Текст книги "Подруга моей дочери (СИ)"
Автор книги: Юлия Николаева
Соавторы: Тиана Тесса
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Глава 6 Антон
И откуда у Женьки такая подруга? Впрочем, ничего удивительного, к хорошим людям всегда прибивается всякая шваль. Надо же, пока моя дочь ходит по собеседованиям, эта девчонка клеит мажоров. Умно, ничего не скажешь.
На ночь я планирую уехать, хотя раньше просто бы притащил девицу к себе. Но теперь вроде как неудобно. С другой стороны, это же мой дом, и я имею полное право трахать в нем, кого угодно.
Уже в машине, думая об этом, вспоминаю возмущенное лицо этой замухрышки Сони. Я не буду с вами спать. Блядь, возомнила же о себе. Да кому она нужна, простушка в затасканном платье… и строит ведь из себя, а сама бы с удовольствием раздвинула ноги перед тем мажором, это у неё хорошо получается.
Не к месту возникает в голове сцена на кухне, когда Соня дрожала в моих руках от возбуждения. Член реагирует на эту картинку, и я матерюсь. Маленькая блядь, вот кто она. Выкинуть ее из головы, поужинать и хорошенько потрахаться – отличный план на вечер.
Но ни черта у меня не выходит. То и дело думаю, а не притащит ли Женькина подруга кого-нибудь в мою квартиру? Дочь, ясное дело, промолчит, а той и радость. А я должен шарахаться по чужим хатам…
Сам не знаю, чего так беленюсь, но после ресторана и клуба решительно везу телку к себе. В конце концов, девчонки совершеннолетние, а я нормальный свободный мужик, имею право.
Уверен, что все спят, потому позволяю себе прелюдию в прихожей. Спустив бретельки, стягиваю платье с девушки на талию, лифчик летит следом, открывая обзор на большую округлую грудь. Без силикона не обошлось, а жаль, я люблю натуральные. Спускаюсь губами по шее вниз, сминая руками грудь, девица начинает стонать, закидывает ногу мне на бедро… а через мгновенье отталкивает. Да что, блядь, происходит? Мне что, квартиру заговорили на облом секса в последний момент?
Девица, натягивая платье, тычет пальцем за мою спину. Резко оборачиваюсь: ну что ты будешь делать. Конечно, замухрышка Соня. Девушка, поймав мой взгляд, с громким стуком захлопывает дверь. Ну, замков у меня нет, так что это ее вряд ли спасёт. Впрочем, если ей нравится, пусть смотрит. Может даже присоединиться.
Нелепая мысль, но в голове уже возникает картинка. Я бы даже назвал это целым порнофильмом. И Сони там куда больше, чем этой силиконовой долины, которую я даже не помню, как зовут. Да что за нахуй?
– Это дочь, – говорю коротко, девица немного расслабляется.
– Может, я пойду? – говорит нерешительно.
Да щас, блядь. Я на тебя бабло и время тратил не для этого. За руку веду ее в свою комнату. Упав в кресло, расстегиваю джинсы и приспускаю их вместе с боксерами.
– Ну что смотришь? – говорю девице.
Она, чуть поколебавшись, все-таки встает на колени и берет в рот. Качественно так, виден большой опыт. Я закрываю глаза и пытаюсь расслабиться. Но в голове изумленное лицо Сони, когда она смотрела на нас из своей комнаты.
Я злюсь и трахаю девицу так, что она орет на весь дом. Кончив, снимаю презерватив и, натянув боксеры, иду в душ. Расслабляюсь под струями воды ещё больше. Хорошо бы выйти, а там никаких баб: ни однодневок, ни подруг дочери. От них одни проблемы.
Зайдя в комнату, обнаруживаю девицу голой на кровати.
– Напомни, как зовут? – спрашиваю ее.
– Вера, – она даже не обижается. Ну значит, и дальнейшее не особенно ее удивит.
– Полчаса на сборы хватит? Я вызову такси.
