Текст книги "Научись защищаться"

Армстронг сделал отбивную из защиты Суриса, забив 5 шайб...

Билл снова натянул на себя одеяло.

«Армстронг сделал отбивную из Спунского, забив 5 шайб, – переиначил он.

«Спунский сделал отбивную из Армстронга, забив 7 шайб».

Он усмехнулся и подумал, что лучше бы заняться алгеброй.

Этот предмет давался Биллу с трудом. Когда они приехали в Канаду, он лучше других занимался на уроках французского, английского языков, латыни и истории. Он вылез из-под одеяла и босыми ногами зашлепал по холодному деревянному полу к своему столу... Скорее бы мама связала половичок... Взяв со стола учебник алгебры, он снова залез под одеяло.

Билл раскрыл учебник, но перед глазами маячило только одно:

Армстронг сделал отбивную из Спунского, забив 5 шайб.

Через полтора часа он уже спешил в школу. Со всех сторон туда стекались ученики. Небо было ясное, сильно похолодало, и редкие лучи солнца поблескивали на нетронутом снегу в палисадниках домов. Снег на тротуарах был хорошо утоптан и поскрипывал под ногами. Поправляя теплые наушники, он увидел впереди себя Де-Гручи.

–Эй, Отец! – окликнул он.

Вик остановился, поджидая Билла. Он похвалил его за хорошо сыгранную роль, но продолжить разговор им не удалось. Почти каждый встречный обращался к ним с приветствием и считал своим долгом сказать несколько слов о спектакле или хоккее. Билл увидел Сару, идущую им навстречу. Она была в короткой шубке, в сапожках и в теплом шерстяном платке.

–Вот идет Мать, – сказал Де-Гручи. – Тебе наверное неприятно было видеть, что твоя девушка связалась с таким старым козлом, как я...

Все вместе они зашагали к школе. В вестибюле Сара одарила юношей лучезарной улыбкой, и они расстались.

Де-Гручи обернулся к Биллу, желая что-то сказать, но тот опередил его:

–Послушай, это она тебе улыбнулась!

Вик растерялся от этого неожиданного заявления.

Да ты...

Тебе, тебе! – настаивал Билл. – Ты же сам видел, как она улыбнулась, увидев тебя! И ведь именно Сара завлекла тебя в драмкружок. Я не встану вам поперек пути...

Посмеиваясь, он оставил позади красного от смущения Де-Гручи, который бормотал: «Ну, ты даешь, черт возьми! Что это взбрело тебе в башку?!»

Этот день был неудачным для педагогов Северо-западной школы. Они не сразу поняли почему. В 14-й аудитории, где занимался десятый класс, учительница литературы Этель Робинсон, стройная молодая женщина, которая всегда включала в свои уроки произведения молодых канадских писателей, попросила Скотти Макинтоша прочесть стихотворение Сьюзен Масгрейв. Скотти запинался на каждой строчке, и учительница удивленно глядела на него. Такого с ним никогда не бывало. Она хотела было поставить ему плохую отметку, но решила на этот раз пощадить его. Скотти был прилежным учеником.

–Хватит, Макинтош, садись, – сказала она. – Уоррен, пожалуйста, продолжи ты.

Нобби Уоррен сидел позади Скотти, держась ладонями за виски и думая о своем. Книга со стихами Сьюзен Масгрейв, лежавшая перед ним, даже не была раскрыта. Мисс Робинсон любила неожиданно вызвать к доске ученика, заметив, что мыслями он далеко. Уоррен покраснел, взглянул на Макинтоша, беспомощно оглядел одноклассников, открыл наугад книгу на стихотворении «Разбойник» и начал читать:

«Ветер ревел в темноте, сотрясая деревья,

Луна...»

В классе раздался громкий смех, и Нобби растерялся.

–Простите, – с несчастным видом сказал он. – Я не слушал...

Мисс Робинсон вдруг вспомнила о разговорах, которые велись в учительской. Так глупо с ее стороны забыть об этом! Ведь она сама участвовала в беседе о хоккее. Ей пришлось это сделать в порядке самозащиты, так как она ни чуточки не интересовалась хоккеем и в последний раз присутствовала на матче еще девочкой, но вчера она даже приобрела билет на сегодняшний матч!

