Текст книги "Запрещенный Санта (СИ)"

Автор книги: Ярослав Степаненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

  Глава 9

  Осторожно, ощупывая каждую кочку под ногами, обнимая все еще слегка теплую от дневного солнца гору, Санта медленно продвигался вперед по скрытой среди камней и травы тропинке. Обогнув очередной выступ горы и еще даже не глянув вперед, юноша замер, так как понял, что теперь он на этой тропе не один. Прямо у него на пути стоял крупный белоснежный горный козел и спокойно изучал своего нежданного гостя. Один рог у козла был коротким, скорее всего, обломался в одной из многочисленных схваток с соплеменниками, а второй грозно закручивался немного вбок и назад. «Этого нам еще не хватало!», – подумал Славик.

  – Здравствуй, Мирон! – поприветствовал козла Санта ничуть не испугавшись. Юноша сунул руку в карман и, отломав ломоть от хлебной лепешки, осторожно протянул его животному на вытянутой ладони. – Ты же пропустишь старого приятеля? – ласково спросил он у козла.

  Задумчиво пошевелив большими ушами, Мирон скептически потряс своею бородкой, как бы говоря: «Ну, не знаю, не знаю... С чего бы это мне кого попало пропускать?». Но затем вытянул вперед морду и осторожно, одними губами, взял хлеб. Пока он жевал, Санта вытащил из кармана оставшийся кусок лепешки и, продемонстрировав его Мирону, бросил хлеб на один из нижних выступов скалы. Козел возмущенно потряс бородой, всем своим видом говоря: «Какой дешевый трюк!», а затем прыгнул на уступ к хлебу и застыл там как вкопанный, намертво впившись в скалу своими цепкими копытцами. Славик был в восторге – и от умения козла прыгать по отвесным скалам, и от Санты, который, судя по всему, предвидел эту встречу и подготовился к ней. Они пошли дальше по тропе. Славик был бы не так удивлен, если бы знал, что Санта стал лазить по окрестным горам с местными козами едва ли не с того момента, как научился ходить. Собственно они и научили его взбираться туда, куда обычному человеку путь был заказан. Следуя за животными, юный Николас старался так же цепко, как они, держаться за гору и также безошибочно находить в скале те камни и трещины, за которые можно было зацепиться всеми четырьмя конечностями. Начав с подножия, со временем он поднимался в горы все выше и выше. Козы и козлы, как правило, не возражали, если он следовал за ними сзади в одном направлении. Наверное, чувствовали сердцем, что этот двуногий не представляет для них никакой опасности. Единственное, что они терпеть не могли, так это уступать чужаку дорогу, когда сталкивались с ним на тропе нос к носу. Гордость не позволяла. Особенно Мирону, вожаку стада. Но со временем Санта понял, что даже с Мироном можно договориться с помощью вежливости и скромных подношений.

  Ступая след в след за Сантой, Славик все выше и выше поднимался в гору по «козьей тропе», которую любезно освободил для них Мирон. Боясь сорваться, он старался не отрывать глаз от тропы и от ног Санты, но потом все-таки не выдержал и глянул вниз на долину. И тут же ахнул. Монументальная каменная стена, которую он с таким благоговением рассматривал только что снизу, оказалась никаким не замком, и не фортом, а громадной Ареной. Чем-то средним между древним стадионом, театром и концертной площадкой, где абсолютно всё, и лавки для зрителей и сцена для артистов, было вытесано из красивого желтого камня. Правда в нескольких местах Арена была сильно разрушена, камни валялись там беспорядочной грудой. Возможно, это были последствия войны или сильного землетрясения. Увлекшись разглядыванием Арены (Славик сравнивал ее с двухъярусным футбольным стадионом своего города, куда они несколько раз ходили с отцом), мальчик и не заметил как они с Сантой уже вплотную подобрались к «кварталу» скальных могил. И снова ему было чему удивляться. Если бы Славик не знал, он бы ни за что не поверил, что эти одно, двух и даже трех этажные здания в скале, с окнами, крышами и колонами перед входом, служили жилищем только для мертвых. По спине мальчика пробежал холодок. Славик искренне надеялся, что ему не придется заходить внутрь этих скальных могил и смотреть на их обитателей. И в то же время, он хорошо знал правила их игры – он должен быть рядом с молодым Сантой до самого конца этой рождественской истории.

