Текст книги "Тонкий лёд (СИ)"
Автор книги: Юлия Цыпленкова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 33 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Впрочем, диар не выглядел оскорбленным.
– Справедливое замечание, – отметил Аристан и подвинулся ко мне. После обнял за плечи одной рукой, второй подцепил за подбородок и развернул к себе лицом. Теперь я все-таки посмотрела ему в глаза. – Фло, вы должны понять, что это не вас жалил король, его шпильки предназначались мне. Я действовал в обход правил и женился, не получив королевского одобрения. Даже не уведомил Его Величество письменно о своих намерениях. Это бы затянуло бракосочетание, к тому же нам пришлось бы проводить свадьбу при дворе, таковы устои. Обижая вас, король наказывал меня. Задев вас, он дал оплеуху мне, понимая, что меня, как любого мужчину, заденет унижение его женщины. К тому же это намеренное упоминание моего прошлого было сказано с той же целью – задеть меня. Меня тыкали носом в прежние шалости на глазах моей жены.
– Но ведь король сказал правду, – ответила я и мотнула головой, освобождаясь от пальцев супруга на своем подбородке. – Не вы ли, ваше сиятельство, говорили, что в нашем браке нет места страсти? Не вы ли сказали, что ваше сердце не бьется чаще, когда вы смотрите на меня? Вы цените меня за скромность и неискушенность, но не за внешность. Впрочем, я и не ожидаю вашего восхищения. Свое отражение я хорошо знаю. И понимаю, что вам должны нравится другие женщины. То, что произошло сегодня в карете, и то, что происходит в нашей спальне… Вы были совсем иным, стало быть, и тут я не вызываю у вас желания быть со мной нежней.
– Флоретта…
– Я все помню, Аристан. Страсть – ненадежный фундамент для брака, мы строим наш замок на дружбе и взаимопонимании. Вы со мной добры, я послушна. Это то, что может быть между нами. Я не жалуюсь, я принимаю это. И слова короля тоже принимаю, просто… Обидно. Я ведь тоже женщина, и мне хочется… Ах, забудьте.
Я отвернулась и стерла слезы, все-таки выступившие на глаза. Руки диара снова легли мне на плечи, и я оказалась притиснута спиной к его груди. Теплое дыхание коснулось шеи, шевельнув выбившиеся из прически волоски, а затем я почувствовала его губы, неспешно целовавшие меня. Жест, призванный для моего успокоения, вызвал настоящий поток слез.
– Фло, – в голосе супруга зазвучала растерянность. – Милая, успокойтесь. Ну что вы… С чего вы взяли, что вы некрасивы? Вы невероятно очаровательная женщина. Живая, искренняя. У вас красивые глазки, изящные тонкие брови, пухленькие губки…
– И нос уточкой, – с истеричными нотками в голосе отозвалась я.
– Милый носик, – возразил диар.
– И бедра!
– Что не так с вашими бедрами? – озадачился супруг.
– Они крестьянские, широкие, – всхлипнув, я развернулась и уткнулась в грудь Аристана.
– Отличные бедра, и держать вас за них одно удовольствие, – поспешил меня успокоить муж.
Я отодвинулась от него, шмыгнула носом и проворчала:
– Все-таки вы похабник, ваше сиятельство. Я вам о своей затаенной горечи, а вы – держать.
– На вас не угодишь, ваше сиятельство, – проворчал в ответ диар. – Вам комплименты, а вы нос воротите.
– Кря, – совсем по-детски ответила я и опять отвернулась к окну.
Мы некоторое время сидели в тишине, и я наконец устыдилась своего поведения. Что я и в самом деле, как маленькая девочка, жаловаться начала, плакать. Не достойно это взрослой женщины. Я уже собиралась обернуться и попросить прощения, когда супруг снова обнял меня, порывисто развернул к себе лицом и поймал губы. Поцелуй его показался мне сердитым и… жадным. Постепенно губы диара перестали терзать меня, начав дарить нежность, от которой ошеломление сменилось желанием обнять мужа и прижаться к нему. Но как только мои ладони накрыли его плечи, он прервал поцелуй и отстранился.
– Достаточно страстно? – спросил меня Аристан.
– Н… не знаю, мне не с чем сравнивать, – пробормотала я, честно отвечая на вопрос.
Супруг смерил меня хмурым взглядом, но вдруг откинул голову и расхохотался.
– Фло, вы просто чудо! – воскликнул он. – Вы сами не знаете, какое вы забавное чудо.
