Текст книги "Чужая жена – за долги (СИ)"

Автор книги: Яся Белая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Чужая жена – за долги
Яся Белая

Роса рассветная

Светлее светлого,

 А в ней живет поверье диких трав.

У века каждого

На зверя страшного

Найдется свой однажды волкодав.

Гр. «Мельница»,

«Волкодав»

Глава 1

За соседним столиком слушают музыку. Нелюбимую мной «Мельницу». И, конечно же, надо, чтобы выпало именно это:

… у века каждого

На зверя страшного

Найдётся свой однажды волкодав…

Ненавижу эту песню! «Волкодавом» в дружеской тусовке называют моего мужа, Кирилла Тихомирова. Того, кто испортил мне жизнь…

Сама мысль о нём заставляет меня внутренне сжаться. И хочется закричать: «Выключите! Немедленно выключите!» А ещё – зажать уши и раскачиваться, тихо воя, чтобы заглушить эти слова, которые намертво врастают в мозг, и теперь будут крутиться в голове весь день.

Будь они неладны! Как и тот, из-за кого я разлюбила «Мельницу»…

Пытаюсь отвлечься – несколько секунд безумно таращусь на огненно-рыжую прядь своей соседки по столику. Потом – намытваю свою, золотистую, на палец.

Марта, моя соседка по столику, тоже подпевает, отстукивая ногой такты.

Но ей-то я могу сказать:

– Прекрати!

Она вздрагивает:

 –  Дарина, ты чего такая дёрганная?

–  Ничего, –  огрызаюсь я.

Но она всё-таки замолкает, погрузившись в чтение.

Соседи, наконец, расплачиваются и уходят. С ними уходит и ненавистная песня.

Ура! Я снова могу дышать!

…Мы с Мартой уже второй час сидим в кафе. Сидим рядом, но каждая в своём смартфоне. Марта отвечает на комменты, я просматриваю тренды свадебных букетов.

Изредка перебрасываемся незначительными фразами: то Марта зачитает наиболее перловый комментарий, то я перешлю ей по WhatsApp`у фотку букета и спрошу:

– А этот тебе как?

Последний мой вопрос такого плана Марта игнорирует – у неё битва в сети. Подруга – сетевой писатель. И её новый роман «Отданная бандиту за долги троюродного дяди» сейчас стремительно набирает популярность. А на этом этапе никак нельзя допускать даже малейший негатив в обсуждениях.

Поэтому Марта патетично восклицает:

– Всё, сучка! Допрыгалась! Иди в бан!

Улыбаюсь – Марта такая смешная в своём праведном гневе на нерадивого читателя.

– Что хоть пишут-то? – интересуюсь с сочувствием. С показным, но Марте хватает и такого.

– Что герой – моральный урод, тупое быдло, а героиня – бесхребетная безотказная давалка.

Вообще-то я читала начало её опуса и кое в чём с читателем согласна.

– Ну как бы, – говорю, – он её принуждает и насилует. А она тут же в него влюбляется до звёзд в глазах. Не верю!

– Ой, – фыркает она, – много ты понимаешь!

– Да уж по более твоего! – ехидничаю ей в тон. – Я, между прочим, знаю, что такое принуждение. Не фига это неромантично и к любви до гроба не ведёт.

Марта знает, о чём я. Она была подружкой невесты на моей свадьбе.

Поэтому не спорит, а протягивает руку и хлопает меня по ладони:

– Ну-ну, подружка, дыши!

Я вздыхаю пару раз и натянуто улыбаюсь.

– Не кипятись, дорогая, – миролюбиво говорит она. – Это читают, за это платят. Всем пофиг на искалеченные судьбы вроде твоей. Потому что это – книга. Там возможно невозможное.

– Зачем такая книга? – уже почти справившись с возмущением, говорю я. – Чему она учит?

Марта пожимает плечами:

– Ничему. Она просто развлекает. Забей, – и, улыбнувшись, добавляет: – Лучше скажи, как твой бизнес?

И тут мне снова остаётся только вздыхать.

– Бизнес, которого нет, – уныло хмыкаю и принимаюсь размешивать давно остывший кофе. – К.о.Т.э. (Кирилл-отстойный-Тихомиров-эгоист) и тут подсуетился. После того, как у меня магазин схлопнулся – всё время суётся с советами.

Марта сочувственно пожимает мне руку:

– Что на этот раз?

