Текст книги "Принцесса лилий (сборник)"
Автор книги: Юлия Галанина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 31 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
День был холодным и серым.
Жанна проснулась оттого, что ее что-то немилосердно кололо под левой лопаткой.
Недовольно морщась, она разлепила припухшие веки. Рядом посапывала Жаккетта.
Жанна сделала попытку спихнуть ее с кровати на пол. Жаккетта лишь лениво отмахнулась во сне.
Жанна попыталась опять, но под лопаткой закололо совсем нестерпимо.
Жанна поняла, что ей придется встать, а Жаккетта будет спать. Обидно, но деваться некуда. Поэтому она оставила попытки спихнуть камеристку и рывком села.
Хвоя так набилась в платье, что достать все хвоинки никак не удавалось. Пришлось раздеться.
Жанна трясла платье и злилась.
«Ну очень интересно получается! Ехали, ехали, все было прекрасно и нá тебе – куда-то делся благодетель со своим обозом. Совершенно одни очутились в каком-то жутком лесу. Хорошо, хоть виконт подвернулся. Значит, он живет здесь? И быстро же он добрался до дома, надо было с ним ехать, а не с благодетелем».
В рубашку иголки тоже набились.
Жанна сняла и ее и хорошенько встряхнула. Хвоинки дождиком посыпались на пол.
Страстно захотелось забраться в ванну, смыть липкий ночной страх.
На кровати зашевелилась Жаккетта.
– Вставай, чудовище! – потребовала Жанна. – Всякий страх потеряла!
– А чего? – более изысканного выражения голова Жаккетты спросонок никак не выдавала.
– Ничего! – отрезала Жанна. – Вставай, говорю, а не то хуже будет!
* * *
Жаккетта нехотя поднялась и первым делом подошла к окну.
Как оказалось, сделала она это совершенно напрасно – из окна открывался прекрасный вид на крепостную стену.
Крепостная стена была добротной, ничего не скажешь. И по-своему красивой. Однако Жаккетта ожидала увидеть что-нибудь менее монолитное.
Но смотреть в комнату, на надутую госпожу, хотелось еще меньше, чем на каменную кладку, и Жаккетта, уставившись в окно, принялась выбирать мусор из волос.
Жанна, надув губы, сама, без помощи камеристки, надевала рубашку и готовилась залиться слезами жалости к себе.
Жуткая обида на весь мир переполняла ее.
«Ну в самом деле, что это такое: как земли конфисковывать – у нашей семьи, инквизиция цеплялась тоже ко мне, и нижнюю юбку чуть в Риме не украли, а рыжий пират, сволочь, наврал – сколько ни мазали кожу салом, все равно обветрилась! На локте ссадина, волосы в смоле, а эта корова у окна даже не шевелится! И вообще никому никакого дела!»
В дверь постучали.
Вошел слуга, поклонился и сказал:
– Господин виконт желает вам доброго утра и приглашает вас, госпожа графиня, и вас, госпожа Нарджис, разделить с ним утреннюю трапезу. Девушка, которая оденет вас к завтраку, сейчас подойдет. Господин виконт заранее просит прощения, но она немая.
– Бедняжка! – всхлипнула расчувствовавшаяся Жанна. – Передайте виконту, что мы с радостью разделим с ним завтрак.
Вслед за слугой явилась обещанная немая девушка и первым делом показала жестами, что надо пройти в соседнюю комнату. Жанна и Жаккетта даже не заметили указанную дверь, терявшуюся на фоне пестрой шпалеры.
Как оказалось, за дверью в небольшой комнате находились две сидячие ванны с горячей водой.
Жанна раздумала рыдать и забралась в ванну.
* * *
Девицы с интересом рассматривали неожиданного спасителя, узнавая и не узнавая спутника по путешествию до Флоренции.
Высокий. Довольно узкоплечий и при этом широкобедрый. Это обстоятельство умело скрадывалось широкими рукавами одежды и обтягивающими штанами.
Относительно прямой нос, карие глаза, прямые брови, бледный рот, тяжелый подбородок виконта по отдельности были вполне нормальны, но вместе составляли не очень приятное сочетание, не было в нем гармонии.
Но зато украшали его, придавая облику что-то от сказочного принца или сэра Ланселота, возлюбленного королевы Гвиневеры, длинные, до плеч, вьющиеся, с золотой искрой волосы.
