Текст книги "Ночь, когда шел дождь"
Автор книги: Юджиния Райли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 4
Наступило утро, и Кристен, проснувшись, обнаружила, что Тедди присосался к ее груди. Сонно улыбаясь, она рассматривала сынишку, лежавшего в лучах солнечного света, заливавшего кровать и игравшего в пушистых детских золотых волосах. С умилением глядя на крошечную ножку, Кристен погладила ступню малыша большим и указательным пальцами.. Кожа ребенка была гладкой и светлой, как фарфор, а сам Тедди казался таким маленьким и хрупким, но Кристен знала, что ее сын сильный. Она помнила, как была удивлена, когда ребенок впервые взял грудь, помнила и свое восхищение тем, как энергично может сосать его ротик. Сейчас этот крохотный ротик жадно сосал, а маленький кулачок молотил ее грудь. Глядя на жизнерадостного сына, молодая мать снова улыбнулась. Вечером Кристен даже не заметила, как заснула в постели вместе с Тедди. Ничего страшного не произошло, но в будущем ей нужно быть внимательнее, потому что ребенок растет и начинает ворочаться.
Глубоко вздохнув, Кристен почувствовала аппетитный запах жареного бекона и догадалась, что Джошуа готовит для нее завтрак. «Очень внимательно с его стороны», – подумала Кристен, и внутри у нее снова всколыхнулись горькие чувства. Джошуа всегда проявлял заботу о ней, но в то же время он всегда управлял ею. Однако Кристен не могла не признать, что он всегда притягивал ее. В последние десять месяцев она обманывала себя, пытаясь убедить, что не любит его, что больше не хочет его, но вчерашний день разбил ее иллюзии.
И все же Кристен не отступала от своего решения, помня слова матери: «Я снова и снова повторяю тебе, Кристен, – доверься мужчине – и окажешься в дураках. Ты вышла замуж за этого человека и видишь, что получила – одиночество и нищету». Справедливости ради Кристен напомнила, что это она убежала от мужа, но Стелла Морган стояла на своем: «Из этого брака никогда ничего не выйдет». Увы, на это Кристен нечего было возразить.
Сейчас Кристен, как и прежде, была твердо настроена поступить по-своему, но яркое воспоминание о взрывной реакции на близость Джошуа и те чувства, которые они, несомненно, все еще питали друг к другу, сильно осложняли ситуацию.
– Кхе, доброе утро, – раздался низкий мужской голос. Прерывисто вздохнув и непроизвольно натянув на себя и Тедди простыню, Кристен повернула голову к двери и замерла, не в силах отвести глаз от Джошуа, который стоял, небрежно прислонясь к дверному косяку. Светло-голубая майка не скрывала его крепких загорелых рук и упругих мышц торса, а обрезанные джинсы соблазняюще обтягивали узкие бедра. Кристен с досадой отметила про себя, что у Джошуа слишком сексапильные для мужчины ноги – длинные, стройные, загорелые и покрытые незабываемым золотистым пушком. Окинув же быстрым взглядом его фигуру, она решила, что в нем эротично абсолютно все.
– Доброе утро, – шепотом приветствовала его Кристен, со слегка виноватой улыбкой.
Если Джошуа и заметил ее пристальное внимание к своей фигуре, то никак на него не отреагировал, лишь глаза его потемнели, а на щеке чуть заметно задергалась мышца. Джошуа молча смотрел на Кристен и кормящегося младенца, а потом, еще раз кашлянув, натянуто пояснил:
– Я не собирался входить, Крис, но дверь была открыта. Я только хотел сказать, что завтрак готов.
– Спасибо, Джошуа. Пахнет чудесно.
– Приходи, когда будешь готова.
– Я только докормлю его.
– Прекрасно.
Повернувшись, Джошуа пошел по коридору, а Кристен, закусив нижнюю губу, смотрела на его упругие ягодицы и старалась справиться с охватившим ее смятением. Колдовство, как и всегда, оказывало свое действие, а то, что Джошуа выглядел как кинозвезда, отнюдь не способствовало умиротворению! Неужели он надеялся, что она не... «Нет, так нельзя, вот и все!» – приказала себе Кристен и, взглянув на Тедди и увидев, что он снова заснул у ее груди, улыбнулась счастливой, безмятежной улыбкой.
