Текст книги "Путешествие вокруг света на корабле «Нева» в 1803–1806 годах"

Автор книги: Ю. Лисянский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Мы нашли тут короля, королеву, их дочь и сына с несколькими родственниками и приближёнными. Между ними находилась также молодая женщина, которая почитается богиней острова. Из всего её обхождения можно было тотчас приметить, что она старается во всём соответствовать оказываемому ей почтению. Одарив всю королевскую фамилию ножами, ножницами, зеркалами, набойкой и прочими мелочами, мы распрощались с ней. При выходе Робертс показал мне дитя королевского сына, почитаемое островитянами также за божество, которое держал дядя на своих руках. Я желал, чтобы его поднесли ко мне поближе, но мне ответили, что сделать это никак нельзя, ибо на место, где живет дитя, наложено табу. Я тотчас подошёл к младенцу сам и покрыл его тонким холстом. Тогда пришла к нам и вся королевская фамилия, но из народа ни один человек не смел приблизиться.

Осмотрев как само жилище короля, так и пристроенные к нему здания, из которых одно служит вместо столовой, а другое кладовой для хранения разных хозяйственных вещей и припасов, мы пошли в дом к Робертсу.

Дорога от королевского дома идёт по горе, с которой можно видеть залив и разные насаждения, находящиеся в долинах. Жилище Робертса было не так обширно, как у других знатнейших жителей острова, однако же, оно было окружено довольно большим количеством кокосовых, хлебных и других плодовых деревьев. Отдохнув немного в его доме, мы пошли на кладбище. Тут находится несколько весьма грубо вытесанных статуй, означавших место могил. Один труп лежал просто на деревянной толстой доске на высоких шестах, а сверху был покрыт сделанной из листьев крышей. Повидимому, он лежал уже весьма давно, ибо, кроме костей, ничего не осталось. Более всего обратил моё внимание один памятник, поставленный недавно умершему жрецу. Он сделан из кокосовых листьев, довольно хорошо сплетённых наподобие беседки. В середине находится возвышение, а перед ним жертвенник из тех же листьев, которые своей зеленью радуют взор. По кладбищу разбросано множество кокосовых корок, которые мешали нам ходить. По указанию Робертса, они разбросаны островитянами нарочно и являются жертвоприношением умершим. На голове одного истукана лежал целый кокосовый орех.

К нашим судам мы возвратились по другой дороге и заходили в разные дома островитян. Все они построены одинаковым образом и не только не отличаются от королевского, но иные из них даже красивее и чище.

Множество островитян непрестанно следовали за нами, без всякого оружия, имея при себе разные вещи, которые они желали променять нам на железо, ножики и другие безделицы. Мы накупили множество тканей, оружия, украшений и тому подобного.

По прибытии нашем к берегу, квартирмейстер корабля «Надежда» уведомил Крузенштерна, что во время его отсутствия оторвался у катера якорь, который отыскать он никак не мог. После внимательного осмотра кабельтова [90]90
  Кабельтов – трос особой свивки (не путать с морской мерой длины).


[Закрыть] мы удостоверились, что островитяне отрезали его полученными от нас ножами.

Лишь только взошёл я на корабль «Нева», ко мне явился король с каменным топором, который отдал нам за железный топор. Спустя несколько минут он опять возвратился и просил меня променять такой же топор на свинью. А так как король пожаловал к нам в такое время, когда мы были за столом, то его величество, по моему приглашению, сел вместе с нами обедать. Оладьи с мёдом ел он с большим удовольствием, а рюмки с портвейном выпивал досуха, хотя и морщился. По окончании обеда наш гость отправился в своё жилище уже навеселе.

14 мая. Поутру пришёл от королевы нарочный сказать мне, что если я пришлю своё гребное судно, то она со своими родственницами охотно посетит наш корабль «Нева», прибавив, что на лодках островитян ездить ей запрещено. Это сделано, кажется, для того, чтобы неприятель не мог увезти столь знатных особ. Я тотчас отправил к берегу ялик и перед полднем имели мы удовольствие видеть на своём корабле королеву, её дочь, невестку и племянницу. Мы угощали их по возможности и, одарив, отправили всех назад.

