Текст книги "Аэрогарды"

Автор книги: Ярослав Смирнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Уходили драгоценные секундочки, да и с пулеметными гнездами пришлось повозиться, после чего на всех осталось только две гранаты и одна ракета, но тут полукоманде неожиданно повезло. У кого-то из паучников, разрабатывавших систему огневых препятствий, хватило ума устроить психологическую атаку а-ля Жуков: внезапно двухсотметровое пространство перед аэрогардами осветилось светом мощных прожекторов, так что стала видна каждая кочка, каждая травинка на неровном поле с редкими рядами колючей проволоки, над которым то и дело опасно проносились трассирующие очереди.

Однако получилось так, что поле преодолели без особых трудов – быстро засекли мины, определили проходы, а что до слепящего света… так это далеко не самое страшное, что могло случиться…

Д'Марья снова вспомнил двенадцать белых солнц и ряды ожидающих добычи колючек; туда надо было идти, и бежать, и ползти, и снова прорываться: он посмотрел в потолок – на этот раз у тени объявился нос картошкой, бородка клинышком и сидящий немного набекрень старый малахай – и память ему подкинула эпизод из последней застольной беседы.

– Свет – понятие диалектическое, – сказал тогда Биттербург поучающе. – С ним надо обращаться осторожно. Метаморфозы света с любой буквы – это дело посвященных. Помните, в России в прошлом веке был такой коммунист Ленин?

– Помню, – немного удивленно отозвался д'Марья. – Чего ж не помнить.

– О, смею вас заверить, это был один из удачных наших проектов… Хотя тогда мы действовали несколько неосторожно и даже поспешно, напрасно понадеявшись на то, что удастся использовать так называемую еврейскую карту.

– А при чем тут Ленин? – спросил д'Марья, взяв из банки шпажку с нанизанным на нее рольмопсом.

– Я же говорю – свет имеет варианты. Помнится, этому Ленину очень нравился истинный из этих вариантов, его настоящее то есть имя – ЛюцифЕрНИН. Он ведь именно так подписывался в документах Ордена, а вовсе не как Бланк, что бы там ни утверждал отступник Хаусхофер…

Д'Марья пропустил мимо ушей то, что говорили дальше Биттербург и Кёпф, потому что у него со шпажки соскочил рольмопс и, извиваясь половинкой своего тела, заструился к выходу из-за стола: пришлось долго гоняться за ним, тыча шпажкой в разные стороны, стараясь при этом не потерять ни лица, ни вежливой улыбки, а шварцриттеры, похоже, наблюдали за действиями младшего рыцаря со скрытым одобрением…

Д'Марья почувствовал, как по коже пробежали мурашки. Это что, и правда было?..

…Да, после прожекторов отдохнуть уже не пришлось. Две стены, одна за другой, потом еще танк, на который Шуйский потратил последнюю плазму, а потом предпоследнее, как потом оказалось, препятствие – лабиринт… и только пять минут до звездочек и беретов.

Д'Марья не очень-то любил всякие лабиринты, но он знал, что на боевой полосе обязательно должно быть и такое препятствие – где нет стрельбы, где нет огня и всяких прочих опасностей физического плана, где не работает даже логика, а есть только поединок сущностей и сути…

…он свернул не однажды, пока не наткнулся на свежезакрашенный указатель: что там подразумевалось, не смог бы понять даже Знающий, а ведь он таким не был, ибо там, где не имеет значения, где верх, а где низ, где в едином потоке смешиваются времена года и объекты микро-и макрокосмического значения – но только те, которые может разобрать человек в своих ипостасях, – можно проходить не единожды, а столько, сколько потребуется для преодоления. Ему удалось решить главную задачу, то есть продвинуться вперед, но он знал, и понимал, и был уверен, что все повторится – снова, снова, и снова; и он был, очевидно, готов к этому…

– …Да неужели вы не помните, брат младший рыцарь? Вам об этом должны были рассказывать в детстве. Даже мы видим – это был прославленный Ульрих фон Вандельштахель, мятежный рыцарь, покоритель Константинополя и гроза Востока. Его кровь течет в ваших жилах, его гены – основа вашей плоти, его мысли живут в вас, являясь основой вашей Вселенной и той дороги, по которой пройдете только вы…

А ведь точно, уныло подумал д'Марья, прабабка-то, которую прадед привез с войны, рассказывала матери, что был в ее баронском роду знаменитый рыцарь Ульрих фон… как они узнали-то?

