Текст книги "Господин Чичиков"

Автор книги: Ярослав Веров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 6. Дневник молодого человека

Поскольку Сергей Павлович выказал определенный интерес к персоне пятого сотрудника фирмы «Эъ», следует поподробнее выяснить, что это был за человек. С какой такой стати смог он заинтересовать Чичикова? Ведь, положа руку на сердце, ничего такого особенного в этом Артеме не было. Литератора подобным фруктом не прельстишь, кажется он ему и вялым, и незрелым одновременно. А если литератор пишет произведение сугубо коммерческое, так не то, что не прельстишь, его от таких фруктов просто воротит.

Артем являл собой вполне распространенный тип молодых людей, к коим проще всего подойдет определение «троечник». Был он человеком избалованным, настоящих трудностей в жизни не знал, настоящих врагов по молодости лет завести не успел и даже неприязненного отношения к себе в общем-то не испытывал. Человек, приятный в общении, но все же какой-то неотчетливый. О таком не скажешь, добр он или зол, никак не выяснишь, каких же взглядов он придерживается в жизни. У него на все есть мнение, с убеждениями же полная неясность. Возможно, что они есть, но сам он их в себе не видит. И почерпнуты они из газет, из телепередач, американских фильмов и интернет-форумов.

Да и не такой он уж приятный в общении, как на первый взгляд кажется. Затронешь одну тему, другую, а ему уже скучно, он тебе чуть ли не в лицо зевает. А между тем сам он желает смотреться и модно, и солидно.

А при чем тут троечники? Притом, что прослеживается в его жизненной позиции некое кредо, кредо троечника: честным троечником быть лучше всего. Троечники, оказывается, во много раз умнее отличников, они и в науках все, что надо понимают, и в жизни секут. Зачем напрягаться, когда и так все понимаешь и все можешь, если, конечно, захочешь? Ради галочки в дипломе? Троечники – это люди с идеями. А если у тебя есть идея, то внешний успех, карьера – это уже несерьезно.

Жил Артем на квартире, хозяева которой зарабатывали деньги где-то на Севере, а от Артема требовали только платы за коммунальные услуги и чтоб бардак не разводил. Родители его держали небольшой бизнес в одном из районных городков Н-ской области. На их деньги Артем снимал квартиру и учился. Развлекался же на свои, заработанные, как уже говорилось, программированием.

Увлекался Артем, кроме всего, что связано с информационными технологиями, женщинами и пивом. С женщинами, точнее молоденькими девушками, предпочитал знакомиться через Интернет и вел дневник своих амурных похождений. Была у него идея опубликовать эти свои записки где-нибудь в Сети, да все откладывал, накапливал материал.

Субботняя история на фирме оставила неприятное впечатление. Поэтому тем же вечером Артем связался по Интернету с некой Нелли и предложил назавтра встретиться наконец-то в реале; в кинопалаце, как в городе назывались оборудованные на западный манер кинотеатры, показывали культовый фильм «Матрица-3». Артем прождал полчаса до начала сеанса и полчаса после, но девицы, даже отдаленно напоминающей лицом Нелли, возле кинопалаца не обнаружил.

Досада от этого была небольшой. Он взял пива, посидел в кафешке, а потом вернулся домой. Включил компьютер и сел за клавиатуру, дабы увековечить сегодняшнее событие. Он проставил в дневнике дату и принялся записывать:

«В последнее время появились тенденции antipickupa в Интернете. Сначала начинаешь знакомиться с девушкой, появляется интересный разговор, находятся темы для обсуждения. Потом пытаешься взять ее фотку, но все бесполезно. Даже если она случайно и дает фотку, то от встречи в реале точно откажется. Таких девушек я называю тупыми виртуальными дурами. Они целыми днями занимаются виртуальным сексом, пытаясь, возбудить сознание парней в Интернете. В жизни такие девчушки тихие, безобидные, порой обладают ужасной внешностью бегемота. Интернет для них – некий способ решения своей закомплексованности. Пожалуй, хватит философствовать…»

Оставалось дописать заключительную фразу: «…а о Нелли можно забыть». Но в дверь позвонили.

На пороге стоял Чичиков и приятно улыбался.

– Можно войти? – несколько игриво спросил он.

