Текст книги "Хочу быть плохой (СИ)"

Автор книги: Янита Безликая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

– Почему, – спросила, в упор смотря на мужчину, – мы снова на "Вы"?

Не признаваться же, что он прав. Евгений и без меня это знает.

– Мне проще так держать свои действия под контролем. Перейти на "ты" наедине – слишком большой соблазн для моих демонов, – и добавил, понизив голос: – Вы как самый желанный десерт, Нина Константиновна. Вас хочется попробовать на вкус.

Его слова вызвали дрожь внутри.

– Попробовать… – прошептала, покраснев, и отвернулась к окну.

Тайно желая, чтобы он перестал сдерживаться.

Наступившая тишина была пропитана моим смущением.

– Евгений Эдуардович, – решительно посмотрела на мужчину.

Если я для него десерт, то кто он для меня? Какое можно найти сравнение тому всепоглощающему желанию чувствовать его губы на своих?

– Нина Константиновна? – вопросительно приподнял бровь.

Как же сухо во рту.

– Можно я Вас поцелую? – произнесла дрожащим голосом.

Эмоции, отразившиеся в его глазах, поражали своей искренностью.

Кто первый потянулся друг к другу – не важно. Важно, какой восторг я испытала, когда его теплые губы смяли мои. Важно, что его волосы на ощупь, как шелк. Важно, что голова кружится и сердце бьется быстро-быстро от соприкосновения наших языков.

Я тонула в нем. Стонала, прижималась сильнее, запоминая каждое мгновение этого волшебства.

– Приехали, босс.

Вот и все.

Отстранившись, опустила глаза.

– Нина…

– Не надо, – шепнула и отстранилась.

Чего мне это стоит.

– До свидания, Евгений Эдуардович.

Грустно улыбнувшись, вышла из машины и, не оборачиваясь, подошла к своему подъезду.

Он смотрел вслед, и мне стоило повернуться. Но я не смогла.

Глава 7

Многие ждут выходных всю рабочую неделю, а я ненавижу их. Эти два выматывающих дня я остаюсь наедине с собой и не могу сбежать.

А так хочу.

Хочу сбежать от серости своей жизни и от мыслей правильной тетки, которая внутри меня плюется ядом от малейшего намека согласиться на непристойное предложение.

Стать содержанкой то же самое, что проституткой.

Возможно. Но я все равно захожу в чат и среди тысячи новых сообщений ищу описание договора. Читаю его, после чего задумчиво смотрю в окно на кухне, пока остывает чай на столе.

Внутри все разрывается.

Быть правильной или любопытной? Быть разумной женщиной или пуститься во все тяжкие? Сохранить внешне лицо для окружающих или испытать что-то новое, волнующее?

Можно ли найти середину?

Прохожусь по квартире, смотрю на памятные вещи бывшего мужа, которые мне давно не нужны: картины, фигурки, книги. Еще и фотографии со свадьбы в рамочке. Зачем я это все так бережно храню?

Вокруг всё так стерильно…

Закрываю глаза и перестаю давить внутреннее желание все разнести к чертям.

Первым с грохотом на пол падает ангелочек – любимая фигурка Ивана.

– Закрой глаза, любимый, – радостно шепчу.

– Закрыл, – широко улыбается.

– Открывай, – выдыхаю и протягиваю ему ангела, которого он вчера так пристально разглядывал в магазине.

– Солнышко! – восторженно произносит. – Ты лучшая! Только смотри, как он идеально смотрится на этой полке.

А я не понимала, только с улыбкой смотрела на причуду любимого. Пусть хоть что коллекционирует, главное, он счастлив.

Зачем он все это оставил? Какого черта?

За ангелом летят на пол все остальные фигуры, трескаются и разбиваются от ударов, как мое сердце от его измены.

Ненавижу!

Листы его любимых детективный книг разлетаются в разные стороны и бесшумно приземляются на пол. Так же тихо, как моя боль сидит внутри меня.

– Родная, не понимаю, как ты можешь не ценить детективы, предпочитая им пустые романы о любви?

Картины падают еще громче, бабушка снизу барабанит по батареям.

– Ты уверен, что нам нужна эта картина в гостиную? – скептически спрашивала его, рассматривая разноцветные пятна.

