Текст книги "Позови меня, любовь"

Автор книги: Юджиния Райли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Ее бы лучше пожалеть, чем упрекать. Ей лучше руку протянуть, чем презирать.

Дальше в душещипательной песенке рассказывалось про то, как совсем молоденькая неопытная девушка однажды имела несчастье оступиться, поддавшись коварному искусителю, и это навеки определило ее судьбу – она оказалась на панели. Песня заканчивалась мольбой не упрекать ее без нужды горькими словами и не смеяться над ее падением, ибо всему виной – подлый мужчина.

На последних нотах Андре неожиданно наклонился к Белле и быстро поцеловал в губы. Девушка чуть не подпрыгнула от прикосновения его жестких усов и резкого запаха табака. Не успела она отшатнуться, как Андре выпрямился и снова вытаращился на нее с самодовольной улыбкой.

У Беллы руки чесались дать пощечину наглому ловеласу. Актеры аплодировали и улюлюкали.

– – Андре, что это за штучки? – раздраженно крикнул Этъен.

– Я думал, – с невинным видом отозвался баритон, – что это прекрасное завершение номера. Разве нет?

– Я тебе покажу завершение! – раздался взбешенный мужской голос из-за кулис, и через секунду на сцену выбежал красный от ярости Жак Лефевр. – Андре, наглец, как ты посмел оскорбить мисс де ла Роза? Белла с удовольствием отметила, что Жак не играет. Он действительно кипел от бешенства.

– Никого я не оскорблял! Это же искусство, – сердито накинулся Андре на своего обвинителя.

Жак размахивал кулаками перед его лицом.

– Я тебе покажу искусство!

Чтобы не доводить дело до драки, Этьен поспешил вмешаться.

– Андре, – сказал он строго, – Жак прав. В следующий раз будь добр воздерживаться от импровизаций.

Но Жак не успокоился. Наступая на Андре, он выкрикнул: – Еще раз коснешься Беллы, я тебя вызову на дуэль, жалкий трус!

Белла была сыта выходками Жака. Что он о себе возомнил! Девушка выскочила из-за спины Андре и воскликнула:

– Мистер Лефевр, вас никто не просит защищать мою честь или вызывать на дуэль мистера Дельгадо. – Затем она обратила полный ярости взгляд на Андре. – А если мистер Дельгадо еще раз позволит себе подобное, я сама убью его!

Отвернувшись с презрением от обоих растерянно молчавших мужчин, она гордо вскинула подбородок и удалилась со сцены.

В тот же день ближе к вечеру у хористок был перерыв, и Белла могла посидеть в зрительном зале и понаблюдать за репетицией ведущих певцов, исполняющих соло и дуэты. Особенно ей понравилась «Баркарола» в изумительном исполнении Терезы Обрегон, а также вагнеровская «Вечерняя звезда» в исполнении Лефевра. Она была настолько тронута его пением, что даже злоба против него утихла. Его прекрасный голос, в некоторых отношениях даже лучший, чем голоса ее отца и деда, брал за душу. К тому же он был замечательным актером, тонким, проникновенным. Жак совершенно очаровал Беллу.

Она догадывалась, что он поет для нее, продолжает ухаживать за ней, подбираться к ее сердцу. И не без успеха. Когда он закрыл глаза и взял самую верхнюю ноту, Белла чуть не зарыдала. В ресторане ее покорила физическая красота Жака и его ум; сегодня она пришла в восторг от его пения.

Вот если бы бабушка могла оказаться в этом зале и послушать пение Жака! А если бы Белла сумела преодолеть свои страх и спеть с ним дуэтом – для милой Изабеллы… Снова душа Беллы разрывалась между прошлым и настоящим, между девятнадцатым и двадцатым веком, между желанием помочь Жаку и необходимостью вернуться обратно, чтобы скрасить последние дни бабушки и постараться спеть для нее…

Умиротворение Беллы длилось недолго. Ревность вернулась опять, причем очень скоро.

Лефевр и Мария Форчун репетировали дуэт.

Мария кокетливо смеялась и висла на руке Жака все время, пока Этьен объяснял им мизансцену: Жак дарит Марии прелестную новую шляпку и поет «При всех ее изъянах люблю ее».

