Текст книги "Призрак в подарок (СИ)"

Автор книги: Юлия Цыпленкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Цыпленкова Юлия
Призрак в подарок

– Привет.

Я порывисто обернулась, оглядела комнату и нахмурилась. Показалось. Кто может здороваться, если в квартире я одна, и дверь закрыта на два замка? Никто. И, выдохнув, я откинулась на спинку кресла.

– Тебе не послышалось.

– Кто здесь?! – взвизгнула я и подскочила с кресла.

– Зачем так кричать? – говоривший покривился, и я завизжала во всю мощь моих легких, потому что напротив меня стоял мужчина.

Он был молод, даже симпатичный, но его здесь быть не должно! Откричавшись, я сорвалась с места, добежала до входной двери, дернула ее, но она была по-прежнему закрыта на два замка, один из которых был щеколдой, и задвинуть ее можно было только изнутри.

– Отставить панику, – велел незнакомец, оказавшийся за моей спиной.

На панику его приказ никак не повлиял, она разрослась еще сильней. Я отодвинула щеколду, повернула ручку второго замка, а когда выскочила на лестницу, мужчина уже встречал меня там. Округлив глаза, я с минуту таращилась на него, пока не открылась соседняя дверь, и оттуда вышел мой сосед.

– Добрый вечер, Людочка, – поздоровался он. – А ты что раздетая на лестницу вышла? Замерзнешь. Ждешь кого?

– А? – спросила я, отупело глядя на Ивана Ильича.

– Говорю, ждешь кого? Чего одна стоишь в дверях, еще и в легком халатике? У нас тут не жарко.

– В смысле, одна? – спросила я, и взгляд соседа наполнился подозрительностью.

– Ты с корпоратива что ли? – спросил он. – Тогда лучше спать ложись. Нехорошо это, когда выпьют и начинают с ума сходить. Особенно хорошенькие девушки, – подмигнув, он хмыкнул и направился вниз по лестнице, что-то напевая себе под нос.

– В смысле, одна?! – уже возмущенно спросила я. – А этот?

– Он меня не видит, – сообщил незнакомец, вместе со мной глядевший вслед соседу. – Ты видишь, а больше никто. Я сам обалдел, когда ты меня задела и извинилась. Я неделю мотаюсь по городу, к знакомым зашел, к родным, а меня никто не видит. И вдруг ты извинилась. Сам в шоке.

– А? – переспросила я, глядя на него с непониманием.

– Привет на, – усмехнулся мужчина.

– Пока! – рявкнула я и закрыла дверь перед его носом. Повернула ручку первого замка, задвинула защелку, даже накинула цепочку и пошарила в кармане куртки, висевшей рядом, чтобы закрыть еще и нижний замок на ключ.

– Не поможет, – сообщил незнакомец. Я снова взвизгнула и стремительно обернулась. Он стоял за спиной с недовольной миной и прочищал пальцем ухо. – Какая ты все-таки громкая.

– Да кто ты такой?! – воскликнула я. – И откуда взялся на мою голову?

– Вот с этого и начинают воспитанные люди, – назидательно ответил незваный гость, – со знакомства. Разрешите представиться, – он галантно склонил голову: – Поляев Михаил Алексеевич. Можно просто – Миша, но без вариаций вроде Мишеля, – тут же уточнил господин Поляев. – А пришел с улицы. Ты быстро исчезла, и мне пришлось побегать, пока нашел тебя. Но нашел, и вот я здесь, – и он снова поклонился.

– А теперь уходи, – велела я.

Происходящее казалось мне каким-то дурным сном, я даже ущипнула себя и зашипела от боли.

– Не спишь, – заверил меня Михаил Алексеевич. – Я тут, и я никуда не уйду.

Не глядя, сжала зонт, висевший на крючке, и подошла ближе. Размахнувшись, я ударила… Зонт рассек мужчину наискось от левого плеча до правого бедра, и повис в моей руке. Я гулко сглотнула:

– Мама.

Михаил Алексеевич вздохнул и развел руками.

– Кажется, я призрак, – сказал он.

Недоверчиво хмыкнув, я снова подняла зонт, ткнула мужчину в грудь, зонт опять прошел насквозь. Я вернулась к полке, повесила зонт на крючок, затем расправила куртку и застыла, глядя на нее.

