничего и пара кремчиков. Всё остальное – такой себе ширпотреб для тех, кому важна красивая упаковка и плевать на качество.

  А моя соседка, чья дверь была в шаге от моей, относилась как раз к такой категории людей.

  Она у меня пахала на местной кондитерской и каждый четверг, украдкой, таскала домой свеже ворованные пирожные, которые были переслащены и славились последствиями в виде гарантированной диареи.

  Зеля, так звали мою соседку, всегда красилась довольно ярко и даже вызывающе. И когда она, как всегда без приглашения, завалилась ко мне в гости и узрела у меня красивый и яркий, чёрно-розовый кейс с косметикой, немедленно принялась меня уламывать продать ей это «сокровище». А ещё лучше, подарить.

  Я тогда отказалась, у меня были другие планы насчет подарка Гастона, но сейчас его презент был очень кстати.

  Позвонив в дверной селектор Зели, я услышала:

  – Сель, дорогуша, прости. Я пока не могу. У меня тут... срочные дела нарисовались.

  Ага, как же, срочные дела у неё. Небось опять свои пирожные в паленые ящики фасует и после работы побежит продавать владельцам каких-нибудь дешевых пекарен, для реализации.

  – Конечно, Зель, прости, что отвлекаю... – милым голоском ответила я, – просто я подумала, что ты сможешь найти лучшее применение моем кейсу с косметикой. Или ты уже передумала его забирать?

  И минуты не прошло, как дверь апартаменты Зели отъехала в сторону и передо мной оказалась полноватая, черноволосая женщина, в пёстром платье-роба и матерчатом переднике.

  – Так ты всё-таки решила мне его продать? – засияла Зеля, лихорадочно пожирая глазам объемистый кейс в моих руках.

  – Скорее, подарить, – ответила я.

  – М-м, – с подозрением протянула Зеля, – а откуда такая щедрость?

  – Ты же сама хотела его забрать, – напомнила я.

  – Да, но ты же не отдавала. Почему передумала?

  Вот же выхухоль подозрительная, а! Нет, чтобы просто взять, когда дают!..

  – Ладно, скажу, – сделав вид, что сдаюсь, вздохнула я, – мне нужна услуга.

  – Какого рода? – с любопытством и хитринкой в глазах поинтересовалась соседка.

  – Наблюдательного, – с толикой неуловимого ехидства проговорила я.

  Вручив Зели желанный, для неё, кейс я наврала, что готовлю сюрприз моим друзьям, и сейчас мне нужно сбегать на Перекатный рынок, чтобы купить всё необходимое. Но они могут заявиться раньше времени и...