Текст книги "Он опасен для меня (СИ)"
Автор книги: Ясмина Мар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)
Глава 9
– Ну кто звонит в такое время? – широко зевнув, проворчала себе под нос и поднялась. Марик никак не хотел просыпаться и находить свой смартфон, и это пришлось делать мне.
Проклиная все на свете, пошла на противный звук и оказалась на кухне. Телефон, сверкая экраном, лежал на кухонном островке. Явно брат забыл, когда мыл посуду. Поморщившись от очередного резкого подключения к композиции ударных, взяла гаджет в руки и приняла вызов.
Мысленно еще раз посетовала на судьбу, которая подкинула мне Марка, совершенно не умеющего выбирать рингтоны.
– Да?
– Доброй ночи, с вами на связи клиника "Авиценна", – раздался по ту сторону холодный женский голос. – Как я могу к вам обращаться?
У меня от плохого предчувствия похолодели ладони. Сильнее сжала тонкий айфон, чтобы не уронить, и, едва дыша, произнесле:
– Здравствуйте. Меня зовут Полина.
– Полина, можете, пожалуйста, позвать Чернигова Марка Андреевича?
– Что-то случилось с отцом? – проигнорировав ее вопрос, выпалила я. – С ним все в порядке? Он очнулся, да?
Женщина, вероятно дежурный врач или медсестра, ответила не сразу. Несколько долгих, бесконечно долгих минут мы обе молчали, и воцарившуюся тишину нарушал лишь мой участившийся пульс – сердце билось оглушительно громко где-то на уровне горла.
– Сожалеем, – снова пауза, во время которой у меня в голове сотни мыслей успевают убить меня и разобрать на составляющие, сжечь и мой пепел развеять в водах моего личного Ганга, – но Довлатов Андрей Фёдорович скончался сегодня в час сорок восемь минут от остановки сердца и…
Совершенно пустой и безэмоциональный голос работницы клиники продолжал что-то говорить: про морг, про то, что надо забрать личные вещи, что-то еще, а я стояла, растерянная, подавленная и потерянная.
Ее слова до меня дошли не сразу – мозг просто не мог переварить новую информацию. Немыслимую. Странную. Страшную. Нереальную.
Нет, не может быть…
– Полина, вы слышите меня?
– Да, – мой же голос звучит твердо и звонко, и я вздрагиваю – настолько он чужой и… пустой.
– Вас и вашего брата ожидать в первой половине дня, верно?
– Да.
– Хорошо. Наша клиника приносит вашей семье соболезнования и…
– Спасибо, – перебила речь женщины и отключила звонок. Посмотрела на номер "Авиценны", пытаясь сфокусировать взгляд и как-то успокоиться. Думать обо всем, лишь бы не…
"Довлатов Андрей Фёдорович скончался сегодня в час сорок восемь минут от остановки сердца"…
Смартфон выскочил из ослабевших пальцев и столкнулся с паркетом. Раздался хруст треснувшего стекла. Также оглушительно разбились мои надежды на то, что все станет как прежде. Будет папа, будет снова наша семья, но на этот раз счастливая.
И из моего горла вырвался крик – надрывный, хриплый, переходящий во всхлип крик. Безумный. Безутешный. Горький.
Я не могла остановиться, не могла сделать нормальный вдох, задыхалась, но продолжала пытаться выплеснуть всю ту боль, в которой я тонула.
– Поль?! Полина, очнись! – перепуганный Марик тряс меня за плечи. – Поля, что случилось? Полина, посмотри на меня, эй.
Он сжал мое лицо в своих ладонях, вынуждая зацепиться за его взгляд.
– Поль, посмотри на меня. Только на меня и скажи, что случилось. Давай, малышка, ты сможешь. Ну же, родная. Давай.
– Папа, он… – только и выдавила я. Слезы душили. Боль сводила мышцы, выворачивала нервы. Я будто сама умирала. – Марк, миленький, он…
Зажмурилась до белых точек перед глазами и вцепилась в брата. Тот заключил меня в кольцо своих рук, прижал к себе, поглаживая в успокаивающем жесте спину. Молча. И я была очень благодарна ему за тишину.
