Текст книги "Рыцарь ночи"

Автор книги: Ярослава Лазарева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Часть II
БОЛЬ

Как кровь притягивает! Красный цвет

Красив, изыскан и волнует душу.

Но я уйду, и ты меня не слушай…

Ведь чистоты твоей важнее нет.

Рубиан Гарц

Мы пробыли в Праге еще три дня, которые пролетели мгновенно, и вернулись в Москву утренним рейсом. Отец подвез меня до подъезда на такси и тут же уехал. Подняться в квартиру он наотрез отказался. Я подхватила сумку и отправилась домой. Мама встретила меня у порога и сразу принялась обнимать и целовать, говоря, что очень волновалась все это время, что я выгляжу немного бледной и она немедленно накормит меня вкусным супом и блинами.

– Мамочка, – отбивалась я, – дай хоть умыться с дороги и в себя прийти!

– Да, да, Ладушка! – опомнилась она. – Конечно, иди в ванную!

После того как я приняла душ и переоделась в домашнее платье, сразу начала разбирать сумку. Маме я привезла комплект из чешских гранатов. Уже перед отъездом я обнаружила практически рядом с нашей гостиницей фирменный магазин от ювелирного завода, который находился в городке Турнов. Именно там делают изумительные украшения из местного граната. Он мельче, чем, скажем, таиландский, но очень яркий и насыщенный. Колье и серьги, которые я купила, смотрелись великолепно.

Когда я зашла в кухню, мама накрывала на стол. Я протянула ей бархатный футляр.

– Что здесь? – с любопытством спросила она и вытерла руки о фартук. – Это мне?

– Сувенир из Чехии, – ответила я и села за стол. Мне доставляло удовольствие наблюдать, как изменилось мамино лицо, когда она открыла футляр.

– Какая красота! – в восхищении прошептала она, вынимая ожерелье. – Спасибо, доченька! Никак не ожидала! Это, наверное, очень дорого? Где ж ты деньги взяла? – с подозрением спросила она.

– Не волнуйся, мамуля, вовсе не дорого! Это же местные чешские гранаты. И буквально копейки стоят, сама видишь, какие они мелкие. Просто камни натуральные, вот и выглядят соответственно.

Мама улыбнулась и приложила ожерелье к себе.

– Тебе правда идет! – сказала я. – Там еще и серьги есть.

Она поцеловала меня, убрала ожерелье в футляр и с сомнением сказала:

– Богато смотрится! Но куда я это надену?

– Ничего, найдешь куда! Было бы что надеть! – ответила я. – Давно пора поменять твой стиль!

– Не нужно мне это, – вздохнула мама и стала наливать суп в тарелки. – Мужчины у меня нет, по театрам я не хожу… Но, конечно, Ладушка, я очень растрогана таким подарком. Спасибо!… Кстати, что это за парень? Ну, этот самый Григорий… – совсем некстати спросила она. – Представляешь, тюльпаны, которые он тогда принес, до сих пор так и стоят. И странно, что они все еще свежие, как будто их только что срезали. Даже не пойму, в чем тут дело. Тюльпаны обычно быстро вянут.

– Правда? – изумилась я и почувствовала, как учащенно забилось сердце.

– Они в гостиной, – сообщила мама. – Вначале я их в твою комнату поставила, а потом туда перенесла, чтобы ими любоваться. Ты их не заметила?

– Да я сразу к себе побежала, – сказала я и встала.

– Куда ты? Суп остынет!

Но я ее не слушала. Быстро войдя в гостиную, увидела, что букет стоит на журнальном столике возле окна. Он был великолепен. Тюльпанов оказалось много, и они были удивительно чистого белого цвета и идеальной формы. И они все еще были закрыты, словно действительно их только что срезали. Я опустилась в кресло, стоявшее возле столика, и приблизила лицо к цветам. От них исходил тонкий, едва уловимый аромат живой зелени. Но был еще какой-то, показавшийся мне посторонним, сладковатый и не совсем приятный запах. Я погладила кончиками пальцев гладкую прохладную поверхность лепестков, и тут же мне показалось, что я касаюсь нежной кожи Грега. Я закрыла глаза и прижалась щекой к цветам. Улыбка не покидала меня, я так и видела его аристократическое лицо, прозрачные глаза, длинные ресницы. Мне даже показалось, что я чувствую, как они опускаются и их движение щекочет мне щеку. Я зарылась лицом в тюльпаны и мягко, едва касаясь, целовала их трепещущие лепестки. Мое сердце разрывалось от заполнявшей его нежности. Я буквально грезила наяву и ясно ощущала, что непостижимым образом целую Грега.