– Говорит, что если я буду хвататься за все подряд заказы, никогда не выработаю свой стиль. Пытаюсь ему объяснить, что стиль и моду диктует заказчик. Если хотят синие крашеные хризантемы – я их ставлю в букет!

– Во-во, – поддакивает Марта, – так и у меня: хотите читать про бандитов и дев, отданных за долги, – читайте!

– К.о.Т.э. утверждает, что тренд нужно создавать. И себя, как бренд, тоже. И тогда покупатель будет идти именно к тебе – за особенным, за качеством.

Марта вздыхает:

– В чём-то твоей К.о.Т.э. прав. Только пока мы будем создавать и добиваться, другие – весьма успешно будут катиться по готовым дорожкам.

– О том и речь, но ему бесполезно объяснять. У Тихомирова только два мнения: своё и неправильное.

– Деспот он у тебя. Ограничивает во всём!

Я хихикаю: вышло прям как в рекламе про «кэшбек порядочный». Но на этом смех и веселье заканчиваются, потому что действительно – деспот, тут я даже не спорю.

– Знаешь, есть категория женщин, которая полагает, что быть женой офицера спецслужб – это так круто! Только ни черта не круто, как и с принуждением! – наклоняюсь к Марте через столик, перехожу на шёпот: – У нас везде эти его «жучки-паучки». Я даже в туалет нормально сходить не могу – так и кажется, что из унитаза какая-нибудь его шпионская гадость вылезет!

Меня душат слёзы. Я срываюсь на крик…

Все, кто видит нас с Кириллом со стороны, завидуют мне! Ах, какой муж! Офицер, герой! На руках носит! Но они не знают, какой он дома – параноик, помешанный на контроле. Типичный «властный герой» с сайта, где Марта публикует свои романы. Те девушки, которые «текут» от таких мужчин, просто никогда не жили с ними под одной крышей. С чего они взяли, что это классно – придёт Он, весь такой большой и сильный, и решит твои проблемы одним махом? Подхватит тебя на руки и потащит в постель любить до гроба? Я и сама могу проблемы решать и ходить в спальню своими ногами. Но кто бы мне позволил? Я же маленькая нежная девочка, которую надо беречь и опекать. Только меня вот забыть спросили – что отец, который мужа навязал, что этот самый навязанный муж – а нужно ли мне, чтобы они меня берегли и опекали?

Мой монолог, вперемешку со слезами и всхлипами, Марта слушает, округлив глаза. У неё дрожат губы. Как бы ни разревелась вместе со мной. Марта – очень чувствительная.

Но мне надо высказаться, выплеснуться, иначе разорвёт.

 – Представляешь, как-то выхожу из ванной, а он в моём телефоне ковыряется! Я чуть не с кулаками на него налетела, а он как шикнет на меня: «Не дыши! Детали разлетятся – будешь без телефона» Я ушла на кровать – плакать и дуться. А он ко мне, как ни в чём не бывало: «Потом “спасибо” скажешь. Ты теперь удалённо можешь послать мне сигнал SOS, если что-то случится». Март, ну что может случиться в нашем городе?

Подруга сочувственно кивает.

– Да, дорогая, это крантец. Я бы не выдержала, чесслово. Сбежала бы от него…

Нервно хмыкаю:

– Куда? На Луну? Боюсь, у него и там «следилок» понаставлено.

– Да уж, – соглашается Марта, – попала ты, подруга, в переплёт. В родительский дом не вернуться. Отец твой ведь на его стороне, так?

– Увы, так. Папочка предал меня. Иногда мне кажется, что он зятя для себя выбирал, а не для счастья дочери.

– Бедная ты, Дарька, бедная, – обнимает меня Марта.

А у меня – стынут слёзы, превращаются в наледь.

– Знаешь, – говорю, тупо глядя перед собой, – порой мне хочется, чтобы он погиб на каком-нибудь своём задании, не вернулся с очередной своей секретной миссии. Наверное, это крамольно, но я так устала. Стала бы вдовой – ко мне уже никаких претензий: папину волю выполнила, а дальше – воля судьбы. За то я свободна.

– Ух, как радикально! – говорит Марта.

– Только так. Развод у Тихомирова не предусмотрен – он мне прямо об этом сказал. Единственный вариант: «Пока смерть не разлучит нас». Вот и хочу, чтобы разлучила.

