Текст книги "Хочу быть плохой (СИ)"

Автор книги: Янита Безликая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Янита Безликая
Хочу быть плохой

Глава 1

Если бы меня попросили описать себя одним словом, то мне бы даже задумываться не пришлось. Ответ бы прозвучал быстро и горько – правильная. Хорошая девочка выросла в удобную женщину с множеством ложных убеждений и страхов, норм приличий. Ставить чужое мнение выше своего для меня так же, как дышать – обыденно.

Как же осточертело быть такой…

Просыпаться за минуту до будильника и пялиться в потолок, задавая себе один и тот же вопрос постоянно:

Зачем?

Зачем просыпаться? Какой в этом смысл? Мне так необходим ответ. Я потеряна, как капитан в море после крушения своего корабля. Сижу на обломках, дрожу от холода и плыву в неизвестном направлении. Кругом только вода и отчаянье.

Мне бы хоть намек, куда плыть, в какой стороне находится остров счастья?

Вот только никаких намеков не слышу, одна тишина и гул собственных мыслей.

Вот такое моё утро сурка.

Встаю с постели, как послушная девочка, заправляю кровать без единой морщины, все должно быть гладко и аккуратно. Чищу зубы ровно пять минут, секунда в секунду. Готовлю, ем и подхожу к шкафу, еще больше унывая.

Все мои вещи трех цветов: серого, белого и черного, даже трусы.

Когда я стала такой? Неужели никогда мне не хотелось купить себе ничего яркого? Хотелось, да вот только боязнь выглядеть глупо и привлечь к себе внимание сдерживала, как оковы на ногах раба, плетущегося в колонне таких же, как и он.

Отличаться – это плохо.

Откуда это убеждение у тридцатилетней тети? Может, это возраст играет с моим сознанием злую шутку? Кризис? Было бы хорошее оправдание.

…но я всегда была такой.

Выбрав серый костюм, переоделась и только мельком посмотрела в отражение. Ненавижу свое отражение. Это тело, это лицо.

Это не я!

Выхожу из дома, еду в метро, боясь поднять взгляд на кого-либо.

Меня нет, я не существую.

Эмоции давят, и я сильнее сгорбливаюсь под натиском, мечтая как можно быстрее выйти.

Кажется, на меня кто-то смотрит, я чувствую.

Выпрямляюсь, складываю руки на коленях и украдкой осматриваюсь по сторонам.

Никто.

Никто на меня не смотрит, все заняты своими делами, и я чувствую досаду.

Выхожу, иду среди толпы и остро ощущаю своё одиночество. Возле бизнес-центра останавливаюсь и кручу кольцо на левой руке.

Всегда так делаю.

Прошло полгода, а привыкнуть сложно. Работать с мужем очень нравилось, проводить так много времени бок о бок. А вот работать в отделе с бывшим мужем уже не очень. Особенно с его новой женой и соседкой по столу.

Нина, ты хорошая женщина, но Мариша – моя первая любовь, которая до сих пор жжет душу. Я понял, что обманываю тебя и себя. Нет у нас любви, Нина. Только серость. Понимаешь, мало быть любимым. Хочу любить. Прости.

И я простила и отпустила, только работу не смогла сменить. Поначалу было невыносимо от жалостливых взглядов коллег, но потом все привыкли и не обращали больше внимание.

Сделав глубокий вдох поспешила в офис. По дороге мне встретился бывший муж.

– Доброе утро, Нина! Вот твой любимый кофе.

Хотелось поморщиться.

Не люблю кофе, но ради мужа пила, и он до сих пор берет стаканчик себе и мне. Заботится?

Доброжелательно улыбаюсь.

– Спасибо.

– Нина, ты прекрасно выглядишь! – произносит Мария, равняясь с нами. – Ваня, как ты можешь пить эту дрянь?

– Любителю чая, любовь моя, не понять ценность стаканчика кофе с утра. Правда, Нина? – подмигивает мне.

Может, он с ней, потому что я молча пила эту гадость, а она открыто говорит, что ей не нравится?

Мычу в знак согласия и делаю глоток омерзительной горечи.

– Удачи, красавицы! Я сегодня на седьмом целый день, – произносит бывший муж и целует меня в щеку, а Марию в губы.

Это поистине то зрелище, которое я заслужила.

– Удачи, – улыбаюсь.

Всегда улыбаюсь.

