Текст книги "Препод по соседству (СИ)"

Автор книги: Янита Безликая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Глава 9

Максим

После того, как узнал правду, на эмоциях потребовал от Вахи, чтобы он отвёз меня на съёмную квартиру. Хотел как можно скорее увидеться с Кирой, поговорить, извиниться.

Помню, что, несмотря на осадок от поступка Владимира, был в предвкушении, казалось всё таким простым. Сказать «прости», обнять, поцеловать, и всё будет как раньше. Нет, я был уверен, что будет намного лучше.

Ваха предупредил тогда, что Кира на работе и вернётся очень поздно, но мне было плевать, я готов был ждать сколько угодно. Метался на костылях по квартире из угла в угол, изводя и без того измученный организм. К двум часам ночи не осталось сил, от слова совсем, и я упал второй раз за день на больную ногу. С трудом добрался до кровати, лёг. Мышцы горели, пот лился ручьем, боль в ноге, рёбрах истязала.

Чем я думал, когда одно за другим нарушал запреты врача? Мне всего лишь нужно было соблюдать режим, правильно питаться и проходить реабилитацию. Вел себя, как маленький ребенок, в результате оказался прикованный к постели в самое неподходящее время.

Из груди тогда вырвался смех, который перерос в хохот. Я смеялся и плакал от боли, одновременно. Не знаю, сколько это безумие продолжалось, но внезапно я затих, почувствовав опустошенность, с которой пришла трезвая осознанность, а следом за ней печальные воспоминания, в которых я погряз до утра. Душевная боль переплелась с физической, создавая выжигающий коктейль чувств.

С наступлением рассвета, сжав зубы, почти ползком добрался до гостиной, вызвал скорую, отца с запасными ключами от квартиры, так как понимал, что не смогу открыть дверь, потому что все последние силы были исчерпаны.

Потерял сознание. Приходил в себя изредка: сначала, когда вокруг суетились врачи в моей квартире, где на заднем плане стоял бледный отец, потом в скорой и в операционной, прежде чем меня ввели в наркоз.

Как только я очнулся, у меня состоялся малоприятный разговор с врачом. Где он, не стесняясь в выражениях, объяснил мне, как несерьёзно я отношусь к перелому, и если я буду продолжать в том же духе, то мне грозит ампутация ноги.

– Больше такое не повторится, – констатировал факт.

Я знал, что так и будет, при этом, не давая никаких обещаний врачу. Мне больше незачем доказывать кому-либо что-то.

– Надеюсь, – сказал врач, прежде чем уйти.

Мне было стыдно перед мамой, которая, кажется, от переживаний постарела лет на пять. Перед отцом, который сказал мне, что пора повзрослеть. Перед Вахой, который хранил молчание, буравя меня взглядом в течение получаса, после чего ушел, так и не появившись больше в больнице.

С Владимиром мне пришлось пообщаться, несмотря на то, что не горел желанием, и сказать о том, что последние занятия провести не смогу. Не было никаких объяснений, потому что я повесил трубку, и занес его номер в чёрный список на время нахождения в больнице. Поговорить нужно, но не по телефону, и не сейчас, пока я слаб.

Родители поддержали меня в этом и не сообщали ничего ни Владимиру, ни Кире.

А дальше началась длительная работа над собой. И первое с чего я начал, это учился быть честным, не обманывать себя. На это ушло больше двух недель, постоянные копания, внутренние диалоги. Мои убеждения, которые раз за разом разбивались об скалу действительности. Неприятные выводы, так сильно шокировавшие меня.

Казалось бы, мне двадцать шесть лет, но судя по моим мыслям и поступкам, я застрял где-то в переходном возрасте, так и не переступив через границу правильного восприятия жизни.

Поняв, что в одиночку не смогу всё разгрести, обратился к помощи психолога. Я хотел измениться, впервые не для кого-то, а для себя самого.

Шаг за шагом, проходя реабилитацию, я решил выйти из бизнеса.

– Ты совсем (пи-пи-пи)? – с раздражением спросил Паша.

– Нет, это взвешенное решение. Я могу продать свою долю тебе, или продать её кому-то другому.

– Ты издеваешься? Мало того, что я впахивал, как проклятый, всё это время за двоих, так ты, вместо благодарности, подставляешь меня перед самой свадьбой. Все мои сбережения ушли на торжество, я не могу выкупить долю, – злился Паша, и я его прекрасно понимал.

