Текст книги "Ночь, когда шел дождь"

Автор книги: Юджиния Райли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Юджиния Райли
Ночь, когда шел дождь

Моей сестре Уэнди с любовью и благодарностью за поддержку

Глава 1

«Приходи, позаботься обо мне» – тихо звучала по радио старинная сентиментальная мелодия, которую Кристен воспринимала как насмешку. Проезжая в своей старой помятой и пыльной «тойоте» по залитым солнцем улицам Галвестона. Кристен после многодневного путешествия по знойному Западу с удовольствием вдыхала свежий соленый ветер, врывавшийся в открытое окно ее автомобиля. С тех пор как она в последний раз была в Галвестоне, прошло десять месяцев, самых эмоционально насыщенных десять месяцев за всю ее жизнь. В свои двадцать лет Кристен чувствовала себя так, словно прожила долгую жизнь, и во многих отношениях так оно и было. За это время она – волею обстоятельств – сильно повзрослела и поняла, что ей предстоит еще долгий путь.

«Приходи, позаботься обо мне». Кристен грустно улыбнулась воспоминанию о прошлом, навеянному этими словами песни, и, свернув на Бродвей, взглянула на соседнее сиденье и добавила газу чихающему двигателю. «Ну пожалуйста, не подведи меня в последний момент», – мысленно обратилась она к машине. В защиту автомобиля следует сказать, что изношенная «тойота» выдержала изрядную незаслуженную порцию брани во время путешествия через всю страну дважды за последние десять месяцев, но ни разу не подвела Кристен.

«Я возвращаюсь домой?» – спросила себя Кристен, и у нее на глаза навернулись слезы, но она решительно прогнала их. Сейчас она не могла бы сказать, что такое дом, и не была уверена, что у нее остался дом, куда она могла бы вернуться. Но Кристен знала и то, что она возвращается – возвращается, чтобы решить важное дело, возвращается, чтобы позаботиться о «нем». Забавно: год назад в ее жизни был только один мужчина, и она его совершенно не знала, а сегодня в ее жизни было трое мужчин, и, похоже, она не знала никого из них.

Уговаривая фыркающий автомобиль, Кристен усталыми глазами окинула захватывающие дух особняки на Бродвее и проехала мимо величественной виллы Эштон с ее кружевными металлическими решетками, напоминавшими ей о Новом Орлеане, по направлению к величественному епископскому дворцу, где на тенистой веранде собралась группа туристов, ожидавшая очередной дневной экскурсии.

Миновав громадный викторианский замок и добравшись до знакомого поворота, Кристен спросила себя, в какой дом ей поехать в первую очередь, и ответила: «В его». Она не могла вот так сразу, прямо сейчас встретиться с домом на Семнадцатой улице и со своей болью и поэтому решила, что сначала поедет в его дом. Его скорее всего нет дома, он, вероятно, еще в своем офисе в деловой части города. И это было бы очень кстати, так как Кристен нужно было время, чтобы подготовиться к встрече. Единственное, о чем она сейчас молила Бога, это чтобы он не поменял замки и она смогла войти в дом. Но вообще-то говоря, ее должны были ожидать, хотя она и прибыла немного раньше.

Когда десять месяцев назад Кристен его оставила, а он потом рассерженно звонил ей в Лас-Вегас, они договорились о сроке в один год. В течение этого времени он обещал не преследовать ее, если она, в свою очередь, согласится не подавать на развод. Они условились встретиться по прошествии года и посмотреть, что изменилось, прежде чем она обратится за разводом. О, Джошуа был очень мудрым, сильным и энергичным... Кристен должна была признать, что она не обладала этими качествами. Но теперь их жизни были тесно переплетены, а Джошуа даже не догадывался об этом. В течение всего пути по бескрайним пустыням Кристен обдумывала, как ей выдержать встречу с Джошуа и что делать, когда он дотронется до нее, а это было неизбежно.

Кристен направила автомобиль на улицу Джошуа – улицу огромных дубов и горько-сладостных воспоминаний, – и ее сердце учащенно забилось. Один дом, второй, третий – и вот его дом. Затаив дыхание, Кристен чуть притормозила и, свернув на подъездную дорожку, увидела, что его «бронко» еще нет. Однако возникшее чувство облегчения тут же исчезло, когда она осознала, что ей дарована только отсрочка. Остановив автомобиль, Кристен заглушила двигатель, выбралась из машины и, положив локти на открытую дверцу, взволнованно посмотрела на его дом.

