Текст книги "Разреши тебя любить: возвращение к мечте (СИ)"
Автор книги: Юлия Флёри
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
– Доброе. На то оно и утро. – Расплывчато отозвалась я, сдерживая вздох.
– Как съездила?
– Продуктивно.
– Игорь звонил… Оксана, у вас всё в порядке, он… он не знает, что ты была в Москве?
– Не знает. – Отозвалась эхом и посмотрела на свадебную фотографию, и нет никакой сказки.
– Это хорошо?
– Лучше, чем ты можешь себе представить.
– Хорошо.
Я услышала в трубке вздох облегчения. Знаю, он подумал, что обошлось, тоже, видимо, ожидал бурных семейных разборок, а мне казалось, Андрей как никто понимает меня. Мужчины, мужчины… наивные создания. И кто придумал, что они должны править миром?..
– Андрюш, я недавно с поезда, хотелось бы отдохнуть. Не против, что так явно намекаю?
– Всё, понимаю. Только… мне ведь Игорю ничего не говорить?
– Ни в коем случае, сам понимаешь, лишнее недоверие нам сейчас ни к чему.
– Хорошо, не буду затрагивать эту тему. Отдыхай. И… я рад, что всё закончилось.
– Я тоже. Пока.
– Пока.
Сказала, что хочу отдохнуть, но у меня как у спортсмена-марафонца, словно открылось второе дыхание, устала? О чём это вы? Я свежа как майская роза! Полна сил и энергии, я готова к решительным действиям.
Приняла душ, одеться постаралась неприметно: свободные джинсы, футболка на выпуск и джинсовая куртка, с кепкой в тон, на голову. Посмотрела в зеркало и отметила, что спортивный стиль мне к лицу, и почему раньше не уважала его? Да потому что я женщина! И я люблю выглядеть не просто удобно, мне нужно выглядеть красиво, стильно, элегантно. Я люблю высокие каблуки, шикарные платья, и страдаю одержимостью покупок сумочек. Слежу за собой и не могу прожить без маникюра и педикюра. Я люблю, когда мной восхищаются, потому что я женщина и создана для восхищения. Но хватит о мирском, сегодня я преследую весьма высокие цели, как то постановка на путь истинный блудного мужа. Мне нужно ещё многое успеть, забежать по нескольким адресам.
Быстро не получилось, обработка видео оказалась не таким уж и простым делом, но к трём часам я вернулась домой, неожиданностью стало наличие автомобиля Игоря во дворе. Так рано я его не ждала и как-то не подготовилась, особенно остро это прочувствовала, когда задрожали колени, пока я стояла на пороге и собиралась с мыслями. Оказалось, что моя решительность, это весьма туманное и абстрактное понятие, даже подходящих слов не нашлось, так и вошла в дом, словно воды в рот набрала, огляделась, Игоря внизу не было. Поднялась наверх, в комнате он стоял спиной в дверям, свежий, только после душа, с полотенцем на гладких плечах и в расстёгнутых джинсах, небрежно висящих на бёдрах. Обернулся, улыбнулся, обласкал взглядом, жадным, цепким, повернулся всем туловищем, позволяя оценить и его вид. Сексуально, впечатляюще, я всегда его хотела. И сейчас только от мысли, что он стоит передо мной и так смотрит, между ног становится горячо и влажно.
– И где была моя любимая жена? Почему не встречает дорогого супруга?
Он расслабился и задорно улыбнулся, пытаясь продемонстрировать ревность.
– Не ждала тебя так рано. – Честно ответила я, не сводя с него горящего взгляда пропитанного безудержным желанием.
– А я скучал…
Игорь сделал пару шагов навстречу, снова улыбнулся и остановился.
– Всё в порядке? Ты бледная. – Небрежно, едва касаясь, провёл кончиками пальцев по моей щеке.
– Всё хорошо. – Соврала я, а сама готова была рухнуть в обморок. Не знаю, что так подействовало, но голова и правда, пошла кругом.
После первого нетерпеливого поцелуя, не сразу смогла сконцентрировать взгляд на его лице, решила закрыть глаза и поддаться чувствам и эмоциям, а сейчас я хотела его, секса с ним, и жалась к нему, и стонала ему в рот, демонстрируя желание. Его руки сильно сдавливали с боков, гладили спину, массировали затылок, запрокидывая голову так, чтобы удобнее целовать.
