Текст книги "Герои меча и багов (СИ)"

Автор книги: Ярослав Георгиевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Сам Ефим катался посреди всего этого и заливался безумным смехом, время от времени провоцируя крылатого карапуза очередным ругательством. Стараясь при этом всё-таки не перегнуть – было бы верхом глупости получить Паралич, когда вокруг столько потенциальных врагов. Особенно, когда некоторые из них… Ефим поймал на себе взгляд второго эльфа, как он его окрестил – эльфа-наблюдателя, и тот ему очень не понравился. Не должен нормальный гетеросексуальный эльф так смотреть. Или – их нормальных не бывает?..

Тем не менее, всё вокруг начало потихоньку успокаиваться. Рядом с Ефимом, который с трудом поднялся на ноги, внезапно появились Эльтодреель, Наташа и ещё несколько знакомых эльфиек и фей. Охотники скучковались напротив, поправляя растрёпанные причёски и одежду, и обиженно зыркали по сторонам. Сразу было видно победителей и побеждённых. Удача на стороне больших батальонов. У остроухих красавчиков, оказавшихся в меньшинстве, изначально не было шансов.

Соперники смотрели друг на друга и не решались сделать следующий шаг. Повисло напряжённое молчание.

Ефим огляделся по сторонам – и принялся усиленно ругаться. Количество прекрасных женщин в шаговой доступности зашкаливало. Тело наконец перестало интересоваться самцами-эльфами, и можно было бы порадоваться, пустить всё на самотёк… Но нет. Был ещё проклятый обет и необходимость его соблюдать! Да и ситуация в целом совсем не располагала.

По идее, сейчас надо было бы показать всю свою мудрость, предусмотрительность и способность к анализу сложных неудобных ситуаций как правителя, выкатить соломоново решение, примирить враждующие стороны и сделать так, чтобы всем вдруг стало хорошо – или, по крайней мере, выбрать из всех плохих вариантов наименее скверный. Но Ефиму было совершенно не до происходящего. Его руки тянулись то к стоящей непростительно близко Эльтодреели, то к Наташе. И приходилось сыпать всё новыми и новыми ругательствами, чтобы угомонить демона.

«Я в какого-то мазохиста, блин, превращаюсь. Ведь ему, гаду, безразлично всё. Больше я сам страдаю…»

Но Ефим понимал, что деваться некуда. Либо действовать так, либо – случится страшное. Или очень страшное. Это смотря кто окажется ближе…

Эльтодреель что-то говорила, эльфы ей отвечали, но что, как, кому – из-за постоянных попыток сохранить контроль над собой Ефим не отслеживал. Не заметил он и момент, когда охотники дружно развернулись и начали спускаться с помоста, имея при этом вид оскорблённой невинности. Когда последний из них скрылся из виду, Эльтодреель, тварь такая, ещё и сделала шаг навстречу.

– Господин…

А одежду-то она привела в порядок не до конца, ой не до конца… И эта её свободолюбивая грудь всё ещё выглядывает наружу, ловя момент, чтобы хась – и выскочить снова…

– Прочь! Все прочь! Отойдите, бля! А то наброшусь! Быстро! Ёбаный стыд, моржовый хер, сучье говно! Вот, так, вот, ещё… Давай, голубчик, жги… Хреначь со всей силы! Херачь! Хуячь! Еби! Во-о-от, так, уже лучше… Так что вы там сказали, а?..

– Господин, – сделала вторую попытку Эльтодреель, потупив взгляд и молитвенно сложив руки на груди. На груди…

– На груди, бля!.. Стовосьмидесятиногий пиздохуй! Да, да, вот так! Ебашь меня, маленький говнюк, ебашь меня сильнее… А ты не смотри туда! Не смотри! В глаза ей смотри, сказал! Так что там было-то? Что ты хотела сказать?

– Я хотела сказать, что наши мужчины оказались категорически против решения подчиниться вам, господин. И были за это изгнаны. Проблема решена, только теперь… Боюсь, на вас теперь лягут дополнительные обязанности. Уж не знаю, справитесь ли…

Ефим горестно вздохнул и хлопнул себя рукой по лицу. Сам.

Крепко-накрепко зажмурился, вдохнул-выдохнул, стараясь привести в порядок мысли и всё остальное. Наконец, огляделся.

