Текст книги "Ночь, когда шел дождь"

Автор книги: Юджиния Райли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Во время более чем часовой поездки до Вест-Бразориа, маленького городка, где жили родители Джошуа, Кристен и Джошуа молчали, а Тедди дремал в переносной колыбели на заднем сиденье «бронко». Сидя за рулем, Джошуа все время хмурился, и Кристен с удивлением подумала, что он, вероятно, тоже боится предстоящей встречи с родителями, однако заговорить на эту тему не осмелилась.

– Джошуа, – нарушив наконец долгое молчание, Кристен коснулась проблемы, терзавшей ее совесть, – с твоей стороны очень великодушно разрешить мне и Тедди остаться в твоем доме.

Он долго ничего не отвечал, а потом отреагировал совсем не так, как ожидала Кристен. Повернувшись к ней с грустной улыбкой, он протянул руку, и его пальцы на мгновение чуть прикоснулись к нежной коже ее щеки.

– Крис, возможно, я не столь благороден, как тебе кажется. – Его слова были тихими и спокойными, но Кристен едва сдержала дрожь, услышав в его тоне скрытое предостережение.

Вскоре они въехали в Вест-Бразориа, где Джошуа вырос, окруженный родными и друзьями, в теплой, благожелательной атмосфере, так не похожей на то одиночество, в котором росла Кристен. Джошуа свернул на зеленую улицу, уходившую в сторону от центральной городской магистрали, и, подъехав к родительскому дому – симпатичному одноэтажному строению из белого кирпича, расположенному в глубине огромного участка, обрамленного узловатыми дубами, – припарковал «бронко» на тенистом пятачке подъездной дорожки. Он и Кристен вышли из машины, а затем Джошуа осторожно передал спящего сына в руки матери, а сам взял переносную колыбель и пакет с памперсами. Крепко прижимая к себе Тедди, Кристен двинулась к парадной двери. На стук Джошуа старшие Брейди тут же вышли на крыльцо, встречая молодую семью раскрытыми объятиями. Джим Брейди был старшей версией Джошуа, только со слегка округлившимся животом и с чуть тронутыми сединой светлыми волосами, а Эллен Брейди была маленькой и темноволосой. Несмотря на короткую стрижку, которую носила мать Джошуа, Кристен не раз поражалась удивительному сходству между ней самой и Эллен Брейди.

– О, Кристен, дорогая, мы так счастливы, что ты вернулась, – искренне сказала Эллен, обнимая Кристен и малыша. – О, да он настоящее сокровище! – добавила она, отступив на шаг, чтобы лучше разглядеть Тедди, который, проснувшись, внимательно смотрел на взрослых голубыми глазами. – Можно мне подержать внука, Крис?

– Конечно. – Кристен с улыбкой передала ребенка Эллен, а Джим Брейди, встав рядом с женой, с гордой улыбкой взирал на младенца.

– Вылитый ты, сынок, – обратился он к Джошуа и подмигнул жене. – Как ты чувствуешь себя в роли бабушки?

– Великолепно! – воскликнула Эллен Брейди, и все засмеялись.

Центром внимания стал Тедди, и Джим Брейди, обычно солидный, полный достоинства человек, поразил Кристен трескучей болтовней и неугомонным воркованием с внуком. Перед обедом Кристен попросила разрешения покормить малютку в одной из спален. Тедди, получив свою порцию еды, сразу же уснул, и она уложила его на кушетке, которую Эллен приготовила в углу столовой, чтобы ребенок оставался под неусыпным наблюдением взрослых. Вечер в доме родителей Джошуа складывался совсем не так страшно, как боялась Кристен, и она была благодарна, что Брейди не задавали вопросов о причинах ее отсутствия. Они великодушно приняли ее как члена семьи и упомянули о десятимесячном пребывании в Лас-Вегасе только в связи с соболезнованиями по поводу смерти ее матери. Неприятный момент был лишь в начале обеда, когда Джим Брейди закончил молитву словами:

–...и, Господь милостивый, мы благодарим Тебя за то, что наш сын Джошуа и его возлюбленная жена Кристен снова вместе. И спасибо Тебе за бесценный подарок – нашего внука...

