Текст книги "Когда вдруг решил... что уже... поздно (СИ)"
Автор книги: Юлия Флёри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
– Марго, я на этот проект полгода угрохал. – Устало выдохнул Саша. – Он моим был от начала и до конца. И если ты считаешь, что твоя речь стоит того, чтобы…
– Полгода – это не такой уж большой срок, чтобы развернуться и уйти. Ты этой выходкой репутацию свою уничтожишь. – Объяснить попыталась, а Саша воздуха побольше глотнул, чтобы в обратном убедить. Рита успела высказаться первой: – И если сейчас хоть слово против скажешь, я звоню Зотову и говорю, что ты целенаправленно пытаешься его разорить. Мне он поверит, можешь не сомневаться!
– Послушай…
– Литнер сейчас цену взвинтит, просчитав твои амбиции, а потом кинет нам этот кусок земли. А мы не потянем.
– Марго…
– Не потянем! – Повысила она голос до внушительного шёпота, едва не по слогам выговаривая. – А через год, другой, он получит эту же землю с уже готовым на ней объектом по бросовой цене. Потому что уже сейчас понятно, что именно так и будет.
– Кому понятно? – Раздражённо оскалился Самарин, а Рита на Мишу взгляд перевела.
– Как минимум мне и Воронцову. Иначе стал бы он на меня сейчас так смотреть, да, Миш?
– Саша, я считаю, что она права. – Нехотя признался Воронцов. – И изначально считал всю эту твою затею… Неперспективной… – Выговорил, чувствуя на себе испепеляющий взгляд друга.
– Хорошо! Ты что мне сейчас предлагаешь, встать и уйти? Бросить всё сейчас, когда мы уже так близко?
– Близко к повалу. – Прокомментировала Рита ситуацию и недоумённо вскинула брови, поймав на себе гневный взгляд. – Предлагаю расслабиться и досмотреть представление до конца.
– На то, как Литнер очередной раз получит желаемое?
– В конце концов, он в любом случае будет в выигрыше. Давай не будем доставлять великому махинатору двойное удовольствие и не станем разоряться с его лёгкой руки.
– Считаешь себя самой умной?
– Не для этого ли меня наняли? Контролировать твои порывы. Холодный расчёт для юриста черта наиболее характерная. Эмоции мы оставляем на потом.
– Иди ты к чёрту со своими нравоучениями!
– И это вместо «спасибо». – Сухо усмехнулась она и с чуть склонённой набок головой и полной отстранённостью в выражении лица досидела до конца торгов.
Саша бросал в её сторону гневные взгляды, Литнер криво улыбнулся, выиграв лот. Илья повернуться в её сторону больше не захотел. В конце концов, он ведь не обязан…
– Ты с Глускером шепталась. О чём? – С обвинением проговорил Миша, как только из основного зала вышли и Самарин слышать этого не мог. Настойчиво ждал ответа. Заблаговременно Риту за локоток придержал, увернуться от претензий не позволяя.
– Учились вместе. На одном курсе у Строговцева.
– Я спросил не об этом.
– Так, я и говорю: не шептались мы. Не этому нас учили. А если так уж интересно было, мог бы присоединиться, да послушать.
– Это как минимум непрофессионально. – Заметил Миша как бы между прочим, а потом на Риту прямо глянул. – Идти против своего нанимателя. – Илью имея в виду, пояснил. – Вас что-то связывает? – Мысль продолжил, заставляя Марго пакостно ухмыльнуться.
– Мы тесно общались, если ты, конечно же, об этом.
– Я об этом. – Убедительно кивнув, Миша пальцы на её локте сжал сильнее. – Надеюсь, ждать того, что в один прекрасный момент ты проявишь к нему такие же тёплые чувства, как и он к тебе сейчас, не стоит?
– Ты явно переоцениваешь мои порывы. Впредь не стоит этого делать.
– Боюсь, самым опасным во всей сложившейся ситуации будет тебя недооценить. – Обнажил Воронцов ровные зубы, растянув губы в улыбке. – Кстати, думаю, стоило сразу уточнить: я тоже учился на одном курсе с Глускером и, извини, но тебя что-то… не припомню. – Шепнул он, и ушёл не прощаясь, заставляя Риту мысленно ругнуться, внешне будучи абсолютно невозмутимой.