–Продолжай, Уоррен, – сказала она. – Возможно, «разбойник» сегодня сойдет.

И Нобби Уоррен продолжал... В порядке наказания за невнимательность мисс Робинсон заставила его прочесть стихотворение до конца.

Другой класс занимался в биологической лаборатории. Рози, проходя мимо аквариума, в котором резвились головастики, не смог сдержаться. Сегодня он обязательно должен был выкинуть какой-нибудь номер, иначе он вот-вот взорвется от напряжения. Рози вынул из кармана самописку, брызнул чернилами в аквариум, и сел на свое место. Прошла минута или две, пока учитель мистер Гоуторн, полный мужчина с густыми, лохматыми бровями, заметил, что с головастиками что-то неладное. Они пытались выползти из синей тьмы, карабкаясь по стеклу, и соскальзывали обратно.

–Кто налил в аквариум чернила? – сердито спросил учитель.

И Рози, который посещал этот класс уже второй год и за это время не меньше десятка раз видел, как в аквариум лили чернила, но еще ни разу не слышал, чтобы кто-нибудь признался в этом, медленно поднялся. Что угодно, только не сидеть на месте с натянутыми, как скрипичная струна, нервами.

–Я, – сказал он, и розовые щеки его побледнели. Мистер Гоуторн был так ошарашен этим признанием, в корне отличавшимся от его обычных бесплодных попыток узнать виновника, что его взяла оторопь; очнувшись, он тихо спросил:

Зачем?

Не знаю, – ответил Рози.

Мистер Гоуторн принялся вышагивать по классу, растерянно помахивая змеиным чучелом, которое он держал в руках. Он вспомнил, что этот мальчик из хоккейной команды школы. Ничего удивительного в его поступке, раз им овладела предматчевая истерия. Вот в чем причина. Но сегодня вечером все это закончится. Мистер Гоуторн вспомнил про билет на стадион, лежавший у него в кармане, – не следует волновать мальчика.

Что ж, Дюплесси, – заключил он, – ты первый за двадцать три года моей преподавательской практики, кто признался в своем проступке. Я воспринимаю твое признание как проявление честности и прошу тебя не делать этого впредь. Обещаешь?

Да, сэр, – ответил Рози.

Тогда садись.

В 41-й аудитории Сара Гордон закончила письменную работу по алгебре и принялась лениво чертить какие-то фигурки в тетради. Изредка она бросала взгляды в сторону Билла, который то склонялся над тетрадью, то откидывался назад в задумчивости. Сара прекрасно понимала его состояние. Он напоминал ей брата. Всех юношей она всегда сравнивала с Питом. Ей были знакомы резкие перемены в настроении Пита. То он громко на весь дом распевал, принимая душ, то сидел за завтраком, не раскрывая рта... Интересно, правда ли, что рассказывал Пит о том, будто селекционер из Торонто заинтересовался Биллом?.. Наконец раздался звонок на перемену, и она поспешила в Большую аудиторию, чтобы прорепетировать с Де-Гручи некоторые сцены, которые вчера прошли не совсем удачно.

На складе Билл не сразу обратил внимание на то, что нее заказы, которые поручалось ему подобрать, были небольшие, – два три блока сигарет, коробка сигар, баллончики с газом для заправки зажигалок, в то время как Герби таскал тяжелые ящики с кока-колой.

Отбирал и распределял заказы Альберт.

–Дайте мне большие заказы, – попросил Билл, думая, что Альберт по рассеянности распределяет работу неравномерно.

Не дам, – ответил Альберт.

Почему?

А потому что тут командую я, вот почему, – отрезал Альберт.

Герби при этом рассмеялся.

Хорошо бы это выглядело в газетах, что, мол, Билл Спунский играл ниже своих возможностей, потому что растянул сухожилие или перетрудился, таская тяжести на складе Джона Десмонда!