Кристен ничего не сказала, но, когда все принялись за еду, не удержалась и бросила на Джошуа возмущенный взгляд. Он только мягко улыбнулся ей и, отвернувшись, стал отвечать на вопросы о своей работе.

После изысканного обеда – салата, ростбифа, спаржи и запеченного картофеля – Кристен помогала Эллен навести порядок на кухне, пока мужчины присматривали за Тедди и смаковали по второй чашечке кофе.

– Дорогая, мы так счастливы, что ты вернулась, – повторила Эллен, вытирая тарелку, которую подала ей Кристен.

– Эллен, мне очень жаль. – Кристен закусила губу. – Я хочу сказать, что понимаю, каким шоком явилось для вас это – ребенок и прочее.

– Дорогая, это самый приятный сюрприз за всю мою жизнь, – заверила ее Эллен.

– Но... но Джошуа говорил, что вы плакали, когда он по телефону рассказал вам обо всем.

– Кристен. – Эллен повернулась и ласково положила руку на локоть молодой женщины. – Я плакала исключительно от радости. Как тебе известно, дорогая, Джошуа у нас единственный сын, и после твоего ухода... в общем, Джошуа очень любит тебя, Кристен. Я знаю, у него никогда не будет никого, кроме тебя. Я боялась, что он так и не узнает радости иметь собственную семью, воспитывать собственных детей. А когда я узнала, что ты вернулась... ты и ребенок... это превзошло все наши сумасбродные мечты.

«Джошуа очень любит тебя, Кристен», – сказала Эллен, и Кристен, ощутив угрызения совести от ласковых, прочувствованных слов, погрузилась в размышления. Мать Джошуа, немного помолчав, добавила:

– Теперь вам с Джошуа нужно только время.

– Эллен, я... – Кристен с сожалением покачала головой.

– Вот увидишь, дорогая, все наладится, – постаралась убедить ее Эллен и, увидев, что Джошуа вошел в кухню с двумя пустыми кофейными чашечками, сердечно обратилась, к сыну и Кристен: – А если вам захочется провести уик-энд вдвоем или еще что-то, просто скажите, и мы с Джимом присмотрим за Тедди в любое время.

– Очень любезно с маминой стороны, правда, Крис? – неловко спросил Джошуа, пройдя через просторную кухню и с улыбкой протянув ей чашки.

– Да, это чудесно. Спасибо за предложение, Эллен. – У Кристен вспыхнули щеки, но ей удалось не показать, насколько она растеряна. – Но, понимаете, я ведь кормлю Тедди грудью.

– О, конечно, как же я не подумала об этом! Но когда ты кончишь кормить, или если мы понадобимся вам на несколько часов...

– Спасибо, Эллен. – Кристен заставила себя улыбнуться.

– Мы возьмем это себе на заметку, мама, – добавил Джошуа.

Весь остаток вечера у Брейди Кристен сдерживала гнев, но внутри вся кипела, слушая, как своими заявлениями Джошуа вводит родителей в заблуждение.

– Почему ты стараешься создать у родителей впечатление, что мы снова вместе? – набросилась она на Джошуа, как только они оказались в «бронко», возвращаясь домой.

Он долго не отвечал, а в темноте автомобиля Кристен не могла определить выражения его лица. Когда же Джошуа заговорил, в его голосе слышалась горечь.

– А что я должен был им сказать, Крис? Что мы с тобой возвращаемся в один и тот же дом, чтобы договориться о справедливом разводе и поделить жизнь ребенка?

– Прости, Джошуа, – вздохнула она, чувствуя, как ее обжег стыд, когда она вдруг ясно осознала перспективу, ожидающую Джошуа, и то смятение, которое, должно быть, царило в его душе. – Ты этого не заслужил.

– Я знаю, – тихо ответил он.

Дома Кристен, покормив и уложив Тедди, переоделась ко сну и, утомленная напряженным днем, уже засыпала, когда Джошуа ворвался в темную комнату.

– В чем дело? – Она села в постели и, с сильно бьющимся сердцем, завернулась в простыню.

– Что с ним? – взволнованно спросил Джошуа и, включив лампу на ночном столике, опустился на колени у детской кроватки; он был босой и без рубашки, волосы его поблескивали при свете ночника, а лицо исказила тревога.

