Текст книги "Энциклопедия парфюмерии"
Автор книги: Юджин Риммель
Жанры:
Энциклопедии
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
Ни один из античных народов не уделял так много внимания уходу за волосами и бородой, как ассирийцы. Роскошная масса падающих на плечи локонов и искусно заплетенные бороды так знакомы любому посетителю наших музеев, что я не считаю нужным подробно останавливаться на этой моде. В бороду царя обычно вплетались золотые нити, которые, контрастируя с естественным темным цветом, выглядели чрезвычайно эффектно. Головной убор имел полуконическую форму и украшался жемчугом и драгоценными камнями. Кир первым стал носить тиару. Однако на одном из персепольских барельефов он изображен с очень странным украшением на голове, довольно эффектным, но, вероятно, несколько неудобным; читатель сам может судить об этом на основании приведенного здесь рисунка, который вызывает навязчивые ассоциации с канделябром.
Дамы носили длинные локоны, распуская их по плечам и скрепляя только головной повязкой, как это можно увидеть на иллюстрации. Они носили массивные серьги, множество драгоценных камней и в большинстве своем были хороши собой. Однако те, кого природа одарила не столь щедро, не хотели из-за этого оставаться в одиночестве, и это породило существовавший в Вавилоне своеобразный обычай: в определенный день все «девушки на выданье» собирались вместе, и богатые женихи выбирали себе невест из числа самых красивых, платя за них выкуп остальным. Последние после этого могли легко найти себе женихов из тех молодых людей, которых приданое интересовало больше, нежели красота.
Все жители Азии очень дорожили своими волосами, и царь Карии Мавзол однажды сумел извлечь немалую пользу из этого пристрастия и пополнить оскудевшую государственную казну, прибегнув к следующей мере. Заблаговременно было изготовлено множество париков, которые как следует спрятали в царских кладовых; затем царь издал указ, предписывавший всем подданным обрить головы. Несчастные вынуждены были подчиниться, и когда несколько дней спустя агенты царя стали предлагать им парики, чтобы прикрыть бритые головы, те счастливы были приобрести их за любую цену. Неудивительно, что Артемизия после кончины своего премудрого супруга была безутешна и, не довольствуясь тем, что ежедневно пила вино, смешанное с его пеплом, еще и истощила государственную казну, воздвигнув в память о нем монумент, который причисляют к семи чудесам света.
note 76«Потерянный рай», песнь IV (пер. А. Штейнберга)
note 77«Nineveh and its Remains» («Ниневия – то, что от нее осталось») T. I, с. 78
note 78Вторая книга Царей, ХХIII, 5
note 79Геродот, том 3
note 80Тавернье, «Путешествие в Персию» (Tavernier, Voyage en Perse)
note 81Ксенофонт, «Воспитание Кира» (Cyropedia), т. I, с. З
note 82Athenaeus Dei pnosophistei b. ХII
note 83Атеней называет его «презренным Эпиманом» и «безумцем».
(1) ученый
Глава V. Греция.
Богов, которых почитали древние греки, было немногим менее, чем звезд на небе. Во времена Гесиода их число достигло тридцати тысяч note 84, причем постоянно создавались или перенимались у других народов все новые и новые. В честь богов совершалось множество разнообразных ритуалов. Однако почти всегда в эти ритуалы входило жертвоприношение, которое производилось не только в храмах, но и в частных домах, где для этой цели специально сооружались алтари. Никто из греков не предпринимал путешествия или любого другого более или менее важного дела, не попытавшись предварительно заручиться милостью того из богов, покровительство которого было необходимо для начинания, принеся для этого в жертву угодное данному богу животное. Юпитеру приносили в жертву быка, Гекате – собаку, Венере – голубя, Церере – свинью, Нептуну – рыбу. Жертва укладывалась на усыпанный венками из ароматных трав или цветов алтарь и сжигалась с ладаном (олибанумом), это сопровождалось ритуальным возлиянием вина из специальной неглубокой чаши, называвшейся патера.