Она всё ещё молча улыбалась, оставаясь неподвижной, когда место Воронцова занял Костя Литнер.
– Приехала. – Хмыкнул он, опуская приветствие. На короткий миг уверенный взгляд себе под ноги опустил, но быстро опомнился, нагло ухмыляясь. – И не позвонила. – Неодобрительно покачал головой, будто обвиняя. – Я оскорблён до глубины души. – По-шутовски развёл руками, при этом на один глаз щурясь.
Руку протянул, в желании прикоснуться, но Рита демонстративно отступила. Всего на полшага, но при этом предельно точно давая понять собственный настрой. Она окинула мужчину хмурым взглядом, расправила плечи, недовольно поджала губы.
– Андрей обещал набить тебе морду, если посмеешь меня обидеть. – Предупредила, отступая к стене ближе, сторонясь редких прохожих.
Литнер посмотрел на неё не без интереса, сказанное оценил и как всегда выпятил вперёд нижнюю губу. С готовностью кивнул, нелепо по сторонам осматриваясь, руки в карманах брюк спрятал, на пятках качнулся, внимательно её изучая.
– Ты смотришь на меня унизительным для приличной женщины взглядом. – Попыталась отмахнуться Рита от навязчивого внимания, на что мужчина удивлённо приподнял брови.
– Ну, так то ж для приличных, Ритуль, ты здесь при чём?
– Я так понимаю, ты всё же хочешь меня обидеть?
– А на правду не обижаются, котёнок. Её слушают и сказанному внимают. Глядишь, и поумнеешь когда…
От скрипучего голоса Марго непроизвольно скривилась.
– Чего ты хочешь?
Мужчина пожал плечами, голову набок склонил, с целями и интересами определяясь.
– Твоими стараниями я только что влетел на кругленькую сумму. Как думаешь, чего хочу?
– Я тебя под локоть не толкала, когда руку поднимал.
– Ты влезла туда, куда пёс свой *уй не суёт, детка. – Вызверился Литнер и до скрипа зубы сцепил, эмоции сдерживая. – Не нужно так больше делать, иначе я очень расстроюсь. – Тут же добавил, предостерегая. – А, вообще… имей в виду: я присматриваю за тобой. И когда ты оступишься, обязательно буду рядом. Вот тогда и обсудим, что, когда и как.
– Мне всё равно, что ты сейчас говоришь. – Шёпотом раздался её голос, а Литнер этой слабости довольно улыбнулся.
– Вот об этом и расскажешь. Потом. – Добавил, отступая.
– Так уверен, что это «потом» обязательно наступит?
– Можешь считать, что я тебе это пообещал. Ведь я мужчина. А мужчины предназначены для того, чтобы решать проблемы. Как решить твою, я знаю наверняка.
Рита излишне уверенно улыбнулась, глядя куда-то сквозь него.
– А у меня нет проблем! – Вызывающе заявила. Литнер неодобрительно покачал головой.
– Очень надеюсь, что в действительности ты так не считаешь, а просто нагло врёшь.
– У меня нет проблем. – Заявила Рита, полоснув его острым взглядом, но мужчина не посчитал нужным даже поморщиться.
– Да? А у меня есть вариант даже на этот случай. Ведь если мужчина очень хочет решить проблему прекрасной дамы, он отлично справится с тем, чтобы для начала эти проблемы создать.
Битвы взглядов не случилось. Борьбы мнений не произошло. Он высказал то, что считал нужным и отшлифовал собственную наглость невозмутимым выражением лица и уверенным разворотом плеч. Уже стоя спиной, размял шею, будто от неозвученных проклятий отмахиваясь, на что Рита поджала губы и всего на секунду прикрыла глаза.
– Чтоб ты провалился! – Сжала она кулаки в жесте беспомощности, когда Литнер покинул торги окончательно.
Телефон пиликнул, извещая о том, что Зотов на завтра назначил совещание. Получилось вымученно вздохнуть: старик устроит разнос за сорванную сделку. Старик… а ведь он ровесник её отца и выглядит не то, чтобы очень плохо… Интересно, её отца кто-то тоже так называет? Возможно… А ведь совсем скоро у него родится ребёнок. Рита мысленно ахнула, ведь вчера обдумать этого не успела, да и… не сказать бы, что восприняла новость должным образом. О том, что ребёнок будет у Али, поняла и приняла легко. Не без ревности, не без зависти, но приняла, а вот о том, что ребёнок от её же отца… об этом задумалась только сейчас… Задумалась и снова почувствовала ту же ревность и зависть, что вчера. Потому и направилась в контору. Даже уточнять не стала, на месте ли… Хотелось свалиться как снег на голову. Точно как в первую встречу. И в кабинет ворвалась без предупреждения.