– Родная, мне стыдно признаться, но я не помню, когда последний раз у нас был секс. –Выразительно прошептал Игорь, и его голос терялся в моих распущенных волосах, растекался по пылающей коже, мои губы стали непослушными, и могли шептать лишь его имя.
– Хочу…
Поборов себя, собралась, бросила на прикроватную тумбочку плотный бумажный пакет.
– Что это? – Недоумённо посмотрел муж, словно очнувшись ото сна.
– Фотографии.
– Фотографии? Откуда?
– Давно не печатала, решила исправить. – Отвечала я, ища его губы своими.
– М-м, как интересно… Посмотрим?
Только вопреки словам, его пальцы уже снимали с меня футболку, расстёгивали бюстгальтер, разглаживая пережатую кожу на спине.
– Малыш, хочу тебя…
И меня словно током ударило. Безликий «малыш», всё верно, так не ошибёшься. Посмотрела на его лицо. Красивое, с родными чертами, с тонкими губами, с потемневшими, насыщенно серыми глазами, которые излучали страсть из-под полуопущенных ресниц. Разгладила пальцами тёмные брови, провела руками по светлым волосам. Выгорели, теперь пшеничные, мягкие…
– Что? – Улыбнулся Игорь, заметив моё замешательство.
– Обещаешь быть нежным? – Слёзы готовились брызнуть из глаз, голос дрогнул, но я старалась свалить это на желание, на излишнюю эмоциональность.
Открыла глаза, когда почувствовала, как муж замер, взглянула на него, на его хищную улыбку.
– Не в этой жизни, родная.
Дерзко прошептал на ухо, дождавшись моего полного внимания. Тут же впился поцелуем-укусом в сгиб шеи, там, где она переходит в плечо, жал, пока не услышал мой беспомощный, а, как ему хотелось, страстный и желанный стон. Пальцы дёрнули ширинку моих джинсов, грубо стягивая их с бёдер вместе с трусиками, прорычал что-то невнятное, сбрасывая одежду с себя, толкнул меня на постель. Его взгляд, дикий, хищный, не такой как всегда, азартный, вызвал панику, желание сбежать. Попыталась увернуться, но тут же оказалась прижатой к матрацу тяжёлым мужским телом.
– Куда-то торопишься? – Угрожающий рык и тут же сильные руки переворачивают меня на живот.
Секунда, и я уже стою на коленях, раздвинув перед ним бёдра. Сегодня эта поза показалась унизительной. После того, что видела вчера, всё грубо, как животные, как самец и самка. Его пальцы впиваются в живот, и я не смогла сдержать паникующий стон, пытаясь разжать пальцы, вцепившееся в мягкое тело. Сбивая моё сопротивление, одна его рука больно сжала шею, клоня голову к постели, дерзко оттопыренная попа теперь была в его полном распоряжении, и он распорядился ею как по инструкции, резко толкнувшись в меня бёдрами. Один удар. Мощный, пробивающий насквозь и острая боль, разливающаяся в животе. Громкий крик приглушила простыня, к которой с силой прижималось моё лицо. Ещё несколько толчков и боль утихла, превращаясь в ноющую, но терпимую. Он меня растягивал, и теперь движения не раздражали, а начинали приносить желанное удовольствие. Крик плавно перешёл в громкий стон, один сменялся другим, лаская его слух. Он вышел, пальцы больше не впивались, а аккуратно помогали перевернуться.
– Люблю, когда ты такая.
Прошептал в пустоту, и тут же получил мощный отпор. Желание сбежать побороло желание получить удовольствие, я не хотела такого жёсткого контакта, а Игорь ничего другого не обещал. Попытка была пресечена буквально на первых шагах и в следующую секунду я оказалась прижата к твёрдой шершавой стене, а муж, удерживая мои согнутые в кулаки руки над головой, уверенными чёткими толчками долбил тело изнутри, подбрасывая вверх, стирая нежную кожу на спине о жёсткие обои. Его губы в хищном оскале выдыхали горячий воздух, время от времени соприкасаясь с моими губами в животном захвате, наслаждаясь стонами, не отпуская взгляд. Его расширенные зрачки отражали мой страх, а он продолжал растягивать меня, не разрешая отвернуться, прижался лбом к моему лбу. С грозным рыком оторвался от удерживающей его напор стены, снова толкнулся в сторону кровати, вжимая меня в своё тело надёжными объятиями.