Старинный коттедж эпохи королевы Виктории, который Джошуа сам отреставрировал, был, как всегда, в полном порядке. Выкрашенный в ярко-желтый и белый цвета, дом был опоясан верандой; с навеса крыши свешивались корзины с бегониями, плющом и другими ползучими растениями; во дворе под раскидистыми деревьями пышно цвели анютины глазки, мускусные розы и ноготки; газон был густым и ярко-зеленым – одним словом, это был дом Джошуа. Кристен вспомнила, как впервые увидела этот дом, увидела Джошуа.

Еще два года назад в Лас-Вегасе Кристен решила, что сразу после окончания школы прежде всего отправится через всю страну на этот остров, чтобы отыскать свои корни. Но даже для того, чтобы предпринять такое путешествие, требовалась серьезная подготовка, и шесть месяцев Кристен работала официанткой, задавшись целью скопить деньги на машину и путешествие. Затем, когда она добралась до Галвестона, дела пошли лучше, она получила работу в отделе рекламы «Галвестон газетт» и на свою небольшую зарплату смогла снять крошечную квартирку в старом доме недалеко от этого места. Она стала регулярно прогуливаться и разглядывать дом на Семнадцатой улице, пытаясь собраться с духом и постучать во внушительную дверь, но так и не осуществила своего намерения. Ее обратный путь неизменно пролегал мимо яркого коттеджа Джошуа. В одну из суббот, в день, подобный нынешнему, Кристен впервые увидела Джошуа. Она шагала по улице в шортах, футболке и теннисных туфлях, когда увидела голого по пояс высокого молодого мужчину, подстригавшего газон электрической косилкой. Потом Кристен в течение нескольких месяцев пыталась понять, что заставило ее остановиться и бесстыдно рассматривать его. Безусловно, он был очень привлекателен: обтягивающие джинсы подчеркивали мускулы ног, широкую загорелую грудь покрывали густые золотистые волосы, такого же цвета была волнистая шевелюра. Но прирасти к месту ее заставил не исходящий от него магнетизм, а то, что она увидела на его лице, – волевые складки, выражение сосредоточенности и замкнутости. Мгновенно Кристен просто почувствовала, что, несмотря на свой безмятежный внешний вид, внутренне он был точно так же одинок, как и она. Это открытие испугало ее, но в то же время еще сильнее подтолкнуло к нему. Кристен очень долго смотрела на молодого человека, и он, должно быть, ощутил ее пристальный взгляд, замер, выключил газонокосилку и взглянул на девушку.

– Ну привет, красавица. – Это были первые слова, с которыми он обратился к ней.

Кристен понимала, что ей следует отвернуться, но она этого не сделала и вспыхнула, как тинейджер, которым, собственно, и была. Прислонив к дереву газонокосилку, он подошел ближе, и Кристен обратила внимание на его совершенно неотразимые ярко-голубые глаза. Он был старше ее лет на шесть или семь, а Кристен была наивной и неопытной в общении со взрослыми мужчинами, поэтому его явное внимание вызвало в ней чрезвычайно приятное возбуждение.

– У вас чудесный двор, – пробормотала Кристен.

– Спасибо. Я стараюсь, – скромно признался он и с головы до ног окинул ее взглядом, который заставил Кристен еще сильнее покраснеть оттого, что она одета как школьница, а длинные темные волосы просто стянуты на затылке в «конский хвост». – Стараюсь... – протянул он и, облизнув чувственную нижнюю губу, улыбнулся ей.

– Держу пари, ваша жена довольна, – выпалила она, удивляясь собственной дерзости и сгорая под огнем его взгляда.

– Чем довольна? – поинтересовался он с усмешкой.

– Двором, – глуповато ответила Кристен и совсем смутилась, когда он расхохотался, закинув голову.

– У меня нет жены, – наконец произнес он, и Кристен ощутила, как у нее бешено застучал пульс. – Вы, должно быть, здесь недавно, – заметил он, подойдя еще ближе.