Мое очередное шмыганье вышло каким-то воинственным.
– Да, кстати, не вздумайте использовать свои фантазии и отправлять меня к сынам Покровительницы, учиться доить козу я не имею никакого желания.
– Но это же так умиротворяет, – язвительно ответила я и… рассмеялась вслед за своим супругом.
Карета подъехала к дворцу диара, и я сразу ощутила себя в безопасности, как только за нами закрылись ворота. Сейчас я даже радовалась, что Арти еще с утра отправился к д’агнару, у которого должен был служить помощником и секретарем, а вернулся вскоре лишь для того, чтобы забрать свои вещи, попрощаться со мной и отправиться назад. На его лице было написано явное удовольствие. В отличие от меня, братец новшества встречал с энтузиазмом. И если поначалу я расстроилась из-за столь скорого расставания с братом, то сейчас подумала, что он не увидит моего заплаканного лица и не встревожится. Объяснения между зятем и шурином были бы лишними.
Мимо прислуги я прошла, делая вид, что нос мой не распух, и по щекам не расползлись отвратительные красные пятна. Его сиятельство имел вид надменный, и даже тени недавнего веселья не отражалось на нем. Мне даже подумалось, что все это мне привиделось, но стоило нам дойти до наших комнат, как супруг сделал знак горничным явиться позже, вошел следом за мной в мои комнаты. Он кинул на кресло перчатки, которые до того сжимал в руке, следом полетел его плащ, шляпа, и Аристан удобно устроился во втором кресле, закинув ногу на ногу.
Я удивленно воззрилась на него. Подобное поведение диара я наблюдала впервые, обычно он был более сдержан.
– Вы что-то хотели, ваше сиятельство? – спросила я, не выдержав его взгляда и непонятных мне чувств, отразившихся в серых глазах.
– Хотел, – кивнул супруг. – Хотел выразить вам свое восхищение. Совершенно не ожидал от вас такой изобретательности. И не вздумайте решить, что я недоволен или насмехаюсь, я искренен с вами, как никогда. Но мне хотелось бы узнать причину, побудившую вас на столь виртуозную выдумку.
– Страх, Аристан, всего лишь страх и волнение, – невольно усмехнулась я. – К тому же мне не хотелось рассказывать, как вы покупали меня у папеньки, и тем более не хотелось, чтобы знали, в какие баснословные суммы обошлась вам ваша покупка.
– Грубо, Флоретта, весьма грубо, – слегка покривился супруг. – Но сказано прямо, потому я принимаю то, чем вы посчитали мое сватовство. В чем-то вы правы. Однако мне показалось, что ваша ложь была придумана на ходу. Это лишний раз убеждает меня в живости вашего ума.
– Она, действительно, родилась на ходу, ваше сиятельство. – Я сняла шляпку, и супруг поднялся с кресла, помогая мне снять плащ. Меж тем я продолжила отвечать на его вопрос. – Слова про скачки вырвались у меня сами собой, а дальше стоило продолжать лгать, или же все начали считать, что женитьба на мне стала ценой проигрыша. Это было бы еще неприятней, чем покупка.
– Не могу не согласиться, – кивнул диар, возвращаясь на кресло и укладывая мой плащ себе на колени. – Подобный поворот мне также не понравился. Вы умница, сумели превратить историю нашей женитьбы в целый роман. Мой вариант был проще.
– Правда? – я с интересом посмотрела на мужа. – У вас была заготовлена своя история? Расскажете?
Диар хмыкнул и похлопал ладонью по подлокотнику кресла. Я послушно подошла и присела на предложенное место. Супруг взял меня за руку, поднес ее к своим губам, после накрыл второй ладонью.
– Моя история не отличалась оригинальностью и была более слащавой. Влюбленность с первого взгляда в девушку, случайно встреченную во время прогулки. Но ваша история острей и интересней. Я рад, что вы не растерялись в нужный момент и не пошли на поводу у привычной вам застенчивости. Вы должны знать, что грубость Его Величества растворится в нашей с вами истории. Подобные отповеди получает каждый первый при дворе, а вот диара Данбьерга упечь в монастырь еще никому не удавалось. Я горжусь вами, дорогая.
Я удивленно приподняла брови, глядя на супруга. Он снова поцеловал мне руку и встал с кресла, отложив мой плащ.
– Вечером дают представление в королевской опере, я хотел бы пригласить вас, драгоценная моя, – на губах его сиятельства появилась лукавая улыбка, и я подскочила на ноги, хлопнув в ладоши. – Счастлив, что угодил вам, Флоретта.
