Текст книги "Кайтусь-чародей"
Автор книги: Януш Корчак
Жанр:
Сказки
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Ты фея? – спрашивает Кайтусь.
– Да, фея.
– Какая белая, чистая.
– Да, белая, чистая. Спи.
– А гномы?
– Тоже здесь. Как тебя зовут?
– Не знаю.
Никак его не зовут. Всё равно как. Он лежит в белой постели. Ему хорошо тепло, даже жарко.
Закашлялся Кайтусь.
– Больно!
– Пришёл в себя, – говорит медицинская сестра.
– Ну, говори, зачем убежал из дому? – спрашивает доктор.
Кайтусь повернулся к нему спиной и с головой накрылся одеялом. Не нравится ему этот врач, что выстукивает его и слушает через трубочки.
– Скажи, что ты делал ночью в канаве? Какой волшебник туда тебя занёс?
Доктор силой посадил Кайтуся. И тут вдруг в палату входит папа…
– Антось, что с тобой приключилось?
А Кайтусь не понимает, наяву он видит папу или ему опять чудится.
Он даже не слушает, о чём говорят папа и доктор. Хорошо, что отвязались от него.
– Я хотел бы забрать его домой, – говорит папа. – Он у меня единственный. Болезнь очень тяжёлая?
И опять папин голос:
– Возьму такси и осторожно повезу. Очень вас прошу!
– Вот вы так заботитесь о нём, – говорит доктор, – а он из дому сбежал. Видно, что-нибудь натворил и ему причиталась порка?
– Что вы, я мальчика не бью. Наверно, его мальчишки подговорили. Сынок, ты убежал, да?
Кайтусь дрожащей рукой гладит папу по лицу.
– Воды!
Напился Кайтусь.
– Хочешь тут остаться?
Кайтусь не знает, что ответить. Он думает только об одном: почему папа такой небритый.
– Три дня! – изумился Кайтусь и шёпотом повторяет: —Три дня, три дня.
– Что всё это означает?
– Кого в канаве нашли? Кто нашёл?
Глава 7
Кайтусь выздоровел. Неудавшееся волшебство. Чудо. Большое волшебство. С кандалы, скандалы. Заграничные гости. Чрезвычайный выпуск
Кайтусь уже дома. Он выздоровел. Уже ходит по комнате. Один раз даже выходил на улицу.
Папа работает, мама занимается по хозяйству, а бабушка поехала к дяде.
– Не вернётся она, Антось, – отвечает мама.
Мама не говорила ему правды, не хотела огорчать, потому что он был ещё слабый после болезни.
Умерла бабушка.
– Как, почему умерла? Что же теперь будет? А как же доктор?
По словечку, по словечку, и Кайтусь догадался, как было дело: когда его всю ночь искали, лил дождь, бабушка ещё сильней простудилась.
– Значит, это из-за меня…
– Да нет, Антось! Она уже давно хворала. Целую неделю лежала. Не помнишь разве?
Мама пытается утешить Кайтуся. Он помнит, всё теперь помнит. Точно знает.
– Из-за меня.
Да, он знает. Вспомнил, что он чародей. Месяц давно уже прошёл.
Встал он у окошка: незачем маме видеть слёзы.
– Желаю… Лилипут… Желаю: пусть мне явится бабушка.
И в тот же миг он увидел на стекле лицо бабушки. Она улыбнулась ему. Она всегда так улыбалась, когда Кайтусь что нибудь натворит и отец сердится на него. Улыбнулась на оконном стекле, ласково взглянула выцветшими глазами и исчезла.
– Я верну бабушке жизнь. Да! Это волшебство должно удаться.
Он пойдёт на могилу, разбудит бабушку и возвратится с нею домой. Вот будет неожиданность.
Ведь бывает же, что человек заснёт, а все думают, будто он умер. Кайтусь только забыл, как называется такой сон.
И шахтёры, засыпанные в шахте, остаются живы, если их вовремя откопать. Он сам читал про такое в газете.
– Мам!..
– Что?
– Я пойду на кладбище.
– Хорошо. Не плачь, Антось.
– Я прямо сейчас пойду.
– И не думай. Это очень далеко. У меня нет времени.
– Я хочу один пойти.
– Ты же не знаешь, где это. Сегодня холодно.
– Нет, знаю. Нет, тепло.
– Не смей! Я не разрешаю. Завтра сходишь.
– Тогда я пойду без разрешения! Сегодня!