Как сама королева, так и другие были покрыты жёлтой тканью и намащены кокосовым маслом, которое хотя и придаёт телу большой лоск, но пахнет весьма неприятно.

Молодые женщины все недурны, а особенно невестка, или мать того ребёнка, которого островитяне почитают божеством. Она дочь короля владеющего заливом Гоуме, и называется Ана-Таена. Между её отцом и свёкром происходила почти непрестанная война как на суше, так и на море. Но с того времени, как сын короля Катонуа женился на дочери короля залива Гоуме, война на море прекратилась, потому что невеста привезена была по воде. Если, по каким-либо неприятным обстоятельствам, она принуждена будет оставить мужа и возвратиться к родителям, то война, которая продолжается ныне только на суше, может возобновиться и на воде. Напротив, если она умрёт в этой долине, то последует вечный мир. Этот договор так понравился островитянам, что все они единодушно признали виновницу общего покоя за богиню и, сверх того, положили почитать и детей её божествами.

Лишь только гости наши уехали, королевский брат привёз к нам свинью за полученный им топор, а поросёнка с целой лодкой кокосовых орехов – за одного селезня. Я очень доволен, что имел случай оставить на острове утку и селезня, которые, принеся нам прибыль, конечно, не будут бесполезны и своим новым хозяевам.

15 мая. Желая как можно более запастись съестными припасами, я и Крузенштерн, взяв с собой некоторых офицеров, поехали в небольшой залив Жегауа, находящийся около 3 1/2 миль [6 км] к западу.

Лишь только мы показались, как жители окружили нас со всех сторон, мужчины с плодами и уборами, а женщины с разными растениями. Выйдя на берег, мы прямо пошли в королевский дом, где позавтракали и отправились осматривать местоположение губы.

Хотя в короткое время мы успели выменять до 60 ветвей бананов, но свиней, которых впрочем здесь довольно много, достать никак не могли. Король сперва обещал променять борова на топор, но после передумал. Правда, торговля наша была неудачна, однако же, мы не могли считать эту поездку бесполезной. Напротив того, она доставила нам случай осмотреть и описать небольшую, но прекраснейшую гавань, которая защищена от всех ветров. Вход в неё несколько узок. Но так как перед ним не более 21 сажени [38 м] глубины, то, в случае безветрия или противных ветров, он весьма удобен для верпования [91]91
  Верпование – передвижение судна при помощи завоза верпа (небольшой якорь).


[Закрыть], а при южном ветре в том не будет никакой нужды. У самых берегов эта гавань довольно глубока, особенно с южной стороны. Саженях в тридцати пяти от песчаной вершины глубина её 2 1/2-3 сажени [4,5–5,5 м], чем же дальше, тем она становится глубже. При входе в неё есть небольшое селение и прекрасная речка, которую я назвал Невкой.

16 мая, запасшись необходимым количеством кокосов и других растений, мы весь день готовились к продолжению предстоящего нам пути. Робертса, за оказанные им во многих случаях полезные для нас услуги, я наградил холстом, железом и прочими нужными вещами, кроме пороху, хотя он и весьма убедительно его просил. Мной положено было за непреложное правило не оставлять островитянам ни малейшего количества этого губительного вещества. Он получил ещё от меня множество разного рода семян европейских растений, которые могут быть полезны как для самих жителей, так и для приезжающих к ним.

17 мая в 5 часов поутру мы начали сниматься с якоря, а около 9 часов были уже под парусами. Ветер дул с берега, и потому мы несколько отошли от якорного места, но вскоре потом он совсем переменился. Ожидая такой перемены ветров, которая при наличии гор, окружающих залив, бывает почти беспрестанно, я велел заблаговременно приготовить катер с верпом и ялик для буксира. Видя, что, при всём нашем старании продвигаться вперёд, наш корабль тащило в противоположную сторону, мы должны были тянуться на завозах. В это время сильное течение воды влекло к берегу корабль «Надежда», шедший впереди нас, так что буруны показывались у него под кормой. Это обстоятельство заставило меня, оставив свои завозы, послать немедленно катер в помощь «Надежде». Когда он к нам возвратился, то я приказал завести три кабельтова на ветер, а к вечеру, поставив марсели, вышли мы в море при вихре с дождём.