***
Прошел месяц
– Из-за каких-то бумажек? Серьёзно? Нам принадлежит контрольный пакет акций, Евгений Эдуардович. Допустим. Да, тот провал отразился на нашем соглашении, признаю, но Рижские согласились на повторную встречу… – разговор шел на повышенных тонах, так что я прекрасно слышала, о чем Марк беседовал с одним из директоров компании даже через плотно прикрытую дверь. – Откуда я вам найду? Нет. Я же сказал: нет. Ничего продавать я не стану. Это дело моего отца, и раз он решил, что "Энергик" войдет в холдинг, значит, так и будет.
Тяжело вздохнув, хотела было воткнуть в уши наушники и пойти попробовать все же поспать, как следующие слова брата просто вывели меня из привычной серой колеи:
– Осознаю. Да. Что если мы все потеряем? А с чего вы решили, что я позволю это? Пока все под контролем. Нужные бумаги я оставил у Лаврова, просмотрите, и жду вас завтра у себя…
После Евгения Эдуардовича Марик позвонил юристам, и из обрывков следующего диалога я пришла к мысли, что он многое умалчивает. Не врет, но так искусно огибает эти темы, что я теряю бдительность.
Или это я просто не замечаю ничего? Не замечаю проблемы в компании, что разгребает брат в одиночку, не замечаю то, как он выкладывается на все сто. Ничего, кроме своей боли, не замечаю.
Я всю ночь думала об этом. Сидела на подоконнике, кутаясь в плед и наблюдая за одинокими звездами, чье сияние пробивалось сквозь полотно туч. Правда, в голове, вместо пасторальной картины, отображалось совершенно другое – кладбище и влажные комья земли, которыми засыпали гроб.
Тряхнула головой, прогоняя непрошенные воспоминания, и перебралась на кровать. Утром с братом пообщаюсь. Кажется, он должен мне рассказать очень много всего.
Только Марик ушел раньше, чем я проснулась. Как всегда. Только запах его духов и небольшая записка на столе говорили о том, что он ночевал дома.
"Не скучай. Сегодня буду позднее, чем обычно
P. S. Не забудь про завтрак".
И все. Смяв бумажку с каким-то странным раздражением, бросила в урну и поднялась в свою комнату. Поздно. А когда он вообще рано возвращался?!..
В своей спальне огляделась. Не находя себе места, направилась к рабочему столу.
"Интересно, как выглядит его новое "поздно"? Очередная кукла с дурным характером или братец научился выбирать нормальных девушек?" – зло подумала я, остервенело собирая с поверхности целую кипу скетчев. Быстрые наброски, просто рисунки, зарисовки – то, чем я занималась в последнее время, в порыве необычных эмоций я сжала в ладонях и выбросила. Не знаю, зачем, но впервые за эти дни захотелось. Хоть чего-то захотелось, и я с радостью исполнила желание.
После незапланированной уборки немного успокоилась и даже устыдилась. Боже, что за тупое рассуждение? Марк работает, а я тут… Мало того, что бездельничаю, так еще допускаю подобного рода мысли. Он, как никто другой, достоин и хорошей девушки, и нормальной личной жизни, и вообще всего самого лучшего.
Нельзя больше сидеть в четырех стенах, иначе скоро начну подозревать существование зеленых человечков. Надо что-то делать. Это я точно понимала, но одно дело – планировать, а совершенно другое – подняться и начать. Легко строить в голове по кирпичам новую жизнь, но так трудно выбраться из горящих руин прошлого.
Надо. Надо, Полина.
Папа бы не хотел, чтобы я так прозябала в четырёх стенах.
Стиснув зубы, я поднялась из своей постели и спустилась на кухню. За последний месяц я ужасно раскисла: замкнулась в себе, забыла про учебу и друзей. Опять же осознавала, что так неправильно, что надо жить дальше. Хотя бы ради папы и ради Марка, если не для себя. Но как это объяснить той маленькой девочке, что жила внутри меня? И которая полностью осиротела. Вот так.
Папа мне всегда говорил, что семья – мое все. Моя поддержка. Моя опора. Мой шанс подняться, даже если упала на самое дно. Впрочем, я себя так и ощущала: упавшей в пропасть, но не разбившейся. Потому что у меня есть Марк. Есть он и есть его исступленная любовь ко мне. Именно она держала меня на плаву. И именно он протянул руку, чтобы вырвать меня из лап отчаяния. Сам держался из последних сил, однако меня вытащил.
