Текст книги "Войны Пяти миров: Истоки. Книга 1"

Автор книги: Йова Синай

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Йова Синай
Войны Пяти миров: Истоки. Книга 1

ЭНЕРГИЯ ТРЕХ СОЛНЦ

– Посмотри на них, сынок, – тихо прошептал Сатинус, указывая на участвовавших в торжественной процессии людей, облаченных в длинные белые одежды из тончайшего хлопка, – они даже не считают нас за людей. Мы для них лишь песок, грязь под их ногами! Но ты, Каси, добьешься справедливости! – он похлопал сына по плечу. – Во имя Массии, ты станешь тем, кому все эти высокие особы будут целовать ноги! Вот увидишь!

Эти слова стали самым ярким воспоминанием Каси из его детства, также как и триумфальная процессия, посвященная коронации Императора Ариуса Кавона, на которую Сатинус взял своего шестилетнего сына. Каси вспоминал, как они стояли у стен императорского дворца на самом нижнем ярусе театрального здания, предназначенном для колеосов, людей самого низкого происхождения. Возглавляли это грандиозное шествие прекрасные молодые танцовщицы, изящно двигавшиеся под звонкую музыку и привлекавшие внимание мужчин всех сословий, которые приветствовали красавиц, громко посвистывая и выкрикивая пошлые шутки в их адрес. За ними шли представители высшего сословия даросов, приближенные Императора и члены Высокого совета, высшего исполнительного и законодательного органа Империи кеметинцев. Про них то и говорил Сатинус, обращаясь к Каси со словами, которые впечатались в его детское сознание и определили цель жизни тогда еще ребенка, даже и не подозревавшего, что ему уготовано судьбой. За даросами шли высокие статные выкрашенные с ног до головы в белый цвет обнаженные мужчины. На своих крепких плечах они несли искусно украшенный драгоценными камнями паланкин, на котором восседал сам Император, уставший и немощный старик с тяжелым, пронизывающим взглядом. Его образ никак не вписывался в эту торжественную картину. В воображении мальчика Император представлялся сильным, рослым мужчиной, способный одним ударом положить целое войско неприятеля, но никак не полудохлым, скрученным дедом, изрешеченным глубокими морщинами.

– Папа, почему Император такой старый? Зачем он нам нужен такой? – спросил изумленный Каси у отца, за что получил слабый подзатыльник. Каси не почувствовал боли. Скорее, Сатинус так сделал, чтобы показать стоявшим рядом людям, что он не одобряет сказанные малолетним сыном слова. Сатинус опустился на колено и тихо прошептал Каси на ухо:

– Этот злобный старик проживет дольше меня и тебя вместе взятых. В нем столько ненависти, что ему хватит еще на многие столетия вперед. И запомни, мальчик, необязательно быть сильным, чтобы быть могущественным. Величайшие победители не те, кто выигрывал войны силой, а те, кто противопоставлял силе ум и хитрость. Они, – сказал отец Каси, кивнув в сторону солдат, заключавших процессию, – всего лишь пешки, которых легко смахнуть с игральной доски.

Несмотря на принижающие воинов слова, Каси смотрел на них с робким восхищением. Мужчины, одетые в белые яркие доспехи, в которых отражались лучи голубого солнца Урауна, придавая приятный бирюзовый блеск начищенному металлу, были словно божества, несущие спокойствие и мир их великой Империи.

Каси еще раз прокрутил в голове эту сцену из своего детства, прежде чем открыть дверь своего маленького каменного жилища и выйти на улицу. Он, как и все кеметинцы, старался не выходить из дома в первую фазу дня, когда на небе главенствовал Ялаун, самое сильное солнце на Черной планете, чьи лучи могли мгновенно испепелить все, что попадало под их прямое воздействие. Однако на этот раз необходимо было рискнуть своей жизнью, чтобы исполнить задуманное. На протяжении целого года он безуспешно отбивал пороги здания Военного совета, а также дворца, в котором жили, помимо самого Императора, его приближенные, дворцовые ученые и члены Высокого совета. Он пытался донести до правящей верхушки, что его открытие могло изменить ход войны и покончить с кровопролитием на Голубой планете. Но каждый раз его прогоняли как вшивую собаку, выкрикивая вдогонку проклятия в адрес всех колеосов. Понимая, что слова колеоса лишь пустой звук для любого человека, который был выше его по происхождению, он принял решение перейти к делу и показать всем кеметинцам, на что способно его изобретение. Благодаря тому, что на сегодняшний день была назначена казнь очередного предателя, посмевшего подвергнуть сомнению политику Императора в отношении Голубой планеты, была возможность привлечь внимание одного из самых влиятельных и авторитетных людей, чье присутствие на казни было по приказу правителя обязательным. В связи с тем, что в голову Каси эта мысль пришла только сегодня, он не успел зарядить накопитель энергией Ялауна, необходимой для демонстрации своего открытия. Именно поэтому он должен был, во что бы то ни стало, добраться до единственного места в Даманисе, не закрытым толстым металлическим навесом, создававшим тень и обеспечивающим хоть какую-то защиту от палящих лучей Ялауна. Каси направлялся к месту проведения казни.