Она все же сверлит меня взглядом, но встаёт и начинает собирать вещи.
– В душ можно?
– Валяй.
Вскоре она отбывает, я пью чай в кухне, закинув ноги на край стола. Вот так-то лучше. А потом слышу шаги, уверенные такие. Отставляю чашку, наблюдая, как в кухню заходит Соня. Лицо у неё пылает, и взгляд злой. Она явно хочет что-то сказать, но замирает, скользя взглядом по моему телу.
Тут же теряет весь запал, пряча глаза. Забавно. Я медленно встаю и, обойдя стол, присаживаюсь на него, скрещивая на груди руки. Ну давай, скромница, строй из себя дальше оскорбленную невинность.
– Ты что-то хотела сказать? – спрашиваю ее насмешливо. И прямо вижу, как в ее глазах вспыхивает огонек злости.
– Вы… – она тяжело дышит, глядя на меня. – Вы просто отвратительный!
Я вздёргиваю брови. Ну надо же, какие эпитеты. А сама пялится на меня, не вспоминая, что я только что трахал другую.
Я выпрямляюсь, и Соня, словно что-то почувствовав, отшатывается в сторону. Хочет убежать, но я успеваю ее схватить за руку. Не долго думая, толкаю к стене и, нависнув, шепчу на ухо:
– Наверно, жутко неприятно хотеть такого отвратительного, как я, да, Сонь?
Глава 7 Соня
Я все могу понять. Честное слово. Я вообще довольно лояльный и терпимый человек. Но то, что творит Женин отец… Это же вообще за границами любой морали! Притащил какую-то женщину домой и начал раздевать прямо на пороге. А если бы их Женя увидела? Она и так вон, словно с цепи сорвалась!
Тут же меня окатило холодной волной. Женьки-то нет дома! Вряд ли ее отец куда-то еще поедет, а ей ведь надо будет тихонько проскользнуть в квартиру. А мне ее прикрыть, чтобы Антон Дмитриевич не просек…
За стеной начинают раздаваться громкие женские стоны, я падаю на кровать, прикрываясь подушкой. Да что же за наказание такое? И зачем она так кричит? Может, он ее специально попросил, чтобы я тут себе места не находила? Не может же ей быть на самом деле так хорошо?
Но судя по крикам «еще, пожалуйста» вполне может. Я кладу на первую подушку еще одну и зажмуриваюсь, пытаясь забыться. Черта с два. Только когда в квартире становится тихо, вылезаю из своего укрытия. Но из комнаты не спешу выходить. Слышу, как они там ходят, сначала он, потом женщина. Вскоре она собирается и уезжает, а Антон Дмитриевич идет в кухню.
Я злюсь, потому что не могу отделаться от мысли, что это показательное выступление было устроено для меня. Чтобы не зарывалась, видимо. А может это ответ на мои слова, что я с ним спать не буду? Вот, мол, у меня и без тебя баб полно. Морщусь, вряд ли Антон Дмитриевич вообще обо мне думает в такие моменты.
Он просто похотливое животное, зависимое от собственных инстинктов. Причем считает, что вести себя так вполне нормально. Я должна дать ему понять, что это просто неприлично. И что он таким своим поведением плохо влияет на дочь. Да и вообще… Это просто отвратительно.
Решительно открыв дверь, иду в кухню, но уже на пороге теряю весь боевой задор. Потому что мужчина в одних боксерах. И они, блин, наглядно демонстрируют все его размеры. Я краснею от невольно проскочившей мысли, что Косте до такого далеко. Смущаюсь и хочу убежать, а Антон Дмитриевич еще и провоцирует меня.
Злость снова поднимается в груди, но на мои слова мужчина реагирует совершенно неожиданным образом.
Прижимает к стене и выдает:
– Наверное, неприятно хотеть такого отвратительного, как я, да, Сонь?