Глупости! – воскликнул Билл. – Мне вовсе не трудно носить тяжелые ящики!

Завтра ты будешь выполнять сложные заказы, а Герби легкие, – сказал Альберт. – Только не сегодня! – Он стукнул ладонью по столу. – Все! Хватит об этом. За работу!

Когда Билл и Герби направились к стеллажам, он крикнул вслед Биллу:

– Советую победить сегодня вечером, иначе я нагружу тебя большими заказами до конца зимы!

Разные мысли проносились в голове Билла. Северозападная школа... Победители городского чемпионата школьных команд старших классов... Чемпионы провинции... Это может быть завтра... Но будет ли?.. Ему вспомнилось признание Пита, высказанное им однажды: «Конечно, я этого очень хочу, ведь это мой последний год в школе...» – и слова Де-Гручи: «Я тоже рад, что вернулся вовремя». И напутствие Реда перед самым первым матчем в этом сезоне: «Я думаю, что у вас есть шанс завоевать своей школе первое чемпионское звание». И словно холодный душ:

Армстронг сделал отбивную из Спунского, забив 8 шайб.

Глава 19

Этот матч был непохож на другие. На стадионе перед игрой всегда царило нервное возбуждение, но не такое, как сегодня. Может быть, это была своеобразная «лихорадка решающей встречи»? Необычная тишина царила на трибунах. Необычным было и то, что среди зрителей было очень много взрослых. Трибуны были заполнены до отказа. За пять минут до начала игры свободными оставались лишь места в ложах, и те с каждой минутой заполнялись.

Билл нервничал. Весь день он был взвинчен до предела. Дома, после работы, он едва притронулся к еде. Некоторое облегчение пришло во время разминки. Но его собственное состояние подстегивалось общим возбуждением присутствовавших на стадионе зрителей.

Сделав бросок по воротам Брабанта, он откатился в сторону и увидел Армстронга, который раскатывался вокруг своих ворот. К своему удивлению, Билл не ощутил никакой неприязни к Клиффу, он был для него только соперником, которому он должен будет противостоять во время игры.

В отличие от Билла Армстронг ничего не забыл. Один раз, когда Билл направился за шайбой на половину поля, где разминались брэндонцы, он прокатился мимо Армстронга, и тот громко сказал: «А вот и местная дырка от бублика!» Товарищи Армстронга по команде глазели на Билла и усмехались. Билл лишь ухмыльнулся, возвращаясь на свою половину поля. Насмешка только подстегнула Билла. Сегодня никто не пробьется мимо него, твердо решил он про себя.

Группа болельщиков, специально подобранная, чтобы подбадривать свою команду, скандировала.

Б—Р—А—Б—А—Н—Т – Брабант!

Г—О—Р—Д—О—Н – Гордон!

У—О—Р—Р—Е—Н – Уоррен!

Так были перечислены все игроки Северо-западной команды. Когда под сводами «Амфитеатра» прозвучала его фамилия, Билл опустил голову, подумав о том, как гордятся им сегодня родители, сидевшие на трибуне. Это была не гордость за себя, а скорее чувство возлагаемой на него ответственности. Если на весь стадион выкрикивали его фамилию – значит, на него надеялись, в него верили и он должен оправдать это доверие.

Зажглись юпитеры – местное телевидение транслировало главный матч сезона. Объявили состав судейской коллегии – главный арбитр Дик Дэнсфорд, его помощники судьи из Брэндона. Обычная предыгровая рутина прошла мимо сознания Билла – проверка сеток, красных лампочек за воротами, гимн, исполненный оркестром, и гул трибун после завершения официальной части.