– Тогда я продам её другому.

– (Пи-пи-пи)! – Паша не сдерживался в выражениях, описывая, кто я, и как поступаю.

– Я тебя понимаю, но и ты меня пойми.

– Ты меня понимаешь? Если бы понимал, то так не поступал, друг, – выплюнул Паша.

– Хорошо, думай, как тебе удобно, но я своё решение не поменяю.

Через пару дней, пока я подготавливал документы, Паша со мной связался и сказал, что выкупит долю.

– С тобой всё в порядке? – спросил Ваха, приехав ко мне вечером того же дня.

После больницы мы не виделись около трех недель.

– Вполне, – ответил, передвигаясь по дому в коляске.

– Тогда, может, объяснишь, что ты творишь? Почему Паша занимает у меня деньги, чтобы выкупить у тебя долю, почему ты до сих пор не поговорил с Кирой, которая с каждым днём вянет, как цветок без воды.

– Я больше не хочу заниматься тем, чем занимался в последние годы. С Кирой я пока не готов возобновить общение.

– И почему же?

– Потому что я хочу любить, а не испытывать болезненную необходимость в ней. Мне нужно разобраться в себе, а потом выстраивать наши отношения, иначе я не сделаю её счастливой.

– Мне кажется, у тебя крыша поехала, может тебе стоит обратиться к специалисту? – спросил Ваха, присаживаясь в кресло.

– Уже обратился, и через каждые два дня, веду изнурительные, трехчасовые беседы с седоволосым стариком, – признался другу.

– Это пугает.

– Возможно, – усмехнулся, чувствуя лёгкий дискомфорт.

– Нужна моя помощь? Беседы там, с другом за просмотром футбола?

– Не откажусь, а то чертовски скучно. Может, кота завести, что ли…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Слушай, а я все не могу выбрать подарок Вике. Девушки же любят котов?

– И когда она будет заботиться о нём, кормить, если вечно торчит в клубе? – спросил скептически.

– Ты намекаешь, что я строгий начальник? – нахмурился.

– Нет, ты всего лишь завалил её работой, чтобы она как можно больше проводила времени под твоим присмотром в клубе, а не ходила на свидания, – улыбнулся, вспоминая прошлые разговоры с другом.

– Чёрт, в этом ты прав, но не зря же заваливал, теперь она моя.

– Или ты её, – усмехнулся. – Ты поменялся в хорошую сторону.

– Стал мягче? – поморщился друг.

– Возможно.

– Хреново, у меня так бизнес отожмут, если я размякну окончательно.

– Сомневаюсь, что это реально. Все наслышаны про тебя, побоятся.

– Да, ты прав, главное не подавать виду, что я теперь добрый.

– Ты сказал, что Кира… – не договорил замолчав.

Мне плохо без неё и от мысли, что её состояние не лучше, ноет душа. Моя нежная Принцесса.

– Я когда её вижу, хочу тебе голову оторвать.

– Присмотри за ней, пока я…

– Голову лечишь?

– Можно и так сказать, – усмехнулся.

– А я чем занимаюсь все это время? Рыжему сказал, что руки вырву, если потянет их к малышке.

– Ты так тепло отзываешься о ней, если бы не знал про Вику, то от ревности сдох.

– Я прикипел к ней, воспринимаю как младшую сестру. Помнишь, я о ней мечтал в детстве?

– Помню, но хорошо, что её не было, никому не пожелаешь пережить, что испытали мы.

– Знаешь, мы как-то всегда избегали разговора на эту тему, но раз зашла речь, у меня есть вопрос, который волнует уже много лет.

– Спрашивай, только давай поедим, у меня по расписанию ужин.

– У тебя что-нибудь покрепче сока есть? – спросил Ваха, заглядывая в холодильник, пока я разогревал ужин в микроволновке.

– Нет.

– Как же ты скучно живешь.

– Так какой вопрос?

– Для начала скажи мне, почему ты в коляске?

– Спрашиваешь только сейчас?

– Не обратил сразу на это внимание, был обеспокоен твоей адекватностью, уж прости.

– Боюсь снова упасть, завтра рентген, если все хорошо, то буду постепенно вставать на костыли.

– До сих пор жалею, что послушал тебя и отвёз тогда в квартиру, на следующий день, узнав про операцию, был сильно зол на себя и на твою беспечность.

