Текст книги "Проспавший смерть, опоздавший к рождению (СИ)"

Автор книги: Ярослав Георгиевич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Проспавший смерть, опоздавший к рождению
Ярослав Георгиевич

Slice FFA157AA0012CE01

– Дяденьки, пустите, пожалуйста! Меня мама ждёт... – Тонкий голосок, звенящий ужасом и отчаянием, струной натянул лесной воздух.

Огромные озёра голубых, почти синих, глаз наполнились влагой. Крохотные слезинки побежали по длинным ресницам, на мгновение повисая, тщетно пытаясь удержаться, на их кончиках, и оттуда срываясь в последний путь. По мрамору побледневших щёк, мимо отважно вздёрнутого тонкого носа, мимо прячущихся за ним, трепеща от страха, ноздрей, огибая дрожащую линию сочно-алых, по-детски чуть припухлых, губ, с опущенными уголками, слегка приоткрытых, будто в замершем на полуслове крике, и, так и не достигнув острого, с упрямой ямочкой у основания, подбородка, дальше вниз, бессильно падая и впитываясь в дорожную пыль, или в грубую ткань платья.

Платья простого и дешёвого, но совершенно не способного скрыть стройную фигурку особы того возраста, когда уже не девочка ещё не женщина, и когда сохранившаяся в облике невинность уступает, но ещё не уступила, место женственности и серьёзности. Правда, сейчас весь вид девчушки-подростка, явно селянки, жительницы какой-то из окрестных деревень, говорил только об одном: о там, как она напряжена и боится.

И этот неподдельный ужас был легко объясним и совершенно понятен. Девушка стояла одна, посередине безлюдной, как обычно, дороги на Хёрдбург, окружённая ратниками в цветах Самсона. Слава у этих людей и их предводителя, младшего княжеского сына, была очень громкая и чрезвычайно сомнительная. А учитывая то, что окрестные земли, вместе со всеми живыми существами на них, полностью принадлежат княжескому роду – даже окажись на дороге кто-нибудь, дураков, что решатся лезть заступаться, никогда не нашлось бы...

В ответ на несмелую, до крайности наивную, просьбу селянки, раздались лишь раскаты грубого хохота.

– Ишь, чего захотела!

– Да за такую наглость наградить её! По-особому! Вы подумайте только, «отпустите»!

– Стойте, стойте, она что-то про мамку вякала! Может, проводит?

– Ведь точно! Ах ты ж голова, Зигфрид! Ай да придумал! Эй, слышь, девка! Веди домой! К мамаше своей! Сюрприз ей будет. Даже, много сюрпризов!..

Пощёчины жестоких фраз хлестали  грубо и беспощадно, заставляя каждый раз вздрагивать, пусть даже смысл не всегда доходил до разума. Раскалённые клещи небрежно бросаемых слов без жалости вытягивали остатки самообладания, вызывая желание исчезнуть, спрятаться, а ещё лучше проснуться наконец от этого внезапно настигшего кошмара. Взгляд чистых как небесная лазурь глаз метался с одного лица на другое, тщетно надеясь найти хотя бы слабый отблеск участия, но лишь бессильно бился о злобные, равнодушные к чужому горю, искажённые необузданным пороком маски.

Лишь сгрудившиеся вокруг деревья сочувственно шелестели листвой, но даже в этом шелесте звучала покорность судьбе – мол, мы деревья, мы всё равно не поможем. И солнечные лучи, играя в прятки с тенями, тихонько гладили лицо и руки испуганного человеческого существа, совершенно не замечая неуместность своей ласки.

А ратники распалялись всё больше. Не переставая смеяться, они всё сильнее и сильнее сжимали кольцо вокруг своей жертвы, бесстыдно облепляя паутиной похотливых взглядов. Кто-то уже протянул руку и ущипнул, кто-то толкнул, кто-то, заржав как конь, задрал подол платья. Но...

– Нет времени. Забыли, да?.. – Тихий, спокойный голос внезапно заставил всех замолчать, резко осадив разгулявшееся было веселье. Мужчины выжидающе уставились на худощавого парня, внешне сильно моложе остальных, до сих пор молчавшего, на бледном лице которого не мелькало и следа эмоций.

