Текст книги "Проект «anima». Деймон (СИ)"

Автор книги: Юлия Буланова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

   Когда он ее прочитал, то не поверил собственным глазам. Она гласила: 'Напарник, у тебя совести нет. Ты даже себе не представляешь, как сложно добраться до вас с Эммой. Кстати, тебе привет от Алана, Франца и всех наших из 'Астры'. Жду в холле на третьем этаже. Шпилька'.

  ***

   Ярослав спокойно сидел в холле на третьем этаже и ждал, когда Дей спуститься к нему. Ну, не ломиться же к нему в палату наравне с газетчиками? Тут нужно действовать умнее. За взятку в виде шоколадки постреленок лет согласился передать коротенькую записку. Главное, чтобы Дей не подумал, что это уловка или розыгрыш.

  – Яр! – со всех ног к нему мчался Деймон, и поравнявшись с ним, сгреб того в медвежьи объятья.

  – Дей, как же я рад тебя видеть! А Эмма?

  – Отдыхает. Но уже в порядке. Ох, Яр, мы так скучали. По тебе, Алану, 'Астре'. Мне столько нужно тебе рассказать. Ты себе не представляешь. Самому дурно становится. Кстати, у тебя есть приличный костюм?

  – А? Что? Зачем?

  – Затем, что ты будешь шафером на нашей свадьбе. И не смей отнекиваться. Слышишь? Отказ не принимается. Как лучший друг, ты просто обязан поддержать в такую минуту. А еще ты будешь крестным у нашей малышки.

  – Какой еще малышки?

  – Нашей. Ох, ты же еще не знаешь. Она родится только через полгода, но мы уже во всю спорим по поводу имени. Не подкинешь идею? Мы бы хотели назвать ее в честь шефа, но имя Алана нам не нравится. Не подскажешь, как выйти из этой ситуации?

  – Назовите Марией. Шеф оценит. Так звали тетю – его жену. И, Дей, если бы ты знал, как я за вас рад.

  – Я знаю, дружище. Знаю. Кстати, что мы тут стоим? Пойдем к нам. Эмма будет на седьмом небе от счастья. Расскажешь нам последние новости. Как Алан? Как остальные?

  – Нормально. Все живи и здоровы. Мы так переживали за вас. Лучше ты расскажи, как вы выбрались из всей этой передряги.

  – Чудом. По-другому и не скажешь. Ну, пошли скорее. А-то набегут эти стервятники. Мы с Эммой, вообще, лишний раз стараемся из нашего крыла не выходить, чтобы на глаза им не попадаться. Слушай, а как ты здесь оказался?

  – Приехал. Просто взял билет и приехал. Но есть маленькая проблема. Я ничего здесь не знаю. Остановиться мне негде.

  – Не думай об этом. Тебе есть, где становиться.

  – Класс!

   Эмма действительно пришла в восторг от появления Ярика на пороге ее палаты. И они еще долго, временами, перебивая друг друга, взахлеб рассказывали о том, как прошли эти два месяца. А потом к ним присоединился Илья. С ним пришла миниатюрная сероглазая девушка – Дарина, которая очень смущалась. Казалось ее немного пугала эта шумная компания. И она старалась держаться поближе к мужу. Но Ярослав несколько лет был нереально милым, Дей – воплощением очарования, а Эмма психологом. И скоро девушка почувствовала себя своей среди этих ребят. Какое-то время они говорило обо всем и ни чем, а потом Илья перевел тему на предстоящее общение с журналистами.

  – Ил, давай хоть на сегодня забудем о них, – простонала Эмма.

  – Завтра вас выписывают из больницы. Через два дня ваша первая официальная пресс-конференция. Через четыре...

  – Тихий ужас, – усмехнулся Деймон.

  – Можно и так сказать, – пожал плечами Корсаков. – Ток-шоу 'На грани'. Я кое-что узнал. Во-первых 'Ней-линг' активно распространяет слухи о том, что ты, Дей, слегка...

  – Не в своем уме?

  – Неадекватен.

  – Ну, мы и ожидали чего-то подобного.

  – Да, но... это еще не все. Восьмой канал продался. Они будут всячески стараться тебя дискредитировать. Вас активно будут поливать грязью в течение часа.

  – Не переживай. Мы их обыграем. Не на шоу, так в суде.