– Подумать только! И это происходит в двадцать первом веке! – почти искренне возмущается Марта. – Но если так, Дарушка, то ты не будешь же против, если я фотки твоего Кира в качестве визуализации своего персонажа использую?

Давлюсь кофе.

– Что ты делаешь?

– Ну…выкладываю фотографии твоего мужа в блоге, чтобы визуализировать образ героя…

К концу фразы Марта заметно сникает, глаза начинают бегать.

– А где ты их берёшь, позволь спросить? – видимо, не зря я уже два года Тихомирова – научилась пугать и говорить со сталью в голосе.

Марта вся подбирается, даже ноги заводит под стул.

– Где, где? У тебя в Instagram, разумеется, – признается честно.

Но я поправляю, вкрадчиво так:

– В закрытом профиле, добавь. Который просматривают только одобренные подписчики! И ты была в их числе, видимо, зря!

– Ну что ты сразу кипишуешь, Дар? Ну, в чём грех-то? Красивого мужика на всеобщее обозрение выложила.

– Не просто красивого мужика, а моего мужа! – вскипаю я.

– Тебя не поймёшь, – обиженно фыркает Марта, – то ты ему смерти желаешь, то его фотки нельзя трогать…

– Мой муж! – возмущаюсь я. – И если я хочу, чтобы он погиб… – на сей раз я уже не так уверено желаю гибели, да и вообще – в груди что-то щемит, когда говорю об этом, – … то это наше с ним дело. Но я точно не хочу, чтобы неизвестные мне тётки фапали на него.

– Ой, так уж и фапали! – не унимается Марта. – Вот если бы ты хоть одну его фоточку топлес выложила… Мммм… – тянет она, прикрывая свои бесстыжие глаза, – думаю, там есть на что посмотреть и пофапать.

– А больше тебе ничего не надо?! – я даже подпрыгиваю на стуле от такой наглости.

Подумать только – и перед этим человеком я изливала душу!

– Надо, – глядя на меня совершенно ангельским взглядом, выдаёт Марта, – фотку, где вы целуетесь. И не так, как на свадьбе… Чмок-чмок… А по-настоящему! Ооо, я представляю это зрелище! Как бы ты не возмущалась своим Кириллом, всё-таки он у тебя – ходячий секс, а вы вместе – мегакрасивая пара: он – такой высокий, знойный брюнет и ты, тоненькая блондинка. Мммм... Прямо хоть сейчас в книгу бери!

Так, кто-то, кажется, совсем берега потерял!

– Может тебе ещё и хоум видео дать, на котором мы любовью занимаемся?! – вкрадчиво интересуюсь я.

Мне кажется, у Марты начинает капать слюна. Глаза загораются, руки дрожат. И она на полном серьёзе спрашивает:

– А что, есть?

Я вспыхиваю:

– Знаешь что, подружка! Ты уже в край обнаглела! Больше я с тобой не общаюсь. Всё.

– Ой-ёй, – ехидничает она, – больно надо! Ищи себе другую дуру, которая будет по два часа слушать, как ты несчастна, хотя муж в тебе души не чает и красив при этом, как голливудовский актёр!

– Да пошла ты! – вскакиваю, хватаю сумочку, кидаю на стол деньги – сумма за три кофе – и поворачиваю к двери.

– Сучка избалованная! – несётся мне вслед.

Я глотаю слёзы и убеждаю себя не плакать из-за того, что моя единственная подруга оказалась той ещё стервой.

Хорошо, вовремя раздаётся звонок. О, заказ! Прямо награда мне за мытарства.

Девушка с приятным голосом сначала хвалит меня, как флориста: «Я в восторге от вашего портфолио!», и добавляет, что хотела бы встретиться и обсудить свадебное оформление.

– Диктуйте адрес, – радостно прошу я, мгновенно забывая о неприятном разговоре с Мартой.

Прижимаю щекой смартфон к плечу, записываю координаты в блокнот.

– Отлично, буду минут через пятнадцать…

Чёрт! Вот как не вовремя машина сломалась, придётся ехать на такси. А я не люблю такси, брезгую, в них кто только не перебыл до меня.

Но выхода нет – на общественном транспорте я не езжу лет с десяти, наверное. Раньше мой папа-генерал давал мне машину с водителем для личных нужд, а когда вышла замуж – Кирилл сразу же подарил мне милейшего зелёного «Жука», модифицированную ретромодель. Лишь в редких случаях в своей жизни мне приходилось передвигаться на такси. На автобусах, трамваях, троллейбусах – только в далёком детстве.