Через несколько мгновений Мария приняла надменную позу в центре сцены, а улыбающийся Жак вышел из-за кулис со шляпной коробкой, которая сама по себе была произведением искусства. Подойдя поближе, тенор элегантно поклонился. Но когда он открыл коробку, оттуда внезапно вылетели три голубя. Громко хлопая крыльями, они стали беспорядочно летать над сценой, так что Жаку и Марии пришлось то приседать, то отбегать, уклоняясь от голубиных крыльев и клювов. Прошла добрая минута, прежде чем перепуганные птицы поднялись вверх, к колосникам.

Все присутствующие разразились смехом, включая Жака и Марию. Даже Белла, истерзанная новым приступом ревности, и та улыбнулась. Лишь Этьен рвал и метал, не желая видеть смешную сторону недоразумения.

– Тоби Штраус, – орал он, – сию секунду на сцену, маленький негодяй!

* * *

Через несколько мгновений мальчик, как обычно в шортах на подтяжках, возник из-за кулис. Выбежав на середину сцены, он остановился напротив Этьена.

– Да, сэр? – Губы Тоби дрожали.

– Тоби, это твоих рук дело? – взвизгнул директор труппы.

– Да, сэр. – Мальчик потупился.

– Ты уволен! Вон из театра! Чтоб ноги твоей здесь больше не было!

По залу пробежал шумок возмущенного удивления. Жак выступил вперед и вкрадчиво-мягким голосом произнес:

– Этьен, остыньте. Это всего лишь мальчишеская проказа.

– Да, Этьен, нам всем было очень смешно, – добавила Мария, ласково улыбаясь перепуганному Тоби. – В конце концов ничего страшного не случилось.

Этьен только что ногами не топал,

– Этот малый – бич Божий! Во время генеральной репетиции «Кармен» он спрятал часть задника и приклеил несколько желтых страусовых перьев на спину кителя Андре. А в конце финальной сцены вы пустил на площадку пару мышей. Стыдно вспомнить, что произошло с мертвой Кармен и хористками и как хохотал зал!

Борясь со смехом, Жак возразил:

– Невелик вред. Можно и простить сорванца.

– Прикажете дожидаться, когда он навредит всерьез – и во время представления, а не на репетиции? – огрызнулся Этьен. На лице его застыло жестокое выражение оперного убийцы.

Жак строго взглянул на виновника всей этой суеты.

– Тоби, ты будешь еще так делать?

– Нет, сэр! – горячо заверил его мальчик.

На сцене появились кем-то извещенные Люси и Альфред Штраусы. Люси заламывала руки, да и у Альфреда был пришибленный вид.

– Этьен, пожалуйста, мы с ним серьезно поговорим, – сказал Альфред. – Он больше не будет хулиганить.

– Пока мы репетируем, Тоби деваться некуда, – чуть не плакала Люси. – Не слоняться же ему по улицам! Вот осенью начнутся занятия в школе…

Этьен замахал руками.

– Ладно, поговорите с ним. Но если он еще что-нибудь учудит…

– Не учудит, – пообещал Альфред. Глядя, как родители уводят проказника, на ходу честя его последними словами, Белла искренне сочувствовала бедняге. Через несколько минут она зашла за кулисы и нашла мальчика на каком-то деревянном ящике. Он походил на несчастного щенка. Белла с улыбкой примостилась рядом.

– Привет.

Он неуверенно скосил на нее большие карие глаза.

– Привет.

Белла проткнула ему руку.

– Мне кажется, нас официально не знакомили. Меня зовут Белла де ла Роза.

Мальчик пожал ей руку, и его лицо немного просветлело.

– – Вы – та самая леди, которой я приносил на сцену розу. Новенькая в хоре, правильно?

– Правильно.

Он опять насупился.

– Я не всегда безобразничаю. Иногда я все делаю, как велели.

– И делаешь замечательно.

Мальчик тяжело вздохнул.

– Сегодня я, конечно, перегнул палку. Теперь мама с папой запрут меня на весь вечер в комнате без ужина.

Белле потребовалось усилие, чтобы сохранить серьезное лицо.

– Птицы в коробке – забавная шутка, – сказала она. – Однако и Этьен прав: твоя шалость выбила репетицию из колеи, мы потеряли добрых полчаса. Зачем ты так поступил?

Мальчик пожал худыми плечиками и, потупив глаза, носком туфли гонял по полу сигаретный окурок.