– Я хочу её.

Горящий взгляд супруга не оставлял мне шанса для отказа.

– Значит, мы ее возьмем.

– Ты лучшая!

Продолжаю скидывать с полок наши свадебные фотографии и сжимать зубы от воспоминаний

– Ты невероятная женщина, без которой я не вижу своего будущего. .

– Только не говори мне, что ты… – прошептала, наблюдая за тем, как Ваня встает на колени.

– Ты станешь моей женой, Нина?

Ненавижу!!!

Иду на кухню и разбиваю всю посуду, к которой он прикасался. Кричу с остервенением.

Рушу вокруг себя все.

Плачу и смеюсь в истерике, разрезая на лоскутки свою одежду.

– О чем задумалась, дорогая?

Посмотрев на мужа, неуверенно начала делиться тем, что беспокоило.

– После того, как твоя бывшая одноклассница начала с нами работать, я…

– Что такое? – нервно переспросил Иван.

Не понимала, почему он так нервничает.

– Она такая яркая, – вздохнула и отвернулась. – Может, мне тоже стоит купить что-нибудь поярче?

Муж облегченно рассмеялся.

– Родная, тебе очень идет неброская одежда. Да и зачем тебе быть яркой, хочешь привлекать других мужчин?

– Что? Ты же знаешь, я люблю только тебя и мне никто не нужен!

Тварь!

Рыдаю в коридоре, свернувшись калачиком.

Отчетливо понимая, что если так продолжать жить, то я умру.

Никто не поможет мне, кроме самой себя.

Никто.

Я сама должна вылезти из этой ямы. Должна избавиться от предрассудков и ложных убеждений. Перестать искать в мужчинах смысл жизни, чтобы потом не собирать свой мир по кусочкам. Должна жить для себя. Мне тридцать, и что? Это ведь не конец.

Я еще могу успеть столько испытать и пережить, если позволю себе.

Но почему не позволяю? Почему из-за одного человека ставлю на себе крест и хороню себя заживо?

Почему я решила, что страшная? За что я так себя не люблю? Ведь я у себя одна.

Не хочу быть правильной и хорошей девочкой. Не хочу зависеть от одобрения других.

Хочу жить, как хочу.

Хочу выпустить своего внутреннего ребенка и шалить, рисковать.

Хочу стать плохой и почувствовать, каково это.

Слезы перестали литься. Теперь я лежу на полу и улыбаюсь, как идиотка. Внутри так легко.

Но сомнения так и лезут без спроса.

Смогу ли я одна пройти этот путь? Не сдамся ли? Ведь тогда все вернется.

О, нет!

Петр и Евгений будут моим канатом, с помощью которого я вытяну себя из болота. Они станут не смыслом, а лишь моим инструментом.

Я буду эгоисткой, а не содержанкой!

Я смогу! Я спарвлюсь и выберусь из этого дерма!

Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо.

Могу произнести вслух, и мне не стыдно.

Хихикнув, услышала звонок в дверь.

Оу, кто это?

Моя квартира разгромлена, и именно в этот момент кто-то решил заглянуть?

Хотя, плевать. Если что-то не нравится, пусть идут на все четыре стороны!

Сдув непослушную прядь с лица, открыла дверь и удивилась.

– Знаю-знаю. Мы должны дать тебе время, и я не должен был появляться на глазах до твоего ответа, иначе Биг Босс меня убьет. Но мы же ему не скажем? Я принес вино и шоколад. Можно поболтать по душам, и я даже не буду приставать.

Улыбнувшись, сделала то, чего этот невыносимо горячий мужчина не ожидал. Схватила за кожаную куртку, притянула к себе, привстав на носочки, и поцеловала, громко застонав.

Грешный на вкус.

Именно то, что доктор прописал.

– Воу, Мышонок.

– Хочу тебя, – страстно произнесла, убирая из его рук вино и шоколад на тумбочку.

– Как бы мне это ни нравилось, но…

– Хватит болтать, – недовольно произнесла, стягивая с него куртку.

– Кто ты и что ты сделала с Мышонком? – спрашивал между поцелуями.

– Может, ты перестанешь болтать и наконец-то меня трахнешь?

