Текст книги "Все напоминает о тебе (СИ)"

Автор книги: Юлия Николаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

–Точно. Андрей был от меня без ума, но я уже говорила, у Наташки мертвая хватка. Не знаю, что она в нем нашла, он красавец, не спорю, но ведь был гол, как сокол: ни денег, ни работы, жилья и то не было. Может, правда, влюбилась, – Зоя сделала большой глоток, допивая мартини. – В общем, решила, что он будет ее, и так и сделала.

–Но почему же он ушел к ней, если любил вас?

–Деньги, – Зоя пожала плечами, – у меня за душой ни гроша, а Наташка сорит деньгами, как грязью. Он подумал, кого из нас любить выгоднее, да и женился на ней.

Я откинулась на диване. Выходит, ни о каких чувствах речи не шло, и Андрей никогда не был влюблен в Наталью. Оттого неудивительно, что ее отец его терпеть не может, сразу разглядел, что чувств к капиталу Натальи у Андрея больше, чем к ней самой. Честно сказать, хоть я и думала, что Андрей живет с Натальей из-за бизнеса, тот факт, что он женился по той же причине, стал неприятным открытием. Был влюблен в одну, женился на другой. Да уж, мне повезло, что я не влюбилась в него без памяти, очевидно, он никогда бы не променял Наталью на меня, глупо убивать курицу, несущую золотые яйца.

Наталья тоже хороша: увела у подруги мужчину, к тому же украла ее идеи и выдала за свои. Званцевой, понятное дело, было не отстоять свои права, а потом она попросту забыла об этой истории.

–Спасибо вам за беседу, – я поднялась, – буду знать, с кем имею дело.

–Хочешь совет, – Зоя проводила меня до дверей в торговый зал, – плюнь и забудь. Наташка очень мстительная. У нее была подруга в школе, с детства дружили, потом что-то не поделили, как и со мной. Только я молча в сторону ушла, а та нет. Я деталей не знаю, видела фотографии в альбоме у нее, там было много с девчонкой этой, я и спросила, кто такая. А Наташка злобно так сказала, мол, была одна подружка, лезла, куда не просят, ну теперь она уже никуда не полезет. Я еще тогда удивилась злобе ее, но подумала, мало ли, что там произошло.

Кивнув, я вышла в зал, продавщицы со мной попрощались, я покинула магазин в задумчивости. Относилась она по большей части к последним словам Званцевой. Если она права, то Наталья так просто от меня не отстанет, найдет повод напакостить. Даже если я уйду в подполье и буду делать вид, что меня не существует, вряд ли она простит мне Гарри, а если узнает про Андрея... Я даже вспотела от этой мысли. Интересно, что Наталья имела в виду, говоря про школьную подругу, что та больше никуда не полезет? На что она способна в своем желании отомстить? Тут я вспомнила про мои фотографии с Гарри, и мне совсем поплохело. Тот, кто послал их Андрею, знает, что мы любовники, значит, при желании может сообщить Наталье. Кто этот человек и зачем он пытался разоблачить меня перед Андреем? Если никаких требований не предъявлял, выходит, это просто месть? Откуда мне знать, что он больше не объявлялся? Мы с Андреем с тех пор не общались, но шантажист мог тянуть из него деньги. А если ему придет в голову раскрыть нашу связь? Наталья меня прибьет. Из галереи меня уже вышибли, уверена, приличной работы я просто не найду.

Тут я призвала себя к спокойствию. Возможно, я увлеклась, и слова Натальи вместе с мнением Званцевой могут быть преувеличением. Одна ляпнула со злости, другая что-то себе надумала... И все же я не могла отделаться от мыслей, что Николаева меня потопит. Бумажки, которые принес Илья, у меня были с собой, я заглянула в них, на счастье, там был указан номер школы, в которой училась Наталья. Интернет сообщил, что до нее два с половиной километра. Я посмотрела на часы и вздохнула: было около пяти вечера. К тому же на дворе август месяц, учителя работают в расслабленном режиме, появляясь от случая к случаю.

Я отправилась домой. Рогожина не было, дверь я открывала, косясь на соседнюю, по счастью, никто оттуда не появился. Илья вернулся около семи, я успела сварганить нехитрый ужин.

–Жизнь налаживается, – усмехнулся он, усаживаясь за стол, – ты таким образом пытаешься отплатить за помощь?