Селянка задрожала. Если до этого она боялась, то теперь её просто захлестнуло волной ужаса. Повисшая над дорогой тишина показалась ещё страшнее, чем гомон и грубые крики до этого. Стали вдруг отчётливо слышны беззаботные птичьи трели, сытое жужжание мух, весёлое стрекотание кузнечиков. Из всех этих звуков, казалось, пропали последние остатки сочувствия. Природа словно призывала прочувствовать всю ничтожность своей жизни. Она говорила: мне нет дела до разборок между двуногими, и без того каждый день кто-то рождается и погибает. Всего лишь очередные хищники поймали добычу. Поиграются, сожрут – будет удобрение. Так было, и так будет всегда...

– Давайте её сюда, быстро! Играться некогда, – худощавый разбил тишину очередной резкой фразой, и всё вокруг тотчас ожило, пришло в движение.

Ратники мгновенно отреагировали, сноровисто скрутив неудачно попытавшуюся увернуться селянку. Сорванным листом на дорогу опустился головной платок. Корзинка, наполненная зеленью для продажи на рынке, покатилось прочь, теряя содержимое и будто отрекаясь от обречённой хозяйки. Которую, отчаянно упирающуюся и голосящую, потащили прямиком к парню.

Большие глаза не отрываясь смотрели на него, словно их приковали цепями. По всем приметам властный незнакомец полностью подходил под описание княжича, того самого, про чьи деяния в народе рассказывали только шёпотом, и лишь при свете дня...

Парень даже чуть подался вперёд, хотя внешне спокойное лицо всё так же казалось пустым и ничего не выражало. Протянув руки, резким движением разорвал на девчушке платье, откинув в стороны жалкие ошмётки, обнажая чистую кожу с уже появившимися кое-где синяками. На тонких кривых губах мучителя вдруг проявилась усмешка, а зрачки забегали, почти осязаемо ощупывая беззащитную в своей наготе фигурку.

Княжич шагнул вперёд. Окованный металлом каблук с силой вдавил в землю пальчики на босой ступне, не давая жертве отстраняться. Сжатый кулак, одетый в тяжёлую латную перчатку, поднялся вверх. Сверкнула сталь клинка. Боль, ужас и отчаяние заполнили сознание несчастной...

Сколько этот ужас длился, она не знала. Кончилось всё внезапно. Вернее, боль-то осталась, заставляя тихо стонать. Нервная дрожь всё никак не могла отпустить. Слёзы текли даже не ручьями, а реками. Глотка не могла больше издавать ничего, кроме жалкого хрипа. Стальная хватка рук стражников по-прежнему не давала возможности шелохнуться. Но... Княжич больше не терзал трепещущую плоть. Что произошло, благодаря чему вдруг появилась передышка, жертва варварской жестокости не понимала. Перед затуманенным взглядом плыли круги, а в ушах гулким стуком отдавался каждый удар бешено колотящегося сердечка.

А перед Самсоном и его людьми стоял, тяжко опираясь на сучковатый посох, немощный старик в запылённом плаще.

– Чего ты сказал?.. – Переспросил его княжич, недовольный прерванной забавой.

– Сказал, отпустите её.

– Отпустить? Кровавые Боги, ты в своём уме, старик? Ты – жрец, не твоё это дело!

– Прокляну!

– Не смеши, я такие жертвы приношу Гневному, его благодать защитит! Мне проклятия не страшны, особенно, от таких сморчков, как ты! Ступай и радуйся, что не хочу марать руки. Иначе, проучил бы!

Самсон отвернулся от смешного наглеца, кто осмелился отвлечь его от любимого развлечения в собственных владениях, и приподнял за подбородок лицо жертвы. Он намеревался продолжить то, чем занимался, и не желал тратить время на пустую болтовню. От немедленной расправы старика спасал только жреческий сан.

– Если не отпустишь мою ученицу сейчас же, тебя не спасут даже эти жалкие подачки твоему божку. Готов стать проклятым ради минутного удовольствия?

