Текст книги "Труп на английской лужайке"

Автор книги: Юлия Алейникова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 8
Размышления

Арчибальд Кук сидел в архиве семейства Апон-Тайнов, забившись в дальний темный уголок за стеллажи с документами. Последнее время он предпочитал работать здесь. В библиотеке было слишком суетно. Мистер Беррингтон, местный библиотекарь, милый, любезный старичок с седой бородкой, похожий на испанского гранда, видимо, поставил себе цель умереть на посту и, нашедший у герцога сочувствие в этих планах, был хоть и тактичен, но в силу возраста чрезмерно разговорчив.

С раннего утра он был на месте. Седой, подтянутый, в неизменном строгом костюме, который он, вероятно, почитал своей униформой, мистер Беррингтон наводил порядок в своем и без того идеальном мире. Потом он проветривал книги, просматривал книжные новинки в Интернете, оформлял заказы.

В Гарте имелось великолепное собрание книг, от редких старинных фолиантов, почти бесценных, хранившихся в специальных витринах, поддерживающих определенную температуру и влажность, до современных изданий. Мистер Беррингтон тщательно следил за всеми новинками мировой литературы, и вверенное ему книгохранилище регулярно пополнялось достойными произведениями. Иногда кто-то из членов семьи сам заказывал книги. Часть собрания хранилась в личных апартаментах Апон-Тайнов, но мистер Беррингтон следил и за ними. Он был на редкость деятельной, трудолюбивой натурой. У него был свой небольшой рабочий закуток, примыкавший к библиотеке, где он проводил большую часть рабочего времени. Но стоило Арчибальду появиться в его владениях, неугомонный библиотекарь тут же появлялся в зале, непременно находя подходящую тему для беседы. Его серые, по-старчески мутноватые глаза за толстыми стеклами плотоядно светились, когда он впивался взглядом в свою жертву. Кроме Арчибальда, беседовать библиотекарю было не с кем. Хозяев и их гостей он бы ни в коем случае потревожить не посмел. А его прежний приятель, местный архивариус, не так давно почил в бозе. Нового на его место пока не нашли.

Вот от этого не в меру разговорчивого типа Арчибальд Кук и скрывался сейчас в пыльном темном углу. Во всяком случае, так он себя сам успокаивал.

Когда Арчибальд месяц назад ступил на порог Гарта, он был цветущим, энергичным мужчиной в полном расцвете сил, наполненным энергией и оптимизмом, теперь же за столь короткий срок он превратился в нервного, подозрительного и пугливого типа. Время шло, он работал как вол, а результата все не было. Ему так и не удалось найти то самое свидетельство, ради которого он появился в Гарте. Будучи опытным исследователем, Кук понимал, что если он не смог до сих пор обнаружить его в хранилище и библиотеке, то оно может находиться в самом непредсказуемом месте. Его могли взять полистать лет пятнадцать назад и засунуть потом в любое, самое невероятное место. В письменный стол среди бумаг, на полку книг в одном из кабинетов, в прикроватную тумбочку или еще бог знает куда, и забыть о нем. В этом случае его ожидал крах. Перерыть огромный дворец, набитый прислугой, представлялось Арчибальду делом неосуществимым. Но чем больше он терял веру в успех своего предприятия, тем сильнее на него давили.

А теперь, когда в поместье случилось убийство, Арчибальд и вовсе предпочел бы все бросить и унести ноги подальше от Гарта, и пропади оно все пропадом. Полиция второй день шныряет по окрестностям. Прислуга бегает по дворцу с горящими от возбуждения глазами, бессмысленно заглядывая во все щели, словно ищет улики для полиции.

Эта дурочка Ползунова подалась в бега. Вот уж точно, горе от ума! Арчи покачал головой. Если есть сейчас в поместье больший псих, чем он сам, так это полоумная русская миллионерша.