  – Да, – улыбнулся следователь. – К тому же, нас припасены пара козырей, о которых они не знают. Один из которых – Дарина.

  – Справимся, – грустно улыбнулась Эмма. – Не отступать же сейчас. К тому же, наше дело – всего лишь создать общественный резонанс. Но, это неприятно.

  – Эмм, прости.

  – Илья, прекрати извиняться, – отмахнулась девушка. – Ты ни в чем не виноват. Мы сделаем то, что должны сделать. К тому же в сравнении с тем, что мы уже пережили, все это кажется такой ерундой.

  – И, ребят, я кое-что еще узнал о методах их работы. Мои ребята уже начали заниматься этой клиникой. Боюсь, скоро нас ждет новый скандал с чередой арестов. Хотя, доказать, что они ведут незаконную деятельность, будет очень и очень не просто. Но я сейчас не о том. Деймон, твои родители ничего не знали. То есть отец, вообще, понятия не имел ни о какой операции. А мать... она, конечно, идиотка, но бумаги подписывала под влиянием. Эмма, вам читали курс 'Нейролингвистики'?

  – Да. Но только общеознакомительный. Эти техники закрытые. Ну, я имею в виду, настоящие техники, а не фокусы типа: 'расположи к себе клиента' и 'спровоцируй откровенность'. Изучать их имеют право только психиатры.

  – Осмелюсь напомнить, что 'Ней-линг' – психиатрическая клиника, пусть и частная. Дей, я ее не оправдываю, но...

  – Спасибо, – кивнул молодой человек. – Я услышал то, что ты хотел до меня донести.

   В палате повисла гнетущая тишина, которую попыталась развеять Эмма:

  – Ладно, хватит о грустном. Завтра у нас новоселье. Яр, надеюсь, ты задержишься хоть на недельку. И не думай, что можешь хоть как-то нас стеснить. Дана, мы готовим детскую. Не хочешь присоединиться? Деймон скупил половину магазина игрушек. Одна я разбирать это буду неделю. Эти тайны, погони и преступления века, безусловно, захватывают дух и будоражат воображение. Но пора возвращаться к нормальной жизни. Кто за?

   За – оказались все.

ГЛАВА 30

Деймон окинул Станислава оценивающим взглядом и нашел его вполне приятным мужчиной среднего возраста. Одет он был консервативно и странно выделялся на фоне ярко одетых южан. Его коротко стриженные светлые волосы в которых просматривалась седина лежали волосок к волоску. А на личе отпечаталась странная гамма страха, предвкушения и непоколебимой уверенности в том, что по выбранному пути он пойдет до конца.

   Все с самого начала оказалось не таким, как он себе представлял. На станции метро он встретил обычного человека. Толи отец Эммы действительно изменился за все это время, толи она не знала его с этой стороны. Своим родителям молодой человек еще не звонил. Самому себе, находя оправдания в бесконечных хлопотах, свалившихся на него в связи с выпиской из больницы и новосельем. С крестным он почти не разговаривал. У обоих не было времени вести светские беседы. А для настоящего разговора по душам они еще недостаточно сблизились. Но Дей пообещал позвонить, когда все более или менее уложится в его многострадальной голове. И даже сказал, что поговорит с родителями. Потом.

   Это, конечно, попытка убежать от проблемы, но заставить себя встретится с Арисой и Полем было выше его сил. Он понимал, что, возможно судит их слишком строго и что не так уж и сильно они перед ним виноваты. Илья ведь рассказал про техники влияния и все такое. Но чувство, будто бы его предали, не отпускало. Что-то в его сердце отзывалось холодом на любые мысли возможном примирении. Возможно, просто должно было пройти какое-то время. Он успокоится и попробует еще раз наладить с ними контакт. Чуть позже. А вот со Станиславом нужно разобраться сейчас. Потому что Эмме не нужно откладывать разговор с отцом. Она и так избегала его больше четырех лет.

  – И какое у вас создалось обо мне впечатление? – усмехнулся мужчина, вырывая Деймона из плена собственных мыслей.

  – Простите, что?

  – Я спросил: 'Какое у вас создалось обо мне впечатление'.

  – Вам честно?

  – Конечно.