Вечер постепенно превращался в ночь, однако это превращение ещё не завершилось. Тёмно-синее небо, насколько можно было видеть сквозь деревья, только начало наливаться чернотой. Осторожно зажигались одна за другой редкие звёзды. Птицы сонно и лениво чирикали, готовясь ко сну. В воздухе чувствовались прохлада и сырость, но при этом ветер, уютно шелестящий листьями, был ещё тёплым.

Под кронами деревьев сгущались сумерки, но с темнотой самоотверженно боролись покрывшие всё вокруг светлячки, множество их. В созданном ими необычном освещении, похожем на неоновую подсветку, всё выглядело нереальным и волшебным. И света было достаточно, чтобы оценить множество взглядов, наполненных затаённой надеждой и плохо скрываемым беспокойством. Ефим почувствовал себя, словно Дед Мороз на детсадовской ёлке. Или, вернее, как стриптизёр на вечеринке, которую устроили после окончания ёлки воспитательницы, доплатив снявшему ватную бороду и надевшему кожаные трусы аниматору.

Девушки послушно разошлись в стороны и теперь стояли ближе к краям помоста, выстроившись в три неровные шеренги. Ровно четырнадцать штук. Три эльфийки, одиннадцать фей. Одновременно очень похожие друг на друга, как сёстры, и в то же время – такие разные.

Все эльфийки – высокие, стройные, с одинаковыми золотистыми волосами, в одинаковых зелёных костюмах – конечно, с поправкой на состояние одежды Эльтодреели. Тем не менее, Ефим точно бы не спутал этих троих, каждая обладала ярко выраженной индивидуальностью: черты лица, фигуры, возраст, рост, и, казалось, даже характеры были разными.

Что до фей – у весёлых малышек разброс был гораздо шире. Волосы – почти весь спектр видимого света. Обычные человеческие каштановые, чёрные, русые, и тут же – голубые, зелёные, розовые, сиреневые. То же с глазами. Кое у кого даже отличался цвет кожи. Одежда – платья, топики, набедренные повязки, коротенькие юбочки – кто во что горазд. И рассмотреть всё это можно было в деталях, поскольку значительная часть светляков пристроилась в волосах, а также на телах фей. И хуже всего было там, где насекомые пристроились не на одежде, а забрались под неё, заставляя тонкую материю просвечивать…

Оглядев всё это великолепие, Ефим поскорее воздел глаза вверх, к ночному небу, так, чтобы никого не видеть. После этого собрался было дежурно выругаться, призвав свою личную анти-виагру, так, для профилактики – но тут откуда-то со стороны донеслось истошное:

– Демоны!..

Ход 4. Коричневый игрок

– Демон!.. Нечисть!.. Гадкий тролль!.. – Неслось со всех сторон.

Пётр, перебравшись через край ямы, воздел своё знамя к тёмно-синему вечернему небу, на котором зажглись первые редкие звёзды. Прокашлялся. Ещё раз прокашлялся. Помялся. Прокашлялся в третий раз – и, наконец, заговорил, иногда срываясь на неумелое пение:

– Вышел Пётр из зиндана! Вынул флаг свой из кармана! Буду резать, буду бить… Все вокруг меня… Козлы!

Прочитать этот небольшой стишок на публику стоило огромных усилий, а последние слова Пётр так вообще произнёс громким полушёпотом. Кажется, ещё никогда он столько не говорил за одни сутки.

В прошлой жизни новоиспечённый скальд и бард вообще не понимал того, как можно взять, и начать это делать с незнакомыми людьми. Он не представлял, как те же кондукторы в транспорте обращаются к пассажирам «оплатите проезд» – и как, в конце концов, сами пассажиры спрашивают друг-друга: «Не выходите следующей?», не говоря о том, чтобы попросить водителя маршрутки остановиться в нужном месте. Из-за этой навязчивой боязни открыть рот, Пётр иногда даже проезжал мимо своей станции в метро, и потом приходилось садиться на поезд в другую сторону и возвращаться назад, а в маршрутках вообще не ездил – или ездил, но выходил только вместе с другими пассажирами, и не всегда в нужном месте…

И если общение с призраком ещё как-то укладывалось в рамки привычного и того, что можно себя заставить сделать, в том смысле, что говорить один на один по жизни иногда всё-таки приходилось, то вот выступать перед публикой, ещё и обзывая всех нехорошим словом, ещё и когда могут за это намять бока… Для Петра это было настоящим шоком, и он сам не понимал, как так случилось, что он уже второй раз в своей жизни делает «это». Вслух, на публику. Сам!