Пока Кристен одевалась к завтраку, Джошуа с мрачным видом расхаживал из столовой в коридор и обратно. Он проверил накрытый им стол – накрахмаленные белые салфетки и скатерть, обильную еду и сияющую посуду. Все выглядело отлично, но ему почему-то хотелось все это расшвырять!
Последние двадцать четыре часа явились величайшим потрясением всей его жизни. Сначала Кристен совершенно неожиданно снова появилась в его доме, потом она показала ему прелестного сына, о существовании которого он не знал, а затем, когда он вопреки здравому смыслу стал надеяться, что они помирятся, категорически заявила, что хочет развода! Почему? Почему она тогда убежала от него? Почему теперь вернулась и почему не хочет дать им еще один шанс? Теперь у них была семья в полном смысле этого слова, и у них сохранилась любовь, их так же влекло друг к другу, даже еще сильнее, чем когда-либо прежде. Вчера, держа Кристен в объятиях, Джошуа почувствовал, как в ее теле вспыхнула страсть, и сейчас, когда она так беззастенчиво разглядывала его, Джошуа прочел желание в ее горящих карих глазах. Жизнь без Кристен была для него сущим адом, а теперь любовь к пси стала настоящей пыткой. Невозможно описать, как в это утро взбудоражил его вид Кристен, державшей у груди его сына. Ему захотелось улечься в постель вместе с ними, заключить их обоих в объятия и стать частью их жизни, разлепить их счастье. Ему хотелось бы оставаться там с Кристен но тех пор, пока между ними не возникло бы понимания. Но Кристен была непреклонной, недосягаемой, и Джошуа чувствовал себя отвергнутым – отвергнутым навсегда!
Через несколько минут Кристен вошла в гостиную во вчерашней помятой одежде; она расчесала волосы и собрала их на затылке, почистила зубы и наложила свежий макияж, по не могла дождаться момента, когда можно будет отмокнуть в ванне, смыть въевшуюся в дороге грязь и снова почувствовать себя по-настоящему чистой.
– Выглядит аппетитно, – постаралась непринужденно произнести Кристен, заметив, что, стоя у сервировочного столика, Джошуа хмуро обозревает приготовленную им еду.
– Тогда прошу, – улыбнулся он, отодвигая для нее стул. Кристен подошла к столу, и ей стоило большого труда удержать дрожь, когда Джошуа, придвигая стул, наклонился над ней и ее ноздри уловили знакомый тонкий запах его лосьона. Сев напротив, он протянул руку за ее тарелкой и, накладывая яичницу с беконом и тосты, полюбопытствовал:
– Как вы провели ночь, Крис?
– Ночь? – Она чуть не захлебнулась апельсиновым соком, вспомнив, как лежала в постели, бесстыдно воскрешая в памяти первые дни, проведенные с Джошуа, и их первое занятие любовью...
– Да, ночь. – Он протянул ей наполненную тарелку. – Ты и малыш. Вам хорошо спалось?
– О да, – с облегчением ответила она и с робкой улыбкой призналась: – По правде говоря, мы оба спали так крепко, что я даже не заметила, что Тедди оставался со мной в постели, пока не проснулась утром.
– Смышленый малыш, – заметил Джошуа, намазывая маслом тост, и с неподдельной завистью добавил: – Он знает, где самое хорошее место, где его окружают теплом и любовью.
Их взгляды встретились, и сердце Кристен бешено застучало. Джошуа снова проделывал с нею то же самое – подавлял морально, безжалостно подчиняя себе ее чувства. В это утро она опять была не в силах управлять им!
– Джошуа... – беспомощно начала Кристен, – нужно ли...
– А ты не хочешь узнать, как я провел ночь? – вызывающе спросил он, пронзая ее взглядом горящих голубых глаз.
– Какой смысл, Джошуа...
– Она была долгой и пустой, как и все ночи за последние десять месяцев. – Откинувшись на спинку стула, он резко зажмурился и вцепился пальцами в край стола, а затем в упор посмотрел на Кристен. – Ты представляешь себе, Крис, как мне было тяжело после твоего ухода?
