Текст книги "Разного пазла части (СИ)"

Автор книги: Юлия Панченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

Как много риторических вопросов. Как сильно болит голова и жжет глаза от непролитых, горьких слез.

Господи, как все надоело.

Я выехала на прямую, как стрела, дорогу, и утопила в пол педаль газа. Уши заложило от скорости, а по щекам таки полились колючие слезы.

Защекотали кожу, и я утерлась плечом, на мгновение, отпустив руль.

Машина слегка вильнула, я испугалась – самую малость, но ухватила колесо слишком резко, поспешно. На скорости, от которой придорожные пейзажи сливались в неразличимые полосы, автомобиль повело от неосторожного витка.

И тот час перед глазами замелькало: усеянное звездами небо, несколько раз поменялось местами с асфальтом. Последней мыслью, что мелькнула в сознании, была шоковая: не может быть.

***

– Что? – я закричала и дернулась всем телом, больно ударившись обо что-то твердое спиной и затылком.

– Тише, – послышался знакомый голос.

Я в неверии распахнула глаза и уставилась в прозрачно-голубые напротив. Дрожащие пальцы выскользнули из чужих шершавых ладоней.

Огляделась.

Сбоку находился ночник, занавешенный вафельным полотенцем, комнату окутывала полутьма.

На улице – вместо привычного уже морозца, царила влажная, промозглая осень. Выглянув в окно, отметила моросящий дождь, не дающие света фонари вдоль дороги. Вокруг была ночь, почти утро – часа четыре.

– Как? – хрипло выдохнула, силясь унять дрожь, боль, неверие.

Руслан улыбнулся.

– Это будущее, Мирослава. То, что случится, когда ты выберешь любовь к своему отчиму, – он кивнул на монету, которую я сама положила нужной стороной кверху.

– Не может быть, – в абсолютном шоке покачала головой.

Существо, сидящее напротив, грустно улыбнулось.

– У тебя есть выбор и шанс все предотвратить.

– Отдать тебе – эту несчастную, полузадушенную от невозможного счастья, любовь? – усмехнулась, налила холодного чаю, выпила, стуча зубами по краю чашки.

– Именно так, – кивнуло создание, что звалось Русланом, – отдай, – и это было последнее, что я услышала до того, как выронить чашку и спрятаться в уютном забытьи.

Утро порадовало видом посапывающего инопланетянина на соседней подушке. Он не спал, просто шмыгал носом, будто принюхивался. Повернулась, и наши взгляды пересеклись.

– Это оно? – спросила хрипло, – вчерашнее будущее, что сегодня успело стать настоящим? Больше не будет сюрпризов?

– Не будет, – кивнул Руслан.

– Это хорошо.

На свежую голову вчерашние картинки длиною в несколько месяцев – с подробностями и мельчайшими деталями, казались ярким, но сном.

Невероятно – придется прожить одно и то же время два раза. Мне предстояло долгое, затяжное дежавю.

– Как ты это сделал? – спросила, поднимаясь с постели.

– Это часть моих возможностей, – пожал плечами Руслан, тоже вставая.

– И что, – зарылась руками в волосы, – все случится именно так, как ты показал?

– С небольшими погрешностями в деталях. К примеру, этого разговора быть не должно, но он случился из-за того, что я показал будущее. Дальше все будет зависеть от твоего поведения и решения. Но, в по большому счету, да, случится так. И какой же виток выберешь, Мирослава?

– Ты же не думаешь, что я решу это за две минуты после пробуждения? – нахмурилась, отвернулась и пошла в душ.

Стоит ли говорить, что голова раскалывалась от мыслей, а сердце заходилось от страха. Прохладная вода, что лилась на голову и остальные части тела, не дарила той ясности решения, на которую я так рассчитывала.

Что будет, реши я вычеркнуть чувства? Или, надумав пойти проторенной уже дорогой?

На кухню вышла сердитая, с влажными волосами – не терпелось расспросить гостя, и вместо тщательной просушки феном, промокнула их полотенцем.

Руслан успел накрыть на стол. Не как в прошлый, уже прожитый раз. Помнится, тогда я жарила яйца.