Ожидаемо, публика выступления совершенно не оценила.

– Эй! Заткните ему пасть поскорее! Нечистый! Тролль! Порождение тьмы! Ишь, заклятия свои поганые накладывает!

Двое стражников кинулись навстречу, с явной целью прервать словесный поток, и времени на рефлексию не осталось. Пришлось торопиться, чтобы успеть сказать всё. Иначе – шанс на последнюю возможность выпутаться из передряги будет упущен.

Всё-таки поколебавшись лишнее мгновение, решаясь на столь ответственный шаг, Пётр повернулся к чернобородому типу, упакованному в шикарный и наверняка самый лучший из всех доспех, и быстро затараторил:

– Ты – начальник, ты – дурак! Всё, что делаешь – не так! Мыши съели твоё знамя, и чинить его никак!

И, уже отбиваясь от наседающих дюжих молодцов, пытающихся заткнуть рот:

– А я парень удалой! Могу и ниткой и иглой! Починю я ваше знамя, только дайте сбечь домой!..

После этого рот Петра наконец заткнули, а руки скрутили за спиной. Толпа вокруг восторженно закричала – справедливость восторжествовала, зло повержено!

Знамя упало на землю, и кто-то из стражников наступил на него. Пётр зажмурился – ему не безосновательно казалось, что созданная им конструкция очень хрупка, и сейчас сломается. Но нет, артефакт оказался куда крепче, чем можно было ожидать. А того, что произошло в следующее мгновение, не ожидал даже Пётр, чего уж говорить об остальных

Из знамени метнулась полупрозрачная тень и впилась в ногу стражника, начав окрашиваться в багровый цвет. Мужик тут же отпустил Петра и истошно закричал. Схватившись за свою конечность, он упал и откатился в сторону.

Все вокруг тут же всполошились, а на Петра навалилось какое-то уже совсем неприличное количество людей. Его зажали так, что он не мог даже двинуться, а в рот затолкали кляп. Дальше влиять на происходящее Пётр не мог, и ему оставалось только молча наблюдать и надеяться, что сделанного ранее будет достаточно.

Зычный голос чернобородого перекрыл взволнованный гомон, заставив некоторых вздрогнуть и взбледнуть с лица.

– Почему не обыскали перед тем, как сажать в яму? Совсем мышей не ловите? Самих за решётку посадить? Сиятельный! Не ожидал такой халатности! Уж не от тебя точно! Неужели вы везли тролля, который опасен сам по себе, ещё и с неизвестным артефактом?

– Никак нет, ваша светлость! Мы отобрали у него всё, что нашли! У него и была-то только сумка, с этим… Которое мы показывали.

– О, да, ребята оценили. Пошли девку искать, которая согласится на себя такое напялить. Пока не нашли.

– Как – пошли искать? Это же нечистый артефакт! От нечистого тролля нам достался! Его надо убрать, или уничтожить, абы не было чего…

– Не учи. Сами учёные. Разберёмся. И не переводи тему! Что с троллем-то? Откуда он эту тряпку с черепом вдруг достал, если говорите, что у него ничего такого не было? Проглотил, потом из задницы вытащил? Она у тролля большая, конечно, но не настолько же! Или, скажете, в яме нашёл? И в яме у нас теперь артефакты тёмные сами собой заводиться стали? А? Молчите? Эй, Хриплый, подай-ка эту штуковину сюда! Посмотрю хоть, что эти растяпы прошляпили… Да не бойся, не бойся ты! Если что – пенсию твоим будем платить, ха-ха…

Названный Хриплым осторожно, буквально на цыпочках, подошёл к Знамени. Медленно присел рядом на корточки, протянул руку, легонько коснулся ею таинственного предмета – и тут же отдёрнул. После нескольких таких попыток, осмелев наконец, взялся за костяное древко двумя пальцами и медленно-медленно поднял, после чего подошёл к чернобородому, держа артефакт на отлёте, в вытянутой насколько возможно далеко от себя руке.