Я жутко теряюсь, даже не знаю, от чего больше. На меня обрушивается лавина под названием «Антон Жуков». Я чувствую свежий цитрусовый аромат геля для душа и одновременно терпкий запах лосьона после бритья. А еще уникальный запах тела. И все это смешивается, дразня ноздри, заставляя вдыхать его все больше и больше. Взгляд непроизвольно касается кончиков волос, с которых падают капли на широкие загорелые плечи.
Я поднимаю глаза вверх, чтобы не скользить взглядом по идеальному торсу с ровными кубиками мышц, но и там нет спасения, потому что на меня смотрят зеленые глаза, обрамленные густыми пушистыми ресницами.
Я не знаю, что творится со мной сейчас, потому что снова, как утром, чувствую себя абсолютно беспомощной. Руки повисают плетьми, ноги начинают дрожать, а все тело наполняется странной тяжестью, какой-то тягучей и приятной.
В голову приходит совершенно безумная мысль: он меня сейчас поцелует. И не знаю, в чем больше безумия: в том, что это может произойти, или в том, что я этого хочу?
В висках стучит, я пытаюсь хвататься за мысли, которые вмиг разбежались в самые дальние уголки мозга. Нужно что-то такое простое, обыденное, что выдернет меня из плена этих глаз и губ.
Но мы справляемся без него. Точнее, справляется Антон Дмитриевич, потому что в следующее мгновенье он отходит от меня, насмешливо говоря:
– Что и требовалось доказать.
Я вспыхиваю, как факел, мне кажется, стыд и румянец расползаются по всему моему телу, изнутри и снаружи.
– А твой парень знает, как ты тут без него развлекаешься? Или у вас свободные отношения?
– Да как вы смеете? – отвечаю я, наконец, отмерев.
Может сколько угодно оскорблять меня, но не надо трогать моих близких.
– Значит, не знает, – хмыкает Антон Дмитриевич. – А ты как планировала: выслать ему письмо с трогательным «Прости, мы друг другу не подходим»? Ну когда склеишь какого-нибудь мажора.
Я сжимаю кулаки, которые так и чешутся. Настолько злюсь, что готова на самом деле ударить его. Зарядить прямо в идеальный пресс этого хама, а потом коленом в его идеальный…
Я краснею от собственных мыслей. Боже, я даже не знала, что можно так часто краснеть.
– Идите вы, знаете куда… – выпаливаю и, гордо развернувшись, хочу уйти в комнату.
Но Антон Дмитриевич снова хватает меня за руку. Дергает так, что я, развернувшись, почти на него падаю. На мгновенье его рука оказывается у меня на талии, обжигая, и я снова дергаюсь.
А мужчина говорит:
– Вот что, Соня, можешь сколько угодно верить в сказку про то, как замарашка вроде тебя приехала в Москву и вышла замуж за прекрасного олигарха. Только меня и дочь мою не впутывай в свои грязные игры.
– Можно подумать, вы у нас мерило нравственности, – не выдерживаю, выдергивая руку. – Спите со всеми подряд, не проявляя никакого уважения. А о дочери за восемнадцать лет ни разу не вспомнили. Уж поверьте, от меня она получила гораздо больше хорошего, чем от вас.
Не знаю, может, мой тон, а может сами слова так влияют, но все, что я получаю в ответ, тяжелый взгляд исподлобья. И считаю за лучшее ретироваться.
В комнате первым делом гашу свет и пишу Женьке, что ее отец дома. На удивление, она сразу перезванивает. Слышу на заднем фоне музыку и чьи-то громкие голоса. Видимо, подруга в клубе.
– Он знает, что меня нет? – взволнованно спрашивает подруга.
– Нет. Он, наверное, скоро ляжет, я тебе напишу. Ты только тихо заходи.
– Спасибо, Соня, – облегченно верещит Женька. – Тебе цены нет.
Да уж. Твой отец мог бы с этим поспорить.
