Текст книги "Хищность"
Автор книги: Юлиана Кен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Юлиана Кен
Хищность
«Ты есть то, что ты ешь.»
Гиппократ.
Пролог
Говорят, когда-то, много лет назад, мы и они мирно сосуществовали в едином мире. Говорят, мы даже выглядели одинаково. Каждый день я спрашиваю себя, как подобное могло быть правдой, и не нахожу ответа. Мы отличаемся от них так же, как день отличается от ночи, как солнце отличается от луны, как все живое отличается от всего мертвого. Мы несем радость и любовь, они – горе и смерть. Прежде наши предки об этом не знали, но они не могли не ощущать разницу между нами и ими – травоядными и хищниками.
Все началось сто семнадцать лет назад, когда ученые какого-то крупного дореволюционного города сделали рядовое, на первый взгляд, открытие, в последствие перевернувшее жизнь каждого человека (так и мы и они называли себя прежде). Был найден ген хищности. Оказалось, около восьми процентов землян не обладают данным геном. Употребление в пищу любых продуктов животного происхождения наносит непоправимый вред их здоровью – нашему здоровью. Так появились веги, те, кто навсегда отказался от мяса, рыбы и нематеринского молока. Тогда наши предки начали меняться.
Хищники сразу решили, что они лучше нас. Они стали питаться преимущественно сырым мясом. Озлобленные, невероятно жестокие, уже через несколько лет их вид окончательно отделился от нашего. Они стали походить на диких зверей, а не на разумных существ.
А что про него…
Я не могу сказать, какое из моих чувств сильнее по отношению к этому конкретному хищнику. Да, вопреки своей дикой природе Димитрий спас мне жизнь. Я благодарна ему за это и за дарованное им знание, которое позволило мне мимикрировать под его собратьев. Ведь только благодаря его помощи я до сих пор жива.
Но я не могу перестать винить его в смерти моих родителей, хотя и не руками именно этого клыкастого они были убиты. А спасая меня, Димитрий руководствовался отнюдь не добрыми побуждениями. Ведь он сделал меня своей пленницей и любовницей. Именно в таком порядке. Сперва пленницей. Потом любовницей.
Конечно, не смотря ни на что, я люблю своего хищника. Это странно и глупо, я знаю. И, разумеется, вопреки моей природе. Но я люблю Димитрия, которого еще называют Бешеным. И ничто не сможет изменить этого. Ничто.
А что он испытывает ко мне? Только то, на что способны истинные хищники: вожделение, чувство собственничества, ярость, страсть. А еще многие другие пожирающие изнутри эмоции. И никогда любовь. Ведь они полигамны. Они просто звери. Хищники.
А мы, травоядные, веги… Теперь мы исчезающий вид. И надежда на возрождение практически угасла.
Нужно еще рассказать про место моего рождения…
Мне становится больно даже не от воспоминаний о моей деревне, а от мысли, что мне нужно вспомнить о ней, чтобы рассказать. Говорю и плачу, а середину лба снова прорезает глубокая морщина.
Это был город в городе, большая община или маленькое государство со своими законами и порядками. Да, мы жили как изгои, за колючей проволокой и трехметровым сплошным забором. К нам и относились как к изгоям: во время редких выходов в большой город хищники свистели нам в след, иногда бросали какие-то предметы. Но как мы могли винить их за то, что у них в крови? Неконтролируемая агрессия – их суть. Единственный способ сдерживания этих зверей – тотальный полицейский контроль.
Но мы совершенно другие. Я помню многое про наш персональный рай, про то, каким он был. Первыми всплывают воспоминания о праздниках, пышных, веселых, с танцами и песнопениями, играми и театрализованными представлениями. Участвовали все. Нас было около двух тысяч. Две тысячи мужчин, женщин, стариков и детей. Детей было много. Мы, веги, неизменно верим в доброе светлое будущее, и в отличие от хищников любим и умеем заботиться о ближних. Поэтому в каждой семье нашего селения неизменно рождалось по нескольку ребятишек.