Боже, как она напрягала его в первые дни своего прибытия! Куда там мистеру Беррингтону! Она ходила за ним по пятам со своей навязчивой идеей помощи. Лазила по стеллажам, рылась в поисках совершенно ненужных ему материалов, действовала на нервы своей глупой болтовней! Если бы у нее не обнаружилась ужасающая аллергия на пыль, он бы сам ее придушил.

На этой абстрактной мысли он вдруг пугливо съежился. Словно высказал ее публично вслух и теперь его привлекут к ответу.

Тьфу, тьфу, тьфу!

Арчи с тоской взглянул на высокий скучный потолок, словно лежащий на темных многоярусных стеллажах.

«А может, сбежать отсюда, сославшись на неспокойную обстановку и чрезмерное присутствие полиции в поместье? Ну их, эти деньги», – мечтательно подумал Кук, но тут же отбросил эту глупую идею. Так ему и дали!

Все вышеприведенные сумбурные мысли и чувства роились в голове Кука, словно бы для прикрытия. По-настоящему важная мысль, настойчиво пробивавшаяся из подсознания, настолько деморализовала затравленного историка, что он упорно, почти фанатично гнал ее прочь.

А что, если ничего нет? Все это чушь и бредни, в которые когда-то поверил другой псих и рассказал следующему за ним, а теперь эта идея достигла восприимчивого рассудка Арчибальда Кука? Так и бог бы с ним! Но он единственный из всех воспринял ее как руководство к действию.

И все бы ничего, а вот не в меру болтливый язык в сочетании с жаждой легкой наживы и тщеславным желанием прославиться и вправду – источник всевозможных бед, которые и не замедлили свалиться на его дурную голову.

Как же он жалел о собственном легкомыслии! Как горевал о глупом мальчишеском бахвальстве! И о тех идиотских мотивах, которые привели его в Гарт Мэнор. Провались он пропадом вместе со всеми его секретами!

Арчибальд Кук взвыл и треснулся головой об стену.

Какое счастье, что хоть на время убийства у него железное алиби! Одной головной болью меньше.

Глава 9
О хорьках и акценте

Чудненько. Чудненько.

Солнышко радостными искорками пробегало по цветастым старомодным обоям, бросало яркие блики на обшитый деревом низкий потолок. Юля лежала в чужой кровати, в чужом доме и размышляла о собственном невероятном везении. Ну, скажите, это ли не знак свыше, что она на верном пути?

Много вы найдете таких везучих дурочек, которых добрый, бескорыстный самаритянин находит посреди ночи скачущей, как кролик, по газонам, и вместо того чтобы сдать в психушку, пускает на ночлег и разрешает оставаться в собственном доме сколько потребуется, да еще и нос не сует в чужие дела? Нет, это точно Провидение!

Юля втянула носом аппетитный аромат свежесваренного кофе, проникший в комнату с кухни, и радостно потянулась. Пора завтракать.

Хм. Вот только надеть совершенно нечего. Белые джинсы, в которых она совершила свой знаменательный побег из поместья, уже ни на что не годились. Зеленые, растерзанные коленки навечно останутся такими. Единственная футболка после сна стала похожа на тряпку. Белья нет, кроме того, что на ней. Зубной щетки нет, расчески нет. Ничего нет.

На улицу выйти не в чем. Послать Тома в магазин? Юля вспомнила ясные голубые глаза нового приятеля. Уж это вряд ли.

И что делать? Следственные действия потребуют от нее невероятной активности и мобильности, ну и, конечно, естественные нужды потребуют свое. Ведь без дезодоранта она обойтись не сможет.

– Том, – Юля спустилась вниз на кухню, где ее радушный хозяин накрывал стол к завтраку. – Мне очень нужно в магазин, желательно в супермаркет, и подальше отсюда. В какой-нибудь городок, где много туристов.

– А зачем? – простодушно спросил Том, замирая с тарелкой в руке.

– У меня нет одежды и предметов первой необходимости. – Юля невольно взглянула на испорченные штаны. – Мне и в магазин-то пойти не в чем.