– Благодарю, – я прижала руки к груди.
– И все? Инара Рабана вы хотя бы обнимали, – супруг поджал губы, но я видела, что в глазах его притаился все тот же лукавый блеск.
– А можно? – спросила я.
– Ну, раз я сам напрашиваюсь, – он все-таки улыбнулся, и я, не сдержав восторга, прыгнула мужу на шею.
Руки его сжались вокруг моего тела, приподняв над полом, и наши лица оказались друг напротив друга.
– И все? – чуть охрипшим голосом спросил диар.
Смутившись, я кивнула, после помотала головой и потянулась к щеке супруга. Он развернулся навстречу, и наши губы встретились. Томительно долгое мгновение его сиятельство удерживал меня, не целуя, и не предлагая мне поцеловать его, как женщина целует мужчину. После поставил на ноги и развернулся на каблуках.
– Встретимся за обедом, – произнес он, не оборачиваясь, но мне отчего-то показалось, что на лице Аристана мелькнуло смятение.
Супруг покинул мои комнаты, а я растерянно посмотрела на закрывшуюся дверь, после на вещи его сиятельства, так и оставленные на кресле. Хотела отнести их следом, даже толком не понимая, что толкает меня догнать мужа и заглянуть ему в глаза. Однако дверь открылась, и вошли горничные. Плащ, шляпу и перчатки передала камердинеру его сиятельства одна из моих женщин, а я постаралась не придумывать себе того, что могло мне всего лишь показаться.
Обед проходил необычайно тихо. Арти, чрезвычайно оживлявшего наши застолья, рядом не было. Диар казался рассеянным и погруженным в свои думы, и я не мешала ему. Я заняла себя воспоминаниями о выступлении оперной дивы на нашей свадьбе. Как же славно она пела, а теперь мне предстояло оказаться в королевской опере и увидеть настоящее представление. Ох, Богиня, как же это прекрасно!
Я подняла взор на супруга и тут же потупилась, поймав его ответный пристальный взгляд, а в следующее мгновение его сиятельство уже смотрел в свою тарелку и не обращал на меня внимания, оставив наедине с моими мечтами. И я бы вернулась к ним, но невольно вспомнилось то, что произошло в моих покоях. Не удержавшись, я бросила взгляд на супруга. Он промокнул губы салфеткой и встал из-за стола.
– Я буду в малой гостиной, – сказал он. – Если пожелаете, присоединяйтесь ко мне, Флоретта.
– Благодарю, непременно, – кивнула я и проводила Аристана взглядом до двери.
Аппетит окончательно пропал, и я поспешила за супругом, отбросив салфетку на стол. Кивнув лакеям, ожидавшим окончания обеда, я покинула столовую. Диар нашелся там, где и сказал. Когда я вошла, мой муж стоял у окна, держа в руках скрипку. Он провел смычком по струнам, и я тихонечко устроилась на удобном диване, не сводя взгляда с его сиятельства. При мне он еще ни разу не музицировал, хоть иногда я и слышала звуки музыки. Впрочем, это был не единственный инструмент, которым владел мой муж, однако скрипку предпочитал всему прочему.
Смычок снова коснулся струн, и я затаила дыхание, слушая тягучую красивую мелодию. Даже прикрыла глаза, чтобы лучше прочувствовать музыку. Мысли мои перенеслись к отчему дому, где резвились сестры, где строгий папенька отчитывал Арти, где я вышивала у окна, время от времени поглядывая на улицу, когда близнецы играли в мяч. Отчего-то мне представился и диар, игравший вместе с моими Мели и Тирли. Картина была столь милой, что на губах моих сама собой появилась мечтательная улыбка.
Мелодия оборвалась резким неприятным звуком. Я вздрогнула и открыла глаза. Супруг опустил скрипку и теперь, не отрываясь, смотрел в окно. Мне была видна одна сторона его лица, и я заметила, как желваки ходят на скулах. Его сиятельство злился. Это немного напугало непониманием его вспышки, но я все-таки поднялась на ноги и направилась к нему. Протянула руки и положила ладони на напряженную спину мужа. Он обернулся, ускользнув от моего прикосновения. Затем и вовсе отошел, чтобы вернуть скрипку в раскрытый футляр.
– Вы чудесно играли, – решилась заметить я.
– Благодарю, – сухо ответил он. – Простите, я немного раздражен. Не принимайте это на свой счет.