– Ты здесь ни при чём.

– Как же, ни при чём, – закатил глаза Ваха.

– Спрашивай, что хотел, – увёл разговор от бессмысленного спора.***

– Знаешь, я передумал выглядеть ноющей телкой, – усмехнулся Ваха, нервно растрепав волосы.

– Ты меня заинтриговал. Чтобы ты ныл – это нонсенс, – ответил, подкатившись к столу.

– Ладно, хр@н с ним, расскажи, как ты справился с доверием?

– К людям? – спросил, проглотив пищу.

– Нет, к животным! – раздражённо сказал Ваха.

Пожалуй, другу очень неловко говорить об этом, раз он так нервничает.

– У меня с этим не было проблем.

– Вот именно, ты как дурак всем верил, доверял. Никакой осторожности, чувства самосохранения, в конце концов.

– Давай сразу сделаем ставку на то, что меня усыновили замечательные люди, которых я имею честь называть родителями. Плюс, Владимир проявлял заботу в самом детдоме, да и не помню я жестокого отношения, кроме как от детей, поэтому, скорее всего, я даже не выделял это для себя.

– То есть, ты хочешь сказать, что если меня бы усыновили, то я бы верил людям больше?

– Смотря кто бы усыновил, случаи бывают разные, сам знаешь. Что касается веры, то, может, и к лучшему. Посмотри на мой пример с Владимиром – я ему верил, а он за моей спиной строил свои планы касательно моего будущего.

– Зато ты не выслушиваешь часовые выносы мозга на тему "Я хочу, чтобы ты мне доверял".

– Вика?

– Она самая… Требует от меня невозможного. Я и так сделал большой шаг, открыв для неё двери в свой дом.

– Ты справишься с этим, – усмехнулся.

– Не уверен. Она так давит, что мне кажется, легче открыть новый клуб и сутками пропадать там, чем отбиваться от разговоров.

– Ты преувеличиваешь. Тем более, нет ничего страшного в том, чтобы признаться в своих страхах любимому человеку.

– И это мне говоришь ты? – усмехнулся Ваха.

– Я не самый удачный пример, во всем, поэтому даже не смотри.

– Получается, детский дом прошел для тебя бесследно, – задумчиво сказал друг.

– Нет.

– Тогда чего боишься ты?

– Я не то что боюсь, я, скорее, нуждаюсь в любви, она мне необходима. Отсюда синдром отличника, правильного человека, который держит слово, и всё в таком духе. Мне казалось, что если я буду хорошим во всем, даже идеальным, то родители меня никогда не разлюбят, что Владимир меня усыновит, если мы вернемся воспоминаниями в дет дом, что мать прозреет и поймет, что я для неё дорог, что Кира будет меня обожать, если я буду носиться с ней, как с хрустальной куклой.

– Знаешь, а мне достался не самый отстойный страх, – усмехнулся Ваха. – Но то, что ты это заметил, уже обнадеживает.

– Это не я заметил, а Виталий Сергеевич, мой психолог.

– Хороший психолог, раз так быстро тебе открыл глаза. Может, дашь номерок? Я с ним тоже пообщаюсь.

– Если ты готов к откровенным разговорам, то дам.

– Насколько откровенным?

– Можно сказать так, что он вытаскивает душу и трясёт её у тебя перед глазами.

– Бедный мужик, в чужом дерьме копаться ещё то удовольствие.

– Соглашусь, – сказал, и мой телефон завибрировал.

Посмотрев на экран, увидел имя Принцессы и неуверенно ответил.

– Привет, – произнес, прочистив горло, и на коляске покинул кухню, чтобы остаться наедине.

– Какой же ты козел, Устинов! – злобно сказала Принцесса вместо приветствия.

– Сложно с этим поспорить.

– Как ты мог поступить так с Пашей?!

– Кир, я…

– Замолчи, не хочу слушать твои вечные оправдания. Я только хочу знать, это ты так мстишь мне за своего декана? Из-за этого усложняешь жизнь брату?

– Нет, я бы никогда тебе не мстил, и что касается Владимира…

– Достаточно, я услышала, что хотела, но ты всё равно сволочь. И мне отвратительно от мысли, что я полюбила такого! – сказала Кира и отключилась.

Убрав телефон в карман, потер виски, голова начала раскалываться от боли.