Одет виконт был щеголевато, под стать своим кудрям. Его темно-зеленый жакет с широкими, просто богатырскими плечами, был заткан золотыми узорами. Узкие черные штаны-шоссы на правом бедре были тоже украшены золотой вышивкой. В таком костюме виконт вполне мог не ограничиваться скромным завтраком с дамами, а смело отправляться на прием к королю.
* * *
За завтраком виконт просто источал радушие.
– Боже, я глазам не поверил, – уверял он девиц, – когда увидел на дороге знакомый экипаж, да еще совершенно одинокий, без людей и лошадей. И это в наших-то краях! Да я сам, хозяин этих мест, не рискую ездить по здешним дорогам без сопровождения полсотни вооруженных людей! Разбой захлестывает округу. Война Бретани и Франции разорила многих, и на большую дорогу выходят деревнями. Да и волки расплодились – ужас какой-то! Говорят, они специально теперь следуют за армиями в надежде попировать на полях сражений!
Жанну передернуло, и она опустила вилку. Виконт легко улыбнулся.
Жаккетта охотно кивнула, не прекращая жевать.
Проглотив кусочек, она сказала:
– Вы совершенно правы, господин виконт! Волки там соперничают с воронами. А тех хлебом не корми, дай у трупа глаза выклевать!
Теперь вилку опустил почему-то сам виконт, и улыбка сползла с его лица.
Не обращая внимания на наступившую тишину, Жаккетта с аппетитом уничтожала содержимое тарелки.
– Дорогой виконт, вы нас спасли! – сделав над собой усилие, сказала Жанна. – Но как вы думаете, почему мы оказались здесь?
– Вы знаете, я теряюсь в догадках… – задумчиво произнес виконт. – Хотя… Нет, милые дамы, давайте не будем о том, что прошло. Я счастлив видеть вас здесь, и это главное.
– А как называется ваш замок? – спросила Жанна.
– О, самым банальным образом. Шатолу. С утра я послал людей за вашим экипажем, и скоро они его доставят.
– А когда мы попадем в Ренн? – спросила Жаккетта, отодвигая тарелку.
– Вы так рветесь в чужой город, госпожа Нарджис… – заметил виконт.
– Да не рвусь я в чужой город, мне просто путешествовать надоело! – запротестовала Жаккетта.
– А путешествовать, драгоценная госпожа Нарджис, вам и не придется! – улыбнулся виконт. – Видите ли, у меня есть маленькая слабость – пристрастие к Востоку. Поэтому вы, госпожа Нарджис и очаровательная госпожа Жанна, задержитесь здесь. Общими усилиями мы воссоздадим кусочек горячей, страстной Ливии в этих северных местах!
Жанна поперхнулась.
Жаккетта внимательно смотрела на виконта, стараясь понять, шутит ли он или говорит серьезно.
– Когда я увидел вас в Риме, госпожа Нарджис, я понял, что сделаю вас гостьей своего замка.
Жаккетта молча придвинула к себе отодвинутую было тарелку и положила еще еды.
Жанна, онемевшая при словах виконта и звериным чутьем сообразившая, что ничего хорошего их здесь не ждет, вцепилась в последние слова виконта.
– Ваше желание поближе узнать госпожу Нарджис вполне извинительно, – растянула она в деревянной улыбке губы. – Она покоряет на своем пути сердца. Ей ведь и вправду все равно куда ехать, Франция для нее пока чужая страна, но меня в Ренне, увы, ждут неотложные дела. Может быть, вы останетесь в обществе госпожи Нарджис, а я поеду домой?
– Ну что вы, божественная госпожа Жанна! – В улыбке виконта было больше зубов, чем в улыбке Жанны. – Какой же гарем состоит из одной красавицы? Вы тоже разделите нашу компанию, и, уверяю вас, нам будет очень весело.
Лицо Жанны окаменело.
– Ваши рассказы о гареме настолько возбудили меня, что я позволил себе это маленькое происшествие, и две прекрасные жемчужины гарема наконец-то согреют ложе бедного холостяка.
«Ну что, довертела попой?!» – прошипела сквозь стиснутые зубы Жанна.
В ее шепоте было даже какое-то горькое удовлетворение, словно это не она придумала и воплотила в жизнь звезду Востока, загадочную красавицу Нарджис.
– И большое ложе придется греть? – невозмутимо поинтересовалась Жаккетта, дожевывая грудку холодной утки.
* * *
По счастью, виконт не собирался реализовывать свои планы сразу же после завтрака.
