Текст книги "АПП, или Место для чуда!"

Автор книги: Юлия Фирсанова

В общем, за подругу Донская радовалась от всей души и немножко, самую капельку, потихоньку надеялась на то, что и ей когда-нибудь выпадет хоть кусочек настоящего счастья. В магию-то она никогда не верила, однако в магическую академию угодила. Так почему бы не случиться еще одному чуду? Счастливой любви! Яна вовсе не бурных страстей жаждала, а встретить, как Иоле, того, кому не страшно будет открыться. Того, кому нужна будет не ее жалкая квартирка, а она сама, какая уж есть: немножко ленивая и любящая покушать. Конечно, пусть он встретится не сейчас, а когда-нибудь попозже.

А пока можно и браслет Машьелиса поносить. Бедняга-напарник так подрос и похорошел, точно от девиц отбою не будет. Пока на скамье сидели, шедшие мимо студентки глазками стреляли да улыбочки дракончику раздаривали. Лис, конечно, все видел и даже кое-кому мимолетно улыбнулся, но шалость с домовичи его в те мгновения заботила больше девичьих авансов, потому юноша предпочел сделать незаинтересованный вид.

Глава 3
ОПЯТЬ ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ

Второй учебный день в расписании начался с нового предмета. Название его магический переводчик АПП для землянки перевел заковыристо: «Технология блюдения исполнения пророчеств».

Надо сказать, аудитория третьекурсников-блюстителей в ожидании мастера бурлила вовсю. Кто-то смеялся, кто-то возмущался и недоумевал. Каждый из студентов, а кое-кто – не будем показывать пальцем на Янкину команду – отнюдь не по одному разу уже побывал в прошлом году в Зале порталов по жребию блюстителя пророчеств. Потому ребятам казалось странным: с чего это их вздумали учить работе после, а не до ее начала.

Ответ прозвучал с ударом колокола, и был он оглашен голосом преподавателя самых сложнопостигаемых, а оттого и наименее любимых среди студентов предметов – мастером Ясмером. Свет дурно-головоломной славы основ Мироздания и истории Игиды неизбежно осенял и чело изрекающего великие истины. Словом, любимым учителем молодого педагога не мог назвать никто. Если у мастера и имелись поклонники, обожествляющие его манеру чтения лекций, то афишировать свои пристрастия они не спешили. Наверное, опасались, что их в принудительном порядке доставят в лекарский корпус для освидетельствования мастером Лесариусом на предмет психического здоровья.

– Ясного дня, студенты, весь этот семестр мы будем встречаться с вами на занятиях по технологии блюдения пророчеств. Итогом наших встреч станет зачет, – поздоровался Ясмер.

Аудитория, у которой еще были свежи воспоминания о лекциях мастера, взвыла, предвкушая неисчислимые муки. Мастер, молодой симпатичный шатен с шоколадными глазами, опушенными длинными ресницами, позволил себе короткую, совсем не мстительную улыбку и сухим тоном, не вязавшимся с приятной внешностью, пояснил:

– Данный предмет, в отличие от предыдущих, изученных вами под моим руководством, не должен вызвать серьезного умственного напряжения. Разумеется, при систематическом посещении лекций, семинаров и общении с приглашенными специалистами. Теперь отвечу на озадачивший вас хронологический вопрос. Руководство АПП считает, что часть теоретической базы блюстителям пророчеств надо давать на практическом фундаменте. Проще говоря, дабы вы, господа студенты, со вниманием отнеслись к предмету, вам требовалось отследить в реальности исполнение простейших пророчеств зеленого, реже желтого маркера. Итак, приступим. – Мастер Ясмер встал за кафедру и окинул настороженный коллектив беглым взглядом. – Кто скажет, что можно считать первым этапом работы блюстителя пророчества?

Студенты обреченно переглянулись. Кажется, насчет отсутствия «серьезного умственного напряжения» мастер рассудил неверно. Самоотверженная Ольса подняла растопыренную ладошку.