Следуя по узким улицам белоснежных каменных построек Даманиса и, находясь под толстым слоем металла, Каси все же чувствовал, как его беспощадно обжигало губительное солнце, лишая последней надежды на будущее некогда процветающего города, да, и на будущее всей Черной планеты. Он огляделся, вокруг ни единой души, только черная сухая без намека на какую-либо растительность земля. На небе не было ни единого облака. Каси уже и не помнил, как они выглядят. Поговаривали, что далеко на востоке еще осталась дикая вода. Вот там, скорее всего, можно было увидеть пушистые облака, на которых Каси еще в детстве мечтал полежать, как на мягкой белоснежной перине. Он часто слышал рассказы про чудесный плодородный восточный край, где сохранилась зеленая земля. Но это были только слухи. Люди толпами, целыми семьями уходили туда, но никто еще не вернулся, чтобы поведать правду об увиденном. «Если это действительно так, зачем кому-то было возвращаться», – подумал Каси с надеждой на то, что не все еще потеряно.

Как бы там ни было, он прекрасно понимал, что если такие земли еще и существовали, то всему населению планеты уж точно не хватило бы там места, и люди снова начали бы брать у природы ее дары, беспощадно истощать ее ресурсы, что привело бы к закономерным последствиям. Природа уже была полностью уничтожена в крупных городах и на их окраинах. Не осталось ни птиц, ни животных, только люди с их интеллектом, который позволил создать искусственную воду, способную утолить жажду, но не способную возродить землю, чтобы посадить деревья или вырастить урожай. Все было уничтожено. В любом случае, такому как Каси там уж точно не нашлось бы места, ему бы просто не позволили там поселиться.

Каси Войнус происходил из семьи самого низшего сословия. Им запрещалось работать на благо Империи и даже служить в армии. Колеосы жили в небольших изолированных деревнях, заботясь лишь о своем выживании. Несмотря на свое низкое происхождение, его отец Сатинус, благодаря своей матери Массии, был очень образованным и начитанным человеком. Массия принадлежала к высшему правящему сословию, но, встретив деда Каси, она пожертвовала своим светлым, безбедным будущим и сбежала вместе с любимым к его семье. Потеряв высокое положение, Массия все же сохранила связи в высшем обществе, которые позволили ей дать своему сыну хорошее образование и запретную для колеосов работу методистом в университете. Демонстрируя незаурядные умственные способности, Сатинус добился уважения среди ученых. Ему даже было позволено проводить эксперименты и научные изыскания. Однако все его изобретения, в связи с его низким происхождением, не воспринимались всерьез и не получали никакого отклика, хотя, в итоге, приписывались другим великим умам. Сатинус прививал сыну любовь к науке и познанию в надежде, что в будущем достижения Каси будут признаны и оценены по достоинству. Но, он ошибался. Отношение к выходцам из незнатного сословия не изменилось. Простолюдины все также считались слабоумными, неспособными к творчеству и, уж тем более, к изобретательству. Кроме того, наука, в широком ее понимании, пришла в упадок.

Кеметинцы, находясь на грани вымирания, потеряли рассудок, перестали здраво мыслить. Прекратились попытки создания альтернативных ресурсов, которые могли бы вместо деревьев очистить воздух или вместо дождя увлажнить почву. Единственное над чем работали ученые при дворе Императора – изобретение новых видов оружия, в том числе и массового уничтожения, направленного на истребление вивалийцев, обитателей Голубой планеты, с которыми уже на протяжении почти века велась кровавая война с целью захвата ресурсов этого цветущего мира. Эта планета с ее неиссякаемыми запасами воды, стала первой в очереди захватнического марша Империи. Безусловно, обладая высокоразвитыми технологиями, кеметинцы с легкостью могли поработить народы других планет трехсолнечной системы, которые находились на таком уровне развития, что даже и не догадывались об их существовании. Несмотря на то, что ни одна из трех планет не подходила для полноценной жизни кеметинцев, Император был уверен, что адаптироваться к внешней среде способен любой живой организм. В любом случае, иного способа спасения кеметинской цивилизации он не видел.