На следующий день я уезжаю рано утром, когда все еще спят. У меня в планах собеседования, и если не выгорит, то снова поиски работы.
Освобождаюсь только к обеду, потому что приходится изрядно покататься по городу. Я даже не думала, что Москва настолько огромная. Но, к сожалению, во всех четырех местах мне сразу отвечают отказом.
Стараюсь не отчаиваться, хотя настроение паршивое. Сижу в столовой, ем невкусный плов и рыскаю на сайте вакансий.
Несмотря на то, что их чуть ли не пачками вбрасывают каждый час, ничего подходящего не нахожу. Звоню в несколько мест и сразу получаю отказ. Не хочется признавать, но, кажется, работа в офисе мне не светит. По крайней мере, пока. И, скрепя сердце, открываю вакансии обслуживающего персонала.
Здесь дело обстоит веселее. В некоторых местах не нужна даже временная регистрация. Что ж, кажется, придется временно устроиться официанткой, пока не обоснуюсь здесь. А там, глядишь, подвернется, что получше.
Обзваниваю несколько мест, и во всех предлагают приехать на собеседование, даже толком не расспрашивая. Выбираю то, где предлагают самую большую зарплату. Менеджер по персоналу просит подъехать около четырех.
Встречает меня женщина около сорока с цепким взглядом. Оказывается, это ночной клуб, работа официанткой по сменному графику, прописка не требуется, зарплата в конверте. Но нужно сделать санкнижку. Говорю, что проблем не будет, уже успела найти фирму, которая занимается срочным оформлением.
– Что ж, – улыбается женщина, подытоживая, – в таком случае жду вас через три дня в пять вечера.
Выхожу из кабинета окрыленная. Место определенно пафосное и дорогое, вполне возможно, здесь будут хорошие чаевые. Тем более, ночные смены позволят мне подыскивать более подходящую работу днем.
На выходе из клуба сталкиваюсь с мужчиной лет тридцати пяти. Среднего роста блондин, симпатичный. Здороваюсь, он отвечает, останавливаясь рядом.
– А вы у нас кто? – задает вопрос.
– Я новая официантка, – отвечаю неуверенно.
– О, – он снова улыбается, – а я тут всем заведую.
Протягивает мне руку, я жму ее с приятным удивлением. Надо же, директор, значит, обеспеченный, а без пафоса и вот этих понтов, как у Антона Дмитриевича.
– Соня, – говорю ему.
– Олег. Надеюсь, вам у нас понравится.
На этой ноте я ухожу, настроенная на лучшее. Кажется, не все в Москве такие уж злые и неприветливые. Мир не без добрых людей, как говорится.
Дома обнаруживаю только Женьку и сообщаю, что устроилась на работу.
– Поздравляю, – обнимает она меня, – я тоже! Отец берет меня администратором в фитнес, прикинь? Буду улыбаться красивым мужикам.
– Туда еще и женщины ходят, – замечаю ей.
– Ну им я улыбаться не буду. Обойдутся. Ох, вдруг повезет там кого-нибудь подцепить!
– А как же Вадим? – хмурюсь я.
– Ну Сонь, с ним вообще пока ничего не ясно. Надо иметь варианты про запас.
Я хлопаю глазами.
– Знаешь, Жень, я тебя не узнаю. Откуда такая меркантильность? Не лучше ли встретить человека, которого будешь любить по-настоящему?
– Глупости не говори, – раздраженно кидает подруга, – может, вам с Костиком и мил рай в шалаше, а я хочу нормальной жизни.
Ответить я не успеваю, потому что мы слышим шум в прихожей. Женя сразу выпрямляется и создает на лице выражение тупого умиления.
– Папа, привет, – слышу я ее голос, стоя у двери комнаты. Мне не хочется выходить, и я слабовольно решаю, что никто в моем приветствии не нуждается. А может, меня вообще дома нет.
