Текст книги "Он опасен для меня (СИ)"

Автор книги: Ясмина Мар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

– Останови, или я выпрыгну на ходу, – вонзила ногти в кожу ладони, чтобы не прокричать эти слова. Мне надо успокоиться, но какое спокойствие рядом с этим придурком?

– А сделаю-ка погромче музыку, – хмыкнул Марк, проигнорировав меня, нажал на какие-то кнопки, отчего басы заполнили салон.

Чертов ублюдок!

Сжав зубы, нашла ручку, готовая открыть, едва братец притормозит на светофоре, но какое же разочарование меня настигло, когда дверца не подалась! Он любезно ее заблокировал.

Ненавижу! Не сидел бы за рулем – собственноручно задушила бы.

Всю дорогу Марк делал вид, будто едет один и не ощущает моих испепеляющих взглядов. А я, смотря на его затылок, намеренно вспоминала все гадости, что он мне делал, все фразы, которыми он делал больнее, чем если бы ударил. Зачем? Потому что пока я злюсь, я не буду жалеть себя и плакать. И пока я злюсь, мне совершенно не стыдно за то, что бутылка сока, купленная в клубе, вдруг лишилась колпачка и теперь лежала на сиденье, понемногу опустошаясь на дорогую кожаную обивку. Мне так жаль, честно-честно! Но не могу же я не позволить бутылке то, что у нее превосходно получается, и не дать облегчиться? Вот именно, что не могу.

Поэтому, когда братец остановился у ворот дома и разблокировал двери, я еще сильнее наклонила несчастный бутылек, которому не терпелось стать пустым. Долго терпел, но мечты же имеют свойство сбываться? Сбылись они и у Марка!

Покидала его машину я с улыбкой. И с такой же широкой улыбкой я переступила через порог прихожей, переобулась, но дальше моему подобию хорошего настроения пришел конец:

– Как отдохнула, милая? – отец еще не спал, сидел в гостиной с чаем и какими-то бумагами. Фоном ему звучали круглосуточные новости, которые он иногда слушал.

Отдохнула? Все было прекрасно, пока не явился Марк, который перечеркнул все события вечера! Теперь меня будет долго воротить лишь от одного слова "клуб".

– Неплохо, па, – я растянула губы в улыбке. – Мы весело провели с друзьями время. Кстати, Карина передала тебе привет.

– Отлично, – папа отложил документы и посмотрел на меня… Нет, не на меня, на Марка, который завел в гараж свой "ауди" и зашел следом за мной. Интересно, он уже увидел соковую долину? Если нет, то еще лучше. С утра пораньше порадую себя его перекошенной физиономией. – Марк, я жду тебя своем кабинете через полчаса.

– Это срочно? – раздраженно спросил он.

Кажется, заметил. Или нет? По его бесстрастному лицу сложно прочитать. Он, почувствовав мой пытливый взгляд, тоже повернул голову в мою сторону…

Я первая отвернулась, чувствуя, как горят щеки. Его глаза, похожие на две болотные жижи, меня напрягают! За них бы его точно сожгли в Средние века. Как жаль, что "Молот ведьм" нынче не актуален.

– Срочно, – кивнул Довлатов-старший.

Брат ничего не ответил и поднялся к себе. Впрочем, он в своем репертуаре.

Папа, вздохнув, откинулся на диване, устало потер лоб. Черт! Из-за одного придурка я совсем замоталась и даже забыла спросить самого близкого человека, как он.

– Пап, тебе стоит взять отпуск, – я села рядом с ним и отняла папку, которую он собирался открыть. Отложила на стол и вручила взамен травяной чай. – Отдохнуть, съездить куда-нибудь. Можешь меня взять с собой – я буду следить, чтобы ты случайно не начал работать. Ну как тебе план?

– Я не против, – он издал короткий смешок, – если ты будешь следить, конечно.

– А Марка оставим в холодной Москве страдать и строчить отчеты, – продолжила я. – Ему будет полезно. Глядишь, и…

Что "и", я не договорила, вовремя прикусив язык. Папе я на брата никогда не жаловалась, а сейчас моя шпилька была бы вообще не к месту. Не после вчерашнего разговора.

– Глядишь, и перестанет дурью маяться, – закончила я совсем не так, как планировала.

