Текст книги "Он призвал меня"
Автор книги: Йорг Мюллер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)
НЕУСЛЫШАННАЯ ПРОСЬБА
Несмотря на то, что в вилле Жюль Верна мне жилось совсем неплохо, и невзирая на мое любопытство, вызванное странными происшествиями, мне следовало искать более просторную квартиру, в которой можно было бы одновременно оборудовать свою практику. Пора было предпринимать самостоятельные шаги как новоиспеченному психотерапевту.
И таким образом я переехал на Фюрстеналлее, мое последнее пристанище в Зальцбурге, и молил Бога, чтобы поначалу Он не посылал мне слишком трудных случаев и в особенности – пожилых людей с депрессиями. К тому времени такое поле действия представлялось мне необычайно сложным.
Тем не менее Бог и не думал внимать моим желаниям… В первый же день Он послал ко мне пожилую даму со всеми душевными болезнями, которые только можно себе представить; и, конечно же, с депрессией. Меня охватило разочарование по адресу моего глухого Бога. Я считал, что в это время Он должен был относиться к моим просьбам особенно бережно: ведь это Он, так сказать, за меня цеплялся, а я просто хотел внять Его призыву и идти с ним по жизни!
Я с рвением приступил к лечению пожилой дамы, которое растянулось на месяцы; но ничего не происходило. Коротко перед тем, как я уже хотел отказаться, почувствовав свои пределы, показались первые признаки улучшения. Я вздохнул облегченно и продолжал увереннее терапию. Выздоровление стало подвигаться вперед и, в общей сложности через четыре месяца, я рискнул отпустить свою пациентку
Тут и я понял, почему Бог сделал как раз то, чего я так хотел избежать: столкновение с неприятным, но важным для меня опытом, которое мне пришлось пережить, укрепило мое доверие к самому себе – и к Богу. И мне оставалось лишь поблагодарить Его за то, что Он не внял моей просьбе.
Мои первые шаги на поприще терапевта были воистину обнадеживающими; тем не менее у меня оставалось достаточно свободного времени, и я решил пройти ряд дополнительных курсов с целью расширить свои познания. Поэтому я записался на все семинары, необходимые для того, чтобы вести групповые занятия по разрядке и общей терапии, обучился графологии и освоил, под руководством врачей, гипнотерапию и аутотренинг. Вооружившись таким образом, я стал оптимистично смотреть в будущее. И так как я намеревался остаться в Зальцбурге навсегда, я постарался работать на свой имидж тем что начал проводить в разных санаториях занятия по разрядке, преподавать в гимназиях в Зальцбурге и в Тамсвег/Лунгау, а место университетского ассистента бросил. Но при всем этом я ощущал где-то глубоко в сердце тоску по иному призванию, испытывал то и дело возвращавшееся желание стать священником.
Божественный глас, раздавшийся в то зимнее воскресенье, все еще звучал у меня в ушах. Я только еще не знал, в каком направлении мне следует идти, каковы планы Господа, ибо за это время я пришел к убеждению, что быть приходским священником я не подхожу. Мои способности и интересы склоняли меня скорее к деятельности «свободно практикующего священника» – я хотел подвизаться на поприще церковного исцеления или стать чем-то вроде духовного «представителя», т. е. вместе с евангельской общиной заботиться об ищущих людях. Епископам же, напротив, нужны были священники, которые заняли бы множество возрастающих вакантных мест в приходах. Куда же мне обратиться, чтобы реализовать свою мечту о душеспасительной пасторской деятельности?
И так во мне оставалось постоянное внутреннее беспокойство, которое будто хотело напомнить, что Бог хочет вывести меня из состояния избранности. В этом смутном душевном состоянии я постоянно молил Его о вразумлении и способности различить духи. Мой духовный опыт был еще не настолько богат, чтобы я мог распознать, что Он постоянно посылает мне все новых друзей и знакомых, используя их в качестве Своего орудия. Они-то и помогли мне постепенно достичь более глубокого отношения с Богом и преодолеть свою упорную самодеятельность.
Между тем поле действия в Зальцбурге становился для меня все более проблематичным; жизнь становилась все более напряженной из-за огромного количества практикующих коллег и мешающих моей профессии законов. И я скоропалительно решился на переезд – туда, где еще не было частных практикующих психотерапевтов. Итак, произошло то самое, что еще год тому назад мне предсказала М. Ван Дикен: «Молодой человек, вы скоро покинете Зальцбург и переедете в Трир».