– С ним? С Тедди? – Кристен почувствовала, что краснеет, когда ее взгляд остановился на Джошуа.

– Я вышел из ванной и услышал эти странные звуки, – пояснил Джошуа, озабоченно глядя на мирно спящего ребенка.

– Младенцы часто издают странные звуки, – успокоила его Кристен, не удержавшись от улыбки при таком проявлении отцовских чувств.

– Правда? – Джошуа бросил на нее быстрый взгляд.

– Д-да, маленькие дети издают всякие странные звуки, – повторила она, размягчаясь от нежности и заботы, светившихся в глазах мужа, и изо всех сил стараясь, чтобы ее взгляд не натыкался на голую грудь, выпуклые мышцы и волнистые волосы. – Поверь, когда я привезла Тедди домой, я тоже вскакивала каждую секунду, но быстро научилась определять разницу между нормальными звуками и признаками беды.

– Значит, сейчас все нормально? – Джошуа с явным облегчением взглянул на Кристен.

– Все прекрасно.

Просунув руку между прутьями кровати, Джошуа ласково коснулся щеки ребенка, и при виде этого нежного движения у Кристен сжалось сердце. Затем он встал, и оба родителя просто смотрели друг на друга, предчувствуя возможность очередного взрыва в знакомой ситуации.

– Крис... – Джошуа шагнул вперед, с тоской и болью глядя на нее.

– Джошуа, по-моему, сейчас тебе нужно идти спать. – Она натянула простыню до самой шеи.

– Нам нужно поговорить. – Он с серьезным видом отрицательно покачал головой.

– О чем? – резко спросила Кристен.

– Я не думаю, что смогу жить без него, Крис, – сказал Джошуа, переведя взгляд с нее на ребенка, а потом снова взглянув на Кристен глазами, полными желания.

– Этого и не будет, – нервно заверила его она. – Мы выработаем соглашение.

– Не думаю, что смогу прожить без него даже одну ночь. – Снова покачав головой, он приблизился еще на шаг. – А если с ним что-то случится, а меня не будет?

– Буду я, Джошуа.

– Это не одно и то же. – Он опять покачал головой. – Я ему тоже нужен. И он никогда не поймет, почему меня не было рядом. – В напряженной тишине Джошуа смотрел на Кристен, а она не знала, что сказать. – Не думаю, что смогу жить и без тебя, Крис, – низким, охрипшим голосом сказал он, подойдя к ночному столику.

– Джошуа...

– Даже одну ночь. – Свет погас, и не успела Кристен перевести дыхание, как Джошуа сидел у нее на кровати.

– Джошуа, прошу тебя, – взмолилась она, пытаясь отодвинуться и чувствуя, как ее сердце стучит от его близости, от его возбуждающего мужского запаха, но Джошуа, положив руку ей на плечи, притянул к себе, заставив остаться на прежнем месте.

– Пожалуйста, Кристен. Разреши мне просто посидеть здесь немного и поговорить с тобой. Я не буду ничего делать.

– Я почему-то не верю тебе, – горько усмехнулась она, снова попытавшись уклониться от его близости, от его жгучего тепла, просачивавшегося ей в кровь.

– Возможно, ты просто не доверяешь самой себе, когда находишься рядом со мной, – предложил объяснение Джошуа, и Кристен промолчала, боясь признаться, что он совсем недалек от истины. – Крис? – обратился он к ней через секунду.

– Что?

– Я беспокоился о тебе.

– Беспокоился обо мне? – затаив дыхание, повторила она и, повернувшись к нему, при свете луны, падавшем через прозрачные занавеси, вгляделась в выражение его лица.

– Ты выглядишь усталой. – Кончиками пальцев Джошуа коснулся ее щеки.

– Возможно, так кажется оттого, что я в постели, – холодно отозвалась Кристен, усилием воли сдержав дрожь.

– По-моему, ты просто недостаточно заботишься о себе, – серьезно сказал он.

– А ты человек, который может это сделать, так? – не могла не съязвить Кристен, раздраженно вздохнув.

– Да. Ты была у врача после рождения Тедди?

Кристен подмывало заявить, что это не его дело, но нежная близость Джошуа гипнотизировала ее, к тому же она понимала, что он действительно встревожен.