Артем растерялся и ответил невпопад:

– А вы ко мне?

– Я знакомый вашего босса, Валентина Павловича Шкурченкова. Зовут меня Сергеем Павловичем Чичиковым. А к вам меня привела вчерашняя история на вашей фирме. Вы позволите войти?

– Д-да, пожалуйста, – с некоторой запинкой в голосе промямлил Артем.

– Тогда подвиньтесь, я пройду.

– А-а… пожалуйста. – Артем отодвинулся.

Чичиков разулся в прихожей и, не спрашивая больше ничего, прошел в комнату Артема. Вторая комната с вещами хозяев стояла запертой. Чичиков шагнул к компьютеру, крякнул, плотно сел в рабочее кресло Артема и принялся читать с экрана.

– Позвольте, это дневники, это читать не надо, – Артем потянулся рукой к «мышке», чтобы закрыть файл.

Чичиков мягко, но решительно отвел его руку:

– Отчего же, очень интересно. Вы посидите, а еще лучше сделайте чаю или кофе, на ваше усмотрение.

– Послушайте…

– А что тут слушать? – удивился Чичиков. – Вы, кажется, все равно собирались выкладывать все это во Всемирную Паутину? Считайте меня своим читателем.

– Откуда вы знаете?..

Чичиков лишь махнул рукой, а Артем, чувствуя себя крайне неуютно, остался стоять у него за спиной.

– Ну-ка посмотрим начало. – Чичиков пошел в начало файла.

«Моя история знакомств. Моя откровенность.

Меня зовут Артем. Я живу в городе Н. Это моя история знакомств. Я писал ее так подробно и откровенно, как только мог. По истечении времени я могу посмотреть на все свои знакомства со стороны, и иногда мне просто не верится, что я был способен совершить то, что я сделал. Вот так. Я собираюсь рассказать о некоторых наиболее значимых моментах в истории моего пикапа. Для несведущих: pickup – знакомство, флирт.

Я давно искал, искал ту заблудшую душу на этом белом свете, которая мне понравится и зажжет во мне чувство и страсть. Мне все время не везло, то кожа, то рожа, то еще что-нибудь меня не устраивали. Это знакомо многим парням. Многие из них останавливаются на более доступном, я же ищу и буду искать ту единственную. В своих поисках обошел уже весь город, но ту единственную мечту еще не нашел. Я надеюсь на лучшее.

Но я не пожизненный неудачник, у меня были девушки, они меня просто не полностью устраивали. У всех есть свои критерии отбора. Хочу я лишь девушку, чувствующую душу человека, способную понять и утешить в любой момент, добрую и страстную, немного сумасшедшую, не хитрую, не капризную. Цвет волос, рост, а также формы на самом деле не имеют особого значения. Просто я не хочу, чтобы она была «крокодилом», примерно: стройная со средней грудью и средней попкой, умной, считающей мои проекты достойными, а не отстойными, не смотря на то, что я считаю их таковыми. Время достижения и цели пока мною не определены, но я ищу, и буду искать ее – мою мечту».

Чичиков обернулся на Артема и откровенно хихикнул.

– Так значит, желаете чувствующую душу? Или что иное желаете?

Он опять хихикнул и вернулся к чтению.

«(вырезка из анкеты)

Ищу нормального парня до 14 лет… Если ты уже приехал, то пиши, а то скоро школа…

меня зовут Nataly

я девушка

ищу мужчину

цель знакомства Дружба Флирт

мой email ******@mail.ru (не хочу проблем, поэтому мыло не скажу)

мой возраст 14

знак зодиака Лев >>>

город Н.

я живу на квартире (обратите внимание на квартире)

мои положительные черты Сам увидешь…

мои отрицательные черты Слишком красивая.

в человеке я ценю Твердость и уверенность в поступках…

в человеке я ненавижу Трусость…

в музыке я предпочитаю Все и ничего

из литературы я люблю Ну что нибудь из романтики…

я люблю ходить в кино на Комедии

моя мечта Найти прикольного парня своего возраста…

еще немного о себе Ну наверное сам увидешь, если захочешь…

мое хобби Люблю все познавать сама вместе с тобой…

несколько слов о том, кого я ищу

Я уже говорила: парня от 13 до 15 лет достаточного самостоятельного и не маминькиного сыночка…»

Когда Чичиков дошел до анкеты, он хлопнул себя по бедру и сказал:

– Бьюсь об заклад, она оказалась пожилой нимфоманкой.