– Я... я... – У нее вдруг сжалось горло, и она не смогла произнести ничего членораздельного.
– Однажды ты появилась здесь, любила меня так, словно мы никогда не расстанемся, а на следующий день убежала, – низким взволнованным шепотом произнес он. – И ничего не сказала, не оставила даже записки.
– Я... я не знала, что сказать, – потерянно пролепетала Кристен.
– Да, ты просто ушла, не сказав ни слова, – невесело усмехнулся Джошуа. – Ты подумала о том, через какие мучения я прошел, гадая, где ты, почему ушла, не случилось ли с тобой чего-нибудь?
– Я... наверное, я не подумала...
– Ты думала только о себе, верно, Крис?
Она молча кивнула и, приглушив нелепую гордость, призналась:
– Ты прав, я поступила эгоистично и... прошу у тебя прощения. Я должна была по крайней мере оставить тебе записку или еще как-нибудь дать знать. Но, Джошуа, меня не покидало ощущение, что меня душат.
– Почему, Крис?
– Были причины, по которым я... я должна была уехать. – Кристен скомкала лежавшую у нее на коленях салфетку, чувствуя свою вину и не желая встречаться взглядом с Джошуа. – Дело не только в тебе, существовали и другие причины.
– Расскажи мне о них.
– Я... я не могу.
– Был другой мужчина, Крис? – жестко потребовал он ответа.
– Нет, никогда! – Не веря своим ушам, она взглянула на Джошуа. – Как только ты мог подумать...
– Тогда почему же ты не хочешь обо всем рассказать мне?
– Ты не поймешь.
– Поверь, я стараюсь понять. – Он рассеянно взъерошил волосы. – Именно этим я занимаюсь на протяжении этих жутких десяти месяцев. – Некоторое время они напряженно молчали, а затем Джошуа тяжело вздохнул. – Знаешь, Крис, каковы бы ни были причины, заставившие тебя уехать, факт остается фактом; мы женаты, и теперь у нас есть сын, о котором нужно заботиться.
– Это я понимаю, – жалобно протянула она.
– Ты действительно считаешь, что для Тедди лучше, если его родители будут жить порознь? – Наклонившись вперед, Джошуа заглянул ей в глаза.
Прямолинейный вопрос Джошуа поднял вихрь в душе Кристен, и она дрожащим голосом высказалась в свою защиту:
– У Тедди все же будут и отец, и мать. В наше время многие дети прекрасно приспосабливаются к такой жизни.
– Крис, ты обманываешь себя и лжешь мне, – сделал вывод Джошуа, а когда она, побледнев, бросила на него быстрый взгляд, иронически усмехнулся: – О да, я заметил, как ты смотрела на меня в спальне. Оно не только все еще существует, то желание, от которого ты стараешься убежать, оно стало еще сильнее. Ты можешь это отрицать, Крис?
Конечно, нет. В этот момент Кристен лишь с большим трудом смогла отвести взгляд от вызывающего, полного страсти взгляда Джошуа и заняться едой, изо всех сил стараясь скрыть смущение, но горячая краска стыда, залившая ей щеки, выдала ее. Еще раз поблагодарив Джошуа за приготовленный вкусный завтрак, Кристен вызвалась помыть посуду.
– Разве ты не идешь на работу? – спросила она, когда Джошуа помог ей отнести посуду в кухню.
– Сегодня суббота, Крис.
– О! – Расставляя посуду на столе, она нервно засмеялась, подумав о том, что Джошуа будет с ней весь уик-энд. – Видимо, за время долгого путешествия я потеряла счет дням.
– Видимо, так. Что ж, если не возражаешь, Крис... – Не закончив фразы, Джошуа вышел из кухни.
Прислонившись к кухонному столу и все еще дрожа, Кристен постепенно приходила в себя после бурной сцены во время завтрака. Она прекрасно понимала чувства Джошуа – гнев и ощущение предательства – и только сейчас начала оценивать глубину обиды, которую нанесла ему своим бегством. Какой-то частью своей души она готова была пойти на все, чтобы заглушить эту обиду и завоевать прощение, ей хотелось открыться Джошуа, заставить его понять, что причина, толкнувшая ее уйти, была гораздо важнее, чем их семейные разногласия. «Но какую цену придется мне заплатить за искупление собственной вины?» – задумалась Кристен. Она отлично помнила, что Джошуа фактически вынудил ее на этот брак, что он во всем управлял ее жизнью, никогда не считаясь ни с ее чувствами, ни с ее мечтами, ни с ее стремлениями. Кристен понимала, что все сложилось скверно, но в катастрофе была виновата не только она.