(Так как греко-римская культура в XIX в. воспринималась как единое целое, автор свободно заменяет имена греческих богов именами римских. Позволю себе напомнить читателю, что Юпитер соответствовал греческому Зевсу, Венера – Афродите, Цецера – Деметре, Нептун – Посейдону. Греческие боги не полностью тождественны римским, они более архаичны и «стихийны». – прим. пер.)
Так проходило полное жертвоприношение, описанное Гесиодом:
Следует также богов ублажить куреньем и жертвой,
Вечером, перед отходом ко сну, и когда поднимается солнце…
При упрощенном ритуале на алтаре для курений, называвшемся thyterion, который изображен на рисунке, сжигались только благовония. Для всех проходивших в Греции религиозных празднеств требовалось значительное количество ароматических веществ. Из этих празднеств наиболее крупными были: Пантеноя, праздновавшаяся в честь богини Минервы (имеется в виду Афина. – прим. пер.), Элевтерия, проходившая в Платое в храме Юпитера, а также Дионисии, посвященные Вакху; однако ни одно из этих празднеств по своим масштабам не могло сравниться с Элевсинскими Мистериями, посвященными Церере. Это празднество продолжалось девять дней, в течение которых мисты – то есть «посвященные» – должны были пройти проверку на стойкость и подвергнуться целому ряду устрашающих испытаний. Тех, кому удавалось без страха встретить пугающие видения, свирепых чудовищ и серьезные опасности, на девятый день празднеств вводили в храм Цереры, посреди которого сверкала изукрашенная золотом и драгоценными камнями статуя богини. Алтарь, на котором курились чистейшие благовония, окружало определенное число одетых в пурпур и увенчанных миртовыми венками жрецов, среди которых на великолепном троне восседал верховный жрец. Он разъяснял посвященным смысл мистерий богини и описывал радости, которые ожидают их в награду за мужество. Посреди Елисейских Полей им должен будет открыться город с изумрудными стенами, мостовыми из слоновой кости и воротами из коричного дерева. Стены этого города окружены каналом, заполненным благовониями, канал этот, шириной в сто локтей, достаточно глубок, чтобы погрузиться в него. От его поверхности поднимается благоуханный туман, который окутывает весь город и опускается ароматной живительной росой. Кроме того, в этом городе блаженства триста шестьдесят пять медовых источников и пятьсот источников сладчайших эссенций. Как стало очевидно позднее, это описание, встречающееся у одного греческого автора, обнаруживает странное сходство с чудесами магометанского рая, которые Коран обещает правоверным. Так проявляется общая для столь различных народов любовь к благовониям.
С присущей им живой фантазией, смешивая мифологию с реальностью, древние греки приписывали благовония божественное происхождение и считали их атрибутами богов. Как мне уже случалось заметить в первой главе, греческие поэты описывали явление богини, обязательно упоминая при этом исходивший от нее амброэический аромат. Боги, наслаждавшиеся нектаром и амброзией – их пищей, недоступной смертным, – по преданию, употребляли и особые ароматы. Гомер описывает туалет Юноны, которая в своих покоях готовится к встрече с Венерой:
Там амброзической влагой она до малейшего праха
С тела прелестного смыв, умастилася маслом чистейшим,
Сладким, небесным, изящнейшим всех у нее благовоний:
Чуть сотрясали его в медностенном Крониона доме,
Вдруг до земли и до неба божественный дух разливался. note 85
Иногда боги снисходили до того, что одаривали находившихся под их особым покровительством смертных собственными благовониями. Когда Пенелопа собирается встречать женихов, Евринома советует ей отбросить скорбь и «натереть благовонным елеем щеки». Добродетельная матрона отказывается, отвечая при этом следующее:
Нет, никогда, Евринома, для них, ненавистных, не буду
Я омываться и щек натирать благовонным елеем.
Боги, владыки Олимпа, мою красоту погубили
В самый тот час, как пошел Одиссей в отдаленную Трою.
Однако во сне Пенелопе является Паллада и изливает на нее волшебное благовоние – видимо, то самое, которое называлось тогда «букетом Венеры».