– Блюститель пророчества начинает свою работу с изучения печати свитка пророчества.

– Точнее, – потребовал ответа Ясмер.

– С маркировки печати, – поспешно поправилась зарозовевшая девушка.

– Неужели? – приподнялись вверх обе брови мастера.

– С чесотки у блюстителя из-за жеребьевки у летописца-дежурного, – выпалил, вставая на защиту напарницы, Макс.

– Уже ближе, – милостиво намекнул мастер.

– С приближения срока исполнения пророчества, о котором предупреждает свечение печати свитка пророчества, – четко, как по писаному, выдала Юнина, опередив остальных студентов, сообразивших, куда клонит учитель.

Милостивый кивок возвестил о достижении нужной точки-начала. И лекция по теме, о которой, как казалось чрезвычайно опытным третьекурсникам, они знали практически все, а оказалось, что имели лишь представление об основах, потекла дальше.

Нет, ничего ужасного мастером не изрекалось, даже писать много не пришлось, просто было немножко обидно. Студенты привычно строчили конспекты и внимали Ясмеру, радуясь отсутствию головных болей. В отличие от зачета их можно было опасаться.

За «технологией» снова шли Гад и знаки, знаки, знаки на лекции, практической и лабораторной по очереди. С точки зрения систематизации знаний – все продумано и замечательно, с точки зрения количества знаков на одну студенческую душу – несварение мозгов гарантированно получили все, кроме трудяжек вроде Ольсы, Юнины и Кайрая. Машьелис, гениальный балбес, взял драконьей памятью.

Физкультуру и следующую за ней тренировку с рогаткой заучившаяся Янка встретила чуть ли не со слезами радости на глазах. Пусть лучше доконает физическая нагрузка, чем треснувшая от обилия информации черепушка.

Как-то на первом курсе Латте утешала соседку, говоря, что нагрузка в первые дни у поступивших в АПП больше, чем у студентов других курсов. Дальше, дескать, будет легче. Нагло соврала! Или это Янкиному курсу выпало столько эксклюзивной радости по какой-нибудь столь же эксклюзивной причине вроде особенной любви декана Гадерикалинероса к третьекурсникам?

В общем, тройка Донской, так же как и другие однокурсники, двигалась на ужин в столовую со скоростью тяжелогруженой баржи. Даже выносливые парни не спешили обогнать напарницу. Им-то, чтоб не сачковали и не вздумали расслабиться, почувствовав силу, добросовестные Теобаль с Леорой нагрузку подобрали такую, чтобы вымотать по полной программе и чуть-чуть сверху.

Кажется, сегодня все преподаватели организованно вступили в секретный клуб «Замучай студента!», сговорились и всерьез взялись доказывать третьекурсникам, что для успешного выполнения функций блюстителей пророчеств надо не только «учиться, учиться и еще раз учиться», а еще и «тренироваться, тренироваться и еще раз тренироваться».

Потому ужин нынче радовал Яну не только возможностью хорошенько покушать, а и шансом хоть ненадолго отложить заботы о занятиях. Дракончику, начавшему было вспоминать что-то о знаках Гада, Хаг недолго думая свободной от вилки рукой отвесил легкий подзатыльник и с ласковым оскалом посоветовал сменить тему. Если же другу не кушается спокойно, убраться из столовой, да вот хоть в кабинет риторики, и заняться настенной росписью. Даже если Машьелис и собирался лишь пошутить, напарники были не в состоянии выслушивать шутки об уроках.

Латте и Стефаль, с которыми компания встретилась за столом, хором посочувствовали замученным друзьям, но с соболезнованиями тактично не полезли. Только эльф, теперь уже не студент, но аспирант, имеющий право питаться в стане преподавателей, отлучился к раздаче и вернулся с невзрачными на вид умопомрачительно благоухающими пирожными и молча поставил блюдечки рядом с каждым из друзей.