  – Тогда, двойственное. Вы не похожи на того человека из рассказов Эммы. Но и сказать, что вы мне симпатичны тоже не могу. Я привык считать вас чудовищем. А то, что на первый взгляд вы им не показались, еще ничего не значит.

  – Она считает меня чудовищем? – с некоторой заминкой спросил Станислав.

  – Как это ни странно, но нет. Это мое мнение о вас. Простите, но вы довели своего ребенка до самоубийства. То, что ее попытка не увенчалась успехом, ни в коей мере вас не оправдывает.

  – Максим, вы будете постоянно меня упрекать в этом? Я осознал свою вину и раскаялся.

   Деймон болезненно сморщился:

  – Не нужно. Оставьте свои извинения и уверения для дочери. Передо мной вы ни в чем не виноваты. А она... сама решит, верить вам или нет. Я не стану ей в этом помогать, впрочем, как и мешать. Просто, знайте, дороже вашей дочери у меня нет никого. И если вы...

  – Не беспокойтесь, – сухо ответил мужчина. – У меня тоже нет никого дороже моей дочери.

  – Тогда, прошу за мной. И я вас умоляю, не заставляйте ее нервничать. Все-таки она ждет ребенка.

   Квартира встретила их громкими возгласами и веселым смехом. И догадаться, чья это была заслуга, не составляло особого труда. Ярик непроизвольно создавал вокруг себя атмосферу праздничного хаоса. Сейчас они разбирали бесчисленные коробки, которые прислали из магазина.

  – Яр, он с ума сошел!

  – Так на радостях же. Ну, подумаешь... от счастья потерял чувство меры. Со всеми бывает.

  – Ты вечно его оправдываешь. Но ты мне скажи, зачем ребенку две сотни платьев? Нет, если бы Дей еще что практичное покупал, я бы слова не сказала. Но это... рюшечки-оборочки. Ужас! Причем, сплошной.

  – Да ладно тебе! Красиво же.

  – И ты туда же! Все вы, мужчины одинаковые. Вам лишь бы красиво было.

   И тут блондин увидел приятеля. Солнечно улыбнувшись, он пожаловался:

  – Ты сбежал, а я опять за тебя отдувался. Причем, достаточно долго. Ты где был? Кстати, привезли еще одну коробку. На ней указано, что это пианино. Распаковывать мы не решились. Эмма сказала, что ей плохо станет, если она откроет и обнаружит там указанный музыкальный инструмент. Нет, напарник, я все понимаю, но с этим ты явно погорячился. О... у вас гости.

   Только последняя фраза заставила девушку повернуться к Деймону. До этого она хотела показать, насколько она недовольна творимыми им безобразиями. Но то, что, точнее, кого она увидела, заставило ее испугано подскочить.

  – Ярик, а сходи в магазин. Пожалуйста, – тихо попросила она, не сводя глаз от сероглазого мужчины.

  – Что купить? – деловито поинтересовался парень.

  – Что хочешь.

  – Понял. Не дурак. Был бы дурак, не понял бы. Погуляю где-нибудь часок. Идет? Но если что – я недалеко.

   Деймон кивнул и посторонился, пропуская друга в коридор. Последнее, что услышал Ярослав, это слова, произнесенные Эммой:

  – Здравствуй, папа.

   Станислав ответил только, когда за светловолосым мальчишкой закрылась дверь:

  – Здравствуй, дочка.

  – Зачем ты приехал? – холодно поинтересовалась она.

  – Хотел увидеть тебя. И попросить прощения.

  – Проси, – как не старалась девушка держать свои эмоции под контролем, голос ее все же дрогнул.

  – Прости меня, – слова давались ему тяжело. – Если сможешь. Я виноват перед тобой. Очень виноват. Я понимаю, что меня это не оправдывает, но у меня и в мыслях не было тебе навредить.

  – Да, конечно. Еще скажи, что хотел, как лучше. Ты сделал все, чтобы моя жизнь стала адом на земле. Только скажи: зачем? Зачем ты запретил мне учиться и так настаивал на браке с Марком. Неужели не видел, мое отношение к нему?