И мама уступила. Потому что она знает Кайтуся. Нет, он вовсе не упрямый, его можно переубедить, уговорить. Но иногда, очень редко, приходится ему уступать. Потому что он весь пошёл в дедушку. А иначе будет плохо.
Дала мама ему на трамвай, туда и обратно, замотала шарфом шею, застегнула пальтишко на все пуговицы. Рассказала, где искать бабушкину могилу. Но на всякий случай всё-таки попробовала отговорить:
– Всё равно ведь не найдёшь. Потерпи до завтра.
– Нет, я пошёл.
– Только возвращайся поскорей.
И вот Кайтусь на кладбище. Берёзки, кресты. Он шагает уверенно, безошибочно выбирает дорогу. Прошёл по старинной аллее и остановился среди свежих могил как раз там, где надо. Прочитал табличку.
Стоит Кайтусь. Взглядом пронзает землю – до самого гроба.
Глубоко вздохнул – почувствовал боль в груди. Вздохнул второй и третий раз – в голове зашумело. В четвёртый, в пятый раз глотнул воздуха – сердцу больно.
«Хочу и желаю! Желаю и велю: пусть бабушка проснётся и выйдет из могилы!»
Тихо.
Бабочка села на цветок, крылышками машет. Трава всколыхнулась.
«Велю властью колдовской. Я, Антось, Антони. Я, Кайтусь-чародей».
Тихо.
Туча заслонила солнце, бросила тень на могилу.
С яростью мысленно крикнул Кайтусь: «Пусть проснётся бабушка!»
И вдруг…
Вдруг незримая рука влепила Кайтусю две пощёчины справа и слева.
Кайтусь покачнулся.
Бабочка взлетела.
А перед глазами красные пятна и круги.
Никто никогда не давал Кайтусю пощёчин. В первый раз.
Стоит Кайтусь, гнев в нём закипает. Кулаки стиснул. Ну, точь-в-точь словно с каким-нибудь мальчишкой драться собрался.
«Ну, погоди, я тебе отплачу».
Подошёл к Кайтусю старичок.
– Вижу, мальчик, у тебя неприятности. На, попей, это тебя укрепит.
Кайтусь протянул руку, внял серебряный кубок и выпил. Приятный запах. Питьё сладкое и прохладное.
Старичок снова наполнил кубок.
– Выпей ещё.
Выпил Кайтусь.
– Спасибо. Возьмите, дедушка, – поблагодарил Кайтусь, дал старичку золотую монету и даже не удивился, как она оказалась у него в руке.
Кайтусь даже не взглянул на лицо незнакомца.
Склонив голову, он быстро пошёл, словно что-то гнало его.
Идёт он, торопится, а гнев и ярость стихают в нём.
Кайтусь чувствует внутри весёлое тепло и поразительную лёгкость, словно он по воздуху плывёт. И сердце стучит, стучит.
Вышел Кайтусь за кладбищенские ворота. В трамвай не сел, идёт пешком.
Одна улица, вторая, третья.
Улица узенькая.
Впереди Кайтуся идут две дамы. Одна с портфелем под мышкой, а вторая надушенная. И носовой платок к лицу прижимает. Зуб у нее, что ли, болит?
Кайтусь пытается обогнать их, но всё время кто-нибудь из них-то оттолкнёт его, то дорогу заступит.
Вышел Кайтусь из терпения и подумал: «Пусть они пойдут задом наперёд».
Едва он успел отскочить, потому что дамы, вместо того чтобы вперёд, назад пошли. Точь-в-точь как раки. Нет, они не повернулись, а перебирают ногами и пятятся задом.
Люди удивлённо смотрят, а они продолжают болтать, словно ничего не случилось. С ума сошли они, что ли?
– Теперь такая мода. В Париже все богатые дамы только так и ходят, – пошутил велосипедист.
Но тут они толкнули пекаря, который нёс на голове поднос с булочками, и тот как пошёл их честить.
Перепугались дамы и побежали задом на другую сторону улицы .
А по улице автомобиль мчится.
Шофёр пытается затормозить, да только поздно.
– Задавит!
Кайтусь спокойно мысленно произнёс: «Пусть в аэро план…»
Это он об автомобиле.
И в ту же секунду автомобиль поднялся в воздух: у него выросли крылья.
Обе дамы наткнулись на стену и замерли. Да на них уже никто и не смотрит. Все головы вверх задрали. Люди, что сидят в автомобиле, вопят со страху, как безумные.
А летучий автомобиль исчез за крышами домов.
Прибежал полицейский. Следом репортёр из газеты.
– Что произошло? Кого переехали?
– Никого не переехали, просто это какая-то новая американская машина.
