Текст книги "История одного дня (СИ)"
Автор книги: Юлия Плагина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
История одного дня
Жизнь коротка...
Ломай правила, легко прощай,
Целуй страстно, люби по-настоящему.
Всегда смейся и никогда не переставай улыбаться,
Не важно, насколько странна жизнь.
Жизнь – не всегда вечеринка, к которой мы привыкли.
Но пока мы живы, мы должны улыбаться
И быть благодарными за ВСЁ.
ЧАСТЬ I. Призрачное ощущение опасности
Глава 1. Писец подкрался незаметно
Сколько нужно пережить горя и предательства человеку, чтобы стать по-настоящему счастливым? Нескончаемо много...
Некоторые скажут, что такого просто не может быть, мол, иррациональная реакция организма на внешние раздражители, или же наоборот, твоя, деточка, история ни в какое сравнение не лезет с тем, что пришлось пережить нам, умудрёнными жизненным опытом, и я с этими утверждениями полностью соглашусь. Может, конечно, в процессе становления жизненной позиции индивидуума в социуме далеко не последнюю роль играет и характер, помноженный на воспитание, но, как бы там ни было, это моя история, которой хочется поделиться с вами.
Я всегда была скромной, закомплексованной и застенчивой девочкой, не способной дать отпор противнику. До мямли не дотягивала из-за вспыльчивого характера, а до бунтарки – из-за пресловутого воспитания. В школе отношения с одноклассниками стандартно держались на отметке «так себе, но завтра можно прогулять – не хочу видеть... (вставить нужное имя)». Нет, конечно, подруги у меня были, но стоило только «самой классной девочке класса» недовольно протянуть нечто нелицеприятноё в мой адрес, как френды дружно испарялись в неизвестном направлении. Обидно, конечно, но у меня были любящие родители, благодаря которым я не зацикливалась на двуличности детей, пока в нашу семью не постучалось горе.
В 2002 году папа тяжело заболел. Болезнь подкралась к здоровому мужчине незаметно: никаких признаков или симптомов не было и в помине, просто в один далеко не прекрасный день сотрудники ДРСУ отправились на плановый медицинский осмотр. Я, наверное, никогда не забуду тот день, когда отец вернулся понурый из больницы. Дальнейшие три недели отец урывками бывал дома – пропадал в больницах и всевозможных медицинских центрах.
Подслушивать, конечно, неприлично, но иначе бы я не узнала всей правды. Врачи отцу ничего не сказали, но "добрая" медсестра, получив хорошую мзду, позволила пациенту ознакомиться с историей болезни, диагноз оказался удручающим: рак кишечника, четвёртая стадия. Эскулапы, припёртые к стенке вспыльчивым пациентом, давали ему как минимум три года, если сделать операцию и пройти курс химиотерапии, но стоимость лечения ощутимо била не только по карману родителей, но и по нервной системе мамы и всех родственников, которые до последнего момента не знали ничего.
Операция была назначена на середину октября и, слава Богу, прошла успешно: папе ампутировали заражённый метастазами участок кишечника и вывели толстую кишку через бок, чтобы не создавать непроходимость стула. Отцу с каждым днём становилось всё лучше, он продолжал ходить на работу, издеваться над сотрудниками и подшучивать над друзьями, да и никаких проблем очередное обследование не выявило.
В первый день февраля я как обычно проснулась в семь часов, чтобы с довольной миной отправиться в школу (у нашего четвёртого "А" как раз проходили контрольные, присланные из Москвы, чтобы "выявить уровень образования выпускников младших классов"). Мой путь пролегал через комнату отца, которая являлась одновременно и гостиной, поэтому нет ничего удивительного, что я включила свет и бросила взгляд на диван, где спал мужчина. Уже тот факт, что человек, который мучился бессонницей и вскакивал с первыми петухами, почивает в начале восьмого, откровенно говоря, настораживал, поэтому затаив дыхание и стараясь, чтобы сердце хоть немного успокоилось, на цыпочках подошла к постели больного.