Эх.

…Лабиринт прошли все, но, наверное, с разными результатами. Так или иначе, когда до финиша дистанции оставалось доползти всего ничего, Женька Топильский, вечный баловень судьбы, красавчик и балагур, которого уважали ребята и обожали девчонки, ценило начальство и боялись враги, неожиданно поднялся во весь рост и принял прямо в душу последний шальной осколок, который пробил бронекомбинезон дважды и разбросал по изуродованному вечной^ войной полю внутренности посмертного аэрогарда – звездочки и берет Женьке дали в последнюю его долгую дорогу.

Д'Марья не выдержал и поднялся с койки. Идите вы к черту, шварцриттеры!..

– …Да, рыцари нашего Ордена в крестовых походах, конечно же, участвовали. Не в Священной земле, а на севере Европы, правда. В тот момент наши интересы совпадали со стремлениями славного Тевтонского ордена.

Ha Востоке свою работу делали другие, и делали ее, кстати, довольно плохо. Нельзя быть тупым и необразованным фанатиком, это чрезвычайно вредно… Классический пример – Адольф Гитлер. Многие его почитают святым, мы же пока воздерживаемся. Вы спросите – почему? Да потому что он страшно навредил великой идее. В то время как наш Орден кропотливо, со всем возможным тщанием готовил почву для итоговой реализации столетиями вынашивавшихся планов, в ту секунду, когда до цели оставалось совсем чуть-чуть, он, возомнив себя единственным Мессией германской нации, стал совершать одну ошибку за другой. Спору нет, уничтожить Россию являлось необходимостью, каждый русский для каждого немца есть враг номер один по определению, и об этом всегда надо помнить, если мы хотим выжить. Однако нападение на Россию было очень плохо подготовлено. Гитлеру надо было натравить на русских японцев – тоже, кстати, конкурентов арийской нации в борьбе за выживание. Далее, вместо того чтобы осуществить Великое Жертвоприношение по всем правилам – а все необходимые 5 508 000 евреев были уже готовы к закланию, – он просто большую часть их уничтожил, просто позволил банде своих жутких маньяков, патологически не способных конструктивно мыслить и поступать, не только свести на нет грандиозные усилия лучших сынов Германии, но и сделать величайшую глупость, граничащую с преступлением! Евреи к тому моменту, уже не представляли сколько-нибудь значимой опасности как сакральная общность – они утратили единство и постепенно растворялись среди им подобных, лишаясь силы сами и лишая ее других. Так нет же, благодаря тупости этих идиотов, возомнивших себя настоящими интерпретаторами истинной арийской мудрости, карма евреев как народа настолько улучшилась, что трудно даже вспомнить нечто подобное в истории современной человеческой цивилизации! По сути дела, Гитлер не то что их спас, он просто возродил евреев к будущей активной жизни не хуже их Моисея!..

– Да-да, дорогой фон Вандельштахель… простите, фон Кёстринг, мастер копья фон Кёпф прав, и вы подумайте хорошенько над его словами. Никогда не стоит поступать опрометчиво. Если уж заговорили о середине прошлого века, так нужно вспомнить и о наших ошибках. Просмотрели мы в свое время русского лидера Сталина, проморгали момент, когда можно было его полностью взять под контроль… и в результате равновесие нарушилось, верх одержали наши недоброжелатели – сначала в Германии, а потом… но об этом позже.

– Извините, брат всадник, я не совсем понимаю – при чем тут государственные деятели? При чем тут Сталин?