Каждый по-своему рассказывает. Репортёр вынул авторучку, записывает.
– Как всё началось?
– А вон те две. Вот они стоят. Задом наперёд ходят. Эти, что к стене прижались.
Толпа разрастается. Зевак всё больше и больше. Полицейский пытается их разогнать, да не может справиться.
«Вот глупый народ», – подумал Кайтусь и пошёл себе дальше.
Остановился он около афишной тумбы, решил посмотреть, что в кино показывают. А на тумбе висит большая жёлтая афиша: объявляется, что профессор прочтёт лекцию.
«Политико-экономическая лекция…»
– А что это такое?
Кайтусь не знает, что в Варшаву прибыла иностранная делегация… Приехали богачи, собираются основать банк, одолжить Польше денег.
Этих заграничных гостей профессор будет уговаривать по-французски не бояться одолжить денег; хоть сейчас и кризис, но Польша страна богатая и отдаст долг, заплатит.
Иногда Кайтусю нравятся непонятные выражения, а иногда раздражают.
Лекция. Ерунда. Пусть будет написано так:
ПРОФЕССОР ГВИЗД
ИСПОЛНИТ ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ СВИСТ,
БУДЕТ КУВЫРКАТЬСЯ,
ГЛОТАТЬ ОГОНЬ,
ПЕТЬ ПЕТУХОМ,
ПЛЯСАТЬ ВПРИСЯДКУ.
И как повелел Кайтусь, так и стало – на всех афишных тумбах во всём городе, во всей Варшаве.
Захотелось Кайтусю есть.
Поехал он в такси на богатую улицу. Вышел у ресторана.
Ресторан первоклассный, шикарный. Сквозь огромные зеркальные стёкла видны столы, накрытые белыми скатертями, и на каждом – цветы.
«Войти или нет? Сколько тут стоит обед?»
Сунул Кайтусь руку в карман, а там сто злотых.
Ладно. Входит.
А в дверях швейцар в красной шинели с золотыми иугови цами. И не пускает Кайтуся.
– Куда? Зачем?
– Я хочу есть.
– Здесь запрещено побираться.
– Я заплачу.
– Проваливай, говорю.
– Почему?
– Потому что я так сказал. А то выгоню в шею.
– Попробуй!
Швейцар хочет протянуть руку – и не может. Хочет позвать на помощь – не может. Стоит, глаза пучит, как будто задыхается. А Кайтусь по ковру входит в зал и садится за стол.
За одним столом сидят два господина и дама. За другим офицер. За третьим – женщина и мальчик в матроске. А в центре веселая компания: актеры и актрисы, которые играют в театрах.
Кайтусь сел один, смотрит на актёров, а они на него.
– Чего хочет этот маленький оборвыш?
– Потерпи, сейчас узнаем.
– Смотрите, какие у него грязные башмаки.
– И воротничок грязный.
– А когти какие нестриженые.
Всё правильно. Кайтусь бедно одет, потому что отец у него столяр. Ботинки испачкал на кладбище. А ногти он просто не любит стричь.
Спрятал он ноги под стул, а куда руки деть, не знает.
– Официант! – позвал актёр. – Новый клиент пришёл.
– Это ещё что такое? Кто тебя впустил? А ну проваливай!
Все перестали есть и с любопытством смотрят, что будет.
Вбегает в зал швейцар.
– Я ему говорил, нельзя.
– А он вошёл. С мальчишкой не сумел справиться, недотёпа?
Появился хозяин, владелец ресторана. Толстый, как бочка.
Кланяется офицеру:
– Здравствуйте.
Кланяется другому столику:
– Господину графу моё почтение.
И вдруг… грозным голосом Кайтусю:
– Чего надо?
– Хочу пообедать. Я заплачу, у меня есть сто злотых.
– Браво! Молодец, малыш! Ишь ты, сто злотых имеет! Не уступай! – подзуживают Кайтуся актёры.
– И не собираюсь уступать.
Ох, будет скандал.
– Мама, пошли. Я боюсь, – захныкал мальчик в матроске.
А Кайтусь стоит на своём:
– Я хочу есть. Заплачу, сколько положено.
– Деньги небось ворованные. Пошёл вон отсюда!
– Ах, ворованные! Ну, погодите!
– Позовите полицейского!
Кайтусь встал. Что-то пробормотал. Обвёл зал глазами.
И в тот же миг окна распахнулись, а тарелки, ножи, бутылки, жареные цыплята, блюда и скатерти заплясали в воздухе.
Официанты тянутся руками к Кайтусю.