И я была ребенком. А потом стала подростком. Пока Димитрий не забрал меня в семнадцать лет, я жила в закрытом и прекрасном мире. Меня не интересовало, что происходило вне стен нашего города – все по ту сторону высокого забора казалось нереальным. Я жила в мире за колючей проволокой, и ошибочно полагала, что не нас, как животных, отгородили и посадили в одну большую клетку, а мы сами создали свой Эдем и закрыли врата в небесное царство для тех, кто мог и хотел нарушить наш покой.
В селении не происходило преступлений. Никогда. Мы не запирали двери в собственные дома. Дети могли гулять на улице в любое время суток и не бояться – бояться было нечего. Мы все были знакомы, если не поименно, то «в лицо». Идя по улице, веги приветствовали друг друга и желали удачи. Говорю и плачу. Этого прекрасного, сказочного и чудесного мира больше нет. И никого из тех, кто жил рядом со мной тоже. Но если бы они были, я точно знаю, они бы скучали по нашей деревне ничуть не меньше, чем тоскую по ней я.
У нас была спортивная площадка. В свободное время мы с детьми играли в баскетбол. Наши учителя жили бок о бок с нами. В школе не было системы оценок – просто давались знания. И мы все с радостью ходили и занимались. Ведь тяга к обучению в наших генах.
У нас были мастерские. Пошив одежды, изготовления различных изделий из дерева и металла – то, чем мы зарабатывали деньги помимо интеллектуального труда. Еще мои сородичи были великолепными художниками, поэтами, писателями и учеными. Это было прекрасное место! Каждый имел возможность заниматься тем, что любил и умел. Но однажды всему пришел конец. И ради чего? Это до сих пор не укладывается в моей голове. Почему хищники, те, кто сотню лет назад жили бок о бок с нами, ворвались и растерзали всех в нашем городе? Я не могу их понять. Я же не такая как они. Да, они понесли наказание – виновных привлекли к длительным принудительным работам. Но даже судья во время общественных слушаний заявил, что понимает их мотивы, но не одобряет их.
Я же, как истинный вег, не понимаю и никогда не пойму, как можно убить живое существо, которое мыслит и мечтает, чувствует и любит, у которого есть дети и родители, ради куска мяса на его теле. Их ученые считают, что хищникам не выжить без мяса. Но наши доктора наук утверждали обратное. Пока не погибли.
Мысли путаются и звучат немного бессвязно. Желаете по порядку? Хорошо. Вот моя история, но я предупреждаю: она не самая веселая. И я не уверена, что у нее будет счастливый конец. Хотя, кто знает…
Глава 1
Какой я была прежде? Вы, наверное, удивитесь, узнав, что я была невероятно скромной и застенчивой. Я стеснялась всех, даже собственных друзей и родителей. Я мало говорила – много слушала. Почему-то я думала, что другие были умнее меня и больше понимали.
То не было первое утро, когда вместе с родителями я покинула стены моего родного селения и вышла в большой мир. Но то утро навсегда изменило мою жизнь.
– Элена, милая, просыпайся.
Я открыла глаза и увидела маму. Прямо за ее головой сквозь распахнутое окно в мою комнату заглядывало солнце, отчего волосы мамочки цвета спелой пшеницы, точно такие же, как и мои собственные, будто бы сияли светом и счастьем.
Ну как, скажите мне, как я могла предположить, что то было последнее утро в жизни моих родителей?
Мы ехали в нашей эко-машине, и я снова и снова ловила на себе их насмешливые взгляды. Взгляды диких зверей с иным составом крови, хищников. Некоторые из них указывали на нас пальцами и громко смеялись. Другие провожали машину такими угрюмыми враждебными взглядами, что меня охватывала ужасная тревога и дрожь.
