Текст книги "Все напоминает о тебе (СИ)"

Автор книги: Юлия Николаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Конечно, у Ильи были мотивы возненавидеть не только Андрея, но и меня. Около трех лет назад он узнал правду о своей якобы погибшей сестре, отыскал ее, а оказалось, что все не менее страшно. Он начал выслеживать Андрея, узнал обо мне, все сопоставил... И стал ждать момента. Конечно, мстил и в других делах, судя по словам Андрея, но обо мне не забывал. И как только представилась возможность...

Я зажала зубами подушку. Он мстил не только ему, он мстил нам обоим. А я по-прежнему люблю его, человека, который меня ненавидит. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, мне стало плохо, даже показалось, что сознание помутилось. Я легла на спину и стала глубоко дышать. Это помогло.

"Надо заснуть, – шепнул внутренний голос, – сейчас уже ничего не изменишь".

Я грустно усмехнулась. Но еще будет завтра, в котором тоже ничего не изменишь, и послезавтра, и, возможно, много лет, которые мне придется как-то жить.

Утром меня накормили завтраком, с трудом его в себя запихав, я покинула деревушку. Что ж, даже если в оставшихся четырех домах будут мусолить историю о второй дочке, думаю, ни от кого не убудет. Утром я поинтересовалась о Федоровых, что они делали, когда узнали, что их внучка живет по соседству? Оказалось, отец Андрея молчал насчет местонахождения их дочери, не помогли никакие угрозы и обещания вызвать следователя. Он на это сказал:

–Радуйтесь, что хоть кто-то рядом с вами. Ленка сюда не вернется, плевать она на вас хотела, устроилась хорошо, и не думает, как вы тут. А решите правду раскрыть, так я скроюсь, и вы никогда не увидите ни меня, ни Аню.

Родителям Лены пришлось смириться, Аню они любили всей душой, и само собой, старались участвовать в ее жизни. Правда, она никого к себе близко не подпускала, так что любить приходилось на расстоянии. Когда появился Илья, никого из Федоровых в живых уже не было.

Вставали тут рано, уже в половине десятого я выезжала с разбитой дороги на главную. Посмотрев по карте, решила двинуть не крюком, как прибыла сюда, а сразу в сторону города. Выгадала мало: дорога здесь была значительно хуже, я тряслась по ней, поднимая пыль и соблюдая скоростной режим. Сэкономила всего минут сорок, да еще голова заболела. Около часа дня я была в нашем городе, первым делом заехала на мойку, и пока машину приводили в порядок, включила мобильный. Надо сказать, Максимов оказался упорным мужчиной: он звонил мне и в субботу, и в воскресенье, и даже написал сообщение, поинтересовался, не обидел ли он меня чем-то? Я решила, что отвечать уже бессмысленно. Больше никто не объявлялся, я усмехнулась. Набрала Аллу и сказала, что подъеду к галерее в течение получаса. Вскоре я уже сдавала ей ключи, рассыпаясь в благодарностях.

–Не говори ерунды, – махнула девушка рукой, – ну как твои дела?

–Нормально. Выставка идет на ура?

–Ты представляешь, – Алла даже глаза округлила, – приехал какой-то фриц, увидел картины художника и купил все.

–Серьезно?

–Да. Мы ошалели, носились, как угорелые. Он сегодня улетает из Москвы в Германию, так что в спешном порядке все оформляли, вчера подписали документы, сегодня получили деньги. Это что-то с чем-то. Успех так успех.

–И что? Выставка в итоге закрылась?

–Получается, что так. Воскресенье-понедельник картины повисели, вечером все сняли и собрали.

–И кому же достанутся деньги, раз художник мертв?

Алла похлопала глазами:

–Не знаю. Мы получили свой процент, остальное, наверное, его родным, или тому, кому принадлежат права.

