Текст книги "Научись защищаться"

Автор книги: Янг Скотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

И это, произошло. Джонс получил пас, но Уорд блокировал его, и оба упали. Рози, спешивший на подмогу, в свою очередь, тоже повалился на них, и все трое барахтались на льду. Билл подхватил шайбу, и нападающие гордонбелловцев, словно загипнотизированные воспоминанием о его прошлых сольных проходах, двинулись за ним, оставив без присмотра Гордона. Они уже настигали Билла, когда он в последний момент отдал шайбу Питу. Пит принял шайбу и рванулся вперед. Затем отпасовал ее Стретчу, уверенный, что соперники ожидают, что он отдаст шайбу Биллу. Но Стретч не дотянулся до шайбы и с грохотом врезался в бортик. Тогда Пит сам направился за шайбой в угол и, подхватив ее, увидел Билла у красной линии. Он выложил шайбу прямо на крюк Спунскому, и тот, не задумываясь, мощно пробил по воротам. Финниган успел только задеть шайбу краем перчатки. Счет сравнялся.

Гордонбелловцы перешли в глухую защиту, прилагая все усилия для того, чтобы удержать ничейный результат. Потеряв преимущество, им больше ничего не оставалось. Минуту спустя Пинчер Мартин перехватил пас, посланный нападающему гордонбелловцев, и отдал Скотти Макинтошу. Юноша, который едва сдерживал слезы, считая, что он стал виновником поражения своей команды, которую не устраивала ничья, пробился с шайбой к воротам, хладнокровно выманил из ворот голкипера и протолкнул шайбу в сетку. Этот гол оказался решающим. На последней минуте тренер гордонбелловцев заменил вратаря шестым полевым игроком. В борьбе за шайбу в зоне защиты северозападников в результате