– Возможно, ты права, – он сделал несколько глотков чая, поморщился и поставил чашку обратно на стол. – Я посмотрю, когда мы сможем куда-нибудь поехать.

Я не ослышалась?

– Серьезно? – переспросила я. – Ты действительно оставишь работу, и мы будем отдыхать?

Мужчина мягко улыбнулся, потрепал меня по голове и подтвердил:

– Будем. А Марка, как ты и планировала, оставим страдать.

Я, не сдержав громкого, но счастливого "ура", бросилась на шею папы.

– Ох как ты крепко обнимаешь, – делано закряхтел родитель, погладив меня по спине. – Мои старые кости трещат.

– Как люблю, так и обнимаю, ничего не знаю, – пробурчала я, но хватку ослабила. – Сделать тебе массаж?

Поднялась и, не став ждать ответ, принялась разминать его широкие плечи, снимая напряжение. Мы проболтали еще минут десять. Я делилась всем тем, что делала в его отсутствие, папа рассказывал разные истории. В его компании мне было спокойно, легко и… я ощущала буквально кожей любовь и нежность. Знать и чувствовать, что тебя любят – очень важно. Это дает энергию, необъяснимую силу, что дает выстоять и не прогнуться под проблемами, что подкидывает нам жизнь.

– Кстати, – спохватилась я, когда папа уже собрался и хотел подняться в кабинет, – как Влад?

– В смысле? – не понял папа.

– Ну, за мной приехал Марк, а не он… – замялась. – С ним все в порядке?

– Его Марик отпустил пораньше и сам решил за тобой заехать. Я был не против. Сладких снов, малышка.

– Сладких снов, – в ответ пожелала я, пытаясь собрать мысли в кучу.

"Его Марик отпустил пораньше и сам решил за тобой заехать"…

Брат когда-нибудь станет хоть немного логичным? Иногда мне кажется, что он – одно огромное противоречие.

Глава 5

«Буду через полчаса. Гоша», – вывел сообщение экран телефона.

Я медленно выдохнула, поправила бежевый свитер и свободные голубые джинсы. Егор говорил, что отвезет меня в парк, и я выбирала максимально удобную одежду, но… Я сомневалась. Вдруг что-то не так? Может, надеть платье? Хотя его все равно под пальто видно не будет. Сейчас бы мне не помешал эмоциональный пинок от Карины, но подруги рядом не было – мама потащила ее в театр и до восьми вечера я вряд ли смогу с ней связаться.

Снова покрутилась у зеркала, придирчиво себя рассматривая. Немного подумав, все же накрасила губы и собрала волосы в высокий хвост. Снова взглянула на свое отражение…

Ну что со мной такое? Будто в первый раз…

Черт. Почти в первый раз. До этого дня меня никто не приглашал на прогулку. Нет, подходили знакомиться, брали номер телефона, но в итоге ничего – на следующий же день забывали о заверениях позвонить. А один парень, который активно ухаживал за мной, получив вожделенное согласие на поход в кино, в тот же вечер вообще ввязался в драку и отсиживался после происшествия дома почти месяц. Везет же мне, правда?

"Уже подъехал. Жду тебя;)", – прочитала я следующее письмо, когда разблокировала смартфон.

Дважды черт!

Быстро сунула все нужное в сумочку, взяла ключи и похолодевшими пальцами напечатала "выхожу". Бегом преодолела лестницу, почти не глядя вперед, только под ноги, чтобы не свалиться.

И столкнулась с чем-то твердым. Точнее, с кем-то очень твердым, противным и с отвратительным характером.

Марк, что б его!

– Отойди, – прошипела, пытаясь оттолкнуть его и пройти. Но он, конечно же "не заметил" меня и продолжал стоять истуканом посреди лестницы с телефоном в руках. И причем так, что хрен его обойдешь!

Вскинула голову, чтобы посмотреть на него, и замерла, завороженная нашей близостью. Я чувствовала его дыхание, запах, исходящий от него, едва заметную щетину на щеках…

Это все длилось несколько секунд. Очень долгих, безумно долгих секунд. А затем Марик, поддев меня плечом, прошел мимо. Как всегда. Я тянусь к нему, а он не видит меня.