Пробежав взглядом еще какую-то часть текста, он хмыкнул и удовлетворенно заметил:

– Ну что я говорил!

Далее Чичиков скользил по тексту совсем уже бегло, останавливаясь подробнее лишь на некоторых фрагментах.

«2003-тий год я отметил с моими веселыми друзьями. Марафон пива продолжался целые сутки. На этой пьянке я познакомился с Юлей. Она выделялась из общей массы празднующего населения абсолютной трезвостью и милейшей улыбкой. Я долго не решался к ней подойти, пару раз проходя мимо нее. Только ближе к утру я с ней заговорил. Тема для начала разговора с подобного рода девушками была стандартной – учеба. Слово за слово, я уже начинал примечать и другие ее преимущества. Она была на редкость понимающей девушкой и очень умной, в отличие от многих интернетских девчушек-хохотушек…

…Утром я проснулся в кровати с Юлей. С этого дня в наших с ней отношениях все резко изменилось. Начальная романтика ушла на второй план. Через две недели я узнал, что все это время у нее был парень, который временно уехал за границу на учебу. Я для нее был просто дешевой игрушкой.

Я долго переживал после расставания с Юлей. Даже стих сочинил:

 
Слеза распалась на две части
Во время бега своего,
Пропало время бурной страсти
И нету чуда твоего.
И дернулось оно на волю,
Но некуда ему бежать,
И все перемешалось с болью,
Хочу закрыть глаза и спать».
 

Чичиков, с трудом сдерживая смех, вслух зачитал стихотворение и отер невольно проступившую слезу.

Следующим, что привлекло его внимание, было вот что.

«В жизни любого человека наступают такие моменты, когда появляется желание вернуться в далекое солнечное детство, в котором было все прекрасно и хорошо, где не было тех ужасных проблем, появившихся во взрослой жизни. Но для многих эта мечта так и неосуществима. Я же нашел выход. Однажды ко мне в аську постучалась 13-летняя девочка. Я решил с ней познакомиться. Мы обменялись телефонами. Ксюша мне звонила чуть ли не каждый день. Ее детский задор, всегда отличное настроение и беззаботность возвращали меня в детство. Но я не хотел становиться для нее кумиром, идеалом, примером для подражания. Мне просто хотелось с ней дружить и ничего более. Но она так не считала. Порой мне она напомнила маленькую Лолиту. Она была умна не по годам. Вскоре она стала настаивать на серьезных отношениях и сексе. Я не хотел испортить эту невинную душу и ушел из жизни Ксюши навсегда. Иногда мне хочется вернуть все назад, но уже поздно. Может, лет через 5 мы с ней снова будем встречаться…»

– Детство, детство… – лишь произнес Чичиков и продолжил чтение.

«Постепенно пролетало лето, а девушку своей мечты я не мог найти. В последние месяцы меня бросало в крайности. Я стал курить, задумывался даже употреблять наркотики, но вовремя опомнился. В Интернете попадались либо полные дурочки, либо некрасивые мымрочки. В середине августа решил поприкалываться в инете над парнями. Но наткнулся на гея. Он был вокалистом никому не известной н-ской поп-группы. Я более месяца общался с ним. Он даже не подозревал, что я не гей. Алекс много раз предлагал мне встретиться, но я как-то не решался. Прошло еще два месяца… и он понял, в чем дело. Контакты с ним были потеряны навсегда».

– Бывает, – заметил Чичиков. – Бывает.

«На этом жизненном этапе мне нужна девушка попроще, ласковее и нежнее. Я ее нашел такую через инет благодаря флирту. Ее звали Оксана. Голубоглазая брюнетка, в ней было что-то особенное и загадочное, то, что ищут многие молодые парни в лице своих возлюбленных, то, что и отличает настоящую девушку от простой шалавы. Я с ней проводил настоящие романтические вечера. Оксана – большая любительница литературы. Она постоянно цитировала русских классиков, читала наизусть стихи. Поначалу я воспринимал это как шутку. Но потом понял, что слушать бесконечное число раз Пушкина ужасно. Терпеть это было выше моих сил, и я прекратил общение с ней. Может кому-то и будет интересно общаться с литературным журналом «Современник» в онлайне, но я не отношусь к этой категории людей».

