Текст книги "Индекс Цитирования (СИ)"
Автор книги: Юлия Чалова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
Глава 12.
В кабинете майора Турчакова стояла тишина, которая прерывалась лишь его редкими вздохами. Стоило ему перевести взгляд на картонную бежевую папку, лежащую перед ним на практически пустом письменном столе, как взгляд его заметно тяжелел и мутно устремлялся не то в окно, не то – в собственное прошлое.
– Ох, и не вовремя ты, Климов. Ох, как же ты не вовремя.
Задумчиво вертя в руках только что скрученную сигарету, Турчаков с обреченным видом рассматривал папку, не особо решаясь открыть ее. Муторно становилось от одной только мысли о том, что сейчас придется все это снова сопоставлять, поднимать архивы, кому -то звонить, просматривать записи. И все это – за неделю до заслуженного и долгожданного выхода на пенсию.
Дверь из приемной открылась и в кабинет вошла дородная дама с кучей старых папок.
– Вот, Иван Антонович, все, что вам передали по делу Климова. Завтра может еще подвезут из Ростовской области, до девяносто девятого года у них все там неоцифровано еще. А от наших – это пока все.
Турчаков поморщился и устало посмотрел на то, как множатся на его столе старые папки
– белесые картонные, выцвело-салатовые клеенчатые и темно-коричневые дерматиновые.
– Оленька, спасибо. Меня ни для кого – нет, пропустите только Астахова.
Оля кивнула, принимая распоряжения, и молча вышла. Турчаков раздраженно запихнул сигарету обратно в портсигар – от обилия знакомых папок на столе желание покурить сразу исчезло.
– Разрешите войти, Иван Антонович?
В дверях показалась вихрастая улыбчивая физиономия Астахова.
– А, Слава, проходи, заждался уже тебя – сразу оживился Турчаков. – Тут нам с тобой работка появилась и по ходу, мой выход на пенсию пройдет не так рутинно, как хотелось бы.
– Что за дело? – едва заметно напрягся Астахов.
– Да вот... было дело и не одно, все тогда позакрывали еще в 2006 году. А теперь – опять, похоже, открывать.
Турчаков едва заметно повернул голову в сторону стопки с папками и тяжело выдохнул.
– Значит так, три дня назад в Сочи проводился какой -то очередной то ли форум, то ли церемония какая-то. Шум, тусовка, журналисты – все как всегда. Там убили одного из участников этого мероприятия, он вроде бы должен был получить первое место. Кто убил
– пока не известно, этим наши сочинские коллеги занимаются, мы к этому вроде бы отношения не имели до этого дня. Но все может поменяться.
– Ну Сочи ж под боком, так что не удивительно, – закивал головой Астахов, ожидая от шефа дальнейшей информации.
– Судя по сводке, предполагаемый убийца попал на камеры, его лицо уже опознали и по базе данных он проходит как главный подозреваемый сразу по нескольким делам начала нулевых. Вот только одна неувязочка – застрелили его, Слава, в конце 2006 года, здесь у нас, в Краснодаре. Я как раз вел все его дела – ну на меня и вышли сочинские ребята.
Астахов от удивления слегка присвистнул.
– И да, на камерах отчетливо видно, как он тащит за собой по коридору девушку. Ее личность нам тоже известна – она бывшая жена убитого в Сочи.
– Так в чем проблема? Известно – кто убил, ну или кто был в номере убитого. Дать ориентировку, объявить план -перехват. Дело времени, но поймать ведь можно?
– Вот в том-то и проблема, Слава, все слишком просто и это -то подозрительно. Ох, знал бы ты этого Климова тогда, в нулевых. Непрост он был, очень непрост. И вот так, запросто – убить и засветиться на камерах отеля, как какой-то неопытный мальчишка? Что ж, выходит, что Климов элементарно не мог просчитать, что он повсюду попадет на камеры? Нет, тут еще что-то, может так выйдет, что и не он убийца. Слишком прямолинейно. Не для него уж точно.
– А как именно убили этого участника церемонии?