Говорят, когда постоянно улыбаешься, поднимается настроение и чувствуешь себя счастливее.

Врут.

– Он такой красавчик, – глупо улыбаясь, Мария смотрит вслед Ивану.

Неловко. Я должна согласиться или промолчать?

Решая никак не комментировать это, прохожу на свое место. Хорошо, что у меня не доделан отчет и я могу не поддерживать беседу с Марией, которая начала рассказывать про ремонт в их квартире с Иваном.

– Прости, я должна доделать, – виновато улыбаюсь.

Мария с недоумением вскидывает бровь.

В офисе еще час никто не будет работать, все будут пить кофе, сплетничать, кроме меня.

– О, милашка-Нина, – умиляется Мария, – конечно, работай, пчелка, я пойду попью чай с девочками.

Смотрю, как Мария с легкостью вовлекает в разговор сотрудниц, и внутри острым концом колет зависть, как иголкой. Вроде не больно, но и приятного мало.

Я так не смогу.

Чтобы не тонуть в губительных мыслях, доделываю отчет и отправляюсь к начальнице в кабинет.

– Лариса Викторовна, отчет готов.

– И тебе доброе утро, Нина, – говорит насмешливо, заканчивая подкрашивать глаза.

– Я… пойду, – неуверенно произношу, кладя отчет на стол.

– Иди, я потом посмотрю, – зевает и добавляет: – Твое трудолюбие восхищает. Была бы еще с характером, могла бы занять мое место, когда я уйду в декрет. Как думаешь, сможешь стать сучкой, малышка-Нина?

«Малышка» звучит, как оскорбление.

– Не понимаю, – сжимаю подол юбки.

– Не сможешь, – фыркает. – Иди уже работай, только постарайся не брать чужую работу, ради бога.

Краснею от стыда и поспешно выхожу из кабинета. Пока иду до своего стола, смотрю в пол.

Почему-то хочется заплакать? Словно унизили. Но реветь на работе – это не профессионально.

Сажусь и до обеда работаю, не замечая ничего вокруг. Я бы и на обед не пошла, если бы Иван и Мария силком не потащили в столовую.

Почему они не оставят меня в покое?

В столовой слишком людно и шумно. Некомфортно. Медленно пережевываю пищу.

Потому что так правильно.

И слушаю Марию. Или делаю вид, что слушаю.

– Не понимаю, как так можно, – доносится до меня, и я поднимаю взгляд на возмущенных супругов.

Это из-за меня? Я что-то сделала не так?

– О чем вы? – вежливо интересуюсь.

– Ты опять замечталась и не слышала, о чем мы говорим? – Иван смотрит на меня с понимающей родительской улыбкой.

Я не мечтала. Я не хотела слушать ваше воркование.

– Замечталась, – согласилась вслух.

Какая же ты жалкая. Жалкая! ЖАЛКАЯ!!!

– Ты когда в последний раз заходила в чат компании? – сразу же деловито интересуется Мария.

– Какой из?

– Где сплетни, конечно же, – цокает языком, как учитель, услышавший глупый вопрос двоечника.

– Я слежу только за новостями фирмы.

Зачем вы переглянулись? Я снова сказала глупость?.

– Пропускаешь все самое интересное, – возбужденно восклицает Иван и привлекает к нашему столику внимание.

– Зачем так громко? – шепчу, сжимаясь внутри от взглядов, как ежик, в клубок.

– Сегодня в чат скинули фотографии генерального, – понижает голос Мария, заговорщически переглядываясь с Иваном.

– Слухи ходили давно, – подхватывает Иван.

Боже, когда он успел стать таким?

Не узнаю бывшего мужа, он никогда не интересовался слухами, доверял только проверенным фактам. Да и интереса к жизни других не показывал.

Знала ли я вообще собственного мужа?

– Какие слухи? – спрашиваю больше из вежливости, чем из интереса.

– У нашего босса специфический вкус к сексу.

Сексу? Причем здесь это? Такое личное.

Щеки горят от стыда за них. Как можно за спиной обсуждать то, что их совершенно не касается?

– Не смущайся, – улыбается Мария.

– Генеральный предпочитает делить женщину с другим мужчиной.

– Как можно себя так не уважать? – Мария закатывает глаза.

– Дорогая, я вообще сомневаюсь, что он знает, что такое уважение к себе и своей женщине.

– Милый, – нежно улыбается Ивану.

– Делить женщину? – недоумеваю.