К концу трапезы замученные третьекурсники немного отошли от шоковой терапии мастеров, подобрели и уже не взирали на мир мутными от усталости глазами. Потому знакомую фигурку Ясека на скамеечке заметили сразу.

– Опять лопоухий страдает, – констатировал очевидное Хаг.

– Жаль паренька. Пойду узнаю, как он, – предложила Яна и первая направилась к летописцу. Хаг и Лис потопали следом, а остальная компания, не знакомая с домовичи, предпочла вернуться в Лапу, чтобы не ставить новичка в неловкое положение.

Скорбящий студент не замечал блюстителей до тех пор, пока с ним не поздоровались:

– Ясного вечера, Ясек.

– Ты как? Получилась шутка? – влез неугомонный Машьелис, бесцеремонно плюхнувшись на скамью рядом с понурым студентом.

– Ага, получилась, – мрачно согласился домовичи и почему-то потрогал левое ухо. Насколько можно было разобрать под торчащими в разные стороны вихрами, оно было краснее и больше левого.

– Рассказывай! – потребовал нахальный блондин.

И летописец рассказал. Вчера в лавке феера за сущие копейки продала новичку большой набор светящихся красок для тела. Прошлой ночью домовичи, обладающий врожденной способностью проникать в любую комнату того места, каковое считает домом, навестил всех парней-летописцев с первого по пятый курс и расписал их «под хохлому». Хорошо еще пареньку хватило ума послушаться предостережения Хага не посещать комнаты девушек. А то одним помятым ухом он бы не отделался. Ну что сказать, то ли у юного живописца оказался врожденный талант к нательной росписи, то ли столь выдающееся отсутствие такового, однако первая же жертва, пробудившаяся среди ночи из-за неотложного дела и свидевшаяся с зеркалом в кабинете задумчивости, огласила общежитие громким воплем. К одиночному крику очень скоро присоединились другие. Через несколько минут в Лапе у летописцев, как в мужской, так и в девичьей части общежития, спал только глухой.

По итогам ночных развлечений было признано, что напугать и поразить лопоухий паразит смог многих, за что получил признание масс и в ухо от самого пораженного. Декан летописцев, мастер Ротамир, поднятый среди ночи с постели, оптом оценил ночной беспорядок и талант живописца в цикладу мытья лестниц в Башне Судеб. Вот и печалился паренек о несправедливости мироустройства: все загаданное исполнил, и ему же за это попало.

– Бедолага! – посочувствовала Яна домовичи и сунула в руку прихваченный с ужина пирожок.

– Наплюй на всех! Лестницы мыть несложно. Считай отработку не наказанием, а признанием твоего успеха! Подрастешь и такую им шутку учинишь да так напугаешь, чтоб никто тебя поймать не смог! – по-своему утешил первокурсника Машьелис.

– Полы я мыть умею, а что другое… Из того, чему здешние обучены, не умею толком почитай и ничего, нашему роду то не надобно было, вот в памяти и нету, – вздохнул домовичи, откусил от пирожка и снова машинально потер ухо. Оно уже не болело, но служило живым напоминанием недавнего не то триумфа, не то фиаско.

– Какие твои годы! – легонько хлопнул малыша по плечу Хаг. – Пять лет впереди! Выучишься! Зато потом каждый потомок сразу летописцем будет, коль склонность в душе найдется.

Янка поддакнула и заботливо вложила в свободную руку лопоухого Ясека еще один пирожок. Утешив молодое поколение, девушка еще разок подробно объяснила пареньку, где именно и как ему надо отрабатывать наказание. Распрощавшись с домовичи, третьекурсники двинулись в общежитие. По дороге Донская растерянно уточнила:

– Хаг, а почему ты Ясеку сказал, что его потомки летописцами будут? Это заранее известно?

