Текст книги "Хищность"
Автор книги: Юлиана Кен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)
– Спроси его!
Резкий дерзкий тон заинтересовал Димитрия, и тот замер в ожидании ответа своего друга. Роман глядел на меня так холодно и отчужденно, что внутри себя я застонала от боли, от его боли.
– Она моя жена.
Я заметила тень улыбки, мелькнувшей на лице Димитрия. Неужели его суровое как грубый кусок камня лицо способно улыбаться? Бешеный кивнул и прошел мимо меня, напоследок жестоко бросив:
– Приструни свою женщину.
Я перевела взгляд на Романа и услышала его тихую угрозу:
– Можешь не сомневаться, я сделаю это.
Мы остались вдвоем. Роман и я. Знаете, какая самая лучшая защита? Правильно. Я пошла прямо к нему, хищно рыча, на ходу срывая с себя всю одежду. Когда я подошла к своему мужу, на мне не осталось ничего.
– Приструни меня! – с вызовом приказала я Роману. – Накажи за то, что покинула тебя!
Все было в его взгляде – и боль, и ненависть и восхитительная смесь желания убить меня и слиться со мной в чувственном экстазе.
– Мое тело ни в чем не виновато, Роман. Оно не принадлежало другим мужчинам! Оно ждало тебя! Накажи меня, за то, что я уехала, но не наказывай его. Люби его!
Роман опустился на колени возле моих ног. Я услышала его гортанное рычание, почувствовала, как когти хищника жалят мою нежную кожу. Я запустила руки в его коротко остриженные волосы и вынудила Романа запрокинуть голову. Его взгляд был затуманен. Он сдерживался из последних сил. Еще секунда и хищник накинется на меня.
Я знала, что скрывал Роман внутри себя. Я помнила его рассказ о том времени, когда они с Бешеным творили страшное. Муж похоронил изверга, долгие годы жившего внутри его тела, отрекся от своего прошлого, отчаянно старался забыть те зверства, которые совершал их военный отряд по приказу правительства на неподконтрольных территориях. Верен нашел Романа сломленного и почти мертвого. Он воскресил его, заставил поверить в существование альтернативного способа бытия, жизни ради жизни. Когда я увидела Димитрия, я отчетливо поняла, каким Роман был прежде.
Сейчас он люто глядел на меня, заставляя поверить в то, что чудовище, которым когда-то был мой муж, может вернуться. Сжав руки в кулаки, Роман с трудом сдерживал себя.
– Мы не звери, Анна, мы люди. И я не хочу быть животным, которое следует только своим инстинктам. Я хочу стать человеком!
С мольбой в глазах я прошептала:
– Так люби меня, как человек!
Роман поднялся на ноги. Он больше не касался меня, он был собран и сдержан, серьезен и решителен.
– Ты ушла от меня, – жестко процедил Ром.
– Я вернулась к тебе! Я люблю тебя!
Мужчина, гордый, свободный человек, что стоял рядом со мной, был великолепен. Он подчинил свои чувства разуму, подавил звериные инстинкты. Я всегда восхищалась Романом. Он был примером для меня. Он должен быть моим!
– Прости меня, – тихо прошептала я. – Будь моим снова.
Я чувствовала себя глупо, мне казалось, Ром вот-вот отвернется и уйдет, закроет двери и больше никогда не впустит меня в свое сердце. Внезапно его руки вплелись в мои волосы, а губы накрыли и поглотили мои. Он целовал так жадно и мучительно, так упоительно и тревожно, что хотелось плакать. Я начала снимать с него одежду, а он ласкал мое готовое к его близости тело.
– Если ты снова оставишь меня, можешь не возвращаться.
Голос Романа был отчаянно решительный, но так много разочарования услышала я в его словах!
– Больше никогда! Я никогда не уйду от тебя по собственной воле. Ты все, чем я живу.
Роман простил меня, а я снова поняла, за что полюбила его. Мой. Только мой Ром.
Глава 12
Я поднялась к началу подвесной дороги и уже собиралась кинуться преодолевать препятствия, когда увидела их. Это было выше моих сил. Димитрий. Роман. И Анна.
Женщина, чьим формам и изгибам, чувственным губам и ярко-зеленым светящимся глазам могла позавидовать даже Лисса, по-хозяйски положила руку на предплечье Романа. Мгновение. И она целовала его так страстно, будто они собирались заняться любовью. Я окинула скептическим взглядом ее одежду – одна пуговка на рубашке была пропущена. Волосы Романа в беспорядке разметались в разные стороны. Они только что делали это!