– Да вот и тут не сходится. Вроде на первый взгляд – сам наглотался таблеток и умер, самоубийство. А судмедэксперт настаивает на удушении. Кто-то нас хочет пустить по ложному следу. Но и это – не почерк Климова. Тот бы скорее застрелил... м-да... -рассеянно, как бы себя убеждая, ответил Турчаков.
– Так, а девушка, бывшая жена убитого – с ней что?
– Оба пропали. Как сквозь землю. Понятно, он где -то отсиживается, залег и наблюдает. Но зачем ему девушка?
– Может она – свидетельница убийства и он решил от нее избавиться.
– Астахов, ты что, совсем не понимаешь, о ком речь? Он ей шею мог в секунду свернуть. Как курчонку, – рявкнул Турчаков и сам осекся от той ярости, которая заставляла вибрировать его голос.
Притихший и удивленный Астахов молча уставился на своего начальника и решил, что пока лучше промолчать.
– На записи видно, как сначала в номер заходит Василевский, которого там в итоге и убивают. Кто и как – нам пока неизвестно. Замечу, ни на одной камере нет того, как убийца входит в номер. И с этим нам тоже придется еще повозиться. Затем, через десять минут туда вбегает его бывшая супруга. А потом, еще минуты через три -четыре уверенно входит Климов и почти сразу же выскакивает с девушкой. Оба пропадают на технической лестнице, а там камер наблюдения нет. Бардак у них там какой -то.
– Так, а мы что можем сделать? Дело-то как бы и не наше.
– А мы должны всего-то – опознать, Климов ли это или кто-то очень похожий на него. Вот только это точно Климов и теперь у нас – серьезные проблемы с, как минимум, парой -тройкой дел, закрытых еще в середине нулевых. Хотел уйти на пенсию спокойно, да как тут оставить вот все это – с раздражением подытожил Турчаков.
Астахов задумчиво уставился на гору папок на столе Турчакова. Если все так, то отпуска ему точно не видать в ближайший месяц – придется писать заявление на перенос и как-то объясняться с женой. Настроение сразу же сделалось тоскливым.
Отвертеться от дела, которое ему подкидывал Турчаков, он не мог – иначе не видать ему повышения, от которого его отделяло одно-два громких и удачно раскрытых дела. И вот, похоже, судьба дает ему шанс отличиться.
Теперь вопрос за малым – изучить все старые дела с Климовым и сопоставить с новой информацией. А там уже и с выводами можно определяться. Может все и не так безнадежно, как рисует Турчаков. Старшее поколение, оно всегда склонно преувеличивать.
– Так, Слава, давай, забирай папки – изучи все хорошенько и завтра же зайди ко мне, лучше после обеда. С папками. Будем думать.
Пока Астахов собирал папки, старший следователь, майор Иван Антонович Турчаков мысленно прокручивал в голове истории, которые, казалось бы, канули в Лету.
Климов – мертв, он сам лично был на его похоронах. И сам же неоднократно перечитывал заключения судмедэксперта. В том, что это был убит именно Климов, никаких сомнений не было.
Не было – ровно до сегодняшнего дня.
Глава 13.
Погода быстро портится. Крепчающий ветер за окном вовсю раскачивает неработающие гирлянды, которыми увешаны магнолии перед домом. Надвигается шторм, рваные облака опускаются все ближе к морю, создавая какую -то зловещую игру света и тени.
Макс напряженно молчит, я по его лицу ясно читаю, что он пытается подобрать слова и не знает с чего начать. Понимаю его, сама бы растерялась. Планирую, спокойно поговорить и понять, что и как нам делать дальше.
Но для начала надо бы разобраться в более давнем прошлом.
– Макс, давай проясним. Тогда, пятнадцать лет назад ты выжил. Почему не дал мне знать, что с тобой все в порядке?
– Потому что было как раз не «все в порядке», я не мог тебя подвергать опасности, -зеленые глаза Макса недобро вспыхивают.
На его скулах начинают играть желваки. Но чувствуется, как усилием воли, мужчина контролирует свои эмоции, как и те слова, которые говорит.
– За тобой следили?