Билл покатился к скамье запасных и уселся между Рози Дюплесси и Пинчером Мартином. Он посмотрел на Вонга, Вождя, Макинтоша, Бертона, Митчелла и остальных, затем обернулся к Толстяку и Реду. Селекционер из Торонто снова находился в ложе прессы. Затем он обратил взор на поле. Брабант скреб коньками лед на пятачке перед воротами. Лицо его даже сквозь решетку маски казалось бледнее обычного. Ворчун ждал начала игры, ничем не проявляя своего волнения. Уоррен яростно жевал резинку. Пит стоял в центре. Уорд нервно постукивал клюшкой об лед, заняв позицию справа от Пита, а слева словно застыл на месте Стретч. Армстронг подкатил к центру и остановился перед Питом. Они холодно приветствовали друг друга. Из газетных отчетов Билл знал большинство хоккеистов брен-донекой команды. На правом краю у них играл Адаме, крупный парень под стать Митчеллу; Норман, левый крайний, крепко сколоченный, могучий на вид; защитники Мерсер и, Хойл были не такие рослые, как у кельвинцев, а ворота защищал долговязый, словно бобовый стручок, Джек Эди.

Пит редко проигрывал вбрасывание, но на этот раз уступил Армстронгу, Стретч перехватил шайбу и отдал Питу. Армстронг моментально атаковал Пита, сбил его с ног и, овладев шайбой, поглядывал, какова ситуация на поле. Но пока он достиг синей линии, Уоррен оттеснил его к бортику, и Армстронг вынужден был издалека бросить по воротам. Брабант легко отбросил шайбу Стретчу, который столкнулся с Армстронгом, и на этот раз на льду оказался Клифф. Он мгновенно вскочил и, с места набрав скорость, включился в игру в центре поля. Стретч тем временем пересек синюю линию и смотрел, кому бы сделать пас, но все партнеры были перекрыты, и он с силой послал шайбу мимо защитников в ворота брэндонцев.

Билл вместе с товарищами поднялся с места, чтобы видеть результат броска Стретча, но шайба прошла мимо ворот, и Билл снова сел, задаваясь вопросом, уж не намерен ли Ред сделать так, чтобы он как можно меньше встречался с Армстронгом на льду? Он надеялся, что нет. Билл внимательно наблюдал за манерой игры Армстронга, следя за каждым его движением, изменением скорости, уловками. Вот Армстронг ловко обыграл Уоррена, но был встречен Ворчуном и снова оказался на льду. Адаме подхватил шайбу и сделал бросок по воротам. Отскочившая шайба пришла к Норману. Еще бросок поверху.

Де-Гручи поймал шайбу на крюк в воздухе, и Пит помчался в среднюю зону, оглядываясь в ожидании паса, и дождался его. Следом за ним катились Уорд и Бьюханен, и игра вновь переместилась в зону брэндонцев. Защитник Стив Мерсер, плотный коротыш, пытался преградить путь Гордону, но неудачно и, быстро развернувшись, бросился назад на защиту ворот. Однако он не успел помешать Питу сделать мощный бросок, который отразил вратарь, Армстронг метнулся за шайбой, но Стретч прижал его вместе с шайбой к борту. Игра была остановлена. Вбрасывание в зоне брэндонцев.

–Звено Бертона, – громко распорядился Ред. – Защитники на лед!

Пятеро хоккеистов в одну секунду перескочили через бортик. Навстречу Биллу катился Де-Гручи.

Как рука? – успел спросить Билл.

В порядке.

Даже если не так, разве Де-Гручи признался бы.

Тренер команды Брэндона не заменил своих игроков. Билл удивился, уж не хитрость ли это... Армстронг и так достаточно долго противостоял Питу. Он дважды обходил Уоррена, но Пит всякий раз мешал, блокировал его. Может быть, тренер брэндонцев думает, что я не лучше Уоррена, а с Гарри Бертоном Армстронгу станет легче управиться, чем с Питом? Посмотрим.

Перед вбрасыванием в зоне брэндонцев, Билл и Рози ждали у синей линии соперников. Армстронг снова выиграл вбрасывание и вместо того, чтобы отпасовать партнерам, пересек центр поля и вдруг с ходу набрал скорость. Билл, откатываясь назад в свою зону, оглянулся через плечо и увидел Армстронга, пытавшегося в одиночку выйти к воротам. Билл встретил его, удачно отобрав шайбу и тут же переправив ее в зону Митчу.