Нет, я радовалась за Романа, честное слово, радовалась. Пусть он будет счастлив с Анной снова. Я взглянула еще раз и увидела, как все трое о чем-то весело беседуют и громко хохочут. Слезы застилали мои глаза. Анна отняла Романа. Димитрию не было до меня никакого дела. Я ощущала себя такой одинокой и несчастной, что была готова выть волком прямо там, на арене, или забиться в свою нору и жалобно скулить, свернувшись калачиком рядом с моей крохой.
Я разбежалась и прыгнула на бревно. Мимо. Когда я летела вниз, сердце остановилось. Вот он, подумала я, – конец.
Но это был не конец. Я открыла глаза и увидела их лица, всех, кроме Димитрия. Боже, лучше бы я увидела только его одного и никого больше.
– Ты в порядке? – Роман протянул мне руку.
Я сделала попытку подняться самостоятельно, и у меня получилось.
– Все окей.
– Элена, я хочу познакомить тебя…
Я уже убегала в направлении вышки и махала рукой.
– Потом, – мой звонкий голос звучал, наверное, чересчур задорно. – Надо тренироваться! Скоро состязания!
Я глотала горькие слезы и в следующий раз перед началом подвесной дороги хорошенько похлопала себя по щекам и вытерла лицо. Я взяла разбег и помчалась. Анна, конечно, смотрела на меня. И Роман. Но может быть, думала я, ловко перепрыгивая с одного качающегося бревна на другое, где-нибудь меж деревьев, в непроглядной тени притаился тот единственный, чье внимание мне было жизненно необходимо, и взгляд его внимательных глаз неотрывно следует за мной. Пусть, прошу тебя, пусть это будет так!
Уже и не помню, от кого первого я услышала его имя в числе фаворитов состязаний – об этом говорили все. И на Димитрия ставили все. Я не могла ни есть ни спать, я все время думала о соревнованиях. Я мечтала победить и стать лучшей среди женщин. Я знала: он победит и будет лучшим из мужчин. И тогда, может быть, его взор вновь остановится на мне. Так сильно я хотела своего хищника.
Странно, но я ни разу не видела Димитрия на тренировках, только пару раз замечала, как он уходил с арены, стоило мне появиться близ нее. Я была уверена, он специально игнорировал мое существование, невольно заставляя меня пылать мечтой о его близости.
В спаринге мне не было равных. Ведь я не чувствовала боли, только онемение в отличие от моих соперниц, чья боль заставляла их стонать и признавать поражение. А я, сбитая с ног, просто поднималась и продолжала бой. Если могла.
Роман таки представил мне Анну, я даже не взглянула в ее сторону, пробурчала что-то невнятное и прошла мимо. Любящий человек ослеплен. Он может простить предательство. Я не могла извинить Анну за ту боль и пустоту, которую долгие месяцы читала в глазах Романа по ее милости. Если бы эта женщина оказалась на одном ринге со мной, я бы собственными кулаками высказала Анне все, что о ней думала.
Роман и его жена благоразумно проигнорировали предстоящие испытания. Видимо, думала я, влюбленные голубки чувствовали, что их исход предрешен. Накануне соревнований я была уверена в своей победе так же, как верила в победу Димитрия. Но победитель мог быть только один. Я собиралась вызвать Бешеного на личный поединок. Зачем? Я хотела причинить ему боль. Я надеялась, что, быть может, от удара Димитрия я сама снова почувствую боль. Я хотела его близости, пусть хотя бы в драке. Я начинала сходить с ума.
Когда солнце встало в зените на девственно-чистых небесах высоко над ареной, и тени почти исчезли под босыми ногами атлетов, жители лагеря от мала до велика обступили усеянный мелким гравием песчаный круг в ожидании зрелища. Наверное, единственными обитателями нашего лесного поселения, которым по моей настоятельной просьбе предстояло пропустить кровавые развлечения, были Лючия и Ария. Я бы не смогла драться со знанием того, что дочка видит жестокую сущность, в обычной жизни дремлющую глубоко внутри меня, которую породил, а быть может, просто пробудил во мне тот, кого называли Бешеным.
Да я и не считала подобные забавы приемлемым времяпрепровождением для годовалой малышки. Хищники, напротив, приводили своих детей на арену, громко обещали им одержать личную победу над противниками во славу их темным богам.
Те, кто собирался участвовать в состязаниях, вставали в круг. Постепенно нас становилось все больше. Роман и Анна заняли места на самой первой лавке ближайшей трибуны. Мои глаза скользили с фигуры на фигуру, с одной хищницы на другую в поиске подтверждения некой внутренней уверенности в победе. И его не было. Я боялась все сильней, потому опустила глаза и больше их не поднимала. Только когда гул голосов стал тише, искоса я заметила его приближение. Димитрий вошел в круг, и, казалось, все разом взглянули в его сторону. И лица многих борцов заметно изменились – стали более ожесточенными и злыми.
