Текст книги "Препод по соседству (СИ)"

Автор книги: Янита Безликая

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

– Хватит всех взглядом убивать, расслабься и получай удовольствие от созерцания своего мужчины.

Спорное удовольствие: наблюдать, как возле твоего мужчины закружили коршуны с длиннющими когтями.

Сообщить об этом Ире не успела, так как пришла моя очередь представляться. Сквозь зубы представилась на английском и села, проигнорировав удивлённый взгляд Макса.

“Ты чего рычишь? “, – следом от него пришло сообщение.

“Вы, господин преподаватель, не отвлекайтесь, ведь СТУДЕНТКИ так ждут, когда вы перестанете пялиться в телефон и одарите их соблазнительной улыбкой!!!”.

Прочитав сообщение, Макс заулыбался, отложив телефон, подарил мне взгляд: «Ты серьёзно?”.

Закатив глаза, опустила взгляд в тетрадь, где с остервенением вырисовывала виселицу.

– Я тебя боюсь, – сказала Ира, заглянув в мою тетрадь.

“Дома поговорим, ревнивица, а сейчас будь добра заниматься вместе со всеми”, – пришло сообщение от уважаемого Максима Владимировича.

Какой бы бякой я не была, и как бы мне не хотелось поступить наоборот, я послушалась, сначала сидела с кислой миной, раздражая Долбенко, потом не заметила, как втянулась.

Макс действительно был крут, он настолько разжёвывал материал, что даже я, которая до восьмого класса изучала немецкий, почувствовала себя не потерянной для общества.

После пары мне даже восхищение не дали высказать: девчонки облепили его со всех сторон, а уж Белова, так вообще наклонилась над столом, вываливая свою красотищу ему на обозрение, конечно, вдруг он не оценил за пару-то.

– Пошли в столовую? – спросила Ира.

– Пошли, – ответила грустно.

Бросив обиженный взгляд на Устинова, который, на минуточку, даже не посмотрел на меня, вышла из аудитории.

– Малыш, прекрати себя накручивать, – успокаивала меня Ирэн в столовой.

– Всё в порядке.

– Я вижу, как всё в порядке, – вздохнула Ира, откусывая свой огурец и запивая сладким чаем.

– Девочки, он через неделю будет в моей постели, я вам клянусь, – раздался голос Беловой за соседним столиком.

– Лен, он же препод, – раздался голос старосты.

И я напряглась.

– Зато, какой препод, ты его задницу видела?

Думаю, на сегодня это явно мой предел.

– Кира, – предостерегла меня Ира.

Встала вместе с подносом и случайным образом, вот совершенно случайно, проходя мимо Беловой, поднос из рук соскользнул…

– Ты что (пи-пи-пи-пи)…

– Извини, случайно вышло, – мило улыбнулась.

– Я тебе сейчас покажу случайно, – сквозь зубы шипела Белова, вытаскивая сухофрукты из лифчика и попутно пытаясь вытрясти из волос гречку.

Выглядело это довольно забавно.

– Что ты мне покажешь? – приподняла бровь.

Белова бросила на меня гневный взгляд, открыла рот, и через долю секунды в её глазах промелькнуло понимание, и ротик свой сразу же захлопнула.

– Надо аккуратней ходить, – буркнула, отворачиваясь.

Такие, как Белова, могут только толпой нападать, а вот по одиночке, против достойного противника, боятся.

Довольная собой пошла к выходу. Мелочь, а приятно.

– Ты – монстр, – сказала Ирэн.

– И не говори, а в добавок ещё и неуклюжая такая, – ехидно улыбнулась.

Егоров

Наблюдая за тем, как Кира выходит из столовой, набрал Ивлева.

– Всё идёт не по плану, – сказал раздражённо.

– Хватит истерить, немного ошиблись в расчётах, – ответил Матвей.

– Немного?

– Приезжай ко мне, обговорим, есть у меня идейка, как повернуть всё в нашу сторону.

– Через час буду, – ответил и сбросил вызов.

Направляясь к выходу из универа, был перехвачен дядей Пашей.

– Егоров, а ты куда собрался? – прищурился старый хрыч.

– Покурить.

– Курить вредно, так что давай на пару, посмотрим, как ты готовился к проверочной.

Какая же сука эта Синицына.

С раздражением пошёл в сторону кабинета хрыча, предвкушая полную задницу.

Глава 5

Кира

– Ответишь? – спросила мама, нарезая салатик.