– Может, я и вправду с корпоратива? – спросила я саму себя. – Может, напилась до чертиков… до призраков и нужно просто поспать? Хорошая мысль. Я сейчас посплю, и всё пройдет.

– Не-а, – поспешил расстроить меня Миша, и я шикнула на него:

– Тихо.

Затем осторожно обогнула его, стараясь не задеть, и вернулась в комнату, но к креслу уже не пошла. Сразу направилась к кровати, легла и натянула одеяло на голову. Поляев Михаил Алексеевич сразу исчез. Полежав немного, я отодвинула одеяло и осмотрела комнату. Он был. Сидел на моем кресле и озирался по сторонам.

– Уютненько, – изрек мерзавец, и я заорала:

– Заткнись!

– Какая ты нервная, – призрак укоризненно покачал головой.

Я в бессилии повалилась обратно на кровать и накрыла лицо подушкой. Лежала я так до тех пор, пока хватало воздуха, после откинула подушку, судорожно вздохнула и посмотрела в сторону кресла. Моего «гостя» там не было. Его вообще не было в комнате, и я шумно выдохнула, тихо возликовав. Правда, ликование длилось недолго. Михаил Алексеевич появился в дверном проеме и изрек:

– Вроде женщина, а пожрать вообще нечего.

Я воззрилась на него в священном ужасе, быстро осознав, что сумасшествие продолжается. Впрочем, мой ужас в этот раз длился всего пару минут, потому что следом пришли досада, обида и возмущение, сменившиеся еще через минуту злостью. Я ухватила подушку и запустила ею в призрака. Она не долетела, шмякнулась у ног потустороннего хама. Он опустил взгляд на подушку и резюмировал:

– Мазила.

– Да пошел ты! – рявкнула я. – Я тебя не звала и за стол не приглашала! Какого черта ты шляешься по моей квартире, как у себя дома, и суешь нос, куда не просят?

– Но согласись, иметь пельмени, кефир и вчерашнюю булку – это как-то мелко для женщины, – не обратил внимания на мое негодование призрак. – А где котлетки, борщ, ватрушки, наконец?

Больше не отвечая ему, я поднялась с кровати и направилась к шкафу. Мой гость остался на пороге, и оделась я без его комментариев. Говорить он не перестал, но разглагольствовал о кулинарии, а не о моих формах, так что оказался, в общем-то, приличным призраком, хоть и с наглой мордой.

Одевшись, я выключила работавший всё это время телевизор, затем свет в комнате и прошла в прихожую. Миша пропустил меня, хотя я бы сейчас в своей холодной ярости прошла и сквозь него. Он дождался, пока я надену куртку и сапоги, а когда я вышла из квартиры, призрак встречал меня уже на лестнице. Мы вместе спустились вниз, вышли из подъезда, и я взглянула на него с ненавистью, потому что меня тут же осыпало ледяными колючками снега. На улице царила метель, и она сразу же охладила мой пыл.

Миша иронично изломил бровь и кивнул обратно на дверь подъезда. Я сунула руки в карманы и упрямо зашагала прочь со двора. Мой спутник шел рядом, не оставляя следов, и поглядывал на меня с прежней иронией и любопытством.

– Если ты надеешься, что меня развеет ветер, то зря. И в сосульку я тоже не превращусь, – произнес он, всколыхнув новую волну раздражения. – Теперь я буду жить с тобой.

Я остановилась и развернулась к нему.

– С чего это? – враждебно спросила я.

Женщина, как раз проходившая мимо, покосилась на меня и ускорила шаг, однако вскоре снова обернулась и, буркнув:

– Эти их гарнитуры… тьфу, – продолжила свой путь, больше не обращая на меня внимания.

– Ты поосторожней, – укоризненно произнес Михаил, чтоб его, Алексеевич. – Я же говорю, что меня видишь только ты. Хорошо, что она про гарнитуру вспомнила, а кто-нибудь и дурку вызовет.

– Вы посмотрите, какой сердобольный, – ядовито ответила я и продолжила свою прогулку, если, конечно, можно было так назвать то, чем я занималась.

Призрак, естественно, тащился за мной, но помалкивал, то ли не желая разозлить еще больше, то ли заботясь о том, чтобы мы с ним не переехали в обещанную им дурку. Впрочем, прошла я совсем немного и повернула назад.

– Правильно, – одобрил Миша, – простудишься еще, а ты мне здоровая нужна.