Пропал ли мой страх с его появлением? Вряд ли. Но его почти полностью вытеснил адреналин. Если бы в лагере были разрешены противоборства мужчин и женщин, я бы вышла к Димитрию в первом же раунде, и остальные бои мне не потребовались. Так я могла получить то, ради чего пришла на состязания – возможность выяснить отношения с Димитрием, пусть и на языке силы.
Но правила состязаний знал каждый, помощники Верена оглашали их ежедневно во время тренировок. Отдельно проходили противоборства женщин, отдельно противоборства мужчин. Каждый бой длился до признания поражения одним из противников или до нокаута. Любое оружие было под запретом, использовать разрешалось только собственные кулаки и ноги. Спаринг-партнеров определяла жеребьевка. Тот, кого побеждали, выбывал. Тот, кто одерживал победу, проходил дальше. Призы? До призов мне не было дела, хотя они и держались в секрете до самого начала соревнований, что еще сильнее повышало градус общего помешательства единоборствами.
Начало затягивалось. Верен все не появлялся. Некоторые, те редкие веги, кто как и я решили попробовать доказать свою способность противостоять хищникам, собирались в кучки, стараясь держаться вместе. Я подчеркнуто отошла от них, и скрестила на груди руки точно так же, как это сделал Димитрий. Каждый хищник стоял обособленно. Они одиночки по сути. И я желала казаться такой же, как они. Никто не поможет мне в тот момент, когда я встречусь с моим противником один на один. Поможет лишь то, что жило внутри меня. И мои кулаки.
Толпа затихла и все взгляды метнулись к проходу, по которому своей уверенной походкой шел Верен.
– Славный день! – громко приветствовал он толпу, широко раскинув руки.
А в моей голове пронеслась не известно откуда взявшаяся фраза «славный день, чтобы умереть».
– Я приветствую вас на первых в истории лагеря состязаниях силы!
Толпа загудела, заставляя мою кровь кипеть от возбуждения предстоящих боев. Проходившие последние две недели тренировки были детскими шалостями – никто не показывал полную силу, и все это понимали. Сегодня каждый проявит свою сущность или, как в моем случае, альтернативную сущность внутри себя. Когда я дралась с подружками Димитрия, я зверела. Я не думала ни о чём, просто кидалась вперед с единой мыслью выцарапать его женщинам глаза. Я бы никогда не узнала, что способна на такое, если бы не делала этого.
– Вы атлеты, те, кто защищает наш лагерь, возжелали сразиться друг с другом для того, чтобы определит лучшего из вас! – Верен окинул своим суровым взглядом тех, кто стоял внутри гигантского круга. – Я даю вам эту возможность!
Послышались дикие крики и одобрительные вопли борцов, а я вновь подумала о том, что проповедник превосходно владеет искусством манипулирования толпой. Мне стало интересно, какие личные цели преследовал наш наставник, устраивая подобные забавы, – доказывал всем нам нашу общую силу или давал понять, как мы в действительности слабы друг перед другом. А быть может, по не известной мне причине, он выискивал лучших из нас.
– Я желаю удачи всем вам!
Верен хлопнул в ладоши и на его место вышли юноша и девушка. В их руках были тряпичные мешки, из которых они извлекли по две карточки и громко зачитали имена. Состязания начались.
В первом раунде одновременно дрались несколько пар. Димитрия вызвали сразу, и не смотря на то, что мне ужасно хотелось понаблюдать за его боем, я не имела такой возможности – мы оказались с разных сторон от образовавшейся кучки болельщиков.
– Элена и Лора!
Я вышла вперед. Может быть, сейчас я проиграю, и на этом все закончится? В драках, в которых я участвовала прежде, я испытывала ярость. Она была моей движущей силой, она заставляла меня вставать и продолжать бой не смотря ни на что. Я смотрела в бирюзовые глаза Лоры, принявшей стойку, и не чувствовала ничего. Но теперь я не ощущала и боли.
– Бой.
Я стояла, как дурочка, опустив руки и рассеянно глядела на рыжеватую девчонку чуть моложе меня самой. Ударить первой я не могла, да и не хотела. Все покачнулось. Нет, покачнулась я от ее удара. И снова ничего внутри. Тишь да гладь, совершенно никаких эмоций, даже злости.