  – Видел. Ты с ним была живая. Вот как сейчас. Пусть злилась на него, пусть ругалась. Но он вызывал у тебя отклик. На других мужчин ты, вообще никак не реагировала. Игнорировала, даже разговаривая с кем-нибудь из них. Словно и не существовало их в природе. И я подумал, почему бы и нет? Пусть попробуют построить семью. Ведь на самом деле Марк всегда хорошо к тебе относился. Просто ему нравилось тебя дразнить. Ну, и его слегка раздражало, что какая-то пигалица не робеет перед ним, а всегда готова ответить колкостью на колкость. Он очень горевал, когда нам сообщили о твоей смерти. Ты не представляешь, что мы пережили, когда полиция сообщила нам о том, что моя машина попала в аварию, а за рулем в это время была молодая девушка. Я думал, что ты ушла. Так же как Изабелла. Снова оставив меня одного. А Марк... действительно был безутешен. Он до сих пор каждый месяц приносил белые розы на могилу той девушки, думая, что это ты. С учебой тоже все было не так просто. Я испугался, что ты полностью уйдешь в науку. Будешь отдавать ей всю себя. А на людей, твоих близких у тебя не останется ни времени, ни сил. Еще я боялся, что у тебя не останется близких. Ты не хотела ни к кому привязываться. Даже в детстве ни с кем не дружила. Ева так и осталась для тебя чужой. А меня могло не стать в любой момент.

   Эмма слушала, скрестив руки на груди, и не знала, что ответить на это. Она привыкла видеть в отце ограниченного самодура, диктующего всем и вся свою волю. И никогда не думала о нем, как о человеке, который пытается позаботиться о ней. Пускай и довольно странным образом. Поэтому и спросила:

  – Ты любил меня?

  – Конечно, – Станислав грустно улыбнулся. – Разве можно не любить собственного ребенка?

  – Можно. Это я тебе, как психолог, пускай и недоучившийся, говорю.

  – Я любил тебя с первого дня, как узнал о том, что ты только должна родиться. И сейчас люблю. Но смерть Изабеллы меня сломала. Я жить не хотел. А ты была так похожа на нее. С каждым днем все больше и больше. Это меня не оправдывает, но мне было больно находиться с тобой рядом. Прости, но вырастив тебя, я так и не узнал по-настоящему, какая ты.

  – Я не понимаю. Что ты хочешь этим сказать?

  – В детстве ты была очень тихой послушной. А тут заупрямилась. Я не думал, что это серьезно. Просто не придал значения. Решил, что это простой каприз. Стоит немного подождать и все пройдет. А та история с таблетками... Эмма...

  – Я тебя напугала, и ты решил в отместку напугать меня?

  – Нет! То есть, да, ты меня напугала. И я не знал, что мне делать. Я холодным потом обливался при мысли о том, что однажды могу снова найти тебя лежащей без сознания на полу в коридоре. И не знал, как мне поступить. И...

  – Хватит, – тихо, но твердо прервал его Деймон. – Вы обещали не слишком ее волновать. Милая, пойдем на кухню. Тебе нужно выпить чая. И съесть что-нибудь.

  – Нет не нужно! Не хочу! Я сейчас закончу с отцом, и примусь за тебя. Мы с тобой поговорим. Про пианино! И про двести моделей детских платьиц! И про четыре электронные няни!

   Молодой человек, весело хмыкнув в два шага пересек разделяющее их пространство и подхватил любимую на руки. Та инстинктивно схватила его за шею. А Деймон повернулся к своему будущему тестю и с улыбкой сказал:

  – Знаете, мне кажется, она вас простила. И вам тоже не помешало бы чего-нибудь выпить. Чай, кофе или чего-нибудь покрепче.

  – Выпить – это хорошо. Если вы не против, все же предпочту что-нибудь покрепче. Нервы, знаете ли... но даже если бы мне сейчас указали на дверь, я ушел бы со спокойным сердцем, зная, что мой ребенок здесь счастлив.

  – Ну, а смысл было вас приглашать, собираясь прогнать через четверть часа? Нет уж! Вы, как минимум останетесь на ужин.

  – Угу, – кивнула Эмма. – Дей просто потрясающе готовит. Прийти к нам и не попробовать один из его кулинарных шедевров, это... по меньшей мере глупо. Да и нам найдется о чем поговорить. Наверное.

   Через несколько минут все трое пили крепкий чай с шоколадными пирожными. То есть мужчины пили чай, а Эмма объедалась пирожными. Куда в нее столько влезает, не мог понять ни один, ни второй.