– Да.

– Вашим родителям здесь нравится? – продолжил он беседу.

– Здесь нравится мне, – ответила она довольно грубо, расстроившись оттого, что он посчитал ее ребенком. – У меня квартира здесь рядом, на Сили.

– Правда? Хм, прошу прощения. – Он немного смутился. – Я не собирался... просто вы выглядите совсем юной. – Прищурившись, он слегка нахмурился, и глубокие морщины на лбу, по мнению Кристен, сделали его еще красивее. – Вы хотите сказать, что живете здесь одна, совсем одна?

– Мне девятнадцать лет. – Она резко выпрямилась, защищая каждую частицу из своих пяти футов трех дюймов.

– Вы шутите! Ну тогда вы просто коротышка, – пошутил он, лукаво подмигнув.

– А вы просто невоспитанный садовник! – добродушно огрызнулась Кристен, и они оба рассмеялись.

– Совсем одна, – повторил он, качая головой, и взглянул на нее задумчивым взглядом, окончательно лишившим Кристен спокойствия.

– Я работаю в газете, – объяснила она, отводя взор от золотистых волос на его груди.

– Правда? – Его понимающая улыбка сказала Кристен, что он заметил ее блуждающий взгляд. – Похоже, вы не из здешних мест?

– Да, я из Невады.

– Вот как? И что же привело вас сюда? У вас в Галвестоне семья?

– Ах, я слишком надолго оторвала вас от дел, – резко ответила Кристен, раздосадованная его любопытством, и, ощутив, как кровь отливает от ее лица, собралась уйти.

– Нет, пожалуйста, подождите, – коснувшись ее локтя, с горячностью попросил он и, встретившись с ней взглядом, снова улыбнулся приводящей в замешательство улыбкой, а Кристен почувствовала, что готова кинуться к нему в объятия. – Я даже не знаю, как вас зовут. А мы соседи, так ведь? – Его глубоко посаженные ярко-голубые глаза, обрамленные золотистыми ресницами, выжидающе смотрели на нее.

– Полагаю, соседи. – Кристен не могла сдержать непроизвольного взволнованного вздоха при его теплом прикосновении и улыбнулась в ответ. Теперь он был так близко к ней, что она ощущала возбуждающий мужской запах. – Я Кристен Морган, – запинаясь, сказала она, протягивая руку.

– Джошуа Брейди, – представился он с улыбкой, крепко сжав ее маленькую ладонь сильной загорелой рукой, и Кристен, растерянно глядя на него после рукопожатия, по-детски наивно решила никогда не мыть свою руку. – Теперь, когда мы познакомились, с моей стороны было бы невежливо не пригласить мою новую соседку на обед. Вы не возражаете?

От приглашения этого красавца пульс Кристен совсем взбесился. Отправиться домой к этому человеку на обед! Мать никогда не позволила бы ей принять подобное предложение – тем более от взрослого мужчины. Но Кристен подозревала, что именно это последнее и было самым привлекательным.

– Вы умеете готовить? – пошутила она.

– О, – засмеялся он колдовским смехом, – я много чего умею делать...

Вот так тогда все и началось...

Тихий звук, раздавшийся из машины, вывел Кристен из задумчивости. Твердо приказав себе покончить с воспоминаниями, она наклонилась, сняла с крючков детскую переносную колыбель с мирно спящим ребенком и с тяжелой ношей направилась к дому.

Ее ключ, конечно же, подошел к замку, и, войдя в дом, Кристен отнесла ребенка в спальню для гостей, а сама вышла в прохладный коридор, тишина которого нарушалась лишь тиканьем старых дедовских часов и стуком ее сердца. Дом был таким же, каким Кристен его помнила: кухня и большая солнечная гостиная, смежная со столовой, располагались по одну сторону коттеджа, а две просторные спальни с разместившейся между ними ванной – по другую. В доме работал кондиционер, и, наслаждаясь прохладным воздухом после духоты автомобиля, Кристен достала из холодильника кока-колу и побрела по знакомым комнатам. Доски пола заскрипели под ее теннисными туфлями. Она окидывала взглядом вещи, которые хорошо помнила: плетеные кресла и циновку в гостиной, большой сосновый стол и массивные стулья в столовой. В доме, как всегда, царил порядок, Джошуа отличался организованностью, и Кристен даже немного устыдилась своего неожиданного вторжения.