Это был 1976 год.
ТРЕТЬЯ ПОПЫТКА СТАРТА
Моему отцу удалось найти для меня тихую просторную квартиру у подножия Петерсберга; мать занялась подыскиванием подходящей обстановки. Так мне удалось в весьма короткий срок вернуться в старейший город Германии; стояло позднее лето, и город показывал себя с самой прекрасной стороны.
Наконец-то мне удалось открыть частную практику, и я стал спокойно обдумывать свою заветную мечту – стать священником. Бюрократические формальности были быстро выполнены; теперь оставалось лишь ждать пациентов – ищущих – на всем протяжении земли от Люксембурга до Кобленца и от Прюма до Маннхейма – психотерапевта, который помог бы и в религиозных проблемах, и нащупал бы «экклезиогенные неврозы».
Однако тут я получил письмо из городской администрации, в котором мне сообщали, что, в связи с законом о применении нетрадиционных методов лечения, я не имею право практиковать никакую терапию или диагностирование; в противном случае меня подвергнут штрафу до 10'000 немецких марок.
Удар попал в цель. Это ли божественная воля? – спрашивал я себя. Не ангел ли заградил мне дорогу, как некогда пророку Валааму? Или Бог просто решил испытать мое упорство и верность? Чтобы упростить ситуацию, я подменил Божью волю своей и вступил в войну с чиновниками, тем что, отказавшись от аттестата гомеопата, решил пробить свои права.
Этот давно устаревший закон был принят в 1939 году, когда такой профессии, как психотерапевт, просто еще не существовало. В Бонне уже давно запланировано изменение закона, но, как видно, его исполнение заблокировал какой-то влиятельный представитель профсоюза врачей. Я твердо решил, при необходимости попасть в тюрьму, чем предать – вместе с дипломом гомеопата – звание доктора психотерапии. Зачем мне были нужны, спрашивал я себя, все эти премудрости: гистология, анатомия, эпидемиология и ботаника, – если мне нельзя помогать заикам, людям, страдающим ночным недержанием мочи, клаустрофобией или проблемой самооценки? Для того ли я сдавал в Университете экзамены по медицинской психологии, нейро– и психопатологии? Коллеги и профсоюз немецких психологов поддерживали меня единодушно в моих намерениях. Я был готов начать борьбу.
Но нет, всего этого еще мало! Выяснилось, что по существующим законам страхования больничные кассы не обязаны оплачивать терапию, если терапевт не является врачом. Прямым текстом, мои пациенты должны были сами нести все расходы. Так произошло то, чего я больше всего опасался: некоторые из ищущих помощи, разочарованные предыдущим лечением пациенты были не в состоянии оплатить лечение. И так что я снижал свой гонорар до суммы, которую они могли заплатить. А нередко приходилось лечить и вовсе бесплатно. Ибо я считал, что деньги не должны препятствовать психотерапии. Но долго на такую выручку я прожить не мог. Следовало найти еще один источник дохода.
Итак, помимо практики мне пришлось снова пойти на преподавание и жить изнуряющей двойной деятельностью. Чтобы меня зачислили на место преподавателя, мне предстояло сдать еще один государственный экзамен – по второму изучаемому предмету. То есть – начинать сначала, практикантом! Я стал посещать занятия своих коллег, заново сдавать экзамены и – на 33-м году жизни – начал карьеру старшего преподавателя педагогики и религии для профилированных гимназий.
Работа психотерапевта, поначалу протекала второстепенно, с годами становясь все объемистей, в такой степени, что совместительство становилось больше невозможным. И поскольку проясняющего закона все еще не было, а чиновники Министерства по-прежнему чинили мне всевозможные препоны, я молил Бога о поддержке. Чтобы понять, как следует вести себя дальше, я попросил Его подать мне знак через какое-либо слово из Священного Писания. Открыв Библию, я прочел первое же попавшееся мне на глаза предложение: «Утешайтесь надеждою, в скорби будьте терпеливы, в молитве постоянны» (Рим. 12:12).
Хорошо, сказал я себе, буду и дальше практиковать и – посмотрим, что случится. Десять лет не случалось ничего. И вдруг мне приходит официальное письмо: «Настоящим сообщаем, что вам дозволено практиковать, используя нетрадиционные методы лечения».