Я же пустота. Почему каждый раз забываю о своей ненужности ему? Я – никто. И он тоже для меня…

– Никто. Я же сказал, что ничего не произошло, – будто сквозь пелену, услышала я раздраженный голос брата, который продолжил разговор с неведомым мне собеседником. Хотя скорее, собеседницей.

Качнула головой, прогоняя навязчивые мысли, и поспешила к Гоше. Он, наверное, заждался.

Клинов стоял недалеко от ворот, упершись на капот своей машины, с роскошным букетом чайных роз в руках. Заметив меня, махнул мне и направился навстречу. Мое настроение, которое до этого покоилось на дне, воспрянуло, вырастило крылья и поднялось чуть ли не до небес.

– Привет, красавица, – широко улыбнулся парень, протянув мне розы. – Самой прекрасной девушке самые прекрасные цветы.

– Привет, – смущенно поздоровалась я и приняла букет, чувствуя себя… Необычно. Эмоций было столько, что я в них потерялась. Безумный восторг, радость, обида на Марка и злость, восхищение цветами. – Спасибо большое, Гош. Они невероятные!

Осторожно коснулась нежно-розовых лепестков, склонилась к самим бутонам, готовая почувствовать "пластиковый" запах, какой бывает у всех покупных роз, но…

Яркий летний аромат ударил в нос, перенеся на миг в жаркий июль из промозглого октября. Необычно. Будто светлый-светлый, настоящий луговой мед смешали с фруктовым вареньем и сверху припорошили звездными ночами.

– Да, у них есть запах, – сообщил удивленной мне Егор. – Но шипов гораздо больше. Собирал в оранжерее сегодня утром и успел уколоть себе все, что только можно.

– Ты ограбил оранжерею?! – не поняла я. Даже цветы принялась разглядывать, словно на них мог быть штамп, указывающий их принадлежность.

– Можно и так сказать, – рассмеялся он и поспешил меня успокоить: – Не волнуйся, я разоряю только оранжереи своей семьи и то под чутким присмотром мамы. Без нее я бы притащил куст целиком и даже забыл бы обвязать лентой.

И пока я представляла такую картинку и думала, что Гоша ради меня собственноручно собирал букет, он сделал предложение, от которого просто невозможно было отказаться:

– Если захочешь, то я могу показать тебе остальные цветы. Например, радужные розы…

– Хочу! Очень хочу! – согласно кивнула раньше, чем он успел договорить и вообще передумать.

– Тогда едем, – сверкнул очередной обворожительной улыбкой парень.

– Я только отнесу эту прелесть и поставлю в воду, – снова вдохнула тонкий аромат лета, исходящий от бутонов. – Подождешь? Я быстро!

– Не вопрос, – спокойно отозвался Егор. – Готов смиренно ожидать тебя… До первого снега, по крайней мере.

– До снега? – вскинула я бровь.

– Ага, – хохотнул он. – А потом я буду вынужден ненадолго прервать свое смиренное ожидание, чтобы поменять летние шины на зимние.

***

– Он такой!.. – я счастливо выдохнула в телефон, прокрутив в голове сегодняшний вечер: оранжерею с невероятным множеством цветов разной масти, горячий шоколад с маршмеллоу, который мы пили в маленькой беседке, окруженной глициниями, его шутки и просто милые душевные разговоры ни о чем.

– И какой же? – протянула хитро Ринка.

– Добрый, интересный, с хорошим чувством юмора, симпатичный… – поудобнее устроилась на диване и продолжила, глядя на свой потолок, на котором я год назад нарисовала карту звездного неба.

– В общем, офигенный, – закончила за меня подруга и поторопила: – Лучше расскажи, как все прошло.

– Восхитительно, круто, невероятно…

– Поля!

Снова глупо улыбнулась и начала рассказывать:

– Гоша подарил мне букет, потом отвез смотреть на цветы, потом мы пили какао и болтали.

– И все? – разочарованно протянула Карина.

– Не совсем, – покраснела я, сжимая в руках подушку. – Завтра вечером я снова иду на свидание! Ну как тебе новость?

– Ого-ого! А вот эта новость уже вселяет в меня надежду.

– На что? – я, заметив какое-то черное пятно из-за неплотно прикрытой двери, поднялась, чтобы посмотреть, что это там. Выглянула из комнаты – никого. Нахмурившись, заперлась на ключ.