Я примерно догадывалась, кому они могут принадлежать, мне стало противно. Неужели Наталья оставит семью Гарри без копейки? И это после того, как она рыдала о его смерти и клялась в том, что любит? Тут я всерьез задумалась. А стоит ли верить ее словам? После того, что я о ней узнала, я могу сказать, что дама Наталья злобная, мстительная, и ни перед чем не остановится. Я с большим сомнением отнеслась бы к тому, что в ее душе могут зародиться чувства. А тут нате вам: и люблю, и не отдам, и мстить буду... Как-то это не вяжется с ее образом. Гарри мертв, и она может говорить все, что угодно, проверять ее слова не у кого. Такая, как она, вполне способна толкнуть его на противозаконную авантюру, а потом, когда что-то пошло не так... Она избавилась от него? И Гарри погиб от передозировки, как когда-то Витя Малышев вышел в окно, наевшись кислоты?

Я даже вспотела от подобных мыслей.

–С тобой все в порядке? – озабоченно спросила Алла. – Ты побледнела.

–Все нормально... Мне надо ехать. Спасибо еще раз.

Выскочив на перекресток, я остановила первую попавшуюся машину. Через двадцать минут заходила в квартиру. Следовало срочно обмозговать ситуацию. Все это время я строила цепочку событий, исходя из того, что Наталья действует в интересах Гарри, потому что любила его. А если предположить, что она действует в своих интересах? Ни мне, ни следователю не пришло в голову усомниться в ней. Но если все это игра, чтобы отвести от себя подозрение? Наталья всеми силами "ищет" убийцу, отрицает самоубийство, а на деле... Но как она могла заставить Гарри уколоться? Вид у него был безмятежный, но, возможно, наркотик подействовал раньше, чем он умер, кто знает, какой у него эффект. Она приехала к нему и вколола наркотик? Но не силой же? Даже если представить, что он спал, от укола точно проснулся бы...

Я мерила комнату шагами, не зная, что делать. Нашла блокнот Гарри и уставилась в него. Сделки начались после появления в его жизни Натальи, тут тоже сходится. Могла она подбить его на незаконную аферу, пообещав взамен раскрутить его как художника? Неужели он все-таки подделывал картины? Он был талантлив, тут не поспоришь. Предположим, что так. Тогда буквы могут обозначать, например, инициалы художника и название картины. Я села за ноутбук и около двух часов провела в разгадывании шифра. Как ни странно, мне это удалось, то есть, удалось подогнать имеющиеся буквы под существующие картины. Еще некоторое время я пыталась проследить движение этих картин, удалось только с тремя, и то весьма смутно, было сообщено, что они ушли в частные коллекции. Время совпадало с датами, что стояли в блокноте Гарри.

Я устало откинулась в кресле. И что дальше? Даже если представить, что я права. Гарри подделывал картины, Наталья продавала копии по цене оригиналов, а куда девались сами оригиналы? Возможно, они тайком ушли в чьи-то руки за колоссальные деньги. Если так, то правду я никогда не узнаю. Если учесть, что Наталья жива-здорова, претензий к ней нет. И выходит, смерть Гарри не выгодна никому кроме Николаевой. Что между ними произошло? Он отказался продолжать сотрудничество, решил разорвать с ней отношения, как он сказал Ване "покончить со всем разом", и ее это не устроило? Безусловно, он становился из соучастника опасным свидетелем. Кто знает, что придет ему в голову, а находиться в шатком положении Наталья, судя по всему, не любит. Вот и... Стоп! Это только мои догадки, ничего больше. В любом случае, доказать что-то я вряд ли смогу. А если отнести блокнот Шавровскому и рассказать о моих подозрениях? Он скажет, что Наталья ни при чем, мог ведь Гарри сам наладить подобный бизнес, за что и был убит. А вообще, его смерть признана самоубийством, так что следователь и слушать меня не захочет.

Но если я права, и Наталья убила Гарри... Я должна это доказать. Где она могла приобрести наркотики? Да где угодно, выходов у нее, наверняка, полно. Значит, об этом должен кто-то знать. А еще значит, что в ту ночь она была у Гарри. Что она сказала на это следователю? Было ли у нее алиби? О нем она должна была позаботиться. Но узнать не помешает.

Я быстро приняла душ и перекусила, решая, как поступить. В итоге нашла номер Кирилла и позвонила ему.

–Не может быть, – пропел он в трубку, поняв, что это я, – честно сказать, я уже не рассчитывал.

–Давай встретимся, есть разговор.

–А чего так официально?

–Это серьезный разговор.

–Ты меня пугаешь. Хорошо, давай через полчасика в баре "Зеленый страус".