– Не смотрите им в глаза и не разговаривайте с ними. Держитесь вместе и ни на секунду не теряйте друг друга из виду. Если, не приведи Господь, вы столкнетесь с одним из них, быстро извиняйтесь и уходите, – отец волновался не меньше меня, ведь мы были на их территории, там, где повсеместно царствовали хаос и анархия.
Главным предметом в моей школе, которая, само собой, располагалась на территории нашего же селения, была теория хищности. Каждый учебный день мы с одноклассниками два часа усердно слушали и запоминали все о них, о тех, кто поедал плоть других живых существ. И иногда даже плоть друг друга.
Я знаю все об их одежде – непонятных мне грубых шкурах, выкрашенной в яркие цвета звериной коже, о шипах на их куртках и ремнях, предназначенных не только для запугивания других хищных особей, но и активно применяющихся в драках и убийствах. А самые лютые из них смазывали наконечники шипов ядом разных животных для того, чтобы в схватке с противником их единственный точный удар локтем или коленом стал решающим и последним.
Мы, веги, не деремся никогда. Ну, какой, скажите мне, в драках смысл? Мы уважаем чужое мнение, помогаем друг другу, любим и ценим каждого члена нашего общества. У нас есть четкая иерархия, есть три выборных правителя, единогласным решением которых принимаются принципиально важные для нашего селения, маленького города в большом конгломерате, решения. Я не знаю, оптимальна ли наша система правления, но она исправно работает. И мы все ее уважаем, как, вероятно, уважали бы и любую другую, так или иначе учитывающую мнение каждого члена общества, ведь мы миролюбивы и открыты ко всему новому. Мы не хищники.
В их обществе нет прав и свобод. Есть только жесткие указания, за нарушение которых следует немедленная смерть или заключение. Нам объясняли, что они, словно звери, понимают единственный язык – язык силы, тогда как мы просто не способны на нем разговаривать.
Нашу машину на безумных скоростях обгоняли другие, дизельные.
– Неужели хищники не осознают, как опасно подобное движение?
Папа угрюмо покачал головой.
– У них отсутствует инстинкт самосохранения, и, вероятно, стремление жить. Скорее всего, внутренне эти звери ощущают, что в чем-то поступают неправильно. Они ненавидят их собственный мир, но продолжают делать все для того, чтобы он стал еще хуже. Такова их суть.
Я взглянула в зеркало заднего вида и встретилась с встревоженными глазами отца. Никогда кроме тех редких случаев, когда мы выезжали в большой город, я не видела его таким взволнованный и напуганным. Наверное, единственными, кого опасался папочка, были они. Наверное, то были просто наши инстинкты – инстинкты травоядных остерегаться и держаться подальше от хищных особей.
В их мире есть жестокая полиция, которая обеспечивает правление лидеров – тех, кто насильно захватил власть в городах. Они действуют жестко и без разбора. Они могут убить на месте любого, того, кто им не нравится. Но точно так же может поступить и каждый хищник.
Официально в их мире запрещено оружие. Не сомневайтесь, оно есть у каждого. И многие из них открыто его носят для того лишь, чтобы знали: с ними лучше не связываться.
– Покупаем лекарства и уходим, – отец припарковал машину в самом углу практически полностью заполненной стоянки и достал пистолет.
У нас в их городе особые права – нам разрешается носить оружие, и даже покупать продовольствие и медикаменты за наши деньги. Зачем они селят нас в самых центрах своих мегаполисов? Мы им нужны.
Мы выполняем большую часть работы за них – выращиваем для хищников овощи (да, иногда они тоже едят овощи, странно, не находите?), шьем им одежду, разумеется, из экологических тканей и материалов, производим мебель из древесины. Они занимаются тем же, вот только используют странные материалы – кости и когти, шкуры и кожи, даже зубы и глаза тех, кого поедают. Рассказала и меня передёрнуло. Как такое возможно?