– Не отпускаю тебя. – Провёл языком по шее, от ключицы до подбородка. Влажно, но сейчас противно. Нет прежних эмоций. Только его похоть. – Люблю, когда ты кричишь для меня, когда стонешь, брыкаешься. Хочу ещё. – Выдохнул в губы, прикусывая нижнюю, пока не услышал протяжный стон.
Сегодня он был агрессивный, безжалостный, жёсткие грубые ладони сжимали тело, груди, сдавливали шею, в поиске чего-то нового, острого, ранее неизвестного. Ногти царапали кожу, впиваясь в неё, зубы прикусывали до синяков, руки уверенно подтягивали бёдра выше, чтобы проникнуть глубже, жёстче. После отстранился, удерживая ноги за колени, натягивая на себя, не отпуская, не позволяя увернуться.
– Игорь, хватит…
Тихо всхлипнула я, когда желание сошло на «нет», осталась только боль и его бешеные толчки.
– Я решаю, когда хватит. – Последовал короткий ответ.
Но, видимо, что-то на моём лице заставило его остановиться, точнее, ускориться, приближая оргазм. В момент, когда зрачки практически сравнялись с радужкой, его пальцы жёстко сжали клитор, заставляя выгнуться, от резкого наслаждения, крупная дрожь пробивала тело, бёдра поджимались в поисках опоры, пальцы на ногах согнулись в судороге, и громкий стон на выдохе.
– Оксана, всё в порядке? – Пытался отдышаться он. – Чёрт… Малыш… нормально?..
Снова его «малыш» как стимул к действию, как удар по голове пыльным мешком, как резкий свет в тёмной комнате.
– Всё… всё хорошо. Слезь с меня.
Грубые минуту назад руки, превратились в нечто нежное, практически воздушное, невесомое. Они ласкали, растирали покрасневшие места, массировали затёкшие руки, мягкие губы покрывали тело лёгкими поцелуями. Аккуратно отстранившись, я села на постели, справляясь с дискомфортом в животе, лицо невольно скривилось, но я выжала из себя тёплую улыбку, и обернулась. Игорь лежал на спине и внимательно смотрел на меня, не решаясь улыбнуться и только встретив мой взгляд, смог выдохнуть.
– Я в душ. – Произнесла тихо, но не могла отвести от него взгляда.
– С тобой даже не прошусь, кажется, ты меня неделю теперь не подпустишь.
Пытался пошутить он, а у меня сердце стучится, пытаясь добиться его внимания. «Просто посмотри!» – кричат ему мои глаза, «поговори, заметь моё состояние, мой страх». Да, я боюсь признаться в том, что знаю, боюсь его реакции, что он скажет, как посмотрит. Боялась того, что может настоять, не отпустить, попытается контролировать. Я ненавижу такой контроль, подавляющий волю и желания, боюсь его, этого замкнутого круга. Быстро ополоснувшись, одела строгий костюм, который ещё с утра подготовила, к нему подходила обувь без каблука, что в моём сегодняшнем состоянии большой плюс. Посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась бросающейся в глаза бледности, раздражённые красные глаза, мутный взгляд. Громкий стук в дверь заставил содрогнуться.
– Оксана, у тебя всё в порядке? – Голос взволнован, но пока твёрд.
Я не сразу нашла, что ответить, вцепившись в края умывальника руками.
– Детка, у тебя начались месячные? – Открывая дверь, продолжил он и сразу поймал мой взгляд. – Тут выделения… – Держа в руках белоснежную простынь немного рассеяно начал он. – Сукровица.
– Да? Не знаю… – А у самой сердце пыталось найти запасной выход, подскакивая до самого горла.
Игорь так и замер в дверях, не решаясь приблизиться. Потом как-то резко оказался рядом, придерживая за подбородок. Немного удивлённо рассматривал меня.
– Почему такая бледная?
Отшвырнул смятую простынь на крышку корзины для белья, растеряно посмотрел в глаза, обхватывая горячими ладонями ледяные щёки.
– Кафель на стенах ярче, ты как?
Уловив во взгляде нешуточное волнение, не могла ответить и лишь пожала плечами. Его щёки тут же раскраснелись, взгляд стал пристальным, проницательным, словно сканером отслеживает каждую эмоцию. Меня передёрнуло от его тревожного, полного понимания, выражения лица, поспешила его руки от себя отстранить, виновато улыбнулась.