– Да, была. Сразу после того, как мы с Тедди вернулись домой.

– Что он сказал? Я хочу спросить: с тобой все в порядке?

– Моего постоянного доктора не было, он в больнице принимал роды, поэтому я была у его ассистента, – после короткого колебания ответила Кристен. – Он сказал, что все прекрасно и что я могу... – Она резко оборвала себя, решив, что незачем докладывать Джошуа такие подробности.

– Можешь – что, Кристен?

– Ассистент доктора был не в курсе моего... моего положения. – Мгновение она пристально смотрела на Джошуа, а потом договорила: – Он сказал, что я могу возобновить половые отношения с мужем, а я сообщила ему...

– Что, Крис?

– Я сказала ему, что больше не собираюсь ни с кем иметь половых отношений. – Голос Кристен дрожал, а сердце бешено колотилось.

– Почему у тебя такое чувство, Крис? – после долгого молчания спросил Джошуа с тяжелым протяжным вздохом.

– Просто так, – упрямо ответила она.

– Очень плохо. – Оставив руку на плечах Кристен, Джошуа ладонями неистово сжал ее лицо, заставив взглянуть на себя при лунном свете. – Почему, скажи?

Кристен попыталась ответить, но он крепко прижался губами к ее губам, его язык скользнул в глубину ее рта, и Джошуа резко опрокинул на себя ее расслабленное тело. От его горячего поцелуя у Кристен остановилось дыхание, она на мгновение замерла, и вслед за этим шок уступил место желанию. Ее грудь через тонкую ткань пижамы впитывала жар его груди, а руки Джошуа скользили вниз по ее спине. Когда же он пальцами сжал ей ягодицы, плотно прижимая их к своему столь очевидному выражению желания, Кристен окаменела от предвкушения.

– На тебе твоя девичья зелено-голубая пижама, да, Крис? – приглушенно спросил Джошуа.

– Д-да. – Кристен ужаснулась собственной слабости и отсутствию сил сопротивляться ему.

– Знаешь, как я мечтал о тебе вот такой? – Джошуа пылающими губами коснулся ее шеи. – Ты с голубым облаком вокруг груди, и я глубоко внутри тебя...

– Нет, нет, – простонала Кристен, напуганная своим бесстыдным возбуждением, возникшим от его слов.

– Нет? – с издевкой переспросил он, запустив пальцы под резинку ее пижамных штанишек. – Твое тело говорит «да». Я чувствую твое горячее дыхание и знаю, что сейчас ты хочешь меня. Почему твой мозг продолжает воздвигать барьеры, Крис?

– Я просто не могу...

– Почему, Крис? – Не отрывая от нее взгляда, Джошуа перекатил ее под себя, продолжая стягивать с нее штанишки. – Что, если я сниму их и устроюсь внутри тебя? Что, если сегодня всю ночь я буду заниматься с тобой любовью? Тогда ты станешь со мной откровенной, Крис? Ты поделишься со мной тем, что тебя беспокоит?

– Нет, Джошуа. Я тебя боюсь! – Кристен была близка к панике, чувствуя, что у нее скоро не хватит сил сопротивляться неуправляемому желанию.

– Прости. – Мгновенно откатившись от нее, Джошуа сел с краю кровати и растерянно провел рукой по волосам. – Ты же знаешь, я никогда не принуждал тебя. Я только хочу, чтобы мы снова были вместе, – с болью добавил он.

– Я понимаю, – сочувственно сказала Кристен. Она тоже хотела, чтобы они могли снова быть вместе – она безумно желала, чтобы их разногласия исчезли словно по волшебству. – Ты хочешь того, чего не может быть, – прерывисто вздохнула она.

– Я начинаю это осознавать. – Встав, он посмотрел на лежащую Кристен. – Но что бы ты ни говорила, я не сдамся.

– Я на это и не надеялась, – откровенно призналась Кристен.

Выходя из спальни, Джошуа задержался на пороге и с вызовом спросил:

– Почему ты решила, что никогда не захочешь заниматься любовью, Крис? Боже милостивый, тебе же всего двадцать лет! Неужели я так сильно обидел тебя?