Ополаскивая посуду, Кристен услышала доносившийся из гостиной приглушенный голос Джошуа и догадалась, что он разговаривает по телефону.
– Сегодня вечером мы поедем на обед к моим родителям, – объявил он, появившись в кухне, где Кристен домывала последнюю тарелку.
– Ах вот так? – Мгновенно придя в негодование, она, прикусив губу, с вызовом обернулась к Джошуа.
– По-твоему, они не имеют права увидеть своего внука, Крис?
Безусловно, она хотела, чтобы родители Джошуа увидели Тедди, но своеволие мужа возмутило ее.
– Мог бы посоветоваться со мной, Джошуа, – дрожащим голосом заметила Кристен.
– Вероятно, для меня это не подлежит обсуждению. – Скрестив на груди руки, он смотрел на Кристен, а она, решив не вступать в пререкания, отвернулась и принялась убирать посуду в сушилку. – Тебе не интересно узнать, как отнеслись родители к появлению нежданного внука? – ядовито спросил Джошуа, не дождавшись от нее ни слова. – Мой отец онемел от растерянности, а мать разрыдалась. Ты довольна, Крис?
– Джошуа, я, черт побери, вернулась и привезла Тедди! – Кристен резко обернулась к мужу. – Что еще тебе от меня нужно?! – Но, заметив, что он едва сдерживает слезы, не удержалась и, сделав шаг вперед, коснулась его локтя. – Джошуа... знаешь... прости меня.
– Сегодня вечером Тедди поедет со мной, – безапелляционно заявил он, сбросив ее руку, – а ты можешь поступать, как тебе заблагорассудится.
Ухватившись за край стола, чтобы не упасть, Кристен смотрела вслед выходящему из кухни мужу.
Спускаясь по ступенькам заднего крыльца, Джошуа злился на самого себя за то, что с самого утра вел себя с Кристен так ужасно. Он просто сходил с ума от того, что она рядом с ним, на расстоянии вытянутой руки и все равно недоступна. Широким шагом он прошел к сараю, стоявшему на заднем дворе в тени орехового дерева, и, отворив скрипучую дверь, заглянул внутрь, разыскивая металлический ящик с инструментами среди шлангов, садового инвентаря и удобрений для газона. Найдя то, что искал, Джошуа вытащил наружу тяжелый черный ящик. Он решил попытаться починить кондиционер в автомобиле Кристен, чтобы тем самым найти повод для заключения мира. Подняв ящик обеими руками, Джошуа потащил его к передней части дома, размышляя, успокоилась ли Кристен или еще будет кричать на него, и пообещал себе, что в любом случае не станет на нее сердиться. Честно говоря, Джошуа очень расстроился, услышав по телефону плач матери, но обвинять в этом Кристен было бы несправедливо. Однажды Кристен уже убежала от него, и, если он будет вести себя подобным образом, она с успехом может снова убежать еще до конца дня. «Необходимо строго следить за собой!» – напомнил себе Джошуа.
Глава 5
Приняв ванну и переодевшись в чистые джинсы и удобную трикотажную блузу, Кристен почувствовала себя гораздо лучше. Проснулся Тедди. Кристен перепеленала и накормила его, а потом решила повезти в коляске на прогулку, потому что ей просто необходимо было хоть ненадолго куда-нибудь уйти из дома Джошуа. Заднее крыльцо было ниже, и по нему удобнее было спустить коляску, поэтому Кристен вышла через кухонную дверь. Оказавшись на огороженной решеткой веранде, она замерла, ее взгляд метнулся к шезлонгу, занимавшему один из углов, и руки Кристен, сжимавшие ручку коляски, задрожали. Этот алюминиевый шезлонг с матрацем поверх пластикового покрытия был постелью, на которой десять месяцев назад, в ночь, когда шел дождь, был зачат Тедди.