– Расскажи, что случится дальше – после того, как я попаду в аварию, – спросила, делая маленький глоток утреннего кофе.

– Не думаю, что это необходимо, – поморщился Руслан, отставляя свою чашку подальше.

– Говори, – слегка хлопнула по столешнице, злясь.

Не знаю, что меня злило… Может, нехорошее предчувствие?

– Вспыхнет бензобак, – вынес приговор иномирянин, тем самым подтвердив худшие догадки.

– И? – поторопила охрипшим голосом.

– В это время ты будешь в салоне.

– Как в дрянном боевике, – зло засмеялась я, – кто бы думал. А с ним, что будет с Данилой?

Руслан покачал головой:

– Ты не понимаешь…

– Говори, – перебила, поторапливая.

– Он узнает через несколько часов, когда будет светать. Будет шок, много вырванных в порыве ярости волос, а дальше – бесконечное самобичевание.

– Сценарий для дешевой мелодрамы, – протянула, вставая из-за стола.

Остановилась у окна, посмотрела вниз – на оживающий, просыпающийся проспект. Люди сновали туда-сюда, не имея понятия, что в это самое время решается моя судьба. Впрочем, даже знай они, им было бы плевать.

– Пришло время выбирать, – неслышно приблизился Руслан.

Положил руки мне на плечи.

– Ты ведь уже знаешь. Знаешь, что я выберу, – усмехнулась и прислонилась лбом к прохладному стеклу.

– Именно поэтому хочу, чтобы ты подумала еще раз.

– Тебе, наверное, бесконечно скучно жить, зная наперед, как себя поведут люди, или нелюди, – не могла не заметить.

– Я не смотрю в будущее так часто, как ты думаешь, – отрицательно покачал головой гость, – ну, так что?

– У меня есть карта будущего и подробные инструкции к ней, это много лучше, чем окунуться в незнакомые воды и быть съеденной каким-нибудь аллигатором. Где гарантии, что во втором варианте будущего меня не пристрелит какой-то идиот, или я не поскользнусь на гололеде, упав виском на кусок острой арматуры? Я не отдам то, что ты просишь. Нет, все еще нет.

– Зря, – покачал головой Руслан.

Он не злился. Думаю, его расе не присущи были такие примитивные эмоции.

– Может, и зря, – согласилась я, и отвернулась от окна, – ну, что, добро пожаловать в день Сурка?

***

Проживать повторяющиеся будни было скучно. Не представляю, как всё это вообще оказалось возможным, но люди, как заезженные пластинки говорили и делали то, что и в первый раз.

Пусть, я не помнила всего дословно, но навскидку, дни стали предсказуемы: пустая болтовня, просмотр Менталиста, прощание с Русланом, запеканка с фруктами, восстановление на работе. Кабинет. Антон со своими осточертевшими причитаниями. Турнир по шахматам, встреча с Ольгой.

Все казалось одинаковым, и в то же время – самую малость не таким.

Я – была другая. Зная наперед действия собеседников, позволяла себе отклоняться от сценария. Шутила – иногда по-черному, иногда действительно смешно, строила рожицы и, конечно, непрерывно размышляла.

Сомнения и не думали оставлять меня в покое.

Зачем согласилась на всё это? Почему просто не избавилась от Даниила и навязчивых эмоций к нему? Наверное, потому что мне все же представился второй шанс, о котором привыкла роптать, – отвечала себе, и на время отвлекалась, забывалась. Чтобы через несколько часов опять объяснить свой поступок в подобном ключе.

Когда настал день «икс», я всерьез струсила.

Могу не ехать – убеждала себя. Могу оставить все как есть. Пусть жизнь продолжает катиться через чертову задницу. Пусть.

Но, естественно, переборола страх и отправилась.

Взяла напрокат тот же автомобиль, рассудив, что сменой железного короба от смерти не спрятаться.

Передо мной предстал знакомый до боли город. Автомагистраль. Глупые песенки по радио, что полились из динамиков. Разъяренная девица, выскочившая на крыльцо особняка. Удивление Даниила. Комната времен конца девяностых и начала двухтысячных. Ужин.

Полотенце, отброшенное прочь, шум посудомоечной машины. Неуютные вопросы.