–Когда я ем, я глух и нем, слышал такое выражение?

–То есть мне заткнуться и не рассказывать о том, кому художник продал картины?

–Ты узнал? – вскинула я на него взгляд, он хмыкнул.

–Обижаешь, – вытащил из кармана очередной листок и передал мне, – картины, действительно, ушли за границу, но купил их наш соотечественник, некто Максимов Петр Павлович, я поспрашивал о нем, мужик известный коллекционер, живет в Германии с двадцати двух лет, мать еврейка, в девяностых всей семьей мигрировали туда во время программы переселения. Семья ничем непримечательная, парень занялся бизнесом и преуспел, за пятнадцать лет нажил состояние, после чего увлекся искусством, стал собирать личную коллекцию. На данный момент у него столько этого барахла, что музей позавидует, не знаю насчет Эрмитажа, но наш точно.

–И как он вышел на Гарри?

–Картины были выставлены на зарубежных сайтах на аукционе. Максимов купил их за большие деньги, сделка юридически оформлена, картины высланы в Германию.

–То есть Максимов и Гарри не встречались? И никаких посредников не было?

–Только юридическая контора, оформлявшая сделку. Она была выбрана со стороны Максимова, какая-то немецкая, полагаю, препираний не возникло, художник получил деньги, а Максимов – картины.

–И все? Больше они не пересекались?

–Официально нет. Если тебя интересует, вели ли они тайную переписку, найди хорошего программиста, который вскроет данные.

Я немного подумала.

–Может, связаться с этим Максимовым?

–Зачем?

–Поговорить.

–О чем? – Рогожин усмехнулся. – Если он замешан в темных делишках, откровенничать не станет, зато ты окажешься в неприятной ситуации. А если нет, то и узнавать нечего.

–Но должен же быть способ?

–Ты можешь очаровать мужика, он, кстати, холост. После пары ночей блаженства он, наверняка, разболтает тебе свои тайны.

–Очень смешно. Предлагаешь отправиться в Германию?

–А вот это самое интересное. Максимов собирается посетить Россию. Он периодически сюда наведывается, в основном, Москва, Питер, но в этот раз приедет не куда-нибудь, а в наш скромный город.

–Что?

–Ага. Я тоже был удивлен.

–И ты будешь говорить, что он не имеет отношения к происходящему? Когда он прилетает?

–Поедешь встречать его в аэропорт?

–Илья!

–Через неделю прилетает в Москву, оттуда скоростным поездом к нам, билеты уже куплены, поэтому мне и удалось отследить его путь. Здесь для него на четыре дня забронирован номер в гостинице "Восход".

Я взбудораженно прошлась по столовой. Несмотря на сарказм Ильи, я была уверена: приезд Максимова связан со смертью Гарри. Если они вели какие-то дела, и Гарри, например, не выполнил последней сделки, Максимову ничего не остается, как отправиться сюда, чтобы разобраться с проблемой. Если Гарри получал большие деньги за свою работу, вполне вероятно, что неудавшаяся сделка Максимова не устраивает.

Я поделилась этими мыслями с Ильей, пока он мыл посуду. На мои слова он равнодушно пожал плечами.

–Может быть. У тебя широкое поле для деятельности, а времени аж четыре дня.

–Предлагаешь следить за ним?

–Я уже высказал свои идеи.

–Ты всерьез полагаешь, что я прыгну в постель к первому встречному?

Рогожин задумался, и от этого стало еще обидней.

–Свинья, – высказалась я и удалилась в комнату, пытаясь доказать себе, что его поведение просто задевает самолюбие, а вовсе не расстраивает. Но по всему выходило, мне не хочется, чтобы он считал меня девицей легкого поведения.

"Тогда не стоит вести себя, как она", – высказался внутренний голос.

–Черт, – буркнула я, поняв, что последние пятнадцать минут провела, размышляя о Рогожине. Что-то мне это совсем не нравится.

Я решила переключиться, и мне это удалось, благо, было на что. Тут тебе и Максимов, и предполагаемые козни Натальи, – работы непочатый край. Так как коллекционер приезжает только через неделю, я решила в понедельник смотаться в школу и разведать о подруге Натальи, чтобы понять, стоит ли мне так бояться, как я себе успела надумать. Что делать с Максимовым, пока оставалось вопросом. Если он будет искать причины смерти Гарри, то сам должен выйти на меня, впрочем, если Гарри убили по его инициативе, а он ищет что-то другое, то все равно должен выйти на меня, раз уж я как минимум нашла тело. Однако проследить за ним не помешает, потому что истинные причины мне неизвестны. Да и вообще, я могу вызнать что-то интересное и полезное.