Раздалось покашливание, и я резко отстранилась от букета.

– Они ничем не пахнут, – сказала мама, – так что можешь их не нюхать. И вообще, Лада, что это такое? Суп остыл, а ты тут цветами любуешься.

– Да-да, извини! – покаянно произнесла я и отправилась за ней на кухню.

Пока мы ели, я рассказывала о нашей поездке. Но старалась как можно меньше говорить об отце.

– В общем и целом ты довольна, – подытожила мой рассказ мама. – И это главное. Осталось решить, поедешь ли ты еще и в деревню. Вроде собиралась. Но если устала, то можешь остаток каникул провести дома. Когда тебе в институт, кстати?

– В понедельник, десятого, – ответила я.

– В общем, всего ничего осталось, – заметила мама. – Просто туда сосед наш деревенский едет. Ну, помнишь, Миша? Бабушка вчера мне звонила, ждет тебя на каникулы. Она и сказала, что можно с ним.

– Да? – тут же воодушевилась я, так как ехать на электричке мне совершенно не хотелось, а отец не мог меня отвезти. – И во сколько он собирается?

– Вроде вечером хотел, но нужно, естественно, с ним созваниваться. Только, Лада, ты ведь устала наверняка. Ну не сразу же в деревню мчаться!

«К тому же я не знаю, где сейчас находится Грег, – подумала я. – Хотелось бы с ним встретиться и выяснить, зачем он принес тюльпаны. Что-то все это значит!»

– Мама, давай я до вечера подумаю, – предложила я. – А ты пока созвонись с Мишей и выясни, во сколько он собирается уезжать.

– Хорошо, – кивнула она. – Отдыхай!

Я отправилась в свою комнату, плотно закрыла дверь и включила компьютер. Сразу зашла в аську и на сайт «В контакте». И стала просматривать сообщения. Увидев, что Грег написал мне, я первым делом открыла его послание.

«Привет, Лада! – с волнением прочитала я. – Очень хотел тебя увидеть, но, к моему великому сожалению, ты уже уехала. И я смог лишь пообщаться с твоей милой мамой. Надеюсь, ты не сердишься на меня за то, что явился без приглашения. Но в дом я вошел лишь потому, что твоя мама меня пригласила. Я решил оставить для тебя тюльпаны. Надеюсь, они порадуют тебя, когда ты вернешься. Я знаю один состав и пропитал им стебли, надеюсь, цветы долго сохранят свою свежесть. Только одно условие – нужно не забывать подливать им воду».

Прочитав это сообщение, я открыла еще одно, пришедшее через два дня.

«А я сегодня уезжаю в деревню, – гласило оно. – Не знаю, сколько там пробуду. Я очень подвержен резким сменам настроения и могу уехать оттуда в любой момент. Правда, погода все еще удивительно теплая. Снег так и не выпал. А я люблю бродить по полям и наслаждаться простором и полным одиночеством».

– Значит, Грег все еще может быть в деревне, – пробормотала я.

Я включила телефон. Первым желанием было позвонить Грегу и узнать, где он сейчас. Но что-то меня остановило.

«Еще подумает, что я ему навязываюсь, – предостерегла я саму себя. – К тому же Грег верно заметил, что он человек настроения. Поеду-ка я без всяких звонков. А там будь что будет!»

– Лада, ты не спишь? – раздался тихий голос мамы.

Она осторожно приоткрыла дверь и заглянула в щель.

– Нет, что-то не хочется, – ответила я, закрывая окно с сообщениями.

– А за компьютер хочется? – с возмущением сказала она, входя в комнату.

– Просто я решила разобрать фотографии, – сказала я. – Да и тебе показать. Прага необычайно красивый город! Ты позвонила Мише?

– Да, – кивнула она. – Он едет в пять вечера.

– Вот и отлично! – обрадовалась я. – Успею и отдохнуть, и собраться.

– Все-таки решила ехать к бабушке? – уточнила мама.

