Текст книги "Памфлеты"
Автор книги: Ярослав Галан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)
ДОВОЛЬНО!
ЗА ЗЕМЛЮ ПРАДЕДОВ, ЗА СВОБОДУ
История Закарпатской ветви нашего парода – это история непрерывной, ожесточённой и героической борьбы за самые элементарные и в то же время самые священные права человека, за его свободу, за его честь.
Врагов было много, и были они сильные. Порой казалось, что не под силу этому небольшому горскому племени тягаться с вооружёнными до зубов вражескими полчищами, но патриотизм и непреклонная вера в справедливость своего дела в конце концов побеждали, а лютый враг ломал себе зубы о предгорья Карпат. И вот через столетня мучений, через адские страдания, через беспросветную нищету народ Закарпатья достиг своей цели: в кругу свободных пародов он нашёл и желанную волю, и счастье творческого труда, и богатство, и славу, и силу. Сооружённая над Карпатами арка государственного единства с Советской Украиной и всем Советским Союзом положила конец восьмисотлетнему закарпатскому лихолетью. Горе тому, кто осмелится поднять руку на это единство!
А охотников на это дело немало… Как соль в глазу врагам могущество и слава нашей великой родины.
Каждый уроженец Закарпатья знает, кто искони зарился на его землю и волю и с кем приходилось нашим предкам вести постоянную смертельную борьбу: это немецкий феодал и римский откормленный монах. Это они разоряли нашу страну, это они отдали народ Закарпатья в кабалу мадьярским помещикам и жандармам, это они огнём и мечом, ложью и коварством старались лишить нас родного языка, отделить нас китайской стеной от наших единокровных братьев по ту сторону Карпатских гор, это они вместе с украинскими панами и подпанками бросили наших крестьян в беспросветную нищету.
Советская Армия разгромила империю Гитлера и вызволила Закарпатскую Украину из-под фашистского ярма. Смертельные враги нашего народа никак не хотят примириться с этим фактом и жаждут опять надеть на нас феодально-папское ярмо. Одной из главных агентур мировом реакции остаётся, как была и в прошлом, греко-католическая, то есть униатская церковь. Служители этой церкви, в большинстве своём – волки в овечьей шкуре, веками обманывали и сеяли раздоры среди наших людей.
Им чужды интересы нашего народа, нашего государства. Они остаются тем же, чем были всегда: агентурой иностранной враждебной нам силы, а их политика – это политика Ватикана и всех связанных с ним реакционных государств. Благо нашего народа, будущее наших детей требуют от нас беспощадного разоблачения ватиканской агентуры, этого змеиного гнезда, которое в продолжение всего своего существования несло нам только разорение и смерть.
Настало время, чтоб слепые прозрели, а зрячие сказали своё решительное слово. Надо рассказать обманутым всю правду об униатской агентуре врага, лишь таким образом они поймут все, и это поможет им освободиться от влияния Ватикана.
Борьба закарпатских украинцев за национальное освобождение часто принимала формы религиозной борьбы, потому что искони верой закарпатцев была православная вера, а иноземные завоеватели навязывали им католическую веру и владычество римского папства. Православная церковь была противником римских узурпаторов, и они жесточайше ненавидели её, так как за ней шли народные массы.
«Святые отцы», эти бесстыдные лицемеры, корыстолюбцы и вымогатели, на руках которых никогда не просыхала кровь безвинных людей, с незапамятных времён уговаривали католических королей истреблять православные народы и разрушать их государства, обещая им за это захваченные ими земли и имущество. Уже в 1352 году, то есть почти шестьсот лет тому назад, папа Климентий VI написал венгерскому королю Людовику письмо, в котором подбивает его пойти войной на «схизматиков» (так называют папы православных) и обещает ему за это «все те области, города и сёла, которые он с помощью десницы божией отнимет у православных и неверных».
Разумеется, что первой жертвой этой политики Рима должен был стать небольшой карпатский народ, сжатый с двух сторон мадьярскими и польскими феодалами. В 1471 году папа Сикст IV шлёт своего кардинала к венгерскому королю Матвею Корвину, и папский агент уговаривает короля «искоренить и уничтожить в Венгрии всех украинских еретиков, каждого в отдельности и всех в совокупности, откуда бы они ни происходили».