– Ну как же, брат младший рыцарь, надо видеть все вещи в их взаимной связи. Вы должны отучиться делать ошибки в самом начале своего пути – своего, не побоюсь этого слова, Служения. Ни коем случае нельзя понапрасну расходовать человеческий материал – ведь люди появляются на свет не просто так, но для того, чтобы своей жизнью и своим переходом в иное бытие прославить нацию – арийскую нацию… Мы находимся на половине дороги к осуществлению идеала, и эти буквы, – Биттербург показал рукой в перчатке на металлические литеры S.I.G.H., привинченные над дверью, – скоро станут главным в системе ценностей каждого человека в пределах обитаемого Пространства. Кстати, уже возрождается старое военное приветствие, и мы не имеем ничего против: солдаты говорят друг другу при встрече «S.I.G.H. heil», что вполне созвучно известному «да здравствует победа!». Скоро вы пройдете обряд посвящения и тогда многое поймете…

Это было во время второй беседы… кажется.

Д'Марья снова лег, закрыл глаза, чтобы не видеть пялящегося с потолка одноухого полупьяного тролля, и потер лоб. Голова раскалывалась – но не от боли, а от чувства непонятности, неправильности происходящего, как будто оказался в нужный момент в нужном месте, но в тоже время сделал что-то не совсем так, как надо это делать, и поэтому приходится ждать, выискивать варианты и ловить чужие ошибки в садок очередных глупостей…

Д'Марья дернулся. А не эту ли мысль так настойчиво внушал ему всадник фон дер Биттербург? Или же он чувствовал подобный зуд под кожей с первых секунд пребывания на этой планете?

Впрочем, ладно, подумал д'Марья, немного успокаиваясь. Порассуждаем о чем-нибудь не столь драматичном. Что там они еще говорили о Сталине? Помню, это меня позабавило и навело на определенные мысли по поводу наших местных союзников, то бишь сталинградцев и асгардовцев…

А! Это было после странных процедур в ледяной барокамере. Там еще зачем-то использовали лампу-вспышку… совсем непонятно зачем, но, очевидно, результаты испытаний, или тестов, или как они там называют свою возню, шварцриттеров чуть ли не обрадовали, и за ужином брат всадник (на этот раз он пришел один) был весьма радушен, и беседа носила подчеркнуто доверительный характер…

– …Историю так или иначе делают великие люди, – поучающе говорил фон Биттербург. – Главное в истории – их слова и поступки. Да-да, слова тоже имеют огромное значение, хотя практические дела в большей степени движут массами и народами… Однако отдельно взятый человек, как бы велик он ни был, не в состоянии верно и наверняка определить путь развития цивилизации. Я снова возвращаюсь к одному из самых важных моментов нашей истории, ко времени великого противостояния Гитлера и Сталина. Я уже говорил, что это был один из самых трагичных моментов деятельности Ордена. Впервые мы могли действительно прибрать к рукам руководство страной, которая является вечным противником арийцев на пути к тому, чтобы занять предначертанное нашей нации место в иерархии вселенских рас. Россия, это полудикое псевдогосударственное образование, появившееся в свое время на останках окраин могучей Гипербореи – впрочем, истинное название той великой цивилизации вы, дорогой брат младший рыцарь, узнаете позже… кстати, простите меня за то, что я постоянно говорю это «позже», но таковы правила: информация должна поступать только дозированно, – так вот, Россия есть наш естественный соперник, и хорошо еще, что, впитав в свою плоть и кровь – в прямом смысле, ибо это очень важно, – память и разум многочисленных порочных народов, ее обитатели на протяжении столетий не могли организовать свою жизнь до такой степени, чтобы научиться сознательно делать выбор. Этой, с позволения сказать, страной руководили вовсе не самые лучшие, или самые мудрые, или самые энергичные, а самые нахрапистые…

– Да Бог с ней, с Россией, – перебил д'Марья, которому разглагольствования шварцриттера показались нудноватыми и непонятными. – При чем тут мифическая Гиперборея?

Биттербург немного помолчал.

– Видите ли, дорогой брат младший рыцарь, – заговорил он, – вопрос о, как вы выразились, мифической Гиперборее является в мифологии и практике Ордена одним из основополагающих. Это не есть тайна, это есть данность, хотя и являющаяся предметом разногласий. Ни для кого не секрет, что современные арийцы ведут происхождение от великих предшествующих рас. Однако многие считают, что мы произошли от гиперборейцев, хотя на самом деле это не так.