– Ну что, ребяты? Как думаете?

– Непонятная штука какая-то… Жуткая… На знамя похоже!

– Да на панталоны старые это похоже!

– Точно! Это ж панталоны! Рваные и кровью испачканные!

– Так что думаете? Знамя это, из странных вещей сделанное? Хриплый! А ну, дай-ка сюда. Да не бойся ты так! Не укусит, если укусит – не откусит, а если откусит – с тебя не убудет, ха-ха-ха! Там дух внутри заключён, он, видимо, эту хреновину и охраняет… А ну, вылазь! Покажи морду свою, чтобы с тобой говорить можно было!

Призрак неохотно материализовался рядом со Знаменем и исподлобья огляделся. Он был всё ещё чуть-чуть красноватого цвета, и одновременно приобрёл почти человеческие черты – теперь это была уже не тень с дырками вместо глаз и рта, а совершенно нормальные туловище, голова и лицо, только чуть-чуть прозрачные.

– Да это же душегуб! Мясник наш старый! – ахнул кто-от из толпы. – Стольких извёл, пока его не поймали!

Поднялся возбуждённый гомон. Судя по всему, тема была для деревенских больная.

Когда наконец стало более-менее тихо, кто-то озвучил очевидный вопрос:

– Эй! А откуда у тролля мог взяться артефакт, в котором наш мясник старый сидит?..

Пётр попробовал было промычать правильный ответ, но его никто не услышал, и навстречу желанию поговорить не пошли. Вместо этого все вокруг принялись гадать и предлагать варианты один фантастичнее другого.

Пока люди вокруг оживлённо обсуждали происхождение знамени, чернобородый его с невозмутимым видом изучал. И, видимо, в конце концов выяснил всё, что хотел.

– Тихо все!

Не сразу, но все вокруг замолкли.

– Эта штуковина – знамя. Хорошее знамя! Я беру его вместо старого нашего, отрядного. Мне безразлично, откуда оно и как оказалось в этой яме. Разобраться, конечно, надо… Но главное – с этим знаменем у нас больше шансов против наших врагов.

Повисла встревоженная тишина, которая надолго не затянулась – её почти сразу взорвали многочисленные возмущённые возгласы.

Громче всех сокрушался Сиятельный:

– Настоящим воинам света не подобает использовать предметы, осквернённые Тьмой! Мы не можем знать, кто и каким образом подкинул это сюда! Знамя надо уничтожить, пока скверна не завелась в нашей деревне!

Явно, Сиятельный был популярен. Ему вторили многие «из народа», наседающие со всех сторон на воинов, которые сгрудились вокруг Петра и держащего его Знамя в руках чернобородого. Последний взирал на происходящее с лёгкой усмешкой, и снова призвал всех к порядку:

– Тихо! Успокойтесь! Нам нужно всё, что поможет выстоять против наших врагов, богомерзких демонов и диких орков. И мы возьмём это знамя взамен того, что потеряли недавно. Это не обсуждается!

– Отдайте нам знамя, и мы совершим все необходимые обряды! Мы защитим вас!.. – снова заголосил Сиятельный, но чернобородый жестом попросил его замолчать.

– Я, кажется, ясно сказал, что не отдам знамя. Ваша работа – избавлять нас от нечисти. Вот и займитесь ею! Вон, берите тролля, и сожгите уже его наконец. А я пойду, мне ещё наказание придумывать для тех разгильдяев, которые старое знамя испортили.

Такие новости стали для Петра поводом попытаться всё-таки стряхнуть с себя конвоиров, порвать путы и уйти от всего этого творящегося вокруг мракобесия огородами. Но гады-стражники держали крепко, дело своё знали туго, и не получалось даже дёрнуться куда-то в сторону отличную от той, в которую нужно было им самим.

Поняв, что от неизбежного не уйдёшь, Пётр смирился – хотя бы временно – со своей участью, и позволил провести себя через всю деревню. Прямиком к чему-то наподобие площади, где были уже аккуратно свалены пирамидкой дрова под костёр. Рядом нетерпеливо выхаживал туда-сюда мускулистый мужик с перекинутыми через плечо цепями.