К счастью, ни папе, ни венгерскому королю не удалось «искоренить и уничтожить» наших предков. Наоборот, были годы, когда католическим тиранам приходилось в панике удирать от справедливого народного гнева. Так было в начале XIV века, так было и двести лет спустя, во время восстания венгерских и карпатских крестьян, возглавленного Юрием Дожею. Только после долгой борьбы шляхте удалось потопить в крови эти восстания. Юрия Дожу иезуитские садисты живьём зажарили в раскалённом железном кресле, а остальных вожаков восстания накормили перед смертью мясом замученного…
РОЖДЕНИЕ ИЗМЕНЫ
В начале XVI вока среди возмущённых папской тиранией народов Европы начинается движение, известное в истории под названием «реформации». Всё новые и новые страны порывали связи с Римом, кувырком летели вымышленные папами догмы, катастрофически сокращалось количество овечек «святого отца», а вместе с тем таял источник его огромных доходов. Казалось, пробил последний час панской власти.
Но к великому горю человечества спасла папство от тысячекратно заслуженной смерти немецкая династия Габсбургов; последней нужен был союзник, способный помочь ей в создании мировой империи. И вот Карл V Габсбург и его брат Фердинанд I договариваются с папой и в союзе с ним начинают поход против реформации. За войском Габсбургов идёт святая инквизиция с орудиями пыток и бочками смолы для сожжения живьём «еретиков». Ночь дикого произвола охватила несчастную Евроиу; в то время когда Карл заливал кровью её западную часть, Фердинанд творил то же самое с центральной. Как один, так и другой осуществляли при этом свои завоевательские планы, а папе римскому их успехи гарантировали доходы, которые в конце XVI века составляли больше половины всех церковных доходов в Европе.
Во время этого кровавого похода объединённых сил самой чёрной реакции в Риме возникла мысль расправиться заодно не только с реформацией, но и с православными. Окатоличение России, Белоруссии и Украины дало бы ненасытному Ватикану не только новый, богатейший источник доходов, но возможно помогло бы ему и Габсбургам завладеть и всей нашей планетой.
Для того чтоб достигнуть этой цели с помощью вооружённой силы, и у Габсбургов и у папы оказались слишком короткие руки… На помощь им пришло оружие ватиканских фигляров: коварство. Агент папы иезуит Антоний Поссевин, тот самый, что умудрился склонить к католицизму шведского короля, направляется в Москву. Однако красноречие папского дипломата не даёт результатов, царь московский своевременно разгадывает коварство и категорически отклоняет все предложения Поссевина относительно унии с Римом.
По Ватикан но теряет надежды. Не вышло с Москвой, выйдет с Варшавой, владевшей в это время огромными территориями, заселёнными украинскими и белорусскими верующими нравославной церкви. Вернувшись из Москвы, Поссевин выступает перед виленскими иезуитами с речью, в которой раскрывает дальнейшие планы Ватикана: «Нечего и думать теперь об унии на Востоке Европы, или Московской Руси. Там и царь и народ одной веры. Более надёжна уния в Западной Руси, подвластной польскому королю, который сам принадлежит к римско-католической церкви. Потому-то для проведения унии можно будет воспользоваться его властью, следует повлиять на русских князей и попов, чтоб уговорить и их принять унию».
В осуществлении этих планов была заинтересована и Варшава. Польская шляхта надеялась, что уния не только убьёт в православном населении Польши его веру в воссоединение с единокровными братьями по ту сторону границы, но, окатоличив это население, одновременно ополячит его и подготовит из него янычар, которые своей кровью помогут шляхетской Речи Посполитой продвинуть своя границы ещё дальше на. восток до Волги и Каспийского моря…
Ватикан спешно договаривается с польским королём Сигизмундом III – фанатичным католиком и верным пособником Габсбургов. Теперь им нужны были изменники из среды высшего православного духовенства. Деньгами и посулами иезуитам удаётся подкупить епископов Кирилла Терлецкого и Ипатия Потия, а со временем и самого митрополита Михаила Рагозу. Эта тройка предателей созвала в 1596 году в Бресте собор, где в присутствии иезуитов и королевских чиновников была принята уния. Большинство православного духовенства было против унии, решительно выступил против унии и народ, но под охраной польских войск изменники продолжали своё грязное дело, не брезгуя ложью, обманом и террором. Для православного населения Польши началась самая чёрная година его жизни. Во имя унии развращённые королевские прислужники оскверняли православные церкви, глумились над православными священниками, рубили головы верующим. Униатский епископ Иосафат Кунцевич, которого впоследствии папа Пий объявил «святым», превзошёл в своих злодеяниях самых лютых палачей белорусского и украинского народов, за что и постигла его справедливая кара от рук народа.