Чичиков повернулся вместе с креслом и, уставившись на Артема, который все переминался с ноги на ногу, вопросил:

– Кстати, моя фамилия тебе ничего не напоминает? Может, в школе что читал?

Выражение лица Артема сделалось озабоченным. Чичиков снова махнул рукой и вернулся к чтению.

«Порой воспоминания душат мое сознание, не дают ему выскользнуть и закричать во все горло. Нервные срывы при людях, эгоизм по отношению к родителям – это лишь самый малый перечень проявления агрессией при душевных переживаниях. Проблема с учебой в вузе тоже гнала меня прямо в ад. Так дальше жить было нельзя. Надо было что-то менять, но что – этого я еще не знал.

Стандартный учебный день, который напоминал конвульсию наших спортивных чиновников перед чемпионатом мира по футболу. Ощущение собственной бездарности овладевало, я пытался что-то выучить наскоками, понять суть решения различных дифференциальных уравнений, но все тщетно – пробелов в моих знаниях было очень много. Этот чертов вуз, это чертово высшее образование…»

Чичиков неторопливо поднялся, в задумчивости прошелся взад-вперед по комнате. И снова уставился на Артема долгим взглядом.

– Вы чего? – спросил тот.

– Да вот один вопрос все на языке вертится. – Чичиков вновь надолго замолчал.

Артем гулко сглотнул слюну.

– Какой?

– Право, неловко даже такое спрашивать. Ну да ладно. Вот сотрудники твоей фирмы, ты в них ничего эдакого не замечал?

– Не… С Потемкиным коньяк пили, – зачем-то сообщил Артем.

– Ну а между принятием коньяка? Эдакое бывало?

Голова у Артема сделалась вдруг звонкой и пустой. Ему почудилось, что Чичиков знает о его удивительном сне и об истории с бандитами.

– А что? – понизив голос, почти шепотом, со страхом спросил он.

– Ага, – Чичиков покивал головой, – значит, было. И как они к тебе отнеслись, каково было их расположение к тебе: благоприятное или же, напротив, безразличное?

– Скорее, благоприятное, – честно признался Артем.

– Точно благоприятное?

– Ну, я не знаю. Потемкин коньяком угощал…

– Ну а кроме Потемкина? – с некой угрозой спросил Чичиков.

– Бухгалтерша меня от смерти спасла! – выпалил Артем, глядя на Чичикова безумными глазами. – Она время назад сдвинула!

Артем ждал, что Чичиков, этот внушительный, серьезный господин, с тем же презрением, с которым только что читал его дневник, бросит сквозь зубы: «Что за чепуха!»

Но Чичиков, наоборот, понимающе покивал и молча направился к выходу. Но прежде чем покинуть квартиру, обернулся в дверях и произнес:

– Никогда, молодой человек, не пишите о себе столь откровенно. О себе, молодой человек, поручайте писать другим.

Артем остался в полном недоумении. И чем больше времени проходило после ухода Чичикова, тем сильнее одолевал его страх. Что это было? Кто такой этот Чичиков? Для чего он задавал такие вопросы? Каким-то нездешним холодом дохнуло на Артема от этого визита. Когда его убивали бандиты, был страх животный, безотчетный, такой проходит, как только исчезает сама опасность. А этот страх, страх перед неведомой угрозой, сковывал волю и сводил с ума.

Чичиков, разместившись в «Мерседесе», раздраженно схватил с сиденья газету, которую в ожидании хозяина читал Бычок, несколько раз обмахнулся ею, хотя в салоне, благодаря кондиционеру, было вполне прохладно, и отбросил.

– Едем в гостиницу. Потом до утра свободен. Что за ублюдки собрались в этом городе! Мало им, что их городишко на картах обозначен, так они вон еще что выделывают!

Что они такого выделывали непозволительного, Чичиков разъяснять Степану не стал, а тот и не спрашивал. За свою долгую службу у Чичикова Бычок навидался всякого и привык ничему не удивляться.