Неожиданно из коридора послышался шум. Мы с мужем одновременно обернулись к дверям. Диар нахмурился, прислушиваясь. Вдруг дверь распахнулась, и в гостиную влетела незнакомая мне женщина. Она бы всего на полголовы ниже его сиятельства, в то время как я едва возвышалась над его плечом. Незнакомка имела яркие черты, и я бы сказала, что более красивой женщины не видела, однако лицо ее было искажено гневом, и это портило бесцеремонную гостью.
– Арис, за каким Проклятым Духом, ты женился?! – выкрикнула она. – Ты говорил, что никогда не женишься! И что же? Для чего ты расторгал нашу помолвку, если все-таки женился на этой… – она бросила на меня испепеляющий взгляд и закончила, – на этой невзрачной особе? За каким Проклятым Духом, я тебя спрашиваю?!
– Рин, – мой супруг поморщился, – ты ведешь себя недопустимо. Возьми себя в руки и прекрати орать.
– А кого же мне стыдиться, дорогой? – женщина все-таки немного успокоилась и окинула меня насмешливым пренебрежительным взглядом. – Уж не твоей ли мыши-жены?
– Прекрати! – я вздрогнула от громового раската голоса своего супруга. – Ты в моем доме и оскорбляешь диару Данбьерга.
– Диару? Диару?! – незнакомка вновь вспылила. – Это я должна была стать диарой, я!
– Так тебя волнует упущенный титул? – насмешливо изломил бровь его сиятельство. – За пятнадцать лет уже можно было удовлетвориться тем, что ты имеешь…
– Проклятье, Арис, что ты несешь? Чем я могла удовлетвориться? Мужем-идиотом? Ты…
– Этот идиот больше десяти лет терпит твои истерики и скандальность. Уже из чувства благодарности ты могла бы говорить о нем более уважительно, – спокойно заметил Аристан, закрывая футляр со скрипкой.
– Аристан, кто эта женщина? – я, наконец, стряхнула оторопь.
– Смотрите-ка, а мышь умеет говорить, – зло рассмеялась визитерша.
– Хватит! – рявкнул диар, и вздрогнула не только я. Он направился ко мне, взял под локоть и развернул к двери. – Флоретта, мы поговорим позже. Сейчас я улажу дела с этой дамой…
– Дамой? – неприятная особа снова рассмеялась. – Говори прямо – с любовницей. Впрочем, можешь добавить – с твоей любимой женщиной. Не так ли ты назвал меня, Арис?
Я вскинула глаза на мужа. Его губы превратились в тонкую линию, на меня его сиятельство не смотрел вовсе. Он довел меня до двери, открыл ее и выпроводил меня прочь.
– Аристан…
– Мы поговорим позже, – отчеканил диар. – Дождитесь меня в своей комнате.
– Все верно, мыши должны сидеть в норе и не высовывать носа, – прозвучал голос незнакомки, наполненный злым весельем. – Ты всегда так нежен со своей женой? Или она твоя внебрачная дочь, и меня неверно уведомили?
Диар теперь смотрел мне в глаза.
– Ваше сиятельство, пожалуйста, – произнес он и закрыл дверь перед моим носом.
– Какая милая семейная сцена, – услышала я голос любовницы своего мужа, так ведь она себя назвала.
– Р-рин! – вновь пророкотал его сиятельство. – Ты испытываешь мое терпение!
– Ну так заставь меня замолчать, как ты умеешь это делать, – издевательски отозвалась женщина. – Впрочем, тогда твоя мышь перепугается наших стонов…
– Д’агнара Альдис, приемлемо именование – ее сиятельство, и никак иначе, – отчеканил мой муж ледяным тоном. – Если продолжишь разговор в прежнем тоне, я отправлю тебя за ворота сию минуту.
– Ты знаешь, чем будет тебе грозить подобная глупость, – она не была ни взволнована, ни испугана. Затем я услышала шорох ткани, и голос женщины наполнился иными нотами, став гораздо тише, но я все-таки разобрала: – Арис, милый, ты сделал мне больно.
Что ответил диар, я не слышала, потому что появился лакей, и я бросилась прочь. Не хватало еще, чтобы меня застали подслушивающей под дверями гостиной, где мой муж разговаривает со своей любовницей. Ох, Богиня…
– Мать Покровительница, дай мне сил, – прошептала я, пытаясь смирить стремительный бег моего сердца.