  – У меня стресс, – нахмурившись заявила она, примеряясь к четвертому шедевру кондитерского искусства. – Кстати, Деймон, ответь мне на один вопрос. Маленький, но очень для меня важный. Любимый, я все понимаю, но нам на что пианино? Ладно, куколки, игрушки-погремушки. Но это...

  – Мне тоже интересно, – улыбнулся Станислав. Он немного неловко чувствовал себя рядом с этой изменившейся Эммой, которая теперь не только внешне, но и характером так напоминала Изабеллу. Но его дочь была счастлива. А больше ему ничего и не надо было. Ну, может только видеть ее почаще.

  – Эм... – замялся Деймон. – У Марии должно быть все самое лучшее! Вдруг она захочет играть на пианино? Так пусть сразу и будет.

   Девушка выслушала эти аргументы. Покивала и задала вполне резонный вопрос:

  – А вдруг не захочет? Вдруг она решит в футбол научиться играть или в хоккей?

  – Думаешь, нужно мяч купить и коньки?

  – Пап, – застонала девушка. – У меня еще живота не видно, а он уже беспокоится о том, чем его дражайшее чадо будет в пять лет заниматься. Ну, скажи ты ему, что б с ума не сходил.

   Станислав смутился. Такой реакции от него Эмма не ожидала, поэтому вжала голову в плечи и спросила:

  – И ты туда же?

   Мужчина кивнул, и, достав из внутреннего кармана пиджака небольшую коробочку, протянул ее дочери. Надпись 'Мария' на крышке навевала некоторые смутные подозрения. С некоторой опаской, открыв ее, она увидела изумительной красоты бриллиантовое ожерелье. Оно переливалось всеми цветами, и, казалось, светилось изнутри.

  – М-да... – закашлялась она. – Дей, забудь про пианино. А ты, папа... удивил. Ладно бы на совершеннолетие, но...

  – Эмма, за эти четыре года мне удалось многое понять. Откладывая на потом, ты можешь просто не успеть сделать то, что хотел. А сейчас я очень хочу баловать тебя и свою внучку. Мне не довелось стать хорошим отцом. Но может, я буду неплохим дедом? Как думаешь, у меня получится?

  – Не знаю, – беспомощно улыбнулась девушка. – Но почему бы и нет? Во всяком случае, шанс у тебя есть.

  – Спасибо, – сказал Станислав, а затем, чтобы занять чем-то неловкую паузу, спросил. – Максим, а почему моя дочь зовет вас Деймоном?

  – Долгая история. Но если коротко, это – то имя, которое она мне дала. Я ведь собственного не помнил. Я ведь вообще не помнил, да и сейчас не помню ничего о своей жизни до 'Detrimentum'. И...

   Молодой человек хотел было еще что-то сказать, но тут в кухню заглянула золотая голова Ярика. И он немного сконфуженно поинтересовался:

  – Я рано, да?

  – Нет, заходи, – усмехнулся Дей. – Есть будешь?

  – Смеешься? Когда я от твоей еды отказывался? И, друг, спаси меня, – Ярослав сделал умильную рожицу. – Пожа-а-алуйста.

  – Что случилось?

  – Я медвежонка купил, – потупил глазки блондин.

  – И что? – не понял Деймон.

  – Ну... сам понимаешь, я его не себе купил, а Марии.

  – А от чего тебя спасать-то?

  – От праведного гнева Эммы, конечно.

   И все рассмеялись.

ГЛАВА 31

   Они ждали. Буквально через пару минут должны объявит их выход. И Эмме все меньше и меньше хотелось участвовать во всем этом фарсе. Ее волнами накрывало раздражение. Тем временем ведущий, одетый в строгий костюм (по меркам Южного округа) экспрессивно приветствовал зал. Эмма поморщилась, как от зубной боли. Такой безвкусицы она еще встречала. Черная рубашка, нежно-лиловые брюки, золотой пиджак и розовый галстук. Спокойно смотреть на этот костюм мог, разве что дальтоник. А вот девушка не знала, чего ей хочется больше: смеяться или плакать. Наверное, все же плакать. Нет, нужно держать себя в руках. Не хватало еще разрыдаться под прицелом гало-камер. Вот интересно: это события последних месяцев так на ней сказались или беременность? Впрочем, какая разница?