Поверьте, мне многого стоило удержать крик ужаса, рвущийся из груди: всё лицо папы было в гематомах, а из уголка правого глаза тонкой струйкой стекала кровь... (Я потом ещё долго видела эту картинку в кошмарах и просыпалась от ужаса в холодном поту). В тот день мне всё-таки пришлось идти в школу, но вот мама взяла отгул за свой счёт.
С этого дня всё начало меняться: папа полностью отказался от еды. Если раньше он самостоятельно вставал, заправлял постель и в обязательном порядке шёл бриться, то сейчас же у него на эти действия просто не хватало сил. Дедушка, мама и дядя Витя – хороший друг родителей и бывший медработник – попеременно дежурили у постели больного, а меня же, соплю десятилетнюю, старались не подпускать к отцу из-за шума, который я всегда умудрялась создавать.
Седьмого февраля живот отца раздулся до невероятных размеров и мама, связавшись с онкодиспансером, наняла такси, и увезла мужа в другой город. Вернулась она через сутки одна и с потухшим взором. На мой закономерный вопрос о том, где папа, женщина ответила, что он скоро вернётся домой... Хотя верилось в это уже с трудом.
Именно в тот день к нам заявились три мужика – дальние родственники из серии "седьмая вода на киселе", мол, проездом были и решили навестить. Мамуля, как добропорядочная домохозяйка, естественно, накормила "путников", а дедушка выставил бутылку "Столичной" – отпраздновать воссоединение семьи. На тот факт, что его сын тяжело болен, никто из мужчин внимания не обращал. Я их не виню, под "градусом" всё видится в розовом свете, но стоило только зазвучать весёлому смеху и похабным шуточкам, как мама не выдержала и убежала к себе в комнату.
Бросив на алкоголиков испепеляющий взгляд, поспешила за ней, чтобы увидеть её рыдающей. Прижав меня к себе, женщина судорожно всхлипывала, повторяя всего одну фразу:
– У нас папа Лёша болеет, а они веселятся...
Именно в тот момент я поняла, что уже никогда не будет всё так, как было прежде...
Гости уехали на следующее утро, извинившись перед злой мамой, а дедушка старался не показываться лишний раз из своей комнаты. Ближе к обеду привезли папу, поэтому, когда я вернулась вечером из школы, была сильно испугана болезненной худобой и тёмно-фиолетовыми кровоподтёками на лице мужчины, коих стало ещё больше. Боль и непонимание застыли в его глаза, поэтому я не выдержала и, упав на колени перед его постелью, разревелась, как не плакала больше никогда в жизни.
Превозмогая адскую боль, папа кое-как принял сидячее положение, обнял меня и, раскачиваясь из стороны в сторону, тихо шептал, надеясь, что дочь не услышит:
– Господи, как же хочется жить... За что, Всевышний, Ты ниспослал мне это?..
С того дня я всё чаще и чаще видела маму, сидящую в кресле рядом с постелью отца, и читающую вслух Библию – Новый Завет.
Маме удалось достать через онкологический институт рецепты на обезболивающие препараты, содержащие довольно большой процент наркотиков. Бедной женщине, которая, даже обрабатывая обычные ссадины непоседы-дочери, чуть не падала в обморок от ужаса, пришлось учиться вводить внутривенно и внутримышечно болезненные лекарства.
Вечер тринадцатого февраля я ненавижу до сих пор, хотя уже и минуло почти одиннадцать лет... Готовясь в тот день к экзамену по литературе (то бишь спешно перечитывая огромный список произведений классиков, которым нас снабдила Вера Ивановна), сидела на кухне, чтобы не мешать отдыхающему отцу, как неожиданно в комнату вбежала мама и что-то непонятно всхлипнув, упала в обморок. Следом за ней выскочил и дядя Витя, отталкивая испуганную меня от мамы и подсовывая ей под нос ватку, нестерпимо воняющую нашатырем.
– Папа... наш папа умирает... – это были первые слова, пришедшей в себя женщины.
Мир рухнул в одночасье, так же как и детство...