– Не знаю, – наконец ответил он. – Просто хотел внести оживление.

– Тоби, ты давно живешь в Новом Орлеане?

Он оторвал взгляд от пола и стал смотреть на паутину на потолке.

– С апреля. А до этого родители работали не сколько месяцев в Атланте и примерно столько же в Мемфисе.

– Ага, – кивнула Белла, – твоим родителям приходится часто переезжать в поисках работы. Ведь так?

– Ну, – сказал мальчик со скучающим видом.

– И ты не успеваешь завести друзей на новом месте.

– Не успеваю.

– Ты знаешь, Тоби, у нас с тобой много общего.

Тоби наконец посмотрел ей в глаза и удивленно спросил:

– Как это?

– Мои родители тоже были певцами.

– Правда?

– Да. И у них совершенно не было времени на меня.

Тоби слушал не перебивая, сосредоточенно, с усталым выражением лица.

– Время от времени, – вспомнила Белла, – я выкидывала какой-нибудь фокус, чтобы шалостью привлечь их внимание. Однажды мне очень не хоте лось оставаться дома одной, и я спрятала брюки отца, чтобы родители не смогли уйти в театр.

– И сработало? – заинтересованно спросил Тоби.

Белла снова рассмеялась и отрицательно покачала головой.

– – Нет, но отец метался по квартире с таким грозным лицом и ругался на итальянском так страшно, что я струсила и в конце концов созналась, куда задевала эти проклятые брюки.

– А куда вы их спрятали?

– В вытяжную трубу камина.

Тоби одобрительно фыркнул.

– Это был сущий кошмар. После дымохода брюки можно было сразу выбрасывать, и папе при шлось идти в театр в простых брюках, а там одолжить брюки у виолончелиста.

На лице Тоби расплылась широкая улыбка. Белла ласково коснулась его руки.

– Я пытаюсь доказать тебе, – промолвила она, – что все эти выходки ни к чему не приведут.

Внимания родителей я так и не добилась. Только злила их и восстанавливала против себя.

Тоби молча насупился. Белла потрепала его по руке.

– Вот что, Тоби, если тебе захочется с кем-нибудь поговорить, в любой момент подходи ко мне.

– Ты хочешь сказать, что мы можем стать друзьями? – настороженно спросил мальчик.

– Разумеется. Отчего бы и нет!

– Спасибо, мисс. Но я хочу, чтоб вы знали, – мистер Равель не прав, я никому зла не причиню. Она кивнула.

– Конечно же, я верю тебе!

– Просто иногда становится скучно. Особенно летом, когда нет уроков и товарищи разъехались.

– Ну если затоскуешь, всегда можешь поболтать со мной.

– Договорились! – воскликнул он, и его личико просветлело.

В этот момент мимо проходил Жак. Заметив, что Тоби вовсю улыбается, сидя рядом с Беллой, Жак в шутку сделал сердитое лицо.

– О! Похоже, у меня еще один соперник.

– Мы с Беллой теперь друзья, – гордо заявил Тоби.

Очень рад, – сказал Жак, торжественно подмигнув Белле. – Только берегись: если Белла вздумает нарядиться хорошенькой школьницей, твое сердце будет навеки потеряно.

– Она и так кого хочешь покорит, – солидно возразил Тоби.

– Ну-с, а как идут дела на конфетном фронте, господин Дон-Жуан? – лукаво осведомилась Белла, обращаясь к Жаку.

Он засмеялся.

– Не самым лучшим образом. – И, наклонившись к девушке, добавил с дьявольской искоркой в глазах: – Мой запас сладостей закончился, а ведь я томлюсь по твоему поцелую.

Он был очень мил, однако Белла не спешила сменить гаев на милость. Она смерила его ледяным взглядом.

– Сочувствую вашему горю – это я насчет пустой жестянки. А что касается поцелуев, мистер Лефевр, то вы их насобирали за сегодняшний день более чем достаточно, и коль скоро конфеты у вас закончились… – Она взяла Тоби за руку и подмигнула ему. – Извините, у меня важный разговор с другом, Жак иронически покачал головой и покосился на мальчика.

– Женщины, Тоби, – пропел он драматическим речитативом, – сведут нас всех в могилу!