– Нет, – ответила, сбрасывая звонок от Макса.

– Парень целый час названивает, может что-то серьёзное?

– Сомневаюсь, – сказала, съев кусочек колбаски.

– Милая тебе бы не помешало всё же прочесть книгу, там столько правильных советов.

– Мамуль, мы уже с тобой об этом поговорили, – сказала чуть резко и сразу же пожалела об этом.

Мама отложила нож в сторону и посмотрела виновато.

– Не злись, я только хочу, чтобы у моих детей все было хорошо, – мама обняла меня,

– Всё и будет хорошо. Вот увидишь, – успокоила свою излишне эмоциональную мамочку.

– Не могу поверить, что вы у меня уже выросли, вот вроде ваши розовые попки целовала, а уже один жениться собрался.

– Мама, не плачь.

– Ничего с собой поделать не могу, – шмыгнула носом.

– Так, девочки, вас и на минуту оставить нельзя, – раздался бас дяди Лёши.

– Стол разобрал? – спросила мама, фартуком вытирая слёзы.

– И стулья поставил, не переживай родная, всё будет хорошо.

Дядя Лёша заграбастал маман в свои объятья, заставляя её стыдливо посмотреть в мою сторону. Закатив глаза, продолжила нарезать колбаску, давая понять, что меня это совершенно не напрягает. Скорее наоборот, я очень за неё рада.

– А если мы им не понравимся?

– Милая, хватит себя накручивать, всё будет хорошо.

Интересно, сколько раз он повторил эту фразу после звонка Пашки?

– Мама, я как раз хотела с тобой об этом поговорить, – закусила губу.

– Что такое? – запаниковала, вот что за женщина?

– Родители Иры, очень творческие, – начала издалека.

– Ребёнок, может, хватит интриговать свою мать, она и так вся с утра трясётся, – улыбнулся дядя Лёша.

– Мама, родители Иришки классные, и совершенно не похожи на своих сверстников. Например, на тебя.

– Что со мной не так?

– Всё с тобой так, родная, дослушай, что нам хочет донести Кира.

– Их внешность, в общем, сама увидишь, главное не удивляйся, и не суди их по одежде.

– Теперь я ещё больше нервничаю.

Раздался дверной звонок.

– Поздно нервничать, гости пришли, – сказал дядя Лёша, направляясь в прихожую.

Мама поспешила за ним, и я тоже решила не пропускать сие событие. А посмотреть там было на что.

Тётя Анжела (мама Иры, сорок два года) в этом месяце решила изменить своим любимым розовым волосам и заплела разноцветные афро-косы до самой… Кхм, попы. В одежде, к моему сожалению, предпочтения не изменились. Ярко-оранжевая кофта, зелёные штаны, усыпанные блёстками, сиреневые кеды – всё это явно сразило маму наповал.

Дядя Серёжа (папа Иры, сорок пять лет) был верен своему стилю. Зелёные волосы, серьга в ухе, чёрная кофта с черепом и черные штаны. На фоне яркой тёти Анжелы, он смотрелся, скажем так, мрачновато.

И, наконец-то, гвоздь программы, восьмидесятилетний Иван Павлович или, как он любит себя называть, МС Палыч. Продвинутый старик, тащиться по фараону и терпеть не может попсу. Его любовь к кофтам с неприличными фразами, вызывает у меня уважение, каюсь сама такая. Сегодня Палыч был одет в малиновый свитер с надписью «Да пошли вы все (пи-пи-пи)», спортивные штаны с тремя полосками по бокам (явно приобретённые на местном рынке, где Палыч имеет большой спрос среди местных бабулек) и обычные белые кеды.

За семейством Долбенко виднелась бледная Ирэн с ухмыляющимся Пашкой и хмурым Устиновым.

Он здесь, каким боком?

– Шо, так и будете таращиться или пропустите в квартиру? – хмуро спросил дед.

– Деда, – пискнула Ира.

Мама отмерла и улыбнулась.

– Конечно, проходите, – маман пыталась скрыть изумление, но у неё это очень плохо получалось

– Я так рада с вами встретиться, – тётя Анжела засияла шикарной улыбкой, и как зажала маман в крепких объятьях.

Ох уж эти объятья, лишающие возможности дышать, знакомо, очень знакомо, поэтому я быстренько отошла подальше, так на всякий случай.

– Сергей, – протянул ладонь отец Иры дяде Лёше.

– Алексей.