Я даже попрощаться с папочкой не успела – меня не пусти к отцу, сказав, что детям этого видеть не нужно. Мама быстро набрала "03" и, глотая окончания слов и давясь еле сдерживаемыми рыданиями, попросила прислать как можно скорее карету "Скорой помощи", объяснив причину спешки. Понимая, что вряд ли что-то изменится или свершится чудо, а так же тот факт, что современные последователи Гиппократа не спешат на вызов к умирающим, дядя Витя позвонил своей жене и попросил забрать меня к ним домой.
Помощь врачей, приехавших через полтора часа (хотя мы жили в небольшой станице), так и не понадобилась: папы уже не было в живых... Метастазы начали быстро распространяться, и "добрались" до почек. Истощённый наркотиками и другими медикаментами организм отца просто не смог бороться за жизнь...
Три дня я прожила с семьёй дяди Вити и тёти Оли, благо двухэтажный дом семейства Калининых позволял вместить не только нас, но и семью сына этих милых людей. Дома я оказалась только в день похорон отца, чтобы сразу же попасть под опеку старшей сестры.
Надежда – мамина дочь от первого брака – дома появлялась мало: она как раз заканчивала ВУЗ и одновременно работала, чтобы не висеть балластом на шее родителей. Но тогда (спасибо ей за это) выпросила разрешение у ректора, и месяц жила с нами, хотя и моталась раз в неделю в другой город, сдавать госэкзамены и на обязательные консультации с дипломным руководителем.
Как проходили похороны, толком и не помню, остались лишь обрывочные воспоминания, первый зимний снег и огромное количество людей, пришедших проститься с родственником, другом и сослуживцем. Зато три момента мне врезались в память на всю жизнь: как мама упала на гроб отца и не позволяла мужчинам опустить его в могилу, бормоча, что он жив, просто впал в кому. Потом измученная женщина потеряла сознание, когда кидала три горсти земли на крышку гроба и чуть сама не упала в могилу, слава Богу, её успели подхватить и отвести в машину "Скорой помощи", которую кто-то предусмотрительный вызвал заранее (подозреваю, что это подсуетился дядя Витя). И, наконец, поминки плавно переходящие в весёлое застолье с тостами и звонким смехом...
Мама сидела во главе первого стола, как и полагается жене, за которым расположились сослуживцы папы, два других были заняты родственниками и друзьями, а люди всё прибывали и прибывали. Некоторые брали на себя смелость, и произносили тёплые слова о покойном, давали громкие обещания вдове и детям Алексея, и сразу же выпивали стопочку, "забывая" закусывать. Через час подобного возлияния практически все присутствующие начали обсуждать последние сплетни, громко кричать и смеяться.
Мама не выдержала и, оставив дядю Витю за старшего, уехала домой, забрав и меня с Надей. Дедушка в тот день вернулся домой пьяный в усмерть, но его никто не брался осуждать.
Девять дней выпали как раз на двадцать первое февраля, когда папе должно было бы исполниться сорок пять лет... Вот такая ирония (или лучше сказать "насмешка"?..) судьбы. В тот день мне впервые приснился папа. Он почему-то сидел на нашей улице недалеко от родного дома в инвалидной коляске и что-то мне говорил. Бросившись к нему, чтобы обнять и сказать, что мне его очень не хватает, оказалась стоящей на краю огромной ямы, которая при ближайшем рассмотрении оказалась чье-то могилой. Плюнув на свою боязнь высоты, прыгнула к отцу, который продолжал сидеть в инвалидном кресле, но только теперь на самом дне могилы, и с любовью смотреть на рыдающую дочь... Именно печальные, голубо-зелённые глаза отца, доставшиеся мне по наследству, немного закрытые оправой очков, и "вытолкнули" меня из сна.
Бытует мнение, что нечистая сила приходит на девятый дней в дом к умершему, и стучится в окна. Если поддаться голосу из загробного мира и открыть дверь, то впустишь в дом беду, иначе отделаешься болезнью одного из домочадцев. Раньше я не верила и даже не знала об этом поверье, но когда мама, сидя за поминальным столом, разговаривала с бабой Валей, сказала, что рано утром слышала голос Алексея, просящего впустить его в дом, поэтому сильно испугалась. Валентина Александровна похвалила женщину и объяснила всё подробно, вот только через четыре дня заболел дедушка, диагноз, откровенно говоря, пугал – рак.