– Так он же домовичи! Память от деда к отцу, от него к сыну и далее передается. Что старший знает, то и младшим ведомо будет. Понятное дело, не сразу, чтобы не свихнулись, а как подрастут и в копилку знаний заглядывать научатся, – пожал плечами тролль, поясняя само собой разумеющийся для него факт.

– Здорово, – искренне позавидовала уникальной расовой особенности Донская, она не отказалась бы от такого бонуса. – У людей по наследству только склонность к какому-нибудь делу или талант передаваться могут, да и то не факт. Болезни чаще. Вот папа мой красиво рисует, а у меня, сами знаете, какие кракозябры выходят, стоит карандаш в руки взять.

– Каждому свое, – провозгласил Машьелис, когда отсмеялся над забавным словечком «кракозябры» и, принявшись привычно покусывать еще сочную зеленую травинку, заметил: – У нас в АПП вообще бесталанных неучей нет, если кто сюда угодил, значит, Судьба достойным сочла и привела.

– То есть ты хочешь сказать, что в академию поступают лишь те, у кого есть не только способности летописца, пророка или блюстителя, а еще и какое-никакое образование? – переварила и перевела для себя девушка, следя за очередным акробатическим номером, который откалывал живчик-дракончик. Сейчас он промчался по тоненькому бордюру, как по бульвару, прошелся на руках по спинке скамьи, сделал пару сальто и снова побежал по поребрику к друзьям.

– Именно, – пожал плечами Лис, не видя повода обсуждать очевидное. – Зачем время на ерунду тратить?

Яна вынужденно согласилась. В программе Академии пророчеств и предсказаний не было никакой общеобразовательной ерунды, вставляемой для «расширения кругозора и повышения культуры личности». Все знания, даже казавшиеся на первый взгляд головоломкой-издевательством, являлись необходимыми в настоящей и будущей работе с пророчествами, а не нужными для того, чтобы пригодиться где-то и когда-то, как знак интеграла из проволоки для вылавливания связки ключей из унитаза.

– Хм, а если к АПП придет талантливый неуч, он поступить не сможет? – задумалась вслух Донская, машинально поймав по пути слетевший с ветки дерева желтый листик.

– Если есть дар, Силы сами направят по нужной дороге сначала за знаниями и, коль нужные обретет, в свой черед к вратам АПП, – степенно ответил Хагорсон. – Если имеются желание и цель, Судьба приведет.

Парни уже привыкли к некоторой вопиющей безграмотности подруги в подобных вопросах бытия. Проживание в техническом мире плохо способствовало сохранению веры в чудеса.

Яна только кивнула и спорить не стала. После лекций Ясмера и общения с другими студентами девушка начала понемногу привыкать к здешней спокойной, нет, даже не вере – спокойному знанию о «тех, кто там, наверху». Для себя она рассудила, что, наверное, не так уж и плохо, когда знаешь – есть те, которые приглядывают за жизнью, пусть не твоей, а миров, и, коль обратишься с просьбой, помогут. Пусть порой совсем не так, как хотел бы ты сам, но, может, и лучше, чем сам хотел. Из-за деревьев-то лес не всегда виден…

В комнате землянка переобулась, добрела до кровати, сбросила тапки и со стоном рухнула на постель. Полежала несколько секунд в виде растекшегося желе. Сил двигаться, думать, ходить не было. Вообще ничего не хотелось!

– Устала? – сочувственно спросила Иоле, присаживаясь рядом.

– Не то слово, подруга! Чувствую себя так, что лучше бы меня убили, – пожаловалась девушка и коротко поведала подруге о сегодняшнем учении-мучении.

Латте изумленно ойкала и цокала языком, а потом и вовсе удивленно призналась, качая полосатой головкой:

– Нас так не гоняли и сейчас не гоняют!