– Ты что здесь застрял? – спросил друг, зайдя в зал через пару минут.

– Кира звонила.

– Да я понял по твоему лицу, – усмехнулся. – Что хотела?

– Донести, какой я козел.

– Заслуженно.

– Да, но только из-за брата, а не из-за нашей с ней истории.

– Ты хочешь сказать, он пожаловался Кире? – изумился Ваха.

– Нет, скорее, рассказал Ире, а она уже поделилась с Кирой.

– Всё равно посвящать баб в проблемы бизнеса – стремно, и это я ещё мягко выразился.

– А ты сможешь занять мне деньги, а не Паше? Ты ведь ещё ему не отдал?

– Нет, завтра будем заключать договор, я просто так деньги не даю.

– Так что, займешь?

– Зачем занимать? Я тебе так дам, сколько надо.

– Ты же сказал, просто так деньги не даешь.

– Всем, кроме тебя.

– Знаешь, тебе стоит пообщаться с моим психологом. Твоя привязанность ко мне тоже не совсем здорова, – усмехнулся.

– Я тебя сейчас с коляски скину.

– Всё, молчу. "Спасибо" я ценю, но мы заключим договор.

– Да пожалуйста, для твоего спокойствия. А зачем, если не секрет? И что ты собрался делать?

– Отдам свою долю просто так. А деньги мне нужны для нового проекта, да и жить на что-то пока нужно.

– Подожди, ты ведь можешь переждать и уже потом продать ему долю.

– Нет, я хочу выйти из бизнеса и точка.

– Тогда отдавать просто так долю – это бред. Ты же не благотворительностью занимаешься!

– Я так решил.

– Снова синдром отличника? Хочешь быть хорошим для неё?

– Не хочу, чтобы она меня презирала.

– Все беды от баб! Приеду на работу и выпорю засранку, чтобы в мужские дела не лезла.

– Остынь, лучше скажи, сможешь меня утром отвезти до универа? Пора пообщаться с Владимиром, и так оттягивал, сколько мог.

– Смогу. Я решил сегодня не ходить на работу, там у Вики ПМС, лучше у тебя останусь.

– Боишься? – усмехнулся.

– Мужик, ты просто не жил с женщиной, у которой критические дни. Это мрак.

– Я теперь ещё больше хочу с ней познакомиться. Когда ты последний раз брал выходной?

– Не помню.

– Изумительная женщина.

– Вот поэтому я тебя с ней и знакомить не хочу!

– С чего это?

– Стоило раньше тебе открыть рот, как все девчонки сразу были твои. Комплименты, шутки, улыбка, тошно вспоминать. Ещё не хватало, чтобы Вика повелась! Я не умею быть таким лапочкой, – сердито сказал Ваха, присаживаясь на диван, включил телевизор.

– Глупости! Кира бы с тобой поспорила.

– Ты с ней вел себя, как влюблённый осел! Конечно, она бы поспорила, и вот поэтому у неё была такая реакция на твоё отношение к студенткам. Ты вел себя с ними, как обычно: улыбался, юморил, внимательно слушал каждую.

– Откуда ты знаешь, как я вел себя со студентками?

Про осла решил согласиться по умолчанию.

– Кира рассказала Вике, Вика высказала мне. Я тебе говорю, женщины – зло. Причем зло очень болтливое, особенно, если что-то сказано по секрету. У них словно зудит в одном месте, чтобы кому-то по секрету это же и рассказать, – сказал друг, включив спортивный канал.

– Так, значит, ты заочно ревнуешь Вику ко мне?

– Сотри эту улыбку с лица, пока я тебе не двинул, и вообще, вези сюда хотя бы сок, не могу так смотреть футбол, нужно что-то пить.

– Мог бы и сам сходить, заставляешь меня, больного, – усмехался, направляясь в сторону кухни.

– Ты давай там не прибедняйся, больной, – хмыкнул друг вдогонку.

Я понимал, что Ваха остался лишь потому, что хотел поддержать, и я ему за это благодарен.

Максим

На следующий день Ваха отвез меня в универ, помог подняться на второй этаж, где находился кабинет Владимира.

– Я тебя подожду здесь, потом доброшу до больницы.

– Прекрати, я сегодня на костылях уж как-нибудь доеду.

– Иди разговаривай, я подожду, – твердо сказал Ваха.

