Текст книги "АПП, или Место для чуда!"

Автор книги: Юлия Фирсанова

Глава 9
ЛЕДЯНАЯ ПРОБЛЕМА

Утро началось не с удара колокола, а с невыносимого зуда! Кожа чесалась как укушенная по меньшей мере дюжиной очень голодных комаров. Хорошо еще не вся, а лишь местечко на запястье, там, где красовался зелененький браслет – отличительный знак студента-блюстителя пророчеств АПП.

Янка подскочила с кровати, умылась ледяной – чтоб быстрее проснуться! – водой, надела форму и уже причесывалась, когда в дверь интеллигентно постучали. На цыпочках, боясь разбудить Иоле, Донская подкралась и аккуратно распахнула створку.

За порогом стояло трое: Стефаль (именно ему как самому тактичному доверили сигнализировать о гостях), Машьелис и Хаг. На ходу доплетая тугую косу, девушка переобулась, накинула куртку, подхватила сумку и выскользнула в коридор.

Помятая физиономия тролля с отпечатком подушки заставила Янку слегка улыбнуться: не ей одной ранняя побудка далась нелегко. Стефаль выглядел изумительно свежим всегда, даже в последнюю сессию, когда остальные пятикурсники походили на зомби.

У Машьелиса внешний вид был тесно связан с настроением. Если на Лиса накатывала депрессия, что порой случалось-таки, он становился сонно-мрачным и язвительно-злобным. Хорошо хоть подобное настроение у дракончика никогда долго не длилось, а по окончании периода мрака Лис даже извинялся перед друзьями и грешил на растущий драконий организм, задолбавший хозяина гормональными взрывами и перестройкой энергетических каналов. Возможно, не зря третировал на каникулах внучатого племянника дедушка-дракон. Сейчас юноша, пусть и провел «на прогулке» большую часть ночи, цвел майской розой и улыбался во все, точно не тридцать два, а как минимум вдвое больше, зубы.

– Ясного утра, не сказать, чтоб ночи! Интересно, кому это из летописцев настолько не спится, чтобы по ночам жребии кидать? – озадаченно озвучил главный вопрос дня Машьелис.

И был прав в своем недоумении! Вообще-то в большинстве случаев благодаря умелой помощи Сил Времени с регулировкой временных потоков в мирах для миссий блюстителей отводился четвертый день циклады. Именно к этому сроку в Зале пророчеств обычно начинали светиться печати на свитках пророчеств, ожидающих исполнения. Тогда летописцы бросали жребий, выбранные команды ощущали зов и друг за другом, без лишней суеты, прибывали в Зал порталов. Уже оттуда блюстители переносились в мир, где пророчеству суждено было сбыться.

Янка спрятала зевок в ладошку, защелкнула заколки на выбивающихся из косы кудряшках и поспешила вместе с друзьями в корпус летописцев по утренней сырости и неприятному осеннему холодку. В Зале порталов было тихо и безлюдно, вернее, безстудентно. Зато наличествовал один мастер – целый декан летописцев, по совместительству – Ротамир.

Озадаченно кряхтя, полненький низкорослый мужчина чесал лысоватую голову. Всегда тщательно зачесанные на намечающуюся плешь волосы сейчас стояли дыбом и выдавали хозяина с головой.

– Ясного дня, мастер! – мстительно гаркнул Хаг, заставив декана летописцев вздрогнуть всем телом и подпрыгнуть на месте.

Однако успокоился он почти сразу, укоризненно погрозил громогласному троллю пальцем и поманил явившуюся четверку к пюпитру.

– Ясного утра, студенты. Мне вот не спалось всю ночь, в зал тянуло. Пришел, а тут уже печать сияет на свитке так, что глазам больно, и трещины, что твои паучьи лапы, бегут. Пора настала, а дежурные-то лишь после завтрака явятся. Нет у нас ночных смен, вроде как не положено правилами АПП детей сна лишать. Так что жребий я сам бросал.

Декан летописцев примолк и отступил, поправив тоненькую веревочку пояса на широкой мантии несколько более нервным движением, чем следовало ожидать от мастера, у которого все события под контролем.