На кухне было стерильно чисто. И как-то… чужеродно. Прежний уют, будто осенние листья, слетел и растал. Продукты лежали аккуратно, но не там и не так, как ставила я, тарелки стояли строго по размеру, а забавных стикеров и рисунков на холодильнике больше не было. Домработница, которую нанял Марик, очень старалась и держала все в чистоте, но это было не то.
Ну, ничего! Я снова в строю.
Достав нужные ингредиенты, замесила тесто для пиццы, подготовила начинку и занялась шарлоткой. Привычного удовольствия я пока не получала, и даже такая легкотня меня безумно утомила. Было ощущение, что вагоны разгружала, а не пиццу и пирог состряпала.
После, устроившись в гостиной с чаем, принялась писать курсовую, которую должна была сдать неделю назад. Должна была, но не то что сдала – тему из предложенного списка не выбрала.
Марк, как и сказал, вернулся ближе к двум часам ночи. И, увидев меня, очень удивился:
– Полина?
Я отложила ноутбук, потянулась, разминая затекшие мышцы, и с улыбкой сообщила ему:
– Надеюсь, ты не поел в каком-нибудь кафе? Я ужин приготовила.
Брат с заминкой покачал головой и, одарив меня еще одним внимательным взглядом, спохватился:
– Ты на время смотрела, Поля?
– Ага. Но я тебя ждала. Посидим вместе?
Я думала, меня отчитают и попробуют отправить спать, но нет, по четко очерченным губам Марка скользнула теплая улыбка.
– Только подождешь меня? – он скинул куртку, а под ней у него оказались лишь майка и штаны, которые он надевал на тренировки. – Я после качалки.
– Конечно, я пойду тогда накрывать на стол, – смущенно отозвалась, вспомнив, с чем связала его задержку. Да и если и есть у него девушка, то я должна радоваться. Это же хорошо, это же… Только почему от подобной мысли у меня снова опускаются руки?
– Ну что ж, рассказывай, – велела я, когда мы закончили с пиццей и принялись за чай.
– М? – Марик откусил большой кусок шарлотки и принялся жевать. Тщательно и медленно, явно поняв, что снова буду затрагивать темы, которые он не желает со мной обсуждать.
– Например, о том, чем закончился суд… – сглотнула, но четко и, не отпуская взгляд, продолжила: – о деле отца? О том, что за проблемы начались в компании? И почему есть риск потерять все?
Брат, спокойно запивающий десерт ягодным чаем, замер с чашкой в руках. Его плечи напряглись, а черты лица немного заострились.
– И ты мне расскажи, Полина. Например, с каких пор ты начала подслушивать? – спросил он ровно спустя несколько долгих секунд, чуть прищурившись.
– С тех пор, как ты решил, что моя доля – мучительная неосознанность, – парировала я.
– Меньше знаешь – крепче спишь.
– Но не в моем случае, – я рывком поднялась со стула и осталась стоять, сжимая его спинку. Не могла больше сидеть. Эмоции просто не позволяли. – Я устала, Марик, от твоей скрытности. Устала ждать тебя и ответы на вопросы, которые я вправе знать. Устала от молчания – твоего и своего. Хватит!
Сорвалась на крик и замерла, кусая губы. Сделала плавный выдох и уже тише произнесла:
– Я больше не могу, понимаешь? Да любая правда лучше, чем все то, что придумывает мой чертов мозг! Расскажи уже мне все, и я перестану сходить с ума. Встану и начну что-то делать.
– Тише, Поль, – Марк отодвинул от себя блюдце с пирогом, стер крошки с ладоней и тоже поднялся. Одним шагом преодолел небольшое расстояние между нами и утянул на тот самый диванчик, на котором мы разговаривали в прошлый раз. Крепко обнял, предвещая мое сопротивление.
– Ты сейчас снова будешь заливать о том, как все хорошо, да? – устало поинтересовалась, откидывая голову на его крепкое плечо и устраиваясь удобнее. – Марк, я давно выросла из сказок. Можешь быть честным, утопию оставь для фанатов этого жанра.