– Привет, пап. – Доброжелательно улыбнулась и подошла, поцеловала в щёку.
– Привет. – Спокойно отозвался он и не счёл нужным подняться с места. С другой стороны, не поднялся он и для того, чтобы выпить, а ведь это уже неплохо.
– Вот, приехала… – Неловко разведя руками, Рита опустилась на ближайший стул, тягостно вздохнула. Отец смотрел на неё неотрывно, и, казалось, не дышал вовсе.
– Я вижу. И я рад. – Отозвался он сухо.
– Так рад, что даже встретиться не захотел? Альбина сказала, что хватаешься за сердце, заслышав моё имя.
– Она преувеличила. – Уклончиво отказался от претензий отец, на что Рита пусть и нехотя, но кивнула, соглашаясь.
– Я так и поняла. Как дела? Что нового?
– Ты с Андреем виделась? – Пресёк он попытки вести светский диалог ни о чём, а Рита охотно на призыв отозвалась.
– Конечно! – С готовностью кивнула. – С этого и начала. Он был рад, похвастался яхтой и почти не ругал. Буду рада, если ты последуешь его примеру. Согласись, у него претензий ко мне может быть куда больше.
– Допустим, что ещё?
– С Ильёй разговаривала. Он предпочёл отмолчаться, впрочем, как и всегда. – Отец глянул строго и Рита коротко рассмеялась. – Ты про Костю? – Догадалась и закусила губу изнутри. – Только от него! Встретились случайно на торгах. Обещал за мной присмотреть.
– Тебя это веселит?
– А что плохого-то? – Наигранной весёлости в голосе стало больше. – Все за мной присматривают, все беспокоятся, а я одна такая… звезда! – Жадно воздух перехватив, Рита в отца взглядом вцепилась. – Папа, а ты меня любишь?
– Люблю, конечно. Что за странный вопрос?
На секунду показалось, что он растерялся.
– Не знаю… мне показалось, будто… – Рита болезненно поморщилась, глаза прикрыла и решительно качнула головой, дурные мысли отгоняя. – Извини! – Решительно поднялась. – Я… я понимаю, что приношу много хлопот, просто ты должен знать: не со зла всё это делаю. Я… я сомневаюсь, переживаю, бывает даже плачу по ночам, но очень не хочу, чтобы ты думал обо мне плохо.
– Я хочу, чтобы ты была счастлива. Не больше и не меньше. Это нормальное желание, согласись.
– Спасибо, пап. Это именно то, что я хотела услышать.
Сумочку с соседнего стула прихватив, Рита отступила к двери.
– Куда ты сейчас?
– На работу. – Спешно развела она руками, улыбка получилась скомканной, нервной.
– Опять не угодил?
– Нет, нет, всё хорошо.
– Это меня и беспокоит, Марго. То, что при любых обстоятельствах у тебя всё неизменно хорошо.
– А я человек такой. Позитивный!
– Скорее, скрытная, замкнутая, нелюдимая.
– Ох, как охарактеризовал! Захотела бы, не догадалась, что так обо мне думаешь!
– Я беспокоюсь. – Повторил отец с настойчивостью в голосе, а Рита на дверную ручку нажала, не позволяя тему развить.
– За Альбину беспокойся. Она у тебя девушка горячая.
– Если тебя это задевает…
– Что ты, нисколько. Ведь, как и ты, хочу, чтобы мои близкие были счастливы. Я у матери гостила. Кажется, у неё кто-то появился. Она ночи напролёт проводит у холста и всякий раз, приметив первые солнечные лучи, довольно жмурится. Кажется, так ты описывал ваш романтический период?
– Мне очень жаль, что твоя личная жизнь оставляет желать лучшего.
– Моя личная жизнь бурлит, кипит, развивается. Мне пора. Рада была повидаться. – Кивнула Рита на прощание до того, как отец опомнился уточнить про это её «кипит и бурлит».