БОРЬБА В ШКОЛЕ
Ежедневная дорога в школу была для меня, как правило, крестным путем; правда, проводить уроки мне было не трудно, иногда заворожить какой-нибудь шуткой или фокусом, но в целом эта деятельность, к которой я не чувствовал никакого призвания, тяготила меня. Однако она давала мне финансовую базу, позволявшую лечить своих частных пациентов. Несомненно и то, что в общении с очень трудными и с нарушенной психикой учениками разных учебных заведений мне помогали и мои познания в психологии, да и мои актерские наклонности; тем не менее, это не было реализацией моей мечты!
И, чтобы найти противовес школьному стрессу, я был согласен в Трирском государственном театре на второстепенные роли или заменить кого необходимо. Так я познакомился с театральным миром, с актерами, укротителями и режиссерами. Было ли простой случайностью то, что именно здесь я повстречал однажды актера по имени Филипп, который как-то с гордостью рассказал мне о своем покровителе, святом Филиппо Нери, том самом, который в свое время паясничал на улицах Рима, высмеивая господ из Курии, восхищая молодежь своим актерским талантом? В любом случае, для моего религиозного одиночества было благотворно повстречать человека, буквально излучавшего простую, открытую миру веру. Это послужило поводом для меня к тому, чтобы отчитаться перед Богом.
Как-то раз я предложил своим старшеклассникам технического отделения сделать Библию темой следующих занятий. Мое предложение было отклонено общим: «Ну, сколько же можно!!!» Они аргументировали тем, что Библия была у них предметом скучнейших занятий в младших классах; да к тому же это не дает ничего для практической жизни. Я попросил у них время на размышление, и в тот же вечер обратился по этому поводу к Богу: мне не хотелось просто так отмахнуться от этой темы.
В поисках решения я бесцельно листал Библию и наконец остановился на Втором послании к Тимофею, главе четвертой. Там сказано: «Проповедуй людям слово Божие, во время и не во время, обличай, запрещай, увещевай со всяческим долготерпением и назиданием. Ибо будет время, когда здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе учителей, которые льстили бы слуху».
Это был ответ! На следующий день я стоял с Библией в руках перед тридцатью безучастно смотрящих на меня учеников и рассказывал им, как Бог дал знать о своем мнении. Никто не смеялся. Ребята сидели передо мной молча, задетые за живое, полные ожидания. И последовало семь интенсивных занятий. Редко приходилось мне встречать такой живой интерес к Библии. Я угадывал, что тут опять Божественная десница в действии, и мне было вновь дано понять, насколько смешны были мои опасения.
Позже некоторые ученики признались мне, что после этого они стали почитывать Библию, другой пришел через это к молитве, а еще один снова обрел утерянную было дорогу в Церковь. Я сам был задет за живое такой откровенностью и могу лишь пожелать всем преподавателям религии пережить в своей педагогической деятельности подобный звездный час, ведь как раз им не позавидуешь. У преподавателей религии положение в профессиональных училищах очень трудное. И меня отнюдь не удивляет, что они составляют существенный процент моих пациентов.
Из-за общего недостатка учителей и удачного сочетания моих предметов (в Германии преподавателю необходим аттестат по минимум двум предметам, возможны разные сочетания - перев.) я стал преподавать религию в профилированных классах, этику в экономических классах, а в классах, специализированных по домоводству – психологию и педагогику. К этому прибавлялись еще блок-семинары (например, за две недели проходят то, что у других за семестр - перев.) для санитаров и медсестер, множество курсов в Народном университете как и шестьдесят докладов в год! Иногда я и сам спрашивал себя, как мне удавалось еще принимать пациентов и писать книги.
Но настало время, когда мне пришлось отказаться от школьной деятельности. Из все более отдаленных мест и стран ко мне приезжало все больше пациентов. Между тем, некоторые медицинские страховки стали брать на себя оплату за лечение; таким образом, настал наконец момент, когда я смог сосредоточиться исключительно на лечебной практике и чтению докладов по передаче своего опыта. Начинался новый отрезок в моей жизни. Он продлился всего два года.
ФАТА МОРГАНА
Все больше людей обращалось в мою практику. Я поражался огромному расстоянию, которое многие из них преодолевали иногда ради беседы или курса лечения, основанного на христианской терапии. Тут были молодые люди из Нидерландов; один из них, знавший меня лично, в остром приступе тяги к самоубийству, прилетел ночью из Танзании в Мюнхен, взял напрокат машину и на всей скорости понесся в Трир. Пожилая дама прилетела из Майорки. Но все рекорды побила одна швейцарка, которая позвонила однажды вечером из Токио с тем чтобы договориться о курсе лечения, который она хотела пройти у меня за время своего отпуска в Германии. Она знала меня по моим книгам.