– Ты пришла драться или пялиться на меня? – прошипела Лора.
Кажется, девочку-вегу разозлило, что ее точный удар в челюсть не заставил меня вздрогнуть.
– Я нравлюсь тебе? – язвительная реплика Лоры была встречена чьим-то смешком. – Или ты пришла сюда, чтобы снова привлечь внимание своего мужика?
Она упала, а я даже не поняла, когда успела нанести удар. Кроваво скалясь, Лора поднялась на ноги.
– Роман вернулся к своей жене. Ты не нужна ему.
Кто-то внутри меня громко рассмеялся. Мне нужен был не Роман.
– Он бросил тебя так же, как и отец твоей дочери.
Я ударила снова. Лора лежала на животе и не шевелилась. Кто-то спросил, жива ли она. Судья перевернул тело и привел наглую девочку в чувства, а потом присудил мне победу. Вот зачем она начала говорить о том, о чем говорить не смела?! Зачем пробудила во мне ту, другую? Я шла к краю арены, до боли сжав челюсти, а в глазах мелькали события далекого дня, когда Димитрий выкинул меня у ворот селения вегов. Если бы Лора молчала, я бы, наверное, уже сидела рядом с Романом и Анной на трибунах для зрителей. Но теперь все изменилось. Я жаждала крови, его крови.
Я подняла взгляд и встретилась с мрачными глазами Димитрия. Того качка, с которым он дрался, уносили трое. А сам хищник стоял без единой царапины и глядел прямо на меня. От ненависти до любви и обратно. Что я чувствовала к нему в тот момент? Я желала увидеть кровь на его потрясающе-красивом лице, кровь от моих ударов. Я же хотела после этого омыть раны Димитрия и заставить его испытать такое наслаждение, равное которому он не испытывал прежде. И, конечно, я адски боялась его звериной демонической натуры.
Ощущая, как дьявольским огнем полыхает мое тело, я отвела взгляд и сделала вид, что увлеченно слежу за одним из боев. А Димитрия вызвали снова.
Дальше было проще. Все мои соперницы неизменно оказывались хищницами, агрессивными и жестокими. В каждой из них я видела Джей. И чувствовала себя так же, как и тогда, когда сражалась за страсть Димитрия.
Да, я понимала, что жульничала. Если бы другие могли не ощущать боль подобно мне, вполне вероятно, исходы поединков оказывались бы другими. Мою совесть успокаивал тот факт, что так или иначе правила нарушал каждый хищник. Некоторые женщины умышленно не остригали свои острые когти, другие прятали под одеждой щитки и разного рода обвесы. Видимо, страсть к запрещенному у этих кровожадных дикарей в крови. Забавно, что и я оказалась в числе тех, кто применял какие-то уловки.
Соперницы только удивлялись моему умению игнорировать их прямые удары. И получали в ответ. Я не заметила, как вышла в полуфинал – осталось всего четверо женщин, трое из которых, само собой, были хищницами и только одна вегой. Нас попросили подождать.
Через несколько минут мужские состязания так же прекратились. В середине круга остались восемь атлетов. Тогда к нам вышел Верен.
– Поздравляю вас! Вы все уже победители! – сотряс повисшую над ареной тишину его громкий хорошо поставленный голос, а в глазах я прочитала нечто совершенно иное – учитель слишком внимательно глядел на нас, оценивая реакцию борцов на одержанные победы. – Друзья! Подумайте! Быть может вам стоит остановиться сейчас? Вы откажетесь от дальнейших состязаний, и все вместе будете считаться безоговорочными победителями?!
– Нет.
Все взгляды метнулись на меня. Брови Верена взлетели. Откровенно говоря, из всей восьмерки, я единственная напоминала хрупкую девушку – фигуры других женщин были мужеподобны, волосы практически отсутствовали. Их пирсингованные лица уставились на меня, но мне было плевать.
– Победитель может быть только один!
Я перехватила недовольный взгляд Романа. Он покачал головой. Его одобрение мне было не нужно! Пусть он и тот, в чью сторону я не решалась смотреть, уже поняли мои намерения, я не отступлю. Я собираюсь стать лучшей из женщин для того, чтобы вызвать на поединок лучшего из мужчин. Димитрия.
– Вы все согласны с Эленой?
Последовала многозначительная пауза, и Верен удовлетворительно кивнул.
– Состязания продолжаются!
Когда он уходил, его пристальный взгляд был прикован ко мне. Потом он посмотрел на Димитрия и снова на меня. Ну и пусть проповедник все понял! Я должна получить то ради чего пришла на арену! Любой ценой.