Голубая планета была практически полностью покрыта водой – самым необходимым на тот момент ресурсом для выживания захватчиков. Ожидалось, что из-за отсутствия на этой планете металла, местное водное и земное население могло защищаться только деревянными копьями и камнями. Однако угроза истребления быстро изменила вивалийский народ. Недостаток высокотехнологичного вооружения вивалийцы компенсировали умением использовать воду в качестве защитного щита, который замедлял действие любого оружия и не давал достигнуть цели любому артиллерийскому снаряду. К тому же земные жители обладали нечеловеческой силой, которой было невозможно противостоять, если речь шла о ближнем бое. Атмосфера на этой планете также играла против кеметинцев. Воздух был чрезмерно насыщен водными испарениями. Через некоторое время легкие кеметинца наполнялись жидкостью, которая приводила к оттеку легких и скорой смерти. Война была практически проиграна захватчиками, пока они не стали использовать единственный неисчерпаемый ресурс на Черной планете, ресурс солнечной энергии Ялауна. Изобретение дарана, оружия, накапливающее энергию Ялауна, могло преодолевать водяные щиты и обладало колоссальной разрушительной силой, и даже подводные города, ранее защищаемые толщей воды, оказались уязвимы.

Боевые действия затянулись, истощили силы обеих сторон. Кеметинцы и вивалийцы несли огромные потери. Казалось, война не закончиться никогда. Поражение и для кеметинцев, и для вивалийцев, означало гибель их цивилизации, поэтому и те и другие шли до конца.

Каси прекрасно понимал, что, если бы не был найден компромисс, следующее поколение кеметинцев стало бы последним. Император Ариус Кавон никогда не отступил бы, не признал бы своего поражения. Настал именно тот момент, когда Каси мог изменить ход истории, спасти миллионы людей. Он потратил большую часть своей жизни на поиски способа, который позволял переправлять ресурсы с далекого расстояния за считанные минуты. И, вот, когда он разгадал тайну трех солнечных светил, казалось, что Каси, всего-навсего, нужно было показать действие солнечной энергии Императору, и война была бы прекращена. Но, он ошибался. Его заявления о возможности восполнения утраченных ресурсов планеты посредством переноса их с другой планеты, было воспринято как абсурд, бред сумасшедшего, на который правящая верхушка решила не тратить свое драгоценное время.

«На этот раз все будет иначе», – Каси мысленно подбодрил себя, добравшись до нужного места. Пепелище, как его называли местные кеметинцы, представляло собой широкую низменность, на которой по преданиям в древние времена, когда еще существовали несколько цивилизаций и множество народностей на Черной планете, проходили сражения двух воинственных народов за тогда еще плодородные земли Даманиса. Сейчас это было огромное пустое, безжизненное пространство. Кое-где еще валялись чернеющие под лучами Ялауна кости казненных, еще не успевшие превратиться в пепел. Каси открыл изношенный годами мешок и достал один из трех прямоугольных предметов. Наклонившись к краю обрыва, он, как можно ниже, опустил руку и разжал пальцы. Накопитель медленно скатился по склону. «Удачно, – подумал Каси. – Лучи падают прямо на накопитель. Он успеет зарядиться до того, как солнце сядет».

Усевшись скрестив ноги и закрыв глаза, Каси стал представлять, как Император перед всем кеметинским народом благодарит его за спасение будущего Империи и окончание войны. В его мечтах правитель называл его своим сыном и лучшим из ученых, когда-либо рождавшихся на Черной планете. «Наивно? – тихо произнес он сам себе. – Было бы, если бы я этого не был достоин». От этих мыслей у Каси потеплело на душе, он был счастлив в своем маленьком воображаемом мире.