Но… вдруг все взлетают вверх. Приклеились волосами к потолку, висят, ногами дрыгают, словно пляшут. И толстый хозяин тоже.
Развеселившиеся актёры хлопают в ладоши.
– Пусть все остаются здесь, пока не выйду, – приказал Кайтусь.
«Лжёт пословица, что, дескать, не одежда красит человека», – с горечью подумал Кайтусь.
Дотронулся он пальцем до своей одежды, и вот уже по улице шагает нарядно одетый мальчик.
Зашёл Кайтусь в кофейню, выпил чашку шоколада, съел четыре пирожных. Расплатился. Дал на чай.
Опять сел в такси.
– В Лазенки{7}7
Парк в Варшаве, в котором прежде была королевская резиденция.
[Закрыть].
И через несколько минут оказался в Лазенковском парке.
Сидит Кайтусь на скамейке у пруда.
И всё было бы хорошо: отдохнул бы он немножко и пошёл бы домой.
Но, как назло, делегация богачей в это время осматривала королевский дворец в Лазенках.
Банкиры вышли из дворца и остановились перед статуей.
Она изображала греческую богиню с лютней и венком на голове.
Какой-то человек сопровождает гостей, кланяется и фальшиво улыбается. В точности как хозяин ресторана.
Надо ему устроить фокус.
«Пусть розы в венке превратятся в сардельки, а лютня в колбасу».
Так и случилось; стоит богиня в сарделечном венке и играет на колбасе.
Один седой банкир страшно рассердился: чего-то кричит и машет тростью. А второй ему втолковывает, мол, не стоит сердиться, потому что в каждой стране свои обычаи.
А Кайтусь всё никак не остановится:
«Пусть по главной аллее пройдут семь слонов, пять верблюдов и три жирафа».
И вот они уже идут. Торжественно выступают горбатые верблюды, слоны с достоинством помахивают хоботами, жирафы покачивают головами на длинных шеях.
Дети кто радуется, кто испуганно визжит, а взрослые думают, что это специально устроили для приёма иностранцев.
Но Кайтусю ещё мало.
«Пусть все мужчины будут в платьях, а женщины в брюках».
Тут-то и началась потеха.
Стоят студент с девушкой и глазеют на слонов. И вдруг:
– Что это с вами?
– Со мной ничего, а вот что с вами?
Он на неё воззрился, а она на него. Потому что он в юбке и дамской блузке, а она в брюках и пиджаке.
Одна толстуха, обнаружив, что на ней брюки и мужская шляпа, хлопнулась в обморок.
А тут как раз женский пансион вышел на прогулку. Двадцать пар учениц и с ними классная дама. Она следит за порядком и хорошими манерами. И нате вам – как гром с ясного неба.
Что подумают люди, что скажет госпожа директриса? И ученицы, и она – все в мужских брюках.
– Марш домой! Сейчас же домой! – закричала классная дама, закрывая глаза рукой в перчатке.
И пансионерки бегом понеслись в пансион.
Людям потом рассказывали, что из Лазенок убегали в шёлковых платьях прокурор, вице-министр почт, сенатор, литературный критик и профессор гигиены.
Но больше всего развеселило Кайтуся, как, спотыкаясь и падая, бегали полицейские в туфлях на высоких каблуках, шёлковых чулках и платьях из тюля.
А им таки пришлось побегать, спасая от стихийного бедствия миллионеров. Потому что под конец Кайтусь ещё одно волшебство совершил.
«Пусть деревья встанут вверх ногами».
Вздрогнули вековые деревья – краса и гордость Лазенковского парка, подпрыгнули, сделали сальто и встали – только ветвями вниз, корнями вверх.
Очень уж Кайтусю хотелось, чтобы полный был кавардак.
Да, так всегда и бывает. Стоит волшебнику произнести два-три заклинания, и люди уже не знают, где они и что с ними. Стоит волшебнику ради шутки что-то перепутать, и все думают, что настал конец света. Ох, до чего же люди глупые.
Встал Кайтусь со скамейки. Хватит уже с него.
«Пусть всё станет, как было».
И пошёл он домой. Достаточно, поразвлекался.
На улицах мальчишки-газетчики продают чрезвычайные выпуски газет, вопят как оглашенные:
– Покушение на банкиров! Чрезвычайный выпуск!
– Чрезвычайный выпуск! Бомба в ресторане!
– Арест шайки шпионов! Таинственный автомобиль!
Люди хватают газеты. Собираются кучками. Стоят. Читают.