Джошуа был генеральным подрядчиком, занимался реставрацией старинных зданий и имел небольшой офис на Маркет-стрит в деловой части города; рабочий день у него начинался рано, и теперь он уже скоро должен был вернуться домой.

«Есть ли у меня время переодеться до возвращения Джошуа и что произойдет, если он застанет меня раздетой в спальне?» – спросила себя Кристен и, решив, что лучше не рисковать, взяла сумку и прошла в ванную освежиться. При виде своего взъерошенного отражения в зеркале аптечки, Кристен тяжело вздохнула, напомнив себе, что она приехала сюда не для того, чтобы соблазнять Джошуа, это уж точно. Она здесь затем, чтобы по справедливости решить определенные проблемы, вот именно, по справедливости... Вытащив из волос заколку, Кристен достала из сумки щетку и яростно вонзила ее в темно-каштановые волосы, доходившие ей до талии, борясь с болезненными воспоминаниями о том, как однажды ночью, когда шел дождь, Джошуа, разбросав по подушке ее густые влажные локоны, целовал их дрожащими губами...

– Стоп, Кристен! – прикрикнула она на свое отражение, вглядываясь в собственное лицо, выражавшее гнев, страх, одиночество и усталость. Это широкое овальное лицо со вздернутым носом, пухлыми губами и темными блестящими глазами чаще всего бывало довольно приятным, а Джошуа даже считал его прекрасным. Выругавшись про себя, Кристен собрала волосы на затылке, не позволяя себе появиться перед Джошуа с волосами, непокорными волнами ниспадающими по плечам. Умывшись, промокнув лицо, попудрившись и подкрасив губы, Кристен почувствовала себя лучше и с отвращением взглянула на свою измятую легкую блузку и потертые джинсы – день, проведенный в жарком автомобиле, не способствовал изменению к лучшему ее внешности. «Но, – строго напомнила себе Кристен, – я ведь приехала сюда не для того, чтобы изображать из себя королеву красоты; мне нужно решить важное дело, дело, касающееся моей жизни, ведь мне уже двадцать лет, а это вполне зрелый возраст. Нужно дождаться Джошуа, поговорить с ним, и все будет решено».

Внезапно входная дверь распахнулась с такой стремительностью, что Кристен почувствовала движение воздуха даже в ванной.

– Боже, Кристен! Где ты? – донесся из коридора напряженный, взволнованный голос, от которого она непроизвольно вздрогнула.

«О небеса, Джошуа уже дома. Он, несомненно, узнал мой автомобиль и... О Господи, я же совсем не готова к встрече! Но для того, чтобы подготовиться, мне не хватит и целой жизни!» – промелькнуло в мозгу Кристен.

– Кристен! – настойчиво прогремел его голос.

Пытаясь совладать со своими эмоциями, Кристен выскочила из ванной в коридор, юркнула в соседнюю столовую, и у нее оборвалось сердце – он был уже там. В обтягивающих потертых джинсах и футболке он показался Кристен безумно красивым.

– Бог мой, Кристен, ты здесь! – Тяжело дыша и недоверчиво глядя ярко-голубыми глазами, Джошуа порывисто шагнул к ней, широко раскрыв объятия.

Кристен, растерявшись от встречи с ним, слегка попятилась, и он замер на полпути, помрачнев и страдальчески взглянув на нее. В комнате воцарилась напряженная тишина, сердце Кристен неистово колотилось, и она, не сводя глаз с Джошуа, отступала назад, пока не уперлась спиной в стену, помешавшую ее дальнейшему отступлению.

– Ты рано, – наконец произнес Джошуа.

– Да, – подтвердила она чужим голосом.

– Мы договаривались на год.

– Я знаю.

– Почему ты приехала раньше? – Он приблизился к ней на шаг, но Кристен не смогла найти в себе сил ответить и только в страхе отвернулась. – У тебя все нормально? – Джошуа с тревогой всматривался в ее испуганное лицо.