Не буду говорить, как прошли следующие полгода, отмечу лишь то, что мама, сразу же потащившая деда на операцию, а затем и в Военный госпиталь, как участника и ветерана ВОВ, смогла выторговать жизнь свёкра у противной старухи с косой.
Но всё это происходило долгих одиннадцать лет назад, а сейчас же...
"Помоги! *хнык-хнык*" – самое идиотское сообщение от шефа, которое приходит мне с завидной регулярностью чуть ли не раз в три-четыре дня.
Тяжело вздохнув, порывисто поднялась из-за стола, за которым просматривала примерный список тем для вечернего эфира, и вальяжной походкой потопала в сторону кабинета директора нашей радиостанции. Притормозив на пару секунд в приёмной, задорно подмигнула секретарше Катерине и, взлохматив волосы, пинком ноги открыла дверь в святая святых Олега Константиновича.
Моему взору предстала замечательная во всех смыслах картина эротического жанра: Олежа, сидящий в своём боссовском кресле с таким запуганным выражением на мордахе мордоворота, и субтильная блондиночка, обвившая ногами талию начальника и активно пытающаяся раздеть мускулистого мужчину. На звук ударившейся о стену створки голову повернул только Олег и засиял так, что хоть вместо лампочки Ильича продавай, а вот дамочка даже не соизволила хотя бы прервать своё занятия по соблазнению бугая.
Интересно, она, как и все до неё, надеется таким стандартным образом добиться, чтобы её "шлягер" попал на нашем радио в жёсткую ротацию, благодаря чему "Барби" сможет прославиться? Наивная...
– Помоги! – одними губами прошептал Олежка, с ужасом проследив за полётом дорогой шёлковой рубашки в дальний угол кабинета.
Силой воли подавив рвущийся наружу смех, задорно тряхнула головой и прикрыла глаза, входя в образ обозлённой законной жены, которой в очередной раз пытаются наставить ветвистые рога. Открыв свои очи неопрятного, голубо-зелёного цвета, кивнула Константиновичу, давая понять, что можно начинать разыгрывать очередной спектакль одного актёра.
– Ой, милая... – послушно взвыл Константинович, чуть ли не с радостью в голосе, хотя, по идее, в нём должен был сквозить неприкрытый испуг, ну, или как минимум закономерное удивление.
– Ах ты, скотина рогатая! – похлеще бензопилы "Дружба" взвыла я, в два прыжка оказываясь рядом с "голубками". – Опять на рабочем месте бабу трахнуть собрался? Давно тебя, кобель неблагодарный, кастрировать пора!
– Юленька, ну, ты чего? – привычно округлил глаза Робинзон, попутно пытаясь отодрать от своей груди присосавшуюся к нему девушку. – Я её впервые вижу...
– Ты и меня впервые увидел, когда я Алёнкой беременная ходила, – вошла в роль, поэтому вцепилась в крашеные пряди "Барби". – Отвалила от него, швабра крашенная, пока твоей мордой стол полировать не начала!
– Да что ты себе позволяешь? – довольно приятным фальцетом выплюнули мне в лицо. – Я – Альбина!
– И?.. – изогнув вопросительно бровь, добавила во взгляд не только неконтролируемую злобу, но и призрение. – Хоть самой королевой Англии будь, но Олег мой и нечего чужого мужика лапать.
– Олеженька... – наконец-то до тугодумки блондинки начал доходить весь трагизм разыгрываемой перед ней комедии. – Это кто?