– А ты куда-то собираешься? И… – Наконец, он внимательно посмотрел на меня во весь рост и в глазах мелькнуло насторожённость, удивление, волнение, смешанное с трепетной нежностью. – А ты куда? Алиса уже два дня у мамы, она звонила… Глаза красные… Ты плакала?
Не смогла стерпеть его внимания и оттолкнула ладони от своего лица, а Игорь мои руки перехватил и больно сжал запястья, разглядывая свежие раны.
– Что… что это? Оксана…
– Игорь, кажется, ты собирался посмотреть фотографии?
– Переводишь тему? – Глядя на меня с всё большей серьёзностью насупился он.
Губы его вытянулись в сплошную линию, глаза блеснули жёсткостью и желанием добиться правды, напряжённый выдох опалил своим жаром.
– Перехожу к сути. Ты посмотри, а я сейчас выхожу.
Ещё раз окинув меня недоверчивым взглядом, Игорь всё же отступил и из ванной вышел, я слышала доносящийся из комнаты шорох ткани, видимо, решил сменить бельё, попыталась сосчитать до десяти, но не вышло, задержав дыхание, мазнула по губам яркой помадой и вышла сама. Игорь стоял в натянутых на голое тело джинсах, застёгнутых только на ширинку, ноги на ширине плеч, голова немного втянула и наклонена вперёд, бумажная упаковка от снимков валяется между босых ног на полу, грудь резко поднимается на глубоком вздохе. Заметив меня, он отшвырнул стопку красочных картинок весьма недвусмысленного характера, рассыпав их по кровати. Два часа нарезки видео на кадры, лучшие и особо запоминающиеся, напечатаны общим количеством триста штук. Секунда – взгляд в глаза… секунда – два удара сердца… секунда – его неверное решение.
– Это монтаж.
Мой нервный смешок и полный шок от такой наглости. Он меня обманывает. Да, я ожидала чего-то подобного, да, я готовилась морально. Нет – я не думала, что будет так тошно! Только истерики не получилось. Мне и самой стало жутко от той решительности, которая сейчас зарождалась внутри.
– Предлагаю вторую попытку.
– Оксан… – Игорь сделал шаг вперёд, но, правильно расценив мой предупреждающий взгляд, останавливается.
– Сколько тебе потребуется, чтобы просто признать очевидное?
– Малыш, это не то, что ты подумала…
– Ты действительно знаешь, что я подумала?
Скрестила руки на груди, пытаясь отгородиться, в попытке разорвать неприятный мне зрительный контакт, посмотрела на картину на стене. Глупый, бессмысленный пейзаж, ёлки… откуда она взялась?..
– Давай поговорим спокойно. – Наконец, соображает он и делает попытку приблизиться. – Мы взрослые люди, уверен, сможем понять друг друга.
– Давай. – Бросила издевательски. Даже улыбнулась, только фальшиво вышло.
– Оксан… да, я идиот, понимаю, что ты можешь сейчас чувствовать…
– Вряд ли. – Отрезала, перебивая.
– Мне нечего сказать в своё оправдание… я виноват. – Склонил он в повинной голову, более не пытаясь сдвинуться с места. – Детка, ты умная женщина…
– Ты, правда, так считаешь? Тогда в чём проблема? Неужели думал, что не узнаю?
– Да захотелось! – Крикнул он, разрезая ладонью воздух, и метнулся в сторону окна. Нервно провёл рукой по волосам, соединяя ладони в плоскую линию перед носом. – Господи… Откуда это у тебя? – Отчаянно кивнул в сторону фотографий, блестящих в солнечных лучах.
– Это имеет значение?
– Не знаю… не знаю! Послушай, да. Это сложно забыть, но я прошу тебя… прошу дать мне шанс. Давай просто перешагнём через это, будем жить дальше, я обещаю тебе…
– Ты внимательно смотрел?
– Что? – Растерялся он, видимо, перебив, я спутала все его мысли.
– Фото. – Пояснила я, уже отчётливо ощущая своё превосходство. – Думаю, нет. Так посмотри ещё разок, не стесняйся, я подожду.
– Перестань.
– Перестать что?
– Перестань язвить. – Скривился он, раздражаясь, устало опустился на кресло у окна.
– Считаешь, что находишься в том положении, чтобы давать указания?
– Я считаю, что тебе следует думать головой. Оксана, у нас семья…
– Хочу спросить, ты думал об этом, когда трахал её?