– Это самое, Сергей Павлович, – обратился он к Чичикову, – следят за нами. Вон, белая «копейка», весь день за нами катается.

– Да знаю! – с тем же раздражением ответил Чичиков. – Им же хуже.

Когда «Мерседес» отъехал, из подъезда вышел молодой человек. Быстро запрыгнул в машину, та устремилась за «Мерседесом». Молодой человек позвонил по мобильному и назвал номер квартиры Артема.

Звонил он Евгению Петровичу Миокарду. Примерно через час уже в наступающих сумерках Евгений Петрович парковал свою «Хонду» во дворе у Артема. Молодым, пружинящим шагом он пересек двор, взбежал по лестнице и коротким отрывистым движением нажал кнопку звонка.

Артем выглянул в коридор и с тихим ужасом посмотрел на дверь.

– Кто там? – сдавленным голосом вопросил он.

– Артем Макарович! Вас сегодня посещал господин Чичиков, – жизнерадостно отозвались из-за дверей. – Это крупный аферист. Вы можете меня впустить?

Зачем его надо было впустить, Евгений Петрович объяснять не стал. Ступор и страх, владевшие Артемом, вдруг отступили, словно ему передалась жизнерадостность гостя. Он открыл дверь. Гость оказался человеком лет сорока-сорока пяти, со скуластым лицом, окаймленным рыжей, тщательно подстриженной бородкой, с орлиным носом и нагловатым взглядом зеленых глаз.

– Привет, старичок, впустишь? – без обиняков сказал гость. – Зови меня Жекой.

Гость решительно пошел по коридору.

– Да, берлога, – поделился он первым впечатлением от квартиры. – Девочек водишь? Ну, понятно. Дело молодое. Что, напугал, вижу тебя господин Чичиков? Не волнуйся, старик, мы его взяли на контроль. От нас не убежишь. Слушай, а давай ко мне! Что здесь торчать? В гостях оно веселее, а?

Жека не давал Артему и рта раскрыть, Артем же все больше проникался интересом и симпатией к новому гостю. «Неужели в органах есть такие веселые и приятные люди?»

– А куда ехать? В милицию или?.. – Артем готов был ехать с Жекой куда угодно, но все же в милицию как-то не хотелось.

– Обижаешь, приятель. Чисто в гости, ко мне домой. Посидим, расслабимся. Ну что, поехали?

– Поехали, – ответил Артем и удивился своей бравой готовности.

– Ага, значит, едем.

Жека той же пружинящей походкой сбежал по ступенькам и, когда Артем вышел во двор, призывно указал на распахнутую дверцу «Хонды»:

– С ветерком, Артем Макарович! С ветерком!

Дорогой Жека балагурил и травил анекдоты. А когда приехали на место, заговорщически произнес:

– Пойдем, приятель, о себе расскажешь. А я о себе. Может быть, мы друг другу пригодимся, а?

Артем воодушевленно закивал. Знакомство с Жекой увлекало его все больше. Хотелось Артему чего-нибудь нового и нарядного, праздничного. Возникла лишь на миг нелепая мысль, а не «голубой» ли он, этот Жека? Хотя, сказать по правде, была она вовсе не нелепой, но очень уж был Жека свойский парень, подумать на него такое, конечно же, было нелепостью.

– Прошу! – распахнул Жека дверь своей квартиры. – В берлогу одинокого холостяка!

Жил он за рекой, в микрорайоне новых элитных многоэтажек, которые в городе Н. росли не по дням, а по часам. Никакая налоговая служба не смогла бы рассказать, откуда в Н. вдруг взялось столько состоятельных людей, ведь кого из бизнесменов ни возьми – у каждого такие ничтожные прибыли, что сами удивляются, глядя друг на друга, на чем только их бизнес держится. А между тем бизнес города Н. был одним из самых процветающих в государстве.

Жека хоть и любил простоту, но понимал ее, в отличие от завхоза, не как сознательный мазохизм и самоограничение, а как наиболее прямой доступ к жизненным удобствам. Если ездить на машине удобнее, чем в трамвае, значит, надо ездить на машине. Если держать дорогую машину удобнее, чем дешевую, значит, надо покупать дорогую. Если деньги удобнее «добывать», а не зарабатывать, значит, надо добывать всеми удобными способами.