  Санта между тем замер метрах в двадцати от пары скальных домов с небольшой ровной площадкой перед ними. Судя по всему, именно здесь зажигался огонек в ответ на сигнальную лампу Константиноса. Юноша прислушался. Славик, отвлекшись от изучения могильных домов, тоже навострил уши. И тут же услышал голоса Бродяги и Чиновника, негромко о чем-то беседовавших у подножия скалы. «Неужели мы, делая большой крюк, добрались сюда быстрее, чем растяпа Константинос по прямой через поле?», недоумевал мальчик. Но нет, судя по всему, подозрительный Бродяга просто спустился Чиновнику навстречу и не спешил приглашать того наверх, в свое убежище. Санта тоже услышал голоса внизу и стал осторожно двигаться в сторону площадки перед могилами. Выйдя на площадку, он сразу же припал к земле, едва ли не тыкаясь в нее носом. «Ищет следы», – одобрительно подумал Славик. Вскоре юноша, похоже, нашел то, что искал, потому что все так же на четвереньках, он пополз к одной из скальных могил. Двери в усыпальницу были, наверное, уже очень давно выбиты какими-то древними ворами. Треугольную крышу этого склепа украшал барельеф с изображением человека с маленькой гитарой в руках. По крайней мере, Славик думал, что это гитара, древние инструменты не были его коньком. «Здесь похоронен музыкант, это могила музыканта», – сказал мальчик сам себе просто для того, чтобы отвлечься от жуткой мысли, что сейчас ему нужно будет зайти в гости к мертвецу, похороненному здесь бог знает когда. Санта тем временем скрылся внутри могилы. «Я должен быть рядом с ним, таковы правила игры», – сказал себе Славик и ступил вслед за Сантою в темноту. Один шаг, второй... Он понятия не имел, куда он ступает, в могиле было слишком темно. Был ли он уже в «покоях»? Или все еще находился в «прихожей» этого склепа? Сколько здесь вообще было комнат? И куда подевался Санта? Проблема была еще и в том, что он даже не мог НАТКНУТЬСЯ на Санту.

  – Кто здесь? – спросил чей-то тоненький дрожащий голос, явно не принадлежавший Санте.

  «Он был очень маленьким музыкантом и теперь спрашивает, кто пришел к нему в гости без приглашения», – промелькнуло в мозгу у Славика и он почувствовал как волосы на его голове самовольно поползли вверх. Но тут склеп озарили вспышки слабого света и спустя мгновение Славик увидел впереди себя Санту с масляной лампой в вытянутой руке. В круге света он также заметил круглолицего мальчика лет восьми, глядевшего на Санту испуганными заплаканными глазами.

  – Успокойся, я твой друг, работаю в христианском храме и помогаю Владыке, ты не должен меня бояться, – сказал Санта мальчику.

  – А где папа? – все так же испуганно спросил малыш.

  – Он внизу с убийцей, но мы его спасем. Я знаю, что его заставили, – быстро, но спокойно ответил Санта мальчику и добавил. – Ты видел, куда злодей спрятал золото?

  – Он нас убьет, он убьет и вас, и моего папу, вы его не знаете! – в отчаянии проговорил сын Константиноса. – Он приставил мне нож к горлу, когда я сказал, что не пойду с ним, – сказав это, мальчик потер горло, словно все еще ощущал прикосновение холодного метала.

  – Не бойся, я больше не позволю ему никого убить, – сказал Санта.

  – Пообещайте! – попросил мальчик.

  – Богом клянусь, – сказал Санта.

  Бросив на него долгий испытывающий взгляд, мальчик, наконец, отвернулся и глухо произнес:

  – Он спрятал деньги за разбитой лавкой.