– Вот и мне казалось, что ничего такого ты не рассказывала. Правда, поначалу думала, пугать заранее не хочешь, – согласилась Донская и все-таки заставила себя повернуться на бок и переползти с кровати в кресло. Не потому, что силы нашлись. Лежать с полным пузиком оказалось неудобно. Там что-то сразу принялось бурчать и побулькивать, будто возмущалось вместе с хозяйкой непосильной нагрузкой и требовало выходной.

– Чайку? – предложила соседка, не зная, чем еще помочь подруге, кроме выражения сочувствия.

– А давай, того, с мятой, – согласилась Янка. Ни малейшего желания повторять сегодняшний материал у девушки пока не возникло. И вообще, если внутрь организма сегодня что-то еще и можно было засунуть, то только несколько глотков хорошего чая, но никак не еду и знания.

Насчет чая мысли у команды сошлись. Потому не успела вода согреться, а в комнате у девушек уже стало не то чтобы людно, скорее немножко ифрингно, тролльно, драконно и эльфно. Словом, пришли все ребята и, разумеется, получили по законной чашке горячего ароматного напитка.

Едва успели пригубить и как раз начали слушать неторопливый рассказ Стефаля на привычную каждому студенту тему «как я провел лето», дополняющийся в случае эльфа словами «с семьей и невестой близ Великого Древа», как в дверь снова постучали.

Иоле, добрая душа, пожалела притомившуюся Янку и открыла сама, впустив декана Гада. Вид дэор имел озадаченно-хмурый. Ежик волос с экзотическим фиолетовым отливом не топорщился задорными иголками, а выглядел потрепанным и немного поникшим. Даже нос-сосиска висел печально и казался длиннее обычного. Кажется, учебные будни замотали не только блюстителей, а еще и их декана. По внешнему виду не скажешь сразу, кого больше.

– Только не говорите, что мы опять в пророчество попали, – вместо «ясного вечера, дорогой декан Гадерикалинерос» ляпнул Машьелис, отстучав ложкой по кромке чашки несколько тактов бравурного марша.

– Могу помолчать, посидеть на диване и попить чая… с вареньем. Заодно проверим, откликнется ли вселенная на ваше желание изменить обстоятельства, – саркастично выдал в ответ мужчина.

– Умеете вы обрадовать, мастер, – пробурчал Хаг, тогда как дракончик ощутимо оживился, подобрался перед прыжком, как рысь, и, кажется, сбросил весь груз дневной усталости.

– Я разносторонне одарен, – невозмутимо поведал студенту дэор Гад.

Янка же, уловив «тонкий» намек, встала и полезла в шкаф за вареньем. На что только не пойдешь ради декана и порции важной информации!

Получив свой чай и земляничное варенье, тот посидел несколько минут, наслаждаясь хорошим напитком, любимым лакомством и почти благоговейной тишиной. Студенты, затаив дыхание, ждали откровений. Прекратив издеваться над изнывающим от нетерпения Машьелисом и прочими присутствующими, Гад заговорил:

– В этом семестре руководство АПП приняло решение увеличить начальные нагрузки на третьекурсников. Причиной тому слишком большой объем пророчеств, перемещенных в Зал свитков. Чтобы быстрее натаскать вас для работы блюстителей, была скорректирована программа…

«Так вот где собака зарыта!» – обнаружила причину сегодняшнего учебного террора Яна.

– Чего сразу мы-то? – наморщил лоб Хаг. – Вон, четвертый и пятый курсы еще есть.

– При их переходе на третий курс, то есть на уровень студентов, способных к серьезной работе блюстителей, такого количественного возрастания пророчеств не наблюдалось. Руководство полагает, дело в вашей группе, – растолковал декан, вылавливая из варенья сразу три ягодки разом.

– А что там с пророчеством? – не утерпел дракончик.