В офисе старательно завалила себя работой, пока вконец не выдохлась. Вникала, разбиралась, углублялась. Делала бесконечные пометки, записи в ежедневнике, отмечала напоминания на стикерах. Уже потом, пытаясь расслабиться, пролистала настольный календарь. Такой, что обычно вкладывают в подарочные наборы для офисов. Конец рабочей недели значился под тринадцатым числом, и Рита устало прикрыла глаза, точно зная, что когда-то всё началось именно с этого. С пятницы тринадцатого числа.
Глава 11
* * *
Год пролетел как одно мгновение. Год новых открытий, перемен, переживаний. Каждый день на эмоциях, каждый день в ожидании чуда. И чудо действительно случалось. Я впитывала информацию по крупицам. Жаждала этого больше жизни. Этими мыслями зажигалась и ярко вспыхивала, желаемое получая. Строговцев был доволен. Строговцев взял меня в команду избранных. И всё бы хорошо, если бы не одно «но»: эта привилегия совершенно лишала тех самых избранных самого дорогого для студентов. Каникул. Долгожданных и трепетно хранимых в мыслях и тайных желаниях. Привилегия быстро стала походить на рабство или каторгу, и шальные мысли отказаться, перечеркнув тем самым светлое будущее, с настойчивой периодичностью стали мелькать на горизонте.
– Я занят. – В очередной раз вымученно простонал Андрей в трубку. – Могу хоть сто раз извиниться, тысячу раз припасть на одно колено, желая получить милостивый взгляд, но изменить ничего не получится. – Добавил он в тот самый раз, когда я находилась практически за чертой.
– И я занята… – Пробормотала я, начисто растеряв запал, с которым надумала жаловаться на жизнь и Строговцева.
– Обиделась?
– Нет. Расстроена несправедливостью судьбы. – Добавила бодрости в голос.
– Я приеду через месяц.
– Так долго. Просто невыносимо долго. – Простонала, но не хотела показаться навязчивой, потому спешно улыбнулась. Он почувствовал, точно это знала.
– Я тебя не узнаю. – Усмехнулся Андрей, но было слышно, что сделал это, скорее, по инерции, мысли же были заняты совсем другим.
– Могу сказать то же самое. Не понимаю, что происходит. Чувство такое, что все силы покинули.
– Держись там. Не скучай. Я немного разгребусь с делами и прилечу.
– И я разгребусь. И я прилечу. Хочешь? На выходные? – На месте подскочила, казалось бы, решив все проблемы, но Андрей с ответом не торопился, чем дал понять его содержание ещё до того, как слова прозвучали.
– Времени нет совершенно. – Ожидаемо проговорил. – Домой прихожу и падаю без сил. Неуверен, что сможем пересечься.
– В тебя иссяк былой романтизм?
– Во мне появился здравый смысл. И если ночь потрачу на удовольствия, утром могу упустить что-то важное. А сейчас… сейчас упускать нельзя ничего.
– «Потрачу»… звучи как-то обидно.
– Зато реалистично. Пока так. Дальше проще будет, обещаю.
Судя по голосу и отдалённой ругани в трубке, Андрей снова отвлёкся.
– Не скучай, хорошо? – Добавил, к разговору вернувшись, а я из банального нежелания его расстраивать, отозвалась с бодростью в голосе.
– Скучать мне будет некогда. – Заверила. – Пока. Иди. Решай. Целую и люблю. – Выдала неизменную партию прощания и всего на мгновение усомнилась в собственных словах, но и этого хватило, чтобы произнести вслух не вовремя мелькнувшую в голове глупость. – У нас ведь всё хорошо?
– Лично я ничего хорошего не вижу. Но делаю всё возможное, чтобы стало лучше. – Резко отозвался он. – Но ты ведь не об этом спрашивала, да? – Неприятно усмехнулся. – У меня никого нет. – Категорично заявил. – Даже для того, чтобы снять напряжение, нет. Надеюсь, последним утверждением успокоил?
– Я тебя обидела?
– Это я тебя обижаю, Ритуль. Прости, сейчас иначе не получается. Но обещаю отработать. Люблю тебя. Пока. – Проговорил и отключился, но нецензурную брань в его исполнении услышать я всё же успела.