И вот сегодня, как назло, мой «Жучок» зачихал. Пришлось отогнать его на сервис. А оттуда – звонили час назад, сказали, что провозятся ещё пару дней.

Вот и приходится теперь топтаться, ожидая чужую машину.

Таксист – мужчина средних лет приятной наружности – окидывает меня каким-то тревожным взглядом.

– Девушка, вы одна?

– Одна, – удивлённо отвечаю я, усаживаясь на пассажирское сидение и пристёгиваясь. – Я говорила об этом диспетчеру. А что – что-то не так?

– Да нет, – отзывается мужчина, – просто район, куда вы едете, неблагополучный. Вон, всё время в криминальной хронике мелькает. Я бы свою дочку туда одну не пустил даже днём.

Фыркаю. Нашелся ещё один заботливый, будто мне отца и мужа мало. Поэтому сразу отсекаю все попытки покровительствовать надо мной:

– Я разберусь.

Мужчина пожимает плечами.

– Дело ваше… – и трогает машину.

Дальше едем молча. Правда, я тихо злюсь, потому что слова таксиста бросили мне в душу семена сомнения. Для меня такое понятие, как «криминальная хроника» – это из другой вселенной. У меня отец – военный лётчик, муж – сотрудник спецслужб. Мой мир – стабильность, порядок, благополучие. Лишь раз в жизни, на Сейшелах, я столкнулась с укуренными мажорами, но рядом оказался Кирилл, и обидчики быстро разбежались. Не хочу даже думать, что где-то существуют бандиты и криминал. И пусть район неблагополучный, но и там же ведь живут нормальные люди – свадьбы, вон, играют, оформление у дорогого флориста заказывают. Значит, всё не так уж и плохо.

Такой вывод изрядно поднимает мне настроение. Я расплачиваюсь с таксистом, и, почти напевая, ныряю в арку, ведущую в «колодец» пятиэтажек.

Ищу нужный дом. Чёрт, ну почему тут нет номеров? Вот как найти? Уже собираюсь достать телефон и перезвонить невесте, как в арку въезжают два чёрных тонированных джипа. Они становятся так, что перегораживают единственный выход из этого «колодца».

Мне это очень не нравится – когда буду выходить, придётся протискиваться мимо этих машин, полных незнакомых мужчин.

Но ситуация ухудшается ещё больше, потому что двери машин синхронно открываются, и из них вылезают личности весьма неприятные – в чёрных кожаных куртках, большинство – бритоголовые, с татуировками.

Один из них, похожий на гору, поворачивается ко мне, и я едва сдерживаю крик. Даже мне, далёкой от криминального мира, известен этот человек – отец как-то присылал фото со строгими наставлениями держаться подальше, если что.

Вазир Алиев по кличке «Зверь», местный бандит.

И сейчас он идёт прямо на меня, загоняя, как жертву.

Я судорожно оглядываюсь, прикидывая, куда могу кинуться за помощью. Двери во все подъезды закрыты. Везде домофоны. Что делать? Стучать? Кричать? Звать на помощь?

Мозг не может выдать ни одного подходящего варианта, а Зверь всё ближе. Я пячусь, проклиная туфли на каблуках и узкую юбку-карандаш. Всё Кирюшенька, будь он не ладен, со своими загонами: облик должен быть женственным, только юбки и платья, в крайнем случае – деловые брюки. И обувь непременно на каблуке – на них я ему хотя бы до середины груди достаю.

Сумбур в голове не позволяет пока что панике накрыть меня. Отступаю ещё дальше, упираюсь в стену. Всё, тупик, бежать некуда.

А Зверь – совсем рядом. Я даже могу почувствовать жар его тела. И запах – жуткий запах страха и крови.

– Твой муженёк конкретно задолжал, – ухмыляется Зверь, наступая на меня. Такой огромный, страшный.

У меня сердце начинает колотиться в горле. Но даже сквозь нарастающий ужас доходит абсурдность его слов. Мой муж?! Офицер задолжал бандиту? Что за чушь! Бред, абсурд! Я могу сколько угодно ненавидеть Кирилла, но не сомневаюсь в его порядочности.

– Вы ошиблись! – лепечу я, мечтая слиться со стеной. Хочется говорить уверенно и смело, но выходит лишь жалкий писк. – Мой муж не имеет никаких дел с криминалом!