– Ты безумен, это не твоя ученица! – Снизошёл до ответа княжич, с силой сдавливая пальцами девичье личико. И – вдруг отпрянул, словно поражённый громом.

– Понял? Теперь – она моя ученица! Так что, проваливай со всей своей кодлой, да быстрее! Урод...

– Ещё сквитаемся... – Прошипел Самсон, отступая. Старик не ответил, молча провожая злодея и его подручных подслеповатыми глазами, смотря, как они забираются в брошенные тут же неподалёку флаеры. И только когда небольшие юркие агрегаты взлетели один за другим и скрылись за густой листвой, жрец, опираясь на посох, отвернулся и заковылял к пострадавшей. Та, после того, как её отпустили – вернее, бросили – просто осталась лежать на земле, свернувшись калачиком.

– Как ты, бедненькая? Вот сволочи-то, а... На, держи! – Дрожащая морщинистая рука протянула старый пыльный плащ. – Вижу не очень, но чувствую, подлечить бы тебя... Нет, не надо, у меня сердце разрывает от этих звуков. Молчи пока. Надевай, попробуем до города добраться, там должен целитель найтись... Идти-то сможешь? Я поднять не смогу. Если что, всё сама... Да, так, умничка... Давай, давай, чем скорее доберёмся, тем лучше. Облокотиться можешь, небось, не упаду... Вот, хорошо...

Так, медленно-медленно, постоянно что-то успокаивающе бормоча, старик повёл девочку по дороге. Его грустный взгляд был устремлён вдаль. Жрец размышлял, и думы его были явно не из лёгких.

Slice FFA157D60012CE05

Главные ворота стольного города Хёрдбурга, будто из последних сил сжимаемые ноги спасающей честь женщины, еле-еле пропускали поток стремящихся внутрь. Пешие, конные, подводы, целые караваны – всё это людское многообразие смешивалось бурлящим зловонным потоком и стремилось попасть внутрь, разбиваясь о равнодушные лица и копья стражников, что взымали подать на входе.

– Эй, куда, куда! Стоять. Гони монету, проходимцы!

– У нас нет ничего, не видишь, я нищий?

– Нищий? Какой ты нищий? А это кто у тебя, а? – Стражник протянул руку и откинул капюшон с головы спутника немощного старика, опирающегося на посох. Любопытным взглядам окружающих открылось молодое девичье лицо, всё в синяках, ссадинах и порезах. – О-го-го, да ты зверь, я посмотрю! Прямо, даже и не знаю теперь. Боюсь-боюсь! Так что, говоришь, денег нет? А с этой как? Давай нам, на часок-другой, пропустим и без...

– Сказал, нет ничего. А хочешь портить отношения с одним миролюбивым божком, за час-другой сомнительного удовольствия – флаг в руки.

– Чего? Ещё раз, для тупых. Не понял!..

– Говорю, она ученица жреца. Я – жрец. Так яснее?

– Что... Твою же мать!

– То-то же. Так что – пропусти-ка нас, по добру...

Стражник убрал копьё, молча отступая и скрипнув зубами. Злобно огляделся – видимо, высматривая, на ком выместить злобу. Старик и хромающая девочка молча прошли в ворота. Спросив у какой-то женщины, где ближайший лекарь, они направившись в ту сторону, вскоре затерявшись в пёстром людском море.

Всё время, пока необычная пара была в зоне видимости, их, не отрываясь, преследовал взгляд начальника стражи. Он не вмешивался в разговор, но всё слышал. И в конце концов, будто опомнившись, вдруг сорвался с места и куда-то побежал. Мимо давешнего неудачливого воина, жестоко и методично избивавшего какого-то мальчишку-ободранца, который неудачно попался под горячую руку...

Жрец со своей новоиспечённой ученицей, тем временем, добрел до невысокого деревянного дома с коряво нанесённой прямо на стену надписью «Целитель». Постучавшись посохом в дверь, старик отворил её и вошёл, пропустив хромающую спутницу вперёд.

– Кого там Кровавые принесли?

– Вы доктор? Нам бы подлечить кое-что...

– Я подмастерье. Сейчас, позову мастера. Чего лечить-то?..