…Ей, усыпленной,
Все, чем пленяются очи мужей, даровала богиня:
Образ ее просиял той красой несказанной, какою
В пламенно-быстрой и сладостно-томной с Харитами пляске
Образ Киприды, венком благовонным венчанный, сияет;
Стройный ее возвеличился стан, и все тело нежнее,
Чище, свежей и блистательней сделалось кости слоновой. note 86
Фаон, мореплаватель с острова Лесбос, во время одно из своих плаваний доставил на остров Кипр таинственную пассажирку, в которой он с благоговением узнал Венеру. На прощание богиня подарила ему божественную эссенцию которая изменила его грубые черты, и Фаон стал прекраснейшим из смертных. После этого превращения Фаона увидела несчастная Сафо и полюбила его до безумия; когда Фаон отверг ее любовь, Сафо бросилась в море и нашла там свою смерть. Это чудесное средство было куда эффективнее, чем все хваленые изделия современной парфюмерии, все патентованные эликсиры красоты, которыми наши джентльмены могли бы воспользоваться, не опасаясь за жизнь ни одной современной «Сафо».
Тех, кто занимался приготовлением благовоний – а это были в основном женщины – древние греки с их любовью к чудесам считали чародеями. Поэтому основным элементом колдовства, с помощью которого Цирцея пыталась держать Одиссея на своем острове, были ароматические курения; а Медея сварила престарелого Эсона в благовонных травах и таким образом превратила его в цветущего юношу. Заметим, что от такой устрашающей процедуры отказались бы лишь немногие из современных стареющих красавцев, так велико во все времена желание вернуть молодость.
Существует легенда, что нимфа Энона поведала Парису некоторые тайны туалета Венеры, и с помощью этой волшебной косметики Елена Прекрасная обрела свою сверхъестественную красоту, ставшую роковой для греков и троянцев. Вернувшись из Трои, она поведала эти секреты своим соотечественницам, заложив тем самым основы древнегреческого парфюмерного искусства.
Можно заметить, что наряду с использовавшимися для жертвоприношений ароматическими смолами в античной Греции были широко распространены духи на масляной основе с запахом различных цветов, среди которых на первом месте была роза. Гомер обозначает их словом elaion, т.е. «масло», время от времени добавляя эпитеты «розовый» или «амброзийный». Позднее ионийцы употребляли множество разнообразных эссенций, большинство из которых было позаимствовано у искушенных в парфюмерном искусстве народов Азии.
Распространение парфюмерии в конце концов достигло таких масштабов, что Солон издал эдикт, запрещающий продажу парфюмерии; однако этот закон, как и все законы о роскоши, постоянно так или иначе игнорировался, а лавки парфюмеров продолжали существовать и стали прибежищем разного рода бездельников и «золотой молодежи», совсем как в наше время новомодные cafes на юге Европы. Не пренебрегал благовониями даже оборванный циник Диоген и пользовался ими время от времени, хотя ванну считал излишней; правда, из соображений экономии он наносил благовония исключительно на ноги, а юным щеголям, насмехавшимся над его эксцентричностью, резонно объяснял: «Когда вы умащаете духами голову, запах поднимается вверх и от него получают удовольствие только птицы, я же натираю ими свои нижние части, и запах, поднимаясь, окутывает мое тело и достигает носа».
Общим термином для обозначения благовонии в целом было слово myron, которое, согласно Хрисиппу, произошло от слова «moron» (труд), «так как их изготовление – пустой и неблагодарный труд». Здесь я не могу удержаться и не сказать, что этот автор, должно быть, лишен был чутья в прямом и переносном смысле. Лично я склоняюсь к тому, что слово «myron» произошло от слова «myrrh», то есть мирра, которая была одним из известнейших благовоний.