– У меня остались мамины вещи! – радостно сообщил Том. – А после завтрака мне надо съездить в Брандон, там есть магазин. И ты можешь посмотреть в мамином шкафу что-то из платьев. У нее были очень красивые платья.

Мамины платья Юлю не вдохновили. Если опустить тот факт, что все они были просто устаревшим хламом, то оставалась такая мелочь, как размер. По Юлиным прикидкам, он был шестидесятым, не меньше.

Проявив недюжинную фантазию и настойчивость, она все же смогла раздобыть столь необходимую ей деталь туалета. Просторная крепдешиновая юбка, размерами годящаяся на чехол для танка, была аккуратно обмотана вокруг талии и закреплена бельевой прищепкой. Футболка с кенгурушкой кое-как прикрывали плотную драпировку. Полосатая футболка не очень гармонировала с крупными цветами на подоле, но Юля твердо решила не обращать внимания на такие пустяки.

Деревенский паб «Пень и сова» был гордостью Хаутон-ле-Оутомн. Это славное заведение впервые распахнуло двери в тысяча шестьсот девяносто седьмом году и с тех пор сменило немало хозяев, оставаясь по-прежнему гордостью деревни. Это был уютный паб, в котором по вечерам и, конечно, выходным и праздникам собиралось местное общество. Здесь всегда было с кем поговорить, а хозяйка заведения готовила отличные «фиш энд чипс», и некоторые холостяки по воскресеньям предпочитали обедать в пабе.

Но в понедельник вечером «Пень и сова» не мог похвастаться избытком посетителей. И все же человек пятнадцать сидело за столами, потягивая пиво. Деревенская команда по дартсу готовилась к соревнованиям, в следующие выходные они встречались с «Бравыми парнями» из Честер-ле-плейс. Деревенские холостяки заканчивали свой ужин. Джефф Беккер, у которого жена с детьми на недельку уехала проведать тещу, тоже крутился в пабе. Эмма Болтон зашла поболтать с женой хозяина и принесла какие-то журналы. Несколько завсегдатаев сидели за столом напротив телевизора. Несколько местных дам играли в карты в ожидании своих седовласых, увлеченных политической дискуссией супругов. Все шло как обычно. Время было еще раннее, всего седьмой час, так что оживление еще не достигло своего пика, когда в паб вошел Том Литтл, да еще и со спутницей. Он нечасто посещал этот центр местной вселенной, памятую наставления матушки о том, что это наверняка не доведет до добра. А уж то, что он появился под руку с женщиной! Это и вовсе был фурор! Барменша вместе с миссис Болтон тотчас же забыли все на свете журналы. Дамы за дальним столиком выронили из рук карты.

Том, смущаясь и краснея, подошел к стойке и, солидно откашлявшись, заказал два бокала пива. Его спутница стояла рядом, хмуро глядя по сторонам.

На вид ей было около тридцати пяти – тридцати восьми. Довольно миловидная, с длинными рыжими волосами, зеленоглазая, она могла бы быть красавицей, если бы не угрюмое выражение лица. Стройная, среднего роста, одета незнакомка была просто: в джинсах и белой спортивной кофте на молнии. В общем, вполне обычная, симпатичная леди. Странным в ней было только одно – общество Тома Литтла.

Все глаза были устремлены на загадочную пару. Потрясение присутствующих было так велико, что ни Пит, хозяин «Пня и совы», ни его жена Хелен, ни Эмма Болтон, стоявшая возле стойки, не сообразили задать ему ни одного вопроса.

Первой опомнилась Сара Ларкинз, в чьей достойной, полной чужих и своих событий жизни это был первый случай потери речи. Она встала, оправила светлый жакет и, натянув на лицо устрашающе любезную улыбку, двинулась к Тому.

– Том! Дорогой мой! Рада тебя видеть! – Она похлопала его по плечу, словно беря под свое покровительство. – Давненько мы не видались!

– Вчера утром, миссис Ларкинз, – простодушно откликнулся Том. – Я заносил вам письмо от сестры, а вы мне еще рассказали о том, что накануне случайно услышали, как миссис Милн поругалась со своим мужем из-за того, что он положил глаз на новую продавщицу из лавки Керка.