И, рассмеявшись, пошел дальше. Белла ощутила холодок в сердце. Жак не ведает, сколь верны его слова…

Направляясь в свою гримерную, Жак Лефевр задумчиво улыбался. Он случайно подслушал часть разговора Беллы с мальчиком и был заинтригован пуще прежнего. Он понял, что ее чувствительная и робкая душа тянется к одинокому Тоби. Это трогало Жака.

Он ощутил даже что-то вроде укола совести. Зачем играть в эти глупые игры, дабы добиться взаимности? Все эти поцелуйчики в ее присутствии… Он вдруг понял, что такие пошлые, дешевые затеи не помогут ему заполучить сердце одухотворенной и нежной девушки. Ему надо решительно менять тактику и убеждать Беллу в том, что ее и только ее он страстно желает, что она – единственная, кто ему нужен…

Погруженный в свои мысли, Жак едва не сбил с ног Кристал. Она взяла его за руку и, заглянув в глаза, игриво спросила:

– Пойдешь сегодня с нами, Жак? Мы с Козеттой решили гулять до самого утра. Танцы, вино, карты – все что захочешь.

Обычно Жака не нужно было приглашать дважды, однако сейчас это предложение вызвало в нем лишь раздражение.

– Извини, у меня другие планы, – пробормотал он.

Не глядя нa нее, Жак двинулся дальше, но Кристал поймала его за рукав и кокетливо-сердито спросила:

– Что это с тобой? Отчего ты вдруг стал таким букой? Раньше ты не экономил поцелуи.

– Да и ты раздавала их направо и налево, – процедил он.

О-о! – так и вскипела женщина. – Поглядите на него! Первый раз слышу, чтобы ты кому-нибудь отказал!

* * *

Чувствуя, что его терпение быстро истощается, Жак смерил ее нарочито презрительным взглядом.

– Что ж, тебе повезло.

И зашагал прочь. Кристал прожгла ему спину яростным взглядом и топнула от злости ногой. Но он так и не обернулся.

Вскоре после того как Белла и Элен вернулись домой, у их двери появился нежданный гость – на пороге, широко улыбаясь, стоял Жак Лефевр с большой жестяной коробкой конфет.

Элен возилась с ужином на кухне, и на стук в дверь отозвалась Белла. Ошарашенная, девушка уставилась на Жака. Тот был в безупречном вечернем наряде: элегантная фрачная пара, белая сорочка с жабо, черная бабочка и шелковый цилиндр. Как обычно, его темные глаза смотрели на нее чуть насмешливо и одновременно с восхищением, и она ощутила приятное волнение… предательское волнение.

Усилием воли Белла придала своему взгляду строгое выражение и спросила:

– Жак, зачем вы сюда пришли?

Он был сама любезность и очарование.

– Я пришел, – начал Жак медоточивым голосом, – дабы на коленях просить твоего прощения, та cherie, a также умолять тебя покататься со мной нынче вечером на пароходе «Красавица байю» и отужинать в моем обществе.

Белла смерила его возмущенным взглядом.

– Ваша наглость не имеет пределов, сэр!

Жак фыркнул. Больше минуты на официальном тоне он удержаться не мог и поэтому заговорил своей привычной скороговоркой:

– Виноват, каюсь. Поэтому приволок эту вот коробку конфет – большущую! Ведь надо замаливать мои многочисленные грехи. Понимаю, прощения мне нет. Однако ты же простишь, да?

Он сунул коробку ей в руки.

Белла уставилась на нее – красивая викторианская штучка, вся в херувимах и цветочках. Но только тут смысл этой большущей коробки дошел до девушки, и она покраснела. Негодяй намекал на то, сколько поцелуев он от нее желает! Одна конфетка – поцелуй. А тут их вон сколько!..

Словно почувствовав слабину в сопротивлении Беллы, Жак шагнул к ней поближе, так что она ощутила его приятный мужской аромат.

С привычной милой усмешкой в глазах он сказал:

– Неужели ты прогнала меня только за то, что у меня кончились конфеты? Как видишь, у меня неистощимые запасы – свежих и вкусных!

Хотя щеки у нее горели от смешанных чувств, Белла твердо помнила, что сердита на Жака и необходимо смотреть на него с холодным презрением. Самодовольный тип – явиться сюда, перецеловав за день кучу женщин!.. А с другой стороны, ее сердце радостно забилось при одной мысли о недозволенных поцелуях. Однако снова поддаться его чарам означает унизиться в собственных глазах.