– Почему бы и нет? – улыбнулась я. – Тем более что меня довезут прямо до ее дома. А то ты сама все ворчишь, что я слишком много времени провожу за компом. Но в деревне как раз я поневоле избегаю этого ввиду его отсутствия.

– И это несомненный плюс! – с жаром произнесла она.

– В общем, решено! Позвони Мише и скажи, пусть заезжает!

Мама молча кивнула и вышла из комнаты. А я после небольшого раздумья набрала номер Лизы. Она явно обрадовалась, услышав мой голос.

– Вернулась? Вот здоровски! – затараторила она. – Подождите, краске еще минут пять нужно. А я пока быстренько перекурю, – без перехода добавила она.

– Лиза? – позвала я и тихо рассмеялась.

– Я в учебке, – пояснила она после паузы. – Клиентку в брюнетку крашу. Ничего, пусть еще посидит, ярче тон будет! Ну, подруга, рассказывай!

– Да нечего особо и рассказывать, – ответила я. – Прилетели утром. Классно было! Я тебе «вонявки» привезла, кстати.

– Чего?! – расхохоталась Лиза.

– Прикинь, так духи у них называются!

– Шутишь? – не поверила она.

– Я сама чуть от смеха не умерла, когда услышала. А «пахнуть» произносится «вонять». Очень смешной язык! К примеру, «черствые потравины» знаешь что такое?

– Понятия не имею! – сказала Лиза и хихикнула. – Видимо, что-то зачерствелое.

– Как бы не так! – улыбнулась я. – Это как раз таки свежие продукты!

– Улет! Я бы там, в этой Праге, с утра до ночи смеялась! Слушай, я сегодня в шесть уже дома буду. Давай приходи! Все подробно расскажешь, да и фоток наверняка кучу привезла. Ты флешку захвати, и на моем компе все посмотрим. Или, хочешь, я к тебе забегу?

– Не выйдет, Лиз, – со вздохом ответила я. – Я через пару часов снова уезжаю. Вот решила в деревне остаток каникул провести.

– Упс! А я-то размечталась! Значит, сразу в село свое сваливаешь? И чего ты там забыла?

– Ну так, – неопределенно ответила я. – К тому же всего на пару дней получится. Каникулы-то уже заканчиваются! А как у тебя вообще дела? – поинтересовалась я.

– Да как обычно! Ничего нового! Скукотища, а не жизнь! – немного раздраженно ответила Лиза.

– А с тем парнем, ну помнишь, Васей, ты видишься? – как можно более равнодушно спросила я.

– Не-а, – ответила Лиза и тут же громко крикнула: – Да иду я! Ладно, Лада, меня зовут уже. Пойду, а то клиентке волосы испорчу, потом крику не оберешься. Время-то вышло, пора краску смывать.

– Ну пока, созвонимся! – сказала я.

– А Васька этот вообще придурок! – торопливо добавила она. – Я о нем уже и думать забыла. То звонит, то пропадает. Зачем мне такой парень? Строит из себя невесть что. Больно много о себе понимает! Ладно, я побежала, а то сейчас мастер устроит мне взбучку. Вон, вижу, уже идет! Пока!

Я положила трубку и улыбнулась. Выходит, Грег окончательно расстался с Лизой и они уже не общаются.

«Да, видимо, все так и есть, – подумала я. – Он еще до поездки все решил, вот и пришел тогда ко мне с этими тюльпанами. Хотел, наверное, объясниться. Господи! Неужто он выбрал меня? Неужели он хочет встречаться именно со мной?»

Я прижала ладони к запылавшим щекам. Самые невероятные фантазии вихрем пронеслись в моей голове. Я даже хотела немедленно позвонить Грегу, сообщить, что вернулась и собираюсь в деревню. Но вовремя остановилась и попыталась взять себя в руки.

«Пусть он сделает первый шаг, – решила я. – Не буду ни звонить ему, ни писать в аське или на сайте. Если он действительно понял, что его интересую именно я, то он сам меня найдет. А пока мне нужно подумать, что взять с собой из вещей в деревню. Не буду же я там гулять, как в прошлый раз, в бабушкиных сапогах и старой брезентовой куртке!»

Я подлетела к шкафу, распахнула его и начала лихорадочно перебирать вешалки.