– Да, все з-замечательно, – заикаясь, выдавила она.

– Тогда почему ты приехала раньше?

Она с трудом проглотила комок в горле, но так и не смогла ничего ответить.

– Ты изменила свое решение? – Лицо Джошуа озарилось надеждой, и он сделал маленький нерешительный шаг в ее сторону, словно боясь напугать Кристен. – Теперь ты готова быть моей женой, дорогая?

Его нежность острым ножом вонзилась в сердце Кристен, и она ощутила себя предательницей. Чувствуя свою вину, Кристен едва сдерживала слезы. Ей было невыносимо больно гасить этот луч надежды в глазах Джошуа, но его ожидающий взгляд требовал честного ответа.

– Нет.

Глаза Джошуа потемнели от боли, он резко зажмурился, а когда снова заговорил, в его голосе звучало страдание.

– Тогда зачем ты здесь? И почему так взволнована?

Кристен пришлось собрать все силы, чтобы на дрожащих ногах пересечь комнату; ей понадобилась вся сила духа, чтобы, взяв его за руку, удержаться и не пасть к его ногам от этого простого прикосновения. Переплетя свои пальцы с его напряженными пальцами, она, как всегда, почувствовала, что ее словно ударило электрическим током, и ей пришлось отвести взгляд от его глаз, чтобы суметь увести его из комнаты, пройти с ним по коридору и распахнуть дверь в комнату для гостей. Они оба замерли на пороге и словно загипнотизированные смотрели на детскую колыбель напротив двери. Стоя рядом с ней, Джошуа резко выдохнул, как будто его ударили, а Кристен с полными слез глазами повернулась к мужу.

– Из-за него, – только теперь ответила она.

Глава 2

Некоторое время в комнате господствовала наэлектризованная тишина, но в конце концов Джошуа, безумным взглядом посмотрев на Кристен, спросил:

– Ребенок?

– Да...

Джошуа снова выдохнул – на этот раз так, словно весь воздух вышел из его тела.

– Это?..

– Наш, – договорила за него Кристен.

– О мой Бог! – Он встал на колени возле детской колыбели, и Кристен опустилась рядом с ним. – Ребенок... – Джошуа повернулся к ней, и в его голубых глазах вспыхнул гнев. – Почему ты ничего мне не сказала?

– Ты заставил бы меня вернуться.

– Совершенно верно, заставил бы.

– Джошуа... – Все чувства Кристен моментально смешались. – Я просто не могла сказать тебе о... о своей беременности. Мне нужно было время... время побыть без тебя, время подумать. А потом, после того как появился он...

– Он? – перебил ее Джошуа, услышав это неожиданное слово.

– Твой сын.

Джошуа снова взглянул на спящее дитя, его рука потянулась к глазам, и Кристен показалось, что он смахнул слезу.

– Когда же появился он, – продолжила Кристен, – я поняла, что должна вернуться. Каждый раз, когда я смотрела на него, – тихо говорила Кристен, – я видела тебя и... и я просто обязана была сообщить тебе, иначе было бы нечестно. Мы должны будем что-то предпринять.

– Что? – Он посмотрел на Кристен, и она прочла в глазах Джошуа и любовь, и страдание, и возмущение, но затем он снова перевел взгляд на ребенка, такого же светловолосого, как он сам, выражение его лица смягчилось, и гнев уступил место восхищению маленьким очаровательным созданием, спавшим под легким голубым одеялом с белыми овечками. – Он совсем крошечный, – прошептал Джошуа.

– Ему всего шесть недель, – с трудом проговорила Кристен.

– И он все время вот так спит? – поинтересовался Джошуа.

– Почти все время. Шум автомобиля, видимо, убаюкал его.

– Он замечательный. – Рассматривая ангельское личико, Джошуа нежно коснулся головки сына. – И подумать только, он мой, наш... – Два смущенных, сбитых с толку чужих человека, стоя над спящим ребенком, смотрели друг на друга. – Почему ты вернулась? – снова спросил Джошуа.