Ротамир еще немного попятился и замер, дав блюстителям приблизиться к пюпитру и убедиться: выпало то, что выпало – два шара с одинаковыми цифрами, обозначавшими третий курс, третью команду. Свиток с ярко полыхающей желтой печатью чуть ли не вибрировал в зажимах.

– Давай ломай, – нарочито беспечно бросил Машьелис троллю, срисовав взглядом набор символов, чудом читающихся на потрескавшейся печати. Янка успела расшифровать только первую тройку знаков: мир магический, основное население люди, спектр голубой.

Хаг одним движением раскрошил толстую блямбу печати и передоверил свиток тонким пальчикам Стефаля. Эльф аккуратно развернул и закрепил свиток на пюпитре. Янка, вне зависимости от того, насколько переживала об исполнении важной миссии, каждый раз любовалась изящными коваными лианами с цветами-держателями шаров и листьями, составлявшими древний артефакт.

Машьелис демонстративно откашлялся, словно перед выходом на театральную сцену, и с пафосом зачитал-завыл:

 
Жар сердец мороз преодолеет,
Иль холод лютый душу заберет.
От выбора зависят судьбы мира,
Сезонов смена – неизменный лед.
Коль не того отыщет королева,
Морозом вечным мир живых скует.
 
 
Лишь ярый пламень истинного чувства
Льдам не позволит воцариться ввек,
Цветами все усыплет и расплавит,
Жизнь одолеет вековечный снег.
 

– Ой, – выдохнула Янка.

– Я бы даже сказал, ой-ой-ой, – брякнул Лис.

– Да уж, – почесал затылок тролль. – Какие будем брать знаки?

– Мимикрия точно. Круг тишины и незаметность у меня с прошлого года остались. Значит, выбираем все, что можно, на тепло, жар и огонь, – протараторил дракончик, жадно пожирая глазами многочисленные ящички с настоящими знаками Игиды, занимающими всю стену Зала порталов.

– Еще хорошо бы на прояснение сознания, – задумчиво прибавил Стефаль. – Если судить по пророчеству, это может пригодиться.

– Давай выбирай, ты со знаками лучше всех нас навострился орудовать за пять лет, – подвел итог короткому обсуждению Хагорсон. Несмотря на старшинство и уровень образования эльфа, как-то само собой получилось, что лидером в команде стал Фагард. Основательный, осмотрительный, но одновременно способный на мгновенные действия и решения. Машьелис был креативным центром, эльф советчиком, а Янка… Пусть сама девушка зачастую полагала себя бесполезным придатком к группе, но друзья уже давно считали ее истинным сердцем команды.

Стефаль быстро сделал выборку из пяти листиков Игиды и разделил на три кучки: две пластины отдал Хагу, одну Яне, еще две опустил в свой кошель. Скорость реакции на неприятности у эльфа была велика, однако правильный настрой и сила намерения тролля, сравнимые с бревном тарана, тоже не раз оказывались незаменимыми в деле присмотра за исполнением пророчеств. Яне выдали дублирующий символ, тот самый ХОТР, не пригодившийся Картену для поддержания равномерного тепла. Лису не дали ничего, поскольку у него в кошеле с прошлого задания как раз осели знаки тишины, незаметности, а также поиска.

Активировав портал и знак мимикрии, команда шагнула вперед. Золотое сияние утреннего солнышка, сверкающий снег, в котором уютно тонул городок, белые дымки над трубами, устремляющиеся в синее-пресинее, без единого облачка, небушко, радовали глаз. А вот телам с непривычки было зябко.

Иллюзорная одежда, благодаря знаку мимикрии появившаяся на студентах, вполне соответствовала сезону, однако даже она не спасала от радостно накинувшегося на гостей холода. Нос, щеки, лоб, даже кончики ушей, выглядывающие из-под зимних шапок, мгновенно начало пощипывать. Только Янка улыбалась, с удовольствием вдыхая звонкий от мороза воздух, довольно щурилась и чуточку недоумевала.

Пряничная зимняя картинка никак не вязалась у нее в голове с мрачным – ну а где вы про веселые-то предсказания читали? – пророчеством.

– Что ж так холодно-то? – передернув плечами, проскулил, выбивая зубами дробь, теплолюбивый Машьелис.