Они уходят в кухню, а я сажусь на кровать. Однозначно, происходящее с Женькой меня очень тревожит. Боюсь, Москва ее и впрямь испортит. Только как ее в этом убедить? Да и кто на нее повлияет? Мнение отца подругу не очень-то интересует, мое, кажется, теперь тоже.
Звоню Косте, мы болтали еще днем, а теперь делюсь новостями о работе и своими тревогами.
– Брось, Сонь, – подбадривает Костя, – это у Женьки просто эйфория. Сейчас она немного вкусит жизни, и все придет в норму. Не все же у нас такие умницы, как ты.
Я поддакиваю, сжимая телефонную трубку. Мне снова стыдно. За то, как возбудилась сидя на столе, за вчерашние взгляды и желания. Я неправильная Соня, я тоже испортилась. Но я по крайней мере осознаю, что происходит. Так что возьму себя в руки и больше не позволю ничего такого!
Прощаюсь с Костей, и в этот момент забегает Женька, глаза у нее подозрительно горят. Я смотрю вопросительно.
– Отец сказал, мы завтра идем на какой-то крутой благотворительный вечер! Там будет куча богатых и известных людей! Сонька, это же мечта!
– Поздравляю, – улыбаюсь ей, – расскажешь потом.
– Так ты идешь с нами! – восклицает она, и я вмиг стираю улыбку.
– Что? С чего это?
– Я уговорила папу. Он, впрочем, не очень-то и сопротивлялся. Так что завтра днем мы едем покупать нам вечерние платья! Боже, Сонька, вот это начинается настоящая жизнь.
Я только качаю головой. Что-то я в этом сильно сомневаюсь.
– Сонька, ты ничего не понимаешь!
Женька встаёт с кровати, подходя к окну, распахивает шторы, впуская тусклые лучи уходящего дня, кружится. Она воодушевлена, улыбается и прикладывает руки к груди:
– Просто представь! Мы в вечерних платьях, вокруг важные персоны, а мы ходим такие с тобой, глазки закатываем, будто нам это все привычно! Что вы сказали? Ах нет, это платье вы не могли видеть у той певицы, оно в единственном экземпляре и из новой коллекции!
Подруга коверкает интонацию и наигранно хлопает ресницами.
– Это благотворительный вечер, – остужаю ее пыл, – а не конкурс на самый дорогой наряд.
Женя отмахивается:
– Ой, я тебя умоляю, ты хоть представляешь, какие люди там будут? И все при бабках! Боже, я уже люблю этот город! Ну чего ты скисла, Сонька?
Да уж, яблочко от яблони. Теперь понятно, почему Женька воротила нос от парней в Тюмени. Нет, были у нее увлечения, но она всегда находилась в каком-то ожидании. И видимо, дождалась.
– Просто непонятно, обязательно мне туда идти?
– Ты же обещала меня поддерживать! Ну правда, Сонь, я же вижу, что ты грустишь, хочу, чтобы ты развеялась и посмотрела на мир.
– В прошлый раз я еле сбежала из ресторана, разглядев этот мир.
– Да брось ты, это мелкие птахи, а на вечере будут уважаемые люди, отмазки не принимаются! Отец обещал отвезти нас в торговый центр, говорит, покажет хорошие магазины.
– А тебе не кажется, что он пытается откупиться? Вместо того, чтобы проводить вечера с дочерью, он опять где-то шатается.
– Он много работает, да и вообще, мне без разницы, – фыркает подруга. Ну да, работает. Я тут на днях застала один рабочий проект, который потом стонал так, что уши закладывало, до сих пор краснею.
Женьке, конечно, об этом не говорю.
– Я, Сонь, вообще не ожидала, что папе захочется меня познакомить со своим кругом общения. Что он будет печься о нарядах! И отказываться не собираюсь. Не порть всё, Сонь.
Женька перестает улыбаться и смотрит серьезно. А мне вдруг становится ее жаль. Подозреваю, что за всей этой легкомысленностью подруга скрывает свои настоящие чувства. Какой бы ни был, но Антон Дмитриевич ее отец, и ей наверняка хочется провести с ним время, узнать его, и она хочет, чтобы я была рядом.