Через полчаса я была там, местечко оказалось не из дешевых, и выглядело помпезно. Кирилл меня уже ждал, поцеловал в щеку и усадил за столик.

–Что у тебя случилось?

–Я так понимаю, ты занимаешься распространением наркотиков, – поинтересовалась я негромко, он аж чаем поперхнулся.

–Алиса, ты с ума сошла?

–Но ведь я права?

Кирилл откинулся на спинку дивана и принялся сверлить меня взглядом, скрестив на груди руки.

–Предположим, и что?

–Скажи мне, много ли в городе людей, через которых можно приобрести... химические наркотики?

Он даже брови вздернул и перегнулся ко мне, положив локти на стол.

–Ты что, подсела на химку?

–Нет. Но мой друг подсел и умер от передоза.

–Серьезно? – Кирилл смотрел хмуро. – Как его зовут?

–Гарри Ставровский, он художник. Это его псевдоним. А зовут Игорь Кривко. Ты его знаешь?

Кирилл немного подумал, хмуро меня разглядывая, и покачал головой.

–Нет. Так и что, он перебрал и откинулся? Я видел выпуск об этом в местных новостях. Ты хочешь найти его барыгу? Что это тебе даст?

Я покусала губы.

–Я полагаю, что его могли заставить это сделать.

–Передознуться? – Кирилл смотрел недоверчиво, я кивнула. – Хочешь сказать, его убили?

–Вроде того.

–Что за бред, – он усмехнулся, но взгляд был настороженным.

–Если это так, то наркотики покупал его убийца, понимаешь, если мне удастся узнать, кто это был...

–Извини, но я тут не помощник. Я толкаю кокс и марихуану, химка меня не интересует.

–Но ведь ты можешь навести справки? Я прошу тебя.

Кирилл помолчал, поглядывая в мою сторону.

–Хорошо, – сказал нехотя, – я попробую, но ничего не обещаю. Если что-то будет, я позвоню.

–Спасибо, – я обрадовалась и выпила чаю, Кирилл моего настроения не разделил, оставшись хмурым и задумчивым. Я его понимала, он занимается противозаконной деятельностью, а тут я со своими просьбами необычного характера.

Допив чай, я распрощалась и отбыла домой на такси. Зашла в магазин, чтобы купить еды, а то в холодильнике шаром покати. Вскоре я поднималась по лестничной клетке. Открыла дверь, зашла в коридор, а когда повернулась, чтобы запереться, почувствовала за спиной движение, обернуться не успела, возле моего лица оказалась пахучая тряпка, и я тут же провалилась в небытие.

Когда я разлепила глаза, за окном было темно, шторы были задернуты, но сквозь щель чернело, и пробивался свет фонаря. Я лежала на своей кровати, связанная по рукам и ногам, рот перевязан тряпкой. Напротив, в свете лампы сидела Наталья, рассматривая меня с ненавистью. Мне стало страшно.

–Очухалась? – хмыкнула она, увидев, что я открыла глаза. – Я смотрю, ты советам не внемлешь, упертая, такая же упертая, как твоя мамаша.

Сердце скакнуло, и я уставилась на нее.

–Скажи спасибо моему отцу, сама бы я тебя не вспомнила. Видела, что рожа знакомая, а откуда, не задумывалась. А когда он на тебя в галерее уставился, как на привидение, я догадалась, что к чему. Ты на Верку, действительно, похожа, хотя и папашка постарался.

Я замычала, она усмехнулась.

–Вижу, ты догадываешься, о чем речь. Значит, раскопала правду? Неужто Маринка проболталась, уж сколько я ей крови попортила, а она все туда же... Знаешь, что мы с Витькой тебя выкрали из роддома, так? А хочешь знать, как все было?

Я смотрела на нее, тяжело вдыхая носом. Если она мне все рассказывает, значит, не боится меня, значит, не собирается оставлять в живых. Что на этот раз? Опять наркота? Вряд ли, слишком подозрительно в свете последних событий. Я даже думать не хотела о том, что она задумала, к тому же Наталья заговорила, и я вся превратилась вслух.