– На маленьких Полиночек, конечно, – невозмутимо отозвалась она. – В будущем. А то такими темпами я думала, что разрешишь держать себя за руку годам так к семидесяти, а в восемьдесят созреешь и для чего-то большего, чем…

– Рина! – совсем смутилась я.

– Что "Рина"? Я ведь серьёзно. Цветочки цветочками, но про ягодки не забудьте…

– Рина! – перебила я ее и, понизив голос, решилась ей рассказать: – И вообще… Гоша попытался поцеловать, когда проводил до дома.

– О-о, а это уже хорошо, – начала она, потом замолкла и после короткой паузы переспросила: – Постой, почему "попытался"? Только не говори, что ты его оттолкнула! Полина, блин!

Я не стала говорить, Карина и сама догадалась, что ничего у него не вышло из-за меня. Не знаю, почему, но… Егор довез меня до дома, а потом, почти у самих ворот, где мы еще некоторое время болтали, не в силах распрощаться, склонился ко мне с определенными намерениями. А я мягко, но непреклонно оттолкнула его, едва почувствовала чужое дыхание на своих губах. Отчего-то не смогла. Я сама не поняла, почему, ведь он мне нравится, с ним интересно и весело. Может, нужно немного больше времени? Определенно это, потому что других вариантов быть не может.

– Ну ты даешь! Давай попробуем разобраться. Он тебе неприятен? – задала вопрос Рина.

– Наоборот, – призналась я.

– Тогда что не так?

– Не знаю, – выдала я чистую правду. – Наверное, просто не готова пока пускать его настолько близко.

Мы еще немного поболтали, и подруга завершила вызов, напоследок дав совет:

– Будь менее закрытой, Поль, и все станет ок.

Кивнув, пожелала ей сладких снов. В чем-то она права. Иначе как объяснить ту кучу потенциальных ухажеров, что теперь сторонится меня?

Следующим утром я впервые проспала. Кажется, только отложила выполненные домашние задания и легла в теплую постельку, как уже солнечные лучи бьют в глаза, а бедный телефон, спрятанный под подушкой, разрывается от рингтона будильника. Будильника, который четырежды переставлен на пятнадцать минут вперед!

Этот факт подействовал на меня как искра на пороховую бочку. Подорвавшись с постели, бросилась в ванную, молясь, чтобы Марк уже свалил и… Но нет, моим надеждам не суждено было сбыться. За закрытой дверью слышался плеск воды. С досады пнув несчастный предмет мебели, умылась на кухне и, выпив на ходу маленький бутылек йогурта, поднялась к себе, чтобы переодеться. Собралась за меньше, чем десять минут. Еще бы! Расписание гласило, что первой парой стояла математика, а на нее опаздывать себе дороже.

– Поля? – папа удивленно посмотрел, как я чуть ли не лечу на крыльях поступающего страха с лестницы вниз, перепрыгивая через ступеньки. Да я никогда в жизни настолько не спешила, как сегодня!

– Па, прости, я убегаю! С меня очень вкусный ужин и десерт, – пообещала и, едва поравнялась с ним, чмокнула в колючую щеку. – Не забудь поесть и выпить таблетки. Сначала красную пилюлю, а после еды белую. В холодильнике осталась вчерашняя шарлотка. Люблю!

Попрощавшись с ним, вышла на крыльцо, чтобы замереть, едва заметила "ауди" брата, а не "шкоду", на которой ездил Влад. Прямо-таки дежавю. Или день сурка. Или осеннее обострение у Марка.

На этом странности не закончились.

Медленно опустилось стекло, открывая мне лицо мрачного брата, и он почти что приказал:

– Сядь в машину.

Ага, сейчас! Бегу, теряя тапочки и знание о том, какой его сюрприз ждет на заднем сидении.

Проигнорировав его, продолжила путь.

– Полина, садись в чертову машину. Нам надо поговорить.

Ускорила шаг. Ну что, нравится, когда на тебя не обращают внимание? Нравится, когда стучишься из раза в раз в глухую стену из пренебрежения, сбивая в кровь костяшки, а оппоненту плевать? У тебя отличная возможность почувствовать все на своей шкуре хоть разок!