Снова скривился, ему неприятно слышать правду, отчего же? Я бы с удовольствием поговорила на эту тему.
– Оксан, это… это минутная слабость… Да что я буду тебе рассказывать?! Послушай.
В считанные секунды преодолел расстояние между нами и ощутимо схватил за предплечья. Смотрел в глаза, я слышала биение его сердца, быстрое, шумное, волнительное.
– Это не просто фотографии, Игорь. Это видео. – Проговорила я, пытаясь отстраниться. И он опешил.
– Что?
– Видео. Фото я сделала специально для тебя, на память.
– Что ты несёшь?!
– Ты этого хотел?
– У меня с ней ничего нет. Секс, просто секс, Оксана. Она мне не нужна. – Глупые оправдания опускали мужа в моих глазах. – Я забуду её, перекину проект на Андрея, давай переживём это вместе.
– Забуду, перекину. Это ведь не вчера началось. – Я вскинула на него пронзительный взгляд, смотрела так, что и слов не было, оттого Игорь и отступил, давая мне вздохнуть.
– Ты помнишь, как я говорила, что не хочу быть ни первой, ни второй? Помнишь?
– Да. – Отпустил он мои руки, опуская взгляд. – Ты можешь быть только единственной. – Проговорил, словно мантру себе под нос, едва шевеля губами.
– Тогда чего же ты от меня хочешь?
– Но ведь ты не собираешься рвать несколько лет отношений из-за этого?
– Из-за этого? Ты сейчас о чём?
– О своей измене…
– Измене? Ты это так называешь?
– У тебя есть другое слово?
– Представь себе! – Едва сдерживая слёзы, выкрикнула я. – Предательство, например. Как тебе?
– Не плач, я прошу тебя…
– Не смей меня просить! – Неожиданно даже для самой себя, ударила его по лицу, и ладонь обожгла невыносимая боль.
Теперь уже я сбежала к окну, нервно дёрнула занавеску и тут же её поправила. Мощная пульсация отдавалась в висках, но показать слабость не могла, сама себя бы потом не простила.
– Ты мне больше не веришь?
– Нет… – Качаю головой, но на самом деле было всё равно, что он спрашивает.
– Я не отпущу тебя никогда. Ты. Моя. Жена. – Игорь тоже срывается. Говорит жёстко, пытаясь манипулировать.
– Для тебя за словом жена скрывается хоть какой-нибудь смысл кроме твоей собственности?
– Я никогда так не считал!
– Тогда почему? Тебе чего-то не хватало?
Он, словно услышав надежду в моих последних словах, схватился за них как утопающий за ниточку, голос стал решительнее.
– Я люблю тебя.
– А кого ты хочешь?
– Что?
– Ты меня хочешь или её?
– Я люблю только тебя. Я только твой, никого больше нет.
Горько усмехнувшись уверенности и твёрдости его слов, окинула взглядом комнату. Нашла свои джинсы, медленно и терпеливо отыскивала среди множества карманов нужный. Достала телефон, быстро отыскав в списке файлов нужную запись, нажала на пуск.
«– Успеешь ли, жена ведь заждалась.
– Тебя хочу».
Первая горячая слеза скатилась по щеке, его лоб пересекла одинокая морщина, Игорь потёр шею, плюхнулся на кровать и посмотрел на меня исподлобья.
– Это слова.
– Точно такие же, какие ты говоришь мне сейчас.
– Нет. – Качал он головой, отрицая.
– Нам не о чем больше говорить.
Сказав, как отрезав, я выдвинула из-за кресла небольшую дорожную сумку и взяла её в руки.
– Что это? – Тут же подскочил он, отрезая мне путь к дверям.
– Вещи Алисы, – сказала устало, – ближайшее время ей здесь нечего делать. Дашь пройти?
– Я с тобой.
– Не хочу.
– Не хочешь? А что это сейчас было, когда ты стонала подо мной?! Не хочешь, да? Другому будешь рассказывать! Хочешь! А сейчас устраиваешь этот показательный концерт. Не нужно! Я всё понял, осознал, нет больше смысла мозолить меня взглядом. Это не поможет ни мне, ни тебе. – Схватил меня за подбородок, удерживая пальцами, не давая вырваться. – Мы семья. Точка.