И, наконец, тот – самый главный, заданный напряженным голосом.

Задолго до этого вечера я принялась размышлять, как следовало бы повести наш диалог. Вертела его так и эдак, проговаривала вслух бессонными ночами. Затерла до дыр. Думала, как лучше ответить на вопросы Даниила, и вариантов были сотни.

Но, когда настало время отвечать, выяснилось, что я так и не придумала ничего такого, что могло бы перевернуть реальность, изменить ее. Правильного ответа у меня не нашлось. Черт, даже будь у меня годы вместо месяцев – для подготовки к этому разговору, не нашла бы правильных слов. Потому что не знала, что Даниил хотел услышать. Не предполагала, что ему действительно нужно. К глубочайшему сожалению, возможности заглянуть к нему в душу, понять его суть – не было.

И, когда главный вопрос был задан, все прошло точно так же, как в прошлый раз, с тем лишь различием, что его «катись» уже не смогло обидеть. Не задело, не подавило.

Но, повинуясь сценарию, я все равно прошла по лестнице наверх.

На поиск ключей ушла минута – ведь теперь знала, где они прятались. Спустившись, внимательней посмотрела на Даниила, с напряженной спиной замершего у каминной полки.

– Стой, – окликнул напоследок, – не уходи вот так, затемно, опять в пустоту, – попросил, отойдя от полки ближе к центру комнаты.

– Почему? – спросила я.

Я имела в виду – «почему ты не хочешь быть со мной, почему так жестоко мстишь», но Даниил понял иначе.

– Потому что ехать ночью – дурная затея.

И вот тут сценарий покатился к чертям, потому что Даниил не стал говорить о том, что «всего лишь не хочет быть вместе, но я по-прежнему остаюсь дорогим для него человеком». Приблизился мигом – в две секунды, скинул с моих плеч пальто и увел от входной двери в глубину гостиной.

Заморгала, не веря. Слезы предательски защипали веки, выступили из глаз крупными бусинами.

Даниил нахмурился, думая, что я плачу от сказанных им обидных слов, даже не подозревая, что на самом деле – слезы катятся от облегчения, осознания, что он только что взял и спас мне жизнь.

– Брось, – отвернулся на мгновение, а потом приблизился и неумело погладил по голове, – не плачь.

От этой безыскусной простоты я расплакалась в голос. Потому что когда говорят «не плачь», хочется громко завыть и разрыдаться.

Даниил обнял, легко похлопал по плечам, потом будто бы очнувшись, снова погладил по голове – как маленькую, бормоча слова утешения. Я же утонула в цитрусовом аромате, и затихла от всепоглощающего облегчения.

С плеч исчезла громада Говерлы.

И, рот против воли раскрылся, вываливая на обнимающего мужчину такие потоки информации, от которых волосы зашевелились даже у меня, что уж говорить про человека неподготовленного.

Я говорила и безмолвно плакала – слезы не хотели иссякать. Каялась, признавалась, что люблю, что была глупой, сбегая снова и снова, рассказала о мистическом госте, об аварии.

Спина Даниила давно застыла, а рубашка на груди стала мокрой. Не знаю, понимал ли он хоть что-то из невнятного бормотания, но слушал внимательно и молчал.

– Знаю, что ты все равно не поверишь во всё это, – я жалко вскинула правой рукой, – но, просто извини меня, ладно? За всё.

– Это я должен просить прощения, – хрипло отозвался отчим, прижимая спину горячими ладонями, – а еще, твой рассказ выглядит не таким уж невероятным в свете то ли сна, то видения, что посетило меня накануне.

Я отодвинулась, утерлась рукавом и вскинула лицо, с замирающим сердцем ожидая продолжения.

– Что там еще? – прошептала немеющими губами.

– Неважно, – отрицательно покачал головой Даниил, – все это больше не имеет значения.

Он обхватил мое лицо руками, наклонился и поцеловал.

– Соленая, – прошептал в губы, – и родная. Я так бесконечно по тебе соскучился, моя солнечная девочка.

Данины прикосновения – неторопливые, но жадные, голодные, которыми он щедро одаривал, сводили с ума. Горячие ладони водили вверх-вниз по коже, согревая, раскаляя до предела.