Нет-нет, я не только злорадствовала, но и думала, что Марику могло от меня понадобиться. Он прозрел и понял, как неправильно поступал со мной? Маловероятно. Судя по тону, до братца дошло, что он еще не до конца разнес мою нервную систему, и решил исправиться. Ну, или наконец увидел увидел результат моей шалости и хочет придушить.

– Не беси меня, – вновь начал Марк, который плелся на самой низкой скорости за мной.

То есть ему бесить меня можно, а мне его в ответ нельзя?

Поджав губы, продолжила путь к остановке. Едет за мной? Да пожалуйста! Не мой бензин тратится и не мое время. Я поеду на автобусе и в целом ничего не потеряю. Подумаешь, приеду на несколько минут позже – не велика потеря, я все же опоздала на пару и теперь нет смысла спешить.

– Полина! – мне было до отвратительного приятно заходить в автобус под злой окрик Марика, а затем наблюдать за тем, как двери закрываются прямо перед его носом.

Я злая? А кто добрый по утрам? Вот Марк вообще не бывает ко мне снисходителен, и я могу позволить себе хоть раз поступить с ним так. К тому же я не хочу с ним общаться. Смысл, если разговор закончится ссорой и взаимными оскорблениями?

Но я совершенно забыла, что для брата не существует слова "нет" и "отвали" и что он всегда добивается своего, причем любыми путями. И этот день тоже не был исключением.

На большой перемене мы с однокурсниками решили сходить в кафе, расположенный недалеко от универа. Большой компанией вышли из здания, тем самым сыграв на руку Марку. Тот выскочил за нами и сразу же подошел ко мне.

– Отойдем на пару минут? – спросил, спрятав руки в карманы и окидывая меня тяжелым взглядом.

Больше десятка пар глаз уставились на меня, ожидая ответ. Конечно, это ведь сам Марк Чернигов! Популярный красавчик, который вдруг снизошел до простенькой меня. Прекрасно же… для тех, кто обожает слухи. Осознавая, что любое слово может сыграть со мной злую шутку, молча кивнула. Окей. Отойдем.

Затем также молча последовала за ним до стены, скрытой от любопытных глаз приятелей аркой. Мне просто стало до боли интересно, из-за чего могло измениться его отношение ко мне. Это ведь точно не мои мольбы, не мои многолетние попытки наладить отношения, не мои слезы и моя боль. Но что же тогда?

Что сильнее и весомее перечисленного?

– Слушаю тебя, – поторопила я парня, сложив руки на груди.

– Ты не пойдешь с этим сосунком на свидание, – поставил перед фактом Марк. Спокойно. Сухо. Безразлично. В последнее время он общался со мной только таким тоном. Если, конечно, вдруг замечал мое существование, потому что я для него обычно пустое место. Но как бы я не хотела казаться безразличной к подобному отношению, это не так.

Каково быть никем? Когда смотрят на тебя, а видят стену, пол, шкаф, любимый нашим отцом персидский ковер, но не живое существо? Человека?

И теперь Марк вдруг решил начать мне указывать? Да пошел он… к своей пятой за текущую неделю девушке!

– Кто мне запретит? Ты? – вскинула я бровь. – А не много ли на себя берёшь… – сделала паузу и насмешливо добавила, зная, что тем самым вызову у него раздражение: – братик?

Он не переносит, когда кто-то напоминает ему лишний раз про нашу родственную связь. И поэтому ни одна душа в университете не в курсе того, что мы брат и сестра. Только по отцу, к счастью. Фамилии у нас разные, а одинаковые отчества – еще не повод считать семьей совершенно не похожих друг на друга людей.

– Полина, – мое имя в его исполнении звучит как оскорбление, которым Марк бьет наотмашь. – Ты. Не пойдешь. Точка.

– Отвали. От меня. Марк, – также выделяя каждое слово, произнесла я и попыталась уйти, но парень перегородил мне дорогу. – Что за?..

– Повторю еще раз, Полина, – он внезапно начал медленно надвигаться на меня, заставляя отступить, – ты не пойдешь на свидание с придурком, у которого одна цель: залезть в твои трусики.

Я моментально вспыхнула. Смущение и злость захлестнули с головой. Что Марк себе позволяет?!