Квартира оказалась чистой, даже слишком чистой для одинокого холостяка. Было в ней что-то от госпиталя. Стены покрыты белыми обоями, на кухне белая плитка, в зале, на мягкой мебели – белые чехлы, такие чистые, словно никто на них никогда не сидел, и даже не падала на них пыль. И на полу – белое ковровое покрытие, без единого пятнышка.

И яркий свет: всюду горели лампы дневного света, подвешенные по периметру потолков.

– Люблю свет, – хозяин проследил взгляд Артема. – Не люблю полутонов и теней. Да ты садись, не стесняйся. Не бойся запачкать. Девочки постирают. Мне чехлы каждый день меняют. Люблю, старик, чистоту!

Артем небрежно развалился в кресле. Чего-то все же не хватало в зале, чего-то привычного, обычного для любой квартиры. Он поискал взглядом – ни компьютера, ни телевизора, ни музыкального центра, ничего подобного, словно никакой техники здесь не держат.

– Кофе пьешь? – спросил хозяин. – Кофеек у меня особый, улетный кофеек у меня.

– Женечка-а! – донеслось протяжное из коридора, и в комнату, покачиваясь, вплыла девица.

Вид у нее был, как будто три ночи не спала. Каким-то пустым взглядом уставилась она на Артема. Медленно растянула губы в улыбке.

– Ой, какой краса-авчи-ик. Ну, Женечка, ну сколько можно жда-ать?

– Иду, иду.

Женечка развернул девицу за плечи и вытолкал в коридор. Та вяло фыркнула, махнула рукой, взбила себе нещадно прическу и привалилась к стене, бессильно свесив руки.

– Винт, – как ни в чем ни бывало пояснил Женя. – Перветин. Два дня бегает как заводная, без сна и еды. А теперь реакция. Зачем женщине два дня бегать, а? Солдатам вермахта одно время перед наступлением его кололи. Потом плюнули. Нет, говорит, хочу все попробовать в этой жизни. Снежана, детка, сколько тебе той жизни осталось, что ты мечешься?

– У-у, гад, давай уже, – почти простонала девица. – Ты же знаешь, я сама не могу…

– Здоровая деваха, а укол себе сделать боится, – рассмеялся Жека. – Пошли, страдалица.

Они удалились на кухню.

Артем задумался – каково было бы встречаться с этой Снежаной? Пристрастила бы она и его к наркотику, или он смог бы удержать себя на краю пропасти? Говорят, наркоманки очень сексуальны. Правда, это начинающие, пока не сильно втянулись. Но ведь пока не проверишь – не узнаешь наверняка. Проверять не хотелось. Хотелось, как всегда, чего-то чистого и светлого.

В комнату заскочила Снежана, похожая теперь на куклу Барби или на фотомодель, вынырнувшую на подиум.

– Артемчик! Унеси меня отсюда! Он гадкий! Я тебя люблю! – и не успел Артем опомниться, как бросилась к нему на колени. Обняла за шею, икнула и громко сообщила:

– Полетела!

От ее волос пахло цветочным шампунем. Артему подумалось, что она вполне домашняя, ухоженная девочка, никакой дряни от нее, наверное, не подцепишь, что родители у нее при деньгах… и чем черт не шутит, может быть, надо попробовать? Опыт с наркоманкой тоже ведь нужен в жизни. Он опустил ей на голову руку, погладил волосы.

«Домашняя девочка» внезапно испустила оглушительный визг и вцепилась зубами ему в плечо. Вырвалась и, упав на пол, принялась хохотать ненормальным смехом и бешено колотить кулаками по белому ковролину.

– Ты с ней поосторожней. Она же тебя любит, – рассмеялся громко Жека, – а где любят, там и калечат. Она три дня без винта была. Вот и бешеная.

Артем хотел было возмутиться, зрелище девичьих безумств было ему неприятно, но тут в квартиру позвонили долгим, настойчивым звонком. Собственно, не долгим даже, а непрерывным. Жека глянул в глазок и вернулся в комнату.

– Мальчики, девочки, переходим в другое место. Все, – деловито понизив голос, распорядился Жека. – В комнату, Снежаночка.