Кристен прекрасно понимала его раздражение и незаслуженную им боль. Ее захлестнула волна сострадания, однако она не могла сказать ему то, что он хотел услышать, потому что в горячей ночной близости, когда она становилась совершенно беззащитной от его прикосновений, ее слова, безусловно, снова бросили бы их в объятия друг к другу.

– Пожалуйста, Джошуа, – попросила она, – быть может, когда-нибудь я все тебе расскажу, а сейчас я действительно очень устала.

– Прости. Приятных снов, ангел.

Джошуа вышел, а Кристен прикусила губу, чтобы сдержать слезы, но все-таки тихо заплакала. Ей очень хотелось рассказать ему, как глубоко она ранена, как ей необходимо излечиться и насколько во всем этом повинны другие. Кристен плакала над тем, в чем ей больше всего хотелось признаться Джошуа – если она когда-нибудь снова займется любовью, то это будет с ним, только с ним!

Глава 6

На следующее утро Джошуа очень удивил Кристен, предложив ей пойти в церковь. Его семья принадлежала к англиканской церкви, и Кристен, когда жила в Галвестоне, вместе с Джошуа время от времени посещала службы. Одно из посещений церкви Святой Троицы и побудило Кристен написать статью об истории церкви для воскресного приложения к «Галвестон газетт». Кристен поняла, что предложение Джошуа – это еще одна хитрая попытка продемонстрировать их отношения. Сначала они обедали у его родителей, а теперь посетят церковь, как бы объявляя всему миру, что они снова вместе и что у них в семье появился сын. Это была часть тонко продуманного плана, призванного установить между ними связь, которую трудно было бы разорвать. Поразмыслив над всем этим, Кристен после завтрака решила отказаться от предложения Джошуа.

– Знаешь, за последние дни в жизни Тедди было слишком много перемен – сначала долгий переезд, потом вчерашнее посещение дома твоих родителей, где мы засиделись допоздна...

– А ты не думаешь, что Тедди пойдет на пользу, если мы вместе начнем ходить в церковь? – выдвинул Джошуа контраргумент.

Кристен была вынуждена признать, что Джошуа абсолютно прав и, значит, ей не остается ничего иного, кроме как поблагодарить его за заботу. Надев на себя и на Тедди ту же одежду, в которой они были накануне, она отправилась с Джошуа в церковь. Как ни странно, Кристен с удовольствием слушала службу в красивом старинном храме с высоким сводом и захватывающими дух витражами, а Тедди мирно проспал всю утреннюю молитву на руках у матери.

После службы знакомые прихожане подходили поздороваться с молодой парой и полюбоваться на малыша, и Джошуа с воодушевлением играл роль гордого молодого отца, а потом даже договорился о крещении сына в следующее воскресенье. И когда священник, улыбнувшись молодой чете, сказал, что приятно видеть такую прекрасную молодую семью, Кристен почувствовала себя совершенно несчастной: Джошуа не давал ей ни минуты передышки.

На обратном пути они остановились перекусить в «Семейном ресторане» на Прибрежном бульваре, а затем проехали по набережной, и Кристен смотрела вниз на серый пенящийся залив и на отдыхающих, которые в этот теплый июльский день загорали, купались и занимались виндсерфингом.

– Кристен, а помнишь, как мы ездили на пляж? – тихо спросил Джошуа.

У Кристен неожиданно застучало сердце, и она через пространство автомобиля взглянула на Джошуа, настолько умопомрачительно красивого в льняной спортивной куртке и темных слаксах, что невозможно было не поддаться завораживающему выражению его ярко-голубых глаз. О да, она прекрасно помнила их поездки на пляж, когда своими прикосновениями Джошуа буквально наэлектризовывал все ее чувства...

– Это было давным-давно, – пролепетала Кристен и снова отвернулась к заливу.

– Не так уж и давно, Крис. Пожалуй, мы могли бы поехать на пляж сегодня днем. Я возьму зонтик, и мы...

– Нет, – отрезала она.

– Почему «нет»?

– Тедди нужно поспать.

– Почему он не может поспать под зонтиком?

– Потому что не может! Ты что, специально стараешься все усложнить для меня, Джошуа?

– А ты стараешься скрывать все, что чувствуешь ко мне, Крис? – парировал он, мрачно взглянув на жену. – Ты не можешь привести ни одного мало-мальски вразумительного довода, верно? А ведь все часы, проведенные вместе, все воспоминания...