В период расцвета античной Греции ее жители использовали множество различных благовоний и притираний. Основные из них подробно описал в своем трактате о благовониях Аполлоний из Герофил; фрагменты из этого трактата приводит Атеней:
«Лучший ирис растет в Элиде и Цизике; наилучшие духи из роз производятся в Фазелисе, но в Неаполе и Капуе их также весьма хорошо изготавливают. Духи из крокуса (шафрана) лучше всего делают в Соли на острове Сицилия, а также на острове Родос. Наилучшую эссенцию нарда производят в Тарсе, а лучший экстракт виноградных листьев – на Кипре и в Адрамиттии. Кос является родиной лучших духов из майорана и яблок. Египет держит первенство в производстве знаменитой эссенции кипера и втором месте стоят подобные благовония с Кипра и Фенизы, за ними следуют сидонские. Духи, называемые „панафенекум“, производятся в Афинах, а те, что называются „метопиан“ и „мендесиан“, с большим искусством изготавливают в Египте. Метопиан готовят на основе масла, получаемого из горького миндаля. Известно, что качество любых духов зависит от поставщиков сырья, искусства мастера их составлявшего, а не от самого места производства, именно поэтому Эфес некогда славился своей великолепной парфюмерией, в особенности „мегаллиумом“, но теперь эти времена прошли. В частности, Александрия достигла, можно сказать, совершенства в производстве притираний не только потому, что этот город славился своим богатством, но также благодаря знаменитым царицам Арсиное и Беренике, которые уделяли этому ремеслу немало внимания. Наилучший розовый экстракт производился в Кирене при жизни великой Береники. Экстракт виноградных листьев, производившийся в Адрамиттии, ценился некогда совсем невысоко, однако впоследствии благодаря Стратонике, супруге Эвмена, он стал улучшаться и достиг весьма высокого качества. Прежде Сирия производила потрясающие и весьма разнообразные притирания, в частности, с использованием fenum graecum, однако в наши дни ситуация полностью изменилась. Некогда благодаря открытиям одного искусного парфюмера в Пергаме производились драгоценные духи с экстрактом ладана, какие никто не мог получить до этого мастера, но теперь этот секрет уже забыт.» note 87
Теофрасту также принадлежал трактат о благовониях, в котором он писал, что некоторые из них получают из цветов, к примеру, роз, белых фиалок и лилий, а некоторые – из стеблей, листьев или кореньев.
Названия большинства духов, как правило, соответствовали названиям их основных ароматических компонентов, однако некоторым духам имена давались в честь их создателей. К примеру, авторство «мегаллиума» принадлежало парфюмеру по имени Мегалл:
Говорит, чтобы ты принес ей такое масло,
Что и сам Мегалл еще никогда не делал. note 88
Точно так же Перон был известным афинским парфюмером, неоднократно упоминавшимся античными авторами:
Только что я послал человека купить масти
К Перону в лавку; он, выполнив порученье,
К тебе с корицей и нардом придет скоро. note 89
Излюбленными греческими духами были «баккарис» и «псагд» (psagdas или psagdes):
Я умастил себе нос как крокус
Благоухающим баккарисом note 90
Подойди! Посмотрю, какие духи тебе выбрать:
Ты любишь псагдас? note 91
Трижды она умастилась египетским псагдом… note 92
Как сказано у Антифана, любители особой изысканности на каждую часть тела наносили особый аромат:
… Омывается долго
Он в позолоченной ванне и ноги себе умащает —
Пальцы и голени – вязким египетским миром,
Спину и грудь натирает текучим он пальмовым маслом,
Обе руки растирает он мазью с душистою мятой.
Брови и волосы он орошает себе майораном
И натирает колени свои и затылок тимьяном.
Однако наиболее обильно благовония употреблялись во время праздников. Уже в эпоху Гомера было принято, прежде чем пригласить гостя за стол, предложить ему омовение, завершавшееся умащением ароматическими притираниям. В соответствии с этим обычаем Телемах и Писистрат в гостях у Менелая погружаются в ванну:
Начали в гладких купальнях они омываться; когда же
Их и омыла, и чистым елеем натерла рабыня,
В тонких хитонах, облекшись в косматые мантии, оба
Рядом они с Менелаем властителем сели на стульях. note 93
Позднее ароматические вещества использовались не только при омовении перед началом пира, но и непосредственно во время пира подносились в алебастровых или золотых сосудах; гостей также увенчивали гирляндами из цветов. note 94
Филоксен в своем «Пире» описывает этот обычай:
А потом рабы принесли воды омыть руки
И мыло note 95, к которому подмешан был сок из душистых лилий,
И омывали руки настолько теплой водою,
Насколько гости желали. Потом же каждому гостю
Из тонкого льна полотно, наилучшей работы,
И амброзических масел рабы поднесли,
И венки из фиалок душистых.