У бабушки я была в восьмом часу. Миша высадил меня возле ее дома и уехал на соседнюю улицу, где он жил. Я подхватила сумку, потрепала за ушами выскочившего из-под забора Шарика, который повизгивал от радости и так вилял хвостом, что казалось, он оторвется, и вошла в калитку. Бабушка уже вышла на крыльцо. Я поцеловала ее.

– Очень хорошо, что ты все-таки приехала! – торопливо говорила она. – А то в какие-то заграницы ехать вздумали! Гриша мне как позвонил, так я даже расстроилась.

– Мы замечательно съездили! – сказала я. – Я тебе и подарки привезла, бабуля!

– Бог мой, Ладушка, да мне ничего не надо!

– Это так, всякие сувенирчики. А еще очень вкусные чешские вафли. Оплатки называются.

– Спасибо, конечно, – неуверенно ответила бабушка и улыбнулась.

Когда мы поужинали и уселись к телевизору, бабушка вдруг завздыхала. Мы только что весьма оживленно обсуждали мою поездку, она интересовалась подробностями, удивлялась и восхищалась тому, что мы с отцом оказались на светском празднестве. Поэтому ее какая-то странная озабоченность меня весьма удивила.

– А у тебя все в порядке, бабуля? – осторожно поинтересовалась я.

– У меня-то все, а вот в деревне не совсем, – ответила она.

– И что тут происходит? – довольно равнодушно спросила я, испугавшись, что сейчас услышу бесконечные рассказы о коровах, удоях, количестве сена и дров, запасенных на зиму.

Но бабушка шумно вздохнула, зачем-то встала и выглянула в окно. Затем плотно задернула тюлевые занавески и вернулась на диван.

– Опять вот нашли теленка зарезанного, – понизив голос, сообщила она. – Наши женщины без умолку трещат, что секта в лесу завелась. Есть ведь такие, сатанисты, кажется, называются, которые жертвы кровавые приносят. Теперь наши старухи и в лес боятся ходить поодиночке.

– Надо же! В нашей тихой деревушке, – заметила я, увидев, что она замолчала. – Ведь у всех барбосы во дворах, и не по одному. Вы же в лес всегда с собаками ходите.

– Вот в том и странность-то, Ладушка, что собаки ныне отказываются в лес идти!

– Чего? – засмеялась я. – Как это отказываются?

– Спокойно идут с хозяевами по деревне, даже в поле некоторые углубляются, а как к лесу подходишь, так они взвывают дурным голосом, хвосты поджимают и со всех ног обратно в деревню несутся.

– И Шарик наш тоже? – изумилась я.

– И он, – кивнула бабушка и снова шумно вздохнула. – Да еще и рычит! Это я к тому тебе рассказываю, чтобы ты в лес-то не ходила. А то знаю я тебя, возьмешь фотоаппарат и начнешь везде с ним бегать.

– Да, я хотела поснимать, – сказала я. – Правда, сейчас лес голый стоит, ни листвы, ни снега, унылый вид. Конечно, ельник красивый, зеленый на общем жухлом фоне.

– Я тебя очень прошу, внученька, не ходи ты туда! – умоляюще попросила она. – Не надо! Нашито в соседнее село уже наведывались, к батюшке в храм. Рассказали ему обо всем. Он им велел молиться. Да и что он может сделать? Не лес же обыскивать в поисках сектантов или бог знает кого?

– Хорошо, не волнуйся, – после паузы ответила я. – В лес я не пойду. К тому же я всего на три дня. А поснимать и во дворе можно или на улице.

– Вот и славно! – явно обрадовалась бабушка и даже вздохнула с облегчением.

Утром я проснулась довольно поздно. Потянувшись под одеялом и придавив разморенного Дымка, который тут же недовольно мяукнул, я села и посмотрела в окно. День был пасмурный.

«Совсем нет солнца этой осенью, – лениво подумала я и зевнула. – Снимки выйдут серые, а так хочется ярких красок! Надоело уже это постоянно затянутое облаками низкое небо, бесконечные туманы».

Я медленно оделась и отправилась во двор. Выйдя на крыльцо, увидела, что туман настолько густой, что затянул молочной дымкой практически все видимое пространство. Даже соседние дома проступали сквозь него неясными контурами. Калитка скрипнула, и я невольно вздрогнула, повернув голову. Но это была бабушка.