–Верка была дура, хотя и упрямая. Вцепилась в отца клещами, а тот и поплыл, конечно, ему за сорок, а тут девятнадцатилетняя ноги перед ним раздвигает. Влюбился, как идиот. Знаешь, сколько у него было любовниц? Миллион, и только на Верке он помешался. Когда я это просекла, очень напряглась... Хочешь еще правду? – Она страшно усмехнулась. – Он вовсе не мой папаша. Он на матушке женился, потому что та залетела, не пойми от кого. Вот дед и уговорил отца на ней жениться. Они вместе в институте учились, и мать была в него влюблена. Отец-то из бедных, зато у мамаши деньги водились, он и согласился. Меня в дочери взял, вроде как я его кровь и плоть, только никогда не любил. И когда я узнала, что Верка беременная... Поняла, что надо действовать. Я с Веркой познакомилась и дружить начала, представляешь? – Наталья снова хмыкнула, я слушала, затаив дыхание. – Она во мне души не чаяла, я ее уговаривала не разрушать семью. Только она рогом уперлась, хочу его, и все. Вот тогда я поняла, что другого выхода нет. У нее уже воды отходить начали, когда я к ней приехала. Стали в больницу собираться, вышли на улицу, и тут я ей подножку поставила, она упала и как закричит. Я ей рот заткнула и в кусты оттащила, еще пару раз врезала, она потеряла сознание. Сумку с документами я у нее забрала и сожгла. Только Верка живучая оказалась, очухалась и до роддома доползла. Я узнала, когда она уже родила. На этот случай у меня Витька был, он под наркотой как собачка становился – что скажешь, то и сделает. Пришлось тебя выкрасть и в детский дом подкинуть. Лучше было бы убить, но я не смогла, – она бросила на меня еще один взгляд и добавила, – а жаль. Верка через пару дней умерла, отец ничего не узнал: ни ее не нашел, ни ребенка. Вот это была удача, я и не ожидала. Правда, из-за Витькиной смерти родители узнали, что я на наркоте сидела, разразился скандал, отправили меня лечиться в клинику на полгода. Зато семья осталась целой.

Я смотрела на нее и не знала, что думать. Это был не человек, какое-то исчадие ада, женщина с поломанной наркотиками и детской травмой психикой, считающая, что может творить безнаказанно все, что угодно.

–Ладно, – Наталья хлопнула ладонью в перчатке по столу, – пора и заканчивать. Я бы не стала ждать твоего пробуждения, если бы не это, – она потрясла блокнотом в руке. – Это ведь принадлежало Гарри? Меня интересует, есть ли еще что-нибудь подобное.

Я уставилась на нее, а потом кивнула. Она нахмурилась.

–Где?

Я молчала. Ничего, конечно, не было, но это отличная возможность не только потянуть время, но и постараться освободиться. Наталья подошла ко мне и, наклонившись, сказала:

–Даже не вздумай орать, а то мало не покажется. – Она сдернула с моего рта повязку, я глубоко вдохнула. – Где ты взяла блокнот и что еще есть?

–Гарри отдал мне его на хранение, а вместе с ним одну из картин, – я блефовала, но другого выбора не было.

–Не может быть, – в глазах Натальи мелькнула злость, – неужели я оказалась о нем худшего мнения, и он все-таки додумался перестраховаться?

–Ты убила его? – спросила я прямо. Она посмотрела насмешливо.

–Нет. Гарри подделывал картины, и они уходили за большие деньги. Продажей занимался отец, я была посредником между ним и Гарри. Я раскрутила его на этот бизнес, и когда он решил соскочить, нужно было что-то делать. Я хотела его подкупить, но у него крыша поехала от любви к тебе. Он собирался завязать с прошлым и начать все с чистого листа. Идиот. Отец сказал, что со всем разберется. Только я не думала, что столь радикально.

–Так это по его приказу... – не поверила я.

–А ты думала, папашка – ангел во плоти? Не надейся, он тот еще бизнесмен, руки в крови по локоть, как говорится. Что было делать? Пришлось разыгрывать большую любовь, дабы отвести от себя подозрения.

–Между вами ничего не было?

–Нет. Но мы подумали, будет лучше, если все решат, что он мой любовник. Меньше вопросов. Эта слава мне и помогла.

–Как же... Как же они заставили его принять наркотики? – я не могла не задать этот вопрос.