Еле увернувшись от острого ноготка, чуть не зарядившего мне прямо в глаз, ехидно ухмыльнулась, давая понять Робинзону, что в этот раз всех собак не получиться повесить на одну-единственную подчинённую. Константинович на пару секунд растерялся (обычно-то, стоило только новой протеже увидеть фурию в моём лице, как пассия быстро испарялась, цедя извинения по ходу продвижения к дверям), но быстро вспомнил, что он, в конце концов, мужик, семь лет занимающийся боксом, и уж с пятидесятикилограммовой бабой справится точно.
– Моя жена, – с лучезарной улыбкой ответил амбал, в буквальном смысле стряхивая с колен Альбину и хватая меня за руки. Пусть только попробует прикрыться мной как щитом – помогу Альбине в процессе совращения Константиновича и выложу похабные фотки в Интернет. – Юленька, зайка, прости меня, паразита такогоо... – плавно перешёл с нормальной речи на завывания мужчина. – Вот те крест, больше ни-ни по бабам!
– Ну, зачем же так строго, – ей-богу, просто не смогла удержаться от язвительности, – подстилку на одну ночь ещё мож...
– Что? – сиреной взревела разобиженная в лучших чувствах певичка, и, словно средневековая амазонка, отвесила моей остолбеневшей светлости смачную оплеуху, оцарапав ногтями щёку.
– Ах, ты, тварь! – вместо пострадавшей гаркнул Робинзон, скручивая бунтарку, пошедшую на второй заход, пока я тупо смотрела на кровь, оставшуюся на ладони, после тактильного осмотра щеки. – Катерина, вызови охрану, пусть выкинут эту ненормальную из "Счастья", и немедленно принеси аптечку!
– Слушаюсь, Олег Константинович, – нервно икнула сунувшаяся было в кабинет секретарша, и сразу же испарилась.
– Юсь, сильно болит? – смотря с суеверным ужасом, участливо поинтересовались у меня. – Ты только это... в обморок не падай, ладно?
– Так ей и надо! – злорадно выкрикнула Альбина, извиваясь в руках Олега, и стараясь дотянуться до меня теперь ногами. – Жена она – три ха-ха два раза...
Пока Олежка пытался заткнуть блондинке рот, я всё также тупо смотрела на вымазанную в красной жидкости руку и чувствовала, как из-за противного "ржавого" запаха крови откуда-то из желудка поднимается тошнота. Нет, падать в обморок, словно кисейная барышня, я пока не собираюсь – не тот объём "пищи" вампиров, но вот закатить истерику одному отдельно взятому индивиду нужно будет в обязательном порядке!
– Разрешите, Олег Константинович? – в кабинет, вежливо постучавшись, просочились два охранника. – Куда нам следует доставить барышню? – Принимая истеричку под своё попечение, мальчики в форме прославленного охранного агентства старались не смотреть в мою сторону, чтобы лишний раз не нервировать.
– Вышвырните на улицу, и более не пускайте в офис, – отдал чётки указания шеф. – Катерина, где аптечка?
– Уберите от меня руки, сволочи, – утягиваемая на буксире, Альбина истерично вопила нереализуемые приказы, плюясь ядовитой слюной во все стороны. – Да я вас...
Что уж именно собиралась предпринять блондинка, мне было узнать не суждено: в кабинете появилась секретарша, неся на подносе белый ящичек с красным крестом на нём, и мою любимую чашечку с ароматной арабикой. Проследив взглядом за передислокацией подноса с рук девушки на круглый стол для совещаний, уже хотела сцапать личное лакомство, как была перехвачена начальником.
– Сначала обработаем царапины, и лишь потом полакомишься кофейком! – беспрекословно сообщили мне, усаживая на стул и возвышаясь над несчастной подчинённой, словно гора из литых мышц.
– Почему? – взгляд так и не получилось оторвать от личного наркотика.
– Чтобы ты на меня не вылила кофе и не разбила чашку об лоб, – раскатисто расхохотался Олег, доставая из коробочки вату и перекись водорода. – Прости, что так получилось.
– Да ладно, – морщась из-за неприятного ощущения прикосновения мокрой ваточки к коже, махнула рукой, – с кем не бывает. Зато в следующий раз будешь подбирать игрушку без наращенных когтей.