– Ты встала? – заулыбалась она. – Вот и хорошо! А я в магазин сходила, колбасы да сыру купила свеженького, тебе к завтраку. А туман-то сегодня какой! В двух шагах ничего не видно!

– Да, – вяло ответила я, – зато какие феерические виды. Сейчас поем и отправлюсь в деревню фотографировать.

– Ну я даже не знаю, – с сомнением проговорила бабушка. – Чего тут можно снимать! Только пленку зря потратишь!

– Так это же не на пленку! – засмеялась я. – Там есть такая крохотная штучка, называется карта памяти, вот на нее все и записывается. А потом на компьютере все снимки можно просматривать.

– А-а, – протянула бабушка и отправилась в дом.

После завтрака я раскрыла свою сумку и задумалась, что надеть. Правда, здесь как-то о Греге не думалось, что казалось мне немного странным. Я вчера даже перед сном о нем почему-то не мечтала, как это было последнее время в Москве. У меня создалось ощущение, что все мои переживания, моя боль остались где-то за границей этой деревни, этого двора и густого тумана. Словно я перенеслась в другую жизнь. На душе было спокойно, и хотелось просто отдохнуть в тишине и замедленном течении жизни.

«Надену черные джинсы, – решила я, – и синий свитер. Будет в самый раз с белой курткой!»

Но, достав джинсы, я вдруг отложила их и надела плотные черные лосины. После небольшого раздумья выбрала довольно короткую джинсовую юбку, синий свитер и белую куртку. Обулась в высокие резиновые сапоги яркого синего цвета, к тому же с рисунком из разноцветных бабочек. Взяв фотоаппарат, вышла во двор. Бабушка стояла возле собачьей конуры с кастрюлькой в руках. Шарик поедал кашу из миски.

– Ой, какая ты нарядная! – восхитилась бабушка, поворачиваясь ко мне. – Это что за обувка на тебе?

– Вот, купила новые сапожки, – ответила я. – Резиновые, между прочим.

– Надо же, какие делать стали, с рисунком! – сказала она. – И куда ты направляешься?

– Просто погуляю по деревне, поснимаю, – сообщила я. – Туман такой красивый и не рассеивается, хотя уже день.

– Да уж чего красивого! – вздохнула бабушка. – Сырость одна! И какая теплынь стоит. Ты долго-то не задерживайся! Обедать скоро! Да и далеко не ходи!

– Хорошо, – пообещала я и быстро вышла за калитку.

По опыту знала, что бабушка будет давать наставления до бесконечности.

Оказавшись на улице, я первым делом попыталась отправить Шарика обратно во двор. Но он умильно заглядывал мне в лицо и бешено вилял хвостом.

– Ладно, пошли, – согласилась я.

Шарик взвизгнул от радости и побежал впереди меня. Я сделала несколько шагов и сразу стала снимать улицу, тонущую в тумане. Шарик остановился и сел, глядя на меня с недоумением. Он явно не понимал, почему я не двигаюсь дальше, а застряла возле дома. Но я наводила объектив на забор с сидящей на верхней перекладине совершенно невозмутимой кошкой, похожей на распушившийся шар, затем на потемневшую от влаги деревянную скамью с прилипшим к ней темно-коричневым листом, на котором сидел крохотный черный жучок, потом стала фотографировать морду подбежавшего Шарика, поднятую ко мне и расплывшуюся в улыбке до ушей.

– Пошли! – сказала я и двинулась по улице. Шарик взвизгнул и помчался вперед. Дойдя до конца улицы и отсняв кое-что, я решила заглянуть в магазин и купить чипсы или сухарики. Завернув за угол, я оказалась на небольшой площади. С одной стороны стоял памятник погибшим во время Великой Отечественной войны жителям деревни, а напротив него находился магазин. Я машинально поздоровалась с вышедшей из него старушкой и поднялась по ступенькам. Шарик необычайно оживился при виде магазина и уселся неподалеку от входа. Я знала, что он обожает мороженое, и решила купить ему брикет. Войдя внутрь, поздоровавшись с продавщицей и ответив на стандартные вопросы, стала изучать витрину. Выбрав картофельные чипсы со вкусом бекона, я собралась купить мороженое, но замерла у прилавка, услышав мужской голос, показавшийся мне знакомым.