– Вынуждена извиниться, мистер Лефевр, – с подчеркнутым достоинством произнесла Белла, вручая ему обратно коробку с конфетами, – но ваш дерзкий приход напрасен. У меня иные планы на сегодняшний вечер.

Жак был явно удручен решительным отказом. – Да брось ломаться, – брякнул он. – Полно тебе кукситься!

Его слова задели Беллу за живое. Теперь ей не надо было принуждать себя к сердитому выражению лица,

– Какая наглость! – воскликнула девушка. – Да с чего вы решили, что у меня нет планов на вечер? Или полагаете, что никому не нужная бедняжка Белла сидит себе дома, рыдает в три ручья и ждет, когда же придет ослепительный Жак Лефевр и пригласит на ужин?

Он смущенно фыркнул.

– Ты же в городе совсем недавно, – сказал он, – знакомых мало. А мужчины кругом – такие грубияны! Если какой мерзавец обидит тебя, я его непременно проучу.

– А-а, так вы решили не подпускать ко мне других негодяев? Приберечь меня для себя? Стало быть, вы намерены и впредь устраивать глупые сцены, как сегодня с Андре, и даже драться на дуэли?

Нисколько не смутившись, Жак весело подмигнул:

– Да, моя опека будет состоять именно в этом.

– А я вам скажу так. Вы беспардонный наглец, сэр. После стычки в театре я бы на вашем месте и носа не казала бы сюда. А вы заявляете на меня какие-то права, будто выбираете окорок на рынке! Бедняжка Белла в вашей опеке и защите не нуждается!

Скорчив трагическую физиономию, Жак присвистнул.

– Фу-ты ну-ты! Сколько желчи! Но ты сама подумай, любовь моя, что мне оставалось делать после того, как ты вчера разбила мне сердце? Разумеется, я бросился искать утешения у менее жестокосердных особ женского пола.

– Разбила вам сердце? – озадаченно переспросила Белла. – Да я сомневаюсь, что оно у вас вообще есть, у такого волокиты! Вы просто невыносимы!

Тут из кухни раздался голос Элен:

– Белла, что происходит? Кто там?

Через секунду появилась и она сама. На лбу у нее были капельки пота, на носу белело пятнышко муки, и она на ходу вытирала руки о край передника.

– Элен! – театрально вскричал Жак. – Ради всего святого, помоги мне добиться прощения от этого жестокого создания!

– Привет, Жак! – засмеялась Элен.

Ее забавляло, что Жак стоит на пороге, а Белла решительно загораживает ему проход в комнату. Она вопросительно заглянула подруге в глаза:

– Ты не собираешься пригласить Жака?

– И не подумаю.

Воспользовавшись замешательством Элен, Жак прижал руки к сердцу, сделал убитое горем лицо и обратился к рыжеволосой хозяйке квартиры со страстной мольбой:

– Элен, драгоценная моя, пожалуйста, позволь твоей несравненной подруге Белле поужинать со мной на речном пароходе. Обещаю развлекать ее как королеву… – Тут он сделал небольшую паузу и добавил; – А кстати, и у тебя будет свободный вечерок для встречи с Томми.

Элен медленно расплылась в улыбке.

– Что ж, план кажется симпатичным. – Она перевела взгляд на Беллу. – Почему бы тебе действительно не поужинать на пароходе?

– Элен! – с упреком воскликнула Белла.

– Жак, обретя союзника, вручил конфеты Элен.

– Уговори свою подружку принять вот это.

– Элен кокетливо стрельнула глазами на Жака.

– Если Белла не любит сладкого, я справлюсь с конфетами сама. – Она взяла подругу за руку и сказала: – Хватит дуться. Пойдем поищем в гардеробе что-нибудь на сегодняшний вечер.

Белла развернулась на каблуках и зашагала в комнату, обронив решительное «Никуда я не пойду!». Элен крикнула ей вслед:

– Дорогая, что ты от него шарахаешься, будто он Джек-Потрошитель? Он хочет развлечь тебя. Поезжай и хорошо проведи время!

Белла остановилась и, скрипнув зубами, в ярости повернулась к подруге.