Все покупают, и Кайтусь тоже купил. Тоже читает.
Вроде бы описаны его волшебства, но всё так перекручено, что ничего не понять.
В газете напечатано:
Полиции удалось ликвидировать банду шпионов , планировавшую покушение на наших гостей. Враждебные силы не хотят, чтобы Польша получила заём на промышленное развитие.
«Что это значит: заём, ликвидировала? Какие ещё гости?»
Читает Кайтусь дальше:
План похищения банкиров сорван.
«Это значит, не удался».
Заговорщики собирались взорвать ресторан, где должен был состояться банкет.
«Это, наверно, означает обед».
Адская машина взорвалась раньше времени и силой вз рыва…
«Какая ещё машина?» – удивляется Кайтусь и читает дальше, что была вызвана пожарная команда, которая сняла с потолка… «подброшенных взрывом официантов».
Раненых , к счастью , не было.
Появился неизвестный тип самолёта. Когда полиция хотела проверить документы подозрительных пассажиров . автомобиль взмыл в воздух и полетел в направлении западной границы.
Неизвестные лица сорвали афиши предстоящей лекции.
«А, это про моего профессора Гвизда. Как там было? Экономический?»
Не успел Кайтусь дочитать, а газетчики уже снова кричат:
– Второй чрезвычайный выпуск!
– Поразительные происшествия в Лазенках!
– Греческая богиня, колбаса и сардельки!
– Львы и тигры в королевском парке!
– Ураган вывернул деревья!
– Многочисленные жертвы!
Кайтусь знает, что никаких жертв не было. Это они так напечатали, чтобы побольше газет продать.
«Ладно, пускай пишут. Меня это не касается».
Перед рестораном стоит толпа. Люди толпами бегут в Л a зенки. Кайтусь протискивается сквозь любопытных, устало, медленно бредёт домой.
Стукнул он себя пальцем, и вот уже в старом своём пальтишке, с шарфиком на шее входит в ворота.
И очень ему тревожно, как отнесутся родители к тому, что его так долго не было дома.
Глава 8
Скандалы, каких свет не видел. Всё перепуталось: люди, часы, вывески, собаки, кошки. На площади и на мосту. Двойник Кайтуся
Мама расплакалась, а отец рассердился:
– Где ты пропадал столько времени?
– Погода такая хорошая, – отвечает Кайтусь.
– Ага, хорошая погода, и ты полдня шляешься неведомо гдe. Мы уже думали, что на тебя опять накатило. Ты же обещал, что сразу после кладбища пойдёшь домой. Я тебя там искал. Как тебе не стыдно?
Опустил Кайтусь голову и уже не оправдывается. Ему действительно стыдно: он не сдержал слова.
Папа что-то ещё говорит, но Кайтусь уже не слушает.
Так всегда и бывает: когда взрослые очень рассердятся и ругаются, ребёнок со страху перестаёт понимать, что и почему они кричат. У него в ушах и в голове один шум. Он только ждёт, когда всё кончится и выпорют его или нет.
– Сегодня будешь сидеть дома, а завтра – в школу. Хватит бездельничать. Если ты здоровый, учись. Ясно? – и папа, не попрощавшись, пошёл. Кайтусь остался с мамой.
Мама стала утешать его. Она такая добрая…
– Ну ладно, было и прошло. Ты ведь больше так не будешь поступать. Да и не твоя это вина. Не должна я была отпускать тебя одного на кладбище. Ты у нас один, вот мы и беспокоимся, чтобы с тобой чего не случилось. Да ты не бойся: ни в какую исправительную колонию мы тебя не отдадим. Папа это просто так говорит.
Успокоился Кайтусь.
– А в городе вроде какие-то беспорядки? Ты, наверно, там и был? – спрашивает мама.
Кайтусь прочёл ей вслух чрезвычайный выпуск.
– Так, так. Видать, опять война будет. Не дадут людям спокойно пожить. И прадед твой, и дедушка, и отец…
Тут Кайтусь начал просить, чтобы мама рассказала, как в сарае прятались повстанцы, а под дровами были укрыты книги и бумаги.
Что это были за книги, почему они считались запрещёнными?
Почему за книжки ссылали в холодные края? Может, осталась хоть одна такая книжка?
Давно уже Кайтусю думается что в этих таинственных книжках описывались способы, как побеждать врагов.
Мама рассказывает о прошлых войнах, а Кайтусь размышляет о будущей. Ему даже хочется, чтобы началась война. Потому что тогда-то он и сможет помочь, применить свои силы.
А потом вернулся папа, рассказал, что пишут газеты, что говорят люди.