– Добрый день! – раздалось у меня за спиной. – Бутылку воды, пожалуйста! И без газа.

– Здравствуйте, здравствуйте, молодой человек! – радостно заговорила продавщица. – Минутку! Девушке отпущу. Лада, эти чипсы? – поинтересовалась она, продолжая улыбаться и выкладывая на прилавок пачку.

– Эти, – кивнула я, расплатилась и повернулась.

И тут же столкнулась с внимательным взглядом Грега. Он стоял в двух шагах от меня и невозмутимо улыбался.

– Привет, – растерянно произнесла я.

– Привет, – эхом повторил он.

– Так вы уже знакомы? – расплылась в улыбке продавщица.

Но Грег не ответил. Он взял бутылку воды, сказал, что подождет меня у входа, и вышел.

– Из коттеджей, – заметила продавщица, хотя я ни о чем ее не спрашивала. – Интересный парень. Но все они уж больно заносчивы. Нас и за людей не считают, богачи эти! Но с тобой он вроде поздоровался приветливо. Знакомый, значит?

– Так, не особо, – неопределенно ответила я. – Пару раз виделись.

– Ясно, ясно, – кивнула она. – Ты это, Лада, особо-то с ними не знайся! Красавец, конечно, нечего сказать. Как посмотрит, так даже у меня мурашки по спине бегают. Но ведет себя ну просто прынц датский. И семейство у него такое же! Все – гордецы. В наш магазин-то и не заходят. Или брезгуют, или все из города привозят, кто ж их разберет! И чего они там едят, один бог ведает!

– Мне пора, – довольно невежливо оборвала я ее.

Но она не обиделась.

Забыв купить Шарику мороженое, я покинула магазин. Грег стоял неподалеку от входа. Я приблизилась и улыбнулась.

– Привет, – повторил Грег и тоже улыбнулся.

Его лицо было немного растерянным, глаза светились изнутри затаенной нежностью. Или мне так показалось.

– Как хорошо, что я тебя встретил! – воскликнул он. – С утра сегодня о тебе думаю!

– Правда? – прошептала я и почувствовала, как предательски начинают краснеть щеки. – Ой, а где Шарик? – спохватилась я и оглянулась. – Я с собакой пришла.

Позвав громче, я вдруг заметила, что Шарик выглядывает из-за угла магазина. Вид у него был крайне настороженный.

– Иди сюда! – позвала я.

Он чуть высунулся, сделал пару шагов, но я заметила, что он дрожит и поджимает хвост.

– Шарик, ты чего? – удивилась я. – Ну, иди же ко мне!

И я похлопала себя по бедру. Он сделал еще один шаг к нам, потом вдруг угрожающе зарычал, резко развернулся и пустился от нас со всех ног, стремительно удаляясь по улице.

– Вот странный какой! – смущенно сказала я. – То напрашивался погулять, отогнать не могла, а тут взял да и удрал!

Грег оставил мои слова без ответа. Он взял меня за руку, и я вздрогнула от прикосновения его кожаной перчатки к моим пальцам. Мы медленно пошли по улице. Я вначале чувствовала неудобство из-за похрустывающей пачки чипсов, которую не знала, куда деть. Есть их мне совершенно расхотелось. Тогда я засунула пачку в карман куртки и успокоилась.

Мы дошли до конца улицы, так и не проронив ни слова.

– Ты давно здесь? – тихо поинтересовалась я, чувствуя неудобство от затянувшегося молчания.

– Четыре дня, – так же тихо ответил Грег и чуть сжал мои пальцы.

– А я вчера приехала, – сообщила я. – Как ты поживаешь? Чем занимался все эти дни?

– По тебе скучал, – после паузы сказал он, и я не смогла сдержать улыбки.

– В Праге было так классно, – торопливо проговорила я, чтобы скрыть все возрастающее смущение, – мы столько всего посмотрели!

И я стала рассказывать про поездку. Причем говорила довольно путано, перескакивая с одного на другое. И вдруг вспомнила загадочного парня в баре, как мне показалось, очень похожего на Грега, и видения, появившиеся у меня в его присутствии.

– Прага – странный город, – заметила я. – Так и кажется, что там происходят всевозможные чудеса.

Я почувствовала, как дрогнула его рука, и он тут же отпустил мои пальцы.