– Увы, мои прекрасные пери, придется подождать, – сказал он. – Левое крыло здания скоро докончат отделывать в турецком стиле, и тогда прекрасная сказка Востока начнет воплощаться в жизнь. Уверяю вас, султан Константинополя позеленеет от зависти, узнав, какую жизнь мы начнем вести среди ковров и подносов с халвой! А пока любое ваше разумное желание для меня свято!
«Он сумасшедший… – глядя в ясные глаза виконта, сообразила Жаккетта. – Как есть помешанный! То-то шевалье с ним тогда сталкиваться не захотел. С сумасшедшим кому надо? Вот попали!»
– Благодарю вас за завтрак! – сказала она, видя, что от впавшей в какую-то нехорошую задумчивость Жанны толка не будет. – С вашего позволения мы удалимся. Ночь, проведенную в платье, набитом еловыми иглами, нельзя назвать спокойной. Очень хочется спать!
«Вот, не хуже госпожи справилась! – довольно подумала Жаккетта. – Как по писаному!»
– Отдыхайте! – не то разрешил, не то приказал виконт.
* * *
– Да что ты несешь! – не верила Жанна. – Какой он полоумный, это ты с ума сошла, ей-богу!
Они сидели в одних рубашках на кровати.
Жаккетта расчесывала волосы, Жанна теребила кисть темно-вишневого балдахина.
– Да не полоумный, – терпеливо объясняла Жаккетта. – А помешанный. Полоумный – это когда дурак дураком, ни говорить нормально, ни вести себя, как положено, не может. А помешанный – он все соображает, и поумнее нас с вами может быть, вот только на чем-нибудь упрется – и вот тут он точно ненормальный. Вот и виконт со своим Востоком. Такие ох какими опасными бывают! А вот интересно, не в родстве ли он с душегубом Жилем де Ре?
– Это тебе интересно? – взвилась Жанна. – А как выбраться отсюда, тебе не интересно?! Что с нами здесь будет, тебе не интересно? Сегодня он решит, что он султан, а завтра, что палач?
– Я все понимаю, госпожа Жанна… – вздохнула Жаккетта. – Но пока даже не представляю себе, как мы выберемся. Мы не то что округи, замка еще не знаем. А может быть, правду ему сказать? Что я никакая не госпожа Нарджис, а обыкновенная прислуга?
– Ну уж нет! – взвизгнула Жанна. – Легко отделаться хочешь! Чтобы я одна отдувалась? Была госпожой Нарджис и будешь ею! И даже не думай увиливать!
– Ну как скажете! – разочарованно протянула Жаккетта. – Я хотела как лучше! Давайте-ка и правда поспим. От всех этих катавасий у меня в голове жужжит…
– Скоро у тебя зажужжит не только в голове! – мрачно напророчествовала Жанна, бросила трепать кисть, натянула одеяло до носа и с горя сразу уснула.
Она в плену у сумасшедшего? Неизвестно в какой глуши?
Ей, графине де Монпезá, приходится делить кровать с собственной служанкой?
А-а, плевать! Все одно теперь по уши в помоях!
Жаккетта неторопливо расчесала последнюю прядь. И легла с другого края кровати.
Засыпая, она ехидно подумала: похоже, виконт начал готовить их к осуществлению своих затей.
Сейчас они спят с госпожой вдвоем, а там, глядишь, придется и втроем…
Глава IIIКак показали последующие дни, виконт был очаровательным, милым в общении человеком, но почему-то вызывал лютый ужас у всей округи.
Челядь его отличалась поголовной неразговорчивостью и всеми силами уклонялась от общения с появившимися в замке дамами.
* * *
Гулять по замку Жанне и Жаккетте не воспрещалось.
Виконт лично провел их по крепостной стене, показывая свои владения. Там было что посмотреть.
Для начала они крытым переходом вышли на круглую сторожевую башню, врезанную в стену.
До следующей башни, квадратной, вела крепостная стена с таким же дощатым навесом над зубцами. С левой стороны был утоптанный промежуток между стеной и зданием, справа, на небольшом расстоянии от стены, уходил вниз обрыв, сверху казавшийся совершенно неприступным.
Они миновали квадратную башню и дальше прошли участок стены без навеса, упиравшийся в приземистую надвратную башню. Именно в этом месте резал территорию замка надвое солидный овраг-ров.
Жаккетта узнала мостик, который видела ночью.