Он тихо рассмеялся, и я, если честно, заслушалась. У него красивый смех и голос. Мы так давно не сидели вместе и так давно нормально не общались. Я соскучилась. По нему, по папе, по нашей жизни, что осталась в прошлом. Сейчас наши прошлые пикировки и мои обиды выглядели сущей ерундой.
– Какая ты… воинственная сегодня, – хмыкнул Марик. – И кого или что мне благодарить за это?
– Ты мне зубы заговариваешь, – нахмурившись, постановила я.
– Правда? – невинным тоном спросил парень, за что мгновенно получил довольно ощутимый тычок в бок от меня. – Ладно-ладно! Прости. И кстати, было больно.
– Тоже прости. И я жду ответы.
Он не сразу начал говорить. Где-то с минуту гладил мои руки, то переплетал наши пальцы, то разрывал прикосновение, чтобы пройтись по чувствительной коже на запястье.
– Последнее заседание состоялось на прошлой неделе, – Марк не опускал мои ладони и продолжал мягко массировать их тыльную часть. Я и не стремилась вырваться из захвата – мне впервые за последний месяц было хорошо. Умиротворенно. Спокойно. Не душили страх и растерянность. – Доказать, что отец совершил самоубийство, у них не вышло. Я же сказал, что следователь глупость молотил.
– А тогда причина?..
– Неисправная машина, – после небольшой паузы ответил он.
Из меня будто выкачали весь воздух. Ударили чем-то тяжелым по голове. Толкнули в пропасть.
Просто не может быть! Ну не может. Нет. Не может.
– Бред, Марик, это полнейший бред, – повернулась к нему и заглянула в ярко-зеленые глаза. – Папин "Мерседес" был куплен меньше месяца назад. Он просто не мог сломаться за столь короткий срок. Бред…
Губы брата искривила легкая усмешка, но больше он никак не отреагировал.
– Ты ведь знаешь что-то еще, да? – пришло осознание. – Знаешь, но не хочешь говорить. Я не могу поверить в то, что ты мог принять эту чушь. Скажи, что я верно рассуждаю.
– Какой у тебя был второй вопрос? – проигнорировав мои слова, произнес Марк.
– Нет, скажи! – потребовала я, делая попытку высвободиться из кольца его рук. – Я каждый чертов день считала виноватой себя и то чертово видео. Каждый день, Марк. А сейчас…
Меня сжали крепче, горячие пальцы зарылись в мои волосы, прежде чем притянуть мою голову к его плечу. Только спрятав лицо у него на предплечье, поняла, что плачу.
– А тут точно бред, – он ласково погладил по спине. – Что за дичь, Поль? Как ты вообще додумалась до подобного?
Только Марк может быть недовольным, но при этом… мягким и нежным.
– Тот дол… – осекся и, поморщившись, исправился – допустим, придурок только игрался, Поль. Отправить он ничего не отправил. К тому же в тот день его номер уже был удален.
Я замерла. А потом резко отстранилась от парня и вскочила на ноги, озаренная внезапной догадкой. Части пазла, которые до этого были разбросаны и представляли собой разноцветный хаос, начали собираться в еще не четкую, но единую картинку. Запугивание, авария, потом проблемы в бизнесе – цепочка из неприятностей, которые вроде как слабо связаны, но…
– А ты не думал, что все подстроено? Столько очень странных совпадений, которые ведут к… – не успела закончить мысль – брат перебил меня:
– Иди ко мне.
– Но…
– Иди сюда, – тверже повторил Марик и потянул меня снова в свои объятия. Сжал. И, едва касаясь губами моего уха, тихо простонал: – И почему ты такая сообразительная?
Насупившись, решительно потребовала:
– Я хочу знать, что ты собираешься делать.
Ответом мне была тишина. Снова чертова тишина, которая уже порядком бесит. Что мешает ему хоть немного раскрыться мне?
– Поль, уже поздно, – сказал он через пару минут и, отстранившись от меня, первым поднялся. – Хватит с нас разговоров. Остальное потом.
Вот опять. Через сколько "потом" я добьюсь от него правды?
– Это не смешно.
– Прости, я не настроен сегодня шутить, – хмыкнул Марк и принялся убирать со стола посуду и загружать посудомоечную машину.
Я хотела было помочь ему, но замерла, неотрывно следя за парнем. Высокий, накаченный, в простых серых спортивных штанах и черной майке, подчеркивающей литые мышцы, – он выглядел сногсшибательно, особенно на фоне кухни.