Миссис Милн, оставшаяся за столом с остальными дамами, покрылась красными пятнами и с ненавистью взглянула сперва на миссис Ларкинз, а потом на своего супруга, тут же нырнувшего под стол в поисках упавшей монетки.

– Хм, – тоненько откашлялась растерявшаяся миссис Ларкинз. – Действительно, как-то вылетело из головы. А ты не представишь меня своей новой знакомой? – все же сумела вернуть себе прежнюю уверенность незыблемая опора местного общества.

– Конечно. Это мисс Кендал, – указал Том на свою безучастную спутницу.

Мисс Кендал равнодушно смотрела в окно, словно не замечая, что беседа идет именно о ней. Ее собранные в косматый хвост рыжие, как морковка, волосы странным образом подчеркивали тонкие, как ниточки, прямые брови. Она держала в руках кружку пива, но едва ли сделала хоть один глоток.

– Гм. Мисс Кендал! – робко позвал Том, потом что-то сообразил и потрогал соседку за рукав. Она резко повернулась, словно ее вывели из глубокой задумчивости.

– Миссис Ларкинз хочет с вами познакомиться, – проговорил Том, с волнением теребя воротник рубашки.

Спутница смотрела на него, нахмурившись, словно силилась понять, о чем это он.

– Добрый день! – расплылась в улыбке миссис Ларкинз. – Так приятно познакомиться с подругой Тома! Вы надолго в наши края? – И она уже уютно устроилась напротив загадочной гостьи, поедая ее глазами.

Мисс Кендал нахмурилась еще больше и вопросительно взглянула на Тома. Он как-то странно охнул и проговорил, смущенно отводя глаза:

– Мисс Кендал глухонемая. Она может читать по губам, но лучше говорить медленно.

Мисс Кендал, не сводившая в это время с него глаз, уверенно кивнула головой и посмотрела на миссис Ларкинз.

Миссис Ларкинз не скрывала своего удвоившегося интереса. Ее подруги подтянулись поближе, вытянув морщинистые украшенные искусственным жемчугом шеи, боясь пропустить хоть слово.

– Добро пожаловать в Хаутон-ле-Оутомн, дорогая! – поедая гостью глазами, почти по слогам и почему-то на полтона громче проговорила миссис Ларкинз.

– Сара, дорогуша! Ты напрасно так кричишь! Наша гостья не слышит! Достаточно лишь четче произносить слова! – За столик уже присаживалась заклятая подруга миссис Ларкинз, Энн Милн, жена местного аптекаря. – Добрый вечер! – прощебетала она, уткнувшись морковно-рыжей гостье в лицо, чуть не буравя ее своим длинным худым носом.

– Вы к нам надолго? – хором произнесли они, пытаясь отжать друг дружку от объекта исследования.

Незнакомка лишь кивнула в ответ местным кумушкам и повернулась лицом к Тому, делая руками малопонятные знаки, которые привели беднягу в еще большее замешательство. Похоже, нездоровый интерес к его скромной особе ужасно смущал Тома Литтла.

– Она приехала на месяц, может, задержится чуть дольше, – застенчиво проговорил он, то и дело посматривая на свою знакомую.

– Том, почему же ты скрывал от нас свою невесту? – сделала пробный бросок миссис Ларкинз.

Том интенсивно затряс головой, словно пытаясь стряхнуть с лица выражение дикого ужаса, появившееся на нем от такого безумного предположения.

– Она просто приехала погостить, – продолжал он трясти головой. – От общества глухонемых. Я разрешил. За небольшое вознаграждение! Мы только вчера познакомились!

Видя возбуждение, которое охватило ее временного покровителя, мисс Кендал успокаивающе улыбнулась ему, и впервые ее лицо стало казаться действительно милым, каким-то обаятельным и располагающим. Она похлопала Тома по руке и показала на часы и на дверь. Видимо, давая понять, что им уже пора.