Крепостная стена заполняла овраг словно плотина, и они перешли по ее верху на другую сторону. В этом месте навеса над стеной не было. Перейдя внутренний ров, они попали на территорию, примыкающую к единственным воротам.
Эта часть замка выглядела старше, чем та, в которой они были вынуждены теперь жить.
Две высокие башни возвышались там – одна на краю, противоположном тому месту, на котором они стояли, другая в центре. Здесь у виконта размещались различные службы и подсобные хозяйства, псовый двор, коровники и свинарники.
Крепостная стена заворачивала под прямым углом налево, затем направо и приводила к воротам с подвесным мостом. Мост был поднят.
Жанна внимательно смотрела по сторонам, но все ее попытки обнаружить второй выход к успеху не привели.
«Мышеловка какая-то!» – подосадовала она.
От подвесного моста полукруглый тугой изгиб стены привел их ко второму донжону. Вплотную к башне был пристроен коровник, возвышался сарай для хранения сена.
Дальше шел сад.
Стена в этом месте была поновее остальных и к тому же недавно ремонтировалась.
С этого края овраг был не так заметен. Крепостная стена легко его перемахивала и приводила опять к дополнительным укреплениям сердца замка Шатолу.
Основой сердца была цепь наглухо соединенных зданий.
Жанне сверху их контуры напомнили застежку-фибулу, которой доблестные рыцари в прежние времена закрепляли плащ на левом плече.
Внутрь «фибулы», на вымощенную площадь, можно было попасть через подходящую к внутреннему оврагу башню. А по периметру здания огибала толстая и высокая стена, отделявшая их не только от внешнего мира, но и от заовражной половины замка.
– Видите те окна? – показал виконт. – Именно там и доделывают ваши апартаменты. Пойдемте, милые дамы, нам немного осталось пройти, и мы придем туда, откуда вышли.
Жаккетта оглядывала дали, открывающиеся со стен замка.
Кругом лежали леса, не было даже намеков на какие-то поселения рядом.
Виконт поймал ее недоумевающий взгляд и улыбнулся:
– Этот замок мои предки выстроили в качестве охотничьего домика. Кругом великолепные угодья, полные дичи.
– А что они выстроили в качестве жилья? Город Париж? – кисло поинтересовалась Жанна, в душе которой шевельнулась зависть:
«Вот ведь – безумец, но предки обеспечили, чем могли. А тут с нормальной головой и не знаешь, как на клочке земли выжить. И куда смотрит Бог?»
– Драгоценная госпожа Жанна, – посмотрел на нее через плечо виконт, – не злитесь, злость вам не идет. Гораздо охотнее я буду созерцать на вашем лице сдерживаемую страсть. Вы ведь страстная женщина, хотя и сами себе в этом не признаетесь.
«Придушить бы тебя, мерзавца!» – думала Жанна, и лицо ее выражало еле сдерживаемую страсть.
* * *
Осмотр замка ничего утешительного не дал, и Жаккетта погрузилась в раздумья на предмет того, что же делать дальше.
Подумав, она решила действовать в соответствии с так любимыми виконтом восточными традициями и попытаться отравить его ядом – грех, конечно, а кто без греха…
Но загвоздка пока была в яде.
Где среди северных лесов найдешь требуемых по рецепту Абдуллы крокодила, верблюда или, на худой конец, скорпиона? Луковиц нарцисса и требуемого к ним гашиша под рукой тоже не было.
Ну и кроме самого яда не просматривалась возможность подложить его куда надо даже при наличии оного.
Жаккетта прикидывала, не начать ли пропаганду так поразившего благодетеля любовного средства довада. И потребовать для его варки ингредиенты, из которых можно состряпать немудрящую, но надежную отраву.
Она осторожно заикнулась о зелье, но попытка успеха не имела.
– Очаровательная моя госпожа Нарджис, – заявил ей виконт. – Я восхищен вашей заботой о моем самочувствии, но поверьте, очень скоро я вам докажу, что мои возможности значительно превосходят ваши потребности.
И пока Жаккетта пыталась понять эту фразу, виконт припечатал ее к стене поцелуем, который весьма напоминал укус. И ушел.
Жаккетта долго вытирала губы подолом нижней юбки.
* * *
А вытерев рот, она пошла к себе, надеясь там выреветься со злости в подушку.