За плечами у многих из этих больных были уже разные пребывания в клиниках, лечебницах и психиатрические лечения, не принесшие им облегчения; им не хватало регулярных бесед, содержанием которых была бы их пошатнувшаяся вера и искаженный образ Бога. Им недоставало духовного аспекта терапии; в результате они чувствовали себя покинутыми, не понятыми, иногда даже отвергнутыми в своем религиозном мироощущении.
Днем и ночью мне не давали покоя: потом последовали опять анонимные звонки с циничными замечаниями; случилось даже что вдруг, среди ночи, меня подняла с постели полиция, так как какой-то человек хотел броситься в воду… Бывшие ученики в душевном смятении просят о помощи. Наряду с этим на меня сыпалось все больше запросов о проведении семинаров и лекций.
И вдруг я почувствовал себя страшно одиноким и непреодолимо перегруженным. Мне стало ясно, что в одиночку мне всего этого не осилить. Бедственное духовное состояние всех этих людей питало неустанно мое желание ввести в параметры лечения некое сакральное измерение. Я все настойчивее слышал призыв последовать своему пасторскому призванию.
Как часто в такие моменты я молил Бога о руководстве! Но, так как долго ждать я не умею, я решил взять Его приступом. Я снова вытащил из колоды библейских выдержек, так помогающих мне, первую карту и прочитал с замиранием сердца: «Вразумлю тебя и укажу тебе путь, каким тебе идти; с советом направлю око Мое на тебя» (Пс.31:8).
Во время вечерней медитации, в которой я являю Богу беды моих пациентов, у меня в голове мелькнула мысль попросить аудиенции у епископа и высказать ему свои пожелания.
И вот, спустя восемь дней, я сижу напротив трирского епископа. Из разговора становится ясно, что исполнение моих намерений не может ограничиться епархиальным уровнем и этим превышает компетенции епископа. Им требуются прежде всего обычные священники. Но призвания быть священником я не ощущал. И, так как я быстро не сдаюсь, я стал хлопотать о других приемах у других епископов. Однако каждый раз я получал один и тот же ответ: необходимо занять вакантные места священников.
На шестой попытке я спасовал. Я не переставал спрашивать себя, какой же путь уготовил мне Господь, и чувствовал себя все более удрученно. Неужели мой зародившийся еще в детстве импульс – стать пастырем – это всего лишь иллюзия? Этому я не мог поверить.
ПОПЫТКА БЕГСТВА
Теперь 23 часа. Я нахожусь в студенческой пивной «Симплициссимус» и завожу разговор с одним молодым мавританином, растерянно сидящим над кружкой пива. На свободном немецком языке Мухаммед рассказывает мне историю своей жизни. Поиски лучшего заработка забросили его в Германию, он хотел бы обосноваться в Трире, найти здесь себе жилье и работу. Но как только люди видят цвет его кожи, оказывается, что рабочее место уже отдано и комната уже снята. Так что в настоящий момент он просто не знает, как ему быть дальше.
Я обещаю ему помочь и прошу позвонить мне через три дня: до тех пор я наверняка найду и то, и другое. И в самом деле: я нашел ему место шофера на грузовике и комнату в центре города. И этим начался новый эпизод моей жизни – столь же приключенческий, сколь и дорогостоящий.
На протяжении последующего года я познакомился в Тунисе с его родней, в том числе с сестрой, которая вот уже десять лет как жила в Германии, вследствие чего между мною и его многочисленными родственниками завязались дружеские отношения; все это породило у меня желание бросить свою хлопотливую работу и начать в Тунисе новое существование.
К Африке я всегда испытывал слабость, о чем говорят мои многочисленные поездки в африканские страны. И так как возможностей для осуществления моей мечты – стать пастырем на поприще целения – я не видел, я начал постепенно расставаться с этой мечтой.
Я был сыт по горло продолжать свою лечебную практику в одиночку и расточать свои силы в изнурительной борьбе с расчетами медицинских страховок: каждый запрос о перенятии стоимости лечения забирал у меня массу времени и раздражал, требуя бесконечных детальных и убедительных отчетов, несравнимо с расчетами врачей.