– А куда девать остатки пирога? – чуть нахмурившись, спросил Марк, поправляя светлую челку, которая лезла на лоб.
До меня не сразу дошел смысл его слов – тупо засмотрелась на его идеальный профиль и широкий разворот плеч, а когда дошло, то уже не успела ответить.
– Полин? – мягко позвал брат. – Ты уже начала клевать носом, иди спать.
Я покраснела, кажется, до кончиков волос. Боже, что это со мной? Что за мысли? Какие, блин, плечи и профиль? И как же хорошо, что он не понял истинную причину моей заминки.
– Я сейчас достану контейнер, – сглотнула вязкий ком в горле. – Впихнем в него шарлотку и в холодильник…
Поднялась и попыталась склониться к нижнему шкафчику, чтобы найти необходимое и одновременно спрятать свою растерянность и немного успокоить бешено бьющееся сердце. Что за черт со мной творится? Однако не удалось – мои запястья перехватил Марик и, чуть прищурившись, посмотрел мне прямо в глаза, будто заранее выискивая ответ на свой вопрос:
– Ты в порядке?
Нет. Нет, совсем не в порядке – голова идет кругом от всей этой ситуации. Еще я в шоке от себя – я узнала новые подробности о смерти папы, но вместо этого в моих мыслях… Боже, какая я противная.
– Да, в порядке, – разорвала зрительный контакт. Мне было стыдно. – Лучше скажи… – перевела дыхание и спросила прямо: – Почему ты все это делаешь? Ты же никогда не хотел заниматься бизнесом и собирался уехать, когда закончишь университет и заберешь ключи от квартиры матери.
Нет, я была очень благодарна за то, что он со мной, но… Ох уж это "но". И мне именно сейчас было важно знать: что его мотивирует и что его держит на плаву? Настолько, что он, забив на свои желания, занимается тем, чем никогда думал заниматься. Он помогал папе тоже с одной целью: что после завершения учебы тот от него отстанет. Но почему сейчас, когда он мог наконец уйти, не дожидаясь еще один год, Марик остался? Причём взвалив на себя столько всего, а я, всегда считающая себя опорой отца, сдулась и сдалась?
Он несколько секунд смотрел на меня молча, а затем, опустив мои кисти, мягко коснулся волос. Я рвано выдохнула. А он зарылся пальцами в небрежно собранный хвост, ослабил резинку, отчего та скользнула с них и упала на пол. Волосы рассыпались по плечам.
– Почему? – мягко помассировал макушку и немного оттянул пряди, заставив откинуть голову назад. Кожу прострелили тысяча мурашек – странных, обжигающих и приносящих легкую, сладкую боль. – Думаешь, надо все оставить? Тебя, и то, чему отец посвятил всю свою жизнь? Я, конечно, не самый правильный сын, – усмехнулся, одной рукой обхватил мой подбородок, так же обжигая кожу своим теплом, – но… Я ценю то, что он для меня сделал. И еще больше ценю тебя.
Я не знаю, что приятнее – его слова или прикосновения. Только фразу "еще больше ценю тебя" я готова, как мантру или молитву, запомнить на всю жизнь. Запомнить, чтобы каждый раз, когда опускаются руки, воскресить в памяти и идти дальше, освещая свой путь ими.
– Так что глупый вопрос, Поль, – Марик мягко улыбнулся и отошел на шаг, разорвав наш контакт.
Я еле удержала в себе разочарованный стон. Прикусила нижнюю губу и, тоже отступив, произнесла:
– Мне кажется, он бы тобой гордился. Ты самый лучший сын и б…
– Не надо.
Кивнула ему и все же достала из шкафа злосчастный контейнер. Убрались за собой мы молча и молча же разошлись по комнатам.
Глава 10
– Думаешь, это хорошая идея? – Марк нахмурился, неотрывно следя за дорогой. В этой части города покрытие было просто отвратительным – будто асфальт не меняли эдак со времен моего рождения. К тому же растаявший вчера снег замерз и теперь Москва представляла собой как минимум каток, а как максимум – самую настоящую ледовую арену.
– Даже если и плохая, уже поздно разворачиваться назад, – пожала плечами я. – Едем дальше.