Эльф, чей кончик носа уже напоминал апрельскую сосульку (даже капелька на конце появилась), присоединился к художественному стуку челюстями. Хаг и Яна, как оказалось, самые морозоустойчивые члены команды, недоуменно переглянулись, а девушка осторожно заметила:

– Обычный зимний денек. Погожий, солнышко.

– Д-д-да? – изумился Машьелис, округлив глаза.

– Точно, – невозмутимо подтвердил тролль.

– Ну т-т-т-огд-д-да мне страшно представить, чего здесь будет твориться, когда пророчество начнет сбываться, – выпалил дракончик и чуть ли не по брови зарылся в воротник.

Стеф что-то согласно мяукнул. Добрая девушка тут же применила к друзьям так кстати прихваченный знак ХОТР. Какая работа, когда у двоих из четырех членов команды от холода мозги в ледышку смерзаются? Эльф и дракончик благодарно с облегчением выдохнули. Хаг тихо хмыкнул и начал осматривать улочку, на которой оказалась команда. Пока по раннему часу на ней не было ни души, как причастной, так и не причастной к пророчеству, никаких предметов, способных претендовать на звание «объект пророчества», беглый осмотр так же не выявил.

– Никого! – пошарив взглядом по узкой заснеженной улочке, констатировала очевидное Яна. – Что делать будем? Знак поиска применять?

– Погодим. Давайте-ка пока ждать и прятаться, – ответил тролль, прежде друзей расслышавший многообещающие звуки.

Машьелис выдернул из кошеля и надломил пару нужных пластин. Знаки незаметности и тишины очень вовремя накрыли команду блюстителей. Уже и другие члены десанта услыхали быстро приближающееся поскрипывание снежка под чьими-то ногами и голоса, доносящиеся из-за поворота до соседней улочки. Смеясь и держась за руки, на улицу выбежала парочка в сереньких полушубках и меховых шапках-колпаках. Парень и девушка, раскрасневшиеся от мороза, веселые и в то же время как-то слишком преувеличенно громко смеющиеся. И, самое главное, полыхающие желтым ореолом субъектов пророчества.

Даром что холодно, парочка остановилась у двери дома неподалеку да принялась горячо прощаться. Кавалер все норовил сорвать с губок девушки поцелуй, а та прыскала, махала варежкой и отворачивалась, укоряя его:

– По домам надобно! Хворой бабушке еды снесли, теперь пора двери запирать, Гидар! Все ж день Снежной Владычицы, не след на улицу без большой нужды выходить! Ну как она тебя к себе зазвать пожелает?!

– А и пусть желает, – самодовольно напыжился парень. Был он и впрямь пригож собой. Это для тех, кому нравятся румяные, сероглазые, густобровые да худощавые. – Для меня ты, Керда, самая красивая и любимая! Никакой Владычице с тобой не сравниться! Пусть наряд у ней – снега искристые да алмазы ледяные, только ты – сердце мое! Не надо мне рот затыкать! Я об том не прошепчу, а на всю улицу, да что там улица – на весь славный Гицтербек прокричу, на колокольню забравшись! Не нужна мне Снежная Владычица, коль владычица души моей – Керда Кинш!

Парень не полез на колокольню – в шаговой доступности ни единой не имелось, – зато выбежал на середину узенькой улочки и последнюю фразу про владычицу прокричал что было сил. Пожалуй, с колокольни и то не получилось бы громче.

– Ой, глупыши-и-и, – вылупив глаза, тихо протянул Машьелис, только что головой о стену ближайшего дома не постучал. – Кто ж хозяйку стихий троекратно именует в день, ей же посвященный!

Выдав эту глубокомысленную фразу, дракончик отступил к стене дома напротив того, где смеялась и притоптывала сапожком довольная признанием парня девушка. Янку он потянул за собой. Если раньше сила, никак не вязавшаяся с размерами, чувствовалась в Лисе изрядная, то за каникулы вытянувшийся и заматеревший друг стал столь могуч, что землянка не успела даже подумать о сопротивлении. Ее буквально взяли и переставили с одного места на другое.