– А как? – слегка удивился д'Марья, который помнил шумные дискуссии, которые разгорелись после открытия остатков циклопических сооружений на морском шельфе близ Шпицбергена и находки знаменитой «стеклянной библиотеки» на Таймыре.

– Мы считаем, – веско произнес Биттербург, – что наша цивилизация имеет гораздо более древние корни. Предки настоящих арийцев пришли из Антарктиды, а не из Арктиды, где обитали практически дикари, лишь по счастливому стечению обстоятельств получившие доступ к Знанию.

Д'Марья четко уловил, как интонационно выделил шварцриттер последнее слово.

– Между нами существовало естественное соперничество, и в результате столкновения часть рас перемешалась. Но Орден шварцриттеров – потомки существ чистой крови!

Д'Марья с некоторой опаской посмотрел на Биттербурга: у того на скулах проступили красноватые пятна, глаза засверкали, а уши почему-то зашевелились.

Но все же д'Марья не удержался и спросил:

– А что, кто-то с этим спорит?

Шварцриттер погасил огонь в очах и несколько сумрачно ответил:

– Спорят. Даже среди почти стопроцентных немцев нашлись отступники.

– В каком смысле – отступники? – спросил д'Марья, который почувствовал легкую слабинку в ментальной броне Биттербурга – надо сказать, что аэрогард относился к этому человеку с изрядной опаской, – и решил слегка покопаться в наболевшем у оппонента.

– В прямом, – все так же сумрачно произнес Биттербург. – Это те немцы, кто считал себя потомками гиперборейцев, кто много веков назад пропагандировал переселение в Россию, кто мешал Ордену навести там порядок и раз и навсегда устранить опасность возрождения врага…

– Ну, – сказал д'Марья, – это было давно. Биттербург свел брови к переносице.

– Давно? А всякие социалисты-коммунисты, позор германской нации? Их потомки даже сейчас живут и здравствуют! Вы слыхали об их довоенной марсианской колонии?

Интересно, подумал д'Марья, вслух же сказал:

– Нет. А что за колония такая?

– В начале века германское правительство позволило этим отщепенцам основать на Марсе поселение, – с явным раздражением сказал шварцриттер. – Непозволительная мягкость. Социалисты слишком опасны, их нельзя было оставлять в покое: они воспользовались моментом и затерялись в Системе…

– Как это – затерялись в Системе?

– Незадолго до начала последней мировой войны их колония в полном составе погрузилась на транспорты и улетела с Марса. Куда они направились – неизвестно. Скорее всего на Утгард, спутник Трансплутона, – там уже давно селится всякое отребье: если бы не началась война, мы бы с ними разобрались… а впрочем, эти инсургенты могли обосноваться на любой из блуждающих нейтральных планет на краю Системы.

Еще интереснее, подумал д'Марья, сохраняя невозмутимость в лице.

Биттербург же поиграл желваками и продолжил:

– Так вот, эти отщепенцы считают, что арийцы – лишь часть гиперборейской общности, как и русские. Впрочем, не знаю, претерпели ли их догматы изменения после тех сенсационных археологических находок в Заполярье, о которых вы, наверное, слышали, да это и не важно. Главное, что они постоянно мешают нам. Благодаря этим инсургентам Орден потерял влияние в России, упустил эту страну, хотя она была практически в наших руках! Как все было задумано… как быстро мы ликвидировали всех неугодных – словно скальпелем… практически уничтожили их церковь, стали выводить на руководящие посты своих людей, но – все пошло прахом. Вы думаете, почему Сталин начал финскую войну? – внезапно спросил Биттербург.

– Какую?.. – слегка растерялся д'Марья.

– Финскую, финскую. Был такой вооруженный конфликт перед самой Второй мировой. Так вот, русские начали войну для того, чтобы отобрать у соседей чрезвычайно важные в сакральном плане территории – особенно в районе полуострова Рыбачий, где в свое время располагался один из важнейших объектов забытой ныне цивилизации. Разумеется, Сталин не сам до такого додумался, ему подсказали эти псевдоарийцы. Правда, потом и они потеряли свое влияние, но это уже другая история…

…Да уж, другая, подумал д'Марья. Ох, сдается мне, что не просто так сталинградцы с асгардовцами сдружились.