Мы вышли из машины и направились в сторону крупного торгового центра, расположенного на нескольких первых этажах высокой гостиницы. Внезапно позади нас раздался гонг. Я впервые слышала этот звук, но много о нем читала. Я не сдержалась и повернула голову для того, чтобы увидеть их черную церковь и ее служителя, оповещавшего хищников о том, что совсем скоро начнется ритуал.
Жертвоприношение – их главная месса.
Папа потянул меня за руку.
– Тебе не следует на это смотреть!
Да я и не хотела. Но пытливый разум, будто магнитом, притягивало то дико кричащее животное, которое вели на заклание.
Мы проходили мимо кучки мотоциклистов. Кажется, их называют байкерами. Я как вкопанная остановилась посреди паркинга и, разинув рот, стала пялиться на них.
Эти молодые хищники были дикие и необузданные, словно, созданные матушкой природой для того, чтобы охотиться на животных и на нас, миролюбивых вегов. Их самки казались мне почти голыми, хотя на них и была одежда. Рваные безобразные юбки и мини-шорты, ультракороткие топы и обрезанные под грудью куртки, – все это выглядело нелепо и завораживающе. Неудивительно, что самцы не сводили с них своих хищных, похотливых взглядов, а их руки то и дело касались обнаженных участков кожи женщин в самых бесстыдных местах.
Внезапно меня заметили. Хорошо, что не пристрелили на месте. Сразу несколько насмешливых взглядов метнулись в мою сторону.
– Эй, детка, иди к нам!
– Мы научим тебя плохому!
Отец уже тащил меня, невероятно смущенную, покрасневшую и опустившую глаза, в сторону магазинов. Мама тихо корила за мою невероятную глупость.
Все внутри бурлило от накала эмоций. То, что я увидела там, возле их сумасшедшего транспорта (мотоциклов) было верхом безумия. Но я не могла оторваться.
Незаметно для отца я бросила еще один взгляд в сторону байкеров, на этот раз ни на секунду не замедляя шаг. Они уже забыли обо мне, во всю придаваясь своим греховным развлечениям. Внезапно я увидела его. Мужчина лет двадцати пяти, высокий темноволосый хищник смотрел прямо на меня. Его дикий взгляд переместился с моей серой закрытой одежды на залитое краской лицо. Мы встретились глазами. БОЖЕ. МОЙ.
Сердце затрепетало, ладони вспотели. Я забыла, как следует дышать. Конечно, в тот же миг я потупила свои непокорные глаза. Я больше никогда не взгляну ни на одного хищника! Ни-ког-да!
Его страшный, страстный, завораживающий взгляд стоял передо мной. Его темные волосы, в невероятном беспорядке торчащие в разные стороны и лютые татуировки с изображением окровавленных морд диких зверей, выглядывающие из-под белой майки, так и кричали мне в спину: «Посмотри на меня еще раз».
БОЖЕ. МОЙ.
И у самого парапета я сделала это снова. Он так и не отвел от меня свой взгляд. Как можно быть таким наглым? Скажите мне, как? Своими лютыми глазами хищник пронзал меня насквозь таким образом, будто желал растерзать меня прямо там, между машин, на глазах у его сородичей и моих родителей.
Я вбежала внутрь торгового центра и больше не отрывала взгляда от носков своих сапог, следуя за спиной и по пятам моего отца.
Когда мы вышли из здания гостиничного комплекса, байкеры исчезли. Я лежала на заднем сиденье автомобиля и рассеянно глядела в потолок. Родители были довольны – они сочли мое поведение признаком отсутствия желания вновь увидеть отвязный мир хищников. Они ошиблись. Я снова и снова воскрешала в памяти сцену на парковке и не сомневалась: те дикие особи, которые заметили меня там, давно забыли о моем существовании. Но я буду помнить их всегда. И его.