Сжал кулак на ровном хвосте волос, наматывая на него длинные пряди и потянул вниз, задирая голову, впился поцелуем. Горьким и горячим, как шоколад, страстным, грубым, властным. Был таким, с которым я познакомилась, которого я всегда любила, который сводит меня с ума. Он знает, что делает, как мной управлять, каждую клеточку моего тела, каждый стон, читает меня как открытую книгу, только вот сбился с курса, споткнулся и потерял свой контроль, а я потела его поддержку и теперь парю в свободном полёте. Понимаю, что ненавижу независимость. Один ты никто. Нужно во что-то верить, к чему-то стремиться. И я зависима. От него. От его стонов, от его напряжённого члена, который сейчас упирается в мой живот, от его твёрдых, как железо, мышц, которые обжигают от одного прикосновения к коже. Внизу живота начало зарождаться желание, я снова стонала, не контролируя себя, горела, погибала рядом с ним, словно и не были женаты, а только встретились. И его грубость, его напор заводит меня, сводит с ума. Хочу! С трудом оттолкнув Игоря от себя, вытерла губы тыльной стороной ладони, в попытке отдышаться набирала в грудь больше воздуха.
– Я к Алисе.
А Игорь взбесился от моего отказа. Вырвал сумку из рук и дёрнул за бегунок молнии, а потом в некой прострации долго смотрел на разбросанные по полу детские вещи.
– Прости, я… подумал, что ты хочешь уйти. – Проговорил растерянно, а потом головой тряхнул, опомнился. – Отвезёшь вещи, и мы поговорим. – Сделал он мне одолжение, ещё не понимая, что возвращаться я не собираюсь.
Вышла из дома, села в его автомобиль, и нажала на педаль газа, смахивая набежавшие слёзы. Знаю, сейчас он вернётся к фотографиям, будет перелистывать их, пока не наткнётся на диск с записью фильма. Обязательно посмотрит, не может не посмотреть, и увидит до конца. Услышит каждое своё сказанное слово, вспомнит каждый свой жест, уловит каждый свой стон, который задолжал мне. И, надеюсь, поймёт, что мне больно не оттого, что он изменил, а оттого, что именно предал меня, променяв любовь на ничего не значащую интрижку. Да, он был с ней нежен, он хотел найти к ней подход, но его взгляд, его слова, для меня это не просто слова. Интрижка и не больше, но я не умею прощать. Никогда не прощала. Данила… снова он, его я ни в чём не винила, и он никогда не опустился бы до подобного. И сейчас я еду, чтобы забрать дочь с собой, показать, что он поставил на чашу весов и что проиграл.
Алиса уже была дома, помогала бабушке готовить домашнее печенье. Ну, как бабушке… Бабушка кроме нарезки огурцов для маски, ничем по хозяйству никогда и не занималась, но усердно контролировала процесс приготовления. Вот как и сейчас.
– Мама, а мы тут готовим. – Спрыгнула с высокого стула егоза. Подбежала и прижалась к животу, требуя заслуженной похвалы.
– Алис, собирайся, мама приехала за тобой. – Погладила я её по голове и немного потянула на себя, пытаясь увести в сторону, только дочь не поддалась.
– Мама, я ещё не хочу, мы с бабушкой только начали.
– Детка, пойдём, поговорим в твоей комнате, соберём вещи.
– Мама, я не хочу! – Топнула она ногой, скрестила маленькие ручки на груди и отвернулась. Когда я попыталась дотронуться вновь, отбросила мою руку, прячась за бабушкину спину.
– Оксаночка, приторно сладко начала свекровь, – пусть Алиса у меня пока побудет. Маргарита, нянька ваша, помогает, гуляет с девочкой, в садик возит, а мы вместе по магазинам ходим. Пусть ещё погостит, когда ещё такая возможность представиться?
– Я хочу забрать дочь немедленно. Алиса? – Дочь насупилась и мне пришлось смягчить тон. – Давай поговори как взрослые девочки, не прячься за бабушку.
Выпятив губы и притворно вздохнув, Алиса прошла за мной следом. Вот только говорить она, впрочем, как и слушать меня, не собиралась. Снова вырвалась из рук, и на груди её блеснул небольшой кулончик. Мне не знакомый. Украшениями дочь я не баловала и не имеет значения, что Игорь работает с ювелирами. Ей всего пять лет, а я манией величия страдать никогда не хотела.
– Что это? – Поддев пальцем едва ли не прозрачную цепочку, разглядела кулон в виде знака зодиака, её знака, водолей.