– Нет, Лада. Это за тобой следили. И я должен был сделать все, чтоб эти люди поверили в то, что меня больше нет. Чтоб они не пытались достать меня через тебя. Это же так просто
– надавить на меня, зная о тебе. Похитить тебя и заставить меня сделать то, что им надо было. А в итоге – убить нас обоих.
– Кто эти люди, Макс? Что им надо было такого, что ты не мог сделать?
– Мог, – хмуро усмехается Макс, – я мог сделать все, что им надо было. Но им хотелось все больше и больше. Задания становились все рискованней. Хотя, дело совсем не в риске. За риск как раз мне вполне неплохо платили. Однако рано или поздно настал бы такой момент, когда они решили бы меня устранить.
– У странить?
– Ликвидировать.
– Почему?
– Я слишком многое знал и на тот момент на меня было заведено несколько уголовных дел и если бы меня взяли, то я теоретически мог бы сдать очень больших людей. А они не могли этого допустить.
– Момент для твоей ликвидации настал именно тогда, в декабре 2006 -го?
– Да. С одной стороны, заказчики меня уже были готовы устранить, с другой – на хвосте менты. Я понимал, что моя смерть – дело решенное, но они могли впутать и тебя. Я ведь за тебя только и боялся.
– Макс, почему ты мне не рассказал? Мы могли бы что -то придумать? – растерянно шепчу я, понимая, что нет, ничего мы не могли бы придумать.
Макс молчит, я чувствую, как ему сейчас трудно.
– Маленькая, если б ты знала, как мне было непросто без тебя, все это время. Я даже не знаю, что хуже – то, что для тебя я тогда умер, или если бы ты знала, что я просто исчез.
Господи, во мне все переворачивается, когда я слышу вот это «маленькая». Но почему же так больно именно сейчас, столько лет спустя? Лучше б он сейчас меня не называл так, слишком много горечи всколыхнулось внутри от этого нежного слова.
Я больше не хочу терять голову от его голоса, который для меня остается самым сексуальным даже когда мы ссоримся. Но я теперь никому и никогда не позволю называть себя «маленькой». Слишком больно потом приходится за это расплачиваться.
– Лада, поверь, я хотел увидеть тебя, встретиться с тобой, все объяснить. Но я понимал, что не имею права на эту слабость. В моем мире, инсценировка собственной гибели – не такая уж и редкость. И первое время меня проверяли. Да и тебя тоже проверяли.
По моему лицу катятся слезы, я ничего не могу с ними поделать.
– Лада, любимая... – шепчет мне Макс, – постарайся меня понять. Я знаю, что не могу просить тебя меня простить.
– Ты. – я захлебываюсь от смеси ярости с досадой, – ты хоть знал, как мне было плохо? А может быть я тоже не верила в то, что тебя убили? Просто потому, что не хотела верить? Не могла поверить.
– Я знаю это, – тихо говорит Макс и опускает глаза. – я видел, как ты пыталась выйти на меня и, надо признать, у тебя неоднократно почти получалось.
– Нет, ничего ты не знаешь! – срываюсь на крик, – ничего не знаешь о том, как мне было плохо. Я не жила, я просто существовала. И теперь ты появляешься в моей жизни и еще называешь любимой? Что я должна чувствовать по-твоему? Простить тебя?
Макс делает попытку меня обнять, но я вырываюсь. И сразу становится холодней, так как я понимаю: захотел бы удержать – не дал бы вырваться. Он смотрит на меня взглядом затравленного хищника.
Какая ж дрянь засела внутри меня, настолько гадкая, что я не могу переступить через себя и сделать шаг к нему навстречу? Ему ведь больно, столько лет он не мог выдать себя и подставить меня.
Но кто, кто вернет мне те годы, которые я потратила, оплакивая его, пытаясь отыскать кого-то хоть отдаленно похожего на него. Накатывает злость, вперемешку с обидой и гневом. Я бы очень хотела, чтоб сейчас внутри меня была только пустота. Зияющая пустота, которая не болит.
Вместо желанной и бездушной пустоты, во мне все бурлит от адской помеси отчаяния, боли и ярости. Так вообще бывает?
