Текст книги "Большая книга приключений и загадок"

Автор книги: Юлия Кузнецова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Странный какой-то этот Родионов, – подумала я вслух, – к нему заявилась с расспросами незнакомка, а он об интервью заботится…

– Вот-вот! – хихикнула Вероника. – Только тогда мне было не до смеха. Как же вызвать Славу? Кинуть об дверь Супербяку? Но я боялась его травмировать. Тогда я просто сунула кота Родионову под нос и закричала: «Видите этого кота, сэр? Он мертвый! Поняли? Я убила его и принесла вам!» Родионов отскочил от меня с воплем: «Ненормальная!» А я приказала: «Откройте дверь!» Продюсер послушно отпер ее, и я поспешила из номера. Но у самого выхода Родионов вдруг вырвал у меня кота и сумку и выбросил их в коридор. Потом обернулся ко мне и говорит: «Нет уж, ты никуда не пойдешь, пока не объяснишь, что тут за цирк устроила!»

– Ну и, конечно, – усмехнулся Слава, – дверь ему не дал закрыть уборщик. Я поймал кота и сумку, потом схватил швабру и замахнулся на Родионова. Я просто хотел пригрозить ему, но со швабры сорвалась тряпка и плюхнулась продюсеру на темечко. Это было что-то! Он стянул тряпку, сплюнул и заорал: «Психи!»

– А затем вытолкал меня в коридор, – добавила Вероника. – Могу сказать, что Родионов – не джентльмен.

Мы с Ботаником улыбнулись, представив себе продюсера с тряпкой на голове.

– Значит, у нас с вами есть и открытия, и невыясненные моменты, – подвел черту под событиями вчерашнего дня Слава. – Во-первых, мы снимаем подозрения и с няни, и с продюсера. Однако кто-то определенно знает о том, что мы расследуем это дело. И даже более того – что напали на след похитителей мальчика. Ведь не зря же нам подкинули письмо с угрозой! Во-вторых, получается, что наши поиски как-то связаны с усадьбой «Архангельское». Есть подозрение, что ребенка держат в помещении, похожем на то, что имеется на территории музея. И есть новость, что отец Антона имеет виды на дворец Юсуповых.

Да, ловко Слава все подытожил!

– Куда направим стопы теперь? – спросил у него Ботаник.

Мы выжидающе посмотрели на Славу. Все признали его командиром.

– Надо осмотреть дома с пристройками, – решил Слава.

– То есть мне нужно посетить библиотеку, чтобы выяснить адреса? – встрепенулся Ботаник.

– Да, это твое задание, – кивнул Слава. – Правда, в выходные в Звенигороде библиотеки закрыты. Так что начнешь на следующей неделе.

– А пока что будем делать? – спросила я.

– Пойдем в местное отделение милиции и попробуем узнать, не выяснили ли они какие-нибудь еще подробности о похищении Антона.

– С удовольствием, – обрадовалась я. В компании Славы я была готова отправиться хоть на край света!

– Погодите, ханиз, – мрачно сказала Вероника. – Вы что, забыли? Сегодня суббота!

Выяснилось, что по субботам нас будут пытать не только «семейным завтраком», но и «семейным обедом», а также «семейным ужином», и даже «семейным полдником». Так что сегодня из отеля – никуда.

– Только на спорт, – добавила Вероника. – Хоть какая-то радость! Тая ваша – профессионал высокого класса. Но вообще – это дизгастинг… отвратительно. Никакой свободы!

– То, что устроили наши родители, похоже уже не на проживание в гостинице, а на пионерлагерь советского типа, – вздохнул Ботаник.

– Скорее, на ферму! – возмутилась я. – А давайте устроим саботаж? Раз нас считают стадом коров, которые должны все делать вместе и по расписанию, давайте замычим хором на всю столовую?

– Не надо, – остановил меня Слава. – Лучше делать так, как считают ваши родители. Потому что саботаж повредит самому главному – расследованию.

«И нашим встречам с тобой, Геркулес», – подумала я. И вздохнула:

– Ладно. Где там наше стойло с обедом?

Глава 11, в которой мы ссоримся, миримся и устраиваем настоящий допрос свидетеля

На следующий день утром ко мне зашла Вероника. Родителей не было. Насмотревшись вчера на гольф, они решили попробовать свои силы на поле и отправились играть вместе с родителями Вероники.