–Дура ты, как и твоя мамаша. Пришли, скрутили, вкололи и ушли. Я так думаю, по крайней мере. Хватит болтать, говори мне, где картина?

–А что потом? – спросила я спокойно.

–Потом ты, деточка, окажешься жертвой грабителя, – она усмехнулась, – надо что-то оптимальное, дабы никому не пришло в голову сопоставлять данные.

–А если я не скажу, где картина?

–Скажешь, – усмехнулась она. Я немного подумала.

–Хорошо, картина не здесь. Она у Рогожина.

–У кого? – уставилась на меня Наталья.

–У Рогожина. Это ваш сосед по лестничной клетке, у которого я жила.

–Он тоже в курсе? – Наталья чертыхнулась, глядя на меня.

–Да, мы с ним на пару вели изыскания.

–Черт, – снова выругалась женщина, пока я пыталась придумать, что делать. – Вот что, ты должна ему позвонить и сказать, чтобы он привез сюда картину.

–Зачем же звонить, можно сказать напрямую, – раздался голос, и из прихожей показался Илья. Я так удивилась, что на мгновенье забыла о происходящем. Наталья замерла, глядя на него и соображая, что делать дальше.

–Не рыпайтесь, дамочка, ваша песенка спета.

–Ты ничего не докажешь, – буркнула она.

–Неужели? – усмехнувшись, Илья вытащил из кармана телефон. Услышав свой голос, Наталья чуть ли не зарычала. – Садитесь в кресло и сидите спокойно, пока не приедет полиция.

Наталья двинула к креслу, внезапно бросилась на Илью, толкнув его, попыталась выбежать, но не преуспела. Рогожин скрутил ей руки за спиной, и она заверещала.

–Кажется, придется вас связать, – вздохнул Илья.

Дальше события развивались стремительно и мимо меня. Приехала опергруппа, нас повезли в отделение и долго расспрашивали. Я отвечала, как есть, не вдумываясь, на это не было сил. Из обрывков и разрозненных слов я догадалась, что Кирилл кому-то сообщил о нашем с ним разговоре, и тот связался с Натальей, что заставило ее действовать решительно. Женщина отправилась ко мне домой, где обнаружила блокнот и испугалась, что правда может всплыть наружу. Если бы не Рогожин, кто знает, как бы все обернулось. Он сказал, что заехал ко мне просто так (раз уж мы с ним любовники), ключи у него якобы были, а может, он ими обзавелся. Хотел сделать сюрприз, потому заходил тихо, услышав разговор, записал его на телефон. Понял, что надо что-то делать, вмешался и вызвал полицию. Все у него выходило так складно, аж зубы сводило, хотя по большому счету я должна была сказать ему спасибо. Ведь он спас мне жизнь.

Когда меня отпустили, я вышла на улицу и немного постояла, дыша воздухом. И что теперь? Конец? Загадка раскрыта, можно жить дальше? Я быстрым шагом отправилась к дороге.

Рогожин появился у меня через час.

–Можно войти? – спросил он, пожав плечами, я прошла в комнату. Он замер на ее пороге, прислонившись к дверному косяку. Мы немного помолчали.

–Ничего не хочешь сказать? – поинтересовался Рогожин, я снова пожала плечами.

–Спасибо.

–И все? – усмехнулся Илья. Поднявшись, я подошла к нему и посмотрела в глаза. Взгляд его неуловимо изменился, стал жестче.

–А что ты хочешь? – поинтересовалась я у него. – Придумал новый способ меня унизить? Намекни, я все сделаю.

Он продолжал смотреть непроницаемо и зло.

–Хочешь, я тебя ублажу? – спросила я и взялась за его ремень, он только зубы сжал, наблюдая, как я его расстегиваю, как опускаюсь на колени и тяну вниз молнию джинсов. Толкнул меня, я упала на пол, Рогожин бросив:

–Дура, – быстро ушел, закрыв за собой дверь. Я горько усмехнулась, а потом расплакалась. А что было делать? Мне не нужна его жалость, она хуже всего. Полюбить он меня не может, а иного мне от него не надо.

Следующий день был насыщен эмоциями. В десять утра я проснулась от звонка в дверь, заглянув в глазок, увидела Абрамова. У меня подкосились ноги, но я открыла.