Одежда скользнула к ногам – ненужная, неуместная. Терпкие на вкус губы приласкали лицо: подбородок, скулы, брови, глаза. Поцеловали уста, влажно погружаясь, сплетаясь языками.

Кинуло в жар, в пот, от томления, от сладкого ожидания, и сердце засбоило. Непередаваемо сладко оказалось в сотый раз узнавать друг друга, вплетаться пальцами в волосы, поглаживать затылок, спускаться к ключицам.

Задохнулись, когда сплелись, закружились в древнем, как мир, танце.

Не хватало воздуха в легких, чтобы надышаться – его ароматом, мало было просто тереться, выводить языком круги на груди. Хотелось больше – кусать, дико, до крови, слизывать капельки из царапин, кричать, срывая голос.

Волосы рассыпались по паркету, голова беспорядочно моталась из стороны в сторону, отчего перед глазами мелькало – так остро, до боли сладко было чувствовать его – всего.

В себе.

Даниил шептал на ухо невероятные слова, от которых кружилась, и без того, легкая голова. Я смеялась, целовала его руки, прикусывала кожу до розовых отметин и тут же их зализывала.

Мы надолго остались в каминном зале – до самого рассвета.

Не могли умерить ласки, порывы, от которых зашкаливал пульс.

Мне казалось, что не было всех этих бессмысленных лет разлуки, что не уходила никуда, и вот тут я – дома. В руках, которые из властных, умело превращались в нежные, бесконечно заботливые.

Усталые, довольные, мы не могли перестать прикасаться, прижиматься друг к другу.

– Я хочу быть с тобой, – сказала полушепотом, когда бессмысленная нега слегка отступила.

Даниил промолчал, но обнял крепче.

– Расскажи, как ты жил? Зачем преследовал меня, не давал полной свободы, если, – запнулась.

Сказать «не нужна» – не повернулся язык, но, Даниил понял.

– Мира, мне уже далеко не двадцать лет, и я привык жить вот так, – он кивнул подбородком в потолок, пытаясь обвести глазами комнату, – когда все понятно и просто: секс – это секс, а когда партнер уезжает, бросая на холодильнике прощальную записку – то навсегда. Пусть даже этот партнер – самое лучшее, что случалось в жизни. И когда это произошло, опуская все сомнения, злость, могу сказать, что таскаться за тобой по необъятной стране было затратно, сложно, унизительно. Скажи мне, девочка, – Даниил перевел на меня потемневший взгляд, – разве эти действия, уже одним своим существованием, не отвечают на все вопросы?

В ответ я закрыла глаза, прячась от жадного взгляда.

– Сейчас, отбросив в сторону самолюбие и гордыню, я созрел настолько, что готов признать: буду стараться. Очень буду стараться избавиться от дурных привычек, приспособиться. Потому что – тоже хочу быть с тобой. Кто еще, кроме тебя – солнечная девочка, сможет сделать меня счастливым? Не слушай слова. Обращай внимание на действия. Посмотри на меня, – Даниил взял мое лицо в ладони, – я рядом с тобой, вот такой – грубый, почти старый, мизантроп и гордец. Но я здесь, и готов приковать тебя цепями, лишь бы не ушла. Что думаешь – люблю ли?

Его глаза яростно вглядывались в мои, пожирали своей силой, пылающей волей, кричали: «конечно, люблю».

И впервые за всю историю наших отношений мне было достаточно этого безмолвного признания.

– Тогда почему сказал сегодня, чтобы уезжала? – спросила, чтобы не молчать, чтобы лишний раз удостовериться – любит.

Данила помолчал, раздумывая.

– Уязвленное самолюбие – страшная вещь. Захотелось посильнее задеть за живое, и когда удалось это сделать, то почувствовал себя самым последним гадом, какой только обитает на этой планете. Думаю, что приполз бы к тебе через три дня, самое долгое – неделю, – голос Дани был тихим, немного хриплым, от него мурашки по коже сновали.

Зажмурилась. Не приполз бы. Случись все так, как показал Руслан, пришел бы с цветами на могилу. Вспоминать об этом было страшно, жутко, и я не стала уточнять и напоминать.