– Морнинг, хани! – поздоровалась Ника. – Поход в милицию отменяется.

– Потому что сегодня воскресенье?

– Нет. У полиции выходных нет. Просто Слава с утра сам навестил отделение милиции и прислал мне эсэмэску: «В десять милиция будет допрашивать администраторов в комнате отдыха. Сам приду, как освобожусь».

– В какой комнате отдыха?

– В комнате отдыха администрации, – пояснила Ника и ткнула наманикюренным ногтем в план эвакуации из отеля.

– За Ботаником зайдем?

– Нет. Он не очень… э-э-э… ловкий.

– А зачем нам ловкость?

– Подслушивать.

– Подслушивать допрос? Откуда?

– С балкона комнаты отдыха.

– Как же мы туда попадем? Ведь она… – я глянула на план, – на пятом этаже!

– Конечно, хани. Именно тут и потребуется ловкость. Мы перелезем через твой балкон и доберемся до балкона комнаты отдыха.

– Ну да, я тоже живу на пятом, но далеко от нее, – напомнила я.

– Перфективно. Переберемся через несколько балконов. Ведь ты в хорошей физической форме благодаря занятиям аквааэробикой с нашей любимой Таей. Может, кстати, тоже в модели пойдешь?

Вероника подмигнула мне и направилась к балкону.

– Больно надо, – мрачно ответила я и последовала за ней.

* * *

Не буду описывать наше путешествие по балконам. От одних воспоминаний об этом меня бросает в дрожь. Скажу только, что на третьем балконе мы разбудили ребенка, спавшего в коляске, и малыш раскричался на весь отель, а на четвертом до смерти напугали толстого дядьку в трусах, который делал зарядку.

Наконец достигли нужного балкона. На наше счастье, и милиционер, и его помощник сидели к окну боком, на диванчике возле стены. В комнату отдыха вошел администратор Игорь, сел на стул напротив диванчика. Мы с Вероникой пригнулись и замерли. Окно было закрыто, и до нас доносились только отдельные слова через приотворенную форточку.

– Я не знаю, кто он, – повысил голос Игорь.

– Посмотрите на фоторобот! – настаивал милиционер. – Мы уверены, что этот человек проживает в вашем отеле.

– Да, проживает, – подтвердил администратор, – только кто он, я не знаю.

– В каком номере его поселили?

– А вы с какой целью интересуетесь?

– Он подозревается в похищении мальчика, Антона Родионова.

– Почему именно он? – не отступал Игорь.

Да, «Созвездие» умеет защищать своих клиентов.

– Потому что был единственным, кто заходил к Родионовым в их отсутствие в тот вечер. И администраторы «Гроссвальда», и няня Антона это подтвердили.

– Выходит, он сначала засветился и перед администратором, и перед няней, а потом похитил мальчика?

– Мог приходить на разведку, – брякнул помощник следователя.

Его начальник шикнул на него, а потом снова обратился к Игорю:

– Послушайте, молодой человек…

Милиционер заговорил тихо. Я осторожно выглянула. Помощник теребил в руках фоторобот. Смешной он парнишка – с торчащими волосами и острым носом… Похож то ли на редиску, то ли на редьку. Администратор спокойно смотрел на обоих. О чем они шепчутся?

– Я тоже хочу посмотреть! – заявила Вероника. И высунула голову.

Ее, конечно, сразу заметили. Игорь и помощник милиционера вскочили. Игорь открыл дверь балкона.

– Что вы здесь делаете, девочки?

Помощник милиционера вышел за ним.

– Кто такие? – спросил он. – Их тоже допросить нужно.

– Оу, – заговорила Вероника, – ноу! Я… мы играем! Мы перепутали балкон. Думали, тут живет мистер Травинский, и хотели сделать сюрприз его сыну. Сорри!

– Надо допросить, – настаивал помощник милиционера.

– Да перестаньте! – с досадой сказал Игорь. – Они же дети, просто играют. Только, девочки, игры у вас опасные какие-то. Заходите внутрь.

Мы вошли в комнату.

– На выход, – скомандовал нам следователь, – не отнимайте у меня время.