– Я же сказала тебе, чтобы устроить... – запинаясь, пробормотала Кристен, чувствуя, что ее вот-вот задушит подкатывающийся к горлу комок, однако ей удалось его проглотить и закончить фразу, – устроить для него... будущее. – Сейчас се сердце стучало так, что, казалось, она вот-вот потеряет сознание, но Кристен все же высказалась до конца: – Я хочу развода, Джошуа.

– Что за чушь?! – Он вскочил на ноги, и ребенок пошевелился и сморщил личико.

– Джошуа, осторожнее, ты его разбудишь, – тоже поднявшись на ноги, хрипло прошептала Кристен. – Может быть, мы поговорим в...

Не говоря ни слова, Джошуа вывел ее из комнаты и через коридор и столовую провел в гостиную.

– Теперь рассказывай, что за ерунду ты затеяла! – приказал он, окинув Кристен пылающим взором. – Являешься сюда, суешь мне под нос сына, о существовании которого я и не подозревал, а потом спокойно заявляешь, что хочешь развестись. Ты что, садистка?

– Нет, Джошуа, просто я сказала все не так... – Сжав дрожащие руки, Кристен встретила его разъяренный взгляд.

– Да? – язвительно перебил ее Джошуа.

– Я приехала сюда потому, что мы вместе могли бы что-то сделать для него.

– Но не для нас?

– Н-нет... то есть да, не для нас, – потупившись, прошептала Кристен.

– Почему, Кристен, почему? – Подойдя к ней, Джошуа взял ее за плечи и заставил взглянуть в глаза. – Почему ты так поступаешь с нами? Неужели жизнь со мной столь ужасна?

– Не ужасна. Я просто... Джошуа, пожалуйста, давай сядем, – попросила Кристен.

– Конечно, – сухо ответил он.

Они сели – он на кушетку, она в свое любимое кресло-качалку – и, разделенные циновкой, посмотрели друг на друга. Кристен вдруг обнаружила, что она совершенно забыла, до чего красив Джошуа. Квадратный подбородок, прямой нос и глубоко посаженные глаза говорили о недюжинной воле. Бицепсы загорелых рук играли скрытой силой, когда он уперся локтями в колени, и все его тренированное тело было готово к действию. Но совсем уж умопомрачительными были его волнистые, выгоревшие на солнце волосы. «Джошуа всегда любил пляж», – с мгновенной слабостью вспомнила Кристен и, откашлявшись, мысленно выругала себя за опасное отклонение от темы, потому что он насмешливо смотрел на нее, словно догадываясь о сумбуре в ее мыслях. У Кристен была заготовлена речь, но все оказалось гораздо сложнее и пошло не по плану. Она надеялась мягко, но настойчиво надавить на Джошуа, но эмоции взяли верх над ними обоими. Однако, собравшись в конце концов с силами, Кристен тихим, нерешительным голосом начала объяснения:

– Джошуа, у меня было много времени для размышлений с тех пор, как я уехала...

– Убежала, – выразительно поправил он.

– Хорошо, убежала, – согласилась Кристен. – Но ты можешь выслушать меня до конца? – Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, но это не помогло.

– Я слушаю. – Сжав зубы, Джошуа скрестил на груди руки.

– Когда мы встретились, мне было всего девятнадцать лет, тебе двадцать пять. Тебе нужна была жена, ты хотел обзавестись семьей, а я была к этому не готова. Однако ты подталкивал меня к браку и... и делал это весьма настойчиво, Джошуа. – Кристен с тревогой взглянула на него. – Я сделала глупость и вышла за тебя замуж, хотя должна была сказать «нет». И с тех пор... Прости, но ничего не изменилось, я все еще не готова... – Она выглядела совершенно беспомощной. —..не готова к браку.

– Значит, ты меня не любишь, – заключил Джошуа.

– Этого я не сказала! – возмущенно выкрикнула Кристен, а затем заговорила более спокойно: – Джошуа, пожалуйста, не заводи речь о любви. Я вообще не знаю, известно ли мне, что это такое.

– Не говорить о любви? – горько усмехнулся он. – А тебе не кажется, что сейчас мы говорим именно об этом? А как, по-твоему, он появился? – тихо добавил Джошуа искаженным от боли голосом.

– Я приехала сюда, чтобы поговорить с тобой о нем, – опустив голову и спрятав лицо в ладонях, ответила Кристен.