Ксенофан описывает греческий пир еще подробнее:
Чистый лоснится пол; стеклянные чаши блистают;
Все уж увенчаны гости; один обоняет, зажмурясь,
Ладана сладостный дым; другой открывает амфору,
Запах веселый вина разливая далече; сосуды
Светлой студеной воды, золотистые хлебы, янтарный
Мед и сыр молодой: все готово; весь убран цветами
Жертвенник. Хоры поют. Но в начале трапезы, о други,
Нужно творить возлиянья, вещать благовещие речи,
Должно бессмертных молить, да сподобят нас чистой душою
Правду блюсти… (I)
Хотя упомянутые детали указывают на высокую степень роскоши греческих празднеств, некоторым ценителям роскоши это казалось недостаточным, и они изобретали всевозможные изыски, подобные тем, что описаны в «Жителе Алексиды»:
…Еще изливался
Тот аромат из алебастровой чаши,
Это дарило нам радость, но новое чудо за первым
Быстро пришло: повелел отпустить он на волю
Следом еще четырех голубей, из которых обрызган
Каждый своим ароматом был. Каждая птица
Благоухала приятно, и голуби эти
Разом над нами кружились – и вот дорогими духами
Гости, одежда и мебель – все было омыто.
Вызову зависть должно быть я, если добавлю,
Что и меня самого оросило дождем из нежнейших фиалок.
Такой способ употребления благовоний во время пиров был продиктован не только тем, что это было приятно, но и тем, что ароматические вещества улучшали самочувствие, особенно если их втирали в кожу головы:
Сладким бальзамом главу оросите, и это
Лучший рецепт против любого недуга.
Анакреон советовал также растирать благовониями грудь и область сердца, на которое, как он считал, приятные запахи оказывали успокаивающее действие. Еще одно достоинство благовоний, по мнению древних греков, сформировавшемуся под влиянием идей Эпикура, состояло в том, что они позволяли без неприятных последствий наслаждаться большим количеством вина. Это поверье было очень распространено и упоминается у многих античных авторов. Особо изощренные поклонники Бахуса не ограничивались наружным употреблением ароматических веществ. Они использовали благовония также для того, чтобы улучшить вкус вина, и рецепт некоторых вин входили ароматические смолы, примером может служить миррина, в которую добавлялась мирра; другие вина ароматизировались медом или цветами. Среди богатых и склонных к роскоши афинян ароматические вещества были в большом почете. Исключение составляли философы, осуждавшие эту привычку как проявление изнеженности нравов. Ксенофонт сообщает, что Сократ, которому на пиру у Каллия были предложены духи, отказался от них,заметив при этом, что пользоваться духами подобает женщинам, для мужчины же предпочтительнее то масло, которое используют в гимнасиях. «Ведь если, – добавил он, – умастить свободного и раба духами, они будут пахнуть одинаково, а запах вольного труда и подобающих мужчине упражнений отличает свободного человека».
Рискуя нанести некоторый ущерб репутации Сократа в глазах уважаемых читателей, как беспристрастный историк вынужден добавить, что с таким же пренебрежением Сократ относился к купанию и отнюдь не считал гигиену обязательным атрибутом мудреца.
Хотя греки отчасти переняли у египтян изобретенные ими методы соблюдения гигиены и ухода за телом, в Греции бани никогда не достигали такого развития, как позднее в Риме. Греки довольствовались простым омовением в мраморных бассейнах, устанавливавшихся в общественных местах; дамы совершали те же процедуры дома. Приведенные здесь рисунки сделаны на основе коллекции Британского Музея. Как уже было сказано, древние греки считали, что благовония обладают целебными свойствами, и рецепты наиболее известных снадобий и косметики выбивались на мраморных стелах как в храмах Венеры, так и в храмах Эскулапа. Жрицы различных божеств следовали дорогой античных чародеев, изготавливая составы, которые обладали якобы особыми достоинствами из-за своего божественного происхождения, и таким образом эти изделия долгое время успешно конкурировали с произведениями простых парфюмеров.