После этих слов, я чуть не поперхнулась собственным ядом. Поджав губы, я пнула в него снег и ускорила шаг. Призрак не отстал. Мы домчались с ним до двора, но домой я все-таки не пошла. Нащупав в кармане куртки купюру, которую сунула туда в спешке еще вчера, я свернула к маленькому магазинчику, буркнув, не глядя на спутника:

– Ни слова.

– Меня вообще тут нет, – заверил меня мерзавец, и мы вошли в магазин.

Конечно же, он никуда не делся. Стоял рядом в молчании, пока я глазела на витрину, а затем все-таки шепнул:

– Купи колбасы. Сырокопченой. И сгущенное молоко. А еще свежей булочки. Жутко хочется бутерброд с сырокопченой колбасой, и чтобы непременно кофе со сгущенным молоком. А еще картошки…

– У меня есть, – шепнула я в ответ.

– Ты не дослушала. Хочу тушеной картошки с мясом. Ну, пожа-алуйста, – проныл господин Поляев, состроив несчастные глаза.

Я развернулась к нему, и призрак молитвенно сложил руки.

– Я буду хорошим, честно-честно, – совсем, как маленький ребенок, заверил меня Миша. – Ну, купи-и…

– Да тебе-то зачем? – искренне изумилась я, забыв об осторожности.

На меня тут же обернулась продавщица, и я ответила, указав на ухо, скрытое волосами:

– Гарнитура.

– А-а, – протянула она и вернулась к своему телефону.

– Быстро сориентировалась, умничка, – одобрительно хмыкнул призрак и снова заскулил: – Ну, купи, ну, пожа-алуйста.

– Зачем? – прошипела я. – Ты же не можешь есть.

– А ты можешь, – ответил он с широкой улыбкой. – Ты можешь есть, а я смотреть и получать эстетическое удовольствие.

– Офигеть, – искренне ответила я в полный голос. Продавщица мазнула по мне взглядом, но уже без прежней подозрительности. Миша снова состроил несчастные глаза, потряс молитвенно сложенными руками, и я… сдалась.

Выходили мы из магазина с порционной палкой сырокопченой колбасы, свежим нарезным батоном и банкой сгущенки. Еще и на мясо моей пятисотки не хватило. По этому поводу призрак страдал недолго.

– Картошку с мясом завтра, а сегодня будем пить кофе со сгущенным молоком и с бутербродами, – изрек он.

Меня перекосило.

– Завтра? – спросила я, и он жизнерадостно кивнул.

– А куда я от тебя? Теперь мы с тобой, как ниточка с иголочкой. Куда ты, туда и я. Сама пойми, мне даже не с кем поговорить, а с тобой могу.

– Но я так не хочу, – возмутилась я, и Михаил Алексеевич «утешил»:

– Ты просто ко мне не привыкла. Ничего, пройдет немного времени, и стану, как…

– Бесплатное приложение, – проворчала я. – Хотя какое ты бесплатное? Вон, – я потрясла мешком, – купила, что не надо, а что хотела – на это уже денег не осталось.

– Тебе будет вкусно, – заверил меня призрак.

Я опять остановилась, развернулась к нему и смерила неприязненным взглядом:

– Ты наглая беспринципная сволочь, – отчеканила я, и негодяй возмущенно округлил глаза. – Ты явился в мой дом, диктуешь, что мне покупать, и что есть. Угрожаешь превратить мою жизнь в ад! Я, что, теперь и себе не принадлежу? Ты это хочешь сказать?

Призрак скромно потупился и скорбно вздохнул, по крайней мере, изобразил вздох.

– А сострадание? – спросил он.

– Людочка? – Я обернулась и увидела соседа, возвращавшегося домой. – Ты себя плохо чувствуешь?

– Простите, у меня важный разговор, – сказала я и, отвернувшись, демонстративно прижала пальцы к правому уху, будто поправляю наушник. – Алло, ты еще там?

– Ага, – осклабился призрак, показав мне оттопыренный большой палец. – Куда я денусь?

– Исчезни! – рявкнула я.

– Да сбрось вызов, – снова сказал сосед, следуя за мной по пятам. – Нечего разговаривать с теми, кто злит. Я бы уже отключился.

– Да я бы с радостью, – ответила я. – Но настырный, козел.

– Тем более отключись, – строго велел Иван Ильич. – А если заявится, зови, я его спущу с лестницы.

– Хорошо бы… – помечтала я.

– Если будет нужна помощь, зови, – сказал сосед.