Доводилось ли вам встречать кого-либо настолько притягательного, что вы сразу понимали: вам не быть с ним никогда? Тот хищник, я не сомневалась в этом, был именно таким существом. Мне казалось, стоило ему захотеть, любая их самка с радостью бы отдала ему себя. Скорее всего, и женщины-веги тоже. Про себя я возносила хвалу богам за то, что в наших селениях не было подобных мужчин, тех, ради близости с которыми мы, не задумываясь, могли пожертвовать всем.
Тогда я еще не знала, что если ты считаешь себя не достойным чьего-либо внимания, можешь не сомневаться – он твоя судьба.
В окне мелькнул знакомый бетонный забор и пункт пропуска. Приехали. Вооруженный охранник вышел из своей будки и заглянул в салон. Яркий луч его маленького фонарика скользнул по нашим лицам.
– Проезжайте, – он кивнул своему напарнику, и ворота открылись.
Наконец, мир хищников остался позади, в какой-то другой далекой реальности. Мы вернулись в наше спокойное и благоразумное селение. Я снова почувствовала уверенность и умиротворение. Как же хорошо дома!
Улочки с крохотными уютными домиками расходились в разные стороны. Наша машина заехала на подземную стоянку. Я шла за папой по длинному узкому коридору, который должен был вывести нас прямиком к дому, и думала о том, что мне нравится ходить по таким вот плохо освещенном подземным тоннелям – было в этом нечто захватывающее и интригующее. Еще в детстве я узнала о существовании этих ходов, основным предназначением которых было бегство жителей селения в случае внезапного нападения хищников. Почти все тоннели вели к массивным металлическим дверям, которые, сколько я себя помню, всегда были заперты, и что скрывалось за ними, я не представляла.
Однажды я слышала спор моих родителей и их друзей о том, способны ли катакомбы стать надежным укрытием от хищников. В конце концов, все сошлись во мнении, что это не так.
После обеда я смотрела познавательную передачу про повадки диких животных, представленную нашими телевизионщиками с точки зрения превосходства травоядных над хищниками. Указывались такие достоинства вегетарианцев как выносливость и скорость, маневренность и постоянная готовность к бегству. Я прицокнула языком и пультом выключила телевизор. Передача показалась мне очень неправдоподобной и однобокой. Быть может, в мире хищников показывают точно такие же видеоролики с совершенно иным звуковым сопровождением?
Раздался стук в дверь. Я уже была готова – Лона, моя лучшая подруга, зашла за мной, и мы вместе с ней отправились к маленькому пруду на окраине нашего селения, туда, где нас ждали парни.
Лона и Дон, как две половины единого целого, как прекрасно подходящие друг другу кусочки одного пазла, всю жизнь провели рядом со знанием того, что они предназначены друг другу. Их родители, следуя старинной традиции, в год рождения детей заключили брачный договор. Всю жизнь Лона и Дон провели рядом – сидели на соседних местах за семейными обедами, с лучшими подарками ходили друг к другу на дни рождения и вечеринки. Они знали, что непременно должны быть вместе, и у них не возникало даже мысли об иной участи. Да и мне казалось, ребята просто созданы однажды стать мужем и женой – они были похожи внешне, их привычки, формировавшиеся в детстве родителями, полностью совпадали. Лона уже несколько лет называла Дона только как «мой будущий муж» и не иначе. Счастливая.
Мое будущее все еще оставалось неясным. Родители, прислушиваясь к современным веяниям, решили дождаться моего совершеннолетие и только тогда сообщить мне имя парня, на которого падет их выбор. Как несколько раз объясняла мама, они были обязаны учесть характер и воспитание мальчика при избрании его в качестве моего будущего мужа. Да, наверное, я с ними была согласна. Вот только меня немного страшила эта неизвестность.
Дон и Марк бросали в воду камни. Лона подошла и целомудренно поцеловала своего нареченного, а я только махнула в сторону парней рукой и забралась на качели, привязанные к высокому дереву.
– Элена, осторожней, – Марк возник рядом и свел свои черные брови в одну сплошную линию.