– Похоже, чем-то скверным запахло.
Кайтусь долго не мог уснуть. Только начинает засыпать грану же грохот пушек, гул аэропланов, взрывы гранат и бомб.
Кайтусь своими чарами выигрывает сражения.
Ну, хорошо. У Польши есть Кайтусь. А вдруг у врага тоже имеются свои чернокнижники – старше и осторожнее? А ну как Кайтусь совершит ошибку, или в самый серьёзный момент откажет его таинственная сила и враг выиграет войну?
Придумывает Кайтусь, какие небывалые пушки наколдовать, какие крепости построить, какие отдавать приказы, в какие латы, шлемы и противогазы одеть солдат.
«А может, полк великанов? А может, кавалеристов из железа на стальных конях?»
Отец пошевелился на кровати.
– Пап!
– Чего тебе?
– А что крепче – железо или сталь?
– Спи! – велел отец и что-то ещё пробормотал. Сердится.
Кайтусь заснул. Снова проснулся. Думает: «Завтра в школу. Все начнут приставать, почему убежал из дому, как было в больнице, требовать, чтобы рассказывал. Может, попозже выйти, чтобы в класс войти перед самым звонком?»
А может, ещё на месяц отказаться от своей чародейской власти? Нет, он уже не способен обходиться без силы, которая, правда, никакой пользы ему не приносит, но зато от него всё зависит. Да и необязательно же вытворять всякие глупости. Ему просто нужно придумать план действий.
Стратегический план.
Кайтусь не слишком хорошо понимает, что это такое, но чувствует: это необходимо, чтобы был порядок, чтобы совершать волшебства по плану и чтобы не огорчать родителей.
И он придумал способ, как уходить из дому, когда и на сколько хочешь, но так, чтобы мама и папа были совершенно спокойны.
«Создам двойника, точь-в-точь похожего на меня. Будут два Кайтуся: один настоящий – я, а второй – призрак, видение, мой двойник. Просто прекрасно получится. Попробую, потренируюсь и буду посылать двойника в школу либо оставлять дома. Тогда можно будет съездить в чужие страны, и даже надолго. Поеду путешествовать, поплыву на корабле, буду охотиться на диких зверей».
Думает Кайтусь, а перед глазами картинки из прочитанных книг, из виденных фильмов. Мысли и образы перепутываются, обгоняют друг друга. Одни образы чёткие, а другие как бы за пеленой тумана, одни близко, а другие далеко-далеко,
И уже спать хочется.
От подушки пышет жаром. Кайтусь то натянет одеяло, то сбросит. То сунет под голову руку, то вытащит. То на спину ляжет, то на бок.
Всё пытается заснуть.
– Вставай. В школу пора.
– Мгм.
– Ну, вставай, а то опоздаешь.
Кайтусь встал. Собрал учебники и тетрадки. Попрощался. Вышел. Папа всё так же сердитый.
За забором лесного склада Кайтусь сотворил двойника. Глянул на него, и как-то не по себе ему стало. Стоит перед ним точно такой же Кайтусь – ну, как будто в зеркало смотришь.
Идут они оба по улице. Остановились, и женщина говорит:
– Ты посмотри, как похожи! Мальчики, вы что, близнецы?
– А вам какое дело? – буркнул Кайтусь.
– Ты почему грубишь? возмутился мужчина.
– А чего она цепляется, не в своё дело лезет?
Взрослые считают, что они имеют право приставать, делать замечания и задавать любые вопросы только потому, что они взрослые, а ты ребёнок, маленький.
«Ах, какие красивые глазки у этого малыша! Сколько тебе лет? Некрасиво свистеть на улице».
Кайтусь всегда делал вид, будто не слышит, а то покажет язык и удерёт.
Но на этот раз даже удачно получилось: он понял, что нельзя идти вместе с двойником. Вдруг встретятся знакомые – что им сказать?
– Сгинь, призрак!
И вмиг растаял двойник, словно туман. Кайтусь с облегчением вздохнул, потому что не знал, о чём говорить с этим своим близнецом.
А тут как раз повстречался одноклассник, который собирает марки. У него уже тридцать две страны есть, и ещё он знает магазинчик, где можно обменивать двойные марки; лучше меняться в магазинчике, чем с ребятами, потому что ребята обманывают, а там и выбор больше. И есть такие марки, которые стоят по сто злотых и даже дороже.
Заболтался с ним Кайтусь и забыл, что собирался прийти и школу попозже. Но в классе никто не обратил на него внимание: все толковали о вчерашних событиях в городе.