Внезапно в клатче оживает мой мобильник, поставленный на виброзвонок. Я этому даже радуюсь, так как мне очень хочется поставить на паузу этот дурной разговор, который начался не так и уже откровенно идет не туда, куда мне надо. Но Макс опережает меня, молниеносно бросаясь к столешнице с клатчем, вытряхивает оттуда мой телефон и отключает его.
– Телефон надо было выкинуть сразу. Сейчас найду, чем вынуть симку, – отрывисто бросает он.
Я в каком-то выключенном состоянии, на автопилоте, слежу на ним, пытаясь отгородиться от тех эмоций, которые меня переполняют. Краем сознания я понимаю, что сейчас за нами погоня и что Макс – тот, кто может хотя бы приблизительно объяснить, какая опасность нам грозит. Но, черт возьми, я просто не могу успокоиться и нормально соображать. Трезвость мне изменяет окончательно.
Макс открывает один за другим кухонные шкафчики, в поисках того, что может помочь вскрыть лоток с симкой на телефоне. Я машинально, сквозь слезы, наблюдаю за ним, все еще пытаясь переварить то, что только что услышала.
– Лада, тебя могут отследить по телефону, ты же понимаешь?
Макс вскрывает смартфон и разламывает симку.
– От телефона нам придется срочно избавиться...
Он что-то продолжает говорить про то, как именно надо избавиться от телефона, но я не слушаю, я просто оцепенело смотрю на то, что происходит вокруг меня. Какой -то коттедж с видом на море, мой бывший, который уже полтора десятка лет числится погибшим, моя разломанная сим-карта и отключенный смартфон. Меня душит обида и по щекам текут слезы, которым, видимо, не будет сегодня конца.
– Ты. ты хоть вспоминал меня все это время? – я сама не верю в то, что с моих губ истерическим криком срывается этот вопрос.
Вместо ответа, Макс одним движением сгребает меня в охапку и накрывает поцелуем, жадно впечатывая мои губы в свой рот. У меня перехватывает дыхание, но я чувствую, что не могу и не хочу сопротивляться его силе.
В этот миг я желаю только одного – чтоб это не заканчивалось никогда.
Глава 14.
Руки Макса умело скользят по моему телу под рубашкой, он чуть приподнимает меня и я обхватываю бедрами его торс. Я уже успела основательно забыть, что это значит – в секунды потерять голову от безумного желания.
За все эти годы я могла бы запросто стать экспертом по симуляции оргазмов с разными мужчинами. Но то, что я чувствовала с Максом – всегда было настоящим и невероятно сильным.
От его возбуждающего запаха у меня начисто срывает крышу, я понимаю, что сейчас готова на все – простить его, забыть об этих пятнадцати годах. Лишь бы он не останавливался. Он слегка приспускает рубашку с моего плеча и нежно целует шею, плечо. Поднимает меня чуть выше и языком скользит по моей груди, играет горячим кончиком языка с возбужденными сосками.
Его сильные руки продолжают умело исследовать мое тело и Макс отлично помнит все мои чувствительные места. И вот он уже сдвигает в сторону мои трусики и большим пальцем слегка придавливает мой клитор. У меня непроизвольно вырывается хриплый стон.
Я пытаюсь опустить руку к его члену, я хочу чтоб ему было так же кайфово, как и мне. Вообще снова хочу его почувствовать в себе. Но он придерживает мою руку.
– Не торопись, девочка, а то я кончу прямо сейчас. Не хочу спешить с тобой. Хочу медленно.
Макс опускается вместе со мной на кухонный диванчик и я оказываюсь сверху. Я все еще в трусиках, чуть сдвинутых вбок. Он продолжает ласкать мой клитор, доставляя мне нереальное удовольствие. Шепчет мне на ухо такие слова, что мое лицо заливается краской от смущения и возбуждения. Я чувствую, что еще пара минут и я улечу.
– Блин, как пацан. Хочу тебя сразу трахнуть всеми способами, – Макс пытается отдышаться и смотрит мне прямо в глаза, продолжая ласкать клитор. Я чувствую его горячий и возбужденный член прямо под собой, хочу освободить его из джинсов, но Макс не дает мне этого сделать.
– Еще успеем.