– А то, – теми же интонациями отозвался декан, проглотил варенье, запил чаем и нехотя процитировал:

 
Исчезнут до поры судеб важнейшие плетенья,
Что всем основа и опора древних стен,
Нет повода тревоге в том, но зло в твореньи
Мести того, кто яд сберег и преуспел
В искусстве подчиненья…
 
 
Коль все исполнится незримым пауком,
Четыре нити в АПП прервутся, чтоб потом
Все спуталось неправильным клубком…
 

– Понятно, что ничего непонятно. Мы-то тут при чем? – ляпнула Яна, у которой аж в голове зашумело от коряво-загадочного стихотворения. Вот хоть бы раз что-то красивое и внятное их команде попалось из той прелести, которую однокурсники цитировали! Так нет, очередная хромающая на обе ноги белиберда под названием «всем каюк!».

– При желтом свете из-под вашей двери, Донская, и при том, что вы вот уже третий год «причем» всегда, когда дело касается пророчеств о благополучии АПП, – хмуро поведал Гад, отправил в рот еще ложку варенья и расщедрился на объяснение: – Меня вызвал дежурный. У пророчества, о котором идет речь, не выбран блюститель, оно относится к редкой для академии и почти никогда не изрекаемой нашими пророками категории самореализуемых. То есть реализуемых исключительно через субъектов при минимальном участии блюстителей или вовсе без участия оных. То пророчество, чью печать нечаянно взломали Картен и Максимус на первом курсе, близко подходило к грани самореализуемых, а сегодняшнее ее пересекло. Верный признак того – печать, треснувшая и распавшаяся до выбора блюстителей. Вовремя коснувшись треснувшей печати, я обходил АПП в поиске субъектов и объектов пророчества. Вы – единственные за полчаса блужданий, кто оказался отмечен сиянием. Или, не исключаю, единственные, кого я смог заметить. – Очевидно, под «обходил» дэор имел в виду себя и все свои копии, живой цепью прочесывавшие территорию академии.

– И чего опять мы-то? – неожиданно забухтел Машьелис.

– Сам говорил – любимые игрушки АПП или Судьбы, она нас сама выбирала для себя, как погремушку, – философски напомнил Хагорсон другу его недавнее заявление.

– Я не поняла, – честно призналась девушка. – Нас кто-то захочет убить?

– Очевидно, так, Донская, – подтвердил декан и порадовал друзей. – А потому вплоть до исполнения пророчества я закрываю для вас выход в город. Иоле, тебя запрет не касается. Стефаль, ты ярким сиянием блюстителя не отмечен. Слабый зеленый отблеск списываю на твою принадлежность к команде. Тебе рекомендовать воздержаться от прогулок по Дрейгальту не стану, просто попрошу быть осторожнее.

– Понял, мастер, – послушно кивнул эльф.

– У-у-у, – взвыл возмущенный Лис. – И сколько нам ждать-то? Как у самореализуемых срок исполнения определить?

– Кто-то зачет по «пророчествам и предсказаниям» получил у мастера Сейата за красивые глаза? – не по-хорошему удивился декан, наставив на дракончика ложечку.

– Не-не-не, у Сатаны ничего задарма не получишь, кроме лишней задачки для семинара. Я, конечно, помню совокупность общих признаков, как то: выцветание текста пророчества и степень разрушения остатков печати. Но разве же по ним наверняка скажешь? – Дракончик выжидательно уставился на мудрого дэора.

– Как это ни удивительно, Машьелис, – скупо улыбнулся Гадерикалинерос, опуская ложечку так, словно вкладывал меч в ножны, – вам дали нужные сведения, но не смогли продемонстрировать образец подобного пророчества по той самой причине, что совокупность косвенных признаков, свидетельствующих об исполнении самореализуемого пророчества, фактически уничтожает его как предмет материальный.

– То есть совсем? – недоверчиво приподнял бровки домиком о Либеларо.

– Остаются чистый лист и пыль, годная для производства артефактов и чернил, – скрупулезно уточнил детали Гад.

– Почему же нам этого не сказали? – простодушно удивилась Яна, огорченная важным пробелом в знаниях.