Чтобы отвлечься, спросила, через несколько минут тишины:

– А следил зачем? – действительно не понимала, – знаю, ты любишь все держать под контролем, но не настолько же, чтобы…

– Настолько, – перевернулся набок, устраиваясь удобнее, заглянул в глаза.

В мягком свете бра, увидела несколько новых морщинок у глаз, седину на висках. Потянулась к переносице, поцеловала.

– Кто, кто следил за мной в последнее время? Наверняка это был кто-то близкий, из знакомых.

Даниил отвел глаза.

– Скажи! – шутя, но с силой стукнула по груди.

– Это был Антон – твой друг-бармен, – покусал губу Даниил.

– Быть не может, – округлила глаза, не веря, – он же самый настоящий… – я подбирала эпитеты, но все литературные слова куда-то запропастились, – ты с такими за руку не здороваешься, в общем.

– Брось, вся та чепуха, какой он тебя накормил – часть легенды, и только.

– Вот так поворот, – покачала головой, – а с Ольгой, почему расстались?

– Не утомилась болтать? – стало ясно, что о бывшей жене и слова не молвит.

Да и, если честно, я мазохизмом не так уж страдала и слушать не особенно хотела. Спросила лишь за тем, чтобы не молчать.

– Ладно, потом расскажешь, – кивнула.

– Обязательно, – фыркнул Даниил.

Да так, что стало понятно – не расскажет.

Разговор плавно сошел на «нет», разморило, и мы остались внизу – на узком диванчике, практически лежа друг на друге. Впрочем, это никак не помешало расслабиться, увидеть сны.

***

Той ночью мне приснился Руслан.

Мы сидели в моей старой квартирке, на тесной кухоньке.

За спиной гостя медленно таяла стена вместе со шкафчиками, сменяясь чернильной пустотой и невесомостью космоса. В воздух принялись взмывать предметы, что были на кухне – тарелки, пара чашек, ухватка, бисквитное печенье, следом вазочка, в котором оно находилось, и многое другое.

Старый знакомый улыбался, широко и лучисто. Вокруг его головы ярким ореолом светились мелкие точки, и казалось, что это далекие галактики, какие при желании можно разглядеть через телескоп.

Руслан сидел верхом на стуле, уперев подбородок о скрещенные ладони, я – напротив.

– Ну, вот, – сказал, не разжимая губ, так, что голос прозвучал прямо в голове, – теперь все у тебя будет в порядке.

– Не понимаю, – так же немо, спросила я. – Что вообще это всё было?

Иномирянин склонил голову набок излюбленным движением.

– Я исполнил твое желание, только и всего.

– И что я желала? – недоуменно развела руками.

Руслан задумался.

– Его тяжело сформулировать, потому что оно было прямым энергетическим посылом, без четкой формы. В первую очередь ты хотела счастья, но не такого, какое дается простой ценой, почти задаром. Ты хотела сама прийти к нему, через испытания и сложности. Подсознательно подозревая, что то, что досталось через боль, будет больше цениться. Да, Мирослава, именно поэтому я решил явиться, помочь. Знала бы ты, – закатил глаза гость, – сколько тысяч раз на дню, слышатся просьбы. Выполнить их все можно щелчком пальцев, но, это было бы слишком просто, и – не вполне честно, – он замолчал, улыбнулся шире.

За его спиной космос поглотил противень и электрический чайник.

– Ты – Бог? – поинтересовалась, как и в прошлый раз – мысленно.

Будь это все реальностью, а не сном, я бы или похолодела от ужаса, или спятила. Но, мне было на удивление спокойно и хорошо. Умиротворенно.

– А что такое – Бог? – лукаво прищурился гость. – Я – тот, кто может выполнять желания, но делает это отнюдь не всегда.

– Хорошо, – кивнула я, – но, что именно ты сделал?

– Сделал так, что ты будешь счастлива. Долгие годы, до самой старости. Да, конечно с ним, со своим обожаемым Даниилом, можешь не спрашивать, – хлопнул в ладони Руслан.

– И, мы больше не встретимся с тобой? – взгрустнулось мне.

Как не крути, а привязаться успела.