Мои бедра сводит от нереально-сладкого чувства нарастающего удовольствия, порочность моих ощущений зашкаливает, я чувствую непривычное смущение и хочу отвести взгляд, но Макс не позволяет мне отвернуться – одной рукой он берет меня за подбородок.
– Хочу, чтоб ты смотрела на меня, когда будешь кончать.
Я послушно смотрю ему прямо в глаза, тону в этих зеленых омутах, чувствую, что просто дурею от счастья. Волны удовольствия прокатываются электрическими разрядами по моему телу. Еще совсем чуть -чуть.
– Кончай, моя девочка ...
Меня накрывает лавиной острейшего наслаждения, дыхание рвется, я выгибаюсь в его руках, из груди вырываются стоны. Кажется, я выкрикиваю его имя. Устало прикрываю глаза, выдыхаю и слышу, как он едва различимо шепчет мое имя.
Мне становится хорошо и легко, напряжение чуть отпускает. Но я понимаю, что хочу еще и Макс не намерен на этом останавливаться.
– Мне так нравится видеть, как ты кончаешь. Это нереальное чувство, держать тебя в руках в этот момент, смотреть тебе в глаза, – шепчет мне Макс и вместо ответа я жадно целую его, полностью растворяясь в его чувственных губах.
Он укладывает меня на спину, резко срывает с себя майку, я слегка приподнимаюсь на локтях и пытаюсь освободиться от рубашки. Сейчас я хочу, чтоб он видел меня всю, без одежды. Стон удовольствия срывается с моих губ, когда он стягивает с меня трусики и бросает их на пол.
Неожиданно мой взгляд цепляется за шрамы на теле Макса, которых я раньше не видела. Слева, прямо над сердцем, похоже на пулевое. Я осторожно и нежно провожу пальцами по шраму, затаив дыхание. Макс чуть отстраняется, давая мне самой все рассмотреть, обдает меня горячим и затуманенным взглядом. А затем с новой силой целует меня прямо в губы – жадно, глубоко, сильно. В его поцелуях сейчас чувствую все – страсть, ярость, доверие, горечь из-за долгой разлуки и ненасытное желание.
Чувствую снова его руки там, внизу, настойчивые пальцы ласкают клитор, входят в меня. Все. У меня больше нет сил оттягивать это удовольствие. Я чувствую, что очень скоро взорвусь. Макс опускается ниже и я заливаюсь краской, догадываясь о том, что он задумал.
– Хочу снова ощутить твой вкус, – хрипло шепчет Макс и с шумом выдыхаю. Не могу ему сопротивляться. Он обводит мой клитор языком и прижимается ко мне там губами, доставляя мне нереальные ощущения. Перед глазами расплываются радужные круги, такого крышесносного секса у меня давно не было.
Я чувствую, что вот-вот кончу, но сейчас я хочу только одного – чтоб он вошел в меня.
– Я хочу тебя. Войди в меня прямо сейчас, – я не прошу, почти требую, чуть хрипловато и властно.
Резко входит. Толчок. Оттяжка. И так – много раз. Смотрим друг другу прямо в глаза, затуманенными взглядами. Моя кожа горит огнем, но как же это приятно – чувствовать на своем теле его сильные руки и чувственные губы, от которых я теряю голову. Нереальный кайф зашкаливает, дыхание становится горячим и все более сбивчивым.
– Ла-аада-а, – едва слышно стонет Макс и я чувствую, что улетаю одновременно с ним.
Мы лежим на диванчике, разгоряченные. Уходящим сознанием понимаю, что мы даже не предохранялись. Да ну, к черту все мысли – если что, подумаю об этом завтра. Мы в объятьях друг друга и я точно знаю, что сейчас услышу от него. Он всегда это говорит мне после секса.
– Люблю тебя, моя девочка.
В ответ я нежно касаюсь губами его шрама – того, пулевого, над самым сердцем.
Глава 15.
Я просыпаюсь на кухонном диванчике и первое, что вижу перед собой – Макс работает за столом на серебристом ноутбуке. Его сосредоточенное и немножко настороженное лицо слегка подсвечивает экран. За окнами уже стемнело и, похоже, к ночи ветер усиливается. Срывается дождь.