  Славик только тут заметил, что посередине длинной пустой комнаты-пещеры, в которой они находились, стояло несколько продолговатых лавок из камня. Воображение сразу же подсказало ему ЧТО раньше лежало на этих лавках. Подойдя к лавке и разобрав сваленные в кучу каменные обломки, Санта достал кожаный мешок с деньгами египтянина. Сунув его себе за пазуху, он затем прошел к задней стене склепа. С силой надавив на одну из плит, юноша сдвинул ее в сторону, обнаружив в скале небольшую нишу. «Неужели подземный ход, о котором говорил тот мальчик? – удивился Славик. – Санта обошелся без стука по тайному камню».

  – Не был здесь раньше? – спросил Санта у мальчишки.

  – Нет, – ответил тот удивленно.

  – Залезай, место как раз для тебя. Сиди тихо и не высовывайся, чтобы ни происходило. Я обо всем позабочусь, – и, пропустив мальчика внутрь, он задвинул плиту на место.

  Славик был разочарован. Это был не подземный ход, а всего лишь небольшая ниша в стене, что-то наподобие встроенного шкафа у них с папой в коридоре.

  – Не дайте ему прикончить папу, – попросил сын Константиноса из-за перегородки.

  Санта перекрестил укрытие малыша и пошел к выходу.

  Выйдя на площадку перед могилой, Санта увидел в лунном свете, что чиновник со своей корзинкой сидел у подножия горы в том месте, где начинались ступени наверх. Бродяга, скорее всего, рыскал где-то неподалеку, проверяя не привел ли его непутевый сообщник за собой хвост. Санте казалось, что он даже отсюда видел как Константиноса била крупная нервная дрожь.

  – Вот вляпался, балбес, и все из-за своей корысти! – покачал головою юноша.

  Он уже хотел было спуститься к бедняге и уговорить его перейти на свою сторону, но тут заметил, как к ступенькам приближается своей пружинистой походкой горного жителя Бродяга. Вот уж кто не показывал ни малейших признаков раскаяния. Санта сразу же отступил в сторону «козьей тропы». Пройдя по ней метров двадцать, он накинул на голову капюшон и плотно прижался к склону горы, слившись с темной травой. Если глядеть со стороны – просто еще один темный холм на бугристом теле скалы. Славик устроился рядом с ним. Вскоре они услышали шаркающие по каменным ступеням шаги и негромкий, но повелительный голос Бродяги.

  – Мы с твоим малым останемся с деньгами здесь. А ты дуй назад в город и с утра как следует покрутись в порту, среди торговцев и моряков. Можешь зайти к стражникам, спросить нет ли каких новостей об убийстве. Пусть видят, что ты никуда не делся, а заодно разведаешь обстановку. Хотя нет, – неожиданно передумал Бродяга. – Нельзя тебе к стражникам, ты ж весь трясешься, будто куриный зад, того и гляди хлопнешься в обморок прямо перед стражей, – и Бродяга резко то ли закашлялся, то ли засмеялся. Даже в смехе этого человека не было ничего живого и веселого. – Послушай мой совет, приятель, тебе надо выпить. Принес вино? – он забрал у чиновника корзинку и стал доставать оттуда припасы.

  – А где мой сын? – несмело спросил Константинос.

  – В пещере, где же еще. Зови его сюда, – приказал Бродяга чиновнику.

  – Ксантос! – позвал тот сына.

  Не дождавшись ответа, Константинос зашел внутрь склепа. Бродяга, смачно, до хруста в костях, потянулся и уставился на долину, небо и луну. Но тишина в могиле не давала ему наслаждаться раскрывающейся перед ним прекрасной картиной. Несколько раз оглянувшись на выбитую дверь, он, наконец, не выдержал, быстро зажег лампу и тоже зашел в склеп. Спустя секунду над спящей долиной пронесся свирепый рёв. Бродяга и Константинос вместе выкатились из склепа. Побледневший чиновник отчаянно пытался вырваться из смертельных объятий своего компаньона.

  – Где твой сын? Где золотые? Говори, куда ты их перепрятал? – кричал Бродяга сжимая горло чиновника.

  – Я не знаю! Клянусь! – трепыхался в его руках Константинос, как круглая неуклюжая рыба, выброшенная на берег. – Я сссидел внизззу, – прохрипел он, тщетно пытаясь оторвать руки Бродяги от своего горла. Яростно рыкнув, тот подтащил своего пленника к краю обрыва.