– Будь добр, отвези меня домой, – перебила его Кристен, и Джошуа, вздохнув, перестроился в левый ряд для поворота.

Дома, накормив Тедди и уложив его спать, Кристен спросила, не присмотрит ли Джошуа за ребенком, пока она прогуляется. Он согласился, но, когда Кристен уходила, посмотрел ей вслед с нескрываемыми недоверием и обидой.

Впервые за много часов почувствовав себя свободно, Кристен быстро шла по улице. Картины прошедшей ночи не выходили у нее из головы. Время, проведенное в церкви, не помогло ей избавиться от чувства вины за то, что она не могла дать Джошуа того, чего он хотел, что ему было так необходимо. Предложение Джошуа поехать вместе на пляж оказалось последней каплей, показавшей Кристен, что не стоит зря тратить время, стараясь привести в исполнение свой план – избавиться от власти, которую Джошуа все еще имел над ней.

Кристен решила навестить. Иду Мэдисон и договориться, чтобы та присматривала за Тедди. Во дворе старого коттеджа никого не было, и Кристен, набравшись храбрости, постучала в дверь.

– Здравствуйте, – поздоровалась Кристен с встретившей ее стройной темноволосой женщиной. – А Ида Мэдисон дома?

– Вы, должно быть, та самая молодая женщина с ребенком, о которой говорила мама?

– Да, верно. Я Кристен Брейди, – улыбнулась ей Кристен.

– А я Дженнифер Андерсон, дочь Иды. – Женщина протянула руку, и Кристен сразу почувствовала к ней расположение. – Входите, я провожу вас к маме.

Дженнифер, которой было лет тридцать пять, провела Кристен в желтую с белым кухню, где Фрэнк Андерсон и Ида Мэдисон пили кофе с пирожными, сидя на угловом диване у стола возле окна. Оба тепло поздоровались с Кристен, и все закончилось тем, что она провела целый час со своими соседями, разделив с ними десерт. За это время Кристен узнала, что Ида Мэдисон в прошлом была преподавателем начальной школы, что Дженнифер адвокат, специализирующийся на семейных делах, а ее муж Фрэнк главный управляющий корабельной компании Галвестона. Кристен, в свою очередь, рассказала о браке с Джошуа и о недавней смерти матери, но не стала упоминать о своем бегстве от Джошуа и нынешней отчужденности между ними. Дженнифер и Фрэнк обменивались мимолетными теплыми улыбками, и Кристен с болью подумала, что между ними, бесспорно, существовали совершенно особые гармония и взаимопонимание, которых – Кристен была уверена – никогда не могло быть между ней самой и Джошуа.

– Мама сказала нам, что она, возможно, потребуется вам в качестве няни, – заметила Дженнифер в середине разговора. – Она говорит, что у вас очаровательный малыш.

– Это правда! – с горячностью воскликнула Ида, и все рассмеялись.

– Да, и я очень рада, что ваша мама согласилась присматривать за Тедди, – благодарно улыбнувшись Иде, ответила Кристен ее дочери.

– Мама чудесно ладит с детьми, и для нее это будет удовольствием, – заверила Дженнифер молодую мать.

– Но ведь это говорит моя собственная дочь! – засмеялась Ида.

– Я не сомневаюсь, что это абсолютная правда, – сказала Кристен.

Кристен договорилась с Идой, что на следующее утро та побудет с Тедди, пока она сама съездит к миссис Снайдер в редакцию «Галвестон газетт».

– Очень приятно было познакомиться, – искренне сказала Дженнифер, провожая Кристен до двери. – С момента вашей встречи мама без умолку говорит о вас и о вашем сыне. Не могу сказать, как мы с Фрэнком рады, что мама нашла занятие, которое даст ей почувствовать себя в Галвестоне дома и при деле. Спасибо, Кристен.

– Это я должна благодарить вас. – Кристен пожала протянутую ей руку.

Однако эта встреча оставила у Кристен и привкус горечи. При виде близости, существовавшей у Дженнифер с матерью, Кристен почувствовала укол зависти, потому что ее собственная мать редко говорила с ней по душам. Единственное, чем мать щедро делилась с ней, были жалобы на жизнь, а когда она умерла, Кристен лишилась даже этого...