– Просто там такая архитектура, что ощущаешь, будто попал в другое время. Особенно в центральной части города. А ты там бывал? – спросила я и повернула к нему лицо.

– Пару раз, – нехотя ответил Грег. – Обычные туристические поездки, ничего особенного. Мы в конце улицы, – зачем-то добавил он.

Он медленно повернулся ко мне и остановился. Я засмотрелась в его прозрачные глаза с крохотными точками зрачков. Время словно изменило свое течение и замедлилось, а окружающий мир, казалось, полностью потонул в тумане, лишь осталось передо мной бледное утонченное лицо, будто высеченное из белого мрамора искусным скульптором. И на этом мраморном лице светились голубыми топазами прекрасные глаза. Я замерла, не в силах отвести от них взгляда и погружаясь все глубже в эту безупречную красоту. Я чувствовала себя околдованной, и мне хотелось стоять так бесконечно.

Вдруг с его волос спустился маленький черный паучок и завис над левым плечом, перебирая лапками и покачиваясь на невидимой паутине. Я невольно вздрогнула и тут же тихо рассмеялась, протянула руку и сняла паучка. Грег не шелохнулся, только его зрачки при моем движении резко расширились, прозрачная голубизна топазов заполнилась непроницаемо черным антрацитом зрачков. И от этого его лицо изменилось. Мне отчего-то показалось, что он на моих глазах постарел лет на тридцать.

– Паук, – пояснила я. – А ведь уже ноябрь. Я думала, что они давно спят. Правда, все еще очень тепло.

– Спасибо, – произнес Грег. – А ты их не боишься?

– Нет, – улыбнулась я.

– Говорят, что в пауках сосредоточены людские грехи. И даже существует в народе поверье, что если убить паука, то тебе сорок грехов простится.

Мне стало смешно, я не выдержала и прыснула. Моя буйная фантазия тут же нарисовала картину, как я, в попытке убить паука, бьюсь лбом о плечо Грега. Он посмотрел на меня удивленно, потом замер, его лицо разгладилось, а губы сморщились от едва сдерживаемой улыбки. Было ощущение, что он тоже увидел эту картинку.

Но в этот момент по его плечу побежал еще один паучок, а за ним – второй. Я сбила их щелчками, пробормотав, что не иначе как Грег влез где-нибудь в паучье гнездо. Он перестал улыбаться и опустил взгляд. Мне отчего-то стало неловко, словно я сказала какую-то бестактность.

– Хочешь, познакомлю тебя с моей бабушкой? – торопливо спросила я. – Если идти по этой улице в глубь деревни, то примерно посередине находится ее дом.

– А это удобно? – засомневался он, но улыбнулся так ясно, словно солнышко выглянуло и осветило этот туманный молочно-серый день. – Ты приглашаешь? – уточнил зачем-то он.

– Да, я тебя приглашаю в гости, – засмеялась я, отметив про себя, что хорошее воспитание, конечно, замечательно, но все должно быть в меру.

– Тогда подожди, я мигом! – сказал он и пошел прочь.

Причем он исчез в тумане так быстро, что мне показалось, будто его фигура улетела, как на крыльях. Грег был одет в длинный черный плащ, и, видимо, из-за развевающихся пол у меня возникла такая ассоциация.

«Куда это он? – изумилась я. – Господи, и зачем я его пригласила? Как-то само собой с языка сорвалось. Он-то в каком замке живет! А у бабушки обычный деревенский дом с удобствами во дворе. А и ладно! Что теперь? Зато я проведу с ним время, узнаю его лучше. По правде говоря, я ведь ничегошеньки о Греге не знаю. Вот и познакомимся поближе!»

В этот момент из тумана возник Грег. Мне показалось, что прошло буквально несколько минут. Но он, оказывается, уже успел слетать в магазин. Я увидела в его руках пакет.

– Неудобно с пустыми руками в гости, – только и сказал Грег, взял меня за руку и двинулся по улице.

«Да, воспитание идеальное, – подумала я, с трудом успевая за его размашистым шагом. – Только вот как бабушка отреагирует на наше появление? Бог мой, что я ей скажу? Потом ведь придется объяснять ей это знакомство».