  – Говори, не то сброшу! Последний раз спрашиваю, куда ты дел деньги? – ревел Бродяга. Даже в темноте было заметно как угрожающе побелели косточки его сильных пальцев на шее жертвы. И без того большие глаза чиновника еще больше выпучились и он с ужасом покосился в сторону обрыва.

  – Они у меня, – громко сказал Санта, отделяясь от скалы.

  Обе фигуры возле склепа застыли. Бродяга бросил шею чиновника и тот, пискнув, отскочил от края обрыва.

  – Ты кто такой? Ты как там оказался? – изумленно спросил Бродяга. Глаза его, тем временем, лихорадочно изучали незнакомца, он на ходу прикидывал какую опасность тот для него представляет.

  – Бог послал, – ответил Санта.

  – Бооог, – с издевкой протянул Бродяга. Он уже успел оправиться от шока и к нему вернулась обычная его наглость. Он видел перед собой не слишком крупного юношу и, судя по всему, безоружного и неопытного.

  – Богов много, – добавил Бродяга уже спокойно и, ловко достав откуда-то из-за пояса длинный нож, осторожно поставил ногу на край невидимой для него «козьей тропы». Нащупав твердую почву, злодей стал потихоньку, сантиметр за сантиметром, продвигаться в сторону Санты. Вытянув руку с ножом вперед, он стал стучать сталью о камни, не так стараясь проверить их на прочность, как пробуя запугать своего противника леденящим, железным звуком, разносящимся по ночной долине.

  – Артемида, Зевс, Осирис, или этот новомодный Христос, – разглагольствовал Бродяга, все ближе подбираясь к Санте. – Сколько их было, а скольких еще придумают люди, чтобы хоть как-то оправдать свое никчемное существование. Лично я знаю только одного бога, на все времена! Этот бог – деньги! И сейчас ты мне этого бога отдашь, – улыбнулся Бродяга Санте. – Живой или мертвый...

  Пообещав это, Бродяга снова сильно ударил громадным ножом о ближайший камень, да так, что из того искры посыпались. До Санты оставалось не больше трех метров. Бродяга продвинул ногу вперед. В этот момент почва над его головой содрогнулась.

  – Бееее! – громко возмутился прямо в ухо Бродяге козел Мирон, которому явно пришлись не по нраву неприятные железные звуки на его тропе.

  Так и не обретшая опоры нога Бродяги скользнула вниз и злодей стал судорожно, как утопающий, загребать руками, пытаясь зацепиться за гору. Раздался еще один жалкий звук железа о камень, но грозный нож уже ничем не мог помочь своему хозяину. В отчаянной попытке спастись Бродяга схватился свободной рукой за бороду Мирона, но козел возмущенно дернул головой и разбойник с криком полетел вниз со скалы. Услышав глухой звук, с которым тело Бродяги ударилось о каменистое подножие горы, Санта поморщился и быстро перекрестился.

  – Пытаться удержаться на скале, держась за бороду козла, не самая лучшая идея, – сказал он Мирону. – Я это понял еще лет в десять, как и то, что Бог один. Жалко, что некоторым не хватает для этого всей жизни... – он вздохнул, и стал потихоньку двигаться в сторону склепа.

  Выйдя на площадку перед могилами, Санта увидел там дрожащего от страха Константиноса. Тот, не долго думая, плюхнулся перед ним на колени.

  – Господин Николас, пощадите! Я вас узнал, я видел вас в церкви. Ради нашего Бога, не доносите на меня стражникам, – запричитал он слезливо. – Это все он. Это он меня заставил! Я бы никогда... – чиновник громко всхлипнул и завыл. – У меня двое детей, они не выживут, если меня казнят!

  – Не плачьте, – сказал ему Санта. – Я никому не скажу о вашем грехе и буду о вас молиться, если и вы забудете все, что произошло этой ночью возле этого склепа.

  Не веря своему счастью, Константинос радостно залепетал.

  – Да, господин Николас, я никому... Я уже все забыл. Считайте, что здесь ничего и не было. А куда запропастился мой сын? – вдруг вспомнил он и стал беспомощно озираться вокруг, будто рассчитывая увидеть своего сына на одной из ближайших кочек.