Кристен, парализованная окружившими ее видениями, вспомнила, как потеряла над собой контроль в ту ночь. Тогда ее душа была сгустком обиды и раненой гордости и ее преследовала мысль вырваться на волю. Джошуа нашел ее на веранде, она насквозь промокла, ее волосы перепутались от ветра и дождя, а глаза горели безумным огнем. Он велел ей идти в дом, а она ответила, что больше не станет подчиняться его приказаниям. «Я ухожу от тебя! – выкрикнула она. – Завтра же ухожу!» Он умолял ее остаться, и его голос звучал как зов утопающего. «Нет! Крис, прошу тебя, только на эту ночь будь моей женой в полном смысле этого слова!» Потом он схватил ее и стал целовать, а она сопротивлялась, как дикая кошка, пока он не опрокинул ее на шезлонг и не одурманил своими сладостными поцелуями. В конце концов она сдалась и, обхватив его руками за шею, пыталась выплакать у него на груди свою боль. «О Боже, Крис, прости меня», – отрывисто попросил Джошуа, и Кристен утешила его, предлагая себя в его полное распоряжение. Он на мгновение заколебался, и Кристен, просунув язык в его теплый рот, вложила в свой поцелуй все скрытое в ее душе влечение, и Джошуа ответил ей таким же ненасытным поцелуем. В ту ночь между ними не было преград, и каждый с бесстыдной яростью удовлетворял свое желание. Безоговорочная податливость ее тела привела Джошуа в исступление, и, когда он, с жадностью прижимаясь губами к ее рту, довел Кристен до вершины блаженства, заронив в нее свое семя, она впервые в жизни почувствовала, что не одинока, и слезы потекли у нее по щекам. Тем не менее на следующее утро она оставила Джошуа, стремясь избавиться от давления, которое он постоянно оказывал на нее, не подозревая, что уже неразрывно связана с ним новой жизнью, которую он поселил в ее чреве.
Стряхнув с себя сладостно-горькие воспоминания, Кристен трясущейся рукой распахнула решетчатую дверь, осторожно спустила коляску по двум ступенькам и покатила ее в направлении парадного крыльца.
На подъездной дорожке в тени огромного дуба Джошуа возился с ее автомобилем. Капот был открыт, и Джошуа с гаечным ключом в руке, нахмурившись, склонился над внутренностями маленькой «тойоты». Он был в тех же обрезанных джинсах и майке, но это не помешало Кристен представить его зад, так нагло возникший перед ней всего через несколько секунд после того, как она вспоминала их занятия любовью. Она с трепетом обнаружила, что ей предстоит пройти как раз мимо Джошуа, чтобы попасть на пешеходную дорожку, и призвала себя к спокойствию.
– Привет! – подойдя ближе, окликнула она мужа.
Выпрямившись, он, как ни странно, немного смущенно улыбнулся Кристен, его голубые глаза с любовью посмотрели на крошечное дитя в широком желтом костюмчике, надежно пристегнутое к коляске. Потом Джошуа снова перепел взгляд на Кристен, задержав его на джинсах, обтягивавших женственные бедра, на трикотажной блузе, подчеркивавшей пышную грудь, и на чистых, блестящих темных волосах, стянутых в «конский хвост».
– Привет, – отозвался он, положив гаечный ключ на крыло автомобиля и отряхивая руки. – Собрались на прогулку?
– Да. Пытаешься задобрить мой автомобиль? – попыталась она пошутить с вымученной улыбкой.
– Вообще-то я пытаюсь починить кондиционер, – хмыкнул Джошуа, смахнув со лба пот, и Кристен обрадовалась, что он принял ее шутку. – Я думаю, новый ремень и хорошая порция фреона пойдут ему на пользу.
– Чудесно. Знаешь, Джошуа, с твоей стороны это большая любезность, – поблагодарила она.
Возникло неловкое молчание, и какое-то время они просто смотрели друг на друга, встревоженные тем невысказанным, что явно светилось в глазах у обоих.
– Крис... – несмело начал Джошуа.
– Не нужно ничего говорить, – быстро перебила она.