Но, войдя в комнату, она застала немую служанку, приставленную к ним виконтом, ковыряющейся в ее, Жаккетты, дорожном мешке.
Надо заметить, что с самого начала они враждовали.
Девушка подобострастно относилась к Жанне, но Жаккетту откровенно ненавидела.
– Чувствует, что порода одна, вот и злится! – веселилась, глядя на них, Жанна. – Госпожой родиться надо!
Жаккетту не очень волновало, какие чувства она вызывает у служанки, ненависть или любовь. Вольному воля. Но вот изучения собственных вещей она прощать не собиралась.
Вместо рева в подушку Жаккетта отвела душу дракой с немой девицей, отшвырнув ее для начала от своих пожитков.
Та с не меньшим удовольствием вцепилась залетной звезде Востока в волосы.
Но Жаккетта питалась лучше, поэтому была устойчивей и напористей.
Она выволокла служанку из комнаты и спустила с лестницы.
– Еще заявишься – прибью! – пообещала Жаккетта и, уже больше не помышляя о реве, вернулась в комнату.
«Как там госпожа Фатима учила? Нет плохих мужчин – есть глупые женщины? Найдем и на виконта управу, где наша не пропадала!»
* * *
Виконт, в свою очередь, скучать пленницам не давал. Он вообще был образцом любезности и предупредительности. И со стороны казался радушным, широким душой хозяином, принимающим нежданно нагрянувших гостий.
Дабы дамы не закисли в четырех стенах, ожидая, когда завершат отделку покоев в восточном стиле, виконт пригласил их на верховую прогулку.
Жанна и Жаккетта согласились. Жанна охотно, Жаккетта с опаской. С лошадью найти такое же взаимопонимание, как с верблюдом, ей пока не удавалось.
Сначала Жаккетта хотела отказаться, но Жанна безапелляционным тоном заявила:
– Одевайся, госпожа Нарджис! Или ты собираешься отсюда пешком, подобрав юбки, сбегать? Ножки не сотрешь? Привыкай ездить верхом!
* * *
Группа всадников выехала из замка через подвесной мост и углубилась в лес.
Лес был смешанным – старые дубы, грабы, ясень. Тукал где-то на дереве дятел, Жаккетта заметила диких голубей.
– Сезон охоты открыт! – крикнул виконт. – Мои люди держат своры наготове. Если погода установится, устроим великолепную охоту.
– А что здесь водится? – спросила Жанна, придерживая коня.
– Все! – гордо заявил виконт. – Раньше даже туры были, сейчас их, правда, стало куда меньше. Есть олени, кабаны, косули. Из хищников можно встретить, – нажал он на последнее слово, – медведя, волков. Водятся лисы, норки и куницы. Хорьки есть. Те шубки, кстати, что я вам подарил, сшиты из шкурок, добытых мной.
– И вы всегда возите с собой меха на юг? – полюбопытствовала Жаккетта, напряженно сидящая на лошади.
– Дорогая госпожа Нарджис, – процедил виконт. – Для дамы очень нехорошо не верить кавалеру на слово.
– Трудно найти даму, которая не поверила бы вам, тем более в Шатолу! – не смолчала Жаккетта.
Какой-то бес противоречия прямо вынуждал ее дерзить виконту. Особенно после того поцелуя. В своей табели о рангах, в которой Жаккетта расставляла своих мужчин по умению любить, виконт однозначно занял последнее место.
Виконт не стал отвечать, и прогулка продолжалась.
* * *
Прошло время, и много времени.
Прогулка, по меркам Жаккетты, явно затянулась. Подбирались сумерки, а виконт и не думал поворачивать к замку.
Скоро стало темно, но они продолжали двигаться лесными тропами, освещаемые светом факелов, которые держали люди виконта.
Жанне тоже все это до смерти надоело.
Мало того что необученная ездить Жаккетта уже наверняка набила мозоль на заднице и скоро выйдет из строя, так еще в такой темноте в любую минуту может ветка в глаз воткнуться.
– У вас странный распорядок дня… – холодно сказала она виконту.
– Да, я люблю ночные прогулки! – охотно отозвался виконт. – Только ночью выходят в мир сильные твари. А когда такая полная луна, как сегодня, чувствуешь себя волком-одиночкой!
И он громко завыл.
Жанна вздрогнула, с ужасом глянула на виконта, перевела взгляд на охотников, которые невозмутимо держали факелы и никак не реагировали на выходки своего хозяина.