–Я зайду? – спросил он, я кивнула. Мы сели в кухне за стол. Некоторое время он молчал.

–Мне жаль, – сказал, наконец. Я посмотрела вопросительно. – Я хочу сказать, все это... Не должно было случиться.

–Вы про что конкретно? – усмехнулась я. Абрамов еще помолчал.

–Наталья рассказала мне о смерти Веры, о том, как все произошло. Я был поражен... Я и не думал, что она настолько меня ненавидела, что... Я не спорю, я никогда не относился к ней, как отец к дочери, не чувствовал ее своим ребенком. Когда узнал, что она наркоманка, сплавил подальше, лечиться. Оказалось, ее подруга не подсаживала ее на наркотики, а я по Наташиным заверениям перекрыл той кислород в нашем городе... Если бы уделял ей больше внимания, многого бы удалось избежать. Замуж она тоже мне назло вышла. Мол, отец женился на матери из-за денег, так и я выйду замуж за бедного приживальщика. Будет отцу мозолить глаза, напоминать о его собственном положении. А я на все глаза закрывал. Я и работал с ней потому, что у нее нюх на дела, а вовсе не из-за родительских чувств. Для меня это была сделка, не более. Я жалел ее и ее мать, но меня все устраивало, я мог развлекаться на стороне, зная, что ничего не случится... А потом я встретил Веру, она была такая... Такая маленькая, беззащитная. Я влюбился в нее с первого взгляда. – Он немного помолчал. – Конечно, я отдавал себе отчет, что мне сорок, а ей восемнадцать, но ничего не мог поделать. Когда узнал о беременности, решил развестись, но еще несколько месяцев все тянулось, как обычно, а перед самыми родами Вера исчезла. Я места себе не находил. В съемной квартире ее не оказалось, только вещи, никаких документов, в роддоме ее не было, в моргах тоже, я обегал все вокзалы, никаких следов... Я ждал, долго, надеялся, она объявится, но прошло несколько лет, я смирился. И когда я увидел вас в галерее... Вы не представляете, как вы на нее похожи.

–Представляю, я видела ее фотографию. Я была у родителей... Веры.

Он кивнул.

–У меня там был свой человек, присматривал одно время, вдруг Вера объявится... Когда ее родители стали продавать дом, я подсуетился, купил его, чтобы хоть как-то помочь. Чувствовал себя обязанным, что ли... Сам не знаю.

Немного помолчав, я рассказала ему, как все было, точнее историю, поведанную подругой Рогожиной. Абрамов только стискивал зубы.

–Что теперь будет? – спросила я. Он посмотрел на меня. – Мне слабо верится в то, что Наталью или вас посадят в тюрьму.

Абрамов вздохнул.

–Никакого суда не будет. И никакого дела нет. Через неделю Наталья отправляется в Швейцарию в спецклинику.

–Вы считаете, она больна?

–А вы считаете, здорова?

На это сказать было нечего.

–Поймите, Алиса, – продолжил Абрамов, – это лучший вариант. Раздувая скандал, ничего не добьешься.

–А как же справедливость?

–Так будет лучше для всех. Художник погиб от передозировки, следствие приняло эту версию, и точка. Семье парня помогут.

"Но его это не вернет", – подумала я.

–Вы можете вернуться в галерею в любой момент, никто вам не помешает.

Я кивнула, и снова наступила тишина. Я не знала, что сказать, Абрамов, кашлянув, произнес:

–Я знаю, вам трудно меня принять, особенно после случившегося, но вы... ты – моя дочь, и тут ничего не попишешь. Я не хочу тебя потерять, как потерял твою мать. Дай мне шанс все исправить.

Я посмотрела на него. Исправить? Исправить что? Искалеченные и загубленные жизни? Воскресить мертвых? Я не была уверена, что это возможно, но ответила:

–Хорошо.

Он этого не ожидал и растерялся. Я улыбнулась. Ему сложно понять, а мне сложно объяснить. Теперь, когда я осталась совсем одна, когда я знаю о себе столько, что придется всю жизнь замаливать грехи... Я не могу быть одна. А он прав: он мой отец, и мы должны дать шанс друг другу.