Звено брэндонцев стало заметно уставать, и тренер произвел смену в ходе игры. Ред тоже заменил звено нападения, выставив против тройки брэндонцев Пинчера, Скотти и Бенни Вонга, которые хорошо владели прессингом и зажали брэндонцев в их зоне. Билл и Рози не давали шайбе выйти из зоны соперников, и почти минуту северозападники обстреливали ворота, пока нападающему брэндонцев не удалось выбросить шайбу из зоны, после чего всей командой брэндонцы бросились в контратаку.

В ложе прессы Ли Винсент обернулся к Джексону, сидевшему позади него.

–Что скажешь о Спунском? – спросил он.

Посмотрим игру до конца. Но этот Армстронг не меньше Спунского подходит для нас. Посмотрим, справится ли с ним Спунский.

Тебя интересует и Армстронг?

Возможно.

Ли снова стал наблюдать за игрой, так же как и Джексон, заинтересованный противоборством Спунского и Армстронга.

Спустя несколько минут они это увидели. Адаме шел по краю, его пытался задержать Стретч. Армстронг, выдвинувшись вперед, ждал передачи от Адамса. Билл и Рози слегка откатились назад к своим воротам. Последовал пас, Билл ринулся к Армстронгу, и в тот момент, когда тот принимал шайбу, обрушился на него и уложил на лед, а сам взял игру на себя. Он пересек красную линию и продвигался с шайбой вперед, словно собираясь в одиночку пробиться сквозь встречавших его защитников. Но Стретч освободился от опекуна, Билл отпасовал ему, и Стретч вихрем выкатился к воротам, с ходу ударил, и красная лампочка зажглась!

Словно крыша взлетела над стадионом от рева на трибунах. Билл, потрясая клюшкой в воздухе, увидел, что Армстронг едва успел подняться.

Голос судьи-информатора разнесся по стадиону: «Гол забил Бьюханен из команды Северо-западной школы с подачи Спунского».

На скамье Толстяк набросил полотенце на плечи Билла и его партнеров по пятерке.

–Отличный гол, Стретч. Молодец, Билл, – похвалил Ред.

Заиграла музыка, как обычно при остановке игры. Первый раунд у Армстронга Билл выиграл.

–Что с Армстронгом? – спросил у тренера Билл. – Он необычно медленно вернулся в игру?

Ред улыбнулся.

Ты что, шутишь?

Ни капельки.

Уж больно сильно ты его припечатал.

И тогда Билл начал замечать, что многие зрители на трибунах не забыли о его распре с Армстронгом, которая, казалось, развалит команду Северо-западной школы. Всякий раз, когда шайба оказывалась у него, с трибун раздавались крики: «А ну, Спунский! Берегись! Армстронг идет!» А когда шайбой овладевал Армстронг, такие же возгласы адресовались ему.

Армстронг поглощал все внимание Билла, даже когда гот находился на скамье запасных. Дважды во втором периоде шайба вбрасывалась в зоне брэндонцев. И оба раза, сидя на скамье, Билл видел, как Армстронг, выиграв вбрасывание, сразу направлялся в центр поля, где было больше простора. Это начинало беспокоить Билла. Он был слишком взбудоражен ходом игры, чтобы понять причину. Но почему-то этот прием Армстронга привлек его внимание. А пока что Пинчер Мартин был наказан двухминутным штрафом за подножку и северозападникам пришлось играть в меньшинстве.

Ред выпустил на лед Билла и Рози, оставив Вонга и Макинтоша. Наставник брэндонцев – первое звено, одного защитника и Пенгелли, нападающего из второй тройки.

Все внимание теперь было устремлено только на Армстронга.

После вбрасывания в зоне северозападников Адаме вернул шайбу Клиффу. Билл встретил его, но овладеть шайбой не смог. Бросок по воротам сделал Норман. Брабант отбил шайбу, но ее подхватил Пенгелли. Билл обернулся. Армстронг уже шел в зону северозападников. Он получил пас, обманным движением обошел Бенни Вонга, вернул шайбу Пенгелли и устремился к воротам Брабанта. Адаме в это время блокировал Билла, и когда Пенгелли бросил шайбу по воротам, то Рози чуть-чуть запоздал. Брабант пытался клюшкой подтащить ее к себе, но Армстронг успел кистевым броском слева послать шайбу в сетку. Красная лампочка вспыхнула за воротами Брабанта. Счет стал ничейным, на табло зажглись цифры – 1:1.