– Ваши глаза сияют, как сапфиры, – выдал дядя Серёжа, всматриваясь в лицо охреневшего дяди Лёши.

– Не понял.

– Такие мужественные черты лица, а какая линия губ, – продолжала капать себе яму отец Иры.

– Спокойно, Сергей художник, – между злющим дядей Лёшей и задумчивым дядей Сергеем, продолжавшим всматриваться в его лицо, материализовался Паша.

– Художник, – нехорошо рыкнул дядя Лёша.

– Самый лучший художник в нашем городе, – подбородок дяди Сергея взлетел вверх.

– Лёша, проводи гостей в зал, – прохрипела мама, пытаясь вспомнить какого это, снова дышать?

– Провожу, – сказал дядя Лёша, буравя отца Иры очень нехорошим взглядом.

Один дед чувствовал себя, как дома. Вальяжной походкой направился в зал, ну как вальяжной. Насколько, скажем, позволял возраст, так расхаживать, а точнее больная спина, вечно мешающая форсить, как говорит сам дед.

Мама расцеловала Иру с Пашкой, Устинова и смылась на кухню переваривать. Хотела пойти к маме, как меня перехватил Макс.

– Ты почему не отвечаешь на звонки?

– Руку отпусти, – рыкнула, вспоминая как сегодня кому-то целый день было пофиг на меня.

Как не встречала его в коридоре, так он что-то не страдал от одиночества в обществе очередных фанаток, которых за один день собралось не мало. Походу Макс стал самым популярным преподом в универе, чувствую, посещение английского резко возрастёт.

– Кира.

– Идите вы в задницу, Максим Владимирович, – вырвалась и пошла к маме.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍***

– Мам, ты как? – спросила с улыбкой.

– Не уверена, что была готова к такому, – мамуля нервно хихикнула, наливая стакан воды.

– Они крутые, не накручивай.

– Что они крутые, я не сомневаюсь, – фыркнула маман.

– Мама, – залетел на кухню Пашка.

– Мог предупредить, – мамуля укоризненно посмотрела на брата.

– Тогда не было бы так весело, – ответил Пашка и, от переполняющих его чувств, сжал нас в объятьях.

– Удушишь, – прохрипела, пытаясь вырваться их братской хватки.

– Сын, – такой же жалостливый вздох раздался от мамы.

– Ты же сможешь принять? – замялся Пашка, отпустив нас.

Ура, я могу дышать!

– Приложу к этому все усилия, – заверила мама, спровоцировав Пашу снова нас обнять.

Признаюсь, это приятно, быть такой дружной семьёй, но можно ведь так не сжимать?

– Всё, я пошёл, и, мам, будет ещё один сюрприз, – Пашка подмигнул и смылся.

– Не смотри на меня так, я вообще не понимаю, о чём он говорит, – лепечу на вопросительный взгляд мамы.

– Кира, – чуть повышает голос маман.

– Мне, кажется, ты тут и без меня справишься, – улыбаюсь и делаю ноги по примеру брата.

Захожу в зал, и сразу же взгляд цепляется за деда, который снял все цветы мамы с подоконника и поставил свой бук, включив песню фараона.

– Вот это я понимаю, – закачал головой Палыч.

– Папа, выключи, – раздражённо сказала тётя Анжела.

Дед молча показал кукиш и продолжил кайфовать.

– Какая же безвкусица, – поморщился дядя Серёжа.

– Слышишь ты, немощь зелёная, с отсталым взглядом на искусство, молчи, иначе я все твои пожитки вместе с картинами, которые нарисует и школьник, выброшу на улицу.

– Ну, знаете, – дядя Серёжа встал из-за стола с намерением покинуть наше семейное мероприятие.

– Любимый.

– А ну все сели на свои места, – рявкнула злющая Ира. – Папа, ты восхитительно рисуешь, мама ты очаровательно выглядишь, а у тебя дед офигенный вкус, только сделай потише, голова болит.

– Раз голова болит, то сделаю, – сдал свои позиции Палыч.

Паша пытался спрятать улыбку, но это у него плохо получалось, от слова совсем. Устинов таращился на меня, поджав губы, а на бедного дядю Лёшу было жалко смотреть, он был в таком ах… Кхм… В общем, он был сильно впечатлён.

– Извините, что долго задержалась, – защебетала мама, заходя в зал. – Ждала пока дойдёт свинина.