– Вот, – старик откинул капюшон с головы девочки. – И там по всему телу так...

Подмастерье присвистнул и тут же убежал, а спустя несколько минут вернулся, уже не один, а в сопровождении тучного невысокого человечка в белом переднике и с саквояжем.

– Здравствуйте, здравствуйте... – Оценивающий взгляд лекаря пробежался по стоящим перед ним фигурам. – Заплатить-то есть чем?

– Надеюсь, сдачи будет? – Старик запустил руку куда-то вглубь висящих на теле лохмотьев, некоторое время копался, ища что-то, и, наконец, протянул вперёд на раскрытой ладони сверкающий всеми цветами радуги камушек. Глаза мастера алчно блеснули, а лицо в миг подобрело.

– Будет, будет... Проходите, уважаемые, вон в ту дверь... Сейчас займёмся...

Не прошло и часа, как старик и девочка вновь вышли наружу. Пострадавшую теперь было не узнать – от недавнего происшествия не осталось никаких следов, она больше не хромала, а на лице пару раз появлялся, правда, тут же исчезая, некий намёк на улыбку.

– Спасибо, дедушка, если бы не ты...

– Погоди благодарить, глупенькая... Ещё не знаешь, на что подписалась!

– Теперь я – ученица жреца. Как же, знаю!

– Жреца, да. Вот только, какого бога...

– Какого, какого... Главное, я под защитой, и оставила с носом княжича и этих стервятников!

– Только это и успокаивает. Но, всё равно – боюсь, очень боюсь я. Твоя участь теперь может оказаться даже хуже, чем если бы ты просто осталась этим зверям...

– Дедушка, – девочка остановила старика и заглянула ему в глаза, как-то очень серьёзно, совсем по-взрослому. – Не надо жалеть о том, что случилось... Я ведь не маленькая, мне много лет уже. Я всё прекрасно понимаю. Про жертвы Богу Хаоса слышала, про то, чего он может потребовать – тоже. Я знала, на что иду... И сама согласилась.

– Мне от этого не легче.

– Забудь. Просто забудь. Что будет – то будет. Я там многое поняла, то, что раньше было скрыто. Будто родилась заново. Ты меня спас, когда уже и не надеялась... А это уже величайший подарок! Будущее оставим будущему, существует только сейчас, и сейчас – я счастлива!

– Дай то... Боги, – пробормотал в ответ старик, отворачиваясь.

– А как тебя зовут? А?.

– Зовут... Как меня зовут... – жрец нахмурился, будто силясь вспомнить.

– Да, имя? Или мне так и обращаться – дедушка? Или – учитель? Учитель мне очень нравится, что-то в этом есть... Наверное, так и буду, хорошо?

– Нет. Не стоит. Зови меня – Руслан.

– Странное имя...

– Да, в ваших краях не встречал таких.

– А я – Ива...

– Красиво зовут, – на губах старика заиграла улыбка. – Знаешь что, Ива, давай-ка зайдём вон туда, уж больно соблазнительны запахи оттуда. А я голоден, как волк. Даже, наверное, как целое стадо этих самых волков... Что думаешь?

– Давай, давай! Маковой росинки с утра не было... Только – волки не стадами водятся, ты что, не знаешь?

– Знаю, знаю...

Жрец с ученицей вошли в тёмную пасть провала, оказавшуюся изнутри какой-то корчмой, и уселись за единственный свободный стол у входа. Явившаяся будто из ниоткуда подавальщица, женщина среднего возраста, с грубым и мрачным лицом, спросила, чего желают отведать посетители, и, получив подкреплённый медным звоном ответ, ушла выполнять заказ.

– Руслан, куда мы пойдём? – Пожирая своего спутника любопытными глазами, спросила девочка. – Ведь мне теперь с тобой надо будет, да?..

– Да. Как ни печально, но выбора теперь у тебя нет. А куда... Здесь у меня цель посетить одного человека. А потом – сразу улетаем.

– Улетаем?

– Именно. Ива, боюсь, тебе придётся покинуть родную планету...

– Так это здорово! Всю жизнь мечтала! Оказаться в космосе... Мы ведь правда полетим? Ты не обманываешь? На настоящем космическом корабле?