Он приезжал за этот год дважды. Отцу понравился. Что, впрочем, никого не удивило. Наглый и хваткий, отбил у отца желание задавать любые вопросы. Внушал доверие и этому внушению соответствовал в поступках. Взаимопонимание пропало лишь единожды, когда Андрей, отца опередив, подарил мне машину. Но его быстро отпустило. Он был доволен. Он оценил. Авторитет Андрея взлетел донельзя и он был возведён в ранг неприкасаемых.
И вот круг неприятностей, неудач и морального упадка замкнулся. А тут ещё эта пятница тринадцатое! И ведь никогда не была подвержена этой магии чисел…
Я ехала домой с практики, когда по радио, пожалуй, сотый раз за бесконечный день напомнили о знаменательном событии. И, казалось бы, не придала значения пустым словам, предназначенным лишь для заполнения эфирного времени, как вдруг поняла, будто что-то произошло. Не явное и не то, что можно заметить. Только лишь почувствовать, как уверенность покидает, а внутри остаётся пустота, быстро заполняемая чем-то незнакомым, непонятным. То ли паника, то ли сомнение. А к ним присоединяется что-то липкое, вязкое, тягучее и до невозможности сонное. Хандра. Апатия. Что ещё? Впрочем, прежде я и с этими понятиями близко знакома не была. Всё навалилось как-то сразу. Удовольствие ушло из жизни или жизнь меня саму вычеркнула, высадив где-то на обочине без малейших предпосылок и предупреждений.
Единой серой личиной показались выходные и вся грядущая неделя. Привычным отвращением встретила неделя следующая. И это… предчувствие, что ли… не дающее покоя, не позволяющее расслабиться… оно будто преследовало, стирая границы, не отпуская, не давая укрыться и спрятаться.
– Я устала. – Призналась я Але, устраиваясь с ней за одним столиком в кафе. Подруга на меня посмотрела без должного сочувствия и лишь презрительно фыркнула.
Мы познакомились в день зачисления. Нас свела толпа страждущих, желающих увидеть и свою фамилию в списках зачисленных на курс. Видимо, новоиспечённые студенты приняли нас за одно целое, а оттого не торопились отпускать из своих чрезмерно жарких объятий. Обе рыжие, кучерявые. Обе с веснушками. Мы не были похожи друг на друга как две капли. И, уж тем более, не походили друг на друга по характеру, но сошлись на удивление легко и расставаться не хотели ни при каких обстоятельствах. Альбина даже в сравнении с моей своенравной особой была не в меру эксцентрична, взбалмошна, свободолюбива. Она не воспринимала общепринятые нормы поведения, ко всему в жизни искала свой подход, а также с успехом выкручивалась из любой, даже малообещающей ситуации. Именно это привлекло в ней Строговцева. Именно это отпугивало других мужчин, заставляя красавицу страдать, закаляя и без того не радужный характер. Вот и сейчас она вместо того, чтобы поддержать, посмотрела так, будто ведром ледяной воды окатила.
– Тоже мне страдалица нашлась! С ней приключилась пятница тринадцатое! – Фыркнула она повторно и недовольно скривилась, спешно пережёвывая явно не самый вкусный бургер. – Так и скажи, что зажралась! Всё-то у тебя замечательно, всё распрекрасно! Встряски тебе не хватает. Скучно стало. Ищешь очередной повод обратить на себя внимание, вот и всех делов!
– Да? Так, удиви меня ты! Не зажраная и вниманием обделённая. – Не осталась я в долгу и руки на груди скрестила.
Альбина задумалась всего на секунду, с явно повысившимся аппетитом глянула на бургер, но о моём замечании вспомнила и губы поджала, откладывая на потом приглянувшийся край.
– Кажется, я беременна. – Весьма безразлично пожала она плечами и всё же ухватила кусок лакомства.
– Так, кажется, или всё-таки беременна? – Язвительно поддела я, не желая уступать. – Ты уж определись! Хотя бы как будущий юрист. – Насмехаясь, развела руками, а подруга глянула на меня ясными глазками и согласно кивнула.
– Точно беременна. – Ошарашила новостью, заставляя замереть с приоткрытым для очередной колкости ртом.
– Твою ж мать!.. – Смачно выругалась я, привлекая внимание других посетителей. Аля с отвращением отбросила от себя бургер и обтёрла губы салфеткой.
– Спасибо, утешила. – Зло усмехнулась она. Продемонстрировала средний палец зевакам, которые явно увлеклись нашей беседой.