Игорь проводил нас к двери. Я успела взглянуть на листок с фотороботом, который помощник милиционера положил на стол, и чуть не ахнула. На нем был дядька, который делал зарядку на соседнем балконе! Как странно, что милиционеры его не заметили! Или мне померещилось сходство?

– Это он, – подтвердила Ника в коридоре, – я тоже заметила.

– Тогда они сейчас перейдут в соседний номер, – сообразила я, – давай опять ко мне? Перелезем и подслушаем допрос!

Но ничего не вышло, когда оказались на балконе моего номера, то увидели внизу наших родителей. Судя по выражению их лиц, они видели, как мы перелезали с балкона на балкон!

Папа помахал нам, чтобы мы спускались. Через несколько минут я и Вероника стояли возле родителей.

Папу Вероники я видела так близко впервые. Богатырь в стильном костюме для игры в гольф. Пшеничные волосы, густые усы и суровый взгляд из-под бровей. Я съежилась, но при взгляде на маму Вероники чуть не рассмеялась. Она надела ярко-розовый, с серебряной вышивкой спортивный костюм и походила на сверкающую новогоднюю игрушку. У всех в руках я заметила клюшки для гольфа.

– Хелло, дэдди! – небрежно бросила Вероника и, широко расставив ноги, встала к отцу вполоборота. Кулаки она выставила перед собой, а голову слегка наклонила.

– Для удара хорошо, для защиты слабовато, – улыбнулся ее отец и шутливо ткнул ее пальцем в бок.

«Кикбоксинг», – сообразила я. Не такой уж отец Вероники и суровый.

– Что ты там делала? – строго спросил меня мой папа.

– Мы… – Я запнулась и посмотрела с мольбой на подругу.

Ей всегда удавалось выкрутиться из подобных ситуаций, придумав изящное объяснение.

– Видите ли, мистер Арутюнян… – начала было объяснять Вероника.

– Спасибо, Вероника, – твердо сказал мой папа, – thanks a lot[10]10
  Thanks a lot – большое спасибо (англ.).


[Закрыть]. Но я думаю, нам с дочерью необходимо поговорить наедине.

* * *

Папа отвел меня в бар при гостинице и купил кофе латте[11]11
  Кофе латте – кофе с дополнительной порцией молока.


[Закрыть]. Мы заняли самый дальний столик. Я опустила в чашку ложку и разрушила сердечко на поверхности кофе, которое бармен выложил корицей. Папа молча смотрел на меня и пил чай.

– Скажи мне, дочь, – наконец заговорил он, – что ты делала на балконе комнаты отдыха?

– Мы играли. В «Мафию».

– Ты ведешь себя вызывающе. Это может не понравиться.

– Кому? Тебе?

– Не только, – туманно ответил папа, – много кому.

– Но мы просто играли, пап. Мы с Вероникой…

– Кстати о Веронике. Твоей задачей было подружиться с этой девочкой. А не совершать необдуманные поступки вслед за ней.

– Почему?!

– Потому что Вероника тебе не ровня.

– Пап, так говорили в прошлом веке.

– Но с прошлого века мало что изменилось. Все равно существуют люди, которые зависят от других.

– И от кого зависим мы?

– От отца Вероники. Вообще-то я не хотел тебе рассказывать. Чтобы ты вела себя естественно. Но ты с естественностью перебарщиваешь. Поэтому слушай. В конце года отец Вероники с кем-то из коллег едет в Америку. Поскольку это длительная командировка, он хочет присмотреться к семьям своих сотрудников. Мне необходимо поехать с ним.

– А при чем тут мое поведение?

– Оно может ему не понравиться.

– Пап, но его дочка делала то же самое, что и я! А он улыбался!

– Одно дело – то, что делает собственный ребенок, и совсем другое – ребенок человека, с которым тебе, возможно, придется жить и работать бок о бок долгое время. Это не главная причина, но она может повлиять на ход событий. Я не хочу, чтобы выбрали Травинского.

– То есть вы с отцом Ботаника конкуренты?

– Да. Я, кстати, заметил, что ты сдружилась с сыном Травинского. Это бессмысленно. Все равно в Америку поедет только один из нас.

Иногда мне кажется, что мой папа – робот. Ну как можно так говорить: дружба – это бессмысленно? Я разозлилась.