– Именно так, полетим. И не раз...

Девочка подпрыгнула на месте и радостно захлопала в ладоши, притягивая к себе взгляды посетителей, некоторые из которых задерживались слишком надолго.

– Тише, тише, спокойнее. Учись не привлекать внимание. Теперь придётся...

– Прости, Учитель, забылась...

– Не надо называть меня так.

– Хорошо, Учи... Руслан.

– Так-то лучше. А вообще – ох и быстро же ты оправилась! Боялся, придётся в себя приводить, няньчиться...

Ива мгновенно помрачнела.

– Мне на самом деле много лет. Я же говорила уже. И... Навидалась, насмотрелась, свыклась. Ведь всё позади, да? Значит, зачем об этом думать, зачем вспоминать? Надо смотреть вперёд...

– Мудро, вот смотрю на тебя, и не верю, что твои слова... Сколько тебе лет-то?

– Четырнадцать стандартных! – гордо подбоченившись, радостно сверкнула глазами девчонка. – Целых четырнадцать!

– Да-а... – уважительно протянул в ответ старик. – И правда, большая!

– Так что, не надо думать, что я маленькая, несмышлёная и ничего не понимаю!

– Это точно!

– Конечно точно! Руслан, а Руслан? А куда мы полетим? В какой-нибудь храм, да?

– Целого храма Разрушителя сейчас нет, нигде. Есть одно место, где находится алтарь. Тебе придётся посетить его, рано или поздно... К сожалению.

– Чему быть, того не миновать... Не боюсь!

– Была бы возможность спасти тебя как-то, не прибегая к этому, лучше бы ею воспользовался. Но, к сожалению, я теперь лишь немощный старик, и могу не многое...

– Мне кажется, мы же уже обсудили это, Руслан. Ничего страшного. Только объясни – если твоя цель не вернуться в храм, то что тогда?

Жрец ухмыльнулся.

– Кто много вопросов задаёт, тот... Ладно, отвечу. Мне очень нужно поговорить с одним... Не человеком. Задать несколько вопросов. Чтобы он согласился уделить время, придётся сперва добыть кое-что, что склонит его к общению. Да и просто надо стать сильнее. К сожалению, в этом жестоком мире слабому не достичь покоя, схарчат. Даже Разрушитель не даёт полной защиты.

– Как интересно... И как мы будем это делать?

– Надо посетить пару мест. Сначала Сахара, потом – Новая Америка...

– Новая Америка? А мы увидим индейцев?..

– Возможно.

– Руслан, а ты видел индейцев? Расскажешь что-нибудь про них?

– Слушай, давай потом. Вон, нам несут уже... Предлагаю перекусить наконец.

Из полутьмы появился поднос, а за ним женщина, которая поставила на стол миски с кашей и кружки с ароматным травяным чаем, положила рядом краюху свежеиспечённого хлеба, и молча исчезла после этого, оставляя жреца и ученицу наедине с пищей.

– Приятного аппетита, Руслан!

– И тебе.

Ива тут же набросилась на свою порцию, проигнорировав столовые приборы, загребая кашу руками, жадно засовывая в рот и чавкая. Старик, увидев это, скривился. Девочка заметила и тут же остановилась.

– В чём дело, Руслан? Что-то не так?

– У вас в деревне, наверное, никогда не слышали таких слов, как «этикет» и «хорошие манеры». Есть руками некультурно, так же, как и чавкать за едой. Так жадно заглатывать, кстати, тоже... Я понимаю, что ты голодна, но держи себя в руках!

– Прости. Не знала...

– Ещё, к старшим желательно обращаться на «вы». Хотя последнее, и ладно с ним, мне так наоборот комфортнее.

– Ой...

– Да ничего. И правда, откуда бы у вас в глуши всё это знали.

– Я всегда хотела куда-нибудь уехать! Или улететь! Только куда мне можно... Если только...

– Всё, хватит трепаться. Давай есть. Как же приятно, когда можно это делать спокойно, ещё и в компании...