– Нина, как можно в тридцать быть такой невинной? – удивляется Мария и сразу же забывает про меня, пытаясь накормить Ивана с ложечки, как маленького.

Это задевает больше, чем я могла ожидать от себя.

Копаться в чужой личной жизни – низко. Но любопытство, как зуд от грибка, чешется, так и хочется спросить. Вот только останавливает опасение быть осмеянной.

До самого вечера не могу успокоиться, слыша обрывки разговоров сотрудников. Все только об этом и говорят, смакуют, а я не понимаю, о чем.

Из-за этого чувствую себя изгоем. Неприятно.

Обычно на работе я ухожу последняя, доделывая мелочи за остальными. Но сегодня отказываю в помощи.

…кажется, впервые.

И под удивленные взгляды собираюсь домой за минуту до конца рабочего дня. Пока иду до метро, в руках сжимаю телефон, борясь с желанием зайти в чат и узнать, что же так взволновало сотрудников.

Вспоминаю внешность генерального, и щеки вспыхивают от смущения.

Он красивый.

Что значит «делить»? Его женщина встречается с кем-то другим?

Сев в вагон, сдаюсь своему любопытству и, жадно вчитываясь, забываю про все. Краснею, бледнею, закусываю губу, рассматривая фотографии обнажённых тел.

Так вот что значит делить женщину.

Пролистываю вниз и не успеваю сообразить. Видео загружается, и громкие шлепки и стоны разносятся эхом по вагону.

О, нет!

Пытаюсь заблокировать, но телефон выскальзывает и падает на пол, демонстрируя всем желающим не только звук, но и картинку.

– А в тихом омуте черти водятся, – произносит рядом сидящая старушка, подмигивая.

Какой позор!

Глава 2

Сложно менять привычки, корнями вросшие в тебя. Даже когда сильно хочешь, обещаешь себе, например, поехать на работу на такси. А утром неосознанно идешь к метро и, только сидя в вагоне, осознаешь, что соврала самой себе.

В очередной раз не сдержав свое слово.

И теперь придется сидеть и бояться встретить тех, кто был свидетелями вчерашнего. А могла ехать с комфортом и даже не вспоминать про это.

Боже, мне казалось, я умру от стыда на месте, когда услышала первый смешок после слов бабушки.

Но, оказывается, от этого не умирают. Хочется, конечно, провалиться на месте и убрать с глаз злосчастный телефон.

Что, впрочем, я и сделала.

Сегодня утром даже не доставала из сумки.

Хотя можно ли винить гаджет в своей неуклюжести?

Надо было не поддаваться любопытству, так бы избежала не только смущающего конфуза, но снов с участием генерального.

Зачем только вспомнила?

Густо покраснев, поспешно вышла на своей остановке, сразу же затерявшись в толпе.

Вот теперь не могу не думать об этом.

Неужели я такая впечатлительная, что после фотографий… и не только… захотела ощутить?

Как стыдно.

Кусая губы, настолько ушла в себя, что даже не заметила, как остановилась и крутила кольцо по привычке.

Надо собраться и выбросить из головы все грязные мысли. Я порядочная женщина и не буду мечтать о таком.

Мечтать?

Я не мечтаю, что за глупости!

Злясь на себя, быстрым шагом поспешила в офис. Глядя себе под ноги, совершенно не смотрела по сторонам. Поэтому болезненное столкновение и падение стали полнейшей неожиданностью.

– Это Вы? – шокированно произнесла, встретившись с серыми глазами мужчины, который истязал мое тело всю ночь.

– Я, – согласился и насмешливо добавил: – Может теперь, когда мы это прояснили, Вы перестанете на мне лежать?

Осознав своё положение, смутилась.

– Нина! – голос бывшего мужа слышался в ушах, как сквозь вату.

Он помог встать и начал поправлять мне одежду, как родитель маленькому ребенку.

Вспыхнув, увернулась от рук бывшего мужа, а тот даже не заметил этого, распинаясь перед большим боссом.

– Извините её, Евгений Эдуардович, Нина ещё та растяпа. Когда были женаты, однажды чуть не спалила квартиру, когда забыла выключить плиту.

Зачем ты это говоришь?

Этот же вопрос отражался в глазах генерального, когда он поднялся на ноги.

– Иван… – попыталась остановить.

– Помолчи, Нина, – раздраженно отмахнулся и встал передо мной, загораживая от взгляда Евгения Эдуардовича.