Но что интересно – шварцриттеры не в курсе того, что «инсургенты» выбрались за пределы Системы. Хотя… откуда им знать?

Он открыл глаза и посмотрел на хронометр. Однако пора – на очередную беседу.

– …Крайне интересным является уже тот факт, что вы смогли на своем корабле пройти через барьер, не потерпев аварию, – задумчиво произнес фон Кёпф, очищая яблоко серебряным ножом.

Д'Марья посмотрел на него, на Биттербурга, который был сегодня мрачнее обычного, на рыжего Феркеля, вяло ковырявшегося в обязательной каше.

– А что ж тут интересного? – спросил аэрогард. – То есть я хочу сказать – почему вы заговорили об этом только сейчас?

– Дело в том, брат младший рыцарь, – сказал Биттербург, – что фрегат «Бреслау», о котором я вам говорил раньше, так и не опустился на планету.

– Как это? – не понял д'Марья. – Вы же говорили, что он подал сигнал?

Биттербург пожал плечами.

– Подал… а потом пропал. Мы искали его трое суток, но, похоже, на планету он не садился. Просто исчез.

– Не совсем так, – поправил Кёпф. – Через сорок восемь часов после разговора с «Бреслау» на Четвертом форпосте зафиксировали вспышку в тропосфере…

– Ну и что? – слегка раздраженно бросил Биттербург. – Не надо опять начинать этот разговор. Если это был фрегат, то где, по-вашему, он пропадал двое суток?

– Не знаю, – спокойно ответил фон Кёпф.

– Вот именно. Сутки туда, сутки сюда… Смешно.

Д'Марья почувствовал, как у него внезапно пробежали мурашки по коже; немного было их, этих мурашек, но все же забег они совершили.

А почему «Кострома» села на планету на сутки раньше «Ред Алерта»?..

– Сутки, – пробурчал вдруг Биттербург. – А ведь действительно – что там сутки? Вы знаете, брат младший рыцарь, – посмотрел он на аэрогарда, – незадолго до вашего появления у нас случился забавный инцидент. Откуда ни возьмись на планету свалился фрегат… чей бы вы думали?

– Понятия не имею, – произнес д'Марья, – внутренне напрягшись.

– Русский!.. – воскликнул Биттербург и почему-то победительно посмотрел на него.

– А!.. Да что вы говорите! – воскликнул в ответ д'Марья, чувствуя лихорадочное возбуждение: вот оно, вот уже сейчас…

– Именно так – ни больше ни меньше, – подтвердил брат всадник.

– Откуда же он взялся?

– О, это мы сейчас выясняем. Хотя главное нам известно – помните, я рассказывал вам о немцах-инсургентах?

– Вы же говорите – он русский?

– Они, похоже, все-таки спелись, эти фанатики, и уже давно, еще до войны.

Кажется, кто-то из нас заблуждается, подумал д'Марья. Или кого-то обманули. Вопрос – кого?

– Я не совсем понимаю, – сказал он. – При чем тут какие-то спевки?

– Видите ли, у русских тоже не существует полного единства ни в мифологии, ни в идеологии, что, впрочем, вполне естественно – они же азиаты. Среди части их активного сегмента общества, пережившего последние войны, широко распространились идеи арийского происхождения и существования – конечно, в изуродованном и страшно перевранном виде. Так вот, мы знаем, что некое общество в России еще в начале века приняло программу построения Стальгарда – нового мира для избранно чистых. Час от часу не легче.

– Наверное, Сталинграда? – спросил д'Марья деликатно.

Биттербург помотал головой.

– Нет-нет, именно Стальгарда. Интересно, не правда ли? Дикая контаминация славянского «Сталинграда» и среднеарийского «гард», что значит «ограда», точнее, огороженное пространство. На этой, с позволения сказать, почве азиаты и сошлись с арийскими инсургентами.

Д'Марья почувствовал, что заблудился.

– Так что же, к вам в гости пожаловали именно эти… русские арийцы? – спросил он.