Дядя Лёша тут же соскочил, забирая у мамы форму с запечённым мясом с овощами под соусом “Бешамель”. Как же это обалденно пахнет…

Решив быстренько сесть за стол, пока свинина не разлетелась, заметила, что свободное место осталось, как назло, рядом с Устиновым.

Что за везение такое?

– Где мои цветы? – возмутилась мама, узрев МС Палыча с ноутбуком.

– Свинина? – воскликнула тётя Анжела, одновременно с мамой.

– Ваши цветы на полу, – ответил дед, сев за стол.

Он, так же как и я, капал слюной на вкусняшку в центре стола.

– Скажите, пожалуйста, по какому праву вы убрали мои цветы на пол? – разошлась маман.

Цветы у нас в семье больная тема, мама ещё та цветочница.

– Какие к черту цветы? Лучше скажите, это вы сейчас зажарили маленького, розового поросёночка? – истерично завопила тётя Анжела.

– Мама, – сквозь зубы процедила Ира.

– Скажи мне, пожалуйста, ты здесь каким боком? Не видишь, это семейное мероприятие, – зашептала, сев рядом с Максом.

– Почему же, вижу, – усмехнулся Макс.

– Тогда почему ты до сих пор здесь? – мои слова так и сочились ядом.

Наверное, я злилась больше на себя, потому что любуюсь, потому что соскучилась и безумно хочу обнять. Ах да, ещё эти чёртовы ямочки…

– Принцесса, я планирую стать частью этой семьи, поэтому решил ознакомиться раньше, посмотреть, что ждёт меня, – улыбалась Устинов.

– Ты никогда не станешь частью моей семьи!

– Не говори «никогда», малыш, ты же не знаешь наверняка, – Устинов положил свою ладонь ко мне на колено и сжал его.

От наглости мой рот открылся, вот же…

– Вы убили беззащитное животное, – в это время тётя Анжела продолжала наступление на маман.

– Вы издеваетесь? – застонала мама, закрыв ладонями лицо, её плечи затряслись от смеха, скорее всего, истеричного.

– Ира, ты не выйдешь за этого молодого человека! – заявила тётя Анжела.

– Вкусная свинина, – почмокивал Палыч.

Ах, ты ж старый прохвост!

– Папа! Серёжа, даже не думай, – зарычала тётя Анжела, смотря на отца Иры.

– Как вы можете запрещать им, есть нормальную еду? – вновь начала маман.

– Какой прекрасный вечер, – сказал Макс.

Макс наложил себе картошки и свинины, то же самое и мне, хотя я и не просила.

– Спасибо, – буркнула.

– Наедайся, потом поедем кататься.

– Никуда я с тобой не поеду!

– Поросёнок не еда, а живое существо! – кричала тётя Анжела.

– Хватит! – прикрикнула Паша, вставая.

– Мы хотим вам кое-что сказать, – Ира встала рядом с Пашей, взяв его за руку.

– Свадьба будет! – твёрдо сказал брат.

– Не факт, – заявил дядя Серёжа, заслужив ещё один злой взгляд дяди Лёши.

Капец, вот это я понимаю, в воздухе так и летают флюиды дружелюбия под музыку фараона.

– У нас с Ирой будет ребёнок, – на губах Паши расцвела довольная улыбка.

– Я скоро стану бабушкой, – прошептала мама и тётя Анжела одновременно.

Только одна с радостной интонацией, а другая с ужасом на лице.

– Милая, я же… – замолчала тётя Анжела, так и не договорив до конца.

– Что вы? Слишком молоды, чтобы стать бабушкой? Так я вас разочарую, – ехидно улыбнулась мама.

– Вы женитесь только из-за ребёнка? – нахмурился дядя Лёша.

Глаза Иришки отражали страх. Неужели она думала об этом? А почему я не знаю?

– Нет, я люблю Иру, и хочу прожить с ней всю свою жизнь, – Паша с теплотой посмотрел на Долбенко.

Ой, бе-е-е… Как это сладко.

– Что ж, как самый адекватный из присутствующих старшего поколения, – сказал дед, вставая. – Я одобряю ваш брак.

– Дедуля, – улыбнулась Ира.

– Только ты смотри мне, – дед посмотрел на Пашу. – Обидишь мою внучку, костылём отхожу!

– Деда, у тебя нет костыля.

– Для такого случая куплю.

– Я не обижу Иру.

– Поживём, увидим, – прищурился дед и сел.

– Папа.