Перед этим посетил меня в последний раз король. Он шутил на счёт бывших у нас за три дня перед тем посетительниц, не исключая и своей жены, уверяя, что все они чрезвычайно довольны нами, а особенно богиня, которой я подарил золотой шнурок на шею. В это время оторвался бочёнок, привязанный, вместо томбуя [92]92
  Тамбуй – металлический или деревянный поплавок, служащий для указания места отданного якоря.


[Закрыть], к верпу, по которому мы тянулись. Тотчас отправлена была лодка за водолазом, но еще до его прибытия мы зацепили за кабельтов кошкой (Кошкой называется небольшой четырёхлапый якорь с крюками, употребляемый для вылавливания чего-нибудь, находящегося в воде.) и вытащили его. Король, весьма довольный нашим приёмом, распрощался с нами обыкновенным образом, т. е. не говоря никому ни слова, и отправился домой со всей своей свитой.

В 10 часов вечера, удалясь от берега около 3 миль [5,5 км], мы легли в дрейф для подъёма гребных судов и для ожидания корабля «Надежда», который оставался еще на якоре.

Я было забыл упомянуть о ракетах, которые были пущены вчера вечером с тем намерением, чтобы узнать, за что сочтут их островитяне. Король уверял меня, что народ приведён был ими в чрезвычайное изумление, и сколько Робертс ни старался уверить их, что ракеты пущены были только для того, чтобы повеселить их, все бывшие тогда на берегу перепугались до смерти. Как только появился огонь, они заключили, что эти ракеты – звёзды, которые мы могли выпускать когда и куда хотим, и что они, не исчезая в воздухе, возвращаются к нам опять.

Глава шестая. Описание островов Маркизских и Вашингтонавых, особенно Нука-Гивы

Местоположение Маркизских и Вашингтоновых островов. – Описание острова Нука-Гивы. – Образ правления. – Обряды при погребении. – Табу.

Мая 1804 г. Острова Маркизские: Фагу-Гива [Футу-Гива], Мотане [Сан-Педро], Тоу-Ата [Фаху-Ата], Гоива-Гова [Гиваоа, Ла Доменика] и Фатугу [Футу-Хугу] лежат, по сделанным мною лунным наблюдениям, между 138°18 и 138°55 з. д. и между 10°30 и 9°25 ю. ш. Первые четыре открыты в 1595 году испанским мореплавателем Алваро-Менданья де Неира, а последний Куком. Вашингтоновы [93]93
  Вашингтоновы острова – северная группа вулканических Маркизских островов в восточной части Полинезии. Состоит из шести крупных островов и нескольких коралловых рифов. Наиболее крупный остров – Нука-Гиза, далее следуют Уу-Уака (Вашингтон), Уа-Пу, Мотуити, Хиау, Хатуту.


[Закрыть] же острова – Уа-Боа, Уа-Гунга [Уахуга], Нука-Гива, Гиау и Фатуда – находятся к северо-западу от Маркизских. Из них первые три простираются в ширину около 35 миль [64 км], а в длину до 40 миль (74 км). Они найдены в 1791 году в мае месяце Инграмом, начальником американского купеческого корабля из Бостона, шедшим к северо-западному берегу Америки. Хотя все вышеуказанные острова составляют один архипелаг, но поскольку они сделались нам известны в разные времена, а не все сразу, то я и разделяю их на две части.

Я займусь описанием одного только острова Нука-Гивы. О прочих же ничего не могу сказать более, как только то, что они возвышенные, утёсистые и неправильные, вследствие находящихся на них многочисленных хребтов, кроме Тоу-Аты, показавшегося мне в некоторых местах отложе прочих. Удивительно, что ни один из островов не имеет конической возвышенности, но каждый из них представляется как бы прямо поднимающейся из моря стеной.

Остров Нука-Гива я считаю самым большим из всех, составляющих эту группу, или архипелаг. Утёсами же и высотой он походит на прочие. Мы увидали его, находясь на южной оконечности острова Уа-Гунга, хотя в это время горизонт был покрыт туманом. Обойдя почти вокруг весь этот остров, я могу сказать, что у самых берегов его повсюду довольно глубоко, и опасных мест, которые трудно заметить, совсем нет. По восточную сторону, которая весьма утёсиста, лежит губа Готышева. Она, как кажется, ничем не закрыта от восточных ветров, которые здесь дуют почти беспрерывно, и должна быть опасна для судов.