– Насколько я знаю мастера Сейата, потому, что вы об этом не спросили, – с ехидцей усмехнулся декан. – Студенты, не проявившие интереса к предмету, наказываются отсутствием знаний.

Дракончик сердито фыркнул, а остальные блюстители, даже Стефаль, угодивший в категорию «не поинтересовавшийся», устыдились или сделали вид, что устыдились. Мастера в АПП учили на совесть, но бегать за студентами с домкратом для разжимания челюстей, чтобы впихнуть очередную порцию бесценных знаний в упрямо сомкнутый клювик, обязанными себя не считали.

– Я вас предупредил, – опустошив банку с любимым вареньем и допив чай, констатировал декан. – Будьте осмотрительнее, в случае чего вызывайте меня. Знак СУАЗ, надеюсь, все носят в кошеле?

Студенты дружно заверили начальство в наличии знака первой необходимости. Гад довольно хмыкнул и вышел из комнаты.

– Пришел, напугал, гулять запретил и ушел… Люблю я нашего декана, – выдал Машьелис.

– Да ты мазохист, – хмыкнул Хаг.

– Жалко, что гулять запретили, – посетовала Яна, пристрастившаяся за последний год к прогулкам по чистеньким улочкам волшебного города. А уж сколько она всякого разного для маленькой сестренки там накупила и думала еще прикупить с первой стипендии! Те монетки-листики от благодарного мастера Сейата, которыми с напарницей честно поделился Лис, когда Хаг оплеухой пробудил в нем совесть, землянка по совету дракончика положила в банк под выгодный процент и не собиралась трогать до окончания АПП. Стипендию-то платили очень хорошую! С таким запасом только и бродить по лавочкам.

Как любая девушка, Яна любила бродить по магазинам в свое удовольствие, правда, покупала больше подарки друзьям и родным, чем что-то себе. А теперь и по лавкам прогуляться не выйдет. Придется у фееры стипендию тратить или кого-нибудь из девочек просить об одолжении. Ту же Таату, сейчас увлеченно читающую «Повесть о кольце». Хоббитянка, в отличие от Юнины или Ольсы, обожала бродить по магазинчикам и частенько составляла компанию Янке. Да и вкусы у студенток в общем совпадали. В компании со сплетницей Титой землянка делать покупки не любила. Пещерница так отчаянно торговалась за каждый медный листик, что у ее спутниц терпение заканчивалось значительно раньше, чем у Елбаст кураж. И пусть экономия выходила приличная, терпеливо сносить процесс торга Яна была не в силах.

Конечно, хотелось по городу побродить, но безопасность важнее. Мама наверняка предпочтет здоровую старшую дочку, а не пострадавшую из-за собственного упрямства. Янка тихонько вздохнула и вернулась мыслями к общему разговору.

Ничего важного друзья не придумали. Покрутили так и сяк пророчество, процитированное деканом, повыдвигали самые нелепые, странные и страшные версии о ядах, мести, пауках реальных и символических, после чего единогласно решили прекратить пустые гадания на кофейной гуще, чтобы самих себя не запутать до смерти. Парни выпили еще чаю, как-то невзначай съели вазу конфет и решили помочь убирать со стола, когда случилась авария. Взявшийся помогать девушкам Хаг столкнулся с преисполненным аналогичным благим порывом Машьелисом. Эльф успел увернуться и в общей куча-мале не поучаствовал. Как обычно бывает в таких случаях, пострадала ни в чем не повинная утварь. Со звоном врезались друг в друга чашки. Та, что потоньше, не пережила аварии и распалась на две аккуратные половинки.

Янка огорченно скривилась. Эта желтая позитивная посудина с изображением пушистого цыпленка ей особенно нравилась. Но чего теперь-то? Осколкам прямая дорога в мусорное ведро!

Так думала девушка, зато дракончик считал иначе. Видя огорчение напарницы, он мигом вручил свою долю грязной посуды Стефалю, схватил две половинки чашки, соединил их и дыхнул.