Но ни пытки, ни секира палача не сломили духа народа, не погасили его ненависти к шляхте, иезуитам и их униатским наёмникам. Со временем народ восстал и под знамёнами Богдана Хмельницкого расправился с панами и с их унией. Из хитроумных планов врагов Руси почти ничего не вышло, ватиканская гора родила мышь. Униатская церковь – церковь измены и предательства – под охраной шляхетского оружия нашла приют только на землях Галиции, Холмщины и частично в Белоруссии, дальше протянуть свою кровавую руку супостату было не под силу…
На Закарпатье униатская измена свила себе гнёздышко намного позже, чем на севере от Карпат. Значительная часть господствующих здесь венгерских феодалов порвала связи с Римом и присоединилась к реформации. В 1526 году эрцгерцог Фердинанд Габсбург короновался в короли Венгрии, но завладеть всей венгерской страной ему так и не удалось. Венгрия распалась на две части: Габсбурги владели её северо-западной частью, а у юго-восточной (Семиград и другие) был свой король, поддерживаемый турецкими султанами.
Как и надо было ожидать, Габсбурги начали своё господство с беспощадного преследования иноверцев, главным образом протестантов и православных. В 1561 году на мадьярские земли прибывают иезуиты с готовым планом физического истребления всех «еретиков». Зверства их вызвали возмущение: Венгрия запылала огнём восстания против немецко-панского нашествия. В 1606 году протестантские повстанцы, среди которых было немало сынов нашего Закарпатья, заставили Габсбургов пойти на уступки. Семиград укрепил свою независимость, а наличие его вооружённых сил, которые всегда могли обрушиться на головы слишком уж ретивых распространителей католицизма, принудили иезуитов прибегать чаще к коварству, чем к ножу.
Кардинал Пётр Пазман, который в это время возглавлял венгерскую контрреформацию, обратил внимание на богатого помещика, владельца Гуменянской доминии, графа Юрия Другета. Между иезуитом и графом начались беседы с глазу на глаз. Аргументы Пазмана были, видимо, очень убедительны, и в результате посещений кардинала граф Другет принял католичество. Каковы были эти аргументы, показали дальнейшие события. Новообращённый католик, проинструктированный как следует кардиналом, отравляет своего родственника, владельца Ужгородской доминии, графа Валентина Другета и его малолетнего сына Стефана. Результаты этого убийства удовлетворили и убийцу и его вдохновителя: Ужгородская доминия перешла в руки наследника Юрия, а кардинал избавился в лице покойного от одного из видных представителей реформации.
Общее преступление определило и общую политику. Теперь Другет покорно будет выполнять поручения Пазмана. Он достаёт из своей мошны деньги, основывает в Гумённом иезуитскую коллегию и привозит из Перемышля униатского епископа Крупецкого, который должен привить униатскую заразу на Закарпатской земле.
Но не так сталось, как желалось. И Крупецкий и подкупленная им кучка православных священников не только не добилась никакого успеха, а была вынуждена бежать от народного гнева. Прислужники Другета еле вырвали Крупецкого из рук разъярённой толпы.
Граф Иоанн Другет был достойным сыном своего отца. Он также преданно служит Риму, он также ревностно делает всё, что велят ему иезуиты. По их требованию он в 1640 году переводит иезуитскую коллегию из Гумепногов Ужгород, где эта фабрика изменников и ренегатов впоследствии принесёт много горя нашему народу.
Первая попытка учредить унию в Закарпатье позорно провалилась. Габсбурги с иезуитами вскоре фабрикуют новое дело.
На этот раз они забрасывают удочку на мукачевского епископа Василия Тарасовича, выходца из Галиции. Звон дукатов и надежда на большие почести сделали своё: Тарасович собирается покинуть свою усадьбу и вместе с несколькими сообщниками добиться официального утверждения унии. Однако в последнюю минуту семиградские власти арестовывают Тарасовича, и неудачный основатель закарпатской унии отправляется за решётку.