– Я решила, что ты шутишь…
– Шутка, как же!
– А… а от кого?.. Ты же и не встречалась ни с кем.
– Это ты у нас не встречалась ни с кем. А я, если хочешь знать, пользуюсь популярностью у мужчин! – Рыкнула она, но тут же с досадой отмахнулась. – Ты же помнишь, на собеседование ходила? Там помощник юриста был нужен. Я бы непременно справилась!
– Но тебе указали на дверь. – Опередила я её мысли, ведь подобное слышала уже не в первый раз за последние два месяца. Аля уклончиво кивнула.
– Вот именно, что указали. Но это только как помощнику юриста. – Приподняла она брови, пытаясь сделать внушение. – А как привлекательной девушке, мне назначили свидание и пригласили в ресторан. – Добавила Альбина то, что утаила прежде и тягостно вздохнула. – Что мне делать, Рита?.. – Потянула, едва не плача.
– Ну, в первую очередь нужно поставить в известность отца. – Сказанула я и язык прикусила, так подруга сейчас смотрела. – Отца ребёнка я имею в виду. – Пояснила, но взгляд её не изменился, а лишь больше потемнел.
– Рехнулась?!
– А что такого? В конце концов…
– В конце концов… Нужно было думать головой, будет мне ответом. И это в лучшем случае. Ты хоть знаешь, кто он?
– Нет. Просвети!
– Да там… я и сама толком не скажу, чем занимается…
– Здрасте, приехали! Ты что, совсем?! Быстро признавайся, куда вляпалась!
– Да не вляпалась я! – Категорически отнекиваться она принялась. – И всё не так, как ты успела подумать. Литнер Константин Сергеевич. – Призналась и глаза закрыла, так тяжело далась ей эта правда. – Ну? Что ты молчишь? – Осведомилась, всё так же, глаз не открывая.
– А что тут сказать?
– Он владелец…
– Я знаю, чего он владелец. – Поторопилась заверить я подругу, припоминая примеры Строговцева по защите бизнеса.
– Внешне он, конечно, на любителя, но…
– Но у него богатый внутренний мир, изучением которого вы с таким азартом занимались. – Подсказала я, заслышав в речи Альбины такую несвойственную ей заминку.
– И весь этот твой сарказм совершенно неуместен! Ты, вообще, думаешь поддержать меня или как?
– Скорее, я думаю, как именно тебя поддержать. – Расставила я в предложении другие акценты.
– Ничего ему говорить, как ты понимаешь, я не собираюсь, но и уйти вот так… Рита, он мне звонит. – Призналась Аля, заметно потемнев с лица. – Звонит, настаивает на встрече, а что мне прикажешь делать? Послать я его не могу – жизнь дорога, встречаться с ним и далее… Рит, что мне делать, а?
– Я могу попросить помощи у отца, он со многими в городе знаком и…
– Да ты с ума сошла! Твой отец меня ненавидит! – Взвинтилась Альбина, видимо, припоминая те редкие встречи, в которые он с таким удовольствием размазывал её по стенке своим опытом, авторитетом, мужским самомнением.
– Да прямо! Да, он относится к тебе предвзято, но…
– И думать не смей! Он ещё и приплатит Литнеру за то, чтобы тот от меня избавился.
– Что ты такое говоришь?
– А что? Не просто же так он мне спуску не даёт. Ведь считает, что я плохо на тебя влияю.
– Ты произвела на него неизгладимое впечатление. – Смягчила я его давние высказывания, не желая ранить подругу сильнее, но, судя по её выражению лица, смягчать там было нечего.
– Рита, я боюсь, что он что-нибудь со мной сделает.
– Можно подумать, ему заняться нечем! – Всплеснула я ладонями, выдавая нервозность, а Альбина зубами застучала.
– Рита, он же не дурак! – Шёпотом начала, через стол ко мне подаваясь. – Мы два месяца без перерыва трахаемся. Два месяца, понимаешь?! Без пе-ре-ры-ва! – Кулаки сжала. – И вот он неделю молчал, а сейчас начал звонить. Едва не каждый час, понимаешь?! А тут и страсть поутихла и интерес исчез, как и не было.
– О том, что ты идиотка, думаю, говорить не стоит?
– Ри-та!
– А о том, что головой не думаешь?