– Наглая, – восторженно произнес, когда его белая футболка полетела на пол.

Скорее, отчаянная.

Ммм… какое тело.

– Раз я теперь наглая, – провела пальцами по груди вниз, – то ты скромный?

Кусая губы, с интересом посмотрела на мужчину.

Только подумать, в моей прихожей стоит полуобнаженный красавец и я не краснею.

Почти.

– Даже не надейся, крошка, – развязно произнес и подхватил под задницу. – Где у тебя тут спальня?

О, да!

– Первая дверь справа.

Чуть не споткнувшись о гору разрезанных тряпок, Петр не бросил меня на постель, как дикарь. Наоборот, чувственно целуя, осторожно опустил на кровать.

Наше дыхание сбилось, а тела сплелись.

– Не хочу задавать лишних вопросов, – пробормотал, целуя шею.

Какой же кайф.

– Вот и не задавай!

Обхватила ногами талию и выгнулась, закатив глаза от удовольствия.

Как же давно я не ощущала тяжесть мужского тела. Эту твердость.

– Ты уверена?

Навис надо мной, ходячий секс.

Волосы растрепаны, глаза горят, губы притягивают внимание.

– Да, но только у меня просьба…

Покраснела.

– Презерватив в бумажнике есть, Мышонок, – усмехнулся.

– Я не про это, – буркнула, отведя взгляд.

Надеюсь, он не сбежит.

– Говори, киса, не стесняйся.

Произнося все это, осыпал подбородок и уголок губ поцелуями.

– Будь осторожен, у меня давно никого не было.

Ну вот, я это сказала.

– Насколько давно? – заглянул в глаза.

– Год, – неуверенно проговорила.

Приподнял бровь.

– Полгода я в разводе, и последние полгода брака, или чуть больше, Иван не хотел меня, – начала объяснять.

Унизительно.

– Как тебя можно не хотеть?

Дыхание перехватило от последующего поцелуя. Страсть, как раскаленные угли, тлеющие в камине, омывала теплом низ.

– Я буду нежен, – обещает, снимая с меня одежду, а затем белье.

Смотрит потемневшим взглядом прямо мне в глаза и медленно раздвигает ноги. Мне стыдно, щеки горят, но я продолжаю смотреть в похотливые глубины ровно до того момента, когда он опускает голову вниз.

Скользит языком по внутренней части бедра, опаляет дыханием там и дарит влажный поцелуй, от которого темнеет в глазах.

Каждое движение языка вызывает стон. Пальцы впиваются в простынь, а спина выгибается.

– М-м-м…

Что он творит… Мамочки.

Хнычу, чувствуя, как оргазм… нет, не приближается… он несется навстречу и взрывается яркой вспышкой, ослепляя на мгновение.

Слишком давно не было разрядки.

Хватаю ртом воздух, пока дрожь волнами прокатывается по телу.

Потрясающе.

Обмякаю, и Петр целует все выше, скользит губами по твердым соскам, ключице. Целует в губы, разделяя со мной собственный вкус.

– Теперь я понимаю, почему ты такой самодовольный, – слабо улыбаюсь, перебирая волосы на его голове.

– Надо взять презерватив, – хрипло произносит, поцеловав в шею.

С удовольствием наблюдаю за голой задницей, пока он торопливо копается в кармане брюк.

Его голодный взгляд то и дело возвращается ко мне, словно боится, что я сбегу.

– Можно мне?

Забираю квадратик и разрываю его под нетерпеливым взглядом мужчины.

Краснею, пока медленно раскатываю по всей длине и наслаждаюсь судорожным вздохом Петра, его взглядом сквозь ресницы.

– Больше не могу, – отчаянно произносит, и я тут же оказываюсь под ним.

Напрягаюсь, и по горькому опыту готовлюсь к боли, но чувствую только прикосновение пальцев внизу.

– Расслабься, – шепчет на ухо.

Не сразу, но постепенно мне это удается, и тело отвлекается на ласку.

– Чувственная девочка, – довольно замечает.

Его губы осыпают поцелуями кожу, обжигая дыханием. Язык вырисовывает круги вокруг соска, подразнивая.

Забываюсь и сжимаю волосы на голове Петра.

– Пожалуйста, – прошу.