– Что папа? Сиди и жуй салат, там вроде мяса нет, и не верещи на всю квартиру. Да и ты зелень ушастая поел бы мяса, как настоящий мужик, а то на тебя смотреть жалко, – жёг дедуля.

– А передо мной извиниться не хотите? – сказала мама.

– Нет, советую привыкнуть, не люблю извиняться, не благодарное это занятие.

– Замечательно, – фыркнула мама.

Все постепенно успокоились, можно сказать у нас даже мелькала на горизонте первая семейная идиллия.

– Когда планируете свадьбу? Я займусь подготовкой, – заявила тётя Анжела.

– А почему это вы займётесь? Я тоже хочу поучаствовать.

– Это моя дочь!

– Это мой сын!

А нет, идиллией здесь даже и не пахнет.

– Макс, подбросишь Киру, мне нужно всех развести, – брат покосился на семейство Долбенко, которое мама с радостью провожала в прихожей.

– Я сама доберусь, – фыркнула.

– На часы смотрела? – грозно спросил братишка.

Ой, всё… Лучше согласиться, а то начнётся головомойка.

– Хорошо, поеду с Максом.

– Мне ещё долго ждать, у меня скоро прямой эфир по расписанию, – ворчал дед.

– Потерпи, нам нужно их только до дома довести, – ласково сказала Ира, закипающему братишке.

Что говорить, если даже меня они перестали забавлять к концу ужина, а у мамы так вообще глаз дёргается и улыбка больше на оскал похожа.

– Я спокоен любимая, я спокоен, – сказал Паша.

– Тогда поехали, иначе я перестану изображать прилежную девочку и так всыплю своему семейству, что твоя мама совсем во мне разочаруется.

– Мне кажется, она будет от тебя в восторге, – встряла в разговор голубков.

– Не нужно больше скандалов, поехали, – устало сказал брат.

– А ещё свадьба впереди, – ехидно заметила, когда мама закрыла за гостями дверь и прижалась спиной к двери.

– Лучше молчи, – прищурилась маман.

– Мои родители спокойнее, – ляпнул Макс.

– Причём здесь твои родители? – мамуля насторожилась, как и я, впрочем, вот только попробует ляпнуть, что пел мне в ухо за столом.

– Я хочу жениться на вашей дочери и нам тоже нужно устроить ужин, чтобы познакомиться.

– Ещё один ужин? – маме кажется поплохело.

– Слышишь ты, препод-очаровашка, даже не мечтай!

– Мне льстит, что ты считаешь меня очаровательным, – улыбнулся, показывая свои ямочки.

– Максим, когда Кира будет не против, тогда и поговорим об этом, – с ноткой облегчения сказал маман.

– В твоей семье нет художников? – спросил дядя Лёша, обнимая маму.

– Нет, – улыбнулся Макс.

– Это хорошо, ещё одного художника я не переживу.

– Всё, мам, отдыхайте, а мы поехали, ещё к парам готовиться нужно.

– Будешь дома, напиши, – сказала мамуля, поцеловав нас на прощание.

– Конечно.

Молча спустилась по лестнице и села в машину к Устинову.

– Я думал, не захочешь со мной ехать, придётся силком садить, – сказал Макс, садясь за руль.

– Мне выйти?

– Не нужно так остро реагировать на мои слова.

– Прости, но по-другому не получается. Какого фига ты сейчас наплёл маме ерунду про свадьбу?

– Я сказал правду.

– Какая свадьба, у нас даже нормальных отношений нет? – спросила с горечью.

– Кир, нам нужно подождать месяц и…

– Чушь!!! – перебила, – Думаешь, у преподов нет отношений со студентами? Наталья Константиновна мутит со студентом четвёртого курса, и никто им слова не говорит.

– Кира, я обещал, никаких близких связей со студентками.

– А знаешь, я думаю, ты сейчас врёшь, чтобы погулять пока ты в универе, ведь рядом вертится столько красивых девушек. Тебе удобно быть свободным.

– Теперь ты несёшь полный бред, – раздражённо сказал Устинов, лавируя между потоком машин.

– Бред? Тогда почему ты сегодня наслаждался вниманием студенток? И я тебе не только про своих одногруппниц говорю, а про всех, с которыми тебя сегодня видела на переменах. Ты улыбался, смеялся и в корень не замечал меня, когда я стояла почти на расстояние вытянутой руки.

– Я только отвечал на вопросы девушек и все.