Ветер сорвал повязку с моих волос, и они разметались в разные стороны. Мальчишки нахмурилась. В нашем селении поощрялась сдержанность во внешнем облике. Распущенные волосы считались вульгарными.
Немного смутившись, я спустилась на землю и заплела косу, а Марк достал зацепившуюся за высокую ветку сирени яркую ленту и передал ее мне.
– Спасибо, – смущенно произнесла я, и он кивнул в ответ.
Я буду рада, если мои родители выберут мне в женихи такого парня, как Марк. Он собран и сдержан, хорошо воспитан и обходителен. Жизнь с ним была бы спокойна и размерена. Я бы чувствовала себя надежно рядом с таким мужем, как Марк Коваль.
У меня возникло желание искупаться в пруду, но я тут же одернула себя. Что подумают мои друзья, если я выскажу вслух такие непристойные мысли? Да, мы изредка плавали вместе с мальчишками в бассейне, но только в теплую погоду и в закрытых купальниках. Погода сейчас была не самая лучшая – нас обдували порывы холодного ветра, и на гладкой поверхности пруда время от времени появлялась тревожная рябь. Да и купальника у меня, конечно, не было, а если бы и был, Марк и Дон никогда бы не позволили мне нырнуть в мутную воду неочищенного пруда.
– Ты сегодня была в их городе? – взволнованный взгляд Лоны встретился с моими серо-голубыми глазами.
Я кивнула. Парни, собиравшие сухие ветки для костра, замерли, прислушиваясь к нашим словам.
– И как все прошло?
Я пожала плечами и пробормотала несвязный ответ. А перед глазами все время стоял он, тот необузданный хищник рядом со своим мотоциклом.
– Неужели, совсем ничего интересного? – Дон положил ветки и внимательно посмотрел на меня.
– Было кое-что, – я сделала вид, что собирала сухостой, старательно изгоняя из головы любые мысли о хищниках. – Я видела их храм и слышала гонг.
Лона с шумом набрала в грудь воздух, а Марк и Дон взволнованно переглянулись.
– Отец увел меня еще до начала их мессы, – я сама удивилась тому, насколько спокойно прозвучал мой голос.
Больше вопросов не было.
Мы долго сидели у костра и говорили о чем-то, что вроде бы и имело смысл, но не вызывало у меня практически никаких эмоций. Ребята обсуждали хорошо налаженный в нашем селении процесс обучения, предстоящую нам осенью профориентацию и стажировку.
А я все думала о том жутком хищнике. Он, будто бы, существовал и жил в параллельном со мной мире, только вот по факту единственным, что в действительности разделяло его вселенную и мою, его и меня, был трехметровый бетонный забор. И всё.
Позже подошли наши друзья, парни и девушки. Алек раздобыл громадное сухое полено и подбросил его в пылающий костер, который тут же столбом яркого пляшущего огня осветил неизвестно когда успевшую стать мрачной вечернюю поляну. Ребята позаимствовали у сломавшего во время соревнований Яна костыли и стали учиться ходить на них, а мы с Лоной и еще парой девочек долго над ними смеялись.
Было уже совсем темно, когда я, наконец, пришла домой. Входная дверь была, как всегда, открыта. Распахнув москитную сетку, я быстро прошмыгнула внутрь и закрыла за собой дверь. Я снова вспомнила о хищниках и дернула щеколду. Мама и папа уже спали, а на плите меня дожидался остывший ужин. Я на ногах перекусила, прошла мимо комнаты родителей и поднялась по ступенькам к себе. Последняя половица скрипнула и по спине пробежала дрожь.
«Да, что же это со мной?!» – внутреннее напряжение не покидало даже тогда, когда я вошла в свою комнату и закрыла дверь.
Внезапно большая рука накрыла мой рот, и спиной я ощутила твердую теплую грудь. Я ни на мгновение не сомневалась, кто это был – посреди ночи грубо проникнуть в чужое жилище мог только хищник.
– Поздно ты, – прошептал он и потащил меня во мрак.