Выручают его Габсбурги. По просьбе Фердинанда III Тарасовича освобождают из тюрьмы, и он стремглав бросается под крылышко своего немецкого господина и покровителя. Двести злотых ежегодной пенсии обеспечивают отступнику спокойную жизнь. Впрочем, ненадолго. Под старость Тарасович отрекается от унии…
Но иезуиты не сдавались. Они знали, в каком ужасном положении находилось православное духовенство, они знали, что православный священник был таким же крепостным, как и всякий крестьянин, он также должен был пахать панскую землю, возить на неё навоз, и его спину хлестала та же плеть, что порола других крепостных. У кандидата в православные священники не было даже школы, где бы он мог приобрести какие-нибудь знания, потому что сильные мира сего умышленно не допускали его к образованию.
Совсем иначе жило римско-католическое духовенство. Существовали латинские епархии, которые владели тридцатью, а порой и пятьюдесятью тысячами гектаров земли. Католический священник был прекрасно обеспеченным и окружённым почестями государственным чиновником, пользовался всеми привилегиями, и чем преданней он служил Риму и императору, чем усердней помогал им держать народ в ярме, тем выше поднимались они по ступенькам иерархической лестницы.
Расчёт иезуитов был очень прост. Деньгами и посулами подо было оторвать православное духовенство от народа, и таким образом впрячь его в папско-цесарский воз. И иезуиты начинают действовать. Вместе с двумя галицийскими васильянами [9]9
Монахами ордена святого Василия.
[Закрыть]Петровичем и Косовичем они уговаривают священников Ужгородской доминии, обещая им за измену золотые горы. Но, невзирая на обещания и угрозы, дело продвигается вперёд очень медленно. Где не помогают уговоры, там вмешивается сама владетельница домин ни, вдова Иоанна Другета, хорватка по национальности. Наконец с большими трудностями им удалось собрать шестьдесят трёх желающих вступить на путь ренегатства, причём большинство из них были крепостными Анны Другет.
Как видим, результаты попыток иезуитских ловцов душ были очень скромны: среди восьмисот православных священников они нашли только шестьдесят трёх иуд. Эта цифра была слишком скромной, чтоб вокруг неё поднимать большой шум. Поэтому рождение измены свершилось в конспиративной тиши ужгородского замка, за его толстыми стёпами, в единственном месте, где можно было огласить унию, не рискуя попасть в руки разгневанного народа.
Произошло это 24 апреля 1040 года.
ИЕЗУИТЫ ДЕЙСТВУЮТ
Перед организаторами Закарпатской унии встала необходимость создания униатской епархии. Вымуштрованные своими соблазнителями, ренегаты «избирают» первым униатским епископом галицийского васильянина Парфения Ростопчинского. Но вся беда была в том, что новоизбранному епископу, так же как и тем, которые его «избрали», было неудобно, опасно и невыгодно действовать на глазах народа. Нужен был трюк, необходим был волк в овечьей шкуре, который ввёл бы народные массы в заблуждение. И вот Парфений Ростопчинский, после комедии его «избрания», притворяется ревностным сторонником православия. Мало того: в 1652 году он едет к православному епископу в Альба Юлия (Трансильвания), где происходит рукоположение его в епископы. Пробыв этак три года в православных владыках и приобретя некоторую популярность среди верующих, лукавый васильянский монах вдруг «кается», объявляет себя униатом и получает теперь епископское место, но уже из рук папы римского…
И вот этак на Закарпатье, у колыбели унии неотступно стояли породившие её: коварство и мошенничество.
В результате всех этих иезуитских махинаций в Закарпатской церкви произошёл раскол. У восточной части этой страны, Трансильвании, был православный епископ, а у западной, принадлежавшей Габсбургам, – униатский. Резиденция одного была в Мукачеве, а другого в Ужгороде.
Справившись с Ужгородом, Рим принялся за Мукачево. Трансильванское княжество давно было помехой завоевательным планам Австрии, не говоря уже о том, что Семиградщина была крепостью протестантства в Восточной Европе. До того времени, пока на семиградском престоле сидели протестанты, венгерский католицизм, а вместе с ним и немецкая власть Габсбургов, держались здесь на тоненькой ниточке, которую постоянно обрывали поддерживаемые Семиградщиною восстания. Мечом ничего нельзя было сделать, хотя бы потому, что за спиной семиградского князя стояла тогда ещё могущественная Турция. Поэтому Ватикан и тут пустился на хитрость. В результате долгих усилий иезуитским предателям удаётся женить трансильванского князя Юрия II на католичке Софье Баторий. После весьма впезанной смерти Юрия II Софья приглашает иезуитов и с их помощью обращает в католичество сына своего, наследника престола. Ввиду его несовершеннолетия вся власть над Семиградщиной и её провинциями переходит в руки Софьи Баторий. Для православных Мука невской епархии настала тяжкая година.