– О сыне, появление которого ты от меня скрыла. – Да.

– Скажи, ты уже знала, что носишь нашего ребенка, когда я прошлой осенью звонил тебе в Лас-Вегас?

– Я узнала об этом вскоре после твоего звонка. – Качнув головой, Кристен осмелилась взглянуть на мужа.

– И не сообщила мне.

– Джошуа, я уже все объяснила. Я была уверена...

– Понятно. Ты была уверена, что я заставил бы тебя вернуться домой. И ты совершенно права, Кристен.

– Знаешь, мы что-нибудь придумаем. – Она беспомощно развела руками. – Я не допущу, чтобы твой сын вырос без тебя. Я найду работу, мы спокойно разведемся, договоримся об условиях опеки...

– Это ужасно! – С горящими глазами Джошуа вскочил на ноги.

– Знаешь, Джошуа, я вернулась и привезла твоего ребенка, чтобы он мог стать частью твоей жизни. – Кристен тоже поднялась из кресла. – Можно было просто исчезнуть из твоего мира, но я этого не сделала, потому что хочу, чтобы все было честно и справедливо. И если ты теперь попытаешься использовать нашего сына, чтобы удержать меня, то сначала хорошенько подумай!

Прижав к туловищу сжатые кулаки, Джошуа сделал два шага, а затем внезапно замер, словно вдруг ему в голову пришла какая-то мысль.

– Но он появился на свет, не так ли?

– Я... ну да... конечно. – Изменение его поведения насторожило Кристен, она смешалась, не понимая, куда он клонит.

– Опомнись, Кристен. – Его голубые глаза победоносно сверкнули. – Ты только что сказала, что не готова быть моей женой и жить здесь со мной. Что ж, если я для тебя так мало значу, скажи мне, почему он у тебя появился?

От этого безжалостно ранящего вопроса кровь застучала у нее в висках. Потеряв дар речи, Кристен смотрела на Джошуа и не могла придумать ответа. Казалось, еще мгновение, и тишина в комнате взорвется.

– Почему он у тебя появился? – настойчиво повторил Джошуа, подойдя еще ближе. – Не говори мне, что ты не можешь быть женой, но можешь быть матерью. Это не пройдет, Кристен.

Кристен все еще не могла произнести ни слова. Если бы Джошуа только знал, что ее мать девять месяцев назад в Лас-Вегасе задавала ей те же самые вопросы! «Зачем тебе это, Кристен? – настойчиво спрашивала она. – Ты же знаешь, что не останешься его женой... У вас, молодых женщин, теперь столько возможностей, не то что в дни моей молодости...» Поняв свою оплошность, Стелла Морган замолчала на полуслове, но было уже поздно. Несмотря на доверительный тон матери, Кристен в слезах выбежала из комнаты. Рыдая в подушку, она дала себе клятву, что этот ребенок появится на свет и никогда, никогда не будет знать, как чувствуют себя отвергнутые и нежеланные! Но кроме этого, в глубине души она знала, что ни за что не сможет оторвать от себя то, что символизировало для нее все дорогое и прекрасное, что было между нею и Джошуа.

– Так что, Кристен?

Вопрос оторвал Кристен от болезненных воспоминаний. Джошуа все еще ждал ответа, которого она не могла дать, но в этот критический момент ее спас детский плач, донесшийся из комнаты для гостей.

– Это Тедди! – озабоченно воскликнула она.

– Тедди? – недоуменно переспросил Джошуа.

– Так его зовут. Я дала ему имя Теодор Джошуа, – смущенно пояснила Кристен.

– Боже, его имя... а я даже не спросил! Мой собственный сын... С ума сойти! – У Джошуа был совершенно ошарашенный вид.

– Слишком много всего сразу, – согласилась Кристен. Плач Тедди становился все более настойчивым.

– Почему он плачет?

– Он спал несколько часов и, я уверена, проголодался. Пойду покормлю его. – Она направилась к выходу из комнаты, но, заметив, что Джошуа последовал за ней, твердо сказала: – Нет, пожалуйста, подожди здесь.