Чем дольше он сидел, тем сильнее нагревалось его молодое тело. Ткань одежды полностью пропиталась потом и прилипла к телу. Это были неприятные ощущения, но Каси уже давно привык к ним, как и к острому противному запаху, исходившему от его протертой до дыр туники. Это была единственная одежда, доставшаяся ему по наследству от отца. В связи с отсутствием какой-либо растительности на планете, изготовление тканей было крайне дорогим удовольствием для колеосов. Только тиклосы, среднее сословие в Империи, и даросы могли позволить себе приобрести искусственную ткань, выполненную из тончайших синтетических волокон. Но все это были мелочи. Главное, дождаться появления конрута Тенона Ара, чтобы он сам воочию увидел, на что способно изобретение Каси. Только этот уважаемый и недосягаемый в обычные дни человек мог добиться для него аудиенции у Императора.

Открыв глаза, Каси увидел, как золотые лучи Ялауна постепенно ослабевали. Голубое солнце Ураун начало свой восход, шла вторая фаза дня. Нежно-бирюзовые лучи Урауна, пленяющие своим обманчивым успокаивающим свечением, были менее опасны, чем лучи Ялауна. Они грозили лишь сильным ожогом при попадании на оголенную кожу человека. Вдалеке послышались чьи-то голоса. Дамантинцы, занимавшиеся торговлей, торопились занять выгодные места на открытом рынке, который предшествовал казням. «Стервятники, – подумал Каси. – Им лишь бы нажиться на чужой смерти». Но тут же вспомнил слова своей высокородной бабки Массии: «Кому горе, а кому радость. Жизнь не бывает одного цвета». Каси прикрыл голову мешком и быстро спустился вниз по лестнице, чтобы, как можно скорее, убрать накопитель.

Торговцы, с ног до головы, укутанные в белые одежды, начали быстро возводить легкие металлические конструкции, с виду напоминавшие коробки. Самые богатые выкладывали на свои прилавки несколько искусственных камней габиса, которые излучали прохладу и освежали воздух. Безусловно, это привлекало большое количество посетителей, которые заходили в палатку, чтобы отдохнуть от изнуряющей жары и вдохнуть свежий воздух. Само собой, они не выходили от умелых торговцев без предложенного им товара. Рынок, развернутый на пепелище, в скором времени наполнился криками зазывал и спорами торгующихся людей. Безусловно, казнь приносила немалый доход небольшой прослойке торговцев и ремесленников. Несмотря на палящие лучи Урауна, было большое количество желающих посетить рынок перед расправой над предателем. На рынке можно было приобрести все, что было возможно продать, от продуктов питания, которые представляли собой искусственные порошки, разводимые искусственной водой и по вкусу напоминавшие любую из ранее доступной натуральной еды, будь это мясо или варенье. Торговцы предлагали, выполненные из драгоценных металлов и камней украшения, легкие одежды из синтетической ткани, и даже лекарственные снадобья, исцеляющие действия которых были под большим вопросом. Несмотря на высокое технологическое развитие, медицина находилась в упадке. Должное лечение могли получить лишь даросы или тиклосы, проходившие службу в армии. Простой народ продолжал лечиться сомнительными порошками и водой, якобы выводившей из организма любую хворь.

Раздался громкий звук, исходивший из дворца Императора. Все находились в ожидании появления Ариуса Кавона, который никогда не покидал стен своего дворца и представал перед толпой с террасы своих покоев, из которых открывался вид на весь Даманис и на его окраину. Он произносил приободряющую речь, доносившуюся из установленных на пепелище и каждой улице Даманиса звуковых передатчиков. Через некоторое время появилась фигура Ариуса Кавона, встреченная громкими возгласами возбужденной толпы.

– Дети мои, – начал свое обращение Император, – я стою здесь перед вами, как тот, кто смог объединить наш славный народ во имя жизни и будущего наших потомков. Я спаситель и охранитель вашего покоя, ваших домой и семей. Мы живем в трудные времена, в эпоху тяжелой борьбы за существование нашего прекрасного, но увядающего мира. Судьба обошлась с нами жестоко. Она лишила нас многих благ, без которых жизнь стала испытанием, полная тревоги и потрясений. Есть те, кто незаслуженно купаются в живительных водах морей и озер, дышат чистым прохладным воздухом и едят вкусную и свежую пищу. Справедливость торжествует только тогда, когда человек своим усердием и мужеством доказывает, что он достоин этой справедливости. Разве мы не достойны? Разве мы не те, кто заслуживает всего того, чем когда-то была богата наша планета? Разве наши дети не заслуживают светлого беззаботного будущего? Я говорю вам, достойны! Достойны, если мы едины в своих желаниях и целях! Только, если мы вместе, как одно целое! Но, есть те, кто желает смерти нашим дочерям и сыновьям. Они хотят проникнуть в ваше жилище и умертвить ваших спящих детей! И, вот, посмотрите, идет один из тех людей, – Ариус указал, на избитого до полусмерти мужчину, который медленно, волоча за собой одну ногу, подходил к месту своей казни. – Этого человека, – продолжил Император, – зовут Луконий. Он говорит, что мы должны умереть, что мы не достойны жизни и процветания. Что мы ответим ему на это? Допустим ли мы того, чтобы это ничтожество будет ходить по нашей земле среди нас?