– А дружба с Вероникой имеет смысл, да?

– Конечно. Вдруг все-таки выберут меня?

– И тогда я стану неплохой игрушкой для дочки твоего босса, да?

– Ты станешь ее подружкой, – поправил меня папа. – Ну все, мне пора. Пришел Травинский, надо обсудить с ним кое-что по работе.

Папа встал, помахал появившемуся в баре отцу Ботаника и уселся с ним за другой столик.

Я с горечью подумала, что папа привел меня сюда не для того, чтобы купить мне кофе латте или поговорить со мной о моих друзьях. Он просто скоротал время до появления в баре Травинского, а заодно прочел мне нотацию. Робот, он и есть робот!

Свое раздражение я перенесла на Веронику. Меня злило не то, что мой отец зависит от решения ее отца. Папа прав, всегда существовали те, кто зависит, и те, от кого зависят. Меня огорчило то, что я должна принимать это в расчет, а она – нет. Что Вероника может вести себя так, как хочет, а я должна предугадывать, понравится ли мое поведение ее папе или нет, поскольку от него зависит карьера моего собственного отца.

* * *

Эта несправедливость довела меня почти до слез. Поэтому, когда я встретила в холле Веронику, Славу и Ботаника, дожидавшихся меня на диванчике, я буркнула «Привет!» и отвернулась к аквариуму с осьминогом.

– Досталось от отца? – сочувственно произнес Слава.

Я пожала плечами.

– Почему твой дэдди так ведет себя? – возмутилась Вероника. – Ты живешь в свободной стране и…

– Хватит! – оборвала я ее. – Ты не в своей Америке. Давайте о деле.

Вероника обиженно поджала губы.

– Ты остановилась на том, как Игорь вас заметил, – подсказал ей Слава.

Мне показалось, что он смотрит на нее с восторгом. Я возненавидела и Славу. Не глядя в мою сторону, Вероника продолжила повествование. Я слушала вполуха. Во мне зрела неприязнь ко всем. Лишь Ботаник вызывал дружеские чувства. Наверное, потому, что именно с ним мне было запрещено дружить.

– Гаянэ, мэйби, ты добавишь хоть слово в мой рассказ? – сердито воскликнула Вероника.

– Гаянэ витает в облаках, – с улыбкой сказал Ботаник. – Творческие люди зачастую немного в стороне от реальной жизни.

Тут во мне что-то лопнуло, Ботаник тоже начал меня раздражать.

– Не я, вы, – закричала я, – вы все оторваны от реальности! Играете в сыщиков, как дети малые!

В порыве злости я забыла, что сама и начала игру в сыщиков.

– Все это расследование – полная ерунда! Мы все равно ничего не сможем найти! Так что вы сами в стороне от реальной жизни! Ты, Ника, со своими нарядами и косметикой! И ты, со своей Древней Грецией! И ты тоже…

Я ткнула пальцем в Славу, но придумать, почему он тоже оторван от реальности, не смогла. Поэтому просто безнадежно махнула рукой и выбежала в холл.

– Гаянэ! – окликнул меня из-за стойки Игорь. И сообщил радостную весть: – В отеле заработал Интернет.

Я только кивнула, отдышалась и направилась к лифтам.

* * *

В номере я подключила к сети ноутбук и самозабвенно окунулась в новости любимого сайта «Создай комикс». А их была куча: галерея супермастеров пополнилась новыми фантастически искусными рисунками, раздел «Великие люди» предлагал интервью с Миядзаки и кучу фотографий с фестиваля, а мой почтовый ящик был переполнен письмами друзей. Кое-кто уже нетерпеливо барабанил в мою аську.

Но чем больше я болтала с Санни, Космой и другими интернет-друзьями, тем больше я ощущала какую-то пустоту. Мне не хватало моих друзей в реальной жизни – Вероники, Ботаника и, конечно, Славы. Да и игра в сыщиков была, как ни крути, увлекательной. Жалко, что для меня она теперь закончена.

Вдруг раздался стук. Я вскочила и открыла дверь. На пороге стояла Вероника.

– Привет, – тихо произнесла она. – Ты за что на меня обиделась?