Тут Биттербург посмотрел на Кёпфа. Тот разрезал яблоко пополам и сказал:

– Пока они отрицают это. Судя по их судовым документам – а мы, надо сказать, захватили русских разгильдяев врасплох, взяв в плен почти весь их экипаж, – порт приписки фрегата называется все-таки «Сталинград». Но мы точно знаем, что Стальгард существует и находится в нашем Мире…

Наконец-то, подумал д'Марья.

– Вы все время уходили от ответа на простой вопрос – где мы с вами сейчас находимся? Что такое этот Мир?

Шварцриттеры начали быстро переглядываться – как в том зале. Потом замерли.

Биттербург как-то очень тяжело посмотрел на аэрогарда.

– Это есть истинный Мир, – неприятно громко произнес он. – Это есть Пространство, предназначенное для того, чтобы раса стала великой.

– Когда человечество вышло в Далекий Космос, оно сделало первый шаг к исполнению нашей мечты, – сказал Кёпф.

– Каждый корабль, оснащенный нашим двигателем с субприводом, рано или поздно попадает сюда, – проговорил Феркель неожиданно низким голосом.

Они стали произносить фразы по очереди, глядя куда-то сквозь аэрогарда.

– Планета Земля была только остановкой на долгом пути в бесконечности.

– Во льдах нет окостенения, но лишь обновление.

– В Мире нет льда, но лишь свобода от пут бытия.

– Безводные реки несут нас в Пространстве.

– Песчинки подобны словам, они есть и будут.

– Кровь тверже льда, потому что мы есть.

– Сейчас в Мире нет ничего, но лишь война даст ему силу.

– Только истинные воины рассуждают о Мире.

– Только для воинов и есть этот Мир…

Д'Марья почувствовал, как из-под него будто выдернули стул и сбросили в бездонную реку; он понял истинность происходящего, осознал великую пустоту и увидел воочию пространство и пространства вокруг себя: шагая от мира к Миру, он преодолел межзвездный барьер, отстранил Солнце и вдохнул аромат холодных планет… вот они, холодные великаны, на самом краю прежнего дома, и среди них та, кто… но нет, в одиночку идти по Времени, оставаясь на месте, – повод испытать гордость и подвергнуть Испытанию Гордость, теперь он знал это точно, да и раньше вряд ли сомневался. Все, что мешало двигаться и даже стоять на Пути, оказалось лишь химерой разума и сном, рожденным этим чудовищем… черный цвет – это не цвет вовсе, это просто отсутствие цвета, надмирность и право выбора, цвет есть только красный, цвет крови, в которой есть память… а белый? но нет, не надо цветов на знаменах, не надо и самих знамен, нужно только стать черным и шагать от звезды к звезде – это и есть Путь Воина.

Ему было хорошо и сильно, но внезапно появилась некая мелкая мушка, там, среди звезд, где не было ни тепло, ни холодно, ни вообще сколько-нибудь ощутимо: помеху надо убрать, как и полагает воину…

Он посмотрел на шварцриттеров и вернулся за стол.

Они тоже были уже здесь.

Внезапно д'Марья вспомнил то, что не должно достаться льду.

– Кхм. А что же вы сделали с пленными? – спросил он и удивился тому, насколько тверд его голос.

Бескровные губы Биттербурга раздвинулись в широкой ухмылке.

– Пока ничего, брат младший рыцарь. Но вскоре вы примете в их судьбе участие.

Уж не сомневайтесь, угрюмо подумал д'Марья.

Все было почти нормально, но вновь приобретенные (вновь ли?) качества его мировидения что-то такое зудели: как будто чесалось в ухе.

Очень тревожно.

Внезапно Биттербург перестал улыбаться и тронул клипс с рацией. Потом достал из нагрудного кармана общий коммуникатор и поднес его к уху.

– Тревога, – сказал он через секунду. – В систему, миновав барьер, вошла эскадра противника.

Д'Марья почувствовал, как в животе весело екнуло.

– Восемнадцать вымпелов. Американцы.

Капитан-полковника аэрогардов последняя фраза застала врасплох: он всерьез задумался о том, что среди инеистых великанов делала Наташа и в качестве какого черного он шагал по звездам: аэрогарда – или?..