Я благодарно улыбнулась и вошла в квартиру. Рядом что-то бурчал себе под нос призрак, а я поймала себя на мысли, что он меня уже не пугает. Бесит, конечно, но не пугает.

– Я обиделся, – сообщил Михаил Алексеевич. – Ты меня оскорбила, и я требую, чтобы ты извинилась. Сейчас же.

– За что это?

– Ты меня козлом назвала.

– Пф, – фыркнула я и ушла на кухню.

– Можешь извиниться после кружечки кофе, – смилостивился призрак.

– Да пошел ты, – ответила я, вдруг поняв, что не хочу делать ему приятное и доставлять эстетическое удовольствие. – Я после шести не ем.

И довольная собой ушла в комнату. Хватит с меня сумасшедшего дома. Раз фантом не рассосется и с потом не выйдет, то я лягу спать и дождусь, когда наступит мудрое утро. А там, глядишь, он исчезнет. А если не исчезнет, то я что-нибудь придумаю, но жить с таким довеском я точно не собираюсь. И я сделала, как решила, – разделась и легла спать…

* * *

– Лю-уся, Лю-у-усенька, – мурлыкал самый отвратительный в мире голос мне в ухо. – Люсьен! – гаркнул призрак, и я подскочила на кровати.

– Заткнись!!!

Я скрючила пальцы в удушающем жесте и потрясла ими перед носом потустороннего придурка, разбудившего меня всего через час после того, как я все-таки уснула. Гад Алексеевич счастливо осклабился и изрек:

– Не-а, не страшно. Люсь, а Люсь…

– Ненавижу! – гаркнула я. – Когда так называют ненавижу! И тебя ненавижу, упырь!

– Да я даже не зомби, – возразил неугомонный фантом. – Я милый, как Каспер.

– Ты, как его жирный дядя, – рявкнула я и вскочила с кровати.

Мой новоявленный сожитель перевернулся на другой бок, когда я обошла кровать и направилась к двери, подпер щеку ладонью и поцокал языком:

– А ножки какие хорошенькие. Люд, тебе говорили, что у тебя хорошенькие ножки? Нет? А я вот говорю, потому что хочу сделать тебе приятное.

– Пошел на хрен, – отмахнулась я и скрылась в туалете.

Не потому, что хотелось, а чтобы хоть немного передохнуть от призрака, умудрившегося испортить мне жизнь всего за несколько часов нашего знакомства. Он за мной не пошел… тактично торчал под дверью. А то, что он уже там, Михаил, чтоб ему провалиться, Алексеевич милостиво сообщил:

– Дорогая, если тебе плохо, то, знай, я рядом.

– Сдохни, – мрачно изрекла я.

– Так, похоже, уже, – ответил Миша. – Только ни черта не помню. Люсь, а, Люсь? А ты кофейку не хочешь со сгущеночкой? А бутербродик? Ну, вкусно же, Люсь.

– Нет, Мише-ель, – протянула я в нос. – Я по ночам кофе не пью. Ночью я предпочитаю спать.

Спустив воду, я вышла в коридор и встретилась с внимательным взглядом господина Поляева.

– Как всё прошло? Удачно? – участливо спросил он.

Я потеряла дар речи, а потом его губы скривила издевательская ухмылка, и моему терпению пришел конец. Я кинулась на него, забыв о том, что ничего этому гаду не сделать. Да я просто пролетела сквозь него и не врезалась в противоположную стену только потому, что мои руки были выставлены вперед.

– Урод! – выкрикнула я и стремительным шагом вернулась в комнату.

Здесь снова залезла под одеяло, заложила руки под голову и уставилась в потолок немигающим взглядом, борясь с подступающей истерикой. Призрак явился почти сразу за мной. Он стоял возле кровати и смотрел на меня.

– Обиделась, да? – спросил Миша. – И ударилась? Больно?

Я скосила на него глаза, но быстро их закрыла, чтобы не видеть его физиономии.

– Люд, а хочешь я песню спою? Хорошая песня, сам придумал. А, Люд?

– Отстань, – хрипло попросила я.

– Но песенка хорошая, честно. Давай спою. Люд, прости, а? Люда!

Я порывисто села и, скрипнув зубами, воззрилась на недоразумение, продолжавшее сверлить меня честными голубыми глазами. Добившись моего внимания, безумный призрак прочистил горло, расправил плечи и запел. Мотив его песни был мне знаком с детства, а вот слова…

Нет у нашей Люси

Нету белых гусей!