Услыхав рассуждения о Либеларо, остальные члены команды тоже предпочли отступить и занять выжидательные позиции вокруг парочки. Между тем погода начала меняться. Нет, солнце по-прежнему светило ярко, но по улочке понеслась поземка, стали закручиваться снежные вихри. Поначалу мелкие, они росли на глазах, и вот уже, соединившись, превратились в полноценный буран.

Юные влюбленные попытались укрыться от него, юркнув в дверь дома, да не тут-то было. Дверное полотно словно примерзло к раме и не поддавалось ни усилиям парня, ни совместным действиям Керды и Гидара.

Девушка зло всхлипнула, парень выругался. Буран разом, нет, не утих, раздался в стороны, заключая парочку и блюстителей пророчеств в широкий круг, за которым вовсю бушевала стихия. Внутри же, как в глазу бури, было тихо, светло и очень-очень, до звона, холодно. И еще там оказалось на одну персону больше, чем изначально. Рядом с говорливым пареньком, обнимавшим свою любимую, стояла высокая прекрасная женщина, закутанная в белые меха. Синие, как осколки древнего льда, глаза осматривали людей с задумчивым интересом.

– Вот и Снежная Владычица припожаловала, – констатировал очевидное Лис.

– Красивая, сейчас паренька заколдует, – отметила Яна, немного удивляясь тому, что Владычица оказалась не хрупкой блондинкой, как Снегурочка, внучка Деда Мороза, или ожившей ледяной статуей, как Снежная королева, а чернобровой величественной девой наподобие валькирии-брюнетки, только потоньше и без меча.

Осмотрев Гидара с какой-то равнодушной жадностью, красавица выдала, оправдывая догадку блюстительницы:

– Ты будешь моим королем.

Повела рукой. Из-под ее пальцев заструилась белая пелена, легшая на лицо юноши ледяной маской. Напряженное выражение, в котором страх мешался с упрямым стремлением защитить спутницу, покинуло лицо человека, оно приобрело безразлично-кукольный вид. Такая же апатия, кажется, накрыла и Керду.

– В чувство девицу привести надобно, а то провалит пророчество, – принахмурясь, шепнул Хаг и надломил лист Игиды. Девушка словно очнулась, треснули оковы равнодушия, жаркая волна возмущения прогнала холод. Бледные щеки чуть зарозовели, ее перестало потряхивать. Теперь уже она, упирая руки в бока и притоптывая сапожком, пошла в наступление на Снежную Владычицу.

– Оставь его! – преодолевая ужас и холод, кричала Керда, громко требуя свободы для Гидара. – Неужто с куклами до сих пор не наигралась? Ищи того, кто тебя, такую красу ледяную, полюбит, а моего парня оставь, где взяла! Не твой он!

– Не мой? – усмехнулась Снежная Владычица. – Что ж, коль отогреть сможешь, забирай назад, а коль нет, не взыщи, со мной в чертоги ледяные отправится.

Команда блюстителей переглянулась, принимая новое решение. И без лишних слов, точно подгадав к тому мигу, как отчаянная Керда начала трясти и целовать в щеки своего не в меру болтливого бахвала-избранника, Стефаль надломил еще один знак Игиды. Не ХОТР – символ обычного тепла, уже использованный Яной, а ХАРТО – знак тепла жизни. Ледяная корка потрескалась и опала, в безразличных глазах Гидара появились жизнь и, что уж тут скрывать, ужас. Может, он ничего и не чувствовал секунду назад, а только память о собственном снежном пленении у парня сохранилась. Пытаться бежать от Снежной Владычицы юноша не стал, напротив, решительно задвинул сердечную подругу себе за спину и патетически выдал:

– Смилуйся, Владычица. Меня карай, если словом нечаянным тебя уязвил, а Керду не тронь.

– Надо ж, и впрямь оковы сняла, растопила жаром сердечным, – удивленно вынесла вердикт Снежная Владычица, скептически осмотрев парня, отогретого не столько девичьей бескорыстной любовью избранницы, начисто лишенной какой бы то ни было магической силы, сколько знаком Игиды. – Что ж, твой он. Забирай. Я слова своего не нарушу.

Ожившее воплощение Зимы разочарованно повело рукой, будто передавало добычу более удачливой сопернице.