– Ты плохо знаешь своего мужа, – снова ухмыляется Зверь ещё более хищно и зло.

И тут мне нечем крыть – я действительно не знаю своего мужа… Ведь два года назад меня – современную девушку в двадцать первом веке  – выдали замуж насильно!

 Глава 2 (1)

Зверь продолжает ухмыляться, а я трясусь уже так, что зубы стучат.

Я никогда особенно не интересовалась жизнью своего навязанного нелюбимого мужа. Я привыкла считать его порядочным, потому что непорядочного в моём мире быть не может. А что, если всё не так? Спецслужба – удобное прикрытие… Для всего – для наркобизнеса, для торговли оружием… Да для любой гадости. И некоторые группировки, если верить фильмам, оснащены сейчас по последнему слову техники. А значит и услуги такого, как Кирилл, – «главного по тарелочкам», как зовут его сослуживцы, бывающие у нас дома, – вполне могут быть востребованы.

Я ни черта не знаю, чем муж занимается на самом деле. Но иногда он срывается ночью или пропадает неделями. Возвращается домой нервный и издёрганный, и рявкает на меня: «Не лезь!», если я пытаюсь спросить, как прошёл его день. Да и эти их «животные» прозвища: Кирилл – «Волкодав», его друзья – «Лис», «Гепард», «Медведь»… Разве это не признак «нечистых» дел? А однажды ночью, как раз «Лис» с «Гепардом» притащили Кирилла всего в крови, одежда на нём висела клочьями, лицо было чем-то перепачкано. Меня выгнали, а его занесли в кабинет и лечили там всю ночь. Уж не знаю чем и как, оттуда, кроме их ругани и приглушенного шипения, ничего не доносилось, но утром Кирилл, правда, очень бледный, с кругами под глазами и заострившимися чертами, уже пил кофе на кухне, а потом и вовсе уехал на работу.

А теперь я стою перед самым злобным бандитом нашего города, и не могу ему возразить, что мой муж не такой.  Что он бы не полез к Зверю за деньгами.

Потому что… я не знаю своего мужа.

Но попытаться воззвать к разуму урода, что вжимает меня сейчас в ободранную стену старой пятиэтажки, всё-таки стоит попробовать.

– Давайте так, – говорю дрожащим голоском, – вы меня сейчас отпустите. Я вернусь домой, устрою мужу разнос, и уже сегодня вечером он вам всё заплатит… Пожалуйста… Это хороший вариант…

Зверь скалится, а амбалы за его спиной и вовсе откровенно ржут.

– Вчера! – хрипит он. – Твой муж должен был заплатить вчера. Сегодня – уже проценты. Поэтому теперь условия ставлю я.

Он поворачивается к своим подельникам:

– Эй, Рыба и Бык тащите эту языкатую в машину. Поедем на хату… Условия обсудим.

Он разворачивается и идёт в сторону одного из джипов. А ко мне направляются двое боровов. У одного вытянутое лицо, длинный нос и близко посаженные глаза. Он действительно напоминает рыбину. Другой – квадратный, низколобый, с налитыми красным глазами. Да ещё и идёт, опустив голову вперёд. Вылитый бык.

Я вою, требую не трогать меня, грожусь…

Но…

Червь сомнения не даёт мне быть уверенной, что за мной придут, меня спасут. Да и как меня могут спасти – никто не знает, где я. Хотя нет, отследить-то моё физическое местонахождение Кирилл может вполне. Только вот почему он будет беспокоиться? Ещё светло, по заказам я мотаюсь по всему городу и даже за город. Видимых причин заподозрить неладное – нет. Значит, нужно подать сигнал. Недаром же я терпела надругательство над телефоном. Просовываю руку в сумочку, нахожу смартфон и успеваю нажать ту кнопку, о которой говорил Кирилл – об этом мне сообщает тихий звоночек. Значит, сообщение ушло. Ну что ж, теперь Кирилл знает, что я в беде. Посмотрим, чего стоят его признания в любви! Потому что сейчас самое время продемонстрировать свою любовь в деле.

Амбалы Алиева замечают мои действия.

Рыба кивает Быку:

– У девки телефон. Она собирается позвонить.