– Это Карина подарила. – Просто ответила дочь, любуясь на подарок, а у меня ком в горле встрял. Нервный смешок выдал панику и руки от изделия я поспешила убрать. А вот Алиса, наоборот, была рада приобретению.
– Карина?
– Да, красивая такая тётя. Мы с папой с ней гуляли, когда ты отдыхать ездила.
Молния прошибла тело насквозь, обугливая, выжигая, убивая.
– Сними. – Резко и решительно проговорила я, зажимая кулон в кулак.
– Это мне подарили. Не сниму! – Упёрлась малышка, точно копируя повадки отца.
– Мама просит тебя, дорогая, – присела я перед ней на корточки, поглаживая волосы, расправляя их по узким плечикам, – мама купит тебе другой, обещаю.
– Нет! Мне нравится этот. Ты никогда мне ничего не дарила! – Крикнула она, отталкивая мои руки и тут же отступилась, защищая своё сокровище.
В очередной попытке приблизиться, я поняла, что сейчас потеряю сознание, поэтому резко опустилась на колени, стараясь вдыхать глубже. Но не получалось, на меня словно со всех сторон давили, заставляя задохнуться. В горле пересохло, я не могла больше бороться с подкатывающими волнами тошноты, чувствовала, как стремительно бледнею, как перед глазами появляется белая пелена. Не помнила, как добежала до туалета, а обратно еле выползла, буквально говоря, на коленях. Один взгляд на украшение на шее дочери и новая волна, мощная, только выдавливать из себя больше нечего, и меня словно наизнанку выворачивает. Алиса испугалась и попробовала подойти, но воздуха стало ещё меньше, руки тряслись сильнее, мне пришлось прогнать её. Оттолкнуть. Больно прикусив щёку, так, чтобы хоть немного прийти в себя, поднялась, опираясь о дверной косяк. Маленькая, ничего не значащая деталь, которая заставляет меня выгибаться, стоя на коленях перед унитазом. Дрожь, усиливающаяся с каждой секундой, скрюченные пальцы, стиснутые зубы. И в какое-то мгновение я с ужасом понимаю, что не могу прикоснуться к дочери, даже мысль об этом вызывает рвотный позыв. С обезумевшим от страха происходящего взглядом, я выхожу из комнаты, спускаюсь к машине и уезжаю. Я больше не контролирую свою жизнь, я попала в зависимость от обстоятельств и единственным выходом будет найти оправдание для моего мужа, такое, которое заставит меня думать о нём и его измене иначе.
Управлять автомобилем становится всё сложнее, и в момент, когда совладать с очередным приступом паники не получается, машину резко уносит в сторону. Очнулась от холода, который сковал всё тело. Сейчас наступает иная дрожь, от которой уже не страшно, но безумно себя жалко. А дальше ступор. Полное отсутствие мыслей, эмоций. Все действия рефлекторно или по инерции, слова произношу не раздумывая, отвечая на заданные вопросы. Следующей более-менее здравой мыслью становится осознание того, что я в другом городе. Вышла из аэропорта и перед глазами мелькают толпы людей, каждый спешит по своим делам, толкаясь, распихивая окружающих локтями. Громкие крики и радостные возгласы со всех сторон, водители такси, в одно из которых я и села. Уже в машине, опять же, по инерции, назвала какой-то адрес, достала из сумочки телефон: девять пропущенных от любимого мужа, два сообщения от него же, только вот читать их нет никакого смысла. Таксист остановился у высокого офисного здания в новой части города, взгляд не улавливает последних этажей и у меня полное ощущение, что я здесь никогда не была, но не могу понять, откуда знаю этот адрес.
– Приехали. – На всякий случай напоминает мне таксист, и я словно оживаю.
Несколько раз кивнула, ещё разок прикинув количество этажей, и уставилась на водителя с большим желанием узнать, зачем он меня сюда привёз.
– Мне нужно сделать несколько звонков. – Уточнила я, оттягивая время, а пока смотрела на светящийся экран, уже понимала: я в родной Москве, столько лет не была здесь и вот… вернулась.
– Звоните, не торопитесь, только уже половина девятого, обычно такие здания закрываются раньше.
– Да, да. – Соглашалась я, набирая единственный номер, который знала наизусть, только вот ответа не было, абонент временно недоступен.
Выбрав в списке контактов набор цифр, которым никогда не приходилось пользоваться, прослушивала длинные гудки, а, заодно, прикидывая, что я скажу, если мне всё же ответят. После гудков, в трубке послышался приятный женский голос.