– Была бы у меня это голова, смотри, ничего и не случилось бы… – Запричитала она.
– Давай так договоримся: сегодня ты ни на какие звонки не отвечаешь, а завтра переезжаешь ко мне.
– Что ты… – Вспыхнула она ярким румянцем, но перебить себя я не позволила.
– Я уговорю отца. Не проблема. А там любовник просто не станет трогать тебя, если всегда на виду будешь. Время пройдёт, всё утихнет, забудется. А ещё у нас будет время. Там как раз и придумаешь, что тебе с беременностью делать. Рожать или…
– Ты же знаешь, я боюсь уколов! – Заговорщицки начала она, с опаской на меня поглядев.
– Не думаю, что удастся без них обойтись в любом из обоих случаев. – Констатировала я, заставляя Альбину побледнеть.
– Ты только не бросай меня. – Взмолилась она, за мои ладони цепляясь.
– Всё будет хорошо. – Кивнула я крайне уверенно.
«Всё будет хорошо» – взглядом внушала подруге, у её квартиры прощаясь. А у самой сердце не на месте, но разве же я могла ей об этом сказать?..
А утром Альбина на звонок уже не ответила. От соседки я узнала, что сразу после нашего с ней прощания она уехала в неизвестном направлении на чёрном автомобиле, номера которого были заляпаны грязью. И наступило начало конца. Не знаю отчего, но именно эта нелепая мысль пришла в голову, пока я туго соображала, безвольно сжимая в руках потерянный ею вчера под подъездом домашний тапочек. Второй и вполне здравой мыслью было бежать к отцу, но, будучи, видимо, под воздействием давно ушедшей пятницы тринадцатого числа, её я отмела как сумасбродную и принялась за построение поистине безумного плана.
С отцом я порывалась поговорить как минимум дважды, но оба раза от задумки ушла, трусливо поджимая несуществующий хвост. По нехитрому сценарию мне следовало этого Литнера соблазнить и, оказавшись в непосредственной близости, прижать к стенке. И пусть физически сделать этого нельзя, но я ведь могу прижать его морально. Ведь я могу?.. Пожалуй, что так. Особенно, имея в руках аргумент с такими доп. характеристиками как возможность выстрелить. Исключительно для устрашения, ведь стрелять я не умею и попросту боюсь. А если так… чтобы только пугнуть… это да. Это можно.
Казалось бы, что сложного-то? Заинтересовать, соблазнить, надавить. Но коленки от страха поджимались и зрачки казались неестественно расширенными. В успехе этого безнадёжного дела я отчего-то не сомневалась. Ведь с первым и вторым пунктом всё было ясно. Внешность у меня вызывающая, а Литнер, судя по всему, любитель молоденьких дурочек. Ну, на Альку-то он клюнул…
На дурочку я похожа не была, но вполне могла сыграть эту роль. А что? Ведь хороший юрист, он же… он же и хороший актёр. Как там насчёт хорошей мины при плохой игре?.. Надеюсь, не мой случай. Затруднения вызывал только третий пункт, ведь как я буду на Литнера давить, особого представления не имела. Смутно вспоминались лекции Строговцева по блефу, как неизменному спутнику хорошего адвоката. Адвокатом я пока не была, но в теории лекции казались сущим пустяком. А по-другому никак, ведь, по сути, предъявить мне этому мужчине было нечего. Будь, что ему предъявить, я бы обратилась туда, куда и положено, а так… Да и семьдесят два часа не истекли… Можно было бы приврать, но Алькина соседка женщина строгая и юлить мне даже шанса не даст. Вот по всему и выходило, что из помощников у меня только совесть, которой, у юриста, тоже, кстати, быть не должно… но это уже поправки от отца.
Мне не составило труда узнать излюбленное место расслабления искомого объекта. И того проще было найти его фото и краткую информацию. Ничего криминального за товарищем не водилось, но, как говорил отец, честным людям такие деньги и не снились, а деньги у Литнера были…
Облачившись в нечто невообразимо развратное из Алькиного гардероба, нанеся боевую раскраску, я плюхнулась на диван, совершенно не имея сил сделать и шаг в направлении входной двери. Используя последний шанс не впутываться во всю эту крайне нелицеприятную историю, всё же взяла в руки телефон и честно потратила два с половиной часа на то, чтобы обзвонить все больницы, тюрьмы и, тьфу, тьфу… морги. Ни Альбины, ни особы похожей на неё по описанию, в казённых домах не водилось и вариантов не оставалось. Я встала и пошла. Навстречу судьбе, разумеется. Кто бы тогда знал, чем это может закончиться, пожалуй, не стал бы вмешиваться даже из самых благих намерений.