Одна прелестная девушка по имени Милита, дочь простого крестьянина, каждое утро плела гирлянды из свежих цветов и возлагала их в храме Венеры, так как бедность не позволяла ей принести богине настоящую жертву. Однажды на подбородке у девушки появилась язва, уничтожившая ее удивительную красоту. Тогда богиня явилась ей во сне и велела приложить к язве несколько роз с алтаря. Милита послушалась, после чего исцелилась и стала еще красивее, так что, в конце концов, она завоевала любовь Кира и взошла на трон Персии. С этого момента роза прославилась как цветок не только красивый, но и целебный; экстракт розы стал основой средств против язв и воспалении, а также различных косметических лосьонов. О ее свойствах писал Анакреон:
Всех недужных исцеляет
И хранит от тленья мертвых. note 96
По сей день царица цветов сохраняет свою двойную ценность и одинаково часто встречается в аптеках и в лабораториях парфюмеров. Однако далеко не все косметические ухищрения гречанок были столь же невинны, как розы Милиты. Затворнический образ жизни быстро отнимал у них немалую часть природной свежести красоты, и с помощью искусственных средств они пытались восполнить утраченное. Греческие дамы покрывал лицо свинцовыми белилами, для щек и губ использовали киноварь или особый корень, похожий на корень аликанта, который называли «пэдерос». Краску наносили пальцем или специальной щеточкой; о том, как это делалось, дает представление приведенная здесь прорисовка с античной геммы. Брови и веки подводили египетским «кохлом» и другими подобного рода составами. Подробнее об этих средствах будет рассказано в следующей главе, так как римляне полностью переняли греческую косметику.
К окрашиванию волос часто прибегали те, кто, подобно Эсону, желал вернуть молодость, не проходя при этом устрашающей процедуры, которой подвергла старца Медея. Когда скульптор Мирон был отвергнут Лаисой, которая прославилась не только красотой, но и умом, страстно влюбленный семидесятилетний старец решил избавиться от своей седины. Он окрасил волосы в великолепный черный цвет и на следующий день отправился к красавице, решив вновь попытать счастья. Но его постигло еще большее разочарование, так как Лаиса смеясь над его притязаниями, ответила: «Как я могу дать тебе то, в чем я вчера отказала твоему отцу?»
С глубокой древности греки использовали благовония при совершении погребальных обрядов. Гомер описывает, как Ахиллес вместе с товарищами отдавал последние почести своему другу Патроклу:
Там же расставил он с медом и со светлым елеем кувшины,
Все их к одру прислонив… note 97
Такую дань уважения греки считали своим долгом оказать даже врагу, и из той же «Илиады» мы узнаём, что Ахиллес приказал умастить благовониями тело Гектора, прежде чем отдать его Приаму. note 98
Для сожжения мертвых обыкновенно складывался погребальный костер, друзья покойного присутствовали при сожжении, бросали в огонь благовонные курения и совершали жертвенные возлияния вином. После этого кости и пепел собирали, промывали вином, смешивали с ценными ароматическими маслами и помещали в погребальную урну, подобную тем экспонатам Британского Музея, что представлены на рисунке. В «Одиссее» этот обряд описан устами Агамемнона, рассказывающего Ахиллесу о его же, Ахиллеса, погребении (тени погибших героев беседуют в Аиде, царстве мертвых. – прим. пер.):
…Когда же Гефестово пламя пожрало
Труп твой, с восходом Денницы мы собрали белые кости,
Чистым вином их омыли, умастили мазью; златую
Урну дала сокрушенная мать… note 99
Было принято также осыпать гробницы умерших цветами и орошать благовониями; видимо, следуя именно этой традиции, Александр Великий при посещении Трои умастил и увенчал гирляндами статую Ахилла.
Благовония были настолько важной составной частью погребального обряда, что в гробницах небогатых людей взамен настоящих сосудов с благовониями делались их изображения, дабы не оставить умершего вовсе без них. note 100
Как истинный эпикуреец, Анакреон предпочитал наслаждаться благовониями и цветами при жизни, нежели предоставлять потомкам приносить эти сокровища в жертву душе после смерти. В одной из од он прямо восклицает:
Жизнь пройдет и превратимся
Все мы скоро в горстку пепла.