  Санта прошел внутрь склепа и выпустил мальчика из его убежища.

  – Я обнаружил его, когда был примерно, таким как ты. Правда, это было в другом городе, но все эти скальные могилы более или менее одинаковые, – сказал он с улыбкой мальчику.

  – Вы его убили? – спросил Ксантос с благоговением.

  – Не я. Мирон. Это местный козел, – объяснил Санта. Заметив удивленный взгляд Ксантоса, он добавил. – Долго объяснять, а если коротко, то твой папа жив, а злодей, я думаю, уже предстал перед Высшим судом и просто так ему там не отделаться.

  Санта подтолкнул мальчика к выходу, где на него сразу же набросился с объятиями все еще изрядно перепуганный Константинос.

  – О, Ксантос, как я волновался. Быстро скажи спасибо господину Николасу! – и он согнул мальчика в поклоне.

  Затем он бросил робкий взгляд на сумку с деньгами у Санты за пазухой.

  – А что мы... То есть, что вы будете делать с золотыми? – спросил он с опаской.

  – Что мы будем делать с золотыми? – повторил его вопрос Санта и задумался. – Мы их подарим. Ведь скоро Рождество... Вот, купите гостинцы своим детям. – Санта достал из сумки две сверкающие золотые монеты и передал их чиновнику. – Веселого Рождества, Ксантос! – улыбнулся он мальчику и быстро пошагал вниз по стертым каменным ступеням.

  Ксантос смотрел ему вслед и думал, что, даже принимая во внимание тот факт, что только что его чуть не убили, сегодня, наверное, был самый счастливый день в его жизни. А чиновник так и остался стоять, недоуменно разглядывая монетки в своей руке и не зная радоваться ему или плакать. Славик шел позади Санты и улыбался. Он знал, о каких именно подарках тот говорил. Он, судя по всему, замечтался, представляя как именно они с Сантой будут распоряжаться золотыми монетами, потому что на самой последней ступеньке лестницы он вдруг споткнулся и упал... на ковер своей гостиной. Поднявшись, мальчик увидел «старого» Санту на том же месте возле камина.

  Глава 10

  – Это было просто... потрясающе! То, как ты выследил логово Бродяги и использовал Мирона в качестве своего тайного оружия. Казалось, что мы были на волосок от смерти, и тут раз! Убийца повержен, добро победило и у нас теперь есть деньги для трех сестер, – возбужденно выпалил Славик Санте. Тот улыбнулся.

  – Ты, наверное, снова здесь без меня заскучал, – продолжил Славик. – Понимаю, невесело всю ночь смотреть на огонь, выпивая в одиночку.

  – Видишь ли в чем дело, Славик, в этот раз я вернул тебя домой не из-за скуки. В скором времени, а точнее через 45 секунд , мне очень понадобится твоя помощь, – сказал Санта Славику заговорщически.

  – Помощь? – удивился Славик.

  – Ага, – кивнул Санта. – Ты будешь моим свидетелем. Скажешь, что все, что я натворил у вас в городе, я сделал по твоей просьбе, таково, мол, было твое рождественское желание. Иначе мне несдобровать, – улыбнулся Санта, но по его глазам было понятно, что говорит он серьезно.

  – А кому я это буду говорить? Кто будет тебя допрашивать? – спросил Славик.

  – Вот он, – ответил Санта и указал на окно гостиной.

  Славик обернулся и увидел, что одна из стен их квартиры исчезла и его гостиная теперь заканчивалась просто на улице. Затем он заметил струящийся сверху серебристый свет и белую фигуру, которая плавно опустилась к ним на ковер. «Ангел», – подумал про себя Славик. Ему даже не пришлось ставить себе вопрос «Не ангел ли это только что слетел с небес в мою гостиную?». Он просто знал это. Как только посланник небес ступил на ковер, стена за его спиной снова стала непрозрачной, но легкое серебряное свечение продолжало окутывать его фигуру. Ангел носил с собой, как другие носят плащ или пальто, свой персональный туман, который никогда не рассеивался.