– Хорошо, не буду. – Он с виноватым видом приблизился к ней на шаг и положил руку на ее голый локоть. Кристен, предчувствуя свою реакцию на его прикосновение, постаралась не отодвинуться, понимая, что отодвинься она от Джошуа, и все станет намного хуже. – Признаюсь, что все утро я вел себя как последний идиот, но это потому, что, увидев тебя с малышом в постели, когда ты так посмотрела на меня... – Он не закончил фразы.
– Ладно, – выпалила Кристен, вспыхнув до корней волос, – значит, Джошуа все же заметил утром ее блуждающий взгляд! – Я признаю, что повела себя неправильно. – Она мучительно подыскивала слова объяснения. – Просто то, что мы не можем жить вместе, не означает, что уже нет... нет чувства...
– Верно. – Джошуа подошел так близко, что она ощутила его затрудненное дыхание, а ее легкие наполнились его мужским запахом. – Но больше не смотри на меня так, Крис, – прошептал он, сжав пальцами ее локоть и заглянув ей в глаза, – не смотри, пока не будешь готова дойти до конца. Понятно?
– Понятно, – пролепетала Кристен, не справившись с дрожью под его выразительным взглядом.
– Составить тебе компанию на прогулке? – Выпустив ее руку, Джошуа с улыбкой наклонился и поцеловал Тедди в макушку.
– Я, право, не думаю...
– Все верно, ты всегда любила гулять одна, так ведь, Крис? – с неожиданной горечью спросил он и, видя, что Кристен уже открыла рот, чтобы возразить, предостерегающе поднял руку. – О'кей, ты права, не будем начинать все снова. Заботься о моем сыне, хорошо?
– Конечно. – Натянуто улыбнувшись, Кристен уже собралась уйти, когда Джошуа, кашлянув, остановил ее:
– Гм, Крис, для меня очень важно, чтобы ты вечером поехала со мной к моим старикам.
– Конечно, Джошуа, с удовольствием. – На этот раз Кристен почувствовала, что он на самом деле просит ее.
– Спасибо, Крис, – сердечно поблагодарил Джошуа и вернулся к автомобилю.
Кристен не смогла устоять перед тем, чтобы не задержаться на мгновение и не порадовать глаз видом загорелого, полуодетого тела, склонившегося над ее машиной. Ягодицы, обтянутые старыми обрезанными джинсами, напряженные в работе бицепсы и эти взъерошенные золотистые волосы... Господи, она совсем забыла, как он прекрасен! Каждый мускул ее тела, казалось, завязался в болезненный узел напоминания о желаниях, отказывающихся признавать невозможность их осуществления. Кристен поджала пальцы внутри теннисных туфель и, сдержав вздох разочарования, вместе с коляской направилась к пешеходной дорожке.
Тедди нравилось гулять, он гукал, улыбался, поводил, голубыми глазками во все стороны и маленькими кулачками молотил влажный летний воздух. Дом Джошуа находился в самом центре исторического района Галвестона, и Кристен с Тедди двигались мимо бесчисленных роскошных старинных домов, располагавшихся на небольших участках. Каждое здание не было похоже на соседнее и могло похвастаться то спиральными верандами, то очаровательными башенками, то, необычными остроконечными крышами. Город бережно хранил свое наследие, и Кристен знала, что чарующая историческая аура притягивает ее к этим местам.
Но еще сильнее притягивал ее сюда Джошуа, и теперь, когда она снова увидела его, Кристен прекрасно понимала почему: он был не только ослепительно красив, временами он бывал очень заботлив и добр, «Не каждый мужчина станет готовить жене завтрак или чинить ее автомобиль, – размышляла Кристен, – а его любовь к недавно обретенному сыну просто не может не вызвать симпатии». Она должна была признать, что Джошуа, безусловно, обладал многими замечательными качествами, за которые она с самого начала и полюбила его. Однако Кристен тут же напомнила себе, что этот неотразимый красавец много месяцев назад деспотически управлял ее жизнью, отводя ей только роль жены и пресекая все попытки установить равноправие и добиться независимости. И он снова будет вести себя так же, если дать ему хоть полшанса. Джошуа Брейди являлся серьезным противником, и она была бессильна против его магнетизма, даже по прошествии столь долгого времени сексуальное притяжение между ними все еще не потеряло своей силы. Вспомнив, как она этим утром смотрела на Джошуа, Кристен мысленно выругала себя за свое поведение. «Я никогда не стану личностью, если буду идти на поводу у своих эмоций. С этого момента, – твердо сказала себе Кристен, – я буду смотреть на что угодно, только не на Джошуа, будь он в обрезанных джинсах или даже без них!»