Не такая уж наша «мисс Вселенная» и бесчувственная… Я вкратце пересказала ей свой разговор с отцом.

– Раньше я думала, – сказала Ника, ходя по комнате туда-сюда, – что друзья – это связи. Но теперь, когда познакомилась с тобой и бойзами, поняла: дружба – это как еда или сон. Без дружбы тяжело.

– Ага, – согласилась я, – мне без вас тоже тяжело.

– Тогда будем дружить. А твой дэдди… Он все-таки не имеет права так себя вести. Ты свободный человек, живешь в свободной стране…

– Вероника!

– Молчу, хани. Собирайся. Нам надо спешить. Суровый полисмен уже выяснил, где проживает тот мэн с фоторобота.

– Опять подслушивать?

– Да.

– А где мальчишки?

– Слава будет отвлекать игроков в гольф, чтобы они не увидели нас с тобой, снова ползущих через балконы.

– А Ботаник?

– Будем надеяться, что это он стучит в дверь, а не твой дэдди, – пробормотала Ника, направляясь к выходу.

За дверью действительно был Ботаник. Лезть решили немедленно.

* * *

На этот раз мы внимательно осмотрели с балкона всю открывающуюся взору местность. Родителей поблизости не наблюдалось.

Ника скомандовала: «Вперед!», мы по очереди стали перелезать. Ботаник замыкал нашу троицу и отстал – его штанина зацепилась за гвоздь – он вывернулся в какую-то немыслимую позу, чтобы освободиться. В это время мы с Вероникой добрались до балкона, где шел допрос.

– Я ничего вам не скажу! – неслись крики из номера. – Дело, по которому я заходил к господину Родионову, касается только меня и вышеупомянутого господина!

– Вы обвиняетесь…

– Да как я могу обвиняться, если девушка-администратор видела, как я уходил?!

– Однако вы единственный были у Родионовых в тот вечер!

На этот раз Вероника последовала моему примеру, и мы осторожно заглянули в окно номера. «Гимнаст» уже надел брюки и рубашку и теперь стоял напротив милиционера, сложив на груди руки, как оперный певец.

– И что же? – непонимающе спросил он. – Я поэтому преступник? Там была еще няня.

– Няню нашли связанной, – напомнил милиционер.

– И что же? – повторил дядька. – Возможно, она соучастница преступления – пустила внутрь своих подельников. Те украли мальчика и связали ее. Вот если бы ее обнаружили задушенной, как Дездемону…

– При чем тут Дездемона? – разозлился милиционер.

– Потому что в порыве гнева я всегда вспоминаю арию Дездемоны из оперы «Отелло», – объяснил дядька.

– Какой еще Отелло? Слушай, ты, не пудри мне мозги!

– Не «ты», а «вы»!

– Няня, к твоему сведению…

– Не «твоему», а «вашему»!

– К вашему сведению, – с тихой яростью проговорил милиционер, – дала подписку о невыезде. И ты дай!

– Не «ты», а «вы»!

– Ладно, ладно! Редькин, у тебя бланки подписки есть?

– Не у «тебя», а у «вас», – машинально поправил милиционера помощник.

– Ты сдурел?!

– Ой, простите. Вот бланк о подписке.

Следователь повернулся к «гимнасту»:

– Подписывай!

Дядька только вздохнул. Черканул на протянутом Редькиным листочке. Помощник забрал подписку. Милиционер легонько стукнул его кулаком по спине, и они удалились. «Редькин? – подумала я. – Как ему подходит фамилия!»

Дядька расстроенно покачал головой и вышел на балкон. Мы вскочили.

– Опять вы? – вскрикнул «гимнаст».

Мы растерялись.

– Угу, – несмело ответила я, – опять мы.

– Да вам что нужно? – разъярился хозяин номера. – Смерти моей желаете?! Час назад вы чуть не довели меня до инфаркта. Зачем разгуливаете по чужим балконам?

Дядька наступал. «Сейчас он сбросит нас с балкона!» – испугалась я и начала отступать. Я пятилась, пятилась, пока вдруг не уткнулась спиной в чью-то ладонь. И покрылась холодным потом. Кто-то схватил меня сзади за шею. Глаза дядьки расширились.

– Прости, Гайка! – услышала я сзади знакомый голос.