Поняв, что спорить бессмысленно, повернулся к двери, где уже стоял злой Владимир.

– Думал, показалось, а нет, решил появиться, – выплюнул Владимир.

– Может, зайдем в кабинет? – предложил, заметив внимание студентов.

– Заходи.

Осторожно продвигаясь на костылях, зашел в кабинет и сел напротив Владимира.

– Как ты мне объяснишь своё поведение? Безответственное, отвратительное, эгоистичное! Я тебе доверился, подарил мечту, а ты как мне оплатил? Пришлось вызывать преподавателя раньше положенного срока на работу. Нет, это нужно было заблокировать меня, запретить рассказывать про твоё местонахождение! Ты даже не подумал о том, что я могу волноваться! А у меня слабое сердце. Алла себе места не находит, переживает. Что ты молчишь? Говори, я тебя слушаю.

– Знаешь, я как-то раньше не замечал, как ты давишь на чувство жалости, – усмехнулся.

– Что ты несешь?

– Мне только интересно, ты всегда был таким, или только недавно, когда решил женить меня на своей дочери.

– Тебе эта испорченная девчонка сказала? Я думал, она успокоилась, но, как вижу, нет. Тогда мне придется принять меры и отчислить её. Совсем от ревности сошла с ума, так нет бы вела себя достойно! Сама вешается на каждого, целуется, зажимается, противно смотреть. Максим, я думал, ты уже сделал выводы, что ей нельзя доверять.

– Мне сказала не Кира, – чего мне стоило сохранить спокойствие, когда он так врал, выкручиваясь из-за всех сил и всё больше поливая грязью Принцессу.

– Тогда кто? Алла? Конечно же! Эта дура не смогла держать язык за зубами! – взорвался Владимир, вставая из-за стола.

– Надо же, собственная дочь и дура, я совсем не узнаю тот интеллигентный и воспитанный облик своего кумира детства.

– Ты всегда меня превозносил, – неприятно усмехнулся Владимир.

– А ты этим пользовался.

– А кто бы не пользовался? Ты подавал большие надежды, пока не ушел в свой никчёмный бизнес.

– Тогда зачем ложить под меня свою дочь, раз у меня такой никчёмный бизнес?

– Я в тебя вложил слишком много сил и времени, заботился о тебе. Теперь твоя очередь отдавать долги и заботиться о моей дочери. Тем более, вы можете подарить мне внука с хорошей генетикой, умного. Вот из него я и сделаю великого ученого, – воодушевленно рассказывал Владимир про свои планы.

– Я тебе ничего не должен, так что ищи для своей дочери другого мужа.

– И это после всего, что я для тебя сделал?

– Твоя фраза уже не действует на меня так, как ты этого хочешь, – усмехнулся, поднимаясь со стула.

– Это мы ещё посмотрим, эмоции улягутся, ты сам приползешь обратно с извинениями.

– Ты переоцениваешь мою благодарность. Лучше подумай над тем, куда будешь уходить с этой должности, или лучше сам напиши по собственному, пока не поздно.

– Что это значит?

– Это значит, что я просто так не оставлю то, что ты пытался запугать и затравить мою женщину, а ещё сомневаюсь, что ты законно мог меня взять на работу, и это только все, что на поверхности. Я копну глубже и найду, за что прижать твою задницу. Я терпим к близким и всегда их прощаю, но ты для меня теперь чужой человек, и наказать тебя не составит для меня моральной преграды. До скорой встречи, Владимир Федорович, берегите себя, ведь у вас больное сердце, – сказал насмешливо и вышел под молчание бывшего друга и наставника.

– Последняя фраза мне понравилась, – сказал Ваха, стоило мне выйти в коридор.

– Подслушивал?

– Конечно, опасался, что он снова тебе мозги промоет.

– Отвратительная ситуация.

– Ты ещё хорошо держишься.

– Это я пока слишком зол, чтобы анализировать его слова.

– Привет, Кир, чего такая хмурая? – весело спросил Ваха, и я, приподняв голову, встретился взглядом с Принцессой.

– Исчезните, босс, ненадолго.

– Если только ненадолго, – сказал Ваха, отходя в сторону.

А я продолжал балансировать на костылях и молча рассматривать Принцессу, подмечая синяки под глазами, нездоровую бледность, покрасневшие глаза.