– А какая тебе разница, кто будет лезть в мои трусы?! – следующий шаг назад принес очень неприятное осознание: я в тупике – за спиной лишь холодный кирпич университетской стены. – Это не твое дело. Может, я хочу, чтобы он…

Договорить я не успела – Марк налетел на меня, словно ураган. Накрыл собой и прошипел, обжигая дыханием шею:

– Еще одно слово, и я за себя не ручаюсь.

Я усмехнулась и, перед тем как его оттолкнуть, сообщила:

– Я хочу, чтобы Гоша стал моим парнем. И женщиной становиться я хочу с ним. Возможно, прямо после первого свидания и…

Тому, что произошло дальше, я не могу дать определение, значение и объяснение. Мы просто сошли с ума.

Боже, мы просто сошли с ума…

Марк зло рыкнув, прижал меня сильнее к стене, стиснул мои запястья и… накрыл мои губы жестким поцелуем. И поцелуем ли? Он будто ставил на мне метку, выпивал мою душу до дна, чтобы взамен наполнить меня своим дыханием. Яростно, беспощадно, будто наказывая нас обоих за то, чего не должно было произойти, но происходит.

А я… Я тоже потеряла голову. Заболела. Забыла обо всем на свете. Я не менее жарко ответила на его прикосновения, задыхаясь от страсти, нежности, ненависти и чувства неправильности.

Нельзя. Так нельзя.

Но я кусаю его за губу и прижимаюсь крепче, чтобы он и не думал заканчивать бесконечно греховный поцелуй. Наслаждаюсь болезненной сладостью, снова и снова пытаясь насытиться им.

Мы сошли с ума. О Боже…

– Оттолкни меня, – прошептал у самих губ Марк, перестав меня удерживать. – Поля, оттолкни!

Я не смогла. Хотела. Очень хотела, даже подняла ладони и положила на его бешено вздымающуюся грудь. Но не смогла. Руки сами обвились вокруг его крепкой шеи, а пальцы зарылись в его немного жестковатые русые волосы. Я задышала чаще, впитывая в себя его пьянящий запах, и прикрыла глаза.

– Поля, – полушепот-полустон, в котором отчетливо ощущается отчаяние. Вязкое, отдающее горечью и обреченностью. – Еще один раз, Поля, последний раз…

Я сама подалась вперед, уничтожая те жалкие сантиметры, которые нас разделяли. Если падать в бездну, то сразу с головой. Если умирать, то с одного выстрела. Если любить…

А нам любить нельзя.

И я первая оттолкнула его, закрыла лицо ладонями, пытаясь удержать слезы. Лавиной на меня нахлынуло понимание всей ситуации, и стало горько, тошно и обидно. Как пазл сложились все картинки из нашего прошлого, но итоговая картинка была неприглядной. В глазах остальных и вовсе отвратительной.

– Полина, эй, – он обнял меня, прижал мою голову к своему плечу. – Не плачь. Все, я успокоился.

Не смогла. Соленые капли все же вырвались наружу, обжигая кожу, а все те чувства, что сдерживала столько лет, пробили плотину.

О, Господи…

– Марик… – я сжала пальцы на его футболке. – Я извращенка, да? Почему я люблю тебя не так, как должна? Почему, скажи?

– Я тогда тоже извращенец, – усмехнулся. Горько. – Забудь и не думай ни о чем. Этого больше не повторится. Все будет как всегда.

Я задыхалась в своих словах, в его запахе и в своих ощущениях. Неправильных. Мерзких. Тех, что не должны быть.

Я не хотела забывать. Теперь не хотела, чтобы он снова отдалился от меня. А хотела того, о чем никогда не признаюсь вслух. Боже, так неправильно, так мерзко, так нельзя.

– Марик…

– Все будет хорошо, Поль, – он ласково гладил мои волосы, и его ладони будто обжигали меня своим прикосновением. – Я придумаю что-нибудь. Могу уехать. Мы сделаем вид, что ничего не было.

Только от одной мысли, что его не будет рядом, все внутри будто покрылось инеем. Я бы что угодно отдала, чтобы вернуть время вспять. Чтобы ничего такого между нами не произошло, чтобы мы и дальше игнорировали друг друга, чтобы я и дальше пыталась ненавидеть его. А сейчас… Я упала прямиком в бездну, и самое страшное – я желаю в ней остаться, утонуть и дойти до самого дна.