  – Здравствуй, Славик, ты позволишь мне так к тебе обращаться? – неожиданно обратился Ангел к Славику, а не к Санте.

  – Да, – ответил Славик растеряно.

  – Я воспользуюсь твоим гостеприимством, чтобы задать несколько вопросов нашему общему с тобой знакомому. Ты же потерпишь наше общество еще несколько минут? – спросил Ангел с улыбкой.

  Разумеется, он ничуть не сомневался в положительном ответе, но таков уж был его стиль.

  – Конечно, задавайте сколько хотите, – ответил Славик.

  – Благодарю, – кивнул светящейся головой ангел. – Итак, дорогой мой Николас, как ты объяснишь, что по городу летает отряд одушевленных елок из-под Дома Правительства? Елок, врывающихся в дома, нападающих на мирных горожан и причиняющих им материальный ущерб. Что за цирк ты здесь устроил? Ты же должен был просто раздать подарки и пожелать детям Счастливого Рождества, – обратился Ангел к Санте совсем не таким дружелюбным тоном как к Славику.

  – Послушай, они сами напросились! Те, кому досталось от моих елочек. Не надо было мешать нам праздновать Рождество, – начал было защищаться Санта, но Ангел сразу же перебил его.

  – Николас, ты же знаешь, что Он не любит этих твоих фокусов, если они не имеют непосредственного отношения к созданию атмосферы сказочного Рождества.

  – Но мы именно этим здесь и занимались. Скажи, Славик! – обернулся Санта к Славику за помощью. Мальчик хотел было что-то ответить, но его гость уже снова повернулся к ангелу.

  – Ангелос, ты бы видел, что они здесь устроили! Не рождественский вечер, а чумной карантин какой-то. На весь город ни одной горячей каминной трубы, ну, почти ни одной, елки не наряжены, огни не горят, дети не смеются, на площадях играет ужасная музыка, а из украшений – только портреты их партийного Императора. Разве мы со Славиком могли стоять в стороне и спокойно наблюдать как они убивают Рождество?

  Ангел поднял руку, видимо в знак примирения и Славик заметил, что та легонько светилась, распространяя вокруг себя ровный и умиротворяющий свет.

  – Хватит, Николас, мы все прекрасно знаем о твоих благих намерениях. И все-таки, будь добр, впредь держи себя в руках. Помни, что мы не можем менять жизнь людей с помощью твоих... фокусов, – увидев, что Санта снова собирается говорить, Ангел опять выставил вперед свою серебристую ладонь. – Мы не можем искусственно влиять на их судьбы. Все, что мы можем им дать – это нашу любовь. Дать им ЕГО любовь, через нас. Тебе ли этого не знать, Николас? – произнес он с легкой досадой.

  Санта опустил голову, однако, по его виду нельзя было определить, то ли он действительно сожалеет о своих поступках, то ли просто понял, что Ангела ему не переубедить, остается только ждать, когда тот закончит читать ему свою нотацию.

  – Надеюсь, я донес до тебя свою мысль, и мы пришли к общему пониманию сложившейся ситуации, – продолжил Ангел. Поскольку Санта молчал, он, выждав еще несколько секунд, добавил: – Я расскажу Ему о нашей встрече. Не то, чтобы в этом была какая-то необходимость, – неожиданно улыбнулся он и посмотрел на Славика.

  Славик несмело улыбнулся Ангелу в ответ и тут же понял: «Богу не нужно ничего рассказывать, он ведь везде и, значит, уже знает содержание этого разговора. Возможно, он знал его даже до его начала. Возможно, он знает, что именно сейчас я об этом думаю, и знаю, что он об этом знает». От таких мудреных рассуждений в голове у Славика слегка загудело, будто все его мысли оказались запертыми в одном тесном домике и разом стали ломиться наружу через окна, двери и чердак.

  – Я возвращаюсь к Нему. Веселого Рождества, друзья! – сказал Ангел.

  – Веселого Рождества, Ангелос! -уже своим обычным добродушным тоном сказал Санта.

  – Веселого Рождества! – пожелал и себе Славик.