Однажды утром, когда я мирно наслаждался свежим утренним воздухом, явился Мухаммед с новой идеей.
– Я задумал построить в Тунисе трикотажную фабрику для производства футболок. Не хотел бы и ты присоединиться?
– А откуда ты возьмешь деньги?
– Мой отец владеет большими участками земли; он готов помочь нам материально. К тому же, можно взять кредит. Помимо этого, у нас новые фабрики освобождаются от налогов на десять лет.
– Мысль неплохая. Но я не слишком-то в этой отрасли разбираюсь. Нам необходимо сперва посоветоваться со специалистами и хорошенько обдумать финансовую сторону вопроса.
Никаких проблем! Я уже обо всем проинформировался. Губернатор Цагхоуана предлагает нам выгодно купить землю в Могхра. Тремя неделями позже мы с Мухаммедом сидели в кабинете губернатора и обсуждали обстановку. Условия и на самом деле казались такими выгодными, что я с готовностью на все согласился, и мы быстро утрясли у нотариуса формальную сторону дела. Договор был написан на арабском и французском языках, на имя нашей фирмы «Сомугос» (Societe Mueller-Bougossa GmbH).
Начались строительные работы; мы связались со страховой компанией «Гермес»; по арабским понятиям все у нас продвигалось необычайно быстро и корректно. Между тем, по всей округе Могхран распространилась весть, что мы строим фабрику и намереваемся принять на работу 200 женщин – и что совсем необычно, хотим обеспечить им социальное страхование.
Оценив ситуацию на месте собственными глазами, я улетел в Трир с тем, чтобы поддерживать дальнейшие контакты по телефону.
В это сумбурное время мои молитвы пошли на убыль, мое отношение к Богу заметно остыло; в школе я работал только в рамках расписания. Мои родители, чрезвычайно озабоченные, настойчиво отговаривали меня от этого проекта, но я был слишком увлечен им, что не хотел слышать никаких предупреждений.
И тут как-то однажды, на моем письменном столе мелькнула телеграмма: «Мухаммед в тюрьме, пожалуйста, помогите!» Я тут же повис на телефоне и узнал, что он преступил какой-то религиозный закон, флиртуя открыто с одной ливанской девушкой. Донос привел его в тюрьму. «Только этого не хватало!» – мелькнуло у меня в голове. Сообщив в школе, что болен, я Luxair-ом (самым дорогим рейсом - перев.) полетел в Тунис, взял такси и прямой дорогой в Полицейское управление Могхрана.
Там я начал переговоры со знакомым мне служащим, отвечавшим за случай Мухаммеда; я обратил его внимание на необходимость неотложного досрочного освобождения. Вручая ему красивую люстру с фальшивыми жемчужинами, которую я купил по дешевке в Квелле-Ферзанде. В течение одного утра Мухаммед был освобожден. Я вернулся домой и продолжал работу так, словно со мной ничего кроме легкого гриппа не случилось.
Однако несомненно, что все это предприятие не стояло под знаком Божественного благословения. Прошло немного времени и настал конец фирмы «Сомугос».
После того как от Мухаммеда долго не было никаких вестей, я стал наводить справки; я узнал, что он изображал из себя богатого шейха, сорил деньгами направо и налево и в конце концов скрылся в Саудовской Аравии. Никто не знал точно, где он находится. С детективным чутьем, после четырнадцати телефонных звонков в различные посольства и консульства, я сумел узнать, где и в какой гостинице он скрывается. Должен признаться, что в этой критической ситуации я опять обратился к Богу и стал молить Его о быстрой помощи. Это ведь необычно – разыскать человека, о котором ты знаешь лишь, что он прячется где-то в Джиаддахе. Когда я заговорил с ним по телефону, он, видно, был так поражен, что кроме заикания и бесконечных извинений ничего не мог вымолвить.
На этом наш проект лопнул. С долгами, возникшими из-за растраты, следовало расплатиться. Я вернул губернатору землю со всем, что мы начали на ней строить. Настроение населения Могхрана было очень подавленное. Семья Мухаммеда объявила его persona поп grata. Вскоре после этого он покинул страну. Последнее, что я о нем слышал – это что он женился на француженке и поселился во Франции. Мне понадобились целые месяцы, чтобы оправиться от этого шока. После чего я написал книжку: «Больная душа – больное тело».
Наступил час, когда мне снова нужно было держать ответ о своем отношении к Богу.