Артур Мэтчинсон, судья-информатор, объявил в микрофон:

– Гол забил Армстронг, команда Брэндон-колледжа, с подачи Пенгелли.

Лишь в третьем периоде Билл стал замечать, что класс игры Армстронга на голову выше остальных хоккеистов команды, но не мог поверить, что кто-то может переиграть Пита. В течение двух периодов Пит буквально висел на Армстронге, но теперь было видно, что он устал, и Клифф то и дело освобождался от его опеки. Билл не мог даже представить, что было бы с Уордом, играй он против Армстронга. Уорд справлялся с Норманом, но не представлял никакой опасности, находясь перед воротами соперников. Все отчаянные попытки Пита в одиночку атаковать ворота брэндонцев также стали менее эффективны. Усталость сказалась и на нем.

Постепенно стало казаться, что на льду всего два хоккеиста – Билл Спунский и Клифф Армстронг, совершая одну атаку за другой, поочередно сбивали с ног друг друга. Зрители на трибунах, даже те, которые никогда не слыхали о ссоре этих ребят, а только краем уха слышали какие-то глухие толки об этом, видели, что они играют в жесткий, мужской хоккей и ни один не уступает другому.

Мистер Спунский следил за стрелками часов. «Еще десять минут», – вслух произнес он. Сара, сидевшая между ним и своими родителями, через некоторое время посмотрев на часы, сказала: «Еще восемь минут». Билл тоже взглянул на часы после свистка арбитра, остановившего матч за положение «вне игры», и обернулся к Рози: «Еще только шесть минут».

–Совсем неохота играть тут всю ночь, – отозвался Рози. – Почему бы тебе не забить гол?

Если после третьего периода счет останется ничейным, то по регламенту игра будет продолжена до первого гола.

–Три минуты, – сказал Биллу Ворчун, когда они сменяли друг друга и Билл направлялся на скамью отдыхать. Стрелка приближалась уже к двум минутам, когда шайба была прижата к борту в зоне брэндонцев. Раздался резкий свисток арбитра на вбрасывание.

Ред действовал быстро и решительно.

–Билл! – окликнул он парня. – Смени Уоррена. Пинчер, обязательно выиграй вбрасывание. Вождь и Пит – на лед.

Билл выскочил на лед, не успев отдышаться, Пятерка северозападников, самых результативных и опасных игроков, останется на льду, пока шайба будет находиться в зоне соперников. Тренер брэндонцев тоже выпустил свою сильнейшую пятерку. Армстронг перелез через бортик, пошептался о чем-то со своими крайними, и Билл, увидев это, снова подумал, как бывало и прежде, что Армстронг, каким бы парнем ни был, на льду был мастером. Он весь отдавался игре, и каждый его нерв был напряжен до предела, когда он пригнувшись стоял в ожидании вбрасывания.

Билл занял позицию как раз за синей линией в зоне брэндонцев, глядя, как сходятся Пинчер и Армстронг в круг для вбрасывания. То, что неотступно волновало его, вдруг стало отчетливо ясно – однообразие приема, к которому прибегал Армстронг. Выиграв вбрасывание и контролируя шайбу, он сразу уходил от бортика и шел в середину поля. Теперь, предвидя действия Армстронга, Билл уже знал, что ему делать.

Армстронг выиграл вбрасывание у Пинчера, развернулся и, как всегда, бросился на середину поля, подальше от бортика.

Билл тут же сорвался с места, мысленно предвкушая, как отберет у него шайбу и забьет гол. Он обошел защитника и пошел на Армстронга, приготовившись к столкновению. Он мчался на Клиффа, словно в тумане, но Армстронг уже набирал скорость в стороне от него, и Билл бросился вдогонку. В течение нескольких секунд этой погони он ругал себя последними словами за то, что недооценил Армстронга, перехитрившего его.