Джошуа, нахмурившись, остановился, а Кристен поспешила в спальню. Взяв Тедди из колыбели, она положила его на кровать и, распеленав, позволила ему свободно поворочаться в голубой распашонке. «Тедди чрезвычайно разумный ребенок», – с гордостью подумала Кристен и, припудрив и перепеленав его, уже приготовилась расстегнуть блузку, когда позади нее раздался возмущенный голос:

– Почему мне нельзя посмотреть, как ты его кормишь?

– Джошуа... прошу тебя... – Взяв ребенка на руки, Кристен повернулась лицом к Джошуа, и краска залила ее щеки.

– Ты не сказала мне, что он появился на свет, мне не довелось потрогать твой живот и почувствовать, как он шевелится внутри тебя, – говорил Джошуа, приближаясь к ней все с тем же блеском в глазах, – я не присутствовал при его рождении... так теперь не говори, что мне нельзя посмотреть, как ты его кормишь!

– Джошуа, прошу тебя... – Бесконечно тронутая волнением Джошуа, Кристен посмотрела на сына. – Я кормлю его грудью.

– Крис, почему я не могу остаться? – мягко спросил Джошуа. – Ведь он мой сын.

– Я буду нервничать и не смогу покормить его.

– Хорошо, – недовольно вздохнул он и повернулся, собираясь уйти.

– Если для тебя это так важно... – Кристен прикусила губу, понимая, что больно задела чувства мужа.

– Да, важно. – Джошуа быстро обернулся, и выражение его глаз не оставляло сомнений в его желании.

К этому времени ребенок начал хныкать и тыкаться в плечо матери. Кристен обреченно опустилась на кровать, расстегнула блузку и застежку на бюстгальтере для кормящих и почувствовала, что ее щеки словно огнем обожгло. Когда рот малыша жадно сомкнулся вокруг ее соска, она уже была не в состоянии смотреть на Джошуа, однако услышала его резкий вздох, услышала, как он опустился в кресло напротив нее, и спустя некоторое время рискнула все же взглянуть на него.

– Это удивительно, – прошептал Джошуа, и Кристен поторопилась отвести от него взгляд, потому что в его глазах читались не гнев и не вожделение, которые она предполагали увидеть, а только восхищение и любовь.

Несколько минут, пока ребенок жадно сосал, в комнате стоила тишина. Потом Кристен переложила Тедди к другой груди, он коротко запротестовал, а затем снова принялся за еду.

– Ты хорошая мать, – немного погодя сказал Джошуа, очень удивив Кристен этой похвалой.

– Спасибо, – сухо отозвалась она, погладив Тедди по головке.

– Кристен, почему ты приехала сюда? – снова спросил Джошуа, но на этот раз ласково.

– Мне кажется, я объяснила... – Кристен прерывисто вздохнула, все еще ощущая на своей груди тепло его взгляда.

– Я спрашиваю, почему ты приехала сюда, в этот дом?

Мысли Кристен пришли в смятение от этого поставленного ребром вопроса. Что она могла сказать ему? Как могла признаться, что осталась почти нищей с сыном, которого нужно растить одной? Как могла сказать, что в двадцать лет даже не знает, где теперь у нее дом?

– Я... я полагаю, что приезд сюда объясняется простой логикой. Я просто хотела, чтобы ты знал, что мы в городе. Но позднее мы, конечно, поедем в отель. – «Маловероятный шанс», – мрачно отметила она про себя, пряча горькую усмешку за бравадой, ибо у нее едва хватало денег на пеленки.

– Нет, вы останетесь здесь, – возразил Джошуа. – Ты можешь занимать комнату для гостей, пока мы не решим все проблемы.

– Джошуа, ты думаешь, это разумно? – Предложение было очень заманчиво для Кристен, но остаться здесь с ним...

– А почему нет? – удивился Джошуа. – Ты не чувствуешь себя здесь в безопасности, Кристен? Я что, людоед или совратитель?

– Нет, конечно, нет. Просто ты...

– Что – я?

– Ты слишком многое мне диктуешь, – пробормотала она.

– Мне не кажется, что я пытался так вести себя, – после довольно долгой паузы сказал Джошуа.

– Да, пытался. Ты был слишком строг ко мне.

– А почему бы тебе не поступить так же и не указать мне на то, что тебе не нравится?