Перед возвращением домой Кристен не удержалась и завернула к дому на Семнадцатой улице. Вокруг, как обычно, никого не было, и, бросив на особняк мимолетный взгляд, она поспешила домой. Войдя в столовую, Кристен увидела, что Джошуа с карандашом в руке склонился над какими-то чертежами. Он был без пиджака и галстука, и золотистые волосы у него на груди соблазнительно выглядывали из-под расстегнутой бежевой полосатой рубашки.

– Тебя долго не было, Крис. – Джошуа выпрямился и строго посмотрел на жену.

– Знаешь, я познакомилась с соседями. – Удержавшись от резкого ответа на его обвинительное заявление, Кристен заставила себя взглянуть ему прямо в глаза.

– Вот как? – Отшвырнув карандаш, Джошуа откинулся на стуле и сложил руки на груди. – Это кто-то, кого я знаю?

– Я не уверена, что ты знаком с ними. – Кристен возмутило дотошное любопытство Джошуа, но она понимала, что бессмысленно делать из этого тайну, – потому что очень скоро ей понадобится его поддержка. – Я была у Андерсонов – Дженнифер и Фрэнка. Они живут в соседнем квартале.

– Пару раз я видел Фрэнка в доке. Он, как и я, несколько суббот добровольно помогал реставрировать парусник «Элисса». – Джошуа подозрительно прищурился. – А жена Фрэнка адвокат по бракоразводным процессам.

– По семейным делам, – поправила его Кристен.

– Вот как? – Джошуа приподнял одну бровь. – Ты уже так много знаешь о полномочиях Дженнифер Андерсон? Быстрая работа.

– Ты думаешь, я поэтому ходила к ним? – усмехнулась Кристен. – Потому что Дженнифер адвокат?

– А разве не так?

– Мать Дженнифер теперь живет с ними, – не обращая внимания на насмешку Джошуа, продолжила Кристен, – и мне просто было интересно с ними, вот и все.

– Интереснее, чем со мной, полагаю. – С этими словами Джошуа, сжав зубы, снова взялся за карандаш и углубился в изучение чертежа, а Кристен, нахмурившись, наблюдала за работой мужа.

– Тедди не мешал тебе? – наконец нарушила она молчание.

– Он спал все время.

– Пожалуй, я тоже вздремну.

– Прекрасно.

Оставшуюся часть воскресного дня Кристен провела с Джошуа. Он больше не донимал ее, но почему-то его холодную отчужденность было еще труднее выносить, чем прежние вспышки страсти. Кристен понимала, что обидела его упоминанием о Дженнифер Андерсон, и ей очень хотелось объяснить ему, что в данный момент она была занята поиском не адвоката, а няни для ребенка, но Кристен предчувствовала, что Джошуа скорее всего возмутится последним не меньше, чем первым. Однако рано или поздно ей все равно придется обратиться за советом к адвокату и тогда будет глупо скрывать это от Джошуа. А пока Кристен решила не заводить разговора о няне и о своем возвращении на работу, а подождать, когда все окончательно устроится.

Наступило утро понедельника, и, к радости Кристен, Джошуа ушел на работу, когда она еще спала. Искупав и накормив Тедди, Кристен уложила его спать, а сама позавтракала, надела темно-синюю юбку и летнюю белую хлопковую блузку, аккуратно собрала волосы на затылке, наложила легкие тени, немного подрумянилась и подкрасила губы. Утром позвонила Ида и сказала, что Дженнифер взяла напрокат детскую колыбель для Тедди, поэтому Кристен решила просто отнести ребенка домой к Иде Мэдисон, надеясь, что те несколько часов, пока ее не будет, он проспит, не просыпаясь.

Оставив сына с Идой, Кристен вернулась к автомобилю и поехала в офис «Галвестон газетт», располагавшийся на Стрэнде, в центральном деловом округе города. Выйдя из машины, Кристен вдохнула теплый соленый воздух и с удовольствием окинула взглядом необычные здания, выстроившиеся вдоль знаменитой старинной улицы. У нескольких зданий из светло-красного кирпича, построенных еще в середине девятнадцатого века, были величественные двери и ряды высоких окон, а на крышах по углам черных металлических балюстрад возвышались изящные газовые светильники.