– Нет! – закричала толпа. – Смерть ему! Смерть!

– Только вместе! Как одно целое! – с этими словами Император под одобрительные крики людей, скрылся в стенах дворца.

Спотыкаясь и падая, презираемый своим народом, Луконий с трудом добрался до указанного ему места. Сопровождавшие его солдаты вбили кол в сухую землю и закрепили на нем цепь, надетую на его шею. Казалось, что Луконий уже не чувствует боли, что его душа уже успела покинуть тело и оставила лишь свою израненную оболочку. На нем не было живого места. Все тело было покрыто гематомами и ожогами, нанесенными жестокими пытками. Смерть для него была спасанием после продолжительных мучений и истязаний. Кое-где была содрана кожа, на изувеченной ноге была огромная сквозная рана, на руках не хватало нескольких пальцев. Он с трудом поднял голову и взглянул на пустое, голубое небо. Он знал, что смерть его наступит только с первыми лучами Ялауна. Всю третью фазу дня он будет сидеть на пепелище под жаркими, но не смертельными лучами зеленого солнца Алауна. Все это время люди будут унижать его, кидать в него камни и песок, плевать в его сторону и выкрикивать проклятия.

Для Каси, как и для любого кеметинца, это было привычное зрелище. Казни устраивали почти каждые два дня. В этот момент его волновала совсем другая проблема. Забравшись повыше, он оглядел толпу в поисках конрута Тенона Ара, который стоял с задумчивым видом рядом с Луконием. Каси незаметно прошел сквозь толпу, за спины наблюдавших за приговоренным людей, и вытащил из мешка заряженный солнечный накопитель и два излучателя, один из которых улавливал и сразу же отдавал энергию уходящего Урауна, а другой – восходящего Алауна. Каси разместил три предмета на одинаковом расстоянии друг от друга, образовав равносторонний треугольник. Как только голубое от лучей Урауна небо начало постепенно окрашиваться в темно-зеленые цвета Алауна, возникли слабые линии, соединявшие три предмета, которые с каждой секундой начинали становиться ярче и обретать отчетливые цвета трех солнц. Усиливающееся свечение, стало привлекать внимание людей, которые начали оборачиваться и с опаской подходить к образовавшемуся треугольнику. Воздух в пределах треугольника потемнел. Через мгновение на этом месте появилась вода, которая стала разливаться по желтой земле пепелища. Тонкие ручейки растекались по сухой земле и, соприкасаясь с твердой, горячей поверхностью, моментально испарялись, не оставляя даже и следа. Мертвая земля была неспособна впитать в себя живительную влагу. Все стояли молча, завороженные увиденным.

– Это вода! Дикая вода! – донеслось из толпы.

Поднялся крик. Каждый, расталкивая соседей и прорываясь вперед, пытался успеть дотронуться до животворной жидкости, пока она полностью не испариться.

– Откуда вода? – прозвучал низкий голос конрута, идущего к месту, по которому буквально минуту назад растекалась дикая вода. – Кто это сделал?

– Я! Это сделал я! – прокричал Каси, что было сил.

Конрут, не говоря ни слова, посмотрел на Каси. Помолчав некоторое время, он громко произнес:

– Надеюсь, это не фокус. Он будет стоить тебе жизни. За мной!

Император часто созывал собрания, считая, что коллективный ум позволит найти новые решения для успешного окончания войны с вивалийским народом. Императорский зал мог уместить в своих стенах немалое количество людей, которые усаживались на каменные скамьи, выставленные вдоль стен. И в этот день Ариус собрал всех дворцовых ученых, не менее ста человек, демонстрирующих успехи своих исследований и разработок. Справа от Императора стоял Славус Лак, его советник и самый приближенный поданный Ариуса, контролирующий исполнение всех важные поручений правителя. Жестокий и беспринципный человек, державший в страхе всех кеметинцев.