– Хорошо, я поеду в магазин, только если мне что приглянется, сама куплю…
Не успеваю договорить, как чувствую крепкие объятия и слышу визг Женьки. Мы заваливаемся на кровать.
– Ещё чуть-чуть, и тебе не с кем будет выбирать платье, – хриплю в ответ.
– Прости, – ослабляет она хватку. – Спасибо тебе, Сонь. Будет весело, помнишь, как мы раньше устраивали показ мод, надевая мамины шмотки?
Женька смеётся, я тоже улыбаюсь. Ладно, ничего плохого не произойдет, так ведь? Тем более, мне нужно кое-что купить.
Антон Дмитриевич снова уезжает, а возвращается ночью, Женька уже спит, а я долго не могу уснуть. Слышу, как Жуков шлёпает в ванную, затем раздаются звуки душа. Невольно представляю его обнаженный торс и сцену прошлой ночи, где он в одних боксерах демонстрировал свое превосходство. Господи, да что ж это за наказание-то такое? За что?
Даже лезу за телефоном, открываю совместные фото с Костей и, перелистывая, остаюсь довольна собой. Засыпаю с улыбкой на губах, просто надо не думать об этом нахале, который не понимает, что не все хотят с ним секса. Надеюсь, что во сне увижу своего парня, но жёстко обламываюсь.
Снится мне, что я принимаю душ. Руками размазываю гель по телу, а потом понимаю, что на мне ещё мужские руки, которые уже пересекают немыслимые пределы, скользят вниз по животу, понятно куда направляясь. Эти касания заводят, по телу бежит дрожь, растекается приятная истома. Я резко оборачиваюсь и вижу затуманенный взгляд. Таким на меня смотрел Антон Дмитриевич, когда я решила, что он меня поцелует.
Я делаю шаг назад, но оказываюсь прижата к мокрой плитке позади. А затем его губы касаются моей шеи, он прижимается без стеснения. Чувствую его полностью, с трудом понимая, что нужно остановиться, что это всё неправильно. Это ужасно. Это…
"Отвратительно", – подсказывает шепотом мне Антон Дмитриевич, но продолжает свои ласки, и я позволяю ему это. Мне становится душно, я задыхаюсь, жарко, невыносимо, и… Просыпаюсь.
Резко подскакивая на кровати, оглядываюсь. Яркое солнце слепит глаза, шторы Женька не закрыла на ночь, в комнате душно. К тому же ночью я замёрзла, а теперь одеяло стало не спасением, а причиной парникового эффекта.
Я глубоко вдыхаю и выдыхаю, как хорошо, что это всего лишь… ночной кошмар. Да, это кошмар, и никак иначе.
На удивление, Женин отец с утра меня не сильно достает. Только смотрит странно, иногда ухмыляется. Особенно, когда я объявляю, что сама в состоянии купить себе наряд. А мне только и приходится избегать его взгляда. Хорошо, что сны остаются всего лишь снами.
В торговый центр мы едем на роскошном автомобиле, мне даже неуютно в салоне, обтянутом темной кожей. Ухмылки и случайно перехваченный в зеркале взгляд Жукова добавляют дискомфорта. Пытаюсь отвлечься, разглядывая виды за окном, но как только мы останавливаемся на парковке, с радостью выскакиваю на улицу.
Отец Жени на меня не смотрит, даёт дочери наставления, в какой магазин идти и что купить, сам он планирует ненадолго отлучиться и велит ждать его там.
Совсем скоро мне становятся понятны ухмылки отца подруги. Я таращусь на цены в надежде, что нули в таком количестве напечатаны по ошибке, но нет. Это реальная стоимость платьев. Они все тут с ума посходили? За кусочек ткани выложить такую сумму?
– Пойдем отсюда, – тяну подругу из магазина, но кажется в шоке здесь только я.