Петр нависает надо мной, и я чувствую, как он миллиметр за миллиметром наполняет меня, растягивает.

Никакой боли, только легкий дискомфорт и жажда ощутить его полностью.

Тихо выругивается и проникает глубже одним резким толчком.

Наши стоны сливаются, как и наши тела.

Мои ладони поглаживают спину, пока он мучительно медленно двигается.

Сла-а-адко.

– Да… – шепчу и двигаюсь навстречу в этом восхитительном танце наших тел.

С каждым поцелуем, толчком голод разрастается.

Движения быстрее и резче, стоны громче, наслаждение сильнее.

– Ещё, – требовательно прошу, сжимая мужские плечи.

Спинка кровати стучит об стенку, по спальне разносятся пошлые звуки соития и рычание Петра.

– Да. Да. Да.

Неожиданно Петр закидывает мои ноги к себе на плечи и проникает глубже, даря более яркие ощущения.

– Поласкай себя, – приказывает хрипло.

И я впервые делаю то, что хотела постоянно в процессе секса, а не в ванной после него.

Кайф.

– Да, вот так, детка! Как же ты горяча.

– Я… я…

Бросаю попытку предупредить и бурно кончаю, словно душа вырывается из тела и летит вверх, чтобы потом резко вернуться.

Петр, не сдерживаясь, кончает следом, его чувственный стон проникает сквозь вату наслаждения, и я улыбаюсь.

– Надо помыться, – замечаю.

Наблюдаю, как он завязывает презерватив, откидывает его в сторону и ложится в постель, прижимая к себе.

– Потом.

– Мы потные, – зеваю и морщу нос.

– Плевать. Давай поспим пару часиков, – просит, вдыхая запах моих волос.

И я позволяю себе окончательно расслабиться и закрыть глаза, после чего незаметно для себя уснуть.

Глава 8

Солнечные лучи проникали в окно и ласкали теплом наши обнаженные тела.

Так приятно, как нежные поцелуи любовника.

Удивительно, что, просыпаясь день ото дня в этой спальне, я не ощущала такого.

Возможно, ты, дорогая моя, была сосредоточена на том, как поглубже себя закопать?

Возможно и так, но это сейчас не главное.

Главное, что теперь я чувствую тепло солнечных лучей и хочу жить.

Дыхание перехватывает от одной мысли, что я решилась сесть в машину и теперь крепко держу руль, готовая учиться управлять своей собственной судьбой.

Прикрыв глаза, улыбнулась и потянулась, ощущая, как растягиваются мышцы, как окончательно просыпается тело и сладко саднит между ног.

О, боже мой, Нина, кто-то вчера решил рвануть навстречу смерчу.

О, да! И ни одной капли сожаления.

Повернувшись на бок, посмотрела на Петра. Этот мужчина даже спит дерзко. Ничего милого или умилительного, один сплошной секс.

Или это из-за моего возбуждения я вижу его так?

– Думал, проснусь, а ты с головы до пяток в одеяле, с красными щечками и большими глазами, – сонно пробормотал мужчина, приоткрыв один глаз.

– Разочарован? – улыбнулась, подавив желание закрыться от пожирающего взгляда.

– Заинтригован, Мышонок.

Улыбнулся и потянулся ко мне, намереваясь поцеловать.

Черт, эти темные глубины сквозь прикрытые ресницы притягивали к себе, как магнит.

– Нет! – пискнула.

Закрыла ладонью его губы и отодвинулась.

Легкое возмущение отразилось в глазах.

– Никаких поцелуев, пока не почистим зубы. В ванной есть новая щетка, бери и пользуйся. И нам надо принять душ, мы проспали весь вечер и ночь грязные, – поморщилась и добавила, увидев, как заблестели глаза: – Принимать душ будем по очереди.

Поцеловав мою ладонь, с наигранно тяжелым вздохом отстранился.

Укол сожаления был совершенно не логичен после моих же действий, но я его испытала.

– Ты слишком строга, киса.

Встал с кровати, как греческий бог, с гордостью демонстрируя своё тело со всех сторон.

Сглотнув, опустила глаза и покраснела.

– Вижу, ты не так спокойна, как хочешь показать.

Самодовольный засранец.

– Иди уже, – простонала, пряча своё лицо в подушку.