Кому было больней в это мгновение, не могу сказать. Любовнице моего мужа, на глазах которой выпроводили жену, или же жене, чей муж изгнал ее и заперся со своей любовницей. Впрочем, эта Рин утверждала, что она возлюбленная диара… Возможно и так. Глядя на нее, я понимала недоумение лакея и шпильки Его Величества. Рядом с этой уже не юной, но все еще прекрасной женщиной, я казалась, действительно, мышкой.
Наверное, стоило потребовать у супруга изгнать эту женщину, но его взгляд и поджатые губы, как и металл в голосе давали понять, что добилась бы я еще большего унижения. Радовало только одно, что оскорбления моего достоинства диар не оставил без внимания, хотя… тут же и растоптал его, прогнав меня в мою комнату. И вправду, как дитя.
– Ваше сиятельство, – я обернулась и посмотрела на свою горничную, встретившую меня перед дверью покоев. – Вам нехорошо? Вы бледны.
– Принесите мне воды, – попросила я и вошла к себе.
Оглядевшись, я невесело усмехнулась. Вот и очередное унижение. Сколько же мне предстоит еще хлебнуть грязи, в которую меня окунают с момента сватовства его сиятельства? Переплетя пальцы, я прошлась по будуару, ненадолго остановилась у окна, но внутри все больше клокотали обида и горечь, и я отправилась в бессмысленный поход по своим комнатам. В голове столько всего роилось, и каждая мысль жалила, словно рассерженная оса.
Значит, на вашу верность я могу рассчитывать, дорогой супруг, и вы никогда не унизите меня? Идите в свою комнату? Да? Да?! Волна жгучего протеста затопила меня. Кровь вскипела, затмевая разум, и я огляделась снова. На глаза попалась ваза с цветами из оранжереи, и я стремительно направилась к ней. Схватила, размахнулась, а после достала цветы и положила их на стол. Снова замахнулась и кинула вазу в стену. Отшвырнула ногой стул, бросила на пол статуэтку, но успокоение не приходило, и я продолжила громить свои покои.
Прибежали горничные, в том числе и та, что принесла мне стакан с водой. Я забрала стакан, с жадностью выпила воду, и стакан тоже полетел в стену.
– Ваше сиятельство! – испуганно воскликнула одна из женщин.
Я обернулась к ней, тряхнула волосами и велела:
– Соберите мои вещи, я ни одной лишней минуты не останусь в этом гадком городе.
– Но, ваше си…
– Соберите мои вещи! – закричала я, топнув ногой. – Ох, Богиня, да что же это?
Я схватилась за пылающие щеки, испытывая стыд от осознания, что вытворяю на глазах прислуги. И это я! Да я ведь мухи не обижу, а тут вдруг устроила погром… Запал прошел так же неожиданно, как вспыхнул. Я оглядела беспорядок, после бросила хмурый взгляд на горничных и стремительно покинула покои. Что мне хотелось сделать? Я уже сама не знала. Но больше всего я желала держаться, как можно дальше от своего супруга. Слезы, наконец, прорвали плотину моего гнева и побежали по щекам. Но я снова топнула ногой, уже на себя, смахнула их и направилась к дворецкому, примеченному мною.
– Визитерша еще с его сиятельством? – спросила я.
– Д-да, ваше сиятельство, – чуть запнувшись, ответил дворецкий.
– Велите закладывать карету, – приказала я.
– Но его сиятельство…
– Довольно! – снова взвилась я. – А я кто? Я пустое место? Я – диара Данбьерга и ваша хозяйка. Велите закладывать карету!
– Слушаюсь, ваше сиятельство, – опешивший мужчина, гулко сглотнул, после поклонился и поспешил исполнять мое распоряжение.
Удовлетворенная маленькой победой, я вернулась в свои комнаты, посмотрела на горничных и приказала:
– Принесите плащ и шляпку.
Одна из женщин поспешила за плащом, вторая хотела поправить мне прическу, но я вытащила из волос все шпильки, тряхнула головой, давая прядям рассыпаться по плечам. Очередная детская выходка, но она принесла мне толику удовлетворения, и я слегка расслабилась. После взяла плащ и шляпку и вновь покинула покои. Карета ждала меня уже парадной лестницы.
– В Данбьерг, – велела я кучеру на глазах ошеломленных лакеев.
Лошади тронулись с места, и я выглянула в окошко. Однако мой супруг был слишком занят своей визитершей, чтобы заметить творившееся под его носом. Откинувшись на спинку сиденья, я дала волю своему воображению, и оно нарисовало мне такие возмутительные картины творившегося в малой гостиной, что это живо напомнило папенькину книгу со срамными иллюстрациями. Закусив губу, я постаралась не расплакаться, но вскоре рыдала в голос, размазывая слезы по лицу сжатыми кулаками.