Спокойно посидеть и насладиться трапезой, однако, им не было суждено. Внезапно все вокруг замолкли, а свет, проникавший через вход с улицы, заслонила тень. В душную полутьму шагнул мужчина, в слишком хорошем для данного места расшитом золотом камзоле. Только войдя, он принялся сканировать взглядом находящихся внутри, медленно поворачивая башню головы с тёмными дулами глаз. Почти сразу обнаружив старика с девочкой, камзол довольно улыбнулся и уверенно направился к ним, словно увидел старых друзей.

Тут же, следом за ним, с улицы начали забегать стражники, занимая позиции у всех возможных выходов. Некоторые посетители постарались незаметно просочиться между ними, но представители власти не обращали на них внимания – вернее, почти не обращали. Какую-то старушку, неуклюже попытавшуюся скрыться, сразу двое здоровенных детин схватили и с грубым хохотом повалили на пол. Правда, строгого взгляда человека в камзоле оказалось достаточно, чтобы её тут же отпустили, дав подняться и убежать. Стражники замолкли и как-то вмиг сникли – видимо, за нарушение дисциплины полагалось наказание.

– Кого я вижу. Жрец Хаоса, да без охраны! Не знал, что вы ещё существуете. И такая прелестная молодая ученица... Рад приветствовать вас на территории Золотого Ордена!

– Не могу сказать того же. Чего надо?.. – Старик, не вставая, посмотрел на мужчину снизу вверх.

– Это большая удача для меня и моих людей. Надеюсь, вам у нас понравится. И, уверен, не против будете немного задержаться... – Игнорируя слова жреца, продолжил человек в камзоле. Мимолётный взгляд, брошенный на застывшего с другой стороны седовласого воина, который, видимо, был главным над стражей, и кинувшиеся со всех сторон люди мгновенно скрутили и жреца, и девочку, почти не встретив сопротивления.

– Прекрасно, прекрасно. Будет, кого принести в жертву Гневному. А с этой милой кошечкой мы ещё и наиграемся перед этим, ведь так, красавица?

Slice FFA157010012CE0A

Глава Золотого Ордена лучился, сочился и истекал довольством. Ценность нежданной и совершенно случайно упавшей в руки добычи недооценить было невозможно. Жрец и ученица. Принесение их в жертву обещало немалый профит, покровитель обожал кровавые приношения с последователями других богов. Адепты Разрушителя всегда считались особо редким и желанным деликатесом – как потому, что почти никогда не попадались живьём, так и потому, что редко встречались в принципе. В услужение Хаосу, по известным причинам, шли немногие.

Правда, захваченный в плен старик вызвал немалое удивление. В первую очередь потому, что оказался откровенно слабым. Аколит Стефан, имевший некоторые способности к Чтению Людей, определил его условный индекс способностей всего в десять единиц – когда обычно эта величина измеряется сотнями, а иногда переваливает за тысячу. Некоторое недоумение вызывало и то, что жрец не стал сопротивляться и не попытался покончить с собой, как принято среди его собратьев, славящихся агрессивностью и бескомпромиссностью. Конечно, все возможные исходы были предусмотрены, наготове имелись лучшие целители, бойцы и даже вот-вот ожидалось прибытие спешно вызванного с соседней планеты некроманта. Деваться загнанному в угол последователю Разрушителя при любом исходе было некуда. Но он-то не знал об этом! И не стал сопротивлялся, если не считать те вялые попытки вырваться из рук стражников.

Но операция по захвату прошла как по маслу. И казалось не таким уж важным, по какой причине. Пойманных оперативно и со всеми предосторожностями доставили в Храм. Старика и его ученицу тщательного обыскали, не найдя ничего, кроме нескольких кристаллов чистейшего серафита, пары пригоршень княжеских монет, да неизвестно откуда взявшегося антикварного электронного блока с Имперской маркировкой. После его заковали в надёжные кандалы и отправили в Большой Алтарный Зал. Резонов откладывать торжественный акт умерщвления не было, ведь допрос служителей Хаоса дело заведомо обречённое на провал.