– Это точно, – наклеивая пластырь со смешным рисунком анимешных героев на мои боевые царапины, начальник задумчиво нахмурился. – Может, стоит начать встречаться с тобой? – поймав мой испуганный взгляд, быстро пояснил, умильно смущаясь. – А что, ты неконфликтная, хозяйственная, готовить умеешь и о родителях заботишься.
"Господи, слышала бы мама про "неконфликтная" – умерла бы со смеху!" – расхохоталась язва, живущая где-то внутри меня и всё чаще и чаще проявляясь в поведении.
– Олеж, хватит пугать подчинённую бреднями душевнобольного человека, – мягко отстранив руку, поглаживающую меня по здоровой щеке, сцапала-таки чашечку с кофе. – Давай лучше о деле поговорим.
– Вот всегда ты тему переводишь, – попинали мне, но послушно натянули рубашку, потерянную в процессе неудачного соблазнения, и уселись в кресло начальника. – Что на этот раз не устраивает?
– Три ночных эфира в неделю, – не вижу смысла ходить вокруг да около. – Помимо работы я ещё и высшее образование получаю, а сидеть на парах, когда глаза буквально на ходу закрываются от усталости и хронического недосыпа – поверь, то ещё удовольствие!
– Юль, но только на твои эфиры собирается примерно сорок процентов слушателей, – перед моим носом помахали листком со статистикой. – Тем более что у нас радио молодёжное, поэтому не могу же я на "Пижаму" посадить, допустим, Татьяну Алексеевну!
Представив себе, как сорокалетняя женщина сидит за "пультом" в короткой розовой пижаме с принтами медведями, и весело общается с гостем, кучкующемся в своей ночнушке или вообще топлесс – как обычно поступаю наглые парни, не удержалась и громко расхохоталась. Нет, конечно, Татьяна Алексеевна очень интересный и эрудированный собеседник, филигранно владеющая правильным русским языком и досконально знающая темы своих передач, очень схожих на легендарную программу "Что? Где? Когда?", и стандартно проходящих в обеденное время. Поэтому вариант "посидеть-потрындеть на отвлечённые темы" с приглашённой на вечерний эфир звездой – не про неё, да и сленговые словечки даму явно в двухчасовой ступор вгонят, что не есть хорошо.
– Тем более, – словно змей-искуситель, начальник изогнул губы в довольной улыбке, – сегодняшний гость тебе точно понравится!
– Да? – сжав руки в кулаки, постаралась подавить в себе желание треснуть противного друга по темечку. – И, стесняюсь спросить, чем же? Ненавижу попсу, а сегодня меня соизволит почтить своим присутствием сам великий Вальдемар, на всех углах распевающий сопливые песенки о неземной любви.
– Тебе разве не сообщили, что звезда не сможет приехать и ему нашли замену? – казалось, удивление босса было искренним. – В десять вечера к нам на радиостанцию приедет рок-группа "Darkness".
– Иди ты... – аж привстала от удивления из кресла. – И почему я последняя об этом узнаю, и, словно идиотка, просматриваю биографию и дискографию Вальдемара?!
– Наверное, Катерина ещё не успела отнести тебе необходимые документы, – опустил очи долу директор радиостанции, явно издеваясь.
Ясно, закрутился с очередной "любимой", вот и забыл отдать приказ... Козёл винторогий, а не друг!..
– Ну, так что, проведёшь ночной эфир?
– А куда я денусь? – допивая кофе, вальяжно потянулась. – Но это в последний раз, – поднявшись на ноги, тем самым прервала возможные возражения, уже готовые водопадом политься на мою бедовую головушку, – поэтому ищи, Олежа, замену или сокращай количество ночных эфиров с моим участием.
За оставшееся до эфира время успела не только освежить в памяти биографию группы, взлетевшей на вершины музыкальных чатов за какой-то месяц со своим дебютным синглом «Кровавые капли рая», выступающей в моём любимом музыкальном направлении, но и поспать, внаглую оккупировав диван, стоящий в комнате отдыха. Про завтрашний семинар и контрольную по правоведению старалась не думать, справедливо рассудив, что зачем зря нервы портить?