  – Маленькая, ты плохо чувствуешь себя? – прервал ее размышления Деймон и озабоченно посмотрел на нее.

  -Нет. Все в порядке. Просто я хочу, чтобы все это поскорей закончилось.

  – Почему?

  – Ненавижу подобные шоу. Я их даже смотреть не могу, а уж участвовать... Сегодня мы узнаем правду, – подражая тону ведущего, пропела девушка. – Так вот зачем они здесь! А я-то думала, что всех этих людей интересует исключительно скандал, развернувшийся вокруг одного молодого ученого. И присутствующие просто первыми хотят порыться в грязном белье и услышать пикантные подробности.

  – Любимая, если ты не хочешь, мы можем сослаться на твое плохое самочувствие и...

  – Дей, ты же прекрасно понимаешь, что тогда от меня вообще не отстанут. Может если они увидят, что я скучная серая мышка, меня, наконец, прекратят осаждать меня.

  – Ты имела в виду 'прекратят осаждать нас'?

  – Нет, – девушка невесело усмехнулась. – Только себя. Видишь ли, Дей. Ты ни капельки не похож на скучную серую мышку.

  – А на кого я похож?

  – На наглую черную кошку, точнее, кота.

  – Да? – голос парня стал низким и вибрирующим. – Интересно. Думаю, чуть позже мы вернемся к этому разговору. Может быть, даже поиграем в кошки-мышки. Вечером?

   Девушка тихо рассмеялась. Все-таки Дей, как никто другой умел разрядить обстановку.

  – Не пропустите! 'На грани' – шоу нового поколения. Для нас нет запретных тем и закрытых дверей. Невыдуманные истории о которых другие молчат, – расточая приторные улыбки, вещал ведущий, – Но мы раскроем правду. Сегодня ее нам поведают сами герои этой удивительнейшей истории. Итак, встречайте. Максим Ветров и Эмма Росс!

   Когда они вошли в студию, грянул шквал аплодисментов. Девушка досадливо поморщилась. Слишком яркое освещение, слишком шумно, слишком много людей, и все они смотрят на нее. Неприятно, конечно, но не более. Пока Дей рядом ей ничего не страшно. Сам Деймон, изобразив на лице крайнюю форму высокомерного безразличия, скользил по залу.

  – Максим, Эмма, мы рады приветствовать вас на нашей программе.

  – Спасибо, Эло, мы тоже рады быть здесь.

  – Не будем утомлять вас пересказом драматических событий последнего полугода. К тому же этому была посвящена наша прошлая передача. Расскажите лучше нашим зрителям, что было самым сложным для вас во всей этой ситуации? Потеря памяти? Стесненное финансовое положение? Насколько нам известно вы, Максим, были вынуждены устроиться на работу о которой в приличном обществе заикнуться страшно.

  – Самым страшным? Ну, уж точно не работа. Я честно зарабатывал деньги, и не делал ничего противозаконного. В этом плане мне стыдиться нечего. Потеря памяти? На фоне того, что меня и мою подругу пытались убить, это как-то терялось.

  – И каково это, чувствовать, дыхание смерти?

  – Плохо. Вам бы не понравилось. К тому же огнестрельное ранение – не самая приятная вещь на свете.

  – А сейчас? С какими трудностями вы столкнулись? Испытываете ли вы отчаянье от того, что лишились столь многого? Блестящих перспектив? Карьеры? Отношений, которым завидовало половина высшего света?

  – Нет. Я еще достаточно молод. Поэтому не вижу смысла впадать в уныние. Предпочитаю думать, что получил редкий шанс начать жизнь с начала, а не то, что потерял все. А самая большая трудность на сегодняшний день заключается в том, что мне приходится заново знакомиться с теми, кто был мне друзьями. И каждый из них ждет, что уж его-то я обязательно вспомню. А вспомнить их у меня не получается.

  – Кстати, воспользуюсь своим положением ведущего и первым поздравлю вас с предстоящей свадьбой. Слышал, вы планируете нечто грандиозное. Уже определились со списком приглашенных? И буду ли я в их числе.

  – Сожалею, Эло, – натянуть рассмеялся Дей. – Пышная церемония в наши планы не входит. Моей невесте противопоказаны нагрузки и стресс. Ведь чем шире свадебный размах, тем сложнее приходится троим людям.