– Шикарный зад, Мышонок.

Под мужской смешок укрылась одеялом, подумав, что со своей стеснительностью обязательно поработаю, но потом, не сейчас, когда он такой наглый.

…и обнаженный.

Пока Петр мылся, что-то громко напевая хорошо поставленным голосом, я, к своему ужасу, обнаружила, что из домашней одежды у меня остались только растянутая старая футболка бывшего мужа и штаны, в которых даже в магазин в своем доме не выйдешь.

Кусая губы, крутилась на кухне, обдумывая, что скажу маме, когда сегодня приду за своей заначкой на «черный день».

Главное, чтобы отца дома не было, иначе скандала не избежать.

– Она не только красивая, но ещё и готовить умеет сказочно, – усмехнулся Петр, заглянув на кухню в одних боксерах.

От его вида малость закоротило.

– Ешь, я в душ, – хрипло произнесла, пряча взгляд от соблазнителя.

Холодный душ.

– Может, потереть спинку?

Как он это произнес… Это как поднести к губам клубнику со сливками и спросить: «Хочешь?»

Хочу, очень хочу.

– Нет, я справлюсь сама.

Самое сложное было пройти мимо него и не остановиться, не провести рукой по прессу, который видела только на картинках.

Какое те-е-ело.

Мало того, что я впервые за долгое время проснулась с мужиком, так ещё и с таким горячим.

– Будешь шалить в душе – зови, – крикнул, когда я уже закрылась в ванной.

Покраснев, начала раздеваться.

Как он вообще мог подумать, что я смогу заниматься таким в его присутствии?

Намылив голову, застыла от убийственно смущающей мысли.

А если он сам, стоя на том же месте, что и я… шалил.

Фантазия вышла из под контроля и начала подкидывать такие картины, от которых прохладный душ не спасал.

Ныло все тело, голова была переполнена порнографией личного производства.

Думала, сейчас выйду и совершу второе эпическое соблазнение в своей жизни. Нервничая, зашла на кухню в одном полотенце, но объекта соблазнения там не оказалось.

Где же он?

Петр нашелся в гостиной. Он ходил по залу, задумчиво рассматривая бардак.

Пропало желание соблазнять, захотелось его выгнать, чтобы он не видел такое личное.

– Быстро ты, – задумчиво произнес, заметив меня.

Молча смотрела на него, борясь с необъяснимой агрессией. Безумно же обвинять человека, что он без спросу зашел в комнату и увидел разбитые свадебные фотографии.

– Женщины считают меня довольно поверхностным, – начал Петр.

Осторожно обойдя осколки, подошел ко мне.

– Но чаще всего я вижу больше, чем Биг Босс.

– И что же ты видишь? – сухо спросила.

– Вчера, Мышонок, ты меня использовала, чтобы заглушить все это, – махнул рукой на разрушенную гостиную. – Знаешь, я не против такого, даже не оскорблен. Но чтобы мы остались квиты, было бы неплохо, если бы ты выполнила одну маленькую просьбу.

– Какую? – голос дрогнул.

Я только что подтвердила, что он прав? Дура.

– Я не хочу, чтобы наш секс повлиял на твое решение подписывать договор или нет.

Неожиданно.

– Ты не хочешь, чтобы я его подписала?

Посильнее прижала к груди полотенце.

– Очень хочу, но не таким способом.

– Я уже приняла решение подписать, – смело произнесла, смотря на непривычно серьезного Петра.

– Понимаешь, Нина, мы не врачи. Мы не сможем залечить…

– Я не требую этого! – яростно перебила, не желая слушать лекцию.

– Ты этого хочешь, – настаивал.

– Не нужно думать, что ты меня понимаешь!

– Я понимаю, Нина. К сожалению, очень хорошо. И мой визит вчера был ошибкой.

Больно.

– Тебе не понравилось? – вырвалось.

Как же я уязвима.

– Мышонок, я не про секс между нами.

– Ничего не понимаю… – поджала губы.

– Пообещай, что не будешь принимать наше предложение на эмоциях, вот и всё. Эмоции – плохие советчики.

– Я разберусь с этим сама, – упрямо произнесла, смотря на него сквозь пелену слез.