Стены, пол и потолок помещения были выполнены из габиса. Император верил, что находясь в прохладе, он продлевал свою итак слишком продолжительную жизнь. Несмотря на то, что многие ученые проводили в стенах зала немало времени, они были укутаны в теплые пледы, а некоторые все же дрожали от холода, излучаемым искусственным камнем.

Основной темой собрания, как и всегда, были усовершенствования уже имеющего арсенала вооружения, позволявшего максимально эффективно уничтожать врагов и их укрепления. Золус сидел в самом конце зала, стараясь лишний раз не привлекать внимание Императора. Задача, поставленная ему еще несколько месяцев назад, так и не была исполнена. Он, посвятивший всю свою жизнь исследованиям атмосферных явлений и газовых образований, изобрел немало приспособлений, облегчающих службу кеметинских воинов на Голубой планете. Одно из самых успешных его изобретений была маска, которая могла при вдохе осушать воздух и позволять солдатам защищать свои дыхательные пути и легкие от сильновлажного воздуха Голубой планеты. Однако желание Императора создать смертельный для вивалийцев, но совершенно безопасный для кеметинцев, газ, так и не было исполнено Золусом. И дело было не в том, что эта задача была ему не по силам. Он не мог и не хотел проводить жуткие эксперименты над схваченными вивалийскими людьми в ходе боевых действий или в результате набега на очередную деревню или город. Они итак быстро и мучительно погибали от сухого воздуха Черной планеты. Он попросту осушал и, можно сказать, выжигал легкие вивалийцев. Золус находил все новые и новые отговорки и оправдания своих неудач, которые пока что могли удовлетворить Императора, занятого другими, более важными на тот момент разработками по усовершенствованию дарана.

Коллеги Золуса, Дармас и Ойрвус, демонстрировали результаты своей успешной работы. Ойрвус надел на запястье небольшой металлический браслет, который автоматически регулировал размер и плотно прилегал к руке, не создавая никаких неудобств или помех во время боя. Сжав руку в кулак, он дал команду дарану, и браслет мгновенно трансформировался в меч, удобно вложенный в руку ученого. Ойрвус одним движением руки развернул меч, прижав его клинок к руке, тем самым, превратив его обратно в браслет. Затем он сжал кулак два раз подряд, приказав дарану поменять свою форму, и через мгновение, в его руке появилась булава, затем арбалет, выпускавший лучи Ялауна. Император был восхищен. Когда же Дармас сказал, что солдат сам волен выбирать оружие, которое могло быть запрограммировано в его личном даране, Ариус не удержался от громких аплодисментов, разнесшихся эхом по всему залу.

– Молодцы! – прохрипел он. – Я вами горжусь! Но вы на этом не останавливайтесь! Я уверен, что вы можете нас удивить новыми изобретениями, которые внесут вклад в наше великое дело!

Дармас и Ойрвус сели на свои места, довольные своим выступлением и благосклонностью Императора.

– Скоро во дворец поступят новые пленные, – сказал Ариус, смотря прямо на Золуса. – Ведь тебе этого не хватало для успешного завершения своей работы? Правильно, Золус?

Золус испуганно поднял голову и посмотрел на Императора. «Новые мученики. И все ради меня?» – подумал Золус перед ответом.

– Да, Великий! Я полагаю, что новые вивалийцы помогут мне успешно завершить начатое.

– Да уж. Надеюсь, это так. А то мое безграничное терпение уже начинает заканчиваться, – с укором пробубнил Ариус.

Вдруг, раздался гонг, оглушивший всех людей, находившихся в тот момент во дворце.

– Казнь? – поинтересовался Император. – Сколько можно уже? Кого казним?

– Лукония Варуса, оружейника, – быстро ответил Лофаний, боясь вызвать приступ гнева у правителя.

– Одного? Вы что издеваетесь? Я же уже распорядился, чтобы казнили сразу нескольких. Собираете не менее десяти преступников и одновременно казните! Мне что, каждый день выходить перед толпой? Вы же знаете, как меня это бесит! – императорский зал наполнил надрывающийся крик Императора.

– Великий! – Славус взял удар на себя. – Приговоренные к казне, в связи с пытками, которым они подвергаются, не выдерживают ожидания и умирают раньше положенного срока.

– Так, пытайте их медленнее! – брызжа слюной, ответил Император.