– Спасибо, – всхлипнула Керда. – Спасибо, что отступилась. Люблю я его, и другого не надобно! Тебя-то, красу такую небесную, любой полюбит.

– До сих пор не сыскалось ни единого, – покачала головой надменная красавица, и столько было в наклоне ее головы и голосе вполне женской горечи, что Янка мгновенно пожалела одинокую ледяную колдунью, которой могущество не принесло счастья.

– Как же не единого? Да вон хоть Мницек-художник – что ни день, то новый портрет твой рисует, не живет, а грезит тобой! – выпалила девушка, высовываясь из-за плеча Гидара.

– Точно, – поддакнул тот, мотнув головой в сторону дома напротив, у стены которого стояли Янка с Лисом. – Совсем разума лишился. Весь дом уж картинами завесил. Раньше-то хоть на каток иль по лавкам с нами выбирался, а сейчас, как родителей схоронил, лишь рисует.

Пока парень с девушкой горячо убеждали Властительницу Снегов, что и на ее улице перевернется грузовик с пряниками, Янке прямо в правый глаз угодил солнечный лучик. Чтобы не ослепнуть, она резко отвернулась. И замерла, уловив характерный желтый блик в узкой полоске между ставен, закрывавших окно дома Мницека. Гадать, показалось или нет, Донская не стала, выпростала из-под шубейки верную рогатку, подвинулась ближе к окну и поддела рукоятью деревянный крючок, неплотно сцепляющий ставни.

– Драные демоны, не заметил! Вот ведь, балбесы мы, знак для поиска в дело не пустили! – азартно выпалил заглянувший в дом вслед за Янкой дракончик. Теперь-то желтый ореол субъекта пророчества стал виден всем блюстителям.

Не советуясь ни с кем, Машьелис шустро сгреб снег с фундамента дома, дыхнул на него и сжал, формируя крепкий, почти ледяной комок. Держа его в руке, дракончик отодвинул Яну подальше, сам чуть подался назад, размахнулся и что было сил запустил снежком в окно. Да так удачно, что окошко вдребезги разнесло, а изнутри дома донесся вопль удивления и боли.

Троица местных, ведущая беседу, снежка не заметила, да что там местные – Янка и сама едва успела проследить за действиями друга. Зато звон стекла и крик услышали все. Вслед за криком дверь распахнулась, и на пороге появился тонко-звонкий худенький юноша в заляпанной красками робе.

За его спиной через распахнутую дверь виднелась комната, заставленная и увешанная разнокалиберными полотнами, на которых плясала, вихрилась пурга, падал снег, бушевали метели, летела поземка, а средь буйства зимней стихии проступал силуэт в белой шубе, ярким огнем сверкали синие глаза величественной Владычицы. Жаль, черт лица ее было не различить за снежным хороводом.

Дверь захлопнуло сквозняком, возвращая внимание очевидцев к хозяину дома. Один глаз он зажимал ладонью и явно собирался отыскать виновника своей травмы. Вот только зачем? Не драться же собирался?! Лично Яна в разборке между художником и любым вандалом поставила бы на вандала. Уж больно хлипким выглядел мастер.

Впрочем, все мысли о драках и ссорах сейчас же оставили пострадавшего, едва он узрел Снежную Владычицу – свою музу, мечту, фею грез. Задыхаясь от волнения, парень охнул и осел в сугроб у порога, не замечая холода. Не замечая вообще ничего и никого вокруг, кроме чудесного снежного видения.

– Вот он, Мницек, – кашлянув, ляпнул Гидар.

Мницек, пытаясь встать на ослабевшие ноги, все тщился что-то сказать. Выходило не очень. Янка различила: «Краше не сыскать… Молю, портрет… Все отдам…» А сам-то уже начал белеть от холода. Но, кажется, художнику собственное здоровье было совершенно безразлично.

В синих льдистых очах Снежной Владычицы мелькнул интерес. Она павой подплыла к крыльцу, наклонила голову, рассматривая художника. Спросила:

– Люба тебе?