Зачем?

– Вы только не наказывайте её, я буду за ней следить.

Твердость в голосе бывшего пугала. Хотелось истерично рассмеяться. Что происходит с моей жизнью в последнее время? Сначала опозорилась в метро, теперь это…

Наклонив голову в бок, посмотрела на Евгения.

Никогда еще не встречала людей, у которых так отчетливо смеялись глаза.

– Думаю, Нина… – вопросительно посмотрел на меня.

– Константиновна, – тихо подсказала.

– Нина Константиновна, как взрослый человек, не нуждается, чтобы за ней следили. И я не монстр, чтобы наказывать красивую женщину, с которой случайно столкнулся, отвлекшись на телефон.

Он мне подмигнул. Я красивая женщина?

– Хорошего дня, Нина Константиновна.

– И Вам, – пискнула в ответ, прежде чем генеральный направился к лифту.

– Что ты наделала? – с отчаяньем простонал Иван.

– Я случайно.

Сложно признавать, но, кажется, я злилась на бывшего мужа.

– Ты привлекла внимание извращенца, Нина.

– Что за глупости?

– Какие глупости? – Иван вздрогнул от жизнерадостного голоса Марии.

– Никакие, милая, – поцеловав жену в висок, хмуро посмотрел на меня. – Пойдемте на рабочее место, иначе опоздаем.

Ясно. Не хочет говорить при Марии.

Какое облегчение.

Потому что я совершенно не горела желанием его выслушивать.

Мне как-то и растяпы хватило. Боже, что он нес?

Всю первую половину дня Иван еще пару раз предпринимал попытки поговорить, пока Мария была занята рабочими вопросами. Но каждый раз мне удавалось ускользнуть.

Чувствую, на обеде не выдержит и будет отчитывать при жене.

Коробит внутри от этого.

– Нина, отвлекись от проекта и пойдем обедать.

Вот и ненавистный обед.

– Я не хочу.

Услышьте меня. Не хочу!

– Нина, ты должна нормально питаться, – Мария была твердолоба, как мул.

Закрыв документ с новым проектом, без особого энтузиазма поплелась за супругами.

И не знаю, куда я смотрела, но снова с кем-то столкнулась.

Снова с ним.

– Евгений Эдуардович, простите, я…

– Я вас искал, – перебил меня, улыбнувшись глазами.

– Меня? – замерла, ощущая, как все внимание окружающих было приковано к нам.

– Мне захотелось пригласить вас на обед и загладить вину.

О. Мой. Бог.

– Она обедает с нами.

Иван встал рядом со мной и больно сжал локоть.

– Так Вы согласны?

Евгений Эдуардович не обращал внимание на бывшего мужа, смотрел только на меня.

– Да, – едва слышно произнесла и отстранилась от Ивана.

Поморщившись, притронулась к руке. И взгляд, следящего за мной генерального, потемнел.

– Пойдемте? – неуверенно спросила, стараясь игнорировать необоснованную злость Ивана и взгляды Марии излучающие неодобрение.

Напряжение исходящие от супругов было вязким на вкус.

– Конечно, – улыбнулся

Мария не сдержано громко ахнула.

Как невоспитанно.

Хорошо, что Евгений Эдуардович не обратил на это никакого внимания.

Пока мы шли по коридору внутри все трепетало от волнения.

Возможно виной этому были тяжелые взгляды, обжигающие спину или перешептывания мимо проходящих сотрудников.

Или от его присутствия? Еще этот сон…

– Мы разве не в столовой будем обедать? – вежливо поинтересовалась, когда мы спустились на первый этаж.

– Мне было бы стыдно вести такую женщину в обычную столовую. Мы поедем в ресторан. Какую кухню Вы предпочитаете?

Я? Предпочитаю?

– У меня нет предпочтений, – ответила, поежившись от внимательного взгляда Евгения.

Ему действительно интересно?

Конечно нет, глупая. Это вежливость, всего лишь вежливость.

Зачем я только согласилась?

Иду с ним рядом, словно босиком по разбитому стеклу. Стараюсь не сутулиться, не запнуться и мило улыбаться.

Главное не опозориться.

– Тогда я отвезу Вас в свое любимое место, – принимает решение, открывая для меня дверь автомобиля.

С ума сойти, как сердце стучит, пока я сажусь в машину. Как дрожат пальцы, когда я поправляю юбку.