Снежаночка все так же лежала на полу и глупо хихикала. Без долгих церемоний Жека ухватил ее за руку и поволок в коридор.

Артем поплелся следом. Жека затащил Снежану в другую комнату и сказал Артему:

– Пошли, поможешь.

На полу кухни обнаружилась еще одна девица: она сидела у стены, опустив голову ниже колен – обращаться к ней с человеческой речью было бесполезно. Жека кивнул Артему, они с двух сторон подхватили девицу под руки, потащили. Жека все приговаривал: «Ножками, Светочка, ножками». Ножки волочились по полу, оставляя на белом покрытии две полосы вздыбленного ворса.

Они внесли ее комнату, где на ковре все хихикала Снежана. Здесь царил домашний уют, стояли две софы, из мебели – «стенка» цветом под мореный дуб, торшер, горели хрустальные бра. Окон не было.

– Нет-нет, Макарыч, не на спину! К стене прислоняй, к стене. А то собственным языком удавится.

В дверь все трезвонили, а теперь еще и начали стучать ногами.

Снежана вдруг перестала смеяться и внятно произнесла.

– Классная у тебя квартирка, Женечка.

– Ты посиди, детка, в комнате. Здесь тоже интересно. Только в коридор не выпрыгни. Видишь, линия нарисована, не перешагивай. Перешагнешь – больше ноги твоей здесь не будет.

– Ой, ладно, козел. Зажал, да? Мне хату зажал?

– Ты еще прыгни на меня. Так, я пошел, пока дверь не высадили.

– Менты, да?

– Нет, благотворительное общество.

– Ух ты, класс! – Снежана вскочила и теперь подпрыгивала в возбуждении.

– Ага, ну ты попрыгай, а я пошел разбираться. Смотри у меня – красная линия!

Артем посмотрел вслед Жеке: на полу, пересекая дверной проем, и в самом деле была прочерчена красная линия. Перешагивать ее не было никакого желания. Даже приближаться к ней отчего-то было страшно.

В дверь уже барабанили и кричали: «Открывай, а то будем ломать!» Жека изобразил недовольную гримасу человека, чей крепкий сон был бесцеремонно прерван, потом передумал, и сделал выражение на лице вполне безмятежным.

– Иду! Уже открываю.

На пороге стояли двое угрюмых парней в тренировочных костюмах.

– Ты че, козел? – осведомился один из них, высокий и ряшистый. – Глухой?

– Под балдой, лошара! – хохотнул другой, ростом чуть ли не вдвое ниже первого и, толкнув Жеку, шагнул через порог.

Попав в квартиру, братки прижали Евгения Петровича к стене и учинили допрос:

– Что ж ты, сучара, бабки взял, а дело, как надо, не сделал? – негромко спросил высокий.

– Врежь ему, Шайба! – посоветовал коротышка.

– О ком говорим? – деловым тоном спросил Жека.

– О Спелом, о ком же еще? – удивился высокий.

– Ребята, здесь тесно, неудобно. Давайте вот в зал зайдем, посидим, поговорим.

– Ну давай, – растерянно согласился высокий.

Артема, который был напуган шумом в коридоре, заинтересовал такой поворот событий. Он попытался подойти поближе к красной черте, чтобы получше слышать, но сзади на него прыгнула Снежана и, с неженской силой развернув лицом к себе, попыталась поцеловать взасос. Артем отдернулся, и поцелуй пришелся в шею.

– Ты чего?! – вскрикнул он.

Но Снежана уже утратила к нему интерес, стала кружить по комнате, включая и выключая светильники, распевая: «Ветка, ветка, ветка была упругой, детка, детка, детка…»

Так же неожиданно замерла, уставилась на Артема и выпалила:

– Я не твоя подруга! Понял, козел?!!

Незваные гости расселись в зале и начали было излагать свое дело, когда в квартире раздалось это самое «понял, козел?». Коротышка вздрогнул и вопросительно глянул на высокого.

– Сиди, Клоп, – распорядился тот. – Не наше дело.

Жека одобрительно кивнул.

– Ну так что там приключилось со Спелым?

– Ну… это, я и говорю. Вместо нормального базара шпарит частушками.

– Стихами, – поправил Клоп.