Нету белых, серых тоже,

А не вышли рожей!

После поклонился и воззрился на меня, явно ожидая оваций и восторга. Поджав губы, я некоторое время смотрела на его деловитую физиономию, а потом… закрыла лицо руками и истерично расхохоталась.

– Чего? – насупился Мишель. Я продолжала сотрясаться от смеха, перешедшего в беззвучную фазу, и призрак нахмурился. – Хватит ржать! – возмущенно воскликнул непонятый поэт. – Для тебя же старался! Лежал рядом и придумывал.

– Когда успел? – стерев с глаз выступившие слезы и еще посмеиваясь, спросила я.

– Пока ты спала.

– То есть ты целый час придумывал эту чушь? – расплылась я в ироничной ухмылке.

– А рифма? – снова возмутился Михаил Алексеевич.

– О да! – патетично воскликнула я, в который раз откинула одеяло и встала с кровати. – Ладно, – изрекла я, – идем пить кофе с бутербродом. Но потом ты дашь мне уснуть, понял?

– Да, – кивнул призрак. – Я стану просто молчаливой тенью, клянусь.

Вскоре я уже делала себе бутерброд, ожидая, пока согреется чайник. Миша устроился на табурете и наблюдал за мной. Он подался вперед, когда я клала сгущенку в кофе.

– Еще немножко, – сказал призрак, и я отрицательно покачала головой:

– Будет слишком сладко. Мне же в себя приторную бурду вливать.

– Ладно, – проворчал он и облизнулся, не сводя взгляда с чашки. – Но могла бы взять большую кружку… Молчу, – насупился Мишель под моим взглядом.

Я села за стол, коротко вздохнула и поднесла бутерброд ко рту… Призрак впился в меня голодным взглядом. Мне даже подумалось, что меня в жизни так не вожделели, как несчастный бутерброд в моей руке. А затем я сделала глоток, и Миша застонал.

– Боже, как же это прекрасно, – изрек он, прикрыв глаза. – Я помню этот вкус… Я бы умер еще раз, лишь бы мне позволили хотя бы один глоточек… и кусочек. И почувствовать запах. Как же я хочу быть снова живым…

Я промолчала, но поймала себя на мысли, что меня впервые заинтересовала личность моего незваного квартиранта. В задумчивости прожевав остатки бутерброда и выпив почти весь кофе, я отодвинула чашку и сложила руки на столе.

– Как давно ты умер и почему? – спросила я. – Почему не ушел на свет, или что там появляется после смерти?

Миша некоторое время смотрел на меня, после пожал плечами и признался:

– Ничего не помню. Детство помню, юность, взрослую жизнь. Кто я, и чем занимаюсь… занимался. Помню вкус еды, запахи, ощущения, но не могу вспомнить, что со мной случилось. Я осознал себя бредущим по улице. Все в шапках, в куртках, а я в этой рубашке и мне ни черта не холодно. Даже не ощутил прикосновение снежинок к голой коже. Знал, что должно быть холодно и мокро, когда они тают, но не чувствовал. Я и не сразу понял, где нахожусь. А когда узнал родной город, поспешил домой. Представляешь мой шок, когда я не смог ухватиться за ручку двери? Моя рука прошла сквозь нее! Я обалдел, Люда! Стою, как дурак, раз за разом пытаюсь сжать ручку, а не могу.

Потом подошел сосед. Я обернулся, поздоровался с ним, но он не услышал. Прошел сквозь меня, даже не замедлив шаг, и вот тогда я заорал. Стою, воплю, а мимо идут люди и не замечают меня. Хоть бы один пальцем у виска покрутил. И вот тут мне стало по-настоящему страшно. Если до той минуты я находился в прострации, то в этот момент меня шибануло. Мог бы потеть, вспотел бы от страха.

Развернулся, ничего не соображая, и рванул к двери подъезда, пролетел сквозь нее и добежал до квартиры. Ты знаешь, что значит осознать – тебя больше нет? Это дикое потрясение! Оно накрыло меня уже в квартире, куда я вошел сквозь дверь. Ходил по комнатам и тихо сходил с ума, понимая, что умер, потому что только призраки не могут сжать ручку двери, но могут ходить сквозь стены.