– Нет, ты кайфовал, Макс, не нужно делать из меня дуру.

– Я кайфовал только от своих эмоций, мне понравилось преподавать, а не общаться с девушками. Мне кроме тебя никто не нужен.

– Прости, слабо верится. В моём понимании влюблённые мужчины так себя не ведут.

– И как же себя ведут влюблённые мужчины, просвети такого дурака, как я?

– Не нужно язвить.

– Меня раздражает твои домыслы.

– Нет, скажи, я что на пустом месте до тебя докапываюсь? Ты сегодня был таким зайкой и совсем не флиртовал ни с кем.

– Я уже ответил, тебе показалось.

– И больше добавить нечего?

– Нет.

– Отлично.

– Прекрасно.

– Потрясающе.

– Весь вечер испортила, хотел сюрприз сделать, – раздражённо сказал Устинов.

– Засунь свой сюрприз в задницу.

– Зачем же в задницу? Подарю какой-нибудь студентке, – усмехнулся Макс.

Ему повезло, что мы приехали к дому, иначе бы я не сдержалась и пару раз его стукнула.

– Какой же ты гад, – бросила и вышла из машины, быстро направляясь в подъезд.

Видеть его не хочу!

Максим

Кира выходит из машины, хлопая дверью. Сжимаю руль, но не смотрю вслед, зная, что не сдержусь, пойду следом, прижму к себе, зацелую, и всю ночь буду доказывать, как люблю, и что только она мне нужна.

Нажимаю на педаль и с визгом срываюсь с места. Эмоции, бурлящие внутри, требуют выхода, так почему бы не прокатиться с ветерком.

Смотрю на дорогу и прокручиваю в голове сказанное, и как же, чёрт возьми, смешно. Она мой воздух, моя душа. Какие другие? Да, кайфовал, в этом она права, но не из-за того, что рядом со мной крутились юные девушки, которых и в зале хватает.

Сегодня исполнилась моя мечта, которую я хранил в душе с десяти лет, и на которой давно поставил жирный крест. Учить, преподавать, нести знания, увлекать детей, зарождая в их глазах интерес, восторг и удовольствие. Даже сейчас меня до конца не отпустило, внутри всё трепещет от восторга. Хотя преподавал не детям, а взрослым студентам.

А всё Владимир Фёдорович, который в далёком прошлом решил навестить детей в детдоме и провести с ними урок. Родная мать тогда сдала меня в третий раз, клятвенно уверяя, что не справляется, не может прокормить, что нужно потерпеть, и мы снова будем вместе. Но я не был дураком и тогда уже осознавал, что она лжёт. Было больно, так душу наизнанку выворачивало, что мог только выплёскивать агрессию на окружающих, причинять боль другим.

И конечно тогда было не до учёбы, но вот Владимир Фёдорович, умело привлёк моё внимание, зацепив своим энтузиазмом, разжёг во мне интерес и азарт узнать что-то новое. И каждый раз, когда он приезжал, я слушал его с открытым ртом. Восхищался и хотел стать таким же. Он был идеалом для меня, примером. Именно он научил меня, держать своё слово, всегда, при любых обстоятельствах.

“Сказал, будь добр сделай”, – отчитывал, и это действовало на меня, как пощёчина.

Один осуждающий взгляд, и я больше никогда не нарушал своего слова. Никогда.

Когда меня усыновили, мне было сложно, расстаться именно с Владимиром Фёдоровичем. Но ласка мамы, помогла мне пережить расставание, а отец постепенно заменил преподавателя и стал для меня таким же примером и авторитетом в жизни.

Но так сложилась судьба и, поступив в универ, я вновь встретился с Владимиром Фёдоровичем. Радость от встречи была взаимной и обычные отношения преподавателя и студента переросли в крепкую дружбу.

Мечтать стать преподавателям, и жить на зарплату преподавателя, разные вещи. Как бы Владимир Фёдорович не уговаривал меня, я всё-таки решил оставить мечту преподавать ребенку, а взрослому мужчине нужно думать, как обеспечить себя, свою родную мать, которой я помогаю, несмотря ни на что, помочь родителям и, конечно, думать, как обеспечивать в будущем свою семью. Именно тогда вместе с Пашкой мы и начали первые шаги в бизнесе, сколько дров наломали, шишек набили, но это было круто и чем-то напомнило выживание в детдоме.