Увидев всё это, несчастный пленник сначала чуть было не потерял сознание от страха, а потом с удвоенной силой задёргался. Но всё было тщетно. Петра затащили наверх, примотали испачканными в саже цепями – неужто, уже пользованные? – к толстенному вертикально врытому столбу, и даже прикрыли сверху вязанками хвороста.

Народу вокруг столпилось – тьма! Причём, никто не возмущался, все взирали на происходящее с полным одобрением. Жадно всматривались в приготовления и ожидали, когда же наконец начнётся забава. Все: молодые, старые, мужчины, женщины… Девушки. И – Петра просто добило то, что никто и не подумал прятать куда-то детей. Кажется, все они были здесь, тоже готовые смотреть представление.

– Мерзкий тролль! Ты поплатишься за то, что напугал меня и обидел моего братика!

Даже та вредная девчонка, которая боится мышей и любит своего бестолкового сородича – даже она пришла поглазеть на то, как жгут тролля!

Сиятельный был явно не в духе. Он прочитал короткую агрессивную речь, в которой обвинил привязанного к столбу Петра во всех бедах деревни, включая неурожаи и болезни отдельных членов общины. Одновременно, несколько стражников занимались тем, что разжигали факелы – наверняка, чтобы уже от них запалить костёр.

Пётр зажмурился. Ему стало очень-очень страшно. Особенно сильно захотелось домой, к маме. Где нет костров, фанатиков и мерзких обзывающихся девчонок…

Вдруг вдалеке раздался страшный крик, который резко и быстро оборвался. Все насторожились, стражники с факелами замерли на полушаге.

Пару мгновений спустя откуда-то донеслось наполненное ужасом:

– Орки! Орки!..

Ход 4. Красный игрок

– …орки!..орки! – издалека доносились наполненные ужасом крики.

Анна стояла на краю леса. Было не холодно, но девушка зябко куталась в шкуру, взятую из жилища Сломанного Клыка – то единственное, что смогла найти, чтобы использовать вместо одежды.

Анна пристально смотрела вперёд, на обречённую деревню. На то, как волки несутся вперёд гигантскими прыжками. Как следом, немного отставая, бегут орки, улюлюкая и на ходу лихо раскручивая оружие.

Это зрелище совсем не радовало.

Сначала, когда Яма сказала, что предстоит набег, Анна не придала этому значения – ну набег и набег, что тут такого. Вокруг пусть и искажённый чьей-то больной фантазией, но всё же мир стратегической игры, где по определению положено ходить в набеги и «грабить корованы».

Но когда перед глазами открылся вид на деревню, очень похожую на самую обычную земную, живущую нормальной мирной жизнью, в которой есть место и мычащим коровам, и стирающим у реки женщинам, и дыму из труб, и уютному свету в окошках – вот тогда Анну по-настоящему накрыло. Она внезапно поняла, что всё, что сейчас будет – это не циферки статистики, не крохотные фигурки существ, молчаливо умирающие и послушно бегающие по изометрической карте.

Особенно тяжело было сознавать, что пусть и не по своей воле, но виной этому стала она сама. Именно Анна взбаламутила племя, именно она уговорила этих поганых тварей – волков, присоединиться к их так называемым «старшим братьям», что сделало последних ещё смелее и безрассуднее, чем даже было до этого.

«Тьфу, что одни, что другие – отвратительные, кровожадные чудища! Монстры! Стоят друг друга… Век бы с ними дела не иметь!»

Но иметь дело приходилось, и Анна, понимая, что не в силах ни на что повлиять, просто наблюдала за происходящим. За тем, как редкая россыпь из лохматых приземистых силуэтов и мускулистых рослых фигур встречает ещё более редких защитников – или тех, кто замешкался и не успел убежать. И как те падают, один за другим. К счастью, видно было уже плохо, подробности смывались… Но вспоминая недолгий опыт жизни в племени, Анна прекрасно представляла, что именно происходит. И особенно её пугало то, что делают волки. Девушка всякий раз содрогалась, когда представляла, как их клыки рвут мягкую податливую плоть.