–Давайте встретимся как-нибудь, – продолжила я, – в другой обстановке.

Он кивнул и, поднявшись, направился к выходу. Днем я снова побывала у следователя, выслушала его доводы без эмоций, раз уж я знала, что дела не будет, какой смысл рыпаться?

Мне позвонили из галереи и предложили вернуться, но я отказалась, вместо этого устроилась в местный музей. Платили там меньше, но мне пока и этого было достаточно.

Прошло три недели. Жизнь стала возвращаться в свое русло, по крайней мере, я перестала ожидать каждый день цунами. Работа меня успокаивала, после нее я шаталась по магазинам или гуляла по городу, приезжала домой, ужинала и ложилась с книгой. Тихая, размеренная жизнь, в которой ничего не может произойти – это было то, что надо. По крайней мере, я пыталась себя в этом уверить. За три недели мы виделись с Абрамовым дважды, сидели в кафе, общались на разные темы. Мне сложно назвать его отцом, но я смирилась с тем, что он такой, какой есть, и мне кажется, со временем все наладится.

В тот вечер я вышла с работы и направилась в сторону остановки, когда меня окликнули. Обернувшись, я увидела Андрея. Я подошла к нему.

–Привет, – сказал он, я ответила. – Хорошо выглядишь.

–Спасибо.

Я знала, что они с Натальей находятся в разводе, рассказал Абрамов. Мы немного помолчали, потом Андрей сказал:

–Прости меня за все. Я... Я испортил тебе жизнь.

–Вовсе нет.

–Алиса... Я люблю тебя. Сам не думал, что все настолько серьезно, но я не могу без тебя. Я постоянно думаю о тебе, мы...

–Андрей, я все знаю об Ане и твоей дочери. Это ведь та самая женщина, с которой я тебя сфотографировала?

Он сжал зубы.

–Она... Этот рассказал?

–Нет. Я ездила в Березняки.

–И что? Тоже винишь меня?

–Нет, тебя я не виню, – по тому, как я это сказала, а может, по моему взгляду, он понял, что я имела в виду.

–Только не говори, что считаешь виноватой себя. Алиса, никто не мог этого предвидеть. Она знала, что я женат, даже знала, что у меня бывали любовницы, то, что она решила, что я полюбил тебя...

–Но ведь ты сам сказал, что любишь, разве нет? И она это увидела. И не смогла простить.

Мы снова замолчали.

–И ты не можешь? – спросил он все-таки.

–Не в этом дело, Андрей. Я тебя не виню, ни за нее, ни за нас. Просто я тебя не люблю. Я не хочу быть с тобой, ты мне не нужен.

Эти слова были для него хуже пощечины, как он выдержал, не знаю. Зубы сжал, и кулаки, а сам побледнел, я испугалась, но он совладал с собой.

–Я тебя понял, Алиса, – сказал спокойно, не глядя на меня. – Больше я тебя не побеспокою.

Он сел в машину, а я отошла в сторону, наблюдая, как Андрей отъезжает. Вздохнув, пошла к остановке. В этот раз я поехала домой, настроение было испорчено, шататься по улицам не хотелось. Налила крепкого кофе, когда раздался звонок в дверь. Я была уверена, что это Андрей, но все-таки открыла. За дверью стоял Рогожин. Мы встретились взглядами, он тихо спросил:

–Можно?

Пропустив его, я закрыла дверь. Мы прошли в комнату, он сел на край кровати, я в кресло. Наступила тишина, которую никто не нарушал. Через пару минут Илья покачал головой.

–Это сложнее, чем я думал, – усмехнулся он. Я посмотрела на него. – Я хочу, чтобы ты знала всю правду.

–Я знаю. Я ездила в Березняки.

Он кивнул.