Натянув рабочую пижаму с белыми медведями "Тедди" и штанишками с рюшами, уселась за стол, одним глазом просматривая примерный сценарий эфира и попутно заходя в "аську". Первым на кого мне посчастливилось нарваться, была Нюша, а по паспорту Надежда.
21.07 Нюша: «Мать, чего делаешь?»
21.08 Нафнутик: "На работе((("
21.09 Нюша: "Снова на ночной? Когда спать будешь?"
21.11 Нафнутик: "А мона я потом отвечу :0) Как у тебя с Димкой?"
21.17 Нюша: "Не спрашивай... Когда увидимся в приватной обстановке всё расскажу -_^"
21.18 Нафнутик: "Давай в среду, как раз выходной будет))) Чего так долго ответ писала?"
21.20 Нюша: "Да непарламентскую речь удаляла ;0) Сегодня опять Лёша домой подвезёт *дикий ржачь за кадром*"
21.22 Нафнутик: "Да иди ты! *надулась* Нет, сама на такси доберусь"
21.23 Нюша: "Чего так?!? О_О"
21.24 Нафнутик: "Надоели китайские церемонии! Пусть быстрей решает, собирается он ко мне клинья подбивать или уже все гвозди кончились :0)"
21.27 Нюша: "Злая ты... ((("
21.28 Нафнутик: "Ну, прости, такая уж уродилась))) Если с Егором полный ппц, то что насчёт Сашки? *улыбка Чеширского кота*"
В самом разгаре интересной беседы в дверь неожиданно постучались, чем чуть не довели меня любимую до заикания. Больно приласкавшись коленом об столешницу, с горем пополам прокаркала нечто: «И кто там такой вежливый, мать его за ногу?!». Видимо, визитёр расценил сие высказывание как разрешение войти, потому что дверь распахнулась и на пороге комнаты нарисовалась тощая фигурка обряженная в мешковатую одежду, неопределённого пола и возраста. Из-за контраста яркого освещения коридора и полутьмы комнаты, скудно освещаемой лишь обычной лампой-"прищепкой", мне никак не удавалось рассмотреть лицо хлюпика.
Осмотрев коморку радиоведущих, где с трудом поместился небольшой диванчик весёленькой расцветки, компьютерный стол, несколько полок, на которых в разномастку были наставлены и наложены диски, книги, какие-то документы, и шкаф для одежды плюс два офисных кресла, "нечто" убило меня всего одной фразой.
– Мне твой сценарий эфира не по вкусу!
Уронив челюсть на столешницу, проигнорировала пиликанья сотового, сообщавшего о том, что его хозяйке пришли новые сообщения по "аське", только и могла, что тупо пялиться на гостя, мучительно желать выкинуть его со второго этажа, придав ускорения хорошим пинком под тощую задницу.
– И чё? – самое культурное, что нашлось на тот момент в закромах памяти. – Тебе не нравится, вот и переделывай.
– За это тебе зарплату платят, а не мне, – моментально отбрили, даже не заботясь о девичьей нежной психике. – Значит так, сегодняшняя программа должна быть интересной, неординарной и оригинальной... Все слова поняла или притаранить толковый словарь?
– Да как ты со... – Злость отодвинула на задний план не только воспитание, но и единственную извилину. – А если она будет пресной, обыденной и до зубовного скрежета скучной, тогда что? – и самая наглая и ехидная мина, на какую только была способна.
– Тогда "Счастье.FM" больше не будет в списке российских радиостанций, – вполне-таки мирно ответили мне, давая понять, кто в доме хозяин, а кто так, на правах половика возле двери. – Я не намерена с тобой ругаться, – наконец-то визитёр конкретно обозначил свой пол, – поэтому предлагаю просто внести некоторые изменения в сценарий, и вся недолга.
– А что мне за это будет? – седалищным нервом понимая, что внаглую нарываюсь, закинула ногу на ногу, напрочь забыв о рабочем наряде.
– Коробка конфет, – попытались купить за минималку.