Кто бы мог подумать, но бросаться на меня Литнер не спешил. И что в его решении было главенствующим, сказать наверняка я не могла. Как вариант предполагала, что последние события отбили охоту на молодых и дерзких, но с настойчивостью рогатого парнокопытного я изо дня в день являлась в клуб, продолжая осаду неприступной крепости.
День, два… На третий мои колени не дрожали, а сомнения не прожигали изнутри. Меня наполняла здоровая злость и нездоровый азарт. Порой я ловила себя на мысли, что не всегда помню о главной цели, а забываюсь, увлекаюсь. Всё чаще эта мысль выводила меня из себя, доводя до точки кипения. Он уже в открытую смотрел на меня одну и нагло раздевал взглядом. Глушил эмоции алкоголем и нещадно курил, порой, не делая перерыва и в минуту между сигаретами. Он тоже злился. На меня, за то, что влезла в его размеренную жизнь. На себя, за то, что делать мне это позволяет вот уже который день к ряду.
Новостей от Альбины не было. Не было и её самой. Были только напоминания, не позволяющие отступить. Запах её едких духов, её улыбка, её шмотки на мне, которые будто превращали одну дурочку в другую.
Отец смотрел на меня, возвращающуюся из клуба за полночь, исподлобья, но терпеливо молчал. Строговцев, узнавая в сонном лице следы бурной ночи, давал едкие замечания и всё чаще хмурил брови. В необъяснимом побеге за чужой тенью, я рисковала потерять себя. И я себя теряла с заметным старанием. С неестественным для подобных случаев рвением. Вот только ночь манила яркими огнями, знакомый запах пропитанных табаком и алкогольными парами стен заставлял кровь бежать быстрее. И от Литнера я оказалась в опасной близости. Чувствовала, знала это. Я этого хотела! И я могла сделать больше…
Ком подступал к горлу, когда он появлялся в неизменно тёмном углу. Уже ставший знакомым диджей ставил подходящую агрессивному настрою мелодию. И я зажигалась, стоя в самом центре зала, сгорала заживо, делая хотя бы шаг в его сторону, металась в агонии, чувствуя на себе его похотливый взгляд. Но продолжала танцевать. Для него одного. Не желая признавать в этом мужчине свой наркотик. Не осознавая, в какую зависимость попадаю. Он не мог меня привлекать. Он не мог понравиться как мужчина. Он не должен был заставлять глупое сердце биться быстрее!.. Просто играл. Водил пальцем по краю полупустого бокала, а у меня всё внутри переворачивалось, пока на эти руки смотрела. От отвращения и ненависти – как самой себе объясняла. От безысходности! Твердила, глядя на собственное отражение в туалетной комнате элитного клуба. Но позволяла… ломать себя позволяла… Пользовать себя… Стирать грани сознания.
Далеко не сразу поняла, что Литнер давно обозначил мою ему принадлежность. Не успела вовремя заметить, как отсекают от общей массы беснующихся под громкие биты. Забавлялась собственной смелостью, которая будто алкоголь, наполняла кровь, смешивалась с ней, становилась с ней единым целым. Кайфовала, получая отдачу: взгляд, желание, спёртое от напряжения дыхание. Губы кусала, рычала в голос, вращаясь, будто волчок.
Неделя была на исходе, когда я, наконец, опомнилась, пока наткнулась взглядом на равнодушную физиономию. Одну, другую, третью… Одни и те же люди вокруг. На лице отчуждение, в глазах пустота, а в ушах звучит приказ. Приказ никого ко мне не подпускать. Будто в алкогольном угаре я зашлась истерическим смехом, оценивая его подход. Смотрела на безликих солдафонов и остановиться не могла. Руками лицо, губы, глаза закрывала… Из стороны в сторону шаталась, пытаясь вернуть утраченное равновесие. Крики вперемешку со слезами, с паникой! «Моё!» – наложил он лапу на свободолюбивую птичку. «Не отпущу…» – диким зверем смотрел, захлопывая дверцу живой клетки.