– Нет, нет, нет, – покачала головой, прижимаясь к нему крепче. – Я хочу понять, почему? Почему?

Он тоже не знал ответ на чертов вопрос.

– Стена холодная, иди сюда, – Марик осторожно поднял меня и сел прямо на землю, устроив меня у себя на коленях. Затем отвел мои ладони от лица и, посмотрев в глаза своими потемневшими зелеными, произнес: – И прости меня, Поль. Простишь же?

– За что? – всхлипнув, спросила я, жадно его разглядывая.

Идеальные черты, ямочка на подбородке, родинка над губой, высокие скулы, растрепанные мною русые волосы с удлиненной челкой. На его лице читалось искренняя нежность.

Я обязательно его нарисую таким. Чтобы навсегда запечатлеть единственный момент, когда он был моим.

– За все. Я вел себя как последний урод, – немного шершавые пальцы стерли с моих щек слезы. Выдохнул сквозь сжатые зубы воздух. – Дьявол, Поля. Все летит к чертям! Я пытался бороться… Я ненавижу себя за все это, но я действительно старался держаться подальше. Не приходил домой, не смотрел на тебя, заставлял себя ненавидеть… Не получается. Кажется, я болен. Черт…

Я слушала его, кусая губы, на которых, будто клеймом, отпечатался его вкус, чтобы не разреветься. Как же все неправильно и сложно.

– Я просто болен на всю голову, – повторил, очерчивая мои скулы. Затем резко отдернул ладонь, словно обжегшись, сжал ее в кулак и снова выдохнул.

– И что мы будем делать? – спросила осторожно, накрывая его кулах своей рукой. Расслабила его пальцы и переплела со своими. Невинное прикосновение, ничего такого, просто кожа к коже. Можно же, правда? Можно. Держаться за руки можно.

Но даже от этого простого жеста под кожей словно прострелил ток, а сердце пойманной птицей забилось в груди. Оно, как я, искало выход, но его нет. Если сердце в клетке ребер, то я в цепях рассудка. Такого не должно, не должно было случиться.

Но тогда почему?..

– Мы? – слабо улыбнулся Марк. Растеряно. Как в тот злополучный день, когда рассказывал про ограбление киоска. Когда в последний раз доверился мне и когда я не смогла ему помочь.

– Ты и я, – широко улыбнулась, подавив в себе всхлип, и повторила те же слова: – Я тебя ни за что не оставлю, Марик. Уговаривала себя столько времени, пыталась ненавидеть, но не вышло. Кажется, ты обречен всю жизнь меня терпеть.

Он несколько долгих секунд смотрел на меня нечитаемым, просто непроницаемым взглядом, и я успела построить в голове кучу догадок и даже один раз поругаться с ним, как парень нежно улыбнулся мне. Все сомнения отпали. Я снова видела перед собой своего Марка, которого еще в шесть лет назад полюбила искренней любовью. Спустя столько лет недопониманий, ссор и боли, передо мной снова он. Без масок, без шипов в виде острых шуток, просто Марк со своей улыбкой, от которой дыхание замирает.

– Мы будем… – снова улыбка. Светлая и яркая настолько, что я цепенею на миг. – Завтракать для начала. Ты утром ничего не ела. Думаю, разок прогулять пары можно.

– А потом? – осторожно спросила, боясь спугнуть свое счастье.

Он поднялся вместе со мной, а затем аккуратно поставил меня на ноги, чтобы сразу же взять за руку. Я сжала его горячую ладонь.

– Жить, – коротко ответил Марк и повел меня в сторону парковки.

Жить. Каждый своей жизнью. Сделать вид, что ничего не произошло сегодня, и жить… Так правильно, но почему от осознания этого легче не становится?

– Куда мы поедем? – задала вопрос, едва мы сели в машину, и он бережно застегнул на мне ремень безопасности. Сам.

– Увидишь, – загадочно ответил Марик. – Тебе должно понравится.

Я не стала говорить, что рядом с ним мне нравится буквально все, и хотела начать беседу о всяких глупостях, как…

Ой, черт.

Вспомнила о своем вчерашнем сюрпризе. Я честно не хотела пачкать сиденье, просто Марк тогда вывел меня из себя, и все произошло спонтанно. Но как ему это объяснить теперь? И не разрушу ли я наше хрупкое, как ростки диковинных цветов, перемирие такой мелочью?