  – Троим?

  – Да. Жениху, невесте и организатору торжеств.

  – Ах, Максим, не могу не отметить ваше изумительное чувство юмора. И раз этот слух не подтвердился, то позвольте задать вопрос, который давно мучает наших зрителей. Правда ли то, что вы решили жениться потому, что мисс Росс ждет от вас ребенка?

  – Мы решили пожениться потому, что любим друг друга.

  – То есть вы не женились бы на мисс Росс, если бы не любили ее? Даже если бы она ждала от вас ребенка? Я правильно вас понимаю?

  – Нет. Вы неправильно меня понимаете.

  – То есть вы женились бы на матери собственного ребенка в любом случае?

  – Нет.

  – Но позвольте, Максим. Вы совершенно сбили меня с толку. Или запутались сами? В паутине постоянной лжи. Кстати, многие подозревают вас в обмане.

  – Скорее, это вы запутались в паутине разврата и порочных связей. Мне жаль, что я вынужден это объяснять вам. Вы ведь взрослый мужчина. Могли бы и сами дойти до этой простой истины. Предпочитаю заниматься любовью с той единственной, которой принадлежит мое сердце. А не сексом со всеми подряд. Это исключает возможность такого рода дилемм, как 'женится на той, к кому испытываешь определенные чувства, или на той, что от тебя залетела?'. Вы не находите?

  – Могу ли я, в таком случае, предположить, что вы никогда не любили Валери Райт?

  – Не советую делать столь смелые предположения. И хотя сейчас я не помню ничего, что было бы связано с мисс Райт, могу с уверенностью сказать: 'Любил'. Она прекрасная девушка. Добрая. Чуткая. Невероятно красивая. Будь я свободен, влюбился бы в нее еще раз. Но, видимо, не судьба.

  – О, Эмма, что же вы молчите? Нам интересно и ваше мнение на этот счет. Как вы можете жить, зная, что разбили такую красивую пару? Посмотрите на них.

  – Когда мы встретились, Максим уже не помнил мисс Райт. Так что эту пару разбила не я.

  – Но если бы вас не было, они бы встретились снова и...

  – И кто знает, чем бы все это обернулось? История не имеет сослагательного наклонения.

  – А вы поднаторели в риторике, Эмма. Кстати, вас сильно беспокоит то, что ваш брак будет чудовищным мезальянсом?

  -Нет. Меня это не беспокоит. А должно?

  – Конечно, – расплылся ведущий в злорадной улыбке, но поймав взгляд Деймона, который не предвещал ничего хорошего, мгновенно исправился. – Нет. Конечно же, нет. Что значит социальное неравенство, когда люди любят друг друга? А в искренности чувств этой молодой пары.

   Послышались бурные аплодисменты, и ведущий снова начал расточать залу приторные улыбки. Деймон не смог сдержать брезгливой гримасы. Все-таки поход сюда был ошибкой. Он не подумал, каково будет Эмме. Выслушивать все эти завуалированные оскорбления и делать вид, что все чудесно. И если он сам едва сдерживается, то, как же чувствует себя она? Чтобы отвлечься от этих мыслей Деймон попытался рассмотреть зрителей. Волна раздражения накрыла его с новой силой. На лицах всех этих людей сияли азарт и восторг. Им доставлял удовольствие тот факт, что ток-шоу 'На грани' давно перешло эту самую грань.

  – Дорогие зрители, это еще не все. Не переключайте канал. Свидетельские показания Максима Ветрова ставят под сомнение специалисты психоневрологической клиники 'Ней-линг'. Встречаем. Доктор Аманда Крофф и ее ассистент господин Бирс.

   Женщина вплыла в студию одетая в белый медицинский халат и держа в руках мед-бокс. Сопровождающий ее мужчина был совершенно не похож на ассистента. Во-первых, он был настолько перекачен, что казалось любое неосторожное движение и его халат расползется по швам. А во-вторых, интеллектом его лицо обезображено не было. Скорее его можно было принять, нет, не за телохранителя, а за тупого, но исполнительного охранника.

  – Доктор Крофф, мы благодарим вас за то, что вы согласились принять участие в нашей программе.

  – Это было моим долгом, Эло, – пропела она, манерно растягивая гласные.