  Обернувшись, небесный гость сделал шаг к окну. Стена гостиной снова исчезла и серебристый свет Ангела выхватил из темноты бледный ряд ступенек, уходящих в чернильное небо. «Ну, и кто тут нам рассказывает про запрещенные чудеса, – сказал Славик про себя. – Сам ведь тоже не в скафандре на небо лезет». Не успел он об этом подумать, как ангел неожиданно обернулся.

  – Да, Славик, – сказал он, будто прочитав его мысли. Мальчик в страхе попятился. – Чуть было не забыл. Классная молитва! Одна из лучших в этом году. Я, знаешь ли, люблю спонтанность и неформальный стиль.

  И еще раз улыбнувшись им на прощание, Ангел вскоре растворился в темноте вместе со своим светом. Стена вернулась на место. «Что это только что было? Меня похвалил ангел за стиль и форму моей молитвы? Можно ли мне будет рассказать об этом нашей учительнице по литературе, когда она в следующий раз напишет под моим сочинением: „бездарно сформулированные глупые фантазии“? И мне показалось или это было на самом деле – Ангел, стоя на небесной лестнице, улыбался мне своей серебристой улыбкой?», – подумал Славик. Он обернулся к Санте. Тот одобрительно выпятил вперед нижнюю губу, как бы говоря: "Круто! Сам Ангелос сказал «одна из лучших». Славик почувствовал, что и его губы расплываются в широкой счастливой улыбке.

  – Можно сказать легко отделались, – облегченно выдохнул Санта.

  – И часто тебе приходится так оправдываться перед своим... – Славик замешкался, подбирая подходящее слово.

  – Начальством? – пришел ему на помощь Санта. – Регулярно, не помню ни одного Рождества, чтобы ко мне не прислали кого-нибудь сверху, – сказал он, похоже, даже с гордостью. – Я всегда был не против немного нарушить правила, ты уже и сам это видел. Да и если бы я всегда делал все по правилам, то не стал бы тем, кем я стал.

  «Он так никогда полностью и не повзрослел. Можно сказать, что в некоторых вопросах я даже более взрослый, чем он», – с теплотой подумал Славик о своем госте. Санта, тем временем, снова умостился на подушке и, протянув руку, нащупал свой бокал.

  – Надеюсь, за сегодняшнюю ночь ты смог получить ответ на свой вопрос, кто я, как и на многие другие вопросы. Признаюсь, что мне понравилось твое рождественское желание и мне было особенно приятно его выполнять, – сказал он Славику.

  «Рождественское желание»? Славик не понимал, о чем говорил Санта. Ведь он не загадывал ему никакого Рождественского желания, ни письменно, ни устно.

  – Ты хотел получить ответы на свои вопросы, – продолжил Санта. – Это и было твое желание на это Рождество. Теперь ты знаешь обо мне больше, чем кто-либо из ныне живущих на Земле людей. Как-то раньше никому не приходило в голову попросить у Санты рассказать о себе, а не новый велосипед, компьютер или йоркширского терьера, – улыбнулся Санта.

  – Спасибо, что выполнил мое желание. Это был самый лучший рождественский подарок за всю мою жизнь, – сказал Славик.

  А вот это уж точно было правдой, потому что папа никогда не дарил ему подарки на Рождество, а только на Новый год, День его рожденья и просто так, без повода.

  – Но у тебя остался еще один вопрос, который ты не задал мне из-за своей врожденной деликатности, – продолжил Санта. – И я благодарен тебе за это. Но все же хотел бы ответить. Ты был рядом со мной, когда я с помощью Мирона разделался с убийцей купцов и завладел награбленным. Как ты правильно догадался, я той же ночью разделил золотые монеты по трем кошелькам – на приданное для трех сестер. Я не мог передать деньги их отцу открыто, потому что...

  – Тебя бы спросили, где ты их раздобыл, а наличие круглой суммы в золоте у бедного помощника Владыки сразу бы заинтересовало стражников, – догадался Славик.

  – Совершенно верно, – улыбнулся Санта. – Поэтому я просто залез ночью на крышу их дома и бросил все три кошелька в дымоход их очага. Дрова к тому времени уже прогорели и я знал, что золото утром обнаружит одна из сестер, когда придет выгребать золу из очага. Ведь их отец не держал прислугу, дочки и были его слугами. Но получилось даже лучше – сестры поставили сушиться к очагу свои башмаки, и все три кошелька угодили прямо в них.