– Поля? – только сейчас поняла, что брат что-то говорил мне, но я пропустила мимо ушей.

– Тут я, – прикусила губу, прикидывая в уме, как решить эту проблему. Я же говорила, что пальма первенства в невезении моя? Если нет, то сейчас самое время признать это.

– Что-то не так? – напряженно спросил он, сжав руль и поглядывая на меня. – Ты не хочешь никуда со мной ехать? Я тебя напрягаю? Давлю? Тебе непривычно? Поля, не молчи!

Покачав головой, я зажмурилась и… Была не была!

– Обещай, что не станешь ругаться или обижаться! И что ничего между нами не изменится.

Он некоторое время молчал, а затем совершенно постным тоном, отчего я не смогла понять его настроение, согласился:

– Обещаю. Что случилось, Поля?

– Позавчера я пролила сок.

– И?

Закрыла лицо еще и ладонями, лишь бы не видеть в его глазах упрек, и выпалила:

– Пролила сок на сиденье твоей машины. Прости. Мне так стыдно!

Я ожидала всего, но не того, что Марик вдруг… рассмеется! Удивленная реакцией, посмотрела на парня сквозь пальцы, чтобы удостовериться, не обманывает ли меня слух.

Нет. Он действительно веселился.

– И ты расстроилась из-за подобной ерунды? – насмешливо спросил Марк. – Забей. Бывает. К тому же я вчера… гм… заметил и съездил на мойку.

– Ты не понимаешь, я специально взяла и… – снова прикусила губу, собираясь с силами.

– Понимаю, я заслужил, – он легко пожал плечами, и я снова замерла, любуясь им.

Его широкими плечами, крепкой шеей – им целиком. Впервые за долгое время позволила себе просто изучать его, не прячась, но все равно стыдясь. Неправильно. Это неправильно. Надо бежать, спрятаться от себя и него, но никак не сидеть рядом и не…

Я не успеваю додумать, потому что мою мысль обрывает голос Марика, который решил нарушить возникшую паузу:

– Прости меня.

Коротко, немного грубо, но так искренне и честно. Я никогда не ждала громких красивых фраз, и мне с лихвой хватило сухого "прости", чтобы, будто по мановению волшебной палочки, перестали болеть нанесенные им раны. Боже, я за одну его улыбку уже все простила.

– Марик, – я задержала дыхание, надеясь передумать, но переубедить себя не получилось, – мы же обсудим…

Не договорила. Струсила. Но он догадался, что я имела в виду. Остановился на светофоре, посмотрел на меня и как-то устало кивнул:

– Позже.

Позже так позже. Мне и самой не хотелось с разбега прыгать в прошлое и копаться в нем, пытаясь найти ответы на целую кучу вопросов. Позже, а сейчас я хочу впервые за долгое время делать то, что приносит мне огромное удовольствие.

Мне действительно понравилась небольшая кофейня с видом на старые улочки центра. Мягкий свет, куча зелени, уютные диванчики и запах какао – то, что нужно для расслабления. Мы выбрали самый дальний столик, скрытый ажурной перегородкой. Я заказала какое-то аппетитное пирожное и моккачино с высокой пеной зефирок, политых карамельным сиропом, а Марик ограничился лишь зеленым чаем.

– Когда ты так на меня смотришь, то у меня одно желание – взять и самой накормить тебя, – не выдержала я, когда очередной кусок пирожного чуть ли не попал в другое горло. – Заказать тебе что-нибудь на свой вкус?

– Нет, – брат качнул головой и, чуть склонившись ко мне, произнёс: – Я просто безумно соскучился.

Сжала со всей силы ручку чашки. Его голос… Он говорил даже больше, чем это сочетание слов. Слова – всего лишь мишура, настоящую роль играют тон и те чувства, что человек вкладывает в свою речь.

– Мы же видимся каждый день и вообще живем в одном доме, – взволнованно, боясь перейти ту черту, за которой нас сметет бушующий океан, ответила я.

– Но кажется, что в разных мирах, – Марк замолчал, и несколько секунд нашим фоном стали звон чашек, мой пульс и женский смех с соседнего столика, а затем попросил, глядя мне в глаза: – Я хочу тебя слушать. Поговори для меня.