  – В таком случае, утолите мое любопытство. Зачем вы принесли в студию мед-бокс и привели с собой ассистента?

  – Ох, Эло, ну, вы же и сами могли бы догадаться. Я нахожусь здесь, в первую очередь, как врач. Но к моему величайшему сожалению я просто слабая женщина. И при всем своем желании не смогу справиться с сильным молодым мужчиной. А господин Бирс сможет. Он уже несколько лет работает в нашей клинике. Понимаете, наши пациенты довольно часто бывают гипервозбудимы и склонны к агрессии.

  – Вы предполагаете, что здесь находится человек склонный...

  – Да. Я предполагаю, что Максим Ветров склонен к аффективным состояниям, которые опасны, как для него, так и для всех окружающих.

  – А как вы оцениваете его способность адекватно воспринимать окружающую действительность и, в частности, давать показания в суде.

  – Крайне низко. И результаты проведенных тестов это подтвердили.

  – Я не проходил обследований в 'Ней-линг', – спокойно поправил женщину Дей.

  – Нет, проходили, – снисходительно ответила доктор Крофф. – Просто, вы не помните этого. Что подтверждает, уже сказанное мной. Так же господин Ветров неоднократно проявлял агрессию. И наотрез отказался от лечения. Предполагаю, под влиянием мисс Росс. Но это мое личное мнение.

  – Но, если господин Ветров опасен для общества, почему его до сих пор не госпитализировали?

  – К сожалению, мы не имели права. 'Ней-линг' – частная клиника. И поместить в нее пациента можно только с его согласия, или с согласия официального опекуна. А как я уже говорила, Максим Ветров отказался от лечения. Что, на мой взгляд, было неразумно. Но самое ужасное в данной ситуации, это бездействие властей.

  – Что вы имеете в виду? – делано удивился ведущий.

  – Господина Ветрова признали вменяемым, тогда, как его поведение ставит под угрозу нашу с вами безопасность. У него случаются панические атаки. В его недоверчивости к врачам любому психиатру должны быть заметны признаки параноядального расстройства личности. Он заперся в туалете, стоило только мне упомянуть о некоторых медицинских процедурах, которые ему необходимы. К тому же, я об этом уже говорила, Максим Ветров агрессивен и проявлял сопротивление при аресте.

  – А полиция готова подтвердить ваши данные, доктор Крофф? – раздался тихий голос Ильи Корсакова, который быстрым шагом пересек зрительный зал, а потом студию и сел в одно из свободных мест. – Прошу прощения за опоздание.

  – Господин Корсаков, – представитель службы безопасности Южного округа, – кислым тоном представил его ведущий.

  – Доктор Крофф, первое предупреждение. Вы не имеете права разбрасываться такими обвинениями. Если вы позволите себе это еще раз, то будете привлечены к уголовной ответственности за клевету. Считаю своим долгом прояснить ситуацию. Служба безопасности Южного округа никогда не имела предписания на арест Максима Ветрова и Эммы Росс. Эти люди разыскивались нами, как свидетели преступления. Ими не оказывалось полиции никакого сопротивления.

  – Благодарю, господин Корсаков. Но откуда же, взялись эти слухи? Перестрелка, арест... да и то, что они столько времени скрывались от полиции.

  – У меня есть предположение.

  – Мы все во внимании.

  – Из-за того, что за Максим и Эмма вынуждены были скрываться от Кристиана Латена, который, напомню, несколько раз пытался их убить, они не могли без риска для жизни обратиться в полицию. Перестрелка действительно была. И арест тоже. Но к нашим героям это все имело лишь косвенное отношение. Мои коллеги арестовали сообщников Латена. Но видимо чье-то богатое воображение смешало все в одну кучу.

   Остаток эфира прошёл более спокойно. Эло пытался перевести разговор на более скользкие темы, но делал это как-то вяло. Видимо, основную ставку их шоу делало на Аманду Крофф и ее 'теории'. А Деймон и Эмма праздновали свою маленькую победу, которую они не ожидали. Расслабляться, конечно же, было ещё рано. Впереди их ждали: разбирательство с 'Нео-инкорп', непростое примирение с Полем и Арисой, свадебные хлопоты и бессонные ночи. А еще им предстояло начать жизнь с начала.