По требованию иезуитов княгиня выгнала православного епископа Зейкана, а на его место назначила предателя Ростопчинского. Таким образом троянский конь унии попал и в стены Мукачева.
Правда, радость иезуитов и их униатских прихвостней просуществовала недолго. Когда закарпатцы услышали о восстании словаков против немецко-католических угнетателей, они тоже поднялись на борьбу. Мукачевский монастырь опять перешёл в руки православных. Вместе с католическими феодалами бежали под опекунские крылья Габсбургов и униатские ренегаты.
В 1685 году турки под командованием Кара Мустафы осаждают Вену. Казалось, настал конец господству папы и Габсбургов. Смертельно напуганный Ватикан мобилизует всю свою агентуру, он призывает все католические страны спешить на помощь Габсбургам. Иезуитам удаётся уговорить также напуганного могуществом Турции польского короля Яна III Собесского, и тот с большой армией идёт на выручку Габсбургам. Турки терпят полное поражение. Немецкие войска врываются в Венгрию и чинят кровавую расправу с некатоликами. В городе Епериесе император Леопольд истребляет почти всех жителей и казнит всю протестантскую верхушку. Стремление мадьярского народа к освобождению из-под немецко-римского ярма было потоплено в крови.
На очереди было Закарпатье. Три года продолжалась героическая оборона осаждённого врагами Мукачева, три года цесарские войска ломали свои зубы об его стены. Но ни взятие города, ни жестокая расправа с его жителями не сломили народного духа. Через пятнадцать лет народ опять поднимается на борьбу за свободу, на этот раз под знамёнами последнего семиградского князя Франца Ракоция II, который в 1703 году поднимает в окрестностях Мукачева восстание против иноземных угнетателей. На сей раз восстание охватывает всю Венгрию. Ракоция ведёт в бои крестьян, ремесленников, мелкую шляхту; иноземных угнетателей поддерживают только магнаты и католическое духовенство.
Целых пять лет австрийский император отовсюду собирает силы, однако подавить восстание не может. Тогда Габсбург, но примеру иезуитов, прибегает к коварству. Граф фон Гайстер предательски нападает на войска Ракоция под Тренчиком и, невзирая на яростное сопротивление повстанцев, разбивает их наголову.
Надежды закарпатцев на освобождение от немецко-католического гнёта и на сей раз не сбылись. После ликвидации Семиградского княжества Закарпатье очутилось в окружении одних врагов.
С запада, юга и востока душил его смертный враг – немецкий феодал и его пособники – мадьярские феодалы; с севера нанимала на него магнатская ультракатолическая Польша. К тому же с каждым разом всё больше и больше давал себя чувствовать и внутренний враг – униаты. В то время когда народ истекал кровью в неравной борьбе с папско-немецкими нашествиями, из подкинутых иезуитами кукушкиных яиц измены и продажности успело уже вылупиться множество униатских попов, которые, где только могли и как только могли, вершили своё иудино дело.
В 1692 году император Леопольд оглашает свой «диплом», которым он освобождает униатских (только униатских) священников от панщины и даёт им якобы равные права с латинским духовенством. Растроганные подачками с цесарского стола униатские лакеи лезут из кожи вон, чтоб доказать свою верность габсбургскому палачу народов. Во время восстания Ракоция, когда вся Закарпатская Украина двинулась на священную войну с исконным врагом, униатские священники пресмыкались перед Габсбургами, выполняя их поручения как шпионы и диверсанты. Теперь, когда иезуиты решили уничтожить остатки православия на Закарпатье, их с успехом выручила униатская агентура. По просьбе униатского епископа Ивана Гродемарского австрийские войска загоняют в Мармарошский Сигет шестьдесят православных священников и насильно заставляют их принять унию.
Православные Мармарощины избирают нового епископа, архимандрита Досифея. В борьбе с ним униатское духовенство не брезгует никакими средствами, но народ поддерживает и защищает своего духовного владыку. Тогда униат ыпишут донос в Вену, и императорские власти бросают Досифея в темницу Хустского замка, где несчастный после пяти лет физических и моральных мучений умирает, а с его смертью исчезает и Закарпатская православная епархия.