Не смогла сдержаться, и слезы потекли по щекам, выдавая мою обиду с головой.

Как же невыносимо, когда тебя отталкивают.

– Не плачь.

Мужские губы коснулись лба, а руки крепко прижали к себе.

– Я хотела тебя по-настоящему, – прошептала, стараясь успокоиться.

Не хватало ещё устроить истерику.

– Меня сложно не хотеть, я лакомый кусочек для любой женщины, – хмыкнул.

Ох, ну конечно.

Посмотрела на него снизу вверх.

– Почему вы настаиваете так взвешенно принимать решение?

…и в тоже время искушаете.

Петр долго смотрел мне в глаза, прежде чем ответить.

– Были инциденты, когда у женщин после совместно проведенной ночи была истерика и отвращение к себе.

– Так, значит, не все влюблялись, – усмехнулась.

– Не все, но лучше бы влюбились, чем так презирать себя и нас. Не хочу, чтобы так получилось с тобой.

Ох, милый, я уже себя презираю за свое прошлое, за свою слабость, за то, что превратилась в тряпку!

– Я хочу попробовать, и это не связано с прошлым, – уверенно ответила. – Можно сказать, вчера я поставила на этом жирную точку.

Покосилась на разбитые фигурки на полу. А ведь убирать все это придется мне. Черт!

– И хочешь пуститься во все тяжкие?

Насмешливо посмотрел.

Хочу! Оторваться по полной.

– Возможно, – прикусила губу и спрятала лицо на мужской груди.

Чтобы он не заметил, что отразилось в моих глазах.

– Мышонок смутилась, – протянул, поцеловав в волосы.

Ошибаешься, но я не буду тебя переубеждать.

– Но Биг Боссу придется все рассказать, он теперь меня точно убьёт, – тяжело вздохнул. – А ведь я серьезно хотел только поговорить, а ты меня соблазнила.

И ведь нечего возразить.

– Может, – скромно посмотрела на Петра, прижимаясь к нему, – повторим?

Я это сказала! Вслух! Умница какая.

– Мне сейчас не послышалось?

– Хочу тебя.

Есть что-то новое в том, что смотришь на красивого мужчину и не думаешь, что ты какая-то не такая, а прямо говоришь о своих желаниях.

– Хочешь доказать мне, что прошлое в прошлом?

Я же это не сделаю, да?

Приподнявшись на носочках, обняла упрямца за шею, и полотенце упало к ногам.

Упс.

– Глупый, я по-настоящему хочу. Можешь проверить, насколько я мокрая, – шепнула на ухо и слегка прикусила мочку, оттянув.

А я отчаянная, черт возьми.

Сорвавшийся мужской стон заставил задрожать, а последующий поцелуй позабыть своё имя.

Если бы не важный звонок с работы Петра, который обломал нам все веселье на подходе к спальне, то меня бы ждал безумно горячий секс, судя по тому, как сейчас страстно Петр сжимал меня в своих объятиях и целовал в прихожей, но уже полностью одетый.

– Иди, – через силу оттолкнула от себя этот лакомый кусочек.

– Я позвоню, как освобожусь, Мышонок, – снова поцеловал, застонав.

Он так точно опоздает.

– Может, приедешь вечером? – спрашиваю, часто дыша.

Сама думаю только о том, как притянуть его к себе и поцеловать ещё раз.

– Если смогу, то буду здесь в семь и так тебя прокачу, укачает.

Произносит с предвкушением в голосе, и трепетное волнение щекочет низ живота.

– Обещание-обещание.

Стараясь подразнить, провожу ладонями по груди и смотрю кокетливо из-под ресниц.

– Поверь, я не даю пустых обещаний.

Прижимает к стене, дарит ещё один убийственный поцелуй.

– Иди уже.

Неохотно шепчу в губы.

– До вечера, киса.

С улыбкой смотрю на то, как он, ожидая лифт, кидает на меня голодные взгляды.

И в этом моменте, когда наши взгляды пересекаются и он заходит в лифт, понимаю, как много этот мужчина для меня сделал, сам того не ведая.

Он подарил самый бесценный подарок – веру в свою привлекательность.

Осталось только подчеркнуть её внешним видом и…

отменить скачки вечером. Черт!