– Даже не надейся, что я буду извиняться, – сказала она, приподняв свой курносый нос выше.

– Я не для этого отдал ему долю.

– Ты ещё не подписал документы, мне Ира сказала.

– Подпишу, – вчера вечером мы договорились с Пашей встретиться завтра и подписать документы.

– Теперь я чувствую себя так, словно заставила, – Кира отвела взгляд.

Сделав пару шагов, остановился на расстоянии вытянутой руки.

– Ты не заставила, это было моё решение.

– Ага, сразу после моего звонка, – Кира посмотрела на меня таким взглядом, который словно кричал о том, чтобы я обнял её.

И скорее всего я бы так и сделал, если бы мог.

– Извините, что прерываю, но мне нужно на работу, так что, Макс, пошли, я тебя отвезу.

– Я позвоню, – сказал Кире.

– Лучше не стоит, я не отвечу, – грустно улыбнулась и, развернувшись, пошла дальше по коридору.

– Знаешь, на твоём месте я бы послал все свои замыслы и просто поговорил, иначе ты рискуешь потерять её, – серьезно сказал Ваха.

– Ты прав, ждать не самая хорошая идея.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 10

Кира

– Почему ко мне? – тихо возмущалась в кругу семьи.

Причём в прямом смысле, мы стояли кругом: я, Пашка и мама.

– Кирочка, у меня Лёша, ты знаешь маму. Она же его сожрёт, пожалей, – давила мама на жалость.

– А у меня личная жизнь бурная, особенно по ночам, бабушке просто спать давать не будем, – говорил Пашка.

– Да вы издеваетесь? – прошипела, краем глаза посмотрела на хмурую бабулю. – Она к тебе, между прочим, на свадьбу приехала.

– До свадьбы ещё пятнадцать дней.

– Вот именно!

– Так, Кира, хватит спорить, мама поживёт у тебя и точка.

Никогда при маме не материлась, но сейчас хотелось так смачно выругаться, чтобы всем сразу стало понятно, как я рада.

Блин, люблю бабулю, но не её характер, да она на похоронах дедушки в могилу плюнула, проклиная деда, что он не сказал, куда заначку спрятал. У меня, может, после того времени до сих пор травма, и я её боюсь.

– Ну что вы там решили, где я жить буду? – бабушка гневалась.

– У меня, – выдохнула, под напором двух умоляющих взглядов.

– Тогда почему я до сих пор здесь? Через два часа у меня сериал начинается.

– Бабуль, у меня телевизора нет, только бук.

– Что это такое «бук»? И что значит, нет телевизора?

– Мам, Кира, говорит про ноутбук, то же самое, что и компьютер, – терялась мама, так всегда, когда дело касается просвещения бабули.

Бабушка у нас не только характерная, но и с твёрдой позицией, игнорировать всё современное. У неё телефон с кнопками, здоровенными, так чтобы уж точно увидеть и попасть пальцами на клавиши появился полгода назад и то, только потому, что соседке сын привёз, и ей срочно понадобилось.

– Ты серьёзно думаешь, что смогла мне объяснить? – ехидно спросила бабуля.

– Баба, поехали, скажешь название сериала, и я тебе включу на буке, посмотришь.

– Да сдался мне твой бух, я буду смотреть по телевизору, а значит, остаюсь здесь.

– Не бух, а бук, – поправила.

– Одна хрень.

– Мама, ты не можешь остаться здесь.

– И почему? Неужели твой бугай против?

– Мама, он не бугай.

– Алексей, меня зовут Алексей, – в сотый раз поправил бабулю дядя Лёша.

– Мне плевать, как тебя зовут, – улыбнулась бабушка.

– Мама, прекрати.

– Чего? Правду сказать нельзя? Врать? Какой пример я подам внукам?

– Мама, перестань устраивать спектакль.

– Какой спектакль? Мы что, в театре?

– Мама.

– Хорошо, я уеду, если ты мне отдашь вот этот телевизор, – бабуля указала пальцем на плазму.

Дяде Лёше стало плохо.

– Мама, как это отдать?

– Интересно, как можно не понять, слово «отдать»?

– Глупости, езжай к Кире, она тебе включит сериал.

– На бухе не хочу, хочу по телевизору.

– Баба, бук.

– Если телевизор не отдашь, останусь здесь, – сказала бабуля, потом подумав, добавила: – Навсегда.