По южную сторону острова есть три залива: Гоуме у юго-восточной оконечности и Жегауа у юго-западной. Этот залив может называться настоящей гаванью, в которой корабли могут удобно чиниться, ибо изобилует нужными к тому материалами и весьма удобен для заготовления пресной воды. Местные жители показались мне приветливыми и, верно, с великою радостью будут принимать приезжающих к ним европейцев. Третий залив называется Тай-о-Гайа. Он лежит на середине этого берега, имеет хорошее якорное место, и так как он окружён горами, то вход и выход для кораблей могут быть довольно затруднительны. Впрочем, выбрав удобное время и держа в готовности якоря и гребные суда для буксира, нечего опасаться. Как только покажутся острова Митао и Мутонуе, находящиеся по обеим сторонам устья залива, должно держать путь ближе к первому. Острова эти лежат к берегу так близко, что издали отличать их весьма трудно. При выходе из залива нужно держаться восточного берега, так как, какие бы ветры ни дули внутри него, в море они бывают, большей частью, с востока-северо-востока до востока-юго-востока. Лучшее якорное место – под прикрытием юго-восточного мыса, где глубина 14 сажен [25 м], грунт – песок с илом.

Хотя в Тай-о-Гайе, ввиду буруна, неудобно наливаться водой, однако же, жители так услужливы, что стоит только баркасу остановиться на верпе подле берега и спускать бочки в воду, как целая толпа плавающих островитян будет их подхватывать и, налив водой, доставлять обратно с такой поспешностью, что часа в два можно ими наполнить большой баркас. С такой же скоростью доставляются островитянами на гребные суда и дрова, которые можно рубить у самого берега. За всё это мы давали каждому из них по куску обруча в 12 см длиною.

Вследствие кратковременного пребывания и незнания местного языка, мы, конечно, расстались бы с этими местами без всяких других сведений, кроме только того, что могли сами увидеть или заключить по одним догадкам, если бы не помог нам Робертс, которого судьба, как бы нарочно, на наше счастье завела сюда. Около семи лет назад он ушёл с купеческого судна сперва на остров Тоу-Ата, где прожил два года, и, переехав потом в Тай-о-Гайю, пользуется теперь некоторым уважением новых своих соотечественников, ибо женат на королевской родственнице и имеет землю.

Нука-Гива, подобно прочим островам этого архипелага, управляется многими владетелями, которые, к сожалению, находятся почти в беспрестанной войне между собой. Хотя всё достоинство этих старшин заключается более в имени, нежели в существенной власти, однако же, им предоставлены некоторые особенные перед прочими преимущества, как-то: лучшие и обширные земли, уважение народа и право в хороший урожай брать четвёртую часть плодов, принадлежащих их подданным, в другое же время – смотря по обстоятельствам. Эти правители вступают во владение наследством. Хотя вести войны со своими неприятелями они не могут без согласия народа, однако же, нередко бывают орудием для прекращения кровопролития. Примером этому могут служить жители залива Тай-о-Гайя. Они имели непримеримую вражду с жителями двух других заливов, лежащих по обе стороны от него. Война между ними происходила непрерывно как на суше, так и на море. Но с того времени, как королевский брат женился на дочери правителя одного из этих заливов, а сын его на дочери старшины другого, оба эти народа, по крайней мере на море, прекратили неприятельские действия. Если же жёны их окончат свою жизнь у мужей, то между народами война прекратится навсегда. Было бы весьма утешительно, если бы все правители последовали их примеру и тем доставили бы вечный мир своим подданным.

Судя по тому, что у нукагивцев есть жрецы, они должны иметь и веру, но в чём она состоит, неизвестно. Гражданских же законов у них никаких нет, и каждый, набрав себе множество приверженцев, всё право поставляет на силе. Нахальство, воровство и даже смертоубийство хотя и почитаются у этих диких народов пороками, однако, кроме мщения от обиженного или от его родственников, никакому другому наказанию не подвержены. Установленных обрядов богослужения также нет.

Тело покойника обыкновенно обмывается и кладётся на доску среди дома. Родственники и посторонние посещают его до выноса. Первые выражают свою печаль рыданиями, царапая при том своё тело до крови зубами какого-либо животного, острой раковиной или чем-нибудь другим, а прочие – как хотят.