– Как знать, – загадочно протянул гость, – может, свидимся, когда твои щеки прорежут морщины, и ты, Мирослава, пожелаешь обрести вечную молодость, – он откровенно засмеялся, явив милую ямочку на щеке. От смеха в комнате сделалось светлей.

– Спасибо, – протянула руку и тронула Руслана чуть выше запястья.

Он кивнул, лучась довольством.

– Мне понравилось у тебя в гостях. Ты – настоящая. Забудь, что назвал тебя посредственной – это было частью легенды.

Я кивнула, чувствуя, как по животу разливается тепло, распространяясь и по конечностям, затапливая. Это был чистый восторг, радость.

Вокруг нас с Русланом не осталось ничего из прежней обстановки – все поглотил космос. Даже стол, что стоял между нами, воспарил и исчез где-то в вышине.

– Что ж, прощай, Мирослава, и, кстати, та задумка с маками…. Воплоти ее, – Руслан подмигнул и исчез.

Не успела ответить, как стул подо мной тоже взлетел, уходя куда-то в сторону, а я – ринулась вниз, в бесконечную темноту космоса, вопреки всем законам физики.

Проснулась от падения, кажущегося до реального стремительным. Открыла глаза в гостиной Даниила, провела рукой по лицу, вздохнула.

На улице еще было темно. Юркнула из постели, стараясь не побеспокоить Даню. Прошла на кухню, попила воды и остановилась у окна. С неба сыпал снег – первый, пушистый, частый.

Подняла лицо к темным небесам и от всей души, сказала:

– Спасибо.

***

Эпилог.

Вокруг, насколько хватало глаз, цвели маки. Бескрайнее поле с колосящимися от мягкого ветра, цветами, радовало глаз разными оттенками красного. Где-то вдалеке росли у воды пышные деревья, сплетаясь корнями глубоко в почве, окруженные клевером и другими полевыми растениями. У берега реки, на высоком склоне, стоял небольшой бревенчатый дом.

Мы шли именно к нему – временному жилищу, налегке, оставив в машине все ненужное. Даниил нес за спиной рюкзак с необходимым провиантом, а большего не требовалось. Настал долгожданный уик-энд посреди дикой природы, где отдыхали только мы, и резвился степной ветер.

От звучащей в голове мелодии захотелось закружиться и упасть в этот цветущий ковер из маков. Пряный воздух кружил голову, слова песни так и желали пролиться, выплеснуться в это теплое утро.

И, я не стала неволить себя. Закружилась, смеясь, потом запела. Даниил бросил рюкзак в траву, подхватил за талию, и упали мы вместе. Хохоча и толкаясь локтями.

В вышине синело бесконечное небо, с неторопливо плывущими пушистыми барашками облаков.

– Даня, – позвала я.

Муж повернул голову, глянул вопросительно.

– Здесь так хорошо!

Кивнул.

Мы еще немного полежали, а когда солнце стало припекать вполне по-летнему, а жуки с цветов принялись садиться на нас (когда один такой – зеленый, крылатый, толстопузый, приземлился мне на грудь, тишину поляны потревожил весьма пронзительный писк, вспугнувший птиц и разнообразных мошек), то поднялись и зашагали к дому.

Внутри было чисто и прохладно. Аскетичное убранство, никаких лишних деталей.

– Где ты узнала об этом месте? – покрутил головой Даниил.

– Да уж, пришлось постараться, – покрутила носом я, – на что не пойдешь, ради уединения и отсутствия мобильной связи.

– У меня есть три-джи, – показал муж язык, разом скинув улыбкой десяток лет.

Как подросток, ей-Богу.

– Отдай, – ткнула пальцем в живот, а Данила рассмеялся и попытался выкрутиться.

– Нет, ну а вдруг мне позарез понадобится интернет.

– Даня, – насупилась я, принимаясь за щекотку.

Муж засмеялся, но испугаться не смог – найти достойную управу на моего толстокожего бизона было весьма непросто.

– Ладно, ладно.

Выходные выдались насыщенные и нескучные. Вода в речке оказалась прохладной, но мы все равно плескались, а потом отогревались на теплой медвежьей шкуре, ласкаясь до исступления. Вкусно, сытно ели, дурачились. Говорили о разном.