Де-Гручи не дал Армстронгу пересечь синюю линию, Пинчер и Вождь уже вернулись в свою зону на защиту ворот, а шайба скользнула в угол, и Билл ринулся за ней, представляя себе газетный заголовок:

Армстронг сделал обезьяну из Спунского, забив решающий гол.

Билл еще раз понял, что этот парень – лучший хоккеист из всех, кого он знал.

«Играй он вместе с нами, мы бы уже по крайней мере забили пять шайб. Но он не с нами, и в этом моя вина, и я должен искупить ее» – все эти мысли пронеслись в голове Билла за одну секунду. В следующую он атаковал Армстронга, оттеснил его от шайбы и, выбравшись из угла площадки, повел шайбу перед собой, буквально пробивая себе дорогу к воротам.

В последние минуты было совершено десяток атак, десяток бросков с близкого расстояния, десяток опасных прорывов. Но этот одиннадцатый – особенный. Шайба на память Армстронгу... Зрители повскакивали с мест. Билл продирался сквозь частокол клюшек, сбивая с ног шщитников, которые пытались ему противостоять, пересек красную линию, ведя за собой партнеров. Армстронг настиг его и сильно толкнул плечом, пытаясь сбить с ног, по Билл удержался, продолжая продираться в зону соперников. Крики зрителей подбадривали его, смешиваясь с воплями болельщиков Брэндона, шум на стадионе смешался в один сплошной рев. Наконец он увидел перед собой порота. С ходу почти с вратарской площадки он сильно пробил по воротам, потерял равновесие и, ударившись об лед, следом за шайбой и вратарем влетел в ворота.

Гол!!!

Товарищи, помогая Биллу выпутаться из сетки и подняться на ноги, даже не хлопали его по спине, до того их ошеломило случившееся. Когда он поднялся, Армстронг прокатился мимо, покачивая опущенной головой. Забыв о прошлом, Билл легонько шлепнул клюшкой по трусам Армстронга, тот удивленно обернулся, и на лице его появилась тень безрадостной улыбки.

Шум на стадионе не прекращался. Сара прикусила нижнюю губу, чтобы унять дрожь. Мистер Спунский извинялся перед мужчиной, которого он колотил по плечу во время яростного рейда Билла, но тот даже не обратил на это внимания. Судья-информатор объявил время, когда был забит гол, – 19 минут 09 секунд, последняя минута игры, до конца матча оставалась 51 секунда. Остряк Джексон посмотрел на скамейку запасных Северо-западной команды. Он встретился взглядом с Редом Тэрнером. Они словно вспомнили давние времена, былые победы, когда хоккеисты не смирялись с поражением до последней секунды. Ли Винсент уставился на свою измочаленную сигару, которую жевал, он почти перекусил ее на двое.

Глава 20

Пит вышел из раздевалки вместе с Биллом.

Несколько неутешных болельщиков толпились возле двери в раздевалку брэндонской команды. Пит нес коньки в руках, а Билл, связав ботинки шнурками, повесил их через плечо.

Такое ощущение, словно у меня пусто внутри, – сказал Пит.

У меня также.

Правда?

Не веришь? Пощупай.

Весело смеясь, они вышли в фойе, подталкивая друг друга, радостные, с раскрасневшимися лицами, и нос к носу столкнулись с супругами Гордон, Сарой и четой Спунских. С ними был и Остряк Джексон, лицо его расплылось в улыбке, и он довольно поглаживал свои усы.

Пит увидел глаза обеих матерей и Сары, готовых расплакаться от счастья.

–Внимание! – предупредил он Билла. – Похоже, что эти женщины готовы задушить кое-кого в объятиях!

–И не подумаем! – заявила Сара.

Мать Билла взяла сына за руку и пожала. Сара поочередно крепко обняла его и брата. И тут, к удивлению Билла, все Гордоны сразу ушли.

После их ухода события разворачивались очень быстро.

–Выпьем по чашечке кофе? – предложил мистер Джексон.