Нам вынесли длинную лавку и попросили сесть на нее всех восьмерых. Отныне мы будем наблюдать за боями друг друга. Мой пульс участился. Нервы звенели от напряжения. Димитрий будет следить за мной как тогда, прежде, в той далекой жизни до рождения Арии, когда я старательно играла роль его женщины, но отчего-то не чувствовала себя таковой. Два года назад я частенько билась за него с Джей, по собственной глупости мне казалось, что я была обязана заслужить его внимание.
Что творил Димитрий со мной? На что я была готова ради него, ради его близости, ради его боли… Я не понимала этого хищника, этого мужчину ни тогда, когда делила с ним кров и постель, ни тогда, когда он появился в лагере. Проклятье. Наверное, наши виды просто не способны существовать вместе. Но что делать, если я испытываю к нему пожирающее меня плотское влечение, такое, которое не может затмить ничто?
– Димитрий и Лях.
Они вышли в центр. А я опустила руки и голову на колени. Я не хотела смотреть. Почему? Я не хотела видеть того бешеного волка, в которого на моих глазах перевоплотился Димитрий. Удар. Другой. И стон его противника. Так быстро. Так точно. Он всегда действовал стремительно и уверенно. Нас осталось семеро.
Вызвали двух женщин. Не меня. С одной из них я могла биться в финале. Девчонки дрались по-женски. С криками и грубыми репликами, катались по земле. Победила та, которую звали Лиам. Противником Димитрия в финале стал Кот. Его искусство борьбы произвело на меня сильное впечатление. Он не нападал, только защищался, действуя исподтишка, тогда, когда соперник меньше всего этого ожидал.
Мой полуфинал начался с сильного удара поддых. Валяясь рядом с ногами Димитрия, я взглянула ему в лицо и прочитала в его глазах жалость. Я не знала, что он способен испытывать жалость. Я вскочила на ноги и бросилась на мою соперницу. Я не слабая и не нуждаюсь в его сочувствии! Я доказала Димитрию, что жалеть нужно тех, кто связывается со мной.
Когда я возвращалась к лавке, я посмотрела на хищника так, будто хотела сказать ему: «Я стала другой, бесстрашной, неуязвимой».
Кот и Димитрий встали в изготовке.
– Бой!
Кромсатель вернулся. Никто ничего не понял, только Кот лежал у ног Димитрия и выл от боли. Я бы не выла. Димитрий мог сломать мне спину, я бы не проронила ни звука. Какая-то часть меня об этом мечтала. Он же и сделал меня такой. Прежде я думала, хищнику и нужна именно такая женщина, пока не увидела рядом с ним нежную и чувствительную Лиссу.
Димитрий сидел на лавке. Один. А я дралась с другой девчонкой прямо перед ним. Все было как прежде. Мощная серия ударов по голове сбила меня с ног. Я подумала о дочери. Боже мой. Что я творю? Зачем все это? Ария может остаться без матери и ради чего? Мысли пронеслись за мгновение. Но уходить я не желала. Или желала, но не могла. Так мне был нужен он. Димитрий.
Я напала на Лиам, я злилась на саму себя, ненавидела и проклинала небо и землю, что заставили меня совершить подобное ради бессмысленной возможности вызвать Димитрия на поединок. У меня не было когтей, но я чувствовала, будто металлическими когтями стали мои пальцы. У меня не было клыков, но мои зубы желали впиться в глотку Лиам только потому, что она оказалась на моем пути. Я была вся в крови, в ее, в своей. От бесчувственного тела Лиам меня оттаскивали Верен и его помощник. Бешеная. Так сказал кто-то с трибун.
Стала ли я лучшей из женщин? Я стала хуже, чем когда-либо в своей жизни. И во всеуслышание я вызвала на бой Димитрия.
– Я не дерусь с девчонками, Элена. И уж тем более я никогда не подниму руку на мать своих детей.
Я услышала изумленные возгласы нескольких девушек. Краска прилила к щекам в тот самый момент, когда холодный взгляд мрачных глаз хищника скользнул по моему лицу. Он даже не дождался поздравлений Верена, а я, смущенная и невероятно взволнованная, всё так же стояла в самом центре арены и взоры всех зрителей, мужчин и женщин, стариков и детей, были прикованы ко мне. И думали они об одном – о нас с Димитрием.
Роман обнимал Анну и, кажется, выражение его лица было сочувственно-одобрительным. Дремучая смесь. Но маленький бесенок внутри меня ликовал. Димитрию было не всё равно. Он помнил наше общее прошлое, так же как и я, помнил все, что было между нами, и знал про нашу дочь.