После того, как меня немного отпустило, я рванул к своим родителям. И знаешь, что самое странное? Я не нашел своего портрета в черной рамке. И мама совсем не выглядела подавленной. Обычная такая мама, даже смеялась, болтая по телефону с подругой. А я сижу рядом и не могу не думать о том, что она, кажется, даже не знает, что меня уже нет. Ну не могут родители вот так запросто забыть о своем сыне, да?

– Если ты был хорошим сыном, – осторожно заметила я.

– Не убийца, не вор, не наркоман, – с вызовом ответил Миша. – Мы с родителями всегда жили дружно. Они не вычеркивали меня из своей жизни. Значит, просто ничего не знают. Но почему не переживают, что я исчез? Ведь должны же волноваться, что я не звоню, верно?

Я кивнула, однако делать выводы не спешила. Призрак мазнул взглядом по чашке и продолжил рассказывать.

– Я прожил, ну, пробыл рядом два дня. Ходил то за отцом, то за мамой, разговаривал с ними и всё ждал, что они меня почувствуют. Хотя бы мама. Она же мама! Но так и остался пустотой. После этого ушел. Я решил навестить своих друзей. Зашел к бывшей девушке, надеялся, на что-то такое вроде силы любви, однако у нее уже нашлась новая любовь. В общем, так я и мотался от одних знакомых к другим, зашел к себе на работу, но нигде, понимаешь, нигде нет и признака траура. И я почти не слышал разговоров о себе. Только отец один раз сказал, когда я снова к ним вернулся: «Загулял наш Мишка», – вот и всё. Ну, еще парни ржали, вспоминая что-то из нашей жизни. Но чтобы кто-то озаботился моим отсутствием, такого не слышал ни разу.

– Наверное, ты их всех достал, – усмехнулась я и ответила на хмурый взгляд призрака: – Меня ты точно достал. Ты – садист.

– Да что б ты понимала, – фыркнул Миша. – Ты только представь мой восторг, когда я понял, что ты меня видишь. Я уже отчаялся, перестал ходить по друзьям и знакомым. Просто брел по улице, не зная, что делать дальше. И вдруг ты. Да я чуть от счастья с ума не сошел! Неделю я был пустым местом, и вдруг меня заметили. Это же настоящее чудо! Кстати, – степень его восторга снизилась, и фантом полюбопытствовал: – А почему ты меня видишь?

Вот это был всем вопросам вопрос. Хотела бы и я это знать. Никогда не общалась с покойниками… бр-р. Да и после знакомства с Поляевым Михаилом Алексеевичем я даже слышать о призраках не хочу. Это же монстр из эктоплазмы! А если таких будет десять? А если сто?! Да одного за глаза и за уши! И, кажется, я готова на всё, чтобы от него избавиться.

– Может, у тебя была клиническая смерть? – спросил Миша. – Я слышал, что после нее случаются выверты сознания, – и он покрутил пальцем у виска.

– Это у тебя выверт, – оскорбилась я. – А я в жизни ни через что такое не проходила.

– Ну, может, кирпич на голову или сильный стресс, – продолжил рассуждать призрак.

– Мой сильный стресс – это ты, – я нацелила на него палец. – Не было кирпичей. Вчера только цветочный горшок на голову упал со шкафа, я его случайно толкнула. Больше ничего. – И я вздохнула, вдруг найдя причину обретения новых способностей: – Проклятый горшок.

– Зато ты меня слышишь и видишь, – улыбнулся Мишель.

Я покусала губы, раздумывая над своей дальнейшей жизнью. Снова оглядела оккупанта и спросила:

– Так может, нужно рассказать твоим родителям, что с тобой случилось, и тогда ты успокоишься и уйдешь к свету? Знаешь, неоконченное дело или, как у вас, у покойников, говорят?

Господин Поляев отрицательно покачал головой.

– Сначала надо узнать, что со мной случилось, и где мое тело. А потом уже рассказывать. Да и представь, приходишь ты к моим и сообщаешь скорбным голосом, что со мной произошло небольшое недоразумения – я взял и умер. Кто тебе поверит? Нет тела, как говорится, нет дела. Сначала узнаем, куда я делся, а потом уже будем говорить гадости моим близким. Согласна?

– А у меня есть выход? – я в ироничном удивлении приподняла брови.

– Не-а, – сверкнул белозубой улыбкой призрак. – Желаний у меня много, вдохновения девать некуда. Так что придется поработать и помочь заблудшей душе.