Когда карета неожиданно остановилась, я уже жалела себя гораздо тише, и была увлечена своим занятием столь сильно, что не заметила, ни остановки, ни распахнувшейся дверцы. И только голос его сиятельства заставил меня взвизгнуть.
– Флоретта, что вы творите, позвольте вас спросить? – сухо спросил меня супруг, свесившись с лошади и заглядывая в карету.
– А что я творю, по-вашему, Аристан? – спросила я ядовито.
– Какое-то возмутительное непотребство, – последовал ответ.
– Ах, это я возмутительна? – воскликнула я, подаваясь вперед. – Не вы ведете себя непотребно, а я? Уж не знаю, в чем вы клялись вашей отвратительной даме, но мне вы обещали, что я не буду унижена. Однако именно это вы и сделали, так что же я творю, ваше сиятельство?
– Валяете дурака и оскорбляете меня недоверием, – отчеканил диар. – Я же сказал, что все объясню вам. Вы же разгромили наш дом, перепугали прислугу, угнали кучера вместе с каретой…
– Ни дня не останусь в этом ужасном городе! – ожесточенно ответила я. – Сунула нос в королевский дворец, и меня унизили. Вернулась в дом своего супруга, считая его надежной крепостью, но даже там оказалось небезопасно. Приду в оперу, и там надают оплеух? Да что я такого сделала, чтобы меня оскорбляли на каждом шагу?! Всего лишь вышла за вас замуж, Аристан, вот что я сделала…
– Хорошо, – перебил меня диар. – Хорошо, вам не нужна столица, не нужна опера. Вы хотите вернуться домой в Данбьерг, но вы хотя бы озаботились деньгами? Где вы остановитесь на постой? Чем собирались кормить лошадей? А кучера? Ему тоже нужно есть и спать. Чем вы собирались платить за все мною перечисленное?
– Драгоценности…
– С вашей наивностью вас бы ограбили в два счета, – отмахнулся Аристан. – Заодно увели бы и карету вместе с кучером.
– Дались вам карета и кучер! – возмутилась я, начиная понимать, как сглупила, бросившись прочь из столицы, даже не озаботившись насущным.
– Я, знаете ли, сентиментален, ваше сиятельство, – язвительно ответил диар, – и нежно люблю и карету, и кучера. А еще несу ответственность за своих людей и за свою супругу, которая не ценит ни человеческой жизни, ни жизни животных, ни нервов своего мужа. Отчего вы взъелись, Флоретта? Я не звал к нам в дом этой женщины, более того, я расстался с ней еще до возвращения в диарат уже год назад.
– Но выгнали меня и остались с ней наедине…
– А вам хотелось выслушать всю ту грязь, которую она готова была на вас вылить?
– Вы объяснялись…
– Да, драгоценная моя, объяснялся. Представьте себе, объяснялся. Эта женщина была той самой невестой, помолвку с которой я расторг. И нас с ней связывали отношения на протяжении последних пяти лет. Я достаточно хорошо успел изучить склочный нрав несостоявшейся супруги, чтобы сомневаться в еще большем скандале… Да что я вам объясняю?! – вдруг взвился Аристан. – Вы все равно не желаете меня слушать и не верите мне. Иначе не вели бы себя, как помешанная. Проклятье, Фло! Я вожусь с вами, как с малым дитем, и что мне дала в результате моя мягкость? Вашу отвратительную выходку и побег. Из всех скромниц я умудрился выбрать самую сумасбродную! Разворачивай назад, – приказал его светлость, обернувшись к кучеру, резко оборвав наш разговор.
– Зачем в столицу? Я не хочу…
– Я хочу! – рявкнул на меня супруг и добавил спокойней. – В погоне за собственной женой я тоже как-то не озаботился деньгами.
– Вы хотите, – фыркнула я. – Конечно, кто будет спрашивать, чего хочет мышь?
Аристан, уже отъехавший от кареты, резко обернулся и язвительно произнес:
– Знаете, Флоретта, если я женился на мыши, то мне досталась мышь размером с тигра.
Я вспыхнула, захлопнула дверцу кареты, скрестила руки на груди и нахохлилась, глядя в окошко на своего мужа. Он полуобернулся, мазнул по мне взглядом и больше не обращал внимания. Рейстен мы покинули вечером того же дня, как раз, когда в королевской опере началось представление.