Закутавшись в рубашку Макса, вспоминаю чем мы занимались пару часов назад и от смущения кровь приливает к щекам. Хотя, чего тут смущаться? Мы двое взрослых людей и нам было нереально хорошо. На долю секунды вспоминаю чуть хрипловатый шепот Макса и то, как он, кончая, произносил мое имя – от таких мыслей сердце готово пуститься в шальную пляску, а распаленное сознание улетает враз.
И да, Макс все еще меня любит. Как и я – его. С самым главным вопросом, кажется, разобрались. Осталось всего ничего – понять, кто за нами гонится, как я вообще впуталась в эту историю и какая роль в ней отведена Максу.
– Привет, – сонно мурлычу я и потягиваюсь на диванчике, как довольный котенок.
– Не хотел тебя будить, тебе надо было немного отдохнуть, – отвечает Макс, улыбаясь, и закрывает крышку ноутбука. Я подхожу к Максу и сажусь к нему на колени. Получив желанный и долгий поцелуй, я бросаю взгляд на закрытый ноутбук.
– Интересно, нас уже разыскивает полиция? – сама поражаюсь тому, как удивительно легкомысленно звучит мой голос.
– И полиция – в том числе. Я ж на всех камерах в том отеле засветился. И ты, кстати, тоже,
– Макс уверенно ухмыляется, не слишком вдаваясь в детали.
– Что значит «в том числе»? Кто еще нас ищет?
Спокойствие Макса передается и мне, ведь сейчас рядом с ним я ощущаю себя в абсолютной безопасности. Как будто он реально может заслонить меня от всех проблем этого мира. Почти физически чувствую, как во мне потихоньку оживают забытые ощущения, к которым я мысленно запрещала себе приближаться все эти пятнадцать лет.
– Представляю, как кое-кто обрадуется такому подарку, как наши лица на камерах наблюдения, – зло ухмыляется Макс.
– Макс, кажется настало время вскрыть карты. Кто обрадуется? Что вообще тут происходит?
Макс нехотя снимает меня со своих коленей и отправляется готовить импровизированный ужин. Наливает чай в большие кружки, находит в холодильнике ветчину, сыр, зелень и пакет тостерного хлеба. Делает бутерброды. Я его не тороплю, да и зачем? Вопросы уже заданы, но иногда стоит хорошенько обдумать то, что говоришь даже тому, кого любишь.
– Лада, после того, как я был вынужден ... самоустраниться, мне пришлось бежать из страны. Что ты слышала о ЧВК?
– Частные Военные Компании? – как ни в чем не бывало выпаливаю я и, хлопая ресницами, смотрю на Макса.
У Макса в одну секунду очень комично округляются глаза – он явно не ожидал от меня такой осведомленности. Что ж, дорогой, времени у нас много и мне кажется, мы оба еще удивим друг друга своими откровениями.
– Хм. я, однако, рассчитывал на менее подготовленного ... собеседника. Откуда знаешь о них?
– Да мне вообще-то положено еще и не о таком знать. Слышала об их существовании, пока занималась диссертационными исследованиями. Особо не в курсе, так чтоб – прямо в деталях. Но просто знаю, что такие существуют.
– Что-то сомнительно, чтоб такой холеный франт, как твой этот Василевский, исследовал что-то, связанное с подобными темами.
В глазах Макса полыхают злые огоньки и ... мне кажется, или я читаю в них ревность? И злость?
Я редко ошибаюсь в эмоциях, которые приходится считывать с людей. Все же -профайлинг, определение лжи – это моя основная работа. Ну да, применительно к теме терроризма, но это мало что меняет по своей сути. Эмоции и их выражение практически одинаково проявляют себя у всех людей. Это потом я ушла в корпоративный профайлинг
– за это хоть платили. Но начиналось все именно с исследования психологии террористов.
– Ладно, о твоем Василевском мы еще поговорим. Но я хочу, чтоб ты сразу понимала, не я его убил. Но я должен выяснить, кто это сделал – сейчас это часть моей работы, надеюсь -последняя оставшаяся часть.