Бык оказывается удивительно проворным для своих габаритов. Кидается ко мне, выхватывает сумочку прежде, чем я успеваю вскрикнуть, достаёт мой новенький «OnePlus 7 Pro» и швыряет его об стену. Мне жалко телефон, но ещё жальче себя – я теперь без связи с миром, без возможности позвать на помощь отца или мужа.

Вся надежда на тот единственный сигнал бедствия. Но дошёл ли он? Услышали ли меня?

За телефоном приходит и моя очередь: меня хватают и тащат в джип. Я извиваюсь, кусаюсь, воплю. Но вокруг – только немые дома, которые ничего не видят и никому ничего не скажут.

Сначала на заднее сидение ныряет Бык. Потом толкают меня. Следом залазит Рыба и закрывает дверь.

Машина трогается, а у меня внутри – всё летит кубарем вниз. Мне страшно.

Нет, страшно – это мягко сказано. Я немею, цепенею от ужаса. Сижу, как кукла, тупо глядя перед собой. И только на дне смертельно испуганной души выловленной рыбёшкой бьётся надежда – меня спасут! У меня же такие крутые папа и муж. Даже если Кирилл… зачем-то решил от меня избавиться таким жутким способом, отец всё равно узнает, где я. Непременно найдёт! И тогда худо придётся всем, а предателю-муженьку – в первую очередь.

Мстительная радость внезапно даёт силы, я глубоко вздыхаю, сжимаю кулаки и мысленно говорю себе: «Всё будет хорошо».

Как там Кирилл учил вести себя в случае опасности? Не подаваться панике! А чтобы это получилось – нужно отвлечься от происходящего, думать о пустяках.

Хорошо, попробуем.

Амбалы вроде просто сидят, меня не бьют, не лапают – и то хлеб. Значит, можно попробовать унять вопль, что наполняет меня изнутри.

О чём лучше всего подумать? О Марте. О, я прямо, как героиня её романов – еду к бандиту за долги мужа. Что там обычно случается дальше? Деву всё-таки насилуют, потом она отсасывает бандиту, он щедро спускает ей в рот (на этом моменте я чувствую, как меня начинает тошнить), а потом у них случается неземная любовь. Эх… Мне героиней Мартиных романов точно не быть. Я вон за два года так и не влюбилась в мужчину, который возит меня на тропические острова, дарит машины, усыпает постель лепестками роз и в буквальном смысле носит на руках. И при этом он ещё и красив настолько, что его фотографии ворует сетевая писательница. А всё потому, что мне его навязали. Для меня очень важно право выбора! А уж когда ты этого права лишён, да ещё и насилию подвергаешься – тут ж как-то совсем не до любви. А если без любви – то выходит совсем печально и гадко. Впрочем, если этот Зверь изнасилует меня, я, скорее всего, это не переживу. Вернее, физически может и выдержу. А вот морально…

Не хочу даже думать об этом! Не хочу!

Меня спасут! Обязательно! Совсем скоро!

Я сижу посередине и поэтому могу вглядываться в дорогу. Нет, запомнить не надеюсь – слишком уж быстро меняется картинка за окном.  Не знаю, на что именно вообще надеялась. Может, на то, что, как в американских блокбастерах, сейчас появится чёрный вертолёт, Кир спрыгнет прямо на капот машины и начнётся драка, пальба и…

Размечталась!

Ведь не исключено, что по вине Кирилла я здесь и оказалась.

Тогда остаётся отец. Он-то точно спасёт. Но… когда? Как он узнает?

Блин! Почему я всё-таки отправила сигнал этому проклятому К.о.Т.э., а не папе?! Надо же так было ступить! Уже бы точно и вертолёт и другая боевая авиация вокруг кружили бы!

Интересно, мог ли Кирилл провести моего отца? Что папа так безоговорочно ему верит и в него – тоже? Вполне! У Кира достаточно и личного обаяния и навыков. А при отце-дипломате умение заговаривать зубы – врождённое.

Что если Кир давно это планировал? Женится, а потом отдать меня на растерзание бандитам. Кажется, в одной из книг Марты такое было.

Тьфу ты, будь не ладна эта Марта со своими бандитскими книжками! Как накаркала!

Вот не знала бы точно, что они с К.о.Т.э. друг друга на дух не выносят – решила бы, что спелись…

А так…

Додумать не успеваю – машина резко тормозит, меня кидает в бок, и я едва ли не врезаюсь носом в Рыбу.