Кристен была уверена, что возвращение к работе поможет ей занять свои мысли делом, и поэтому решила, что в понедельник утром она прежде всего позвонит миссис Снайдер в «Галвестон газетт» и узнает, не возьмут ли ее на прежнюю работу. Кристен полагала, что, вероятнее всего, миссис Снайдер давно взяла кого-нибудь на ее место, но посчитала, что нужно попытать счастья. Если же в редакции не найдется работы, то она изучит соответствующую рубрику объявлений, обойдет местные агентства по найму работников и все-таки найдет себе работу. Ей было крайне необходимо получить финансовую самостоятельность, иначе она неизбежно попадет в полную зависимость от Джошуа.
Завернув за угол, Кристен остановилась, оглянулась по сторонам и, обнаружив, что забрела на Семнадцатую улицу, печально улыбнулась: эта улица была для нее словно маяк. Она покатила коляску по тротуару к знакомому дому – дому, бывшему причиной ее появления в Галвестоне, и с каждым шагом ее сердце стучало все сильнее. Наконец Кристен остановилась перед ним – домом Пятьсот один на Семнадцатой улице, домом Ричардса. Это был старинный двухэтажный особняк с верандами на обоих этажах, с покрытой черепицей крышей, с темно-зелеными ставнями, с блестящими белыми деревянными рамами и серо-голубым приветливым крыльцом. Со странной смесью облегчения и разочарования Кристен отметила, что сегодня никого поблизости не было.
Только один раз Кристен осмелилась подняться и постоять на этом крыльце, а потом постучать во внушительную дверь с витражами. Это было десять месяцев назад, всего за несколько часов до ее бурной стычки с Джошуа в ту дождливую ночь. Момент, когда она постучала в эту дверь, явился кульминацией ее многолетней тоски и упорной борьбы со своей нерешительностью. На ее стук ответили, но ответ разом уничтожил ее мечты и надежды. Кристен вздрогнула, мысленно снова увидев перед собой старую женщину, которая, выйдя на крыльцо, крикнула ей: «Убирайся! Такие, как ты, нам не нужны!» В течение бесконечно долгих десяти месяцев воспоминание об этом преследовало Кристен, не давая ей покоя. Даже по ночам во сне она слышала тот грубый окрик. «Убирайся... Убирайся! Такие, как ты, нам не нужны...» И сейчас при одном только взгляде на этот дом Кристен снова бросило в дрожь. Она не хотела его видеть, не хотела когда-нибудь оказаться там. И почему же все, что она узнавала, действовало разрушающе, опустошало ее душу?
– Другая причина живет в этом доме, – шепотом ответила она на недавний вопрос Джошуа, и к глазам ее подступили слезы, ибо обе причины были слишком болезненными, чтобы поделиться ими с мужем.
Из состояния, близкого к трансу, Кристен вывело хныканье Тедди. Она выпрямилась, глубоко вздохнула и, развернув коляску, зашагала прочь от этого дома. Проходя по Уинни-авеню, примерно в квартале от дома Джошуа, она увидела почти такой же, как у него, дом – старинный одноэтажный бело-коричневый коттедж. Во дворе перед домом пожилая женщина в домашнем платье в цветочек и в очках с серебряной оправой поливала бордюр из анютиных глазок, окружавший ореховое дерево.
– У вас чудесные цветы, – непроизвольно залюбовавшись, обратилась к ней Кристен.
– О, благодарю вас, – перекрыв воду в шланге и обернувшись к Кристен, улыбнулась ей худощавая женщина с острыми, но приятными чертами лица и вьющимися седыми волосами. – Никак не привыкну к тому, что здесь такое длительное цветение.
– Здесь? – озадаченно переспросила Кристен.
– Я из Вайоминга, – пояснила женщина и, положив шланг, подошла ближе к Кристен. – Семь месяцев назад умер мой муж, и дочь настояла, чтобы я переехала сюда и жила вместе с ней и ее мужем.