Когда нападающие скрылись за ближайшими домами и крики стали тише, девушка очнулась от оцепенения. Она подняла тяжеленный меч, оставшийся в наследство от Сломанного Клыка, и медленно побрела следом. По полям, в которых остались настоящие протоптанные просеки, старательно игнорируя доносящиеся спереди звуки сражения и вопли, и иногда спотыкаясь о тела – вечерние сумерки уже почти превратились в ночь, и видно было плохо.

Деревня уже местами горела, и зрелище, которое открылось взгляду Анны, ожидаемо было далеко не самым приятным. Лужи крови, валяющиеся тут и там трупы…

Пляшущие огненные языки выхватили из тьмы подростка, пришпиленного копьём к стене, с расплющенной мощным ударом правой половиной головы. У ног парня валялся орк, проткнутый вилами.

Анна отвела взгляд. В желудке очень неуютно зашевелилось, но девушка поборола позыв. Надо было идти дальше.

Внезапно, издалека донёсся многоголосый торжествующий рёв, заставив сбиться с шага. Перед глазами появились, одна за другой, две записи:

Получен новый уровень!

Ваш текущий уровень: 2.

Выносливость +1!

Выберите навык, который хотите изучить: Стрельба или Восполнение Маны.

Получен новый уровень!

Ваш текущий уровень: 3.

Ментальная Выносливость +1!

Выберите навык, который хотите изучить: Навигация или Орлиный Глаз.

«Да засуньте вы эти свои уровни…» – подумала Анна. Но всё же два раза мысленно щёлкнула по интерфейсам, выбрав Восполнение Маны и Орлиный Глаз. При этом почти не колебалась. Потому что Стрельба, конечно, полезная аура, дающая повышенный урон для всех подчинённых-стрелков. Но, во-первых, у орков Анна не видела лучников или других бойцов дальнего боя, а во-вторых – она совершенно не была уверена, что хочет связывать себя с кем-то вообще и зависеть от подчинённых. Хотелось послать всех к дьяволу и развивать исключительно собственные способности, чтобы быть полностью самодостаточной…

Скрипнула дверь, и Анна вздрогнула. Идя по царству мёртвых, она совсем забыла, что здесь можно встретить ещё и живых.

Из сеней ближайшей избы выпрыгнул мужик в рясе. Увидев Анну, он замер, видимо, удивившись не меньше её самой.

Девушка напряглась и неумело подняла меч. Однако не стала нападать, только молча кивнула в сторону леса – мол, иди, я тебя не видела.

Тип в рясе прикрыл глаза, давая понять, что всё понял. Сделал шаг, другой… Но вдруг обернулся, поднял руку, и девушка поняла, что летит на землю. И что почему-то очень болит грудь.

На улице стало внезапно шумно и людно: откуда-то вывалилась ватага орков. Увидев типа в рясе, они было кинулись на него… Но, заметив пытающуюся встать с земли Анну, расступились, образуя что-то вроде разрежённого круга, внутри которого остались только двое.

Тип в рясе попробовал прорваться наружу, заклинанием откинув одного из орков в сторону – но его со смехом затолкали обратно внутрь, кинув прямо на землю.

Глядя, как этот негодяй возится в своей рясе, Анна поняла: вот он, шанс. Надо атаковать, пока не поздно. Потому что совершенно очевидно: орки не будут помогать, а будут ждать, пока один из них не прикончит другого. А становиться девочкой для битья не было никакого желания.

Анна стартовала с места, как на каких-нибудь соревнованиях по бегу, чётко понимая: дорога каждая секунда. В несколько прыжков преодолев расстояние до своего противника, она бросилась на него… Чтобы тут же отлететь в сторону от очередного удара в грудь.

Поздравляем! Благодаря умению Орлиный Глаз вы выучили заклинание – «Воздушный Кулак»!

К сожалению, вы не можете использовать данное заклинание – у вас нет соответствующей Книги Магии…

«Ах, бля… Чтоб вам пусто было, с этими книгами! Надеюсь, он не сломал мне рёбра… Или тут они сами срастаются?..»

Сплёвывая кровь изо рта и держась за бок, Анна поднялась с ещё большим трудом, чем в прошлый раз. Тип в рясе уже стоял, с усмешкой ожидая, и снова поднимал руку, чтобы сотворить заклинание.