Воспитательница встретила Кайтуся в коридоре, улыбнулась и тоже ничего не сказала. И только на первом уроке учитель начал его вышучивать:
– А, Робинзон Крузо явился! Когда опять собираешься бежать из дому? Ну как, отец выпорол тебя?
Стоит Кайтусь за партой, весь класс хохочет, а ему и слова нельзя сказать.
Взрослые часто как бы назло дразнят детей. Страшно неприятно, когда ты кого-то не очень любишь, а он начинает насмехаться и вышучивать тебя.
– Давай-ка, Робинзон, к доске! Посмотрим, чему ты научился на необитаемом острове.
Кайтусь неохотно выходит из-за парты. Отвечать он ничего не станет, даже если и знает. Пусть-ка учитель разозлится, раз он такой весёлый.
И вообще, зачем Кайтусь пришёл в школу? Мог бы прислать двойника, а сам бы погулял.
– Ну, пиши, – говорит учитель.
Кайтусь неохотно берёт мел. Учитель диктует предложение, наверно, даже лёгкое, но Кайтусь заупрямился.
– Повтори.
Кайтусь повторяет, но неправильно. Назло.
– Плохо. Путешествовать умеешь, а простенького предложения повторить не можешь?
Да. Именно потому что простенькое, и вообще неинтересно оно Кайтусю. Он как-никак чародей и мучить себя не позволит. Не станет сидеть в школе.
Положил Кайтусь мел, облизал пальцы, глянул насмешливо на классную доску и мысленно произнёс:
«Силой, хотением и властью своей велю: пусть сейчас будет двенадцать часов».
А было ещё только четверть девятого.
Ещё ни одно волшебство Кайтуся не вызвало такого переполоха в целой Варшаве.
Люди смотрят на часы и глазам своим не верят. Сперва каждый начинает ругаться, что кто-то в доме передвинул стрелки, потом несётся к соседу проверить, сколько времени. Вce звонят друг другу по телефону, спрашивают, который на самом деле час.
Служащие, не позавтракав, мчатся на службу, а торговцы в магазины.
В трамваях толкотня. Кондукторы ничего поделать не могут. Кто не сумел втиснуться в вагон, берут вскладчину такси. Все опаздывают: думали, что ещё утро, а оказывается, уже полдень.
Из школ высыпали ученики.
– Наказание божие с этими детьми: люди торопятся, а они путаются под ногами.
– Вот неожиданность, – радуются ребята. – И кто это так здорово придумал?
– Заграничные гости. Пошли поблагодарим их, – смеясь, отвечает Кайтусь и быстренько ныряет в подворотню.
Там он вызвал двойника, отослал его домой, а сам присоединился к толпе школьников и – в центр.
Столько ребят со всех школ собралось, что даже трамваи остановились. Газеты потом писали, что учащаяся молодёжь устроила перед отелем, где остановились иностранные гости, бурную демонстрацию. А в некоторых газетах она была названа стихийной.
Надо сказать, что крику было много.
– Да здравствует! Виват! Спасибо!
Гости вышли на балкон, кланяются и тоже благодарят.
А потом все разошлись: кто домой, кто гулять.
Кайтусь пошёл на Театральную площадь. Обратился к нему инвалид в синих очках:
– Мальчик, переведи меня через улицу, а то я ничего не вижу.
Кайтусь взял его под руку и осторожно перевёл. А инвалид:
– Спасибо. Вот тебе шоколадка.
Шоколадка в точности такая, какие Кайтусь находил под подушкой. И вкусом не отличается.
Съел её Кайтусь. Смотрит по сторонам. Часы на ратуше пробили час дня, а магазины ещё только-только открываются.
Тут ему вспомнилась лекция профессора Гвизда, и в голове вдруг мелькнула мысль: «А поменяю-ка я надписи на магазин пых вывесках».
Водит Кайтусь пальцем по воздуху и приказывает:
– На этом магазине пусть будет вывеска «Проболтальский». На этом – «Финтифлюшка и Компания». Тут – «Растяпский и Сыновья». Тут – «Дворняжко и Хвостоносик». «Братья Навоняльские». «Бесштанский». «Кукарекевич».
И в один миг на всех магазинах вместо известных, уважаемых фамилий появились дурацкие надписи.
Но Кайтусю мало этого. Он и магазины поменял местами. Будет ещё большая неразбериха.
Банк на углу площади поменял на овощной магазин. Лежат в окнах вместо денег яблоки, груши и сливы. А на столах банковских служащих орехи, бананы и виноград.