– Мне очень жаль. Я хочу сказать, мне очень жаль, что умер ваш муж, – искренне посочувствовала Кристен. – Знаете, я недавно потеряла мать.
– О, как ужасно! Вы такая молодая! – Открыв кованую калитку, женщина вышла на тротуар и улыбнулась Тедди. – У вас очаровательный ребенок – он должен быть вашим утешением.
– Так и есть, – охотно согласилась молодая мать.
– Вы живете здесь поблизости?
– Да, я... дом моего мужа как раз в соседнем квартале.
– О, тогда мы соседи, – обрадовалась женщина. – Я Ида Мэдисон, – добавила она, протягивая руку.
– Кристен Брейди. – Улыбнувшись, Кристен пожала тонкую, но сильную руку. – Думаю, мы еще встретимся, когда я с сыном буду гулять.
– Буду очень рада. И если вам, дорогая, когда-нибудь понадобится няня, вы только скажите. – Женщина с улыбкой подмигнула Тедди, который довольно заворковал в ответ.
– Вам действительно нравится сидеть с детьми? – Кристен очень обрадовалась, услышав слова женщины.
– Дженнифер мой единственный ребенок. Но, к сожалению, они с мужем не хотят заводить детей и целый день проводят на работе. Откровенно говоря, мне здесь совсем одиноко. Так что я с большим удовольствием посижу с вашим очаровательным малышом.
– Честно говоря, я подумываю о том, чтобы вскоре вернуться на работу, – осторожно сказала Кристен. – Быть может, мы договоримся...
– Просто назовите дату, дорогая, – сердечно предложила Ида Мэдисон.
– Я... я не могу много платить, – смущенно призналась Кристен.
– Дорогая, вам совсем не обязательно платить мне.
– О нет! Об этом и речи быть не может! – воскликнула Кристен.
– Ну хорошо, – пожала плечами Ида Мэдисон, – мы что-нибудь придумаем. Если я вам понадоблюсь, имейте в виду, что я почти каждое утро работаю здесь в саду, а в другое время просто постучите в дверь.
– Спасибо, я так и сделаю, – поблагодарила Кристен и, попрощавшись с женщиной, в приподнятом настроении направилась домой.
Ее первое впечатление от миссис Мэдисон было вполне благоприятным, но, прежде чем доверить ей своего драгоценного сыночка, Кристен решила побольше разузнать о вдове, а пока не рассказывать Джошуа о своей встрече с ней. Кристен не сомневалась, что Джошуа станет возражать против любого ее плана, связанного с возвращением на работу, и сочла за лучшее сначала все подготовить и поставить его уже перед совершившимся фактом.
Вернувшись домой, Кристен распаковала вещи, постирала для себя и ребенка, и к половине шестого они с Тедди были одеты и готовы провести вечер с родителями Джошуа. Старшие Брейди были приятными людьми – отец Джошуа работал геологом в «Филлипс петролеум», а мать преподавала в общеобразовательной школе, – но ситуация была, мягко говоря, напряженной, и Кристен, со страхом ожидая предстоящей встречи с ними, чувствовала себя несколько скованной, выходя в гостиную с Тедди на руках.
– О, как вы хороши! – Сидевший на кушетке Джошуа мгновенно поднялся на ноги, как только Кристен появилась на пороге, и взглядом голубых глаз окинул ее наряд – красное в белый горошек платье без рукавов – и детский белый матросский костюмчик с красной и синей отделкой. – Вы оба под стать друг другу, – усмехнулся он, кивнув на Тедди, и взял у Кристен пакет с памперсами.
– Ты тоже выглядишь неплохо, – с трудом выдавила из себя Кристен, хотя на самом деле Джошуа был просто неотразим в графитово-серых слаксах и небесно-голубой трикотажной рубашке, обтягивавшей мускулистую грудь и придававшей еще большую выразительность его глазам.
Когда Джошуа, галантно взяв ее под руку, повел к выходу, Кристен, неизвестно почему, вдруг с уверенностью почувствовала, что Джошуа думает о том, о чем ни один из них не решается сказать вслух, – что они все вместе выглядят как настоящая семья.