«Ещё несколько таких ударов – и я не боец. Надо срочно что-то…»

Вдруг Анна увидела, что её противник стоит прямо перед чьим-то трупом. Это был хоть какой-то, но шанс.

Девушка внимательно уставилась за спину типа в рясе, моля всех богов, чтобы он правильно понял этот взгляд. Но гад только усмехнулся – мол, детским трюком меня не проведёшь.

Тогда Анна наколдовала то единственное, что могла. Дурацкое и совершенно бесполезное заклинание Пошевелить Труп. Тело дёрнулось, заскребло по земле пальцами… И вот это, видимо, тип в рясе уже услышал и игнорировать не смог.

Обернувшись назад и увидев дёргающегося на земле мертвеца, он инстинктивно разрядил в него своё заклинание, а сам отскочил в сторону, тут же поворачиваясь к Анне. Но девушка воспользовалась теми мгновениями, которые ей подарил немудрёный трюк, и уже пробежала половину расстояния до врага.

Меч Клыка она потеряла ещё в самом начале схватки, и сейчас, как в старые добрые времена, могла рассчитывать только на своё тело. Пусть не такое сильное и послушное, как было раньше – но ведь навыки никуда не делись!

В прыжке ударив противника ногой, так, что он отшатнулся и с трудом сохранил равновесие, Анна налетела на него подобно вихрю и принялась молотить своими непривычно маленькими и слабыми кулачками. И если против здоровенных орков они были почти бесполезны, до для человека хватило нескольких точных ударов, чтобы тот «поплыл» и забыл про попытки воспользоваться магией.

Ноги святоши подкосились, и он безвольной куклой рухнул на землю, со всей силы ударившись головой о землю. Анна осталась стоять над поверженным врагом. Смахнула лезущие в глаза волосы, вытерла пот со лба, и, тяжело дыша, победно огляделась.

«Ну, что вы на это скажете, зеленокожие ублюдки? Вот, смотрите, слабая хрупкая девушка смогла сделать не хуже вас!..»

Правда, в глазах орков не было заметно ни поддержки, ни одобрения. Было в них что-то другое. Ожидание?..

Внезапно, Анна наткнулась взглядом на Яму. Орчанка ткнула пальцем в сторону лежащего, и недвусмысленным жестом провела себе ребром ладони по горлу.

«Нет, нет, нет! Конечно же нет! Я не буду этого делать!» – мысленно взмолилась Анна.

Зеленокожая девушка её слышать не могла, но явно поняла смятение, которое отразилось на лице. Сделав страшные глаза, Яма покачала головой – мол, не смей, нельзя. И вдруг сделала шаг вперёд.

Подняв с земли выщербленный кусок стали, который был когда-то оружием Сломанного Клыка, Яма подошла к Анне, вернула ей оброненный трофей, ещё раз мотнула головой в сторону поверженного противника, и отошла прочь.

«Я не…» – Анна оценила скрещенные на себе взгляды орков и вдруг поняла, что не хочет показывать перед ними даже капли слабости. Не перед этими тварями, которые только и ждут, чтобы она оступилась – и снова стала их законной добычей.

Резко крутанувшись, девушка подняла тяжёлый неудобный меч и с силой опустила его на шею поверженному врагу. Удар оказался слабее, чем хотелось, и не отрубил голову с первого раза. Святоша очнулся, распахнул глаза и начал кататься на земле, зажимая страшную кровоточащую рану.

Анна зажмурилась, но тут же открыла глаза. Начав, надо закончить…

Попасть второй раз оказалось ещё сложнее. С пяток ударов прошли вскользь, задевая плечи и макушку несчастной жертвы, прежде чем удалось попасть снова по шее и в конце концов закончить её страдания.

Анна отбросила окровавленный меч в сторону и отвернулась. Вскользь отметила крики одобрения и звуки от ударов оружия по щитам. Прошла мимо всего этого дальше, куда-нибудь, куда глаза глядят.

Яма появилась рядом, снова с мечом в руках.

– Негоже разбрасываться оружием. Тем более, которое таким образом досталось. Воины могут решить, что на тебе проклятье, и оружие само бросило тебя.

– Насрать.

– Твоё дело. И… Ты здорово придумала, не убив его сразу. Орки любят, когда красиво и когда много крови. Ты их сильно порадовала, продлив мучения жертвы!