Я уже готова была усмехнуться, но вдруг прищурилась и посмотрела на него с подозрением.

– Так это были показательные выступления что ли? – спросила я. – Шантаж?

– О чем ты? – изумление Мишеля было насквозь фальшивым, и я воскликнула:

– Да ты же, кусок эктоплазмы, специально мне мозг выносил, чтобы я была на всё согласна! Спать не давал, издевался, и всё ради того, чтобы я согласилась тебе помочь!

– У нас с тобой нет другого выхода, – развел руками призрак. – Мне нужно разобраться в том, что со мной произошло, а тебе – избавиться от меня. А я умею быть очень настойчивым.

– А вот угрожать мне не надо, – ответила я надменно. – Я еще вариант со святой водой не опробовала.

– Пф! – патетично фыркнул Михаил Алексеевич.

– Посмотрим, – подмигнула я. – Нужно опробовать все варианты. А сейчас я иду спать, а ты мне не мешаешь, обещал. А лучше иди погуляй, чтобы не смущать моего покоя своим потусторонним присутствием. Я на больничном, в конце концов, – закончила я и ушла в комнату.

Призрак за мной не последовал…

* * *

– Ты серьезно?!

Я полуобернулась, посмотрела на Мишу и пожала плечами:

– Почему бы и нет? По отзывам вроде толковый.

– Отзывы? – переспросил призрак и фыркнул: – Отзывы… Если бы я назвал себя потомственным магом, то непременно натыкал бы сотню отзывов. Парочку негативных для достоверности, пару нейтральных, еще бы и поспорил сам с собой. Ты не знаешь, что такое интернет и пиар? Да он же шарлатан!

– Посмотрим, – отмахнулась я и шагнула к двери подъезда, в котором жил потомственный маг-медиум Яснозор.

Его объявление я нашла в сети, и отзывы на него мне понравились. Но больше всего мне понравилась строка: «Мне не нужны ваши деньги, я хочу вам помочь». Вот что стало решающим фактором. Но призрак имел иное мнение, и оно было только его мнением. В конце концов есть же всякие там бабульки и знахари, к которым люди в очередь выстраиваются, потому что действительно помогают. Только их объявлений в сети не было, как и знакомых, которые к ним обращались и могли подсказать адресочек.

К магу-медиуму очереди не было, только недовольный фантом заступил мне дорогу и пытался достучаться:

– Люда, это шарлатан. Ну, какой нормальный человек назовет себя Яснозором? И деньги ему нужны, и помочь ничем не сможет. Мы только теряем время. Давай сразу к моему приятелю, а? Он-то должен знать, куда я делся.

– А если не знает? А этот тебя прокачает и скажет, что с тобой случилось…

– Люда! Мне твои деньги жалко…

– Отстань, – фыркнула я и прошла сквозь него, даже не зажмурившись.

– Какая ты упертая! – в сердцах воскликнул Миша, но я его уже не слушала.

Дождавшись отклика домофона, я вошла в подъезд и поднялась на третий этаж, где обитал маг-медиум. Меня встретила женщина-панда, с жирными стрелками вокруг глаз и темными тенями, должно быть для придания мистического антуража. За моей спиной фыркал призрак, разглядывая пластиковые черепа, которыми были щедро увешаны стены. Еще немного, и можно было бы подумать, что входная дверь – это прямой портал в какие-нибудь Парижские катакомбы с костями.

Женщина привела меня в комнату с черными стенами и глухо заделанным окном. Стены были расчерчены пентаграммами и знаками. По всем углам были наставлены свечи, и в комнате стоял запах ладана. В центре логова мага-медиума стоял круглый стол, застеленный, конечно, черной скатертью. Посреди стола разместился хрустальный шар, а за столом сидел тот самый Яснозор.

Гот, как гот. Худющий, бледный, с подведенными глазами, накрашенными губами и черными волосами. Одет он был тоже в черное и обвешан кучей цепей с разными оберегами, или как там это у них называется.

Да, я была уже согласна с призраком, что затея так себе, но упрямство и надежда на то, что показуха может быть создана для любителей антуража, еще жили во мне. Миша моего энтузиазма не разделял. Он обошел по кругу стол и мага, сидевшего изваянием, заглянул тому в лицо. Немного покривлялся и вернулся ко мне.

– Здравствуйте, – сказала я.

– Благословения Тьмы, сестра, – низким голосом изрек Яснозор. – Говори.