На этом мои измышления закончились, еще немного поглазев на потолок, я пришла к выводу, что идей не наблюдается, и поплелась в гостиную. Рогожин сидел на диване с ноутбуком, успев переодеться в домашние брюки. На меня посмотрел вопросительно.

–Какие планы? – поинтересовалась я, проходя к чайнику.

–Абсолютно никаких.

–Будешь сидеть дома и пялиться в монитор?

–У тебя есть предложение получше? – посмотрел он на меня, я пожала плечами.

–А как же твои девицы?

–Я же сказал, что сегодня никого не будет.

–И тебя не тянет? – я села рядом, он посмотрел насмешливо. – Только не думай, что это предложение.

–Провокация?

Я фыркнула.

–Мы, что, не можем общаться по-человечески?

–То есть ты признаешь, что я победил?

–Я с тобой не соревновалась.

–Просто не хочешь признавать поражение.

Я только головой покачала.

–Может, кино посмотрим?

Он вздернул бровь, разглядывая меня с интересом.

–Хорошо, – кивнул мне, – только без соплей.

Минут двадцать ушло на выбор фильма, в конце концов, мы устроились на диване. Рогожину было интересно, а я то и дело отвлекалась, утекая мыслями куда-то в сторону. В конце концов, не заметила, как уснула. Проснулась ночью, обнаружив себя накрытой пледом и с подушкой под головой. Надо же, какая забота. В темноте перешла в комнату, натыкаясь на углы, и залегла в кровать.

Выходные прошли в вялотекущем режиме. Рогожин оба дня пропадал, я же таскалась по городу или сидела дома. Следовало признать, что образ жизни у меня стал странный, но на работу решительно не хотелось, по крайней мере, до тех пор, пока я не разберусь в интересующих меня вопросах. Думать о чем-то другом я не могла.

В понедельник, наскоро позавтракав, я отправилась в школу, где училась Наталья. Кто бы мне сказал, чем я буду заниматься, ни за что бы не поверила. Всю жизнь я была уверена, что не боюсь трудностей и неприятностей, а стоило только замаячить подобным перспективам, так я и забегала, пытаясь спасти собственную задницу.

Через тридцать минут я входила в здание школы, она была открыта, что радовало, но на входе сидел охранник и пропускать меня не собирался. Услышав, что мне нужен завуч или директор, строго спросил, с какой целью?

–Я из местной газеты, – ляпнула я первое, что пришло в голову, понадеявшись, что удостоверение мужчина не попросит. – Пишу статью, насколько в этом году школы готовы к учебному году.

Дядька взялся за телефон. Разговор занял полминуты.

–Галина Ивановна сейчас подойдет.

–А кто она? – полюбопытствовала я.

–Завуч.

Галина Ивановна оказалась маленькой полной женщиной с добрыми глазами и закругленным носом, напоминающим клюв. Ей было под семьдесят, я мысленно порадовалась: если она не учила Наталью, то сможет меня к кому-то отправить. Мы прошли на второй этаж в кабинет, за это время Галина Ивановна успела наговорить про школу столько, что хватило бы на целую книгу.

–Вы знаете, – кашлянув, сказала я, присаживаясь, – на самом деле я к вам по другому вопросу.

Женщина нахмурилась, глядя недоуменно.

–Я бы хотела поговорить об одной вашей ученице, она, правда, окончила школу лет двадцать пять назад. Абрамова Наталья.

Галина Ивановна вздернула брови.

–Ну да, я ее помню, я была ее классной руководительницей.

–Правда? – обрадовалась я.

–А чем вас заинтересовала Наталья?

–Понимаете, я планирую написать статью о развитии искусства в нашем городе, а она сделала большой вклад в этой области.

–Да-да, я слышала, что у нее крупный культурный центр.

–Ну и захотелось больше узнать о ней как о человеке.

Галина Ивановна немного подумала, поджав губы.

–Да мне и рассказывать-то нечего. В газету надо хорошее писать, а ничего примечательного за Натальей я не припоминаю.