Рядом с банком находится аптека.
«Пусть там будут птицы, обезьяны и золотые рыбки».
И сейчас же в витринах и аптекарских бутылях запели канарейки. Там, где лежали таблетки от кашля, ползают неуклюжие черепахи, а где мази от ран и синяков, порхают колибри.
А в закрытом на ключ шкафу с ядами сидит мартышка и корчит рожи.
Напротив аптеки старинная фирма, склад металлоизделий. Так этот склад Кайтусь заменил на кондитерскую. А в окнах поместил объявления:
ВНИМАНИЕ!
КАЖДЫЙ УЧЕНИК ПОЛУЧАЕТ ОДНО ПИРОЖНОЕ БЕСПЛАТНО.
И тут же ребятня толпой побежала в магазин:
– Мне, пожалуйста, бисквитное!
– А мне с кремом!
– А мне с вареньем!
Продавцы в растерянности, спрашивают у хозяина, что делать, а тот отвечает:
– Надо торговать.
– Но в витринах написано, что бесплатно.
– Раз написано, давайте бесплатно. Надо выяснить, что вообще происходит.
Надвинул хозяин со стыда шляпу на глаза, поднял воротник и пошёл посмотреть, что у других делается. А перед банком огромная толпа.
– Верните наши деньги! Мы не позволим себя обманывать! Хватит глупых шуток!
Директор банка просит и умоляет:
– Господа, успокойтесь! Сейчас откроем несгораемые сейфы. Кассир ещё не пришёл. Сами же знаете, что случилось в городе с часами.
– Так пошлите за кассиром! Долго нам тут ещё стоять?
– А чтобы вам не скучать, я прикажу раздавать пока фрукты на подносах. Чем богаты, тем и рады. Сейчас только пошлю курьера в магазин напротив за подносами.
– А там уже нет подносов. Там теперь кондитерская Проболтальского.
– Ну вот сами видите! Не желаете ли слив?
– Нет! Хотим апельсинов!
– Прекрасно! Господе служащие, прошу обслужить, не заставляйте клиентов ждать.
А служащие возмущаются:
– Мы вам не девчонки-официантки, чтобы разносить апельсины!
Тут как раз и кассир приехал. Открыл сейфы, а там только фиги да финики.
Такой тут поднялся крик, ругань, скандал. Ужас!
Не лучше и у ювелира.
– Простите, вы хозяин?
– Да, я. К вашим услугам.
– Пан Бесштанский?
– Что такое? Я вас отучу от глупых шуток!
– А я не шучу. Я агент садово-огородной фирмы. Прочтите, пожалуйста, что написано у вас на вывеске.
Ювелир, человек очень воспитанный, вышел из магазина, прочитал и выругался такими словами, что я просто не могу повторить их в книжке для детей, чтобы не подавать дурного примера. Надпись гласила:
Бесштанский и Компания.
Склад тюльпанов и марципанов.
Розы большие и поменьше.
Ромашки и букашки.
Бим-бом. Хоп-ца-ца.
И тут входит госпожа баронесса.
– Что тут у вас происходит? Я оставила у вас жемчужное ожерелье. Прошу мне его вернуть.
– Госпожа баронесса, у меня ничего нет, кроме цветов.
Баронесса – хлоп! – в обморок.
Бедняга ювелир понёсся в аптеку.
– Дайте, пожалуйста, нервных капель!
– Нету.
– Баронесса потеряла сознание!
– А мне-то что.
– Я пожалуюсь в полицию, что вы пе помогаете больным!
Стоят аптекарь с ювелиром и ругаются. Так всегда и бывает: когда у людей неприятности, они, вместо того чтобы помогать друг другу, начинают ругаться.
А из банки, где раньше была мазь для ращения волос, зелёная лягушка прыгнула аптекарю на лысину.
Казалось бы, Кайтусь достаточно наварил уже каши. Так нет же, увидел он, как за кошкой гонится собака, и решил:
«Пусть на площади произойдёт битва кошек и собак со всего города».
Этого только не хватало.
С улицы Вербовой выскакивают кошки, а с Сенаторской – собаки и давай кусаться и царапаться. Лай, писк, вой, шипенье, скулёж.
Кто из людей кинулся удирать, а кто стоит и смотрит.
– Фифи, Азор, Жулька, Трезор! К ноге!
А Кайтусь приказывает:
«Собаки пусть будут синими, а кошки красными».
Так и стало.
Служащие магистрата пялятся в окна.
– Вызовите пожарную команду. Пусть она разгонит их водой!