– Ботаник! Ты смерти моей желаешь? Чуть не довел до инфаркта!

– Зато все-таки добрался.

Вероника хмыкнула и схватила нашего мыслителя за косичку.

– Я вам не барон Мюнхгаузен, – сердито сказал Ботаник, поднатужился и перелез через перила.

– Вот так! – обрадовался он. И, не удержав равновесия, съехал на пол.

– Что ж тут такое творится? – только и выговорил дядька.

Ботаник поднял на него глаза.

– Ох! – выдохнул парень. – Это вы?

– Кто – я? – с подозрением спросил дядька.

– Елистрат Елистратович Лопуховский, – отчеканил наш друг.

Я решила, что от большого физического напряжения при подъеме сюда Ботаник немного повредился умом и теперь бредит. Но дядька вдруг расцвел.

– Да, – подтвердил он, поставил Ботаника на ноги и пригласил: – Проходите в номер, господа, я напою вас ромашковым чаем с лимоном и медом. Очень полезно для горла.

– В меде столько калорий! – ужаснулась Вероника. – И горло у меня не болит.

– Елистрат Елистратович должен беречь голос, – объяснил нам с Никой Ботаник, – он очень известный оперный певец.

– Был им когда-то, – поправил Лопуховский, – а теперь я никому не нужен.

– Но у вас прекрасный голос! – с восторгом произнес Ботаник. – Моя бабушка обожает ваши концерты. Часто просит поставить кассету с вашими ариями. Я как раз вспомнил фотографию на обложке той кассеты, поэтому вас и узнал.

Мы уселись на диван.

– Спасибо, молодой человек за то, что узнали меня, и за ваши лестные отзывы, – грустно поблагодарил Лопуховский. – В самом деле, еще десять лет назад я был очень востребован. А сейчас оперу мало кто любит. Предпочитают телевизор.

– И Интернет, – добавила я.

– Именно, барышня. Вам налить ромашки?

– Да, спасибо. А где вы выступаете, Еле… Елистрат Елистратович? В театре?

– Нет, милая барышня. Классика никому не нужна. Дело в том, что я решил податься в популярную музыку.

– С вашими голосовыми данными? – потрясенно спросил Ботаник.

– А что делать? Я должен кормить семью. Начну выступать в Звенигороде. Но необходим продюсер. Мне порекомендовали одного человека. Сказали, что сейчас он живет в гостинице под Звенигородом. Вот я и приехал сюда, чтобы найти продюсера и договориться о площадке для выступлений.

– А как фамилия этого человека? – спросила Вероника.

– Родионов. Как назло, у него в семье случилось несчастье. Вы, наверное, слышали о мальчике, которого похитили?

Мы закивали.

– Это сын Родионова. И главное, я заходил к нему, как выяснилось, именно в день похищения. Постучал в дверь номера, но мне никто не открыл. И вот теперь я имею дело с милицией.

– А вам ничто не показалось подозрительным в тот вечер? – спросил Ботаник.

Лопуховский помолчал.

– Не хочу вам врать. Вы такие чудесные ребята! Но и правду не могу поведать. Вам она ни к чему, а у меня потом могут быть неприятности.

– Мы никому не расскажем! – воскликнула я.

– Нет и нет. Даже не просите. А вы, прелестная барышня, ромашки не желаете?

– Нет, – покачала головой Вероника. И вдруг поинтересовалась: – А вы не желаете меняться?

– В каком смысле? – не понял Лопуховский.

– Очень просто. Мы помогаем вам связаться с продюсером, а вы рассказываете нам о том, что увидели в тот вечер.

– Как же вы поможете мне? – не поверил Лопуховский.

– О, всего пара слов, и… – загадочно улыбнулась Вероника.

– Ему сейчас, наверное, не до меня. Сына же надо искать…

– Мы сделаем так, что будет до вас. Поверьте.

– Хорошо, – согласился Лопуховский. – Только вы первые говорите.

– Не доверяете? – с упреком спросил Ботаник.

– Мне нужно кормить семью! – с вызовом ответил певец.

– О’кей, – кивнула Ника. – Все элементарно. Вы перепутали номера. Вам нужно было в соседний номер, где живет продюсер Родионов. Он до сих пор там живет. И никаких сыновей у него нет.