В шумной приемной «Галвестон газетт» Кристен увидела Джанет Доусон, штатного репортера, с которой была знакома. Джанет, миловидная блондинка с волосами, напоминавшими цветом солому, с удовольствием проводила с Кристен время за ленчем, когда выпадала такая возможность.

– Привет, Джанет, – робко окликнула ее Кристен.

– О, Кристен Брейди! – Джанет оторвалась от дисплея, за которым работала, и с нескрываемым изумлением уставилась на Кристен. – Уж не привидение ли явилось мне?! Ты где пропадала, дорогуша?

– Это долгая история. – Смущенно улыбаясь, Кристен подошла к столу подруги. – Сейчас у меня мало времени, и мне очень нужно повидать миссис Снайдер. Не знаешь, она занята?

– Тебе повезло, Крис. Я видела, как Снайдер только что прошла в свой кабинет с чашечкой кофе. Мой совет – лови ее немедленно.

– Спасибо, Джанет, я так и сделаю.

Задержавшись на пороге открытой двери кабинета миссис Снайдер, чтобы собраться с духом, Кристен смотрела на главного редактора «Галвестон газетт», привлекательную седую женщину, которой уже перевалило за пятьдесят. Миссис Снайдер, одетая в строгий деловой костюм и шелковую блузу, сидела за столом, склонившись над очередной статьей. В ее руке был синий карандаш. Сняв очки для чтения, она удивленно взглянула на Кристен, когда та, кашлянув, тихо постучала по дверному косяку.

– О, Кристен Брейди! Вот так приятный сюрприз! Входи и садись! – Кивком указав на стул, миссис Снайдер встала из-за стола и, с улыбкой подойдя к Кристен, дружески обняла ее.

– Я вам не помешала?

– Честно говоря, – усмехнулась миссис Снайдер, – ты просто избавила меня от чтения материалов судебных разбирательств и сообщений об авариях в канализационной системе Галвестона.

– Захватывающая тематика, – тоже коротко усмехнулась Кристен и, дождавшись, пока начальница заняла свое место, села.

– Должна сказать тебе, Кристен, что очень рада снова тебя видеть! – воскликнула миссис Снайдер, – Ты не представляешь, как я беспокоилась за тебя все это время после твоего странного звонка, когда ты сказала, что срочно уезжаешь из города.

– Я хочу извиниться, – вставила Кристен. – Я была не права, когда вот так бросила работу.

– Когда ты звонила мне в октябре, я по твоему тону поняла, что у тебя большие неприятности. Поверь мне, Кристен, я беспокоилась о тебе, а не о работе.

– Вы очень добры и очень проницательны.

– Знаешь, мне приятно считать всех нас здесь одной семьей, – высокопарно заявила миссис Снайдер.

Кристен знала, что когда-то Вирджиния Снайдер занимала высокий пост в крупной газете Техаса, но, разочарованная внутрицеховыми распрями, завистью и общей атмосферой обезличивания, она отказалась от должности и заняла пост главного редактора «Галвестон газетт». Миссис Снайдер управляла «Газетт» твердой рукой, но настаивала на атмосфере честности, доверия и взаимной поддержки среди своих сотрудников. Ее стараниями в «Газетт» сложился особый сплоченный коллектив, который Кристен полюбила.

– Не могу выразить, как много для меня значит ваше внимание, – сказала Кристен своей бывшей начальнице. – Замечательно, когда тебя снова радушно встречают.

– Мне очень приятно это слышать, Кристен. Хочешь рассказать мне, что произошло? – серьезно спросила миссис Снайдер.

Кивнув, Кристен сделала глубокий вдох, чтобы собраться с мыслями, и принялась выкладывать миссис Снайдер голую, неприкрашенную правду о том, как сбежала от своих семейных проблем десять месяцев назад, как вслед за этим обнаружила, что беременна, как умерла ее мать...

– О Боже, дорогая! – перебила ее на этом месте миссис Снайдер. – Мне так жаль, что твоя мама умерла. А как ребенок?

– С ним все прекрасно. Мальчику уже шесть недель, и сейчас он остался с няней.