2 (2)

Додумать не успеваю – машина резко тормозит, меня кидает в бок, и я едва ли не врезаюсь носом в Рыбу, но тут же отшатываюсь и начинаю ёрзать, ощутив вдруг весь дискомфорт своего положения.

Рыба противно лыбытся, наблюдая за моими телодвижениями.

– Шустрая! Босс таких любит!

– Не, – гундит низким голосом Бык, – он послушных любит, ёпт…

– Послушных, но шустрых. Особенно, на язычок, – гыкает Рыба.

Вылезает из машины и тащит меня следом.

Блин, да я ноги себе переломаю на этих шпильках! Проклятый Кир с его тараканами! Сам бы на таких каблучищах побегал! Впрочем, ему с его ростом метр девяносто восемь – не надо. А вот я без каблуков рядом с ним – букашка. Пришлось идти на компромисс.

Кто ж знал, что придётся семенить следом за громилой по гравийной дорожке?

Меня тянут в сторону какого-то древнего строения. Оно напоминает старую фабрику. Так, вспомнить бы ещё, где у нас старая фабрика? Мне заказывали как-то оформлять дорогую неформальную свадьбу. Там как раз и фигурировала фабрика. Только я тогда приболела и смогла сделать только букет невесты, украшение в волосы и бутоньерку жениху. О, что это было за красота! Разные виды «колючик», коробочки физалиса, ягоды шиповника… До сих пор сама любуюсь на свою работу в портфолио.

За этими мыслями меня подводят к огромной двери, а точнее – воротам. Они отведены в сторону, и за ними открывается огромный холл, где за столами сидят мрачного вида типы. Пьют, играют в карты, чистят оружие…

Ёжусь от одного вида этой толпы.

У противоположной стены – огромные клетки, в которых мечутся здоровенные собаки.

Настоящий ад.

– Её – ко мне в кабинет. Сейчас буду.

Меня снова подхватывают под руки и тащат вверх по металлической лестнице. Грохот моих каблуков оглушает меня саму и бесит собак, которые провожают наш проход наверх диким истошным лаем. Отчего у меня внутри всё обрывается и дрожит.

Меня заводят в кабинет. Притом – вполне себе уютный, правда, аляпистый. Так обычно обставляют комнаты люди, не имеющие вкуса, но дорвавшиеся до денег и власти.

Пока рассматриваю огромный чёрный стол и массивное кресло, из другой двери, которую я не сразу заметила, появляется и сам хозяин.

Плюхается в кресло, закидывает ногу за ногу, достаёт сигару и начинает раскуривать.

Закашливаюсь.

Он ухмыляется:

– Терпи, сучка. Я люблю покурить.

– А по-человечески можно? – огрызаюсь я.

Едкий дым выедает глаза. Хорошо, что не пользуюсь косметикой. А то была сейчас в боевом раскрасе потоков туши.

– По-человечески – с нормальной женщиной. А с самкой собаки – только так.

– Послушайте, Вазир, – стараюсь сдерживаться, не провоцировать и говорить максимально вежливо, хотя внутри всё дрожит, – вы ведь умный человек. Вы ведь понимаете, что так дела не делаются. Если задолжал мужчина – то и долг с него нужно спрашивать. Я-то тут причём.

Он стряхивает пепел и смотрит на меня, будто прожигая взглядом. В полумраке комнаты глаза светятся, как у хищника. Это пугает.

– Ты тоже умная девочка, Наташа.

Хочу поправить, что меня зовут по-другому. Потом вспоминанию, что такие, как он всех наших девочек называют «наташами» – типа, давалками. Это противно, но пусть так. Словно, моё настоящее имя – как защита, что-то моё, незапятнанное.

– Если вы так считаете… – отзываюсь на его замечание.

– Да, считаю, – говорит он. – Так вот, Наташа, не повезло тебе с мужем. Плохой он человек. Лживый шайтан. Казино любит. Девочек любит. Красивую жизнь любит. А потом к тебе – бедный-несчастный, пожалей, Наташа. Мне так плохо, Наташа.

Кхм… Кирилл – бедный-несчастный? Это с костюмами от Армани и часами Rolex и Bugatti  последней модели? Кирилл, который, когда его принесли всего израненного, не проронил и звука, просит пожалеть его? Я, конечно, многого не знаю о своём муже, но он точно не бедный и точно никогда не станет напрашиваться на жалость.