Тот бледный-бледный, с наливающимся на пол-лица синяком после меткого броска Машьелиса, даже не порозовел, покраснел враз, будто в кипяток его сунули. Сглотнул судорожно и выдохнул, не вставая, ноги-то по-прежнему не держали:

– Больше жизни. Дозволь образ твой на полотно перенести! Пусть и другие красой неземной любуются!

– Пойдешь со мной, художник? Станешь моим королем?

– Пойду, коль не шутишь. Владычица, а если и шутишь, то все одно пойду, – выпалил Мницек, кидаясь в воплощенную мечту, как в прорубь, без раздумий и сожалений.

Владычица склонилась и поцеловала его в губы. Художник не заледенел от этого касания, не утратил разума и чувств. Ничего не отняло у него прикосновение Снежной Владычицы, а словно напротив, добавило сил. Перестал дрожать парень, теперь холод не воровал его тепла, а незримой броней хранил и согревал. Исчез с лица, будто истаял, синяк.

Художник в измаранной красками робе встал и подал руку Снежной Владычице. Касание дланей, миг – и вот уже рядом с синеглазым воплощением Зимы стоял не простоватый романтик, посвятивший всего себя попыткам нарисовать ту, чей образ не дано запечатлеть смертному, а равный Владычице Владыка, в столь же роскошных, как у избранницы, одеждах, блистающих снежным серебром.

Взметнулся хвост снежного бурана, заслонил белый свет и исчез, унося с собой двоих. Только дверь нараспашку в доме Мницека да разбитое окно свидетельствовали о том, что ничего не привиделось Керде и Гидару.

– Ой, цветочки, – выдохнула невпопад девушка, ткнув варежкой туда, где стояла перед крыльцом Владычица. Там, где мела улицу пола ее богатой шубы, проклюнулись укрытые снежным одеялом синие, под цвет глаз хозяйки, цветики-подснежники.

Ореол субъектов пророчеств затухал вокруг двух людей. Они еще смотрели на чудесные цветы, а Хаг уже говорил сакраментальное:

– Пророчество исполнено!

Четверо вернулись в АПП, трое с удовольствием вдохнули теплый воздух зала, а Янке взгрустнулось. Зиму Донская любила и немного жалела, что в академии не было привычной смены сезонов. С другой стороны, бегать каждый день в течение десятка циклад по большой территории АПП из корпуса в корпус и на полосе препятствий по сугробам в мороз – тоже удовольствие ниже среднего. И это ей, к холоду привычной. А Стефу с Машьелисом каково? Они и за десяток секунд на среднем морозце носами зашмыгали, если бы не знак Игиды, точно после пророчества в лекарский корпус отправились бы!

Победителей встречали не аплодисменты и овации, а покряхтывающий декан летописцев Ротамир. Мастер встал из-за стола, где вел летопись деяний команды, и буднично похвалил блюстителей:

– Молодцы, сработали четко и быстро! На все занятия сегодня поспеете!

– Меня больше мысль о завтраке радует, – тихо шепнул дракончик, и Янка с ним была целиком и полностью солидарна. После прогулки по морозцу самое милое дело перед лекциями нормально покушать. Жаль, сала мастер Вархимарх не делал. Сейчас бы шматочек с чесночком, да на черный хлебушек, мм!

На единственной фразе одобрения лимит добрых слов мастера Ротамира исчерпался, зато и ругать третьекурсников тоже никто не стал. У отсутствующего декана Гада, к примеру, для любимой команды блюстителей всегда находилась пара-тройка, а чаще десяток критических замечаний. А лучше дополнительная практическая работа для ликвидации пробелов в образовании. Ребята забрали свои сумки с учебниками и пошли просить каши в столовую.

Янка опять думала о непредсказуемости работы блюстителей. Успешность почти любой миссии зависела от такой кучи всяких изменяемых факторов, что девушка уже устала удивляться тому, как у их команды вообще что-то получается. Но оно получалось! Потому, устав переживать, землянка для себя постановила: «Получается, потому что магия. Силы, Игидрейгсиль и чего-то там еще помогает и будет помогать». На этом Донская почти успокоилась, хоть и позволила себе еще разок-другой удивиться тому, как из-за рассыпанного пазла предсказания и действий блюстителей-студентов меняются к лучшему чьи-то судьбы.