–Я в курсе. Только я не совсем об этом. Я о себе. Мать рассказала мне об Ане три года назад. Я знал, что у меня была сестра, и что она погибла. Оказалось, она исчезла, и она не родная мне, а сводная. Эта мысль не давала покоя, и я решил скататься в Березняки, сам не знаю, зачем. То ли вызнать что-то об ее отце, то ли еще что... Раз ее не нашли, она могла остаться жива, так? А чтобы ее отыскать, надо начать хоть с чего-то. Оказалось, все гораздо проще и страшнее. Я опоздал на пару месяцев. Аня покончила с собой, ее отец с внучкой уехал в другой город. Я нашел их. Он весь осунувшийся и постаревший, девочка – его единственная радость. Он ее семья, а не мы, тут ничего не поделаешь. Я не стал рассказывать матери, это бы ее убило. Но поклялся отомстить тому, по чьей вине все произошло. По стечению обстоятельств мы оказались из одного города, и я стал рыть под Николаева. Для начала сильно подгадил в бизнесе, это было самое простое. Потом дал знать, кто я, и поселился напротив, специально, чтобы напоминать об Ане, о том, что он сделал. И конечно, оставалось главное – та, из-за которой все произошло. – У меня сжалось сердце, я сидела в кресле, поджав под себя ноги, опустив голову. Илья смотрел в пол, уперев локти в колени. – Когда я впервые тебя увидел, я еще не знал, что ты его любовница, я просил небеса, чтобы это было не так... Как сейчас помню, ты вышла из галереи, я пасся там, увидел тебя... – Он помолчал, качая головой. – Когда я узнал, что ты любовница Николаева, готов был его убить, и себя тоже. Потому что в тот момент я не об Ане думал, а думал... Что понимаю его, – бросив на меня быстрый взгляд, он снова уставился в пол. – Я вызнал, что вы вместе уже три года, стал следить за тобой, и тут меня ожидало невероятное: у тебя больше никого не было. Ты реально жила только с ним, работала, ходила по магазинам, два раза в неделю ложилась с ним в постель, в выходные гуляла по городу. Наблюдая за тобой, я пришел к выводу, который меня убил: ты его любишь. Это было хуже всего, потому что я к тому моменту уже... – Он замолк, а продолжил о другом. – С тобой не раз пытались знакомиться мужчины, но ты всех отбривала, и я не понимал, почему. Не понимал, что ты нашла в нем. Зато я понимал, что подобраться к тебе не получится, если только случай не поможет. И когда спустя три года ты вдруг сошлась с этим художником... Я не знал, что делать. Как реагировать. Я стал присматривать за тобой, установил камеру в его студии, чтобы получить подтверждение... Потом ты решила продать машину, я понял, что это шанс. Не отомстить, а войти в твою жизнь... Когда ты пришла ко мне с просьбой о помощи... Я подумал, удача сама плывет в руки, и стал действовать... Пытался убедить себя, что делаю это из мести, но чем больше находился рядом с тобой, тем сложнее было обманывать себя. Я увязал. С одной стороны, я ведь все равно тебя использовал и понимал это, а с другой... Не мог представить, что ты исчезнешь. Понимал, что должен рассказать тебе всю правду, но боялся, что ты уйдешь, и тянул...

Илья снова замолчал, я сидела, чувствуя, как по лицу катятся слезы. Мне хотелось ему верить, и в то же время было так страшно.

–Когда все раскрылось, объясняться было бессмысленно, ты бы мне не поверила. И я повел себя, как полный придурок. Я столько времени сходил по тебе с ума, и так легко тебя отпустил...

–Как ты оказался в моей квартире в тот вечер?

–Я приглядывал за тобой все это время. Когда ты приехала домой, то не включила свет ни в комнате, ни в кухне. Это показалось странным, но я решил подождать, может, ты сразу пошла в душ. Потом зажглась лампа, а шторы были плотно задернуты. Мне это не понравилось, и я решил подняться.

–Зачем ты за мной следил?

Рогожин вздохнул.

–Алиса... Пожалуйста, не будь дурой. Я за тебя боялся. А еще я без тебя не могу. Приезжал, как полный идиот, чтобы посмотреть на твои окна.

–Действительно, идиот, – улыбнулась я.

Он взглянул на меня, я ответила ему прямым взглядом.

–Я люблю тебя, Алиса, – сказал Илья, – люблю до одури. Не могу представить ни дня без тебя, не могу и не хочу. Я знаю, что наделал кучу ошибок, но... если ты мне дашь шанс, я обещаю, что сделаю тебя счастливой.

Я встала и, подойдя к нему, опустилась на колени, руки положила ему на ноги. Мы немного посмотрели друг на друга.