И вот, по истечению стольких лет Владимир Фёдорович, ставший уже деканом, предложил мне заменить уважаемого преподавателя, пока он съездит к сыну на свадьбу. И он, чёрт возьми, рисковал получить по шее, но хотел подарить мечту мальчику, которого он хотел усыновить. Это я уже узнал, когда был взрослым парнем, что ему отказали в усыновлении.

И как я мог отказать старику? Такому близкому для меня человеку. Да и хотел присмотреть за Принцессой, вот только, втянулся и совсем про все позабыл, о чем сильно жалею.

А ещё слово дал Владимиру Фёдоровичу, что со студентками не буду заводить отношений. Да, мог сказать, признаться, но промолчал и согласился, вновь загоняя себя в рамки. Наверное, мне не хватило слова, которое я дал два года назад в баре Паше, что не буду ничего предпринимать в сторону его сестры.

Что я за человек такой? Зачем обижаю Киру? Правильно Паша говорил, что я слишком сложный для неё. Нужно отпустить, пока не поздно, пускай встретит нормального парня, но я не могу. Не могу без неё. Маленькая, хрупкая, сероглазая Принцесса навсегда поселилась в сердце.

Выезжаю загород, и выжимаю газ, упиваясь скоростью, не сразу замечаю знакомую машину Ивлева.

Интересно, решил со мной погоняться или поговорить хочет?

“Нет, всё-таки погоняться”, – усмехаюсь, наблюдая за тем, как парень пытается меня обскакать.

Давно не играю в такие игры и хочу сбавить скорость, как пацан прижимается сбоку. Пытаюсь вырулить, и делаю только хуже…

Для меня, словно замирает время, настолько отчётливо я вижу ухмылку Матвея, прежде чем вылететь с трассы и перевернуться.

Перед глазами проносится образ любимой, серые глаза, манящая улыбка, мерещится даже родной запах, прежде чем наступает темнота…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Кира

– Признавайся, ты чего сегодня такая кислая? И отмазка “голова болит” не прокатит, – сердито говорит Долбенко, когда мы садимся за стол в столовой.

– Вижу, у тебя появился аппетит, – приподнимаю уголок губ, рассматривая поднос Иры.

– Это да, такое ощущение, что я готова съесть кита, – поморщилась Ира.

– Уже не тошнит?

– Тошнит, но вроде как еда просится наружу только утром. Вчера вечером наелась так, что пошевелиться не могла. Пашка надо мной смеялся. Стоп, – подруга нахмурилась и впилась в меня цепким взглядом. – Ты мне зубы не заговаривай, Синицына! Что случилось?

– Ириш, плохое настроение, плюс голова болит, вот и кислая с утра. Правда, не нужно себя накручивать.

– Почему у меня внутри всё вопит о том, что ты врёшь, – хмурится подруга.

– Потому что ты стала слишком эмоциональной, – натягиваю улыбку, в надежде, что глаза тоже засияют, а не будут меня так палить, источая грусть.

– Думаешь из-за этого? Хотя утром мне показалось, что Пашка ведёт себя странно, но он тоже ответил, что мне кажется.

– Вот, видишь, ты себя накручиваешь. Ты счастлива и хочешь, чтобы твои близкие тоже были счастливы.

– Это правда, хочу всем такого же счастья, – Иришка зажмурилась и улыбнулась, как маленький ребёнок, в ожидании подарка.

– Белова, как твои успехи в покорении красавца препода? – за соседним столом раздаётся насмешливый голос Вики Лаптевой, моей одногруппницы и по совместительству злейшего врага Беловой.

– Отвали, – ответила Белова.

– Почему сразу отвали? Ты вроде сама вчера хвасталась, мне стало интересно, как продвигаются твои планы. Хотя какие планы, если препода в универе нет, и не будет, как говорят многие, – в голосе Вики слышится столько удовольствия.

Как нет? Внутри сжимается комочек предчувствия, но я сразу же гоню его подальше. Мне-то какое дело, где шляется Макс?

– Макса нет, странно, – говорит Ирэн, тоже услышав разговор девочек.

– Может, у него пар нет, – пожимаю плечами.

– Паша говорил, что Макс целый месяц будет здесь торчать почти без выходных.

– Может сегодня, как раз, его выходной.

– На второй рабочий день? – приподнимает бровь Ира.

– Солнце, прекрати, не хочу разговаривать про Макса, мне вообще плевать, где он и что с ним! – говорю слишком эмоционально, тем самым привлекая к себе внимание студентов.