– Это шантаж!

– Удивительно, как с первого раза догадалась, – умилялась баба.

Мамуля умоляюще посмотрела на дядю Лешу.

В итоге, дядя Лёша, матерясь, тащил свой любимый телевизор в машину к Паше, который любезно согласился нас подвезти.

– Какой бугай невоспитанный, – громко заметила бабуля.

Мне оставалось только глаза закатывать, свадьба обещает быть жаркой. Даже не представляю, что будет, когда МС Палыч и бабуля встретятся.

Похоже, у Пашки промелькнули похожие мысли.

– Зачем я согласился на свадьбу, надо было просто расписаться, – прошептал мне, когда бабуля, переругиваясь с дядей Лёшей, утрамбовывала плазму на заднее сидение.

– Нужно было раньше об этом думать, – рыкнула, прежде чем сесть в машину.

И так настроение ни к черту, сердце болит, душа ноет, так ещё и бабулю развлекать нужно, а так хочется под пледом сжаться и поплакать перед работой. Ещё голова слегка кружится, нужно хоть немного перекусить, иначе во время смены свалюсь с ног.

Приехав домой, показала бабуле квартиру, и тут же удалилась в душ, пусть пока располагается.

Вышла через полчаса и офигела.

Моя бабушка, которая была в длинном платье, старом платке на голове, сидела на диване, в джинсовом комбинезоне, со спущенной лямкой, которая открывала надпись на желтой футболке “ Молодая душа”, на голове был модно завязанный платок, но это ещё не всё. В руках бабули был сенсорный телефон. СЕНСОРНЫЙ! В котором она умело что-то печатала и хихикала, как девчонка.

– Рот закрой, а то муха залетит, – сказала бабуля, покосившись на меня.

– У меня глюки?

Бабушка встала с дивана, проходя мимо меня, больно ущипнула за плечо.

– Ай.

– Теперь ты знаешь, что не глюки, – весело сказала, скрывшись на кухне.

* * *

– Бабуля, ты мне ничего не хочешь объяснить? – спросила, когда более-менее пришла в себя.

– Например?

– Что с твоим видом? Сенсорный, серьёзно? Да я два часа тебе объясняла, как звонить по деревяшке, а ты сейчас! – некультурно тыкнула пальцем в самсунг.

Слов нет!

– Помнится мне, было забавно, – улыбнулась бабуля, сфотографировав меня, ослепив вспышкой.

Да чтоб…

– Что значит «забавно»?! – возмутилась, как у бабули пришло голосовое сообщение в вотсапе.

В ВОТСАПЕ, ёшкин-матрёшкин!

– Зря девчонке показалась. Ставлю на то, что сдаст тебя дочери при первой возможности, – из динамиков звучал женский голос.

– Зря, Ивановна, на внучку наговариваешь, – сказала бабуля и отправила голосовое.

– Офигеть, – села на стул, а то ноги совсем не держали.

Бабуля только насмешливо посмотрела исподлобья, и вновь вернула внимание к экрану телефона.

– Знаешь, ба, обидно, когда тебя обманывают.

– Обидно, когда тебя со счетов списывают из-за пожилого возраста, – парировала бабушка.

– Тебя никто не списывал.

– Конечно, ведь никто полчаса назад не обсуждал на кого скинуть старую бабушку, как обузу какую-то. Было желание встать и уехать обратно, да и соскучилась по вам, мерзопакостным.

– Ты не обуза.

– Стыдно стало?

– Очень, – опустила взгляд, ведь бабуля в чем-то права.

– Стыдно – это хорошо, ещё одна возможность тобой манипулировать.

– Не настолько стыдно!

– Жаль, – бабуля улыбнулась.

Весело бабуле, однако.

– Даже не спросишь ни о чем? – спросила ба, когда я зависла, размышляя о своём отношение к новой бабушке…

– Зачем такие сложности с переодеванием? – любопытство заворотилось внутри.

– Это весело, – улыбнулась, вставая из-за стола. – Так, детка, пора что-нибудь приготовить, как насчет домашних пельменей?

– Бабуль, мне через три часа на работу.

– Успеем, хотя бы забью тебе холодильник, а то страшно подумать, что ты питаешься только быстрозавариваемой отравой.

– Мне некогда готовить

– Тебе лень.

– Не отрицаю, но мне ещё и катастрофически не хватает времени.