– Откуда вы знаете? – удивился Лопуховский.

– Что у него нет сыновей?

– Что он до сих пор там живет.

– Я беседовала с ним недавно. Хотите, устрою вам встречу прямо сейчас?

Лопуховский с готовностью протянул ей трубку.

– «Гроссвальд»? – важно спросила Вероника. – С 214-м соедините, пожалуйста. Миша, привет! Это Люда Иванова. Тут ребята из «Рублевской жизни» хотят интервью у тебя взять… Не хочешь? Ну, тогда другой вариант: вместо интервью тебя навестит известнейший оперный певец Еле… Елиста…

– Елистрат Лопуховский! – прогремел певец.

Он выхватил у Ники трубку.

– Я у телефона. Что? Конечно, он самый. Да, я абсолютно нормален. Вы согласны меня принять? Прекрасно. Буду у вас сегодня в шесть вечера. Благодарю. Всего доброго.

Лопуховский положил трубку и потрясенно посмотрел на Веронику.

– Вы правда это сделали! Даже не верится!

– Теперь ваша очередь, – напомнила я. – Что вы видели в отеле?

– Сейчас расскажу. Мне вообще-то давно хотелось с кем-то поделиться. Вы обещаете, что не передадите мои слова милиции?

– Обещаем!

– Хорошо. Дайте собраться с мыслями… Вечером я покинул отель «Гроссвальд», так и не достучавшись до Родионовых. Я обошел отель и намеревался побродить по парку, чтобы развеяться. И тут увидел, что из окна номера Родионовых…

Лопуховский умолк.

– Кто-то выглянул из окна? – не выдержала я.

– Нет. Кто-то выпал из окна. Вернее, тогда я думал, что не кто-то, а что-то, то есть попросту из отеля что-то воруют. Я проследил траекторию полета мешка – он плюхнулся на стог сена. К мешку подскочил какой-то громила.

Мы замерли.

– А потом из окна спустился по балконам еще один человек, маленький и ловкий. Вдвоем они стащили мешок со стога. Громила взвалил его себе на спину и поволок в парк.

– То есть в вашу сторону? – уточнил Ботаник.

– Да, – подтвердил Лопуховский. – И я спрятался в кустах. Через несколько минут мужчины исчезли со своей ношей в лесу.

– Почему вы их не остановили? – удивилась я.

– Говорю вам, барышня, я не знал, что в мешке мальчик. Был уверен, что там какая-нибудь люстра или тумбочка. Мне не хотелось влезать в темную историю, беспокоился за свою репутацию.

– Сравнили – репутацию и мальчика… – с осуждением произнесла Ника.

– Сколько можно повторять, я не знал! Да если бы и знал, то не вмешался бы. Что я один мог сделать против такого громилы и его приспешника? Они прихлопнули бы меня как муху! А мне нужно кормить…

– Семью, – закончила я. – Что ж, спасибо вам за рассказ.

– А вы точно не расскажете милиции? – забеспокоился Лопуховский. – А не бандиты ли вас прислали – выведать, что мне известно?

Певец волновался все больше и больше. С дивана поднялась Ника – лучший специалист по решению любых проблем.

– Успокойтесь, дорогой сэр, – проникновенно сказала она Лопуховскому. – Кто бы мы ни были, мы уже уходим. Кстати, напоминаю о встрече с продюсером Родионовым в шесть вечера.

– Ох, точно! – воскликнул Лопуховский. – Я уже успел забыть. Благодарю вас, милая барышня. Вы очень добры ко мне.

Вероника промолчала. Но когда мы ехали в лифте наверх, ее прорвало:

– Вот тип! Ему важнее его репутация, чем ребенок! Из-за какой-то репутации скрыл от полиции такие важные сведения.

Мы с Ботаником переглянулись и решили не исправлять «полицию» на «милицию». Вероника помолчала и добавила:

– Этот мэн меня разозлил. Гайка, сейчас заберем из моего номера Супербяку, а потом вернемся в твой.

– Хорошо. А зачем?

– Спустим кота на балкон мистеру Елистистеру. Супербяка поможет ему снять с сушилки вещи. И будет еще одним сюрпризом с балкона.

– Отличная мысль! – хмыкнула я.