Но бабушка, на мое удивление, встретила нас очень приветливо. Когда я их познакомила, она заулыбалась и сказала, что ей очень приятно, что она рада и даже счастлива такому дорогому гостю, ее сыночка тоже зовут Гриша, и т. д. и т. п. Грег выслушал ее излияния с улыбкой, затем протянул пакет, сказав, что это так, пустяки, конфеты и печенье к чаю. Бабушка окончательно растаяла и даже погладила его по плечу.

– А у меня сырники еще горячие. Ты любишь? – поинтересовалась она, перейдя на «ты». – И сметанка к ним свежая. Или с вареньем?

– Простите, но я есть не буду, – отказался Грег.

– Чего так? – огорчилась бабушка. – Ну не на диете же ты, как все эти неразумные девушки!

– Именно на диете, – мягко произнес он. – Но на лечебной, у меня проблемы с желудком. Простите, не хочу утомлять вас подробностями!

– Так вот почему ты такой бледненький! – сделала вывод бабушка. – Ну может, молочка? Свое, настоящее коровье, не то что городское из пакетов!

– Спасибо, нет, – отказался Грег.

– В общем, Ладушка, ты уж тут сама распоряжайся, – с озабоченным видом сказала она. – А мне вообще-то идти нужно. Кое-какие дела в сельсовете. Вы меня чудом дома застали.

Когда бабушка ушла, Грег сел на диван в гостиной и огляделся. Я робко предложила ему чай, но он отказался. Я стояла в дверях и не сводила с него глаз. Картина была удручающей, так как весь его аристократичный вид, модная дорогая одежда, поблескивающее массивное кольцо, видимо, из платины, с каким-то крупным черным камнем, совершенно не вязались с простой обстановкой гостиной, с ее старой мебелью, тюлевыми шторками, пестрыми домоткаными половиками.

«Сколько раз папа предлагал все тут поменять, – неожиданно вспомнила я, – но ведь бабушку не переубедишь. Привыкла годами жить в таком интерьере».

Грег в этот момент поднял голову и посмотрел на меня. И я почувствовала, как меня тянет к нему, ноги словно сами сделали шаг в его сторону.

– Чего ты в дверях стоишь? – мягко спросил он. – Иди ко мне.

Я медленно приблизилась и опустилась рядом. Его глаза мерцали в тени ресниц. Я пребывала в странном смятении, оставшись с ним наедине, и от этого слова не могла сказать. А ведь столько вопросов хотела задать и о нем самом, и о его семье. Но мы молчали, глядя друг на друга.

Время опять словно замедлилось. Мое сознание стало туманиться, и я увидела, как все вокруг заплетается вьющимися стеблями какого-то растения, похожего на вьюнок. Это было так странно, но и так красиво, что я оцепенела, наблюдая за движениями стебельков. Они тянулись в разные стороны, на моих глазах на них вырастали нежно-зеленые закругленные листочки, и вот уже появились сиреневые бутоны, которые тут же раскрылись в тонкие и прекрасные цветы. Сладкий медвяный аромат заполнил комнату, стены исчезли, и мы оказались лежащими на лугу, полностью покрытом этими вьюнками. Небо, раскинувшееся над нами, казалось, гаснет, и я поняла, что уже вечер, а солнце садится. Зелень пружинила под моей спиной, придавленные цветы пахли все сильнее.

Краски небосвода менялись. Бирюзово-синие тона переходили в алые, словно синеву подпитывала кровь. Я лежала на спине, раскинув руки. Ощутив, как прохладные пальцы касаются моей ладони, я тихо засмеялась и зажмурилась: мне стало щекотно. И когда раскрыла глаза, увидела на фоне алого неба склоненную ко мне голову Грега. Его лицо приближалось, глаза были прикрыты, но их синева сияла из-под черных ресниц и, казалось, освещала его лицо. И от этого странного и какого-то неземного свечения оно казалось одухотворенным и ангельским. Мне захотелось лишь одного – чтобы эти нежные бледно-розовые губы коснулись меня. И я приподняла лицо навстречу его движению и закрыла глаза. Почувствовав едва уловимое прикосновение прохладных губ, я замерла. Это совсем не походило на поцелуй. Казалось, шелковые лепестки тюльпана скользнули по моим губам. Но даже это мимолетное касание вызвало у меня такое смятение, что я задрожала. Мне невыносимо захотелось коснуться этих нежных губ еще раз. И я обхватила руками шею Грега…