  – Здорово! – сказал Славик. Ему очень хотелось узнать, как после этого сложились отношения Санты и Серафимы, ведь он, несмотря на всю свою неопытность в этом вопросе, успел заметить, что молодой помощник священника был неравнодушен к девушке из Деревянного квартала.

  – Ты сам знаешь, где получить ответ, – сказал Санта, и Славик нырнул в елку.

  Глава 11

  Он оказался в узкой, просто обставленной комнате с побеленными стенами. Вся обстановка этого жилища состояла из аккуратно застеленной бордовым покрывалом низкой деревянной кровати, пары стульев, стола и большого сундука. Стол был весь завален толстыми свитками бумаги и небольшими дощечками для письма. Санта сидел за столом и что-то писал на шероховатом сером листе. Новые слова неспешно выходили из под его пера и также неспешно подсыхали, медленно впитываясь в грубую структуру папируса, чтобы остаться там на века. Время от времени юноша поднимал перо и сверялся с рыхлым от времени и частых прикосновений свитком, отмотанным примерно на треть. В углу его кабинета, наверное, именно это название больше всего соответствовало этому скромному жилищу, под потолком висел небольшой деревянный крест. Масляная лампа, заправленная и начищенная до блеска, еще не горела, свет проникал через открытые ставни большого не застекленного окна. В дверь постучали. Санта отложил перо и крикнул: «Входите!». Он поднялся из-за стола и застыл, когда увидел, что в комнату зашла Серафима. В ней трудно было узнать бедную девушку из Деревянного квартала. Платье и плащ на ней были из добротной красивой ткани, а на груди блестели ожерелья из меди и разноцветных камней. Она выглядела взрослее, возможно, из-за подведенных глаз и бровей и накрашенных губ.

  – Вот я и пришла, – сказала Серафима и, помолчав, добавила с неловкой улыбкой. – Должен же среди нас быть тот, кто входит в дверь.

  Санта молчал, глядя ей прямо в глаза. Тогда Серафима приблизилась к нему и, положив свои руки юноше на грудь, спросила.

  – Зачем ты забросил деньги нам в очаг, козленочек? Почему не пришел с ними к отцу и не потребовал отдать за тебя замуж одну из нас? С такими деньгами, ты бы мог взять себе в жены всех нас троих.

  Брови Санты удивлено взметнулись вверх.

  – Серафима, Бог благословляет брак лишь с одною женою, это во-первых. А во-вторых, как бы я объяснил твоему отцу и остальным горожанам, откуда у бедного церковного прислужника такие деньги.

  Услышав это, Серафима бросилась Санте на грудь и крепко его обняла.

  – Мне все равно, где ты раздобыл эти золотые. Я знаю только, что ты ради меня рисковал. Теперь, когда я свободна, я согласна стать твоей женой в награду за все, что ты для нас с сестрами сделал.

  – Ты согласна стать моей женой и любить сына стражника, – сказал негромко Санта. Серафима подняла голову от его груди.

  – Так ты знаешь про нас? – спросила она, глядя в сторону.

  – Серафима, ты мне ничего не должна, как и твои сестры. Вы свободны. Живите, как вам подсказывает сердце и велит Бог, – сказал юноша негромко.

  Серафима еще раз пристально посмотрела на Санту, затем, поднявшись на цыпочки, дотронулась губами до его лба и быстро вышла из комнаты. Санта вздохнул и, подняв руки, с силой вцепился за свои волосы. Но, спустя несколько секунд, юноша не спеша пригладил свои кудри и поднял голову. Славик увидел, что взгляд его глубоких карих глаз снова стал безмятежным и спокойным. Эта глава его жизни была закончена. Закончено было и путешествие Славика в родной город его гостя. Через мгновение он был уже рядом со старым Сантой в своем родном городе в своей гостиной. Санта обещал, что он получит ответ на последний интересующий его вопрос, вот только ответ этот Славика абсолютно не устроил.