– Ты чего? – удивляется Женька.
– У нас за такую цену можно было купить весь гардероб.
– Ага, бабушкин. Соня, ну что ты такая скучная. Пользуйся, пока есть возможность, или помогай! Папа сказал закупаться здесь, значит, закупаемся. Думаю, он в курсе, сколько здесь стоит платье.
Я какое-то время, действительно, пытаюсь помочь, но ей всё не то. Хотя считаю, Женьке во всех нарядах здорово. Она такая хорошенькая: светлые волосы, светлые глаза, принцесса, мне до нее далеко. Да мне и не нужно, я собой вполне довольна. А на прием можно пойти в платье, которое я надевала на выпускной в колледже.
Начинаю скучаю, пока Женя примеряет очередное платье.
Говорю, что отлучусь в туалет и вернусь. Дорога до дамской комнаты проходит среди шикарных бутиков, в витринах которых устрашающие цены. Неужели кто-то всерьёз тратит столько денег на шмотки?
Уже возвращаясь обратно, обнаруживаю небольшую вывеску. Странно, что магазин расположен в непроходном месте, витрины непрозрачные. Называется "(Без)опасный", и я предполагаю, что там продают средства самообороны. Черт с ним с Жуковым, вряд ли он что-то мне сделает… Однако на всякий случай решаю приобрести газовый баллончик, вдруг в Москве все такие нахалы?
Открываю дверь и вхожу в небольшое помещение. Матерь Божья, что это? Сначала решаю, что мне все это кажется. Даже потираю глаза, но тут же ко мне подбегает девушка-консультант с дежурной улыбкой.
– Вам помочь?
Разве что вывести меня отсюда.
Но ноги словно прилипли к полу, не могу сдвинуться с места, и причина проста. Передо мной прозрачная витрина, а вот внутри разных размеров… Эээ… мужские достоинства? Они серьезно?
Я с опозданием вспоминаю, что перед входом была надпись “только для взрослых”, вот я дура. И с чего взяла, что речь шла про средства самообороны? Хотя вон тем, огромным, можно вполне воспользоваться, как мечом.
Консультант замечает мой взгляд и открывает витрину.
– Вас этот заинтересовал?
Ко мне ещё не вернулась способность нормально говорить, поэтому я лишь невнятно бормочу:
– Не этот, то есть… я хотела… Не сюда.
Боже.
– Вы впервые? – добродушно улыбается девушка. – Не переживайте, все поначалу стесняются, но в этом нет ничего плохого, даже наоборот. Давайте, я вам покажу его поближе, – добавляет она быстро.
Вот спасибо.
Не успеваю ничего сказать, как эта громадина, больше напоминающая дубинку, чем член, оказывается у меня в руках.
Девушка начинает описывать его свойства, показывает, как включается, и именно в этот момент позади открывается дверь. Оборачиваться стыдно, пусть это всего лишь посетитель, которого я не знаю, но мне не по себе, что я продолжаю держать в руках это безобразие.
– Интересные у тебя увлечения, Соня, – слышу рядом с ухом и в ужасе оглядываюсь.
Кто-то сверху издевается надо мной?
Оцепенение постепенно сходит, но в ушах продолжает отчаянно стучать собственный пульс. На меня в упор смотрит сам Антон Дмитриевич Жуков.
Мужчина по обычаю усмехается:
– Неплохой выбор, – кивает он на… экспонат.
А я не придумываю ничего лучше, чем
вручить ему эту прелесть со словами:
– Тогда это вам!
И вмиг выскакиваю вон из магазина.
Замечаю вытянутое от удивления лицо Жукова, кажется, он даже позволил себе выругаться, но я уже далеко.
Останавливаюсь лишь у магазина, в котором оставила Женьку. Перевожу дыхание. Да, мне нужно примерить платье.
Шок нужно выбивать шоком. Наряд, который стоит целое состояние, вполне подходит для этой цели.