Наверное, стоит что-то сказать, но я не могу.

Сижу прямо, боясь лишний раз пошевелиться. Даже в окно не смотрю, только прямо, но ничего не вижу. Ощущаю себя самозванкой, золушкой, с которой вот-вот спадет маска.

И машина остановится, чтобы выбросить обманщицу на обочину.

– Я Вас не обижу, Нина Константиновна.

Слова мужчины с особой осторожностью проникают в пузырь, которым я себя окружила, и лопают его изнутри.

– Я Вас не боюсь, – смотрю на босса и сгораю от смущения.

Вруша.

Улыбается, словно прочел мои мысли.

– Возможно, я бы поверил, но Вы дрожите. Вам холодно? – изгибает бровь.

Краснею сильнее и, выгибая пальцы, кратко произношу:

– Нет. Немного взволнована и только.

– Не волнуйтесь, я обычный человек, как и вы.

– Сомневаюсь, что Вы – обычный, – нахожу в себе смелость посмотреть прямо в глаза.

Обычный не делит женщину с другим.

– И что же во мне необычного?

Он заинтересован, и это завораживает. Давно я не общалась вот так, когда с тобой разговаривают, когда хотят услышать ответ.

– Вы красивый.

Я же не сказал это вслух?

Судя по улыбке генерального, сказала.

И что он теперь обо мне подумает?

Прежде чем меня окончательно накрыла волна паники, Евгений Эдуардович рассмеялся.

Его лицо преобразилось. Стало ещё более привлекательным.

– Вы со мной флиртуете?

Какой же очаровательный.

– Что? Нет, конечно, – поспешно ответила и отвернулась к окну, зажмурившись.

А можно мне выйти? Как стыдно и щекотно внутри.

– Не смущайтесь, многие женщины находят меня привлекательным.

С каким же самодовольством он это сказал.

– У Вас очень красивые ноги, Нина Константиновна. Когда я на них смотрю, меня посещают довольно не невинные образы.

Его слова, как молния во время грома. Так же ярко и быстро исчезли, словно показалось.

– Что Вы сказали? – поворачиваюсь и, широко распахнув глаза, смотрю в упор.

– Разве Вы не слышали? Я могу повторить.

Он флиртует? Это же невозможно…

– Не нужно, – быстро проговариваю и смущенно добавляю: – Зачем Вы это сказали?

Может, не стоило спрашивать, а сказать спасибо?

– Чтобы Вы смущались не одна.

Глаза не просто смеются, они излучают столько тепла, что становится жарко.

– Но Вы не похожи на смущенного человека.

– Не краснею столь очаровательно, как Вы? – деловито интересуется.

Неудачно пряча усмешку.

– Не краснеете, – закусываю губу и отворачиваюсь к окну.

Чувствую себя мышкой в лапах сытого кота.

– На самом деле не помню, когда в последний раз смущался, – откровенничает босс. – Может, я слишком искушен и испорчен?

О, да, Вы точно испорчены.

– Вы спрашиваете меня? – произношу вслух.

Поворачиваюсь и попадаю в ловушку грусти серых глаз.

Его глаза и правда, как зеркало души, такие живые.

– Скорее, рассуждаю вслух, Нина Константиновна.

И как на это реагировать? Что нужно сказать? Как поддержать разговор?

Не нахожу ответа, и мы молчим всю оставшуюся дорогу.

Молчание приятное, не угнетающие.

Я настолько расслабилась внутри, что перестала считать себя самозванкой.

Пока мы не зашли в ресторан.

Роскошный, с красивыми людьми и дорогими ценами.

Здесь даже чай мне не по карману.

– Постарайтесь выбрать, что Вам нравится, не ориентируясь на цены, – мягко попросил Евгений.

– Сложно игнорировать такие цены, – честно признаюсь, и босс улыбается.

– Давайте я закажу на свой вкус, если Вам сложно определиться?

– Хорошо, – с облегчением соглашаюсь и закрываю меню.

Пока генеральный разговаривает с официантом, делаю глоток воды и украдкой осматриваюсь по сторонам.

– Нина Константиновна, я думаю, что должен сказать прямо. Я не только хотел извиниться, но и поговорить с Вами, – произносит Евгений Эдуардович, когда официант отходит от нашего столика.

Интонация босса настораживает

– О чём?

– Вас бьет бывший муж?

Неожиданный вопрос приводит в ступор.