Что поить напрасно землю,
Умащать могильный камень?
Увенчай, покуда жив я,
Умащай меня елеем
И зови на пир красавиц. note 101
Туалет был настолько ответственным делом, что в Афинах был учрежден специальный трибунал, призванный следить за соблюдением предписанных традицией правил в одежде. Женщины, замеченные в несоответствующем установленному порядку укороченном пеплуме или плаще, а также с неподобающей прической, подлежали предусмотренному для нарушителей наказанию – денежному штрафу, который иногда доходил до тысячи драхм. Однако следует заметить, что едва ли эти законы сильно мешали греческим дамам проявлять фантазию в своих уборах. Кокетство греческих красавиц, без сомнения, получило дополнительный стимул, и дошедшие до нас изображения ясно показывают, какой превосходный вкус проявляли гречанки в своих нарядах и в особенности прическах. И мужчины, и женщины в античности скручивали волосы на макушке в узел, и такой вариант прически у мужчин назывался «кробилос», а у женщин – «коримбос». Дамы дополнительно украшали этот узел золотыми заколками в форме кузнечиков. Однако это относительно простое украшение со временем сменилось множеством модных разновидностей, среди которых наиболее распространенными были варианты, называвшиеся кекрифалос, саккос и митра. Первый представлял собой своего рода чепчик, сделанный из сетки, и такой вариант головного убора мы уже встречали у евреев; позднее он много раз появлялсяв разные эпохи и у разных народов; это обстоятельство еще раз доказывает, что новое – это хорошо забытое старое. «Саккос» был названием плотного мешочка, который изготавливали обычно из шелка или шерсти, а митра, позаимствованная у азиатских народов, представляла собой матерчатую повязку, пестроокрашенную, различными способами укреплявшуюся на голове. Существовало еще множество вариантов оформления прически, таких, как «строфос», «нимб», «кредемнон», «фолия» и многие другие, но приведенные здесь рисунки могут дать куда лучшее представление о них, нежели словесное описание; и весьма вероятно, что уважаемый читатель сможет найти среди них несколько таких, какие могли бы в нынешнем салоне сойти за последний крик моды.
Мужчины по достижении совершеннолетия по традиции обрезали волосы и приносили их в жертву кому-либо из богов. К примеру, Тезей для совершения этой церемонии отправился в Дельфы и посвятил свои волосы Аполлону. Затем волосы вновь отрастали, и стригли их только в знак траура. В соответствии с этой традицией друзья Ахилла остригли волосы при погребении Патрокла:
…Друзья посредине несли Менетида Патрокла
Всё посвященными мертвому тело покрыв волосами. note 102
В некоторых областях Греции, напротив, было принято носить короткие волосы и отпускать их в период траура:
Свободно волосы ее росли теперь,
И их длина о скорби говорила. note 103
Это еще раз доказывает, что внешние проявления траура являются всего лишь принятой в обществе условностью, и белые одеяния скорбящих в Китае связаны с тем же самым горем, с каким у нас – темные траурные одежды.
note 104Гесиод
note 105Гесиод
|3] «Илиада», песнь XIV (пер. Н. Гнедича)
note 106«Одиссея», песнь XVIII (пер. В. Жуковского)
note 107Deipnosophistei, т. XV
note 108Страттис, «Медея»
note 109Антифан, «Антея»
note 110Гиппонакс
note 111Аристофан
note 112Эвбул
note 113«Одиссея», песнь IV (пер. В.Жуковского)
note 114Athenaeus, Deipnos., т. XV
note 115Хотя греческое слово smhgma (smegma) обыкновенно переводят словом «мыло», я полагаю, что в действительности речь идет о разновидности ароматизированной мылистой глины, которая до сих пор употребляется на Востоке, так как мыла в современном понимания греки не знали.
note 116Анакреон, XXXV ода
note 117«Илиада», песнь XXIII (пер Н. Гнедича)
note 118«Илиада», песнь XXIV (пер. Н. Гнедича)
note 119«Одиссея», песнь XXIV (пер. В. Жуковского)
note 120Aristophanes, Eccles. 1948
note 121Анакреон, оды
note 122«Илиада», песнь XIII (пер. Н. Гнедича)
note 123«Кассандра», 973
(I) пер. А. С. Пушкина.