После этого умерший относится на кладбище, ставится на возвышенной площадке и там истлевает. В военное время тела и кости умерших зарываются в землю, чтобы они не попались в руки неприятелю, ибо не может быть обиднее жителю Маркизских островов, как видеть голову своего родственника привязанной к ногам соперника. Робертс уверял меня, что после смерти жреца приносятся в жертву три человека. Двое из них вешаются на кладбище, и кости их, когда они спадут на землю, превращают в пепел, а третьего разрывают на части и съедают. Голова же его обыкновенно надевается на истукана. На такое жертвоприношение определяются, однако же, не свои люди, но украденные у соседей, которые, узнав о том, ведут войну с похитителями от 6 до 18 месяцев. Впрочем, продолжение её зависит от наследника умершего, который по кончине своего родственника удаляется в неприкосновенное место (т. е. на которое наложено табу). Пока он не оставит своего убежища, смертоубийство между двумя народами не прекращается. Во время пребывания наследника в этом самовольном заключении, ему оказывают всяческое внимание и не отказывают ни в чём, хотя бы он потребовал человеческого мяса [94]94
  Людоедство (антропофагия, или каннибализм (Это название происходит от названия караибы, или канибы, – племени американских индейцев, которое встретил Колумб на Антильских островах.)) довольно широко распространено на низких ступенях развития человеческого общества как действие магического характера. Вопрос же об употреблении человеческого мяса с целью утоления голода считается спорным, как у отсталых народов, так и в прошлом человечества. Достоверных данных о постоянном употреблении в пищу человеческого мяса не существует. Оно могло быть связано с голодовками и является скорее эпизодическим. Неверны также представления о связи Л. с человеческими жертвоприношениями. Как магическое действие, Л. выражается в поедании какой-либо части тела убитого врага или пленника, особенно его сердца, печени и глаз, и питье его крови, с целью присвоить себе силу и удачу убитого, а также уничтожить его душу. При этом существует уверенность, что загробная месть со стороны убитого становится невозможной, если будут уничтожены важнейшие органы его тела, а с ними и его душа. В древней Мексике существовал обряд поедания «божества», заместителем которого избирался какой-либо человек. Этот обряд представлял собой развитую форму магического Л. Пережитки аналогичных магических действий сохранились в христианском обряде причащения.


[Закрыть]. По окончании столь нелепой и несправедливой войны, следуют пиршества и всякого рода забавы и увеселения.

Хотя прежние путешественники и заключали, что здешние женщины не имеют ни к кому супружеской обязанности, однако же, заключение это неверно. Супружество на этих островах соблюдается так же, как и в Европе, а если и есть какая-либо разница, то разве в самых маловажных обстоятельствах. Хотя здесь, как уже упомянуто выше, нет никакой законной расправы и суда, однако же, обычай утвердил некоторые правила, служащие для обуздания виновных. Например, если муж узнает о неверности своей жены, то он всячески старается достать жену своего соперника и воздать ему равное за равное. При совершении браков (Всё сказанное мной здесь и Маркизских островах относится также и к Вашингтоновым.) наблюдают следующий обряд. Молодой человек, полюбив девицу, старается познакомиться с ней наедине или идёт прямо к её отцу и объявляет ему о своём намерении. Когда предложение его принято невестой и родными, то он с того же дня живёт с ней в самом тесном согласии. Если через некоторое время они друг другу понравятся, то дело оканчивается тем, что молодые переезжают в свой дом. Женщины богатых семей имеют обыкновенно по два мужа. Один из них может быть назван господином, а другой домашним прислужником. В отсутствии же первого он заступает его место. Он обязан следовать за женой везде, где настоящему её мужу не случится быть. Такие помощники выбираются иногда после брака, а гораздо чаще бывает, что в одно и то же время сватаются двое, с тем, что один из них заступит первое, а другой второе место. Последние обыкновенно бывают люди необеспеченные, но с хорошими качествами и достоинствами. Островитяне считают вполне допустимым, если жена родит и на другой день после свадьбы, и ребёнок признаётся законным. Брачные разводы совершаются здесь с такою же лёгкостью, как и свадьбы. Если между мужем и женой возникает несогласие или они друг другу не полюбятся, то расходятся без всяких околичностей. Муж берёт себе другую жену, а жена вступает в новый брак. Хотя принятым обычаем запрещается родственникам вступать в супружество ближе второго колена, однако же, бывают случаи, что отец живёт со своей дочерью, а брат с сестрой. Впрочем, такие связи считаются пороком. Нам рассказывали, что за несколько лет перед этим один нукагивец сделался любовником своей матери, но островитяне уверяли при том, что такого примера прежде никогда не было. Из этого можно заключить, что права матери почитаются здесь священными.