–У нее были близкие друзья?

–А то как же! Троица была, не разлей вода: она, Марина Кравченко и Витя Малышев. Дружили со средней школы, везде вместе... Правда, в последний год разбежались, что-то не поделили. Такое бывает, у детей одни приоритеты, у подростков уже другие, сами знаете. Потом Витя погиб, и между ними черная кошка пробежала. Марина даже перевестись хотела, но отговорили, учиться меньше полугода, куда переводиться-то?

–И вы не знаете, что случилось?

–Не знаю. Хотя болтали, что из-за Вити.

–Который погиб?

–Да. Он наркотиками увлекся и упал с балкона, ну или сам вышел, уже не узнать. Говорили, они друг другу простить не могли, ну а может, что еще было личное, сами понимаете, они не делились.

–И Наталья с Мариной больше не общались?

–Нет. История эта, знаете, как будто их местами поменяла. Наташка-то неказистая девочка была, а Марина красавица, высокая, фигуристая... Хоть в модели иди. Отличница, активистка. Такие не пропадают. А лет пять назад я ее встретила на улице, к дочери ездила, Марина в том районе живет, как оказалось. Красоту она не потеряла, хотя уже яркой не выглядит, впрочем, годы женщин в принципе не красят... Да и в целом видно, что живет бедно, и глаза грустные. Замужем, дети есть, работает в детском саду управляющей. Вот тебе и карьера... – Галина Ивановна немного помолчала, потом, опомнившись, сказала, – куда это меня занесло? Вот что значит, старость не радость. Давайте про Наталью расскажу.

Еще минут десять я послушала, после чего удалилась, рассыпаясь в благодарностях. Галина Ивановна, коря себя за лишнюю болтовню, попыталась рассказать что-то хорошее о Наталье, но получилось не очень. По всему выходило, ничего интересного в ней не было: неказистая девчонка, успеваемость средняя, в последний год даже низкая, никак себя не проявила. В общем, проходной элемент. Не будь женщина ее классной руководительницей, может, вообще бы не вспомнила.

Зато история о трех друзей показалась интересной. По всей видимости, это та самая Марина, которая лезла не в свое дело и, по словам Натальи, поплатилась. Вопрос только, что произошло между ними? Я ни на секунду не поверила, что они не смогли пережить смерть друга. В такое время даже поссорившиеся друзья мирятся, чтобы пережить горе, а между ними отношения, наоборот, ухудшились. Связано ли это со смертью парня или нет?

Я набрала номер Рогожина.

–От тебя даже на работе не скрыться, – заметил он.

–Слушай, можешь пробить адрес одного человека?

Рогожин вздохнул.

–Вижу, на месте тебе не сидится. Что за человек?

–Марина Кравченко, но фамилия может быть другой, женщина вышла замуж. Из нашего города, сорок с небольшим лет. Училась в школе номер двенадцать.

–Это все?

–Если можно, то поскорее.

–Что-то узнаю, позвоню.

В ожидании звонка я отправилась в центр, прошлась по магазинам, вспомнив недавние мысли, купила сарафан и юбку с легкой кофточкой и констатировала: у меня нет ни работы, ни жилья, а я трачу деньги на шмотки и шатаюсь по городу, разнюхивая подробности чужих жизней.

–Жаль, за это не платят, – пробормотала я, и тут позвонил Рогожин.

–Если это не она, я ни при чем. Марина Ельцова, улица Смирнова, дом 37, квартира 15.

–Спасибо.

–Да что ты, такие пустяки, всего-то пришлось все бросить и заняться твоими делами.

–Уверена, ты поручил их кому-то другому.

–Но с тебя все равно причитается, – заметил Илья и отключился, а я отправилась на улицу Смирнова. Она находилась на окраине, вокруг расположились заводы за заборами и автомастерские. Район напомнил окружение моего детского дома, что не вызвало радости. Жить тут, наверное, невесело, а по вечерам выходить на улицу и вовсе страшно. Было около часа дня, и на звонок в домофон никто не ответил. Скорее всего, все на работе. Я побродила по двору и была вознаграждена: на площадку пришли две старушки и устроились на лавочке. Я тут же направилась к ним.

–Марина Ельцова? Так она в соседнем дворе работает, там детский сад на первом этаже дома, и площадка огороженная возле него стоит, для прогулок.