Местные дамы, удовлетворившие свое любопытство лишь на одну сотую долю, страшно разволновались и, видя готовность загадочной пары покинуть паб, ринулись в атаку.

Рыжеволосая мисс Кендал была тут же утянута за соседний стол и усажена играть в карты, впрочем, игра так и не началась, любопытство помешало приятельницам даже раздать карты. Мужчины подхватили Тома и, будучи в душе не меньшими сплетниками, чем их жены, забросали его миллионом разных вопросов, на большинство которых, к счастью, сами же и ответили.

Мисс Кендал проявляла не больше разговорчивости, чем ее спутник, зато получила не меньше пяти приглашений на чай и обещаний навестить ее в ближайшее время.

Отсутствующий, замкнутый вид гостьи, нисколько не тормозил расцвет местного гостеприимства, густо замешенного на нездоровом любопытстве и бестактности.

Только два часа спустя Тому Литтлу и его гостье удалось выбраться из паба. Оба, вконец измочаленные бурным интересом, проявленным к их особам деревенскими жителями, они, не задерживаясь, припустили к своему коттеджу, опасаясь прибытия свежего подкрепления, ибо весть о глухонемой гостье Тома уже облетела всю деревню. И теперь добрая ее половина сидела в пабе, горячо обсуждая невиданное происшествие и строя предположения, как будут развиваться отношения между вышедшей парочкой, а также фигуру и внешний вид гостьи, и ее своеобразные манеры.

– Крыса! Мерзкая, подлая крыса! Хорек! Коварный иезуит! – Юля шваркнула пакеты с покупками в дальний угол и со злостью пнула ногой и без того еле живой стул.

Едва войдя в магазин, первое, что Юля увидела, был огромный полицейский плакат: «Search» и Юлино фото размером с лист А4.

Такие плакаты висели на входе, выходе и возле каждой кассы. Ступор, сразивший беглянку наповал, был подобен моментальной заморозке. Словно на видео нажали кнопку «пауза».

Она бы так и стояла, изображая памятник самой себе до самого ареста, если бы идущий за ней Том не пропихнул ее внутрь. Мельком взглянув на полицейскую листовку, он равнодушно прошел в зал, увлекая за собой Юлю. Он что, меня не узнал? Или просто не растерялся и утащил от греха подальше?

Юля взглянула на своего приятеля. Да, заподозрить в Томе такую сметливость мог только безнадежный оптимист. Его голубые глаза излучали обычную рассеянную безмятежность. Он просто не увидел плаката. А если бы увидел? Интересно, он бы ее сдал полиции? Спрятал или выгнал из дома, а потом уже сдал? Предугадать действия человека, столь неординарного, было необычайно сложно.

В итоге пришлось быстренько покидать в корзину все, что под руку попало, уже не задумываясь о выборе. Как она смогла пройти кассу, Юля до сих пор не помнит, в памяти засел лишь животный ужас: «Узнают? Не узнают?»

Но каков инспектор! Коварный, мерзкий хорек! Надо думать, что подобные плакаты расклеены по всему графству. Обложил, одним словом! Юля зло скрипнула зубами. А она еще сомневалась, правильно ли поступила!

Попинав еще немного стул, Юля обессиленно плюхнулась на кровать. Ладно, хватит психовать, надо собраться. По какой-то невероятной случайности ее никто не узнал. Примем как данность и перейдем к другим проблемам.

А их хватало.

Первое. Маскировка. Теперь придется всерьез подумать над своей внешностью. Из дома абы как не выйдешь. И тут встает проблема номер два. Гораздо серьезнее первой.

Как долго соседи Тома ее не заметят? День? Два? Да нет, о чем это она? Мы же в деревне. А значит, уже к вечеру по деревне поползут слухи, что у Тома Литтла, у того самого Тома Литтла поселилась какая-то незнакомка. Деревенские сплетни вещь страшная. А значит, надо действовать на опережение, пока какая-нибудь кумушка не задала Тому невинный вопрос: а кто это у тебя поселился? Долго фантазировать не надо, чтобы предугадать его простодушный ответ.