При рождении детей маркизцы соблюдают только один обряд, состоящий в отрезании пупа у новорождённого. До того времени, пока этот обряд еще не совершён, никто не может ни входить в дом, где родился младенец, ни выходить из него. Такое запрещение называется здесь табу [95]95
  Табу, или «тэпу», – слово, общее всем полинезийским языкам. В переводе означает «особенно отмеченный». Выражает запрет производить те или иные действия и обособляет человека, предмет или действие от обычных, общеупотребительных, разрешённых явлений. Противоположное Т. понятие – ноа – всеобщий, обычный. Табу имеет два значения. Предмет или действие выделяется как Т. или потому, что является священным, или же потому, что признаётся нечистым.


[Закрыть]. Их бывает, сколько я мот заприметить, два. Одно духовное, а другое королевское. Первое налагается жрецами, а последнее королём. Хотя нарушители табу наказываются примерным образом, однако же, это нарушение, особенно людьми сильными, делается нередко. Каждый из здешних жителей пользуется имуществом, доставшимся или по наследству или благоприобретённым. У богатых насаждения, дома, лодки и прочая собственность содержится в довольно хорошем порядке, у людей бедных господствует скудность и даже совершенная нищета. Дома нукагивцев представляют род беседки, сделанной из тонких шестов. Из них задние и боковые ставятся обыкновенно стоймя, а передние кладутся изредка и притом так, что их, в случае надобности, можно вынимать. Крыша делается из листьев хлебного дерева и издали походит на нашу соломенную. Во всём доме больше одного помещения не бывает, оно без окон и с широкой дверью посередине. В одном только королевском доме видел я перегородку с дверью, которая была столь низка, что сквозь неё можно было пролезть не иначе, как на коленях, да и то с большим трудом. Лучшие строения стоят на довольно возвышенных площадках из камня, который хотя не обтёсан, но хорошо подобран. Внутренность дома, лучше сказать, пол, разделяется на две части бревном. Из них ближайшая к стене устилается сухой травой, а потом рогожами, на которых спят, передняя же часть служит для сидения. Чистота и опрятность нукагивских жилищ мне весьма понравились. Под крышей и по стенам обыкновенно вешается разная посуда и другие вещи, выдолбленные из дерева, а также военные уборы и оружие. В некоторых домах я видел множество зрелых кокосов, живописно развешанных по стенам. Кроме этих жилищ, каждый зажиточный островитянин имеет ещё особое строение такого же почти рода, которое служит вместо столовой, а особенно в праздничное время. На него налагается табу для женщин, которые не только не могут туда входить, но даже проходить той дорогой, на которой перед постройкой лежал камень для фундамента. К этому надо добавить ещё магазин для запасов и небольшой огород, в котором растут деревья, из которых делают островитяне употребляемую ими ткань. Эти магазины или погреба не что иное, как кругловатые ямы, уложенные булыжником. Стены и пол обмазаны глиной и покрыты ветвями и листьями. В них хранятся продукты, состоящие, большей частью, из разных кореньев, и плоды хлебного дерева. Припасы кладутся на упомянутые листья, потом засыпаются глиной с песком, а напоследок землёй. Этот способ, по уверению жителей, наилучший для сбережения плодов и кореньев. Особых кухонь видеть мне нигде не случалось, а каждый готовит свою пищу на открытом воздухе перед домом. Плоды хлебного дерева и коренья пекут, обернув их листьями. Свинину же приготовляют иным образом. Сперва вырывают яму и, положив в неё дров, кладут на них булыжник и дают ему раскалиться. Потом булыжник очищается от пепла, который вынимают из ямы, устилают яму листьями и, наконец, кладут совершенно очищенную целую свинью (которых здесь всегда давят, а не колют). Сверху покрывают её листьями, потом булыжником, засыпав его землёй. Животное остаётся в яме до тех пор, пока совсем не изжарится. Так как этих животных на Нука-Гиве не очень много, то нередко случается, что зажаренная свинья принадлежит многим семействам. В таком случае она делится на части по изготовлении и раздаётся хозяевам; Если мясистые части не дожарились, тогда приготовляется другая печь, подобная первой, и сыроватые куски жарят вторично.