Я затрусила в нужном направлении и скоро тянула на себя дверь в детский сад. Никаких охранников на входе не было, я прошмыгнула по первому этажу, слыша детские голоса за прикрытыми дверями. В конце оказался кабинет управляющей. Я аккуратно постучала и, услышав "войдите", приоткрыла дверь.

Марина Ельцова сидела в маленьком кабинете за старым письменным столом. Мебель вокруг тоже была старая, и вообще царила обстановка невероятно грустная. Вспомнив свой детский дом, я пришла к выводу, что деньги от благодетелей все же пошли в дело. Марина, действительно, была красива: большие зеленые глаза, чувственные пухлые губы, миниатюрный нос, густые темные волосы. Фигура немного расплывшаяся, но сохранившая воспоминание о том, что была точеной. Женщина была бледновата, не накрашена, черный костюм в белую полоску выглядел потерто.

–Вы ко мне? – нахмурилась она, я кивнула, проходя к столу.

–Меня зовут Воронцова Алиса, я бы хотела поговорить с вами о Наталье Абрамовой.

Надо было видеть, как она на меня уставилась, это было не только удивление, какая-то горькая усмешка мелькнула в ее глазах.

–А с чего вы взяли, что мне есть что рассказать? Мы не общаемся со школы.

–Я знаю. Мне бы хотелось знать, почему.

Марина усмехнулась.

–И вы считаете, я буду с вами откровенничать?

–А вам есть что скрывать?

Мы встретились глазами, я нагнулась к ней, опираясь на стол.

–Послушайте, не так давно я имела радость перейти ей дорогу, с тех пор моя жизнь катится под откос. Меня уволили с работы, я лишилась жилья, – я решила приврать для пущего эффекта, – мой мужчина меня бросил. Она грозится, что не оставит меня в покое.

–И поэтому вы пришли ко мне?

–Я уверена, что она и вам вставляла палки в колеса. Я хочу знать, чего мне еще ждать, потому что, если честно, я на грани катастрофы.

Ельцова немного подумала, глядя мимо меня, поднялась и прошла к двери. Внутри торчал ключ, и она повернула его. Вытащила из сумочки сигареты и, пройдя к окну, закурила, приоткрыв форточку.

–Если вы кому-то расскажете, учтите, я буду от всего отказываться. – Заговорила она, не глядя в мою сторону. – И вообще, вы должны понимать, что я сильно рискую. Прошло только двадцать четыре года...

–Я вас не совсем понимаю...

Марина резко повернулась ко мне.

–Что между вами случилось?

–Я встречалась с мужчиной, на которого у нее были большие планы. Они были вместе около полугода, но я об этом не знала. Парень не захотел со мной расставаться. Решил бросить ее.

Марина усмехнулась, затушила сигарету о листок бумаги и выкинула окурок в мусорное ведро под стол. Некоторое время помолчала, вернувшись к подоконнику, стоя лицом ко мне и размышляя. Я терпеливо ждала.

–Мы подружились в пятом классе, – заговорила она. – В начальной школе учились в разных классах, а потом нас перемешали, и мы попали в один. Я была самой красивой девочкой в классе, хотя сейчас в это, наверное, сложно поверить, – усмехнулась Марина, – мальчишки за мной ходили табуном, но я, знаете, не ветреная была, больше на учебу внимание обращала. У меня был верный друг – Витя, мы с ним выросли вместе, в один детский сад ходили. Он жил напротив меня на лестничной клетке. Наташку я не замечала, она была серой мышкой, неприметная, себе на уме. Она ко мне первая подошла. Поначалу я с ней общалась из вежливости, но она так прилипла, что от нее не избавиться было. И я к ней привыкла, мы даже подружились, стали везде втроем ходить: я, она и Витька. Ну за мой счет на нее начали внимание обращать, да и я пыталась ее пропихнуть... В общем, она была моей некрасивой подружкой, с которой приходится всем мириться. Не скажу, что я считала ее лучшей подругой, но она прочно вошла в мою жизнь, так что я уже не представляла, что могло быть по-другому. Витька был в меня влюблен, с самого детства. Он этого не скрывал, я никогда его не воспринимала всерьез, а он все надеялся. Даже когда я лет в четырнадцать стала с мальчишками на свидания бегать, он меня ждал, и бредни мои выслушивал романтические, надеялся, я одумаюсь, и мы будем вместе. В одиннадцатом классе я влюбилась так, что голову потеряла, выпала из жизни и друзей забыла. В школе была рассеяна, потом сразу бежала на свидание. Месяца два-три я ничего толком не видела, вот и проглядела тот момент, когда все началось. – Марина немного помолчала, хмурясь, было видно, что воспоминания причиняют ей боль. – Наташка постоянно липла к Витьке, я ему не раз говорила, чтобы он на нее внимание обратил, но он ни в какую. А пока я витала в облаках, оказалось, они успели сойтись. Я, честно сказать, была удивлена. Встретила их возле дома, они к Витьке шли, оба нервные какие-то, я хотела с ними пойти, но они стали отнекиваться, я не понимала, тут Наташка и выпалила:

–Да как ты не видишь, что мы хотим побыть вдвоем.

Тут до меня дошло, я перевела взгляд на Витьку, он упорно отводил глаза. Ну и потом я несколько раз видела их в нашем дворе. Витька выглядел не очень: волосы грязные, одет не пойми как, раз я его одного перехватила, он со мной даже говорить не стал. Я видела: что-то не так. Стала расспрашивать, он ответил, что у него депрессия из-за разбитого сердца. Что он меня любил, а теперь понял, что ждать бесполезно, и некоторое время нам лучше не общаться.

В школе мы почти перестали разговаривать, зато с Наташкой они проводили все больше времени вместе. Стало ясно, что он хочет забыть меня с ее помощью. То есть я тогда так думала... А потом наступили новогодние праздники, и после них начался весь этот ад... – Марина достала еще одну сигарету, закурила. Я молчала, боясь представить, что будет дальше. Тон Марины был пугающе-угнетающим. Выдохнув дым, она продолжила, слушая ее рассказ, я словно перенеслась в то время. – У меня родители второго числа уехали к родным, я осталась одна. Пятого числа звонок, я спала, было часов семь утра. Подхожу к двери, там Витька. Я его впустила, говорю, в чем дело, и тут вижу: его всего трясет, и зрачки такие огромные, что смотреть страшно. Он дверь закрыл и ручку подергал, словно боялся, что за ним кто-то идет. Куртку на пол скинул, ботинки еле стянул и в кухню. Рухнул на уголок и сидит, перед собой смотрит, а у самого губы бледные и дрожат.

Я ему говорю:

–Витя, ты, что, принял наркотики?

–Марина, – он так посмотрел, что меня саму пробило ознобом, – я сейчас такое совершил... – тут он зажмурился, ухватив меня за руку, мне больно стало, я вскрикнула, он испуганно дернулся, отпуская меня. – Сделай мне крепкого сладкого чая, пожалуйста.

Я бросилась к чайнику.

–Ты можешь рассказать, что случилось?

–Это все она, она, – прошептал он.

–Кто?

–Наташка.

–Да расскажи все по порядку!

Он сделал глоток, обжегся, закашлялся, а потом заговорил, глядя вперед и вниз:

–Когда ты с Пашкой стала встречаться, я места себе не находил, так хреново было... Я же видел, что у вас всерьез. Стал бухать, а тут Наташка... Говорит, есть способ получше. Притащила траву, мы стали курить, потом СПИДы, я не знаю, где она их брала... Потом притащила грибы. – Я слушала его в ужасе, не могла поверить. – Она умеет убеждать... Короче, она запихивала в меня наркоту, а я все жрал... Было, действительно, легче. На утро, правда, становилось хреново, в школе хоть волком вой, зато потом опять закинешься, и кайф... Но дело не в этом, – он поднял на меня глаза, и в них снова мелькнул тот ужас, который читался при его появлении. – Я совершил преступление.

–Ты же никого... не убил? – с трудом спросила я.

–Нет. То есть, сам нет... Я... Я не знаю. – Он снова посмотрел на меня и быстро продолжил. – Наташка постоянно молола про свою семью, что отец изменяет матери с какой-то девицей, что та беременная, и что Наташка может остаться без копейки за душой, если отец уйдет из семьи. Я не вслушивался, но она капала и капала, а потом говорит: скоро она родит, любовница ее отца. И ты, говорит, должен мне помочь.

–В чем? – я аж похолодела.

–Она решила выкрасть ребенка.