Жаккетта сначала тоже испугалась, да так, что чуть не свалилась с седла. А потом обозлилась. Она и так сидела из последних сил, не падая только чудом. Да еще этот полоумный со своими выкрутасами!
Когда владелец замка Шатолу окончил выть, Жаккетта звонко, так, чтобы слышно было всем, крикнула:
– Здорово у вас это получается! А лаять вы не пробовали?
Жанна не удержалась и фыркнула.
– Жан, – бесцветным голосом сказал виконт, – пересади госпожу Нарджис с ее коня мне за спину. Она еще неопытная наездница и устала.
Здоровенный охотник выдернул Жаккетту из седла, словно морковку из грядки, и воткнул на коня за спиной виконта.
Только Жаккетта очутилась рядом, виконт резко пришпорил скакуна и, оторвавшись от своих людей, понесся по темной лесной тропе.
Старые деревья образовывали мощные своды над землей. Скакала сбоку, показываясь в просвете между ветвями, ущербная, но еще полная луна. Пахло сырой листвой.
Жаккетте было неминуемо ясно, чем завершится это путешествие: они либо врежутся во что-то, либо упадут куда-то. Сумасшедший виконт решил свести счеты с жизнью и погибнуть непременно в компании.
Жалко до слез, да что поделать…
Просто ожидать конца жизни было скучно, виконт воет, а она чем хуже?
И Жаккетта затянула лихую моряцкую песню, которой научил ее Жерар, один из многих деревенских ухажеров.
Судя по недовольному дерганию спины, песня виконту не понравилась.
Жаккетта отнеслась к этому философски. В конце концов, когда он выл, она не то что спиной, всем телом дергалась, ему ведь все равно было. Так что пусть терпит.
И она еще громче стала выводить припев. Но эта странная прогулка завершилась не так, как предполагала Жаккетта.
Конь виконта, видимо, не раз совершал со своим хозяином такие ночные скачки и знал дорогу. Поэтому он неожиданно для Жаккетты вывез их из леса и застучал копытами по дороге, ведущей к подъездному мосту.
Луна освещала Волчий замок, он стоял темный, ни одного окна из-за крепостной стены не светилось, – и это было неприятно.
Конь процокал по мосту, нырнул во чрево надвратной башни, миновал строения, донжон, пересек второй мост над внутренним рвом и застучал копытами по площади-фибуле.
Виконт спрыгнул с коня.
Жаккетта осталась сидеть. При малейшем движении резкая боль пронзала нижнюю часть ее тела.
– Ваши арабские хозяева правильно сделали, что не стали обучать вас пению. Уши бы отрезать тому доброму человеку, что научил вас этой песне! – сухо заметил виконт.
– Вы выли тоже немузыкально! – нагло заявила Жаккетта.
Ей было уже так больно, что она с трудом сдерживала слезы.
– Зачем вы спустили с лестницы камеристку? – требовательно спросил виконт.
– На это были веские причины! – выплюнула каждое слово Жаккетта.
Ей хотелось скулить и взвизгивать, боль дергала каждый клочок кожи, словно его подрезали бритвой.
– Почему у вас дергается лицо? Вам не нравится наш разговор? – никак не хотел отвязаться от нее виконт.
– Потому, дорогой господин виконт, – оскалила в лютой улыбке зубы Жаккетта. – что моя задница стерта от пяток до ушей. Не удивлюсь, если окажется, что я уже приклеилась вытекающей из меня кровью к вашей лошади намертво.
– Вы совсем не умеете ездить… – зевнув, сказал виконт. – Так не годится, нужно будет это исправить. Сидите, я пришлю людей. Спокойной ночи!
* * *
Не успела Жаккетта удивиться добросердечию виконта, как выяснились истинные размеры этого добросердечия.
В пустой двор спустился толстый, заросший волосами мужик, похоже, из тех, что использовались для черной работы на кухне. Не предпринимая никаких попыток снять Жаккетту, он застыл около коня.
– Что ты ждешь? – прошипела Жаккетта. – Хозяин же велел снять меня!
– Да, госпожа, нет, госпожа, – отозвался мужик. – Господин велел снять вас, когда приедут остальные. Ждите, госпожа.
– Ты с ума сошел? – не поверила ушам Жаккетта. – Да я сейчас свалюсь с этой скользкой твари!
– Не надо, госпожа… – попросил мужик. – Ждите госпожа. Господин велел.