Билл решил, что он предлагает пройти в кофейный бар при стадионе, но ошибся...

–В городе есть одно местечко, – сказал Джексон. – Поедем туда.

Тут появился Ред и крикнул:

–Эй, подождите меня!

Супруги Спунские только поглядывали друг на друга, считая, по-видимому, что так полагается у людей, причастных к хоккею.

Взяв такси, они приехали в ресторан, рассказы о котором Билл слыхал от мальчиков и девочек в школе. Юноши приглашали туда своих девушек по какому-либо особо торжественному случаю. Они заняли столик в тихом укромном уголке, сделали официанту заказ, и, пока ждали, мистер Джексон занимал общество беседой. Билл не спускал с него глаз, но уже после первых слов о том, что торонтские «Кленовые листья» остановили на нем свой выбор и предлагают ему приехать осенью в их тренировочный учебный центр, он больше ничего не слышал... Это казалось волшебным сном... Лишь обрывки фраз доходили до его сознания: «...не часто случается, чтобы юноша добился такой удачи... Возможно, что когда ты вернешься домой и закончишь школу, то будешь играть в какой-нибудь юниорской команде и немало зарабатывать на этом... Но я предупреждаю, как предупреждаю всех, что отбираем мы не больше десятка парней, и, если хоть один из них покажется перспективным, мы считаем, что нам повезло...»

Что значит «перспективным»? – поинтересовался мистер Спунский.

То есть тот, кто сможет играть в команде профессионалов, – пояснил Ред.

Затем Остряк вынул из кармана сложенный вчетверо лист бумаги, расправил и через стол протянул Биллу. Билл начал читать. Там говорилось следующее: «Если ничего не изменилось, направь парня на лето, пока не откроется тренировочный лагерь, в нашу конькобежную школу в Гарденсе и обеспечить ему там работу на 200 долларов в неделю. Советую тебе не ошибиться в выборе!»

У Билла перехватило дыхание. Он еще и еще раз перечитал написанное.

–Я сказал боссу, что ты нуждаешься в работе на лето, чтобы помогать родителям, – продолжал Джексон. – И решил убить сразу двух зайцев – помочь тебе как следует овладеть коньками и дать возможность подработать немного денег. Но запомни – никто не должен знать об этом!

Билл молча посмотрел на мать, на отца, желая узнать их мнение.

–Что ж, Билл, если ты согласен, вопрос для меня решен, – проговорил мистер Спунский. – Мы можем остаться здесь... И спасибо тебе, сынок.

Голос его дрогнул, когда он произнес последние слова.

Тут Билл почувствовал голод. Ничего не могло повлиять на его аппетит, тем более такие радостные вести. Он опустошил блюдо с особо приготовленной курицей с гарниром, выпил чашку горячего шоколада. После ужина они покинули ресторан, и мистер Джексон подозвал такси. Никто не успел вымолвить ни слова, как он заплатил шоферу, чтобы тот довез Спунских до дому.

Билл растворил перед матерью дверцу машины и крепко пожал протянутую руку мистера Джексона.

–До свиданья в Торонто, Билл.

–До свиданья, – отозвался юноша. – И спасибо вам. Билл сел рядом с родителями, помахал Джексону и Реду, и такси тронулось с места.

Сидя в такси, Билл прислушивался к беседе родителей. Веря и не веря, они все снова и снова говорили, что благодаря хоккею, который полюбился их сыну, разрешаются многие семейные проблемы. Миссис Спунская неожиданно заявила, что достаточно хорошо чувствует себя, чтобы осенью вернуться на службу, отец с улыбкой посмотрел на нее и ни словом не возразил.

Иногда они обращались к Биллу, но его мысли были далеко отсюда, на катке НХЛ, который он никогда не видел. Ему представлялся телевизионный экран, он стоит в защите, и нападающие соперников пытаются пробиться через него к воротам, но он внимательно следит за ними, прерывает атаку, подхватывает шайбу и рвется вперед, и только рев трибун раздается у него в ушах.

Опять мечты... Но в жизни иногда случается, что мечты становятся явью.