–Что? Зачем?

–Я... Я не знаю... Я же говорю, она пичкала меня наркотой, я ничего не соображал. Я не знаю, как она меня убедила, – в голосе его появились истеричные ноты, я схватила его за плечи и тряхнула.

–Успокойся, и давай по порядку.

–Вчера вечером она родила, – продолжил он, – Наташка все время паслась возле ее дома, выслеживала. Мы с ней закинулись кислотой, которая страх напрочь вырубает, зато очень обостряется соображалка. Я отправился в больницу. У нее все было продумано. Через заднюю дверь я проник внутрь, в одном из подсобных помещений разделся и надел халат, прошел в отделение. Праздники, плюс ночь, сама понимаешь, там творится не пойми что... Она мне фамилию этой девки сказала, я нашел ребенка, забрал и обратно к выходу. В том же помещении переоделся, у меня с собой коробка была и большой мусорный пакет, я туда ребенка положил, и на выход... Не знаю, как меня не засекли... Наташка ждала неподалеку, ребенка забрала, и мне говорит: иди домой и никому ни слова. Я и пошел, а пока шел, меня отпускать начало, и я вдруг понял, что вообще произошло... Ты понимаешь, Марин? Что, если она его убьет?

–Я была в шоке, – Марина судорожно выдохнула, – рассказ походил на дурной фильм, знаете, когда теряешь суть и смотришь, ничего не понимая. Я не могла поверить, что это правда. Мой лучший друг стал наркоманом, моя подруга втравила его в противозаконную историю... К тому же, возможно, она собирается убить ребенка... Вот что, сказала я ему с трудом, ты должен сознаться. Иди в милицию и все расскажи.

–Нет, – Витька в ужасе затряс головой. – Они мне не поверят. Или еще хуже, засадят за решетку. Ты пойми, – он перешел на шепот, – отец Наташки ее отмажет, в любом случае, понимаешь?

–Она тебя не бросит, – сказала я без уверенности, он хмыкнул.

–На кой я ей нужен? Я теперь считаю, она это давно придумала, только не знала, как провернуть. Самой страшно было, а тут ты в любовь ударилась, я хожу один, потерянный идиот. Вот она и стала меня обрабатывать.

–Так вы с ней не встречались?

–Нет. Она хотела, было, но мне все это противно... Так что мы только упарывались. А потом она свой план выложила, и мне говорит, мол, если все получится, я тебе этого не забуду, помогу по жизни устроиться, отца упрошу... Знает ведь, что мать у меня инвалид, а папашка копейки получает... Мне дорога в техникум, Маринка, а она говорила, что я стану деньги зарабатывать, и так далее... – Витька заплакал, растирая слезы кулаком. – А я, дурак, закидывался дурью и верил. Ты себе не представляешь, как она может уболтать, вцепится, как репей...

Это я как раз хорошо представляла. Правда, чтобы дошло до такого...

–И что ты будешь делать? – спросила его.

–Я не знаю. Пойду домой, позвоню ей, я хочу знать, что она сделала с ребенком. Если она...Я себе этого не прощу.

–Хочешь, ложись пока у меня, – предложила я, он согласился.

Марина замолчала, глядя в окно. Я сидела, открыв рот. Я готова была ко всякому, но чтобы такое... В голове это не укладывалось совершенно.

–И что было потом? – спросила осторожно. Марина резко повернулась ко мне.

–Через два дня Витька принял кислоту и вышел в окно. Всем было очевидно, что это самоубийство. Нашлись те, кто давно подмечал его странное поведение, неряшливый вид, ну и так далее. Про Наташку молчали, словно ее никогда и не было. У нее отец известный в городе человек, и все понимали... Я тоже молчала, боялась, что Витька не выдержал и решил в милицию пойти, и его за это... выкинули из окна, инсценировав самоубийство.

–Выкинули? Кто? Наталья?