Немного успокоившись, Ариус обратился к Лофанию, придворному писцу, в обязанности которого входило ведение протоколов всех собраний, а также написание истории кеметинской Империи, прославлявшей самого Императора:

– Ты подготовил мою речь?

– Да, Великий, – Лофаний подошел к Императору и передал ему пергамент, на котором размашистым, но аккуратным почерком было написано очередное обращение к народу.

Слуги подбежали к Ариусу и, аккуратно взяв его под руки, помогли встать с трона и пройти в его покои, в которых располагалась терраса с видом на пепелище и весь Даманис.

Несмотря на то, что пепелище находилось достаточно далеко от дворца, приветствующие Императора возгласы толпы были хорошо слышны, а доносившаяся из звукопередатчиков речь Ариуса отдавалась эхом по всему залу. Ученые сидели тихо, вслушиваясь в написанные Лофанием слова. «…незаслуженно купаются в живительных водах морей и озер, дышат чистым прохладным воздухом и едят вкусную и свежую пищу», – вылетело из уст Императора. Эти слова рассмешили Золуса, который умело смог скрыть свою саркастическую реакцию. «Вивалийцы родились на Голубой планете, они там живут многие тысячелетия. Как они еще, по его мнению, могли заслужить это? Видимо, Лофаний уже и не знает, что писать», – подумал Золус. – Сколько это сумасшествие еще будет продолжаться?» – пронеслось в его голове. Золус, конечно, в силу своего доброго нрава, не желал Императору смерти, но и долгий лет правления тоже. Хотя, смерть была единственной возможностью для Ариуса покинуть свой трон.

После выступления Император так и не явился на собрание. Ученые еще долго сидели в ожидании Ариуса, пока к ним не вышли его слуги и не попросили всех вернуться в свои кабинеты и продолжить работу. Эмоционально изношенному Ариусу было сложно выступать перед своим народом. Эти воодушевляющие речи требовали от него слишком много энергии. Нужно было сыграть роль любящего и преданного правителя, который всей душой радел за будущее каждого кеметинца и его родных. Золус был очень рад этому обстоятельству, иначе Император продолжил выпытывать у него подробности его исследований. Пришлось бы снова врать, а ложь, как он прекрасно понимал, создавала новую ложь, и эта очередность из выдуманных историй, если бы и закончилась, то явно ничем хорошим для самого Золуса. Единственное, что он вынес из сегодняшнего собрания, так это то, что ему предстоит большая работа по приему и устройству новых пленных, которым он пытался создать хоть какие-то более или менее пригодные для существования условия. Он искренне им сопереживал, ведь они, как и он сам были заложниками Императора, хоть и в разных смыслах этого слова.

Золус вышел из императорского зала, который находился на третьем этаже огромного дворца, и последовал на первый этаж по общей лестнице в свой кабинет. Он хотел, как можно скорее вернуться в свою скромную обитель, чтобы продолжить, на его взгляд, более важные изыскания, поиск способа адаптировать легкие вивалийцев к здешнему воздуху.

Подходя к своему кабинету, он поприветствовал двух солдат, охранявших проход к узкой лестнице, ведущей в подвальное помещение.

– Солонк, Клой, – обратился он к стражникам. – Все хорошо?

– Потихоньку, – ответил Солонк, здоровый и крепкий мужчина с по-детски добрым и приветливым лицом.

Как только Золус открыл дверь в свой кабинет, его планы продолжить свою исследовательскую работу тут же поменялись. За огромным засыпанным пергаментами металлическим столом сидел Тенон и, казалось, до смерти напуганный худощавый, весь в отрепьях молодой человек. Он привык видеть у себя в гостях конрута, считавшего его самым выдающимся в стенах дворца ученым, который разделял его взгляды на будущее кеметинского мира. Однако увидеть колеоса в своем кабинете было крайне неуместно.

– Конрут Тенон Ара, что вы здесь делаете? – возмущенно поинтересовался Золус. – Мне ли вам говорить, что вам нужно сейчас быть на казне? Если Император узнает, то он придет в ярость.

– Он всегда в ярости, – спокойно ответил Тенон.

– Не поминаю, как Славус до сих пор не придумал способа от вас избавиться? По мне так у него более чем достаточно поводов для этого, – Золуса раздражал невозмутимый тон конрута.

– Все, успокойся! Я покинул казнь не просто так, а по достаточно важной причине. Этот молодой человек и есть та самая причина, – Тенон указал на скромно сидящего на стуле Каси.