– Так все же, давай не перескакивать, ты начал что -то – о ЧВК, – напоминаю я Максу.
– Лада, я должен был как -то начинать новую жизнь и желательно – подальше от всего, что меня связывало с предыдущей жизнью. Да, уголовные дела, которые были на меня заведены – их закрыли, так как я официально умер. Но я не мог рисковать. Я бежал из страны, подался в наемники, навыки стрельбы пригодились быстро. Так я попал в поле зрения ЧВК, работал на разные государства, платили хорошо, с прежней жизнью меня практически ничего не связывало. Но затем решил уйти и оттуда. Брал частные «заказы».
Макс немного замялся, подбирая слова, но я прекрасно понимала, что это могли быть за заказы. Мы оба знали и не хотели произносить этого вслух.
– Ладно, – облегчаю ему задачу, – Василевский тоже был одним из таких «заказов»?
– Да. – коротко бросает Макс и пристально вглядывается в мое лицо.
Я киваю. Хочу верить, что в этой истории для Макса изначально не было ничего личного. Или было? Ведь он говорил, что следил за мной время от времени. Значит, он не мог не знать, что я была замужем за Василевским.
– Да, Лада, твой бывший муж тоже был одним из моих заказов. Но у меня не было цели его убить. Такого заказа не было. Я должен был только собрать о нем информацию и передать заказчику то, что его интересовало.
Я ошарашенно смотрю на него и пытаюсь сопоставить то, что сейчас слышу. Кто -то поручает следить Климову за моим бывшим супругом и при этом – просто следить? Что за нафиг? Я слишком хорошо знаю, какого рода «заказы» раньше доставались Максу и вот теперь – просто слежка?
– Макс, с какой целью? И кто тебе поручил следить за Василевским.
Порывом ветра в окно врывается свежий прохладный воздух, наполненный морским запахом. Погода за окнами стремительно портится, но сейчас – после всего услышанного
– мне нужна именно прохлада.
– Тебе знаком такой – Смолин Сергей Викторович?
От удивления у меня округляются глаза – я не ожидала, что Макс сейчас назовет имя нашего ключевого инвестора и крупного заказчика исследований в нашей компании. Я с недоверием смотрю на Макса, пытаясь одновременно представить импозантного и добродушного Смолина в роли заказчика убийства моего мужа. Это ж вообще нелепица какая-то получается.
Видимо, Макс читает все мои эмоции прямо с моего лица и поспешно заверяет меня:
– Нет, Лада, Смолин обратился к моим услугам именно для того, чтоб я проследил с кем общается твой муж. У него были основания считать, что те исследования, которые вам проплатил Смолин, твой ... начальник «сливал» конкурентам.
Трудно было не заметить, с каким сарказмом Макс произнес слово «начальник», имея ввиду Василевского.
– И что ты выяснил? – с тревогой спрашиваю я, уже готовая к очередной порции дурных и абсурдных новостей.
– Ну твой Василевский – редчайше скучный тип, если к нему внимательно присмотреться. Это я уже понял на второй день наблюдения за ним. И как тебе с ним . жилось? – в глазах Макса я читаю смесь ревности и любопытства, а в голосе проскальзывает легкая насмешка.
– Как мне с ним жилось – это тоже одна из оплаченных задач твоего наблюдения? -ядовито отвечаю я, не желая вдаваться в подробности моей личной жизни с Василевским.
– Ладно, маленькая, не злись, – миролюбиво предлагает мне Макс.
– Т огда говори по сути.
– Хорошо. В целом – все как у всех. Работа, дом, деловые встречи с инвесторами, СМИ. Хотя конечно, я впервые вижу мужика, который по нескольку раз в неделю бегает в салоны красоты.
Что верно – то верно, у Василевского всегда был пунктик насчет того, что он должен выглядеть презентабельно и холено. Публичность, мать ее. Но я молчу, мне важно знать, чем же мой муж так отличился, что пришлось за ним даже слежку выставлять.
– Из того, что Смолин просил меня узнать более подробно – связи Василевского с неким Вагановым.