–Я не знаю, – она судорожно пожала плечами и поежилась, словно замерзла. – Потом Наташка заявилась ко мне, я ее сторониться стала, не общалась с ней. Родителей дома не было, она пришла и говорит, я, мол, знаю, Витька тебе всякую ерунду наговорил про ворованного ребенка и прочее... Ты его не слушай, у него крыша поехала от наркоты, вот он и нес пургу... Я не выдержала, и на нее: кто, говорю, его на наркоту подсадил? Кто довел до такого состояния? Кто заставил пойти на преступление? Чуть в лицо ей не крикнула, что она убийца. А она молчит, смотрит и улыбается презрительно. А потом говорит:

–Как была глупой дурой, так и осталась. Ты думаешь, я с тобой дружила, потому что ты мне нравилась? Я просто пользовалась твоей популярностью. И про Витьку не вздумай болтать, тебя никто слушать не станет, понятно?

Я не выдержала и на нее набросилась, не могла ей Витьку простить, не могла, и все. Лицо ей расцарапала и все кричала, что я этого так не оставлю. Она вырвалась и говорит:

–Тебе это боком выйдет, поняла? – и ушла, хлопнув дверью.

Помолчав, Марина печально усмехнулась.

–Не знаю, что она наговорила своему отцу, но меня не приняли ни в один институт в области. Я поступила в техникум на секретаря, устроиться на хорошую работу было нереально, услышав мое имя, работодатели, мило улыбаясь, выставляли за дверь. Пришлось перебиваться в маленьких конторах и на случайных заработках. Потом устроилась в детский сад, вышла замуж... Вот и вся жизнь.

Быстрым шагом она прошла к столу и села на свое место. Сложив перед собой руки, уставилась на меня.

–Я... Я просто не знаю, что сказать, – пробормотала я.

–Нечего тут говорить. Вы должны понимать, что эта история не должна покинуть стен кабинета. Сколько бы лет ни прошло, мне может не поздоровиться.

–Почему же вы мне рассказали?

–Не знаю, – она усмехнулась. – После школы я ни разу ее не видела. Слышала, что у нее все хорошо, успешный бизнес, муж... И тут вы с вашей историей. Мой вам совет: не лезьте к ней. Может, с годами она стала мягче, но обид не забывает, не тот человек. Если отойдете в сторону, отделаетесь малой кровью.

–А тот ребенок, – я не могла собраться с мыслями, – что с ним стало?

–Я не знаю. Я ничего не знаю о той истории. Только то, что рассказала вам.

–Вы думаете, Наталья его... – я не смогла договорить.

–Я не знаю. Надеюсь, что нет.

Все происходящее требовало обдумывания, пока что меня только обуревали эмоции, которые весьма мешали, сбивая с мыслей.

–Думаю, вам лучше пойти, – заметила Марина, – мне надо работать.

Я кивнула, вставая.

–Спасибо. Скажите, я могу вам позвонить, если...

Договорить я не успела, Марина быстро покачала головой.

–Я рассказала все, что знаю, и предупредила, что не подтвержу ни одного слова, если вам придет в голову болтать об этом. Я надеюсь на ваше благоразумие.

Я снова кивнула, женщина открыла мне дверь, и я покинула кабинет.

Честно сказать, состояние мое было сложно описать словами, понятно было одно: нужно время, чтобы прийти в себя. Разместившись на скамейке во дворе, я постаралась вместить полученную информацию. Наталья боялась своего отца, боялась настолько, что решилась на похищение ребенка. Думала, он уйдет из семьи, оставив ее без копейки. Что за отношения были между ними? Откуда такой страх и уверенность в его жестокости? Что они не поделили? И что стало с ребенком? При всем том, что я слышала, я никак не хотела поверить, что девчонка шестнадцати-семнадцати лет, пусть даже озлобленная, способна убить новорожденного. Но она могла его бросить. Тогда его бы нашли, обратились в полицию. А откуда я знаю, что его не нашли? Марина не стала ввязываться в эту историю, но, возможно, ребенка обнаружили и вернули матери, в конце концов, вряд ли она смирилась с тем, что ее ребенок исчез из родильного отделения. Я вытащила из сумки распечатку с данными Натальи. Если все произошло в одиннадцатом классе, получается, это было двадцать четыре года назад. И Наталья, кстати, пропускает год, и только потом идет в институт. Связано это с похищением? Даже если нет, уверена, причина ее пропуска не праздное увлечение мальчишками, а что-то серьезное. Судя по всему, Наталья личность не такая обыкновенная, какой кажется на первый взгляд. Тут я усмехнулась, обе ее подруги наступили на те же грабли, посчитав дурнушку никчемным существом, мало на что способным. И она утерла им носы. И отцу своему тоже – выкрав у него ребенка.