Все мои старания получить точные сведения о числе жителей Нука-Гивы были тщетны. По уверению же Робертса и судя по тому, что довелось видеть самим, можно полагать, что их на одном только южном берегу до 4 000 человек.

Здешние жители весьма статны и красивы, а особенно мужчины, которые ростом и чертами лица не уступят никакому европейскому народу. Цвет тела их темноватый, волосы чёрные и прямые. Богатые или знатные нукагивцы имеют довольно светлый цвет кожи, так, что если бы они с самого детства одевались по нашему обычаю, не испещряли (Вышеупомянутое испещрение здесь называется «тэту». Оно делается наколкой на коже и никогда не сходит. Для этого употребляется небольшая кость с несколькими острыми зубцами, вправленная в тонкую бамбуковую палочку.) бы своего тела разными узорами и не намазывали его кокосовым маслом, то по цвету кожи не уступали бы южным европейцам. Татуировка здесь в таком употреблении, что редко можно видеть человека, тело которого и голова не были бы испещрены фигурами. У многих, как, например, у короля и его родственников, нет на теле ни одного места, которое было бы оставлено в природном его виде. Этот обычай сперва показался мне странным, но напоследок телесная пестрота островитян казалась мне весьма красивой. Женщины, однако же, не испещряют своего тела. Они имеют только некоторые черты на руках, губах и на ушах около отверстий, в которые продеваются серьги.

Мужчины не прикрывают своей наготы никакой одеждой. Иногда они носят что-то вроде полотенец для прикрытия тех частей тела, которые, как кажется, и сама природа желала утаить от взора других. Обрезание не в употреблении, но они вытягивают крайнюю плоть и завязывают её шнурком, концы которого висят вниз. Сперва я думал, что это делается для предохранения от укусов насекомых, но впоследствии убедился, что это не что иное, как обычай. Однажды королевский брат, взойдя к нам на корабль и приметив, что шнурок у него нечаянно спал, тотчас остановился, закрылся руками и знаками просил завязки. Это обстоятельство служит доказательством того, что маркизцу быть без такого убранства столь же стыдно и непристойно, как европейцу без нижнего платья. Маркизские женщины обыкновенно покрывают своё тело тканью, сделанной из коры таким образом, что одним концом обёртывают себя вместо юбки, а другой накидывают через левое плечо, оставляя правую или обе груди обнажёнными. Это называется у них полным нарядом, а запросто ходят совсем нагие, закрыв только бёдра небольшим лоскутом ткани. Иные из мужчин стригут волосы вокруг всей головы, оставляя их только на темени. Другие выбривают всю верхнюю часть головы, кроме только двух клочков по сторонам, которые завязывают в пучки, так что они кажутся рогами. Иные же обнажают одну сторону вдоль головы, а на другой оставляют длинные волосы. Некоторые из них красят своё тело желтоватым цветом, другие намазывают его кокосовым маслом. Все вообще носят в ушах, вместо серёг, раковины или тоненькие кусочки дерева. Шею украшают ожерельем из свиных клыков, раковин, касаткиных зубов или просто из дерева, усаженного красными горошинами. Женщины, когда бывают в полном наряде, также намазываются кокосовым маслом, смешанным с жёлтой краской. Волосы имеют длинные и в задней части головы связывают их в пучок.

Пища, употребляемая островитянами, состоит из рыбы, кокосов, бананов, плодов хлебного дерева и корня, называемого тарро [96]96
  Тарро, или колоказия, – растение из семейства ароидных. Культивируется в субтропических и тропических странах. Подземные клубни, богатые крахмалом, употребляются в пищу. В сыром виде ядовито. Молодые листья и черенки применяются, как овощи.