– Насрать.

Яма пожала плечами.

– Странно. Не вижу радости. Это же большой шаг к признанию… А меч всё-таки возьми.

Анна молча взяла оружие и продолжила идти дальше, всем видом показывая, что компания ей не нужна. Орчанка снова повела плечами и отстала, оставив девушку одну.

Но если Анна надеялась уйти ото всех тех ужасов, которые её окружали – она сильно просчиталась. Следующим испытанием для неё стал вышедший из-за угла орк, который тащил на плече отчаянно брыкающуюся и зарёванную девочку.

– А-а-а-а! Отпусти! Отпусти меня-а-а! Ты не знаешь, кто мой папа-а-а! Он покажет тебе! Злобный гадкий орк! Если не пустишь, тебя сожгут на костре-е-е-е, как того тролля-я-я!..

Анна сначала отвела взгляд и попыталась пройти мимо. Но – не смогла. В конце концов, в «обычае» же у этого странного племени отбирать добычу друг у друга, решая вопросы собственности самым простым и надёжным способом?..

Резко крутанувшись, девушка занесла меч и со всей силы опустила его на голову орка, памятуя о предыдущем неудачном опыте и стараясь хотя бы на этот раз сделать всё правильно. Но меч отскочил от недоумённо обернувшегося здоровяка, как от резинового, хотя Анна почувствовала, что у неё от удара отсушило руку.

– Да что же это такое!..

Орк наконец сообразил, в чём дело. Скинув ношу с плеча, он двинулся Анне наперерез, раскручивая здоровенный кистень. Девушка снова атаковала, хорошенько размахнувшись слишком тяжёлым для себя мечом, но орк ловко отбил лезвие в сторону и как-то сделал так, что в следующее мгновение Анна осталась стоять перед ним с пустыми руками.

Не успела девушка опомниться, как здоровяк откинул кистень, прыгнул вперёд и схватил её, навалившись сверху.

– Что, опять? Мы же проходили уже это! Я так не договаривалась! Мама-а-а-а-а! Мамочка-а-а-а-а!..

У Анны удалось сохранять самообладание и чувство юмора ровно до того момента, когда орк достал нож и, одной рукой схватив девушку за волосы, другой попытался ткнуть ей клинком в глаз. Не получилось, Анна мотнула головой, отделавшись «всего лишь» глубоким порезом на скуле.

Орк возмущённо взревел и начал бить девушку головой о землю, как обиженный ребёнок, у которого отобрали игрушку. Правда, в следующее мгновение его сбил в сторону рычащий комок меха, за которым тут же последовали ещё несколько. Какие-то секунды трепыхания, ворчания – и всё закончилось…

«Невежливая тёмная. То ты просишь о помощи. То, получив её – не благодаришь и просишь уйти… Чтобы опять встрять и опять просить о помощи. Я ничего не понимаю!»

– С-с… Сп-пас-сибо…

«Уже лучше. А тебе не кажется, невежливая тёмная, что у тебя слишком много проблем с самцами? Тебя не учили с ними обращаться? Ты сначала крутишь перед ними хвостом, а потом, когда привлечёшь внимание – вдруг его поджимаешь и делаешь вид, что это не ты вовсе и была. Неудивительно, что на тебя так странно все реагируют!..»

– Уд-дарить м-мечом по г-голове – это к-крутить хв-востом?

«Конечно! Ты же среди орков, девочка! Этот народ знает толк в ухаживании!»

– З-з-апомню.

«И всё же, тебе не кажется, невежливая тёмная, что будет лучше, если кто-то из нас всё время будет рядом с тобой?»

– Н-нет. Н-не кажется. Ух-ход-дите…

«Ну, как знаешь…»

Волки ушли, оставив Анну одну, рядом с ещё одним трупом, оказавшимся на её совести. Вернее, не совсем одну…

Девчонка, бывшая ещё недавно добычей орка, теперь активно извивалась на земле и пыталась избавиться от пут при помощи собственных зубов. Получалось у неё, прямо скажем, не очень.

Анна подошла и присела рядом на корточки. Увидев это, девчонка замерла. Взгляд её остановился на блеснувшем кинжале – который ещё недавно был собственностью орка, теперь лежащего рядом бесформенной безжизненной кучей.