Даниил дремал, прижимая меня широкой ладонью к горячему боку, а я предавалась воспоминаниям.

Минуло четыре года после всех случившихся событий.

Мы поженились через месяц после возвращения (примирения), и все это время жили под одной крышей, деля постель, быт, налаживая отношения.

Нельзя сказать, что все было гладко в первый год, нет. И ссорились, почти до драк, и кричали, срывая голоса. Притирались, заново узнавали друг друга. Ревновали до безумия, схватывались взглядами практически насмерть. А потом мирились так, что штукатурка с потолка сыпалась. Хорошо, что в большом доме жили мы одни – некому было роптать.

Насколько мне известно, Даниил завязал якшаться с секретаршами, телеведущими, моделями и всей этой светски-тусовочной братией. Это случилось после того, как в моем паспорте сменилась фамилия, а немного погодя еще и поступило предложение от известного в нашей стране молодого бизнесмена (с восточными корнями) погостить в его Дубайском особняке неделю-другую. Одной, без супруга.

Письмо как полагается, доставил курьер, лично в руки. На дорогой тисненой бумаге яркими завитушками высокопарно значились все мои достоинства и красоты, а в завершении – такие комплименты, от которых алели щеки.

Даниил с этим бизнесменом был лично знаком, а о нашей свадьбе гремели некоторые газетные издания, поэтому никакой ошибки случиться не могло. В гости ждали именно меня, и скорей не из-за неземной красоты, которой я была наделена в придачу к скромности, а для того, чтоб щелкнуть Даню по носу.

Я смеялась и грозилась принять предложение, если появится хотя бы намек на молодую секретаршу. Даниил злился, никак не мог унять бушующую ярость по отношению к вероломному коллеге, грозил кровавой расправой, но до нее не дошло – бизнесмен сам приехал в гости, покаялся в неудачной шутке, подарил свадебный подарок, и хлопнул по-братски Данилово плечо.

Но, вся суть в том, что к тому времени, пока весь этот балаган разрешился, муж от секретарш действительно поотвык.

Если говорить серьезно, полагаю, что Даня прекрасно осознавал – именно это обстоятельство: частые связи на стороне, которые даже не считались изменами, поскольку нисколько не скрывались, в первую очередь вынудило к отчаянному бегу по кругу.

А может, он просто перебесился, утешившись тем, что приобрел.

Я выучилась, устроилась ландшафтным дизайнером в популярную фирму (подозреваю, немалую роль сыграла фамилия и шумиха в газетах). И заказы принялись сменять друг друга, пока я трудилась, не покладая рук.

Через полгода после бракосочетания Ольга прислала открытку с короткой припиской: « так и знала», а я швырнула ее в камин, не удосужившись ответить.

Много чего случилось за эти годы – хорошего, забавного. Разного.

Не изменилось одно – любовь к этому шикарному мужчине, что сейчас крепко и властно прижимал меня к себе. Наоборот, чувства разрослись, пустили крепкие корни.

И, я больше не сомневалась в нем. Знала, что любит.

Очень часто бывает, что люди любят нас, пока мы воюем с собственными демонами и пытаемся побороть ветряные мельницы. Любят, пусть не так, как нам бы этого хотелось, но оттого не менее горячо и истово.

Даниил перевернулся на спину, под его весом скрипнула кровать, а он так тесно увлек меня за собой, что пришлось закинуть не него ногу (совершенно собственническим образом).

Кстати, за прошедшее время больше ничего из «эдакого» загадывать не приходилось, потому что самое главное уже случилось, сбылось. А по мелочи, желания продолжили исполняться – поцелуй любимого, зеленая волна по дороге на работу, прохладный ветер в знойный июльский день.

Чего еще счастливому человеку желать?

В очередной раз прошептав «спасибо» Руслану, кем бы он ни был: за то, что смог расслышать отчаянный лепет моего желания, более того – исполнить его, я улыбнулась и закрыла глаза.

Знала – волнующее многих людей «завтра» ничего для нас с Даниилом не изменит. Мы будем любить друг друга, и будем счастливы.

Вечно.

Август, 2015.