Глава VI. Рим.
"Скажите, девушки, какая лицу подойдет забота
И что вашему телу сохраняет стройность…"
Овидий.
В первый период своей истории Рим имел очень слабое представление о существовавших в ту пору благах цивилизации. Его жители, находившиеся в постоянной вражде со своими соседями, были далеки от занятий искусством, что свойственно мирной жизни, их нестриженные волосы и растрепанные бороды могли скорее устрашать врагов, нежели привлекать взгляды прекрасного пола. Единственным приятным запахом, к которому они в тот период привыкли, был запах вербены или какой-либо другой пахучей травы, которую собирали в полях, связывали в пучок и подвешивали над входом в дом, чтобы избавиться от дурного глаза – il malocchio, как называют его современные потомки римлян, до сих пор сохранившие древние поверья. Верования римлян в ту эпоху были довольно примитивны, а жертвоприношения, если верить Овидию, весьма просты:
Встарь, чтобы милость богов заслужить человеку, довольно
Было полбы и с ней соли блестящих крупиц;
Ладана нам ни Евфрат, ни Индия мазей не слала,
И не известен тогда был нам и красный шафран.
Дымом курился алтарь довольный травою сабинской,
И, разгораясь на нем, громко потрескивал лавр.
Тот, кто к венкам из цветов луговых приплести без усилий
Мог и фиалок еще, истинным слыл богачом. note 124
Однако с тех пор, как римляне начали завоевывать греческие колонии на юге Италии, получившие название Великой Греции, они постепенно перенимали обычаи захваченных земель, входя во вкус утонченной роскоши. Одновременно римляне заимствовали и религиозные церемонии покоренных народов; на многих предметах и изображениях, обнаруженных в Геркулануме и Помпее, лежит заметный отпечаток греческого влияния. Описание римских религиозных традиций, начиная с этого момента стало бы дословным повторением аналогичных описаний предыдущей главы, для чего вполне достаточно присвоить тем же самым предметам новые названия. Ларец для жертвенного фимиама, называвшийся в Греции libanotris, стал называться «acerra»; thyterion, то есть алтарь, получил название «ага turicrema», курильница, называвшаяся в Греции thumiaterion, была переименована в «turibulum». Приведенные иллюстрации создают представление о том, как выглядели перечисленные предметы. Изображение ларца сделано на основе барельефа из музея Капитолия, алтаря по материалам античной живописи, а бронзовая курильница была найдена при раскопках Помпеи. Изображенный на следующем рисунке передвижной алтарь для курений был также найден при раскопках; его могли использовать в разных храмах и в различных стационарных алтарях. Погребальные обряды всегда столь тесно связаны с религиозными идеями, что нетрудно догадаться о сходстве этих обрядов у греков и римлян. Первоначально римляне хоронили мертвых в земле, но после усвоения греческих обычаев стали предавать их сожжению таким же способом, какой был описан в предыдущей главе, помещая затем кости в погребальную урну с добавлением более или менее ценных благовоний – в зависимости от достатка покойного. Богатые люди обыкновенно строили склепы, где в нишах устанавливались погребальные урны всех умерших членов семьи; изображение такого склепа с погребальными урнами приводится на рисунке. Хотя в своей частной жизни римляне также переняли большую часть греческих обычаев, некоторые черты быта имеют иное происхождение и заслуживают отдельного исследования. В 454 году некий сицилиец по имени Тицинус Менас принес в Рим моду брить бороду и выписал со своей родины несколько искусных брадобреев, которые открыли цирюльни в портике Минуция недалеко от храма Геркулеса. Эту моду подхватили Сципион Африканский и самые блестящие патриции, и вскоре чисто выбритый подбородок и умащенные ароматическим маслом волосы стали обязательным признаком знатного человека; бороды же остались только у рабов и простолюдинов.