– После нашего столкновения я не мог забыть Вашу реакцию. Вы выглядели затравленно, словно боялись бывшего мужа, который Вас откровенно принижал. Раньше я бы такое не заметил, но моя мама владеет центром помощи жертвам домашнего насилия. И иногда, забирая её с работы, я встречаю женщин с похожим взглядом. Понимаю, что это не моё дело, но я попросил собрать на Вас сведения службе безопасности. И полученная информация меня встревожила. Вы…

– Он меня не бьет, – резко перебиваю.

Внутри все похолодело. Глупая надежда лопнула, как пузырь, оставляя вкус горечи на кончике языка.

– Тогда почему Вы выглядите такой затравленной, потерянной, истощенной?

Какие приятные комплименты. Я не просто мышь. Я затравленная мышь.

– Вам не нужно бояться. Я смогу помочь вам.

– Евгений Эдуардович, повторю ещё раз – он меня не бьёт.

Как же я хочу убраться отсюда.

– Его поведение говорит об обратном, – упрямо настаивает.

– Иван ведет себя так из-за Вас.

Как же хочется быть дерзкой и ухмыльнуться, но смелости хватает только смотреть прямо в глаза.

Наш разговор затихает, пока официант расставляет тарелки.

– Из-за меня? – хмурится.

– Скорее, из-за Ваших предпочтений, – туманно отвечаю, но по глазам вижу – он даже не понимает, о чем я.

– Нина Константиновна, не могли бы Вы сказать прямо?

– Иван не хочет, чтобы я привлекла Вас в этом плане, – открываю чат и протягиваю телефон боссу.

Пусть лучше увидит, чем скажу это вслух. И так понятно, что я его не привлекаю, как женщина.

Пролистывая вниз, Евгений Эдуардович грязно ругается и кивает кому-то головой в зале, протягивая мне телефон.

– Вот сучка.

Вздрагиваю, как от пощечины.

– Это не про Вас, Нина Константиновна, – говорит, заметив мою реакцию.

В это время к нашему столику подходит мужчина. Я бы сказала развязный мужчина: пошловатый взгляд, походка хищника, растрепанные темные волосы и щетина. Ему явно не идет этот синий костюм. Скорее всего, он лучше бы смотрелся в коже.

Кожа, серьезно? Мышкам нельзя так думать.

– Думал, не пригласишь, – тянет, плотоядно осматривая меня.

– Петр, она – мой сотрудник, а не то, что ты подумал, – раздраженно произносит Евгений Эдуардович.

– Какой аппетитный сотрудник, – продолжает.

– Нет! – отрезает, и вся хищность во взгляде Петра пропадает.

– И зачем ты меня тогда позвал? – вольготно разваливается на стуле, лениво осматривает стол.

– Нина Константиновна, можно Ваш телефон ещё раз?

Так это же второй мужчина на том видео. О, боже мой.

Отдаю телефон, стараясь не смотреть ни одному из них в глаза.

Петр тем временем читает наш чат и присвистывает.

– А они неплохо обглодали нам косточки.

Ему весело?

– Да-да, и твою задницу тоже оценили, – хмыкает босс, и я давлюсь соком.

– Осторожнее, Нина Константиновна, – улыбается Евгений Эдуардович.

– У меня охуенная задница, – ухмыляется Петр, смотря на меня, – правда, Нина?

– Я же сказал «нет»!

– Жаль, я бы…

– Петр!

– Хорошо, если мы такие «серьезные», то Ксения Вадимовна забыла, что подписывала контракт, – Петр протягивает мне телефон и касается моих пальцев, когда я его забираю.

Закусываю губу и краснею.

– Скорее, не забыла, а надеялась, что мы не узнаем.

Евгений Эдуардович задумчиво смотрит на меня.

– Ты только посмотри, какая кися, – восхищается Петр, так же не сводя с меня глаз.

Кажется, я забыла, как нужно дышать.

– Я думаю, что тебе хватит смущать моего сотрудника. Возвращайся за свой столик, потом поговорим.

– Какой наглец, хочет наслаждаться красными щечками в одиночестве, – говорит мне, подмигивая.

Щеки не просто горят, они пылают.

– Петр, не испытывай мое терпение.

– Ещё увидимся, я чувствую, – говорит мне, и неожиданно целует в щеку, прежде чем уйти.

Не знаю, что чувствую, но, кажется, я в полном ауте.