– Хорошо, если ты выгоняешь меня…

– Белла, это же смешно, никуда я тебя не выгоняю! – обиженно воскликнула Элен. – Я просто решила, что тебе скучно сидеть в четырех стенах и вечер с Жаком будет приятным развлечением.

– Нет-нет, Элен, скажи ей честно, что ты хочешь побыть с Томми наедине, – настаивал Жак. – А то она не согласится.

Белла посмотрела на Жака таким взглядом, будто хотела пригвоздить.

– Ну так что? – спросила вконец растерявшаяся Элен.

– Ладно, сдаюсь! – воскликнула Белла, бессильно взмахнув руками. – Не могу сопротивляться, когда на меня наседают с двух сторон.

– Ну и хорошо, – сказала Элен. Жак с самодовольной миной повторил то же самое на французском:

– Tres bien.

Белла еще продолжала сердито смотреть на торжествующего тенора, а Элен уже тащила ее переодеваться в спальню.

– Идем приоденем тебя. – Жаку она крикнула через плечо: – Проходи и устраивайся как дома!

Мы скоро.

– Спасибо, – заявил Жак и прошел в гостиную.

Когда девушки оказались далеко от гостя, в уютной тишине спальни, Белла с ходу набросилась на подругу:

– Зачем ты заставляешь меня идти с ним на свидание? Если тебе так хочется побыть с Томми – скажи.

Я могу погулять в городе или еще что-нибудь придумаю.

С виноватой улыбкой Элен коснулась ее руки.

– Все не так просто, дорогая, – сказала она. – Мой дом теперь и твой дом, как я уже говорила. И ты желанна здесь в любой момент. Но я вижу, что тебе самой очень хочется провести этот вечер с Жаком. Достаточно поглядеть на тебя… Белла жалобно застонала.

– О Боже! – воскликнула она. – Неужели так заметно?

– Разумеется.

– И ты думаешь, он тоже все прочитал по моему лицу? – Белла была готова расплакаться от досады.

Элен подавила желание рассмеяться. – Возможно. И, насколько я знаю Жака Лефевра, он постарается до конца использовать столь очевидное увлечение.

Во власти самых разных чувств, Белла мерила шагами залитую солнцем комнату.

– О нет, я не могу пойти с ним. Я смертельно устала. Иди и скажи ему, что я передумала. Как ни крути, он коварный соблазнитель, которого к себе лучше не подпускать…

– Кто спорит? Ну а вдруг ты – та самая женщина, которая заставит его остепениться?

Белла потрясенно уставилась на подругу, такую уверенную и спокойную.

– Зачем ты говоришь мне это? Ведь я как раз и мучаюсь от страшной мысли, что не могу спасти его – он погибнет от руки разъяренного мужа или ухажера.

Элен направилась к гардеробу.

– Ах, Белла, ты преувеличиваешь! Вряд ли Жак в опасности.

Белла сухо рассмеялась.

– Не буду с тобой спорить, Элен, но я не верю в чудесное перевоспитание ловеласов.

Элен открыла дверцы шкафа и наклонилась внутрь.

– Белла, – донесся ее приглушенный голос из глубин гардероба, – это всего-навсего ужин. Сходи, повеселись! К чему столько переживаний из-за пустяков!

Белла задумалась. Если все ограничится ужином – отчего бы и не пойти? В разговоре она попытается воздействовать на Жака, хоть немного просветить его касательно кривой дорожки, которая ведет прямо к могиле… Может, ей и повезет…

– Я полагаю… – неуверенно начала Белла.

Элен распрямилась и радостно хлопнула в ладоши.

– Отлично! Я придумала, что тебе надеть. У меня есть платье… Где же оно?

Девушка стала рыться в горе шелка, атласа и тафты. Белла строго покосилась на нее.

– Только не вздумай выбрать что-нибудь рискованное. Никаких голых плеч и больших декольте. Не надо провоцировать Жака слишком пикантным нарядом. Он и так заводится с полуоборота… – Последнюю фразу Белла сказала себе под нос, чтобы не объяснять Элен непонятное выражение.

– Нет, мы его провоцировать не будем, – согласилась Элен. – Вот!

Она торжественно развернула нечто прелестное, атласное, изумрудно-зеленое.