– Я схожу в туалет, – говорю, поспешно вставая со стула.

– Кир, – окрикивает подруга, но я уже у выхода из столовой.

Зачем вообще пришла в универ? Нужно было лопать мороженко, и валяться под пледом, просматривая любимый сериал. Хотя, кого я обманываю. Себя? Пришла, потому что хотела увидеть, хотя бы глазком.

Вчера, когда эмоции утихли и конфеты закончились, меня накрыла осознанность. Не нужно было психовать, а всего лишь поговорить, что мне не понравилось то-то и то-то. И что я ревную сильно, что не хочу видеть, как он улыбается другим. Потому что боюсь боли от очередного разочарования.

Мне, блин, просто страшно!

Не выдержав, написала ему даже сообщение и несколько часов не выпускала из рук телефон в надежде, что ответит. Не ответил.

Иду по коридору в поисках места, где смогу побыть одна, как меня перехватывает за руку смуглый парень, крупного телосложения, ростом чуть ли не два метра, так ещё и глаза, как бездна – тёмная, пугающая.

– Слушай, ты Принцесса? – сжимает руку слишком сильно.

– Руку убрал, верзила, – фыркаю, вырываюсь и только после замечаю знакомый телефон, в который мужчина посматривает, словно сверяясь.

– Это ты? – показывает мне фотографию, которую сделал Макс в машине, ещё в первую нашу поездку.

– Да, откуда у вас этот телефон? – спрашиваю требовательно.

– Пошли, нам нужно идти, – сжимает губы и снова хватает меня за руку.

– Никуда я с вами не пойду.

Верзила нехорошо ухмыляется и закидывает меня на плечо, как мешок картошки.

– Слушай ты…

– Ваха, – подсказывает верзила, направляясь к выходу.

– Да хоть Петя, поставь меня на место.

– Нет, – в голосе слышится сталь.

– Я сейчас закричу, – паника подкрадывается незаметно.

– Кричи, – получаю разрешение.

– Отпусти! – вскрикиваю уже испугано, когда мы выходим на крыльцо.

Верзила стаскивает меня с плеча и ставит напротив, чтобы тут же впиться пальцами в мои плечи.

– Слушай сюда, ты поедешь со мной и мне плевать, хочешь ты этого или нет. Мой друг, – глаза мужчины на мгновение закрываются, скрывая от меня вихрь чувств. – Он в бреду и всё время зовёт «Принцессу», и будь я проклят, если не доставлю ему эту самую Принцессу. Так что молча садись в машину, пока я не стал очень плохим дяденькой.

– «Зовёт Принцессу»? – спрашиваю испугано, сердце взволнованно трепещет.

Макс…

– Разве я не ясно выразился? – со злостью спрашивает мужчина и тянет меня к стоянке.

Я больше не сопротивляюсь, послушно направляясь за мужчиной.

– Что с Максом? Где он?

– Садись, – открывает для меня дверь чёрного джипа.

– Что с Максом? – спрашиваю упрямо.

– Он разбился на машине, ночью его прооперировали, сейчас он в частной палате и до сих пор не пришёл в себя, – мужчина быстро проговаривает сквозь зубы. – Достаточно? Может, сядешь уже в машину?

Я сажусь и всю дорогу сижу, словно оглушённая. Максим попал в аварию…

– Ты зачем её сюда привёз? – со злостью спрашивает брат, перехватывая нас в коридорах больницы.

– Уйди с дороги!

– Паш, уйди, – шепчу.

– Вы знакомы? – приподнимает бровь Ваха.

– Это моя сестра, придурок, – психует Паша.

– Плевать, иди к нему, я договорился.

– Слушай сюда, – Пашка хватает Ваху за грудки.

Не обращаю на них внимания, иду к двери, на которую указал Ваха.

Я не была готова к такому Максу.

Пугающе бледный цвет лица, тёмные круги под глазами, ссадины по всему лицу. Перевязанная нога, руки по локоть. Макс выглядел так, словно по нему проехался КАМАЗ, несколько раз точно.

Пелена из слёз мешала рассмотреть все досконально, но и то, что я увидела, свидетельствовало, о том, что досталось ему нехило.

– Принцесса… – зашептала Макс, его голова заметалась по подушке, на лбу появилась испарина.

– Я здесь, – мой голос дрожал.

– Любимая… – продолжал мотать головой, и мне пришлось притронуться к плечу, ласково поглаживая.