– Екатерина Владимировна? – На всякий случай уточнила я.
– Да, да, я вас слушаю, говорите. – Крайне вежливо, профессионально отвечала женщина, судя по голосу, лет сорока.
– Это Оксана Дементьева вас беспокоит, извините, что так поздно, но я не могу дозвониться до Даниила Алексеевича, не подскажете, как его найти?
Мысленно я готовилась к тому, что меня отправят на приём, в лучшем случае завтра с утра (а что, вполне нормальная реакция хорошего секретаря), и была крайне удивлена, когда женщина, откашлявшись, заговорила другим, более располагающим тоном.
– Оксана Владимировна?
– Да. – А больше мне и сказать нечего, я в шоке. Секретарь бывшего мужа, с которым я не виделась почти тринадцать лет, знает меня по имени и отчеству и при этом старается подмазаться. Нонсенс!
– У Даниила Алексеевича встреча, но… в общем, он в девять будет в ресторане, – и женщина, немного замявшись, назвала адрес и название заведения.
– У него свидание, я правильно поняла? – Проявила чудеса догадливости я.
Конечно свидание! Взрослый привлекательный мужчина, никогда не знавший женских отказов. Чем ещё ему заниматься вечером? Очень, конечно, не хочется навязываться, но, в крайнем случае, сострою наглую физиономию и напомню, что он предлагал обращаться за помощью в любое время, и вовсе не важно, что я не предполагала, что такое время наступит.
– Да, я, конечно, не могу быть уверена, но на вечер был заказан букет.
– Спасибо за помощь, спокойной ночи.
– До свидания.
Назвала таксисту новый адрес и тот, странно проворчав что-то по поводу того, что ехать на другой конец города, тронулся с места.
У ресторана меня высадили, пожелав счастливого пути. В шикарном зале, я от таких и отвыкла, встретил услужливый метрдотель.
– Добрый вечер, у вас заказан столик? – Заученно вежливо выговорил он, через силу улыбаясь.
– Нет, не заказан.
– Тогда, к сожалению, ничем не могу помочь. Все столики заняты, но при желании вы можете отдохнуть в нашем баре этажом выше.
– Нет, спасибо. Подскажите, господин Дементьев уже пришёл? У него ведь заказан столик на девять.
Мужчина посмотрел на меня несколько скептически, я едва ли дотягивала до уровня их заведения, и не важно, что стоимость костюма превышает среднестатистическую зарплату россиян в разы. Даже при этом он не смахивает на положенное вечернее платье, да и шпильки отсутствуют, придавая моему образу пролетарский вид, а таких здесь не любят.
– Господин Дементьев уже ужинает, и дама его пришла.
Мужчина неприятно оскалился, но больше никаких признаков нежелания общаться не демонстрировал. И вообще, мог бы не пояснять.
– Очень хорошо, передайте ему, пожалуйста, что пришла Оксана Владимировна. Он поймёт.
– Одну минуту. – Вежливо кивнул мужчина и скрылся за высокой дверью обеденного зала.
И, действительно, через минуту вернулся, услужливо кивнул, мол, ждите, и отправился исполнять свои прямые обязанности. Секунды текли, а из дверей так никто и не выходил и тут уже сложно сказать, сбились ли мои биологические часы или Данила действительно не спешил на встречу с бывшей женой. А я уже и не знала, хорошо это или плохо. С одной стороны, хочу его увидеть, почувствовать его поддержку. С другой – мы не виделись больше десяти лет, у нас общего-то только телефонные переговоры раз в две недели, я ничего не знаю о его жизни, о том, чем он дышит, Стою и смотрю на широкий проспект, на мелькающие автомобильные фары и волнение со временем только усиливается. Сложно поверить, но даже к разговору с ним по телефону, я готовилась морально заранее, начиная с самого утра в день созвона, и иногда изводила себя до позднего вечера, когда, наконец, у Данилы появлялась свободная минутка. А теперь, перед встречей, вроде бы и долгожданной, я не знаю, как мне себя вести, что сказать, как посмотреть в его глаза, а главное, что я увижу в них в ответ. Вроде бы давно чужие люди, мы вместе жили в три раза меньше чем порознь, но я волнуюсь, а сейчас, в момент, когда вместо семьи передо мной оказались руины, всё кажется ещё сложнее.