– Ты права, – по его губам скользнула кривая ухмылка. – Ну что ж, домой так домой.
Вчера ночью я долго не могла заснуть и ворочалась в кровати. Тогда и возникла мысль, что, может, Марку стоит побывать в квартире своей матери? Просто… Папа неправильно поступал, не давая ему доступ в нее. Эгоистично. Брат ведь скучает по маме, как и я по своей. И ему, как и мне, наверняка не хватает ее присутствия. Так что, с утра немного покопавшись в отцовском сейфе, я поставила перед Мариком ключи и предложила потратить воскресенье с пользой: съездить в ту квартиру. Брат молча покрутил в руках брелок, сжал в руках и со странным выражением лица разглядывал связку.
Конечно, он сначала отказался, однако я сумела не только поменять его решение, но и уговорила взять меня с собой. Мне безумно хотелось увидеть воочию его прошлую жизнь и немного приоткрыть завесу тайн, что Марик хранит в себе и защищает надежнее дракона. Может, в месте, где он провел свое детство, есть ответы на мои вопросы? Например, почему же его мама умерла? Откуда у него шрам на ребре? И как родились его кошмары, которые снятся ему до сих пор?
Нужная улица находилась на отшибе города. Криминальный район, недостроенный жилой комплекс и заброшенная когда-то давно школа – вот что окружало низенький четырехэтажный дом с разрисованными стенами. Его местоположение было очень неудачным, потому что тень от рядом стоящих домов падала так, что он просто погружался во тьму. Мрачно, сыро и как-то… Не очень. Почти нет деревьев, от детской площадки лишь одно слово, потому что вряд ли можно кататься на подверженном коррозией металле, который и горкой назвать сложно, про покосившиеся качели, издающие жалобный скрип, лучше не вспоминать.
– А здесь всегда так… – заметив двух пьяных мужиков, плетущихся в нашу сторону, сглотнула и прижалась к Марику, – мрачно?
– Почти, – он переплел мои пальцы со своими, а затем задвинул меня за свою спину, тем самым скрывая от подошедшей алкашни.
– Есть двадцать рублей, пацан? – еле выговаривая слова, прохрипел первый. Небритый, с длинными нечесанными лохмами на голове и с жутким перегаром.
– Нет, – холодно ответил Марк.
– Ик! А десять? – подключился второй мужик. Он выглядел не лучше, запах от него шел тоже не самый приятный. – Не будь жмотом, парень.
– Да-да, – снова первый. – Красивые цыпочки не любят жмотяг.
– Нет.
"Красивые цыпочки"? Серьёзно? Я еле сдержала смешок.
– А если поиска… ик! Поискать? – не сдавался первый.
Марк демонстративно хрустнул костяшками и повел плечом, разминяя мышцы. Пьяницы мгновенно отступили и примирительно пробормотали:
– Нет, так нет, брат.
– Да, мы понятливые. Кризис, все такое.
И они, продолжая сетовать на тяжелое экономическое положение страны, пошли прошли прочь. Мы с Марком проводили их взглядом, и я первая нарушила вновь воцарившуюся тишину:
– Идем? Нам в какой подъезд?
– Стоп, – его голос звучал решительно. – Ни в какой. Было плохой идеей сюда идти, особенно с тобой. Возвращаемся.
Что?! Я сюда тащилась почти два часа, чтобы просто уйти? Черта с два!
– Марик, ты перегибаешь палку! – возмущенно прошипела и вырвала из плена его пальцев свою ладонь. – Или ты прекращаешь так себя вести со мной, или…
Что "или", не договорила. Застыла, огромными от изумления глазами рассматривая тощего мужичка с жидкими темными волосами. Он, не замечая меня, несся вперед, спрятав руки в карманы и очень знакомо переставляя ноги – мыски его ботинков при ходьбе смотрели немного вовнутрь, а не вперед или в сторону.
– Или что? – мрачно уточнил Марк.
Когда-то я обещала себе его найти, но сейчас растерялась. Даже если пойду за ним и смогу прижать к стенке, что я ему скажу? Верни мне цепочку с крестиком, которую украл шесть лет назад? Сомневаюсь, что он все это время ее хранил и пыль протирал, а не сдал в ломбард в тот же день.
– Полина? – позвал брат.