Унии стада официальном религией Закарпатья.
«ПЛЮЮ НА НЕЁ»
Но фактической религией этой страны и впредь оставалась православная. Несчастный, затравленный, беспросветно бедный и беспощадно эксплуатируемый народ ненавидел унию и униатов, как ненавидел и их хозяев католиконемецких и католико-мадьярских феодалов и их цесаря. Каждый порядочный человек с презрением отворачивался ог навязанной врагами религии и от ренегатов, которые служили этой религии.
Эта народная ненависть доходила до ума и сердца даже некоторых униатских священнослужителей и принуждала их искупать свою вину перед народом. Наиболее известный из них был Михаил Андрелла. Он воспитывался на чужбине, в Вене и Братиславе, и, видимо, этим можно объяснить тот факт, что Андрелла попал в униаты. Но по возвращении на родину у Михаила открылись глаза. Он воочию убедился в том, какое горе несёт народу уния, он понял, чьим интересам она служит. Как честный человек, Андрелла не мог оставаться в рядах смертельных врагов народа и вместе с двумя своими братьями возвращается к православию и начинает борьбу против унии.
За этот смелый шаг Андрелла жестоко поплатился. Всех трёх братьев заковали в цепи и бросили в тюрьму. На допросе латинские и униатские попы сулили Михаилу золотые горы за отступничество, грозили смертью, глумились над его человеческим достоинством. Напрасно. Мужественный Андрелла не испугался угроз и не поддался соблазну обещаний. Неизвестно, какая судьба ожидала бы его, если бы не народ, который с первого же дня ареста отважных братьев демонстрировал свою солидарность с ними. Это взволновало католических узурпаторов, и испуганные прелаты вынуждены были освободить братьев из-под стражи.
Очутившись на свободе, Михаил Андрелла решает посвятить всю свою жизнь служению народу. Справедливо считая, что одним из самых опасных врагов является папский Рим, Андрелла отдаёт все свои знания и весь свой талант борьбе с ватиканским дьяволом и его порождением – унией.
За свою долгую страдальческую жизнь Андрелла написал немало произведений, в которых беспощадно бичует врагов, бичует словом метким, мудрым и острым, как шпага. Многие из этих книг сохранились и поныне, и благодаря им перед нами встаёт сегодня яркая и убедительная картина религиозной борьбы в Закарпатье конца XVII и начала XVIII века. Михаил Андрелла писал так, как чувствовал н думал народ, и именно в этом самая большая ценность книг этого непримиримого врага унии. Словами, полными гнева, презрения и глубокой ненависти, говорит писатель-борец о Риме, о его униатской затее: «Сам Ваш отец лжі папеж (папа) той, которий у старом Риму покойно до часу сидит, яко медвезвір».
С едким сарказмом характеризует Андрелла униатское и латинское духовенство. Об униатском лжеепископе иноземцев Иосифе де-Камелисе он пишет: «Одеждами различными одетый Йожефус, тот бісовский ваш біскуп, властелин, владика мукачевский униатом вам, давние нечистым человеком; ще в нечистоту ту упал, егда ся тело его вродило на краткий сей мир». Горячо протестует Андрелла против униатских слуг Ватикана: «Чему ж волокут, тянут нашу церковь, і ради би вони мне погибнути, скоро, бардзо, просят, молят, мя обратится. На що? На унию их. Пге! Плюю на неї, не хочет ниже одежда моя, а ни кость, а ни прах одежди моёї не потрібна мені бога їх».
Приблизительно в это же время большой популярностью пользовалось в Закарпатье стихотворение неизвестного автора. Это стихотворение показывает, как относился народ к униатскому духовенству.
Тісеп путь к раю, врата узкіе;
людям показуешь посты твёрдые,
а сам ешь-пиешь стравы дорогыи,
глубоко спишь-пробудися, заблудив
есь-навернися, о попе, покайся.
Конечно, поп не покаялся… наоборот, чем дальше, тем более верными немецкими слугами становились униатские священнослужители, хотя власть имущие давали им на каждом шагу чувствовать их «неполноценность».