[Закрыть]. Жители привозили к нам и сахарный тростник, но, кажется, он растёт у них не в большом изобилии. Мужчины и женщины едят вместе, кроме тех случаев, когда обед бывает в вышеупомянутых столовых. Свиней также немного, и потому они употребляются в пищу только во время какого-либо празднества.

Недавно жители этой губы терпели такой сильный голод, что многие из них принуждены были рассеяться по горам, оставив жён и детей, и питаться всем тем, что только могли сыскать. По словам Робертса, в одной этой губе умерло около 400 человек, или около четвёртой части всех её обитателей.

Судя по доброте и кротости нравов местных жителей, нельзя даже и подозревать, чтобы они были людоедами. Однако же, по уверению Робертса, они в самом деле употребляют в пищу взятых ими в плен неприятелей. Мы получили от них несколько человеческих черепов, из которых иные были проломаны камнями. Эти трофеи зверской и бесчеловечной их победы мы выменивали на ножи.

Маркизцы ведут войну на море и на суше. Их оружие состоит из булавы, копья и узкого весла с круглой ручкой, которое употребляется вместо сабли. Всё это оружие делается из весьма твёрдого дерева.

Булава имеет в длину около 4 3/4 фута [1,5 м]. Один её конец бывает кругловатый, а другой – широкий и плоский. На нём обыкновенно вырезываются разные украшения. Весло длиной в 6 футов [1,8 м], а копьё от 11 до 13 футов [от 3,4 до 4 м]. Сверх того, употребляют они пращи, которыми весьма далеко и метко кидают камни. Хотя этот народ, по указанию Робертса, и храбр, однако же, нападает на неприятеля не явно, всегда украдкой и чрезвычайно боится огнестрельного оружия. Такой страх вселил в них американский корабль, выстрелом с которого был убит королевский старший брат. В то время, как он плавал около этого корабля, кто-то из островитян бросил хлебный плод и попал в капитана корабля. Часовой, без всякого приказания, выстрелил из ружья и, вместо виновного, убил невинного королевского брата. Этот случай так сильно подействовал на всех островитян вообще, что даже вид ружья приводит их в содрогание.

Каждый здешний житель чистосердечно верит, что душа деда переселяется в его внука. Если бесплодная женщина ляжет под мёртвое тело своего деда, то непременно сделается беременной. Верят в существование нечистых духов, которые будто бы иногда, приходя к ним, свистят и страшным голосом просят пить кавы (Кава [какао – прим. ред. ], или ава, напиток уже довольно известный из описаний прежних мореплавателей.) и есть свинины. Никто из жителей не сомневается, что если эти требуемые нечистым духом вещи поставить посреди дома и чем-нибудь накрыть, то, конечно, через некоторое время они совершенно исчезнут.

Военных маркизских лодок видеть мне не случалось; обыкновенные же их лодки продолговатые и узкие. Дно их выдалбливается из цельного дерева, к которому потом нашиваются бока. Нос прямой, как у галеры. По нему весьма удобно выходить на берег. На корме горбылём выводится довольно длинное дерево, в конец которого проходит шкот [97]97
  Шкот – снасть, при помощи которой растягиваются нижние углы парусов.


[Закрыть] треугольного паруса из тонкой рогожи. Чтобы лодка во время плавания не опрокидывалась, между носом и кормой кладётся поперёк два длинных шеста, на концы которых привязывается перевес, или коромысло, состоящее из довольно толстого бревна, которое при наклоне лодки на сторону, упираясь в воду, препятствует ей опрокинуться.

Природа острова Нука-Гива изобильна. Он горист, окружён водопадами, которые не только имеют с моря прекрасный вид, но и снабжают жителей отменно хорошей водой. Климат здоровый и весьма способствует долголетию островитян. Робертс уверял меня, что многие здешние обитатели доживают до ста лет. Я сам видел королевскую мать, которая, хотя имела уже восемьдесят лет от роду, однако же, не чувствовала никаких припадков, сопряжённых со старостью. Море, окружающее берега острова, изобилует рыбой, но жители, как кажется, небольшие охотники до рыбной ловли, ибо она требует трудов, а иногда и сопряжена с опасностями. Плодоносных дерев и кореньев, употребляемых в пищу, растёт там множество. Самые важные деревья следующие.