Я не ответила. Следила за ублюдком, который, воровато осмотревшись, хотел было спуститься в подвал дома, но вдруг тоже увидел меня. Узнал. Его некрасивое, похожее на крысиную морду, лицо вытянулось, а тонкие губы растянулись в ухмылке. Тварь. Мерзкая, мелочная тварь. Я думала, он устыдиться или испугается, но нет, лишь скривил рот. Ублюдок.
– Да что там такое?! – Марик проследил за моим взглядом.
Мужик мгновенно перестал скалиться и отчего-то бросился бежать, совсем забыв про изначальную цель. Он испугался… Марка?
– Ты с ним знакома, Полина? – лицо брата будто окаменело. Скулы обозначились еще сильнее, желваки "заходили" под кожей, а зелень его глаз обжигала едким холодом.
– Можно и так сказать, – чуть нахмурившись, кивнула. Реакция парня меня несколько озадачила. – Он украл у меня мамин золотой крестик. Ну, и забрал на память прядь волос, – машинально потрогала через шапку голову, поморщилась.
Тот день я помнила до мельчайших деталей: начало осени, я собирала около школы листья клена для гербария в ожидании нашего водителя, Влада, как появился он. Все произошло так быстро, что я не сумела ничего предпринять. Да и могла противостоять мужику двенадцатилетняя девчонка? Подонок толкнул меня, одной рукой схватился за мои волосы, причем настолько сильно, что потом на его ладони остался пучок, а другой рукой буквально вырвал тонкую цепь с шеи. Мне было плевать на тупую боль, прострельнувшую затылок, это сущий пустяк по сравнению с отчаянием, что я испытывала в тот миг.
– Интересно, – как-то сухо и безэмоционально протянул Марик. – Время и место? И почему не рассказала мне?
– У ворот школы, в сентябре, шесть лет назад. Почему не рассказала? Тогда мы с отцом про тебя вообще не знали… – запнулась и, внимательно посмотрев на напряженного брата, прищурилась: – Марк? Ты же не собираешься…
Он широко ухмыльнулся и размял пальцы.
– Понятия не имею, что я не собираюсь, но ты сейчас идешь, садишься в машину и ждешь меня. Окей?
Почему-то мне не хотелось его отпускать. Просто что-то внутри шептало, чтобы я не позволила ему уйти. То ли интуиция, то ли чувство самосохранения – мало ли, какие тут еще люди обитают. Уже троих жителей встретила, и они мне очень не понравились.
– Нет, не окей, – сложила руки на груди и поставила перед фактом: – Или я с тобой, или мы вместе идем смотреть квартиру.
– Полина, – произнёс тоном, не терпящим возражения.
– Марк, – для подкрепления своих слов вцепилась в его ладонь. Очень горячую, кстати, потому вытащила из кармана вторую руку и переплела наши пальцы.
Он тяжело выдохнул и чуть хрипло спросил:
– Где твои перчатки?
– А зачем мне перчатки, если есть ты? – невинно ответила, продолжая его удерживать.
Странное, очень странное ощущение, что если он уйдет, что-то произойдет. Причем вряд ли хорошее.
– Не заговаривай мне зубы, Поль. Посиди, пожалуйста, минут десять, я быстро вернусь.
– Нет. Нет. Нет.
– Полина, прекрати, – с глухим раздражением в голосе прошипел он.
Вот же упертый! Нет бы хоть разок согласиться со мной!
– Прошу тебя, не ходи, – упрямо попросила и встретившись с его решительным взглядом, не выдержала: – Что мне сделать, чтобы ты послушал меня?
Ответом мне была тишина, и я уже думала, что еще предпринять, дабы удержать твердолобого братца, как Марк, резко втянув холодный воздух, произнёс:
– Поцелуй.
Я оторопела.
– Что?..
– Поцелуй меня, – с какой-то злой усмешкой повторил. – Один поцелуй, и я сделаю все, что ты хочешь. Поцелуй по-взрослому, а не в щеку.
Все мысли как-то мгновенно покинули голову, и я несколько секунд перебирала слова, в попытках найти нужные. Черт! Черт! Черт!
Не могу его отпустить. У меня остался только Марик. Не могу ему позволить. Не могу, но и целовать…
Черт! Это будет неправильно. Очень неправильно.