Судьба священника-отступника зависела от первого попавшегося латинского «плебана», заместителем которого он считался и приказания которого должен был беспрекословно выполнять. Униатский епископ был ставленником латинского епископа, по его рекомендации он назначался, его инструкции и распоряжения он выполнял. Короче говоря, все эти ростопчинские икамелисы были только администраторами епископов-мадьяр и немцев. Понятно, что этот факт во многом обусловливал отношения униатского духовенства к пароду…
В 1760 году в Закарпатье вспыхнуло ещё одно всенародное восстание против ненавистной унии. Возглавляемые православным иеромонахом Софронием, повстанцы изгоняют униатских попов. В продолжение короткого времени из семисот сорока девяти приходов, насильно переведённых в унию, четыреста шестнадцать вернулись в лоно православной веры. Но и на этот раз силы оказались слишком неравными, крестьянские топоры и вилы должны были отступить под огнём цесарских пушек и мушкетов. Восстание было подавлено, уния, поддерживаемая цесарскими штыками, победила.
ПОД ЖЕЛЕЗНОЙ ПЯТОЙ
Неизбежные последствия победы унии вскрылись только позже. Вслед за церковнославянским языком был украинский, который считался единым как книжным, так и общенародным языком Закарпатья, а теперь стал исключительно языком крестьян. О развитии родного литературного языка и культуры в таких условиях пе приходилось и думать. Это был первый шаг к мадьяризации и онемечиванию.
После исчезновения с поверхности общественной жизни православного священника, связанного с народом общностью судьбы и многих интересов, его место занял «душе-пастырь», судьбы и интересы которого были связаны с судьбой и интересами смертельных врагов народа…
Теперь между духовенством и мирянами не было и не могло быть общих национальных стремлений, на их месте образовалась пропасть, которая, чем дальше, тем всё более углублялась. Бывшего священника-крепостного заменил теперь священник-помещик, эксплуататор, на страже интересов которого стояла враждебная крестьянским массам власть. Эта власть обязывала крестьян отдавать униатскому священнику часть урожая («коблина» [10]10
Старинная хлебная мера, около гарнца.
[Закрыть]и «роковина» [11]11
Годичный сбор, собираемый с прихожан священниками.
[Закрыть]) и несколько дней в году бесплатно работать на его поле. Напрасно было бы подчёркивать, что униатское духовенство поспешило воспользоваться данным ему немецкими феодалами правом грабить крестьянина, каковым оно и пользовалось свыше двухсот лет, то есть почти до наших дней.
Не менее преступную роль сыграли униатские панотцы и в национальной жизни Закарпатья. В этом вопросе они так же действовали на руку нашим врагам, издавна обеспокоенным таким естественным тяготением закарпатского народа к своим северным братьям.
Невзирая на границы, культурные и политические связи Закарпатья с Севером существовали с давних пор. Сюда приходили рукописи из Киевской и Галицкой Руси, а после татарского нашествия культурным центром для закарпатцев стала Москва. Когда вспыхнуло восстание украинского народа, возглавляемое Богданом Хмельницким, народ Закарпатья с сердечным трепетом ждал сигнала к вооружённому выступлению.
Эти симпатии закарпатцев к своим северным братьям не были тайной для Габсбургов, о них было известно и папе. Императрица Мария-Терезия запрещает ввоз в Закарпатье книг из России. Одновременно она изыскивает способы превратить униатских священников в преданнейших жандармов, которые убили бы в народе его сокровенные стремления к воссоединению с единокровными братьями и превратили бы этот народ в тёмную инертную массу незаконнорождённых Иванов без рода и племени.
С этой целью австрийская императрица основывает в Вене школу униатских янычар так называемую «Барбаремум» (семинария святой Варвары). Учреждённой в Ужгороде униатской епархии она дарит несколько поместий, в том числе ужгородский замок, а также коллегию и монастырь иезуитов. Это была золотая цепь, которая должна была окончательно приручить униатских сторожевых псов династии Габсбургов.
Мария-Терезия не ошиблась. Растроганное её щедростью, сытое земными благами униатское духовенство потеряло остатки стыда и совести. Вскоре оно забывает даже родной язык, а спустя несколько десятков лет тщетно было бы и со свечкой в руках искать униатского священника, который не считал бы своим родным языком мадьярский. Мало того: эти мадьяризованные и онемеченные лакеи в рясах становятся, по примеру Шенборна, в руках венгерских и немецких феодалов орудием мадьяризации Закарпатья…