А вот казино и девочки… Кто знает? Может, это прикрытие, легенда. Вон, в кино спецагенты вечно трутся в игорных домах и элитными проститутками.  Злость, конечно, берёт, но это я позже выясню, когда выберусь отсюда.

– Так вот, Наташа, – продолжает Вазир, – на красивую жизнь нужны большие деньги. Очень большие. А где у него такие деньги? Нету. Вот и идёт он к Вазиру. Помоги, говорит, Вазир. Займи, говорит. Отдам всё до копейки, мамой клянусь. Ну, Вазир-то добрый. Вазир верит людям. Вазир помог. И что? Год прошёл. Год, Наташа! Год прошёл, а денег Вазиру твой муж не несёт. Понимаешь, Наташа, нехорошо это. Очень нехорошо.

Но я ничего не понимала. Вернее, прикидывала – насколько двойной может быть жизнь одно и того же человека? При мне Кирилл – такой правильный. Лишней рюмки даже по праздникам не выпьет, не курит со дня нашей свадьбы, занимается спортом и восточными единоборствами, медитирует часами. А без меня? Якшается с бандитами? Ходит по казино и девкам? Может, это входит в его работу, не исключено. Но деньги зачем брать? Деньги же, похоже, реальные и большие? Зачем? Спецоперации вроде финансируются или нет?

Господи, у меня сейчас голова лопнет. Наверное, мне всё-таки стоило больше интересоваться жизнью мужа. Теперь бы не стояла перед этим отморозком, который шарит по мне своими сальными похотливыми глазами, и не выглядела бы полной дурой.

– Разумеется, нехорошо, – соглашаюсь я.

– Вот поэтому, Наташа, я решил забрать тебя. Подстегнуть твоего мужа, так сказать. Как жеребца. Он ведь тебя любит, да, Наташа? Очень любит… Врёт тебе, как последний шакал, но любит.

Киваю. Наверное, любит. Говорил об этом много раз. Но любит ли на самом деле, или всё было лишь красивой игрой – я теперь не знаю совсем.

– Так вот, Наташа, раз любит, значит, больно ему будет, если Вазир прямо у него на глазах засадит тебе.

Закашливаюсь, поперхнувшись словами. Вот в чём я уверена на сто процентов, так это в том, что сидеть и смотреть, как какой-то Вазир засаживает мне, Кирилл точно не будет. Собственник он у меня ещё тот! Даже, бывает, на семейном торжестве или просто на домашних посиделках кто из друзей или родственников на танец пригласит – всё, щурится недовольно, желваки на скулах ходят. Сцен не устраивает, никогда, но и не надо. Вполне хватает тяжелого прожигающего взгляда. А ночью, потом, любит так, будто вновь и вновь утверждает своё право на меня. И чтоб ни о ком другом и мыслей не было. От одних воспоминаний щёки вспыхивают. Нет, Вазиру точно не удастся привести свой план в исполнение.

Но даже если так. Даже если они возьмут Кирилла, и что-то с ним сделают, что он двигаться не сможет, есть же ещё отец! Папа ни за что не допустит, чтобы кто «подстёгивал» нерадивого должника, засаживая мне. Я всегда гордилась отцом и горжусь, да, злюсь на него за то, что вынудил выйти за Кирилла, но по-прежнему люблю и восхищаюсь.  Папа у меня – настоящий боевой генерал, ни какой-нибудь толстопуз, который еле в китель влезает, а стройный и подтянутый с идеальной выправкой даже в свои шестьдесят пять.

Это отец научил меня смотреть на мир с гордо поднятой головой и не сдаваться.

Вот и сейчас вскидываю голову и говорю:

– Может быть, на глазах мужа ты и сможешь что-то со мной сделать. Но у меня есть ещё и отец. Генерал авиации. Он один раз шандарахнет ракетой по твоему сараю – и ошмётки одни останутся и от тебя, и от твоих «быков» и от твоих собак.

Вазир запрокидывает голову и безудержно ржёт. Потом вытирает слёзы и говорит:

– Смешная ты, Наташа. И придумываешь хорошо. Только я-то знаю, что твой отец – инженер. И никакого самолёта с ракетами у него нет.

Наверное, у Вазира в сигаре – какая-то травка. Потому что если они вправду следили за мной и моей семьёй, то моего отца с простым инженером ну никак спутать не могли. Ну, хотя бы потому, что отец всё ещё действующий и носит форму. Неужели эти бандиты такие тупые, что не смогли обмундирование рассмотреть?