Предварительно, конечно, служители Ордена не смогли отказать себе в удовольствии провести пленников по всем этажам Храма, давая возможность братьям по вере восхититься ценностью трофеев и проникнуться величием объединяющей их организации. Мало кто из аколитов удержался от удовольствия пнуть старика или кинуть ему в лицо едким плодом баогавы. Что касается самого жреца, тот изо всех сил делал вид, что происходящее его не касается. С безразличным высокомерием переставлял ноги, падая, вставая и снова падая, не обращая внимания на подбитый глаз, стекающую по лицу жижу и синяки.

Хаоситку трогать никто не смел. Все знали, что её ждёт иная участь: перед тем, как пойти под жертвенный нож, девка пройдёт через личные покои Главы. Тот планировал немного «подготовить» жертву к самому главному событию её жалкого существования.

И мужчина в расшитом золотом камзоле с ухмылкой и затаённой гордостью за вышколенных подчинённых смотрел, как те оберегают его собственность. Их страх льстил. Надо сказать, совершенно обоснованный страх. Глава знал, что даже если найдётся дерзкий наглец, который посягнёт на личную добычу своего патрона, его тут же быстро поставят на место. Никто не хотел оказаться свидетелем вспышки неконтролируемого гнева очень могущественного, сильного, и ни во что не ставящего чужие жизни колдуна.

Поэтому красавицу лишь завистливо провожали глазами, если и касаясь как-то, то лишь в мыслях. Она спокойно встречала откровенно раздевающие взгляды, отвечая на них лёгкой презрительной усмешкой, едва приподнимавшей обычно опущенные уголки губ, будто не впервой оказалась в такой ситуации и будто не происходит ничего выходящего за рамки. С показным равнодушием девчонка крутила головой, якобы изучая внутреннее убранство Храма. И изо всех сил старалась не смотреть на старика, которого толкали прямо перед нею.

Торжественная процессия завершилась в Большом Алтарном, где уже вовсю кипели приготовления к жертвоприношению, что обещало стать большим праздником. Накрывались столы, для начальства и даже для нижних чинов, зажигались сотни молитвенных свечей, распевался хор, всё блестело и сверкало – недаром же Орден носил название Золотого, его покровитель любил одаривать последователей драгоценными металлами. В установленные вдоль стен клетки загоняли наложниц, которым предстояло пойти под нож первыми, для затравки, нескольких из них заранее зафиксировали в специальных приспособлениях жутковатого вида, покрытых тёмными застаревшими корками. На лёгкую смерть несчастные могли не рассчитывать, и не прекращая стенали, сознавая это.

Жреца оставили тут же в зале, под охраной, а девку увели в покои Главы. Мужчина в камзоле отправился туда же, правда, предварительно проверив и проконтролировав, что всё идёт своим чередом и без накладок. Подчинённые многозначительно переглядывались за его спиной – все прекрасно знали предпочтения своего предводителя. Бывало, он месяцами держал у себя обречённых, обладательниц золочёных кандалов и ошейников, вещиц, которые, если не обращать внимания на предназначение, выглядели как дорогие украшения... Глава играл с пленницами, как кошка с мышами, дразня спасением, ложными обещаниями жизни и свободы заставлял потакать своим желаниям. Но всегда наступал момент, когда верховному последователю Гневного всё надоедало, его «доброта» заканчивалось, для невольниц – всегда одинаково. Часто после этого Глава бывал зол и раздражителен. Но в самом начале, когда только появлялась новая игрушка, на мужчину обычно находила благость. И многие пользовались этим, стараясь именно в этот период решить спорные и особо важные, для себя конечно, дела.

Так же и сейчас, только закрылась дверь, перед нею скопилась небольшая кучка просителей. А когда толстые деревянные створки, спустя некоторое время, вновь отворились, и из своих покоев вышел человек с жёстким, властным лицом, лихорадочно блестящими глазами и крепко сжатыми губами, его обступила толпа алчущих внимания, наперебой галдя и требуя решения именно своих проблем и вопросов, самых неотложных и более остальных требующих незамедлительного разрешения.