– Нет? – усмешка. Горькая. – Отлично. Тогда…
Беспомощно огляделась вокруг и… Плюнув на все и послав к дьяволу, приподнялась на цыпочках и обхватила ладонями его лицо. Только от контакта нашей кожи по моим венам, вместо крови, потек высокочастотный ток.
– Поля… – попытался что-то произнести Марик.
– Помолчи, будь добр, – бесцеремонно приказала и, зажмурившись, коснулась его губ своими.
Сумасшествие. Чистое. Концентрированное. Лишь соприкосновение, я не нашла в себе силы пойти дальше, но и оно вышибло весь кислород из легких, невероятным удовольствием разлилось по всему телу, согревая и… наполняя каждую клеточку странным огнем.
– И все? – его слова я скорее почувствовала, чем услышала.
Быстро скользнула губами к его щеке и чмокнула.
– Теперь все. Какой же нам подъезд нужен? Пошла сама посмотрю, – проговорила торопливо, отстраняясь и оставляя Марка стоять с неописуемым выражением лица.
Я ощущала себя как минимум победительницей какого-нибудь турнира. Как максимум – Олимпиады. С прямой спиной протопала всего шагов так пять, как меня вдруг схватили и нахально закинули на плечо.
– Марик! – возмущенно воскликнула, извиваясь и дергаясь.
– Помолчи, будь добра, – вернул мою же фразу он, спокойно направляясь в сторону припаркованного авто.
– Отпусти меня немедленно!
– Отпустить? Уверена? – насмешливо поинтересовался. – Вряд ли тебе понравится лужа, в которую упадешь.
Я еле удержала в себе тот скромный, но достаточно экспрессивный запас ругательств. Идиот! Придурок! А я ведь ему поверила! А я… Но на всякий случай вцепилась в его куртку.
– Поставь на ноги, черт тебя подери! Иначе…
– Иначе что? – этот потенциальный самоубийца легко достал из кармана ключи, выключил сигнализацию машины, все еще удерживая меня. – Я внимательно слушаю, Полин.
– Иначе… иначе… – прикусила губу, зло подбирая достойную расправу.
И пока я отчаянно думала, Марк умудрился все же вернуть меня на землю. Только я и перевести дыхание не успела, как тот распахнул дверь своего "ауди" и затолкал меня в салон. Затем так же живо закрыл дверцу и заблокировал ее.
Да он просто охренел! Да он…
Я была возмущена и зла? Забудьте! Я в бешенстве. В ярости!
– Я тебя убью, Марк! Придушу! Открой дверь сейчас же! – взревела, нажимая на все кнопки в машине. Почему я не могу даже окна открыть? Что за фигня?
Он лишь широко улыбнулся и показал знаком, что не слышит. Послал воздушный поцелуй и пошел туда, куда убежал воришка.
С-сволочь! Какая же сволочь!
***
Чем больше я ждала Марка, тем больше злилась. Что за выходка? Мало того, что меня обманул, так еще все же сделал по-своему. Ему, наверное, сейчас жутко икалось – я каждую секунду думала о нем и каждую же секунду проклинала его и его дурной характер. Ну и кто меня за язык тянул? Зачем я рассказала ему про тот случай? Не представляю, куда убежал тот мужик – этот район меня настораживал. И Марик жил здесь со своей матерью?..
Отправив очередное послание непутевому братцу, в котором обещала собственноручно придушить, откинулась в кресле и прикрыла глаза. Кроме ярости во мне плескалось еще одно чувство: страх. Вдруг тот ублюдок что-то сделает Марку? Вдруг у него нож или пистолет? Вдруг он позовет своих дружков?
Тяжело выдохнула и нагло залезла в бардачок машины – видела там в прошлый раз жвачку. Пожую, может, успокоюсь. Ну, или плюну со злости в упаковку.
Он явился через минут сорок. Взволнованный, но с широкой улыбкой на губах.
– Как сиделось? Надеюсь, не замёрзла? – поинтересовался как ни в чем не бывало, открывая дверцу с моей стороны и выпуская меня.
Зря! Очень зря!
– Как сиделось, да? – я мгновенно выскочила из авто и поравнялась с парнем. Тоже широко улыбнулась и… привстав на цыпочки, укусила его за нос.