Чашку окутала радужная дымка. Когда она рассеялась, довольный Лис с поклоном преподнес подруге совершенно целую посудину. Янка покрутила ее, потыкала пальцем, даже ногтем щелкнула по стенке. Фарфор отозвался мелодичным звоном. Чудеса, да и только! Будто не разбивали!

– Здорово! – оценил Хаг. – Это у тебя одно из свойств радужного пламени?

– Ага, соединяет разрушенное, коль на то желание мое есть! – похвастался о Либеларо с довольной улыбкой: друзья оценили, поразились и восхитились! – На каникулах научился. Замок, ясное дело, не восстановлю, но чашку, тарелку или безделицу какую, если все части имеются, – запросто!

– Спасибо! – от души поблагодарила дракончика девушка и осторожно заметила: – Ты нам про каникулы еще ничего не рассказывал.

Только сейчас Янка запоздало удивилась, что болтун Машьелис, в отличие от обыкновенно отмалчивающегося Хага, не поведал друзьям о своих обычных страданиях под гнетом властной бабули, пытающейся найти счастье для внука вопреки желанию оного. Кандидатки «на счастье» отметались Лисом настолько искусно, что у леди Левьерис, кажется, до сих пор сохранились иллюзии по части придирчивости и переборчивости внучка и не родилось стойкой уверенности в нежелании о Либеларо-младшего вообще жениться и продолжать славный род радужных драконов. Хотя кто ее знает, эдакую бабушку, может, все она поняла и просто давала любимому внуку возможность погулять.

– Не говорил, – признался Лис, привалившись к стене, и скривился от странной смеси восхищения и ужаса. – Это, Ян, сложно даже пережить, а описать и вовсе почти невозможно. Дядюшке, брату своему, меня бабуля на дрессировку сдала. Тот гонял нещадно, я даже о Теобале и Леоре мечтать порой начинал, чтоб пришли и вырвали из когтей садиста. А еще время у него во владениях такое мудреное, и не скажешь, вечность или миг средь радужных туманов провел, ощущение полностью теряется.

– У драконов, особенно старых, свои отношения с Силами Времени, – с уважительной осторожностью промолвил Стефаль. Он разглядывал юного представителя крайтарских радужных драконов так, словно хотел его если не препарировать, то подробно исследовать и подвергнуть нескольким десяткам тестов для определения новых способностей.

– Так вот почему ты так вымахал и в силе прибавил, – покачал головой Хаг.

– Не всем же радоваться жизни в обществе шестерых братьев-сестричек, – скривился Машьелис, тряхнув локонами. – Нет, я не жалуюсь, так надо было, но вспоминать, как меня корежило от волн силы, когда расширялись каналы в большом теле, приноравливаясь к потоку, как до обмороков гонял меня дядюшка Кинтэор из облика в облик, не хочу.

– Значит, не надо! – поспешила успокоить друга Яна, ласково поглаживая по плечу.

– Восьми братьев-сестер, – отвлекшись от уборки посуды, вставил тролль. Он мгновенно понял, насколько неприятно дракончику вспоминать о каникулярной дрессировке, и ловко перевел тему.

– Это как же? – удивилась Иоле, попытавшись подсчитать сестер-братьев тролля и сбившись со счета.

– Близнецы! Парни! – хохотнул, объясняя необъяснимое самым простым образом, серокожий здоровяк. И принялся веселить друзей коротким рассказом о житье-бытье большой семьи вождя, обрадованной громкоголосым и вечно голодным пополнением. В суровом роду троллей звание жены вождя и его детей не освобождало от массы обязанностей, напротив, в дополнение к бытовым навешивало еще и кучу общественных. Так что каникулы у Хагорсона выдались те еще.

Дальше уборка пошла без неловких вопросов и битья посуды. Смысл колотить, коль Лис в два счета все чинит? И друзья разбрелись по комнатам общежития на ночевку.