Поэтому ответ лучше придумать заранее и самой.

Что могут подумать обыватели, увидев в его доме симпатичную молодую даму? Последнее относилось, разумеется, к ней.

У Тома появилась любовница? Невеста? Юля представила себе высокую, объемную фигуру нового друга, с покатыми плечами и несколько раздавшейся талией, его белесые кудрявые волосы до плеч и глаза пятилетнего ребенка. Отпадает. Будь на его месте любой другой парень, эта версия могла бы прокатить, но с Томом… Юля вздохнула.

Приехала дальняя родственница? Не годится. Том родился и вырос в Хаутон-ле-Оутомн. Наверняка каждая дворняжка в деревне знает его родственников наперечет. Если таковые вообще имеются.

Мало того, дело усложнялось Юлиным кошмарным акцентом. Сойти за англичанку ей ни в жизнь не удастся. А известие о том, что у Тома поселилась некая иностранная особа, уже через пару часов приведет полицию на его порог.

И что делать? Не высовывать нос из дома? Прятаться за задвинутыми занавесками? Передвигаться на четвереньках, чтобы из соседнего окна не заметили? Или отсидеться в подвале? А может, поднять лапки вверх и сдаться полиции?

Эх, была бы она в Лондоне, могла бы десятилетия скрываться от правосудия без всякого риска.

Что же делать? Как быть с акцентом? Она ведь рта открыть не сможет.

Рта открыть не сможет. Не может разговаривать. А кто еще не может разговаривать?

Глухонемые! Юля подняла поникшую голову. В ней рождался свежий, восхитительный по своей простоте план.

Она глухонемая, которую Том согласился принять у себя по договоренности с британским обществом глухонемых, на несколько летних месяцев за умеренную плату! Супер! Сейчас быстренько выясним по Интернету, есть ли в Британии такое общество и как оно называется. В крайнем случае придумаем благотворительный фонд или ассоциацию. Докапываться вряд ли кто-то станет. Том дурачок, а я немая, что с нас взять! – радостно потирала ладошки Юлия. Даже если такого общества не существует, не беда, могли же мы что-то перепутать!

Глаза у Юли горели, как два софита. Она уже просчитывала возможную выгоду. Во-первых, она может смело разгуливать по деревне, подслушивая чужие разговоры. Ее ведь не будут стесняться, она же глухая! А это очень удобно, когда ты собираешь секретные сведения. Во-вторых, она может смело прикидываться дурочкой. Все сочтут это естественным. Злобные деревенские фурии вообще склонны считать только себя, любимых, самыми умными. А дружба с Томом Литтлом уже основание для сомнений в чужих умственных способностях. Это тоже очень выгодно для дела, когда тебя недооценивает противник. Юля может не понимать того, что ей говорят или о чем спрашивают, по своему собственному выбору. Что тоже невероятно удобно!

Юля вскочила с кровати, полная энтузиазма. Как только Том вернется с работы, она тут же его проинструктирует, и они отправятся на прогулку по деревне, нанося этим упреждающий удар по деревенским сплетницам! Гениально!

Вот еще! Чтобы избежать ненужного любопытства и навязчивого интереса, будет лучше, если она вопреки своей привычке не станет разыгрывать из себя подобную идиотку, а напротив, изобразит личность угрюмую и нелюдимую, замкнутую и необщительную!

Надо потренироваться. А то расплывется в счастливой улыбке в самый неподходящий момент.

Жажда деятельности захватила ее с небывалой силой. Именно в такие моменты она совершала большую часть безрассудств, которых хватало в ее замужней жизни. До брака с господином Ползуновым все Юлины авантюрные наклонности пребывали в летаргическом сне. Более того, она о них даже не догадывалась, ведя жизнь скучную, благопристойную, лишенную глупых забегов вокруг склепов под луной и выпрыгиваний из окон с целью спасения от возможного ареста. Потому как и нужды-то такой не возникало.