Но в этот раз они просчитались. Глава был сильно не в духе. Юная хаоситка оказалась очень неожиданно строптивой, отказалась повиноваться и выполнять даже самые простые, маленькие прихоти. Не приняла нового господина! Даже намёк на то, что это может сильно облегчить дальнейшую судьбу, не подействовал, а попытка внять разуму через физическое воздействие привела только к обидному плевку. И за всё время девка не проронила ни звука, будто игнорируя все попытки поговорить, и даже не кричала от боли!

Одного жеста вышедшего из покоев хватило, чтобы все замолкли. Не обращая ни на кого внимания, Глава направился в Большой Алтарный, грубо таща пленницу на сияющей золотом цепи. Та отчаянно упиралась, но была вынуждена подчиняться – сил для сопротивления явно не хватало.

Зайдя в огромное, ярко освещённое помещение, наполненное плачем обречённых на смерть, оживлённым гвалтом, смешками пришедших посмотреть, шарканьем стульев, и множеством других звуков, предводитель Ордена уселся во главе самого большого стола. Рывком заставив ученицу Жреца Хаоса устроиться у себя в ногах, оглядел присутствующих, ненадолго заставив замолчать, и дал сигнал начинать.

Запел хор, зажглись жаровни с благовониями, послышались первые вопли – палачи стали не спеша, с чувством, обрабатывать будущих жертв. Глава, у которого всё никак не получалось справиться с раздражением, приступил к трапезе. Для начала испробовал царских креветок и славную на весь обитаемый космос гранитную говядину, гордость окрестных земель. Закусив салатами, вырвал из стоявшего перед ним блюда ножку запечённой птицы жариуса, обглодал её и предложил косточку своей игрушке, сидевшей на полу, подтянув коленки к подбородку, и смотрящей по сторонам, словно затравленный зверёк. От угощения девчушка отказалась, но мужчина благосклонно ухмыльнулся – только сейчас понял, как был голоден, и появившаяся наконец в брюхе еда подарила хорошее настроение. В конце концов, никуда не денется, это нормально. Все они сначала показывают характер, в той или иной мере. То ли будет через пару-другую недель...

Разыгравшаяся фантазия начала рисовать соблазнительные картинки, одна живописней другой, и Глава почувствовал, что хочет приступить к их реализации прямо сейчас. Но, к сожалению, требовалось досидеть церемонию до конца, хотя бы внешне соблюдая подобие пристойности. Настроение опять начало портиться – приходилось ждать, выполняя эти дурацкие формальности...

Тем не менее, всё шло своим путём, и никто даже не мог предположить, что вот-вот случится катастрофа. К моменту, когда празднество, наконец, достигло кульминации, и Жреца Хаоса расположили на залитом ещё горячей кровью алтаре, все присутствующие были уже изрядно навеселе. Они не сразу смогли понять, что произошло, когда старик начал странно выгибаться и заходиться в судорогах. Предводитель Ордена, уловивший удивлённую тональность в голосах окружающих, успел отвлечься от очередной забавы со своей игрушкой – он пытался насильно напоить её – и увидел, как из уст еретика мощной струёй вырывается поток рвоты, прямо на жертвенник. И не это было самым страшным. Хуже оказалось что тут же под потолком появилось и начало набухать багровое облако с горящими красным глазами внутри.

Глава вскочил на ноги, мигом забыв про все игры – правда, сразу после этого бросился ниц. Его примеру последовали и остальные: Гневного, если он являлся людям, запрещалось приветствовать иначе. Наполненный яростью вопль божества заставил задрожать стены. А старик, которого отпустили также павшие на пол стражи, распахнул грязные и изорванные одежды и стал, как ни в чём не бывало, мочиться на алтарь. Правда, длилось это не долго: накатилась волна нестерпимого жара, пахнуло горелым мясом, и на месте, где стоял Жрец, осталась лишь кучка пепла, а наполненное злобой облако начало медленно таять.

Справившись с собой и успокоившись, Верховный встал, отряхнувшись, отдал необходимые распоряжения по уборке, и задумался. Чуть спустя, дёрнув за цепь, подтащил всхлипнувшую пленницу к себе. Схватив её за ухо и больно вывернув его, злобно процедил:

– Твой Учитель хорошо тебя подставил. Будешь расплачиваться за то, что он натворил. Готовься, я устрою тебе настоящий персональный ад!..