Спелым в городе Н. величали молодого бизнесмена, сына городского Головы Игната Матвеевича Весло Игоря Игнатовича. Свое невероятное косноязычие он унаследовал от отца. Игнат Матвеевич за время долгой службы на ответственных постах поднаторел в речах и шатко-валко мог говорить без бумажки, помогая себе выразительными жестами и энергичной мимикой. И даже можно было обнаружить в его речах некий смысл. Но Игорь Игнатович ничего этого не умел. Друзья его, конечно, понимали, потому что тюремно-матерный жаргон обладает в общем-то всеми свойствами разумной речи. Но с деловыми, серьезными партнерами надо было изъясняться совершенно иначе. Общение с нужными людьми на референтов да экспертов не переложишь, нужного человека никому не препоручишь, его обхаживать нужно самолично. И ведь даже собака-иностранец ныне знает все ключевые русские слова, так что и переводчик не спасет. Потому и обратился Спелый в ООО «ЦРК» по рекомендации серьезных людей. Заказ был сделан на «лингвистическую коррекцию речи». Жека обещал все исполнить, но, укладывая пациента в магнит, дал установку на поэтическую гениальность. Просто решил пошутить. Жека отличался своеобразным чувством юмора, и, когда решал пошутить, ничто его остановить не могло. Конечно, он понимал, что за шуткой последует ответный удар Спелого. Но Жека уже давно разучился кого-либо бояться и привык, что боятся его.

Теперь Спелый оказался в еще более затруднительном положении, чем до визита в «больничку». Теперь его отказывались понимать и пацаны. Им было неважно, чей он сын, и они нагло смеялись в лицо и даже просили пересказать какую-нибудь городскую байку своими словами. Тот в бессильном гневе пытался обматерить, но изо рта вырывалось нечто вроде: «О, презренные ублюдки! Вам бы лишь набить желудки! Ненавижу вашу маму, презираю вашу мать!..»

– Ошибку надо исправить, – серьезно сказал Шайба.

– Исправим, что за проблема? – ответил Жека и в тот же момент решил одарить Спелого безукоризненным английским, с одновременным исключением из памяти родного русского языка.

– И это… – продолжал высокий. – За этот, как его…

– Моральный ущерб, – подсказал Клоп.

– Точно. Короче, ты попал на бабки, – закончил Шайба изрядно утомившую его речь.

– Пятьдесят косарей! – уточнил Клоп.

Жека плотоядно ухмыльнулся и крикнул в коридор:

– Артемище, иди сюда.

Артем, повинуясь Жекиному голосу, рванул в коридор, не успев даже посмотреть, исчезла красная черта или нет.

– Ух ты, вот это чмо! – прокомментировал появление Артема Шайба.

Клоп понимающе хмыкнул и объяснил товарищу, кивнув на Жеку:

– Во – пидор!

– Ну что, Артемий, крови боишься? Когда человека убивают? – спросил Жека невозмутимым тоном и вынул из-за пазухи пистолет.

– Э! Ты че? – вскинулся Шайба.

– Харе балдеть, – добавил Клоп, распахивая перед Жекой милицейское удостоверение.

– Да он не выстрелит, Клоп! – крикнул Шайба. – Это ж пидор.

– Секундочку. – Жека навел на него пистолет и выстрелил в голову.

Того швырнуло на пол.

У Артема подкосились ноги: зрелище для него было ужасным. У убитого был разворочен затылок, брызги крови заляпали серый костюм Клопа и белоснежный ковролин. Тело Шайбы все еще мелко подрагивало.

– Не дрейфь, дружище, – подмигнул ему Жека. – На самом деле это красиво. Эй, Клоп, давай-ка дружок, забирай эту падаль и быстро уноси отсюда, если, конечно, жить хочешь.

Клоп, малый сообразительный, споро, без лишних слов взвалил тяжеленное тело Шайбы на плечи и поволок из квартиры, а потом, забыв о лифте, по лестнице.

– Ну как, страшно? – спросил Жека Артема.

– Да нет, ничего, – заплетающимся языком пробормотал тот, не в силах оторвать взгляд от лужи крови.

– Эх, люблю я тебя, брат! – Жека лихо хлопнул Артема по плечу. – Не бойся, в обиду не дам. Сейчас отсюда уедем. В одно интересное место. Хочешь?