Но Белла заметила, что речи насчет провокации не произвели впечатления на подругу. Та уже прочла на ее лице очевидное: Белла изготовилась отомстить! Но в глубине души Белла знала: она идет не столько побеждать, сколько быть побежденной. Пьянящее возбуждение, которое она испытывала сейчас, примеряя красивое, элегантное платье, никак не вязалось со скучной работой по перевоспитанию записного волокиты…

– Какой красивый пароход! – воскликнула Белла.

– Красотой ничто не сравнится с тобой, ma belle! – отозвался Жак.

От дома до пристани Белла и Жак доехали за полчаса. Взявшись за руки, они взошли по сходням на великолепное судно под названием «Красавица байю». Много мужчин и женщин в вечерних нарядах уже собрались на главной палубе, откуда доносились звуки смеха и оживленной беседы. Легкий ветерок смягчал зной летнего вечера.

Каких только кораблей и яхт не увидела Белла в порту! Тут были суда всех размеров – от небольших рыбацких шхун до огромных речных барж и океанских кораблей. На пристанях кипела жизнь: громыхали повозки; докеры катили бочки, таскали на спинах мешки; везде Выли видны тюки хлопка. У самого причала Белла с удивлением заметила жирного бродячего кота – весь в шрамах, не обращая внимания на толпы людей, он охотился за мышами среди сваленных в кучу мешков и ящиков. С судна поблизости доносился смех матросов, которые играли в кости за кружкой пива под залихватские звуки гармоники. Чайки парили в воздухе и далеко вверх по Миссисипи преследовали рыбацкие шхуны с уловом морских креветок. Воздух наполняли речные запахи. К западу от пристани садилось солнце, по воде до самого горизонта растекалось багряно-золотое сияние.

Огромный трехпалубный колесный пароход произвел на Беллу большое впечатление: богато украшен, пестро выкрашен, сотни ярдов белых перил, мощные величественные трубы и исполинское колесо на корме. Однако она видела, что Жаку не до красот реки или корабля – он смотрел только на нее. Элен дала подруге облегающее фигуру изумрудно-зеленое платье с низким вырезом, белыми рукавами-буфами и кружевной юбкой. Белла надела длинные, по локоть белые перчатки, жемчужное ожерелье и серьги. Длинные завитые волосы, она зачесала на затылок, украсив сложное сооружение снежно-белым страусовым пером.

Впечатление, производимое ею на Жака она чувствовала каждой клеточкой своего тела. Когда она, одетая и причесанная, только вышла из спальни Элен, смятенный взгляд Жака сказал ей о многом. С той минуты взор Жака был буквально прикован к ней.

Когда они поднимались на борт парохода, рука Жака сжимала ее трепещущую ладонь с нежной и властной силой. Белла не могла отрицать – она радостно упивалась его восхищением.

У ведущего к главной палубе трапа Жак протянул билеты улыбающемуся чернокожему швейцару.

– Добрый вечер, мистер Лефевр, – приветствовал тот Жака.

– Добрый вечер, Эбнер.

Они поднялись на главную палубу и прошли мимо Нескольких пар, пивших шампанское на свежем воздухе у перил. Жак любезно распахнул перед девушкой двери салуна, и Белла в первый момент была ошеломлена роскошью просторного помещения, которое мало чем отличалось от самых фешенебельных ресторанов: позолота, хрустальные люстры. Богато одетые дамы своими кавалерами сидели за небольшими столиками, покрытыми белоснежными скатертями; на всех столах – дорогой китайский фарфор и хрусталь. Темнокожие стюарды в белой униформе ловко и плавно двигались между столиками с подносами, уставленными деликатесами. Пол был покрыт красивейшим ковром с розовыми и голубыми цветами. В дальнем конце группа элегантных мужчин с сигарами в руках играла в карты на маленьких столиках неподалеку от эстрады. А ближе ко входу пианист наигрывал сентиментальные куплеты «Малышки из Кентукки».

– О-о, Жак, как тут мило! – не могла не воскликнуть Белла.

Он снял цилиндр и шутливо тронул ее за кончик носа.

– Я горю желанием доставить тебе максимум удовольствия, та belle. Чтобы твои ясные милые глазки светились радостью, а личико сияло от счастья. Это наполнило бы меня неописуемым наслаждением.

Белла ушам своим не верила. Такая изысканная тирада после уже привычных грубовато-лаконичных и насмешливых реплик, сводившихся к одному: а не пора ли нам с тобой в постель!