– Владиславом Германовичем? – вот тут я удивляюсь еще больше, так как «Германыч» -основной конкурент Смолина и не мог мой муж так дешево подставить компанию, рискнув потерять финансирование от ключевого инвестора.
– Ага, – соглашается Макс, – тот еще «мутный тип». Кстати, твой Василевский и вправду с ним встречался за последние два месяца два раза. Так что у Смолина были не беспочвенные подозрения. Я периодически ему передавал полученную информацию, но пока он еще не все знает. В частности – причины, по которым Василевский встречался с Вагановым.
– Мог ли Ваганов стоять за убийством Василевского?
Макс прищуривается и взглядом упирается в какую -то невидимую точку перед собой, как будто пытается мысленно разложить ситуацию на составляющие.
– Да, Лада. Хотя врагов у твоего бывшего мужа хватало, но у меня есть все основания полагать, что за его убийством стоят именно люди Ваганова. Правда, пока у меня есть только факты, которые подтверждают это косвенно. Твой Василевский получил от него довольно крупную сумму денег и не выполнил условия договора. Вернее – начал качать свои права, ему важно было «продавить» собственные условия. Но с Вагановым такое обычно не проходит, так что произошедшее – вполне закономерно.
– Так значит в тот день, когда убили Василевского и ты появился в номере – ты изначально следил за нами всеми? И «засветился», чтоб меня вытащить?
От сказанного у меня голова идет кругом, я только хлопаю ресницами и пытаюсь уместить услышанное в своем сознании. Получается не очень.
– Я должен был «отработать» только Василевского. И вел за ним наблюдение уже два месяца. Только вот в самый последний день моей работы идеальный план не накрылся -все пошло наперекосяк. Сначала Василевский сбежал из зрительного зала, затем явно за ним помчалась и ты. Я наблюдал за всем этим в бинокль. Через окно номера Василевского было видно, что какой -то человек его кладет на кровать и тот не сопротивляется. Значит, либо без сознания, либо мертв. А, учитывая тот факт, что еще пятнадцать минут назад он был бодр и здоров, напрашивается мысль об убийстве. Но ты в это время бежишь явно разыскивать Василевского и я понимаю, что можешь встретиться лицом к лицу с теми, кто его убил. Пришлось тебя выручать и подставиться самому.
Да уж. За годы частной практики я наслушалась от клиентов такого, что порой волосы дыбом вставали. А уж во время своей работы, в том числе и в качестве приглашенного эксперта-профайлера на допросах, мне приходилось слышать много самой нелепой дичи.
Но одно дело, когда это касается совершенно незнакомых людей, а другое – когда все это происходит в своей собственной жизни и в настоящем времени.
Макс смотрит на меня и ждет ответной реакции. Расклад получается – так себе. Мой бывший мужчина получает заказ на моего бывшего мужа. Это – раз.
Я в этой истории оказываюсь то ли свидетелем, то ли следующей жертвой, то ли – главной подозреваемой в убийстве бывшего мужа. А скорее всего, мне приходится совмещать все три роли. Это – два.
У Макса снова на хвосте – полиция и ему еще надо решить вопрос со Смолиным. Прямо, как в старые добрые времена, с той лишь разницей, что раньше у него были менее интеллигентные и сговорчивые заказчики. Это – три.
За какие грехи «заказали» моего бывшего мужа – это тоже предстоит выяснить в деталях. Мало ли, как его убийство связано со мной. Это – четыре.
Ну и – вишенка на торте. Кто-то определенно следит за нами, явно с недобрыми намерениями. И нам бы добраться до него раньше, чем он доберется до нас.
– А как тебя теперь зовут? Или как фильмах про шпионов, у тебя – с десяток паспортов и десяток имен?
– Нет, – улыбается Макс и его взгляд начинает теплеть, – нет у меня десятка паспортов. Так, немного, по мелочи... Но по официальным документам я – гражданин Италии, Джованни Скальди. И всегда им был. У меня в Италии легальный бизнес – сеть охранных компаний, а также небольшая сеть оружейных магазинов. Последнее – сплошная головная боль, но скорее для души. Официально – живу в Неаполе, у меня там небольшая квартира на окраине города.