Площадь была пустынна, окна здания темны. Лишь на втором этаже светились два окна – спальня виконта. И его черный силуэт застыл в одном.
Переступал с ноги на ногу конь. Ему тоже не нравилось, что всадница продолжает сидеть. Стоять под седоком было куда тяжелее, чем двигаться.
Жаккетта решила пустить все своим чередом.
Сидится пока – будет сидеть. Когда начнет падать – даже не пошевелится, чтобы выправиться. И пусть все идут к дьяволу!
Чтобы было не так больно, она принялась убеждать себя, что не имеет сейчас к своему телу никакого отношения. Кто-то чужой сидит на чужой лошади, а она – одна душа – парит рядом над площадью. Ей хорошо, тела нет, значит, ничего не болит и к земле не тянет.
Можно подняться ввысь над замком, можно полетать над темным лесом, посмотреть, как осторожно выходят на прогалины хитрые кабаны и их туши словно облиты лунным светом.
Можно вернуться в замок, втянуться легким туманом в приоткрытую дверь, по темным коридорам добраться до спальни виконта и плюнуть ему на макушку. Мелочь, а приятно…
Долго ли, коротко ли грезила так наяву Жаккетта, но когда очнулась, рядом уже стояла на плитах площади Жанна.
Жаккетту сняли с седла и донесли до отведенной им комнаты.
Похлопывая хлыстом по юбке, Жанна с надменным видом поднялась сама.
Окна виконта погасли.
* * *
Когда виконт ускакал в ночную темень, увозя неизвестно куда Жаккетту, Жанна с одной стороны обрадовалась, что теперь выть над душой некому, с другой стороны испугалась: слишком уж непроницаемы были лица у людей виконта.
Но ее страхи на этот раз не оправдались, кавалькада просто потянулась обратно в замок.
Всю дорогу Жанна с ужасом вспоминала вой виконта.
«Вот так попали! Права была Жаккетта, он откровенно безумный.
Ну надо же было такому случиться – именно им и нарваться на ненормального!
И почему он помешан на Востоке с гаремами, а не на чем-нибудь другом! На коллекционировании наколенников от лат…
Да еще вдобавок этот господин, судя по всему, считает себя одиноким волком. Что-то нехорошо становится, как вспомнишь этот вой!
И лица его людей просто каменные… Такие зарежут и уголком рта не дернут. Откуда он только их набрал? Луветьеры…[10]10
Louvetier переводят на русский как егермейстер. Но во французском языке этот термин образован от слова louvetierie – охота на волков.
[Закрыть]
От всего этого места волосы дыбом встают! Ой, надо было домой, в Монпезá ехать, оттуда уже в Ренн. Хоть и не с такими удобствами, за собственные деньги, а все-таки не попали бы сюда, в лапы безумного виконта».
Жаккетту прогулка надолго вывела из строя, это Жанна поняла сразу. И не в моральном, а в прямом физическом смысле. Значит, совершить попытку бегства до того, как левое крыло будет отделано под султанские покои, вряд ли удастся…
Теперь Жанне даже понравилось, что у них с Жаккеттой одна кровать на двоих. Не так страшно будет спать в этом неприятном месте, когда чувствуешь рядом живого человека, хоть и камеристку.
* * *
Вконец измученная Жаккетта заснула в том же положении, в каком ее уложили в кровать, не пошевельнувшись и не сказав ни слова.
Жанна с ледяным лицом выпроводила всех.
Когда осталась одна в комнате со спящей Жаккеттой, вздыхая, разделась сама и тоже забралась под одеяло.
Ей упорно казалось, что это сон, неприятный сон. Ну не может все это наяву твориться, слишком нелепо!
Но очнуться от сна не удавалось, спина и поясница ныли по-настоящему, ныл синяк на икре, оставленный крепким сучком, задевшим ногу.
Потушив свечу, Жанна закрылась одеялом с головой и уснула. Но вскоре ее пробудили заунывные звуки.
Что это – Жанна понять не могла.
Звуки шли с улицы. Жанна, словно кто-то ее вел, встала с постели и подошла к окну.
Луна прекрасно освещала пустой внутренний двор.
По нему кругами расхаживал в длинной белой рубашке виконт и извлекал из простой дудочки немыслимые по тоскливости звукосочетания.
Они очень походили на его недавний вой…
Жанна, стоя у окна, жалобно и безнадежно выругалась такими словами, от которых смутился бы даже старый морской волк.