– И большая кружка горячего шоколада, – подняла планку на семьдесят рублей вверх.
– Ладно, – на удивление девушка попалась неконфликтная. – Если эфир мне понравится, то получишь свой "гонорар".
– Ага, как же, – она меня что, реально за дуру принимает?, – а кто тебе будет мешать соврать?
– Не я буду принимать решение, а Нил.
– Хто? – округлив глаза, поддалась чуть вперёд в тщетной попытке всё же рассмотреть лицо гостьи.
– Скоро с ним познакомишься, поэтому переделывай сценарий, – отдали чёткие указания и быстро скрылись в коридоре, предварительно не забыв тихо закрыть за собой дверь.
Фыркнув, вспомнила о надрывающемся в истерике телефоне. Теперь не только Нюша, но и Медвежонок с шариками, Света и Слепая в срочном порядке хотели обсудить дела насущные с несчастным Нафнутиком.
21.30 Нюша: «Я же тебе сказала, коза, что мы с ним только друзья и ничего более!»
21.31 Слепая: "Наконец-то объявилась, овца! ))) Чё делаешь?"
21.35 Нюша: "Мать, ты там что, уснула? О_О"
21.39 Медвежонок с шариками: "Юсь, я нашла хорошую секцию по рукопашной борьбе! Когда сходим? :0) Там такоооооооой тренер... на Джереми Реннера похож! *облизнулась и покраснела*"
21.40 Света: "Курсы по "1С: Конфигурированию" начинаются с февраля, всё ещё планируешь на них ходить?"
21.43 Нюша: "Юль, с тобой всё нормально? Ответь мне, please*!"
21.44 Света: "Нужно дать ответ до пятницы"
21.47 Нюша: "В час позвоню. И, не дай Бог, проигнорируешь! *грозно насупилась*"
Накропав ответы Свете и Надюхе, полностью углубилась в сценарий, кусками вычёркивая текст, что-то спешно строча карандашом на полях и рисуя знаки вопроса в тех местах, где моя душенька сомневалась. Через десять минут кропотливой работы первоначальный идеальный вариант сценария ночной программы «Пижама» был похож на измочаленный листок, многократно побывавший в стирке.
Довольно потянувшись в неудобном кресле, хотела снова углубиться в "аську", как взгляд упал на часы, висящие на стене. До эфира оставалась ровно семь минут... А это значит, что ди-джей Юлька опаздывает! Вылетев из каморки радиоведущих, словно пробка из бутылки с шампанским, чуть не затоптала какого-то парня, работавшего в отделе рекламы, и так некстати околачивавшегося поблизости.
– Извините! – перепрыгнув через сбитого, словно кегля, молодого человека, на ходу прокричала я, поспешно сворачивая за угол.
Ворвавшись в студию, первым делом ломанулась к звукооператору, маячившему возле любимой аппаратуры. Белобрысый парень даже не заметил скромную меня, настолько был поглощен перетасовкой разноцветных проводов и бормотанием под нос непонятных терминов. Эх, ну, вот куда ему до звания кавалера... Если только найдёт себе девушку-техника или, на самый худой конец, программиста.
– Лёш, у нас ещё остались призы? – пнув парня ногой, обутой в мягкую тапочку в форме собачки, просительно заглянула в глаза.
– Не, Ритка всё забрала, – меланхолично ответили, даже не повернув головы. – Зачем тебе, если по сценарию никаких конкурсов не планируется?
– Себе забрать, блин, хочу! – вызверилась, взглядом ища тощую фигурку.
Маргарита работала на радио главным редактором, но на самом же деле являлась чем-то вроде сейфа для оставшихся от розыгрышей подарков. Олежка ценил исполнительную сотрудницу, и частенько закрывал глаза на любовь барышни "заложить за воротник". К чести Риты стоит отметить, что девушка никогда не пыталась толкнуть на сторону вещи, принадлежащие радиостанции, и с пеной у рта отстаивала каждый приз с логотипом "Счастье.FM", если на его использование не поступало приказа "сверху".