– Вы вознамерились сразить меня наповал своей любезностью? – усмехнулась девушка.

– Разумеется, – в тон ответил он, и сердце у нее забилось быстрее.

Подошел стюарт, забрал у Жака цилиндр и проводил, их к заранее заказанному столику в центре зала. Белла услышала пароходный свисток и по легкому дрожанию корпуса догадалась, что корабль отвалил от пристани.

В своей привычной расточительной манере Жак заказал почти половину меню, в том числе шампанское, устрицы, салат из крабов, раковый суп, запеченный морской окунь и вишневый торт. Белла медленно сняла длинные белые перчатки, и Жак наблюдал за ее жестами с чувственным наслаждением. За закусками он постоянно наполнял вином ее бокал, развлекая веселой, искрометной болтовней.

– Ты сегодня бесподобно хороша, ma cherie! Просто не знаю, как я смогу удержаться и не обнять такую красавицу, – говорил он, предлагая ей устриц.

– Не беспокойтесь. Если не сдержитесь, получите хороший шлепок, – с кротким видом заметила Белла, проглатывая устрицу.

Жак рассмеялся от души и подлил девушке шампанского.

– Признайся, отчего ты сменила гнев на милость и все-таки решила провести со мной вечер?

Она сердито фыркнула:

– Что меня толкнуло пойти с тобой? Странный вопрос. Разве ты не видел, как Элен буквально вытолкала меня из дома!

– Вытолкала? – недоверчиво повторил Жак. – А мне казалось, что ты отнюдь не из тех, кто – позволяет собой командовать. Судя по моим наблюдениям, ты за себя можешь постоять, У тебя сильная воля. Мы с Элен и на йоту не сдвинули бы тебя с места, если бы ты нам чуть-чуть не помогла.

– Ну, может, чуть-чуть, – добродушно уступила Белла, потягивая шампанское.

– Стало быть, я тебе немного нравлюсь? – поддразнил он ее.

– Немного, – согласилась Белла, пряча улыбку. – А впрочем, я остаюсь при своем мнении, что у нас очень мало общего. Можно сказать, ничего.

Ответом был внимательный прищур его глаз.

– Ничего? – удивился Жак. – Ты забила наши вчерашние поцелуи?

Она презрительно хмыкнула.

– Ты сводишь все на такой уровень…

– А есть какой-то другой уровень? – простодушно осведомился он, Белла покачала головой.

– Я имела в виду другое. Ты, Жак, очень общительный, душа компании, само очарование. Я же человек закрытый, вся в себе.

Он накрыл ее руку своей.

– А ты полагаешь, я мог бы терпеть рядом женщину, которая оттесняла бы меня на второй план?

Белла ответила не сразу. Ей вспомнилось, как дедушка всю жизнь попрекал бабушку за то, что в любой компании она своим блеском и общительностью решительно затмевала его.

– Но почему бы не отказаться от соперничества и не быть в жизни дуэтом равных? – очень серьезно спросила девушка, потому что это был ее заветный вопрос, издавна тревоживший ее, когда она наблюдала за знакомыми супружескими парами.

– От дуэта я не отказываюсь. Но чтобы меня подавляли и мной командовали – нет, увольте. Белла пристально взглянула на него. – Выходит, ты хотел бы командовать женщиной?

– Не совсем так, – ответил Жак и тоже посерьезнел. – Мне хотелось бы иметь женщину, которую я мог бы сформировать на свой вкус.

Она улыбнулась.

– Что смешного я сказал?

– Когда вы, мистер Лефевр, употребляете слово «сформировать», мне слышится – вылепить по своему образу и подобию. Я представила женщину, ваш образ и подобие, и мне стало смешно. Жак засмеялся.

– А ты сметливая и проницательная девочка, – отметил он и, откинувшись на спинку стула, с восторгом созерцал Беллу. – Послушай, Белла, вчера я уже сказал тебе: мужчина – охотник, преследователь.

Что касается твоей застенчивости… Мне нравятся сдержанность и закрытость. То, что ты вся в себе, волнует. Ты излучаешь загадочность, полна тайны – и это делает тебя особенно соблазнительной. Белла была заинтригована.

– Тайны? Что ты имеешь в виду?

– Ты молчишь о том, что ты и кто ты. Я не знаю, откуда ты и что лежит в твоем прошлом.