– И как ты парня своего кормить будешь? – спросила бабуля, доставая из клетчатой сумки фарш, с заботой привезённый из деревни и много другое: молоко, яйца, соленья.

– Нет у меня парня, и в ближайшее время не будет. Всё моё внимание сосредоточено на учебе и работе, – буркнула, открывая банку с огурчиками.

Мои любимые – корнишоны. Ням – ням…

– Так категорично, – задумчиво протянула бабуля.

– Какая польза от парня? Нервоз и переживания – одни минусы, – часто заморгала.

Что ж так резко к горлу подкатил ком.

– Кира, – бабуля, погладила спину, и фонтан из слёз прорвало.

– Прости, ба, – шептала, вытирая слёзы, которые и не думали останавливаться.

Это все из-за встречи с Устиновым эмоции внутри бурлят. Лучше бы я ему вчера не звонила, не слушала его бархатный голос с замиранием сердца. И зачем сегодня понеслась к нему, когда увидела в универе?

– Почему, когда человек так нужен, становится плевать на его поступки, на боль, которую он причинил? Все обиды забываются, и остается только нездоровое желание в его присутствие в своей жизни. Бабуль, что за ерунда такая? Как от этого излечиться? – тихо спрашивала, прижавшись к морщинистой щеке.

– Глупышка, зачем избавляться от этого? Просто чувствуй, как ты умеешь любить.

– Не хочу я так любить, это больно.

– Давай, ты мне расскажешь все, а то так сложно судить, и давать советы, которые так отчаянно просят твои глаза. Но для начала, я приготовлю тесто, а ты займись фаршем и включи нам веселую музыку, хочется подвигать дряхлой попкой, – улыбнулась бабуля.

– Ба, а как же сериал? – вспомнила.

– Я телевизор больше года не смотрю, там такую депрессивную ерунду показывают, что хоть вешайся. А для сериалов у меня есть бук и модем, – бабушкины глаза хитро заблестели.

– Тогда зачем ты дядю Лёшу с футболом обломала?

– Из-за вредности, иногда хочется покапризничать.

– Покапризничать она хотела, – шептала, направляясь в комнату за ноутбуком.

У дяди Лёши сегодня какой-то важный матч должен быть, он все уши Пашке прожужжал и

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍мне заодно. Правда, я ничего не понимала и их восторг не разделяла, ну не понимаю я, что прикольного в парнях в шортиках, бегающих по полю с мячом. Хорошо, что вслух не сказала, а то бы сгрызли заживо, обидчивые мужчины.

Пока выбирала музыку, пришло сообщение от Ирэн.

“Зай, можно я сегодня у тебя переночую?”

Кхм…

“Ты что, с братом поругалась?”

“Хуже.”

Ира прислала фотографию, где на диване сидели: Паша, дядя Лёша и МС Палыч. На заднем фоне, виднелись моя и её мама, которые явно о чём-то спорили. Потом отдельно прислала фотографию отца, где он стоит сбоку от мужчин и пытается нарисовать их возле телевизора.

“Это что за внеплановое семейное сборище?”

“Футбол (печальный смайл)”

“И у твоих телевизор сперли?”

“Не поняла про телевизор. Мои ко мне приехали, соскучились и твои приехали, и никто первым уезжать не хотел в самом начале, потом мужчины рванули к телеку, и как-то все решили дружно остаться. Я их сейчас всех поубиваю. Можно я приеду?”

“Приезжай, мы как раз с ба пельмешки решили состряпать.”

“Круть, пельмешки я люблю”

С растущим аппетитом Долбенко, было бы удивительно, если она чего-то не хотела. Ест круглые сутки, как жевать не устает – загадка.

– Бабуль, ты сегодня с Ирой будешь ночевать, – сказала, зайдя на кухню.

– Наверное, мне стоит переодеться, – напряглась бабушка.

– Прекрати, я попрошу её не говорить никому, если ты не хочешь.

– У меня в планах сделать для всех сюрприз на свадьбе.

– Что ж, сюрприз получится грандиозным.

Как и вся свадьба с такими персонажами. Как бы мне аккуратно слиться?

– Может быть, ты начнешь рассказывать, пока мы одни?

– Да, только сейчас включу музыку, есть предпочтения?

– Никакого рэпа, на дух не переношу!

– Ок, – улыбнулась.