Я присела на стул для посетителей и с любопытством посмотрела в шар. В нем сверкали молнии, и я вспомнила, что видела такой же в каком-то магазине сувениров. Ну, ладно. Антураж ведь.

– Вы можете сначала ответить на один вопрос? – спросила я.

– Говори.

– Есть кто-то в этой комнате еще кто-то кроме нас двоих?

– Есть, – кивнул маг-медиум. – Здесь всегда много душ. И с тобой пришла душа.

Я даже обернулась, встретилась взглядом с Мишей, и он стал заинтересованным.

– Кто это? – спросила я.

– Мужчина, – ответил Яснозор, и я даже подалась вперед.

– Вы можете его описать?

Маг прикрыл глаза и некоторое время молчал. Я ждала, мой фантом тоже. Я бы спросила его, видит ли он других призраков, но не хотелось открывать Яснозору, что я со своим привидением даже общаюсь.

– Он высок, – наконец произнес маг.

– Ну, допустим, – откликнулся Михаил, а я едва заметно хмыкнула. Мой призрак был среднего роста, ну, может, почти метр восемьдесят, хотя вряд ли. Он, конечно, был повыше меня, но не слишком.

– Это твой прадедушка, – снова сказал маг-медиум. – Он твой ангел-хранитель. Прадедушка просит сказать…

– Что? – потрясенно спросила я.

– Он озабочен твоей судьбой, просит не доверять женщине по имени Ольга. Говорит, что она задумала против тебя зло.

– Угу, – промычала я, наполняясь скептицизмом. – А еще кто-то есть?

– Есть, но это не твои призраки, – ответил Яснозор. – Они ждут моей помощи. Зачем ты пришла, сестра? Говори.

– Я же говорил – шарлатан, – усмехнулся Миша.

– Яснозор, скажите, а вы рядом со мной больше никого не видите? Ну, может, не родной.

Маг коротко вздохнул и снова закрыл глаза. Миша склонился к моему уху, словно собирался что-то прошептать, однако промолчал и просто наблюдал за Яснозором из-за моего плеча.

– Ты вкусно пахнешь, – вдруг сказал призрак. Я обернулась и встретилась с ним взглядом. – Я уверен в этом, – подмигнул Михаил и распрямился. – Не плати ему ни копейки. Он нас дурит. Нет здесь других призраков.

Меня это не убедило. Не то, чтобы я верила медиуму, но ведь призраки могут и не видеть друг друга, да? Кто скажет? Никто.

– Рядом с тобой стоит мужчина. Еще один, – снова обнадежил маг. – Он умер совсем недавно. Да, свежая смерть. – Я снова подалась вперед, даже Мишель перестал троллить медиума. – Он был тайно влюблен в тебя при жизни, и сейчас пришел, чтобы признаться и проститься.

– Вот как, – озадачилась я. – И как его зовут?

– Михаил, – выдал Яснозор, и у нас с господином Поляевым отвалились челюсти.

– Я тебя никогда раньше не видел, – прошептал призрак. – Мамой клянусь.

– Ну-у… – протянула я. – А как выглядит-то хоть? Мало ли на земле нашей Михаилов.

– Он среднего роста, шатен, глаза карие. Говорит, у вас есть общие друзья…

Всё. Я откинулась на спинку стула и скрестила на груди руки. Мой Миша был русым, и глаза у него были голубыми. Кроме имени Яснозор больше ни во что не попал.

– Ему двадцать пять лет.

– Двадцать девять, – поправил мага Михаил Алексеевич. – Люсь, он нам врет.

– Не называй меня Люся, – машинально буркнула я, и медиум открыл глаза.

– Что ты сказала, сестра?

– Да я не вам, – отмахнулась я и поднялась на ноги. – Вы его всё равно не видите. А раз не видите, то и говорить нам с вами не о чем. Прощайте.

– Плату за сеанс передайте моей ассистентке, – напутствовал меня Яснозор, пропустивший мимо ушей мой намек о его профнепригодности.

– А как же: «Мне не нужны ваши деньги, я хочу вам помочь»? – полюбопытствовала я. – Вы мне не помогли. Значит, и платить не за что.

– Умничка, – умилился Миша. – Можешь ведь, когда захочешь. Идем отсюда.

Маг-медиум уперся ладонями в стол и поднялся со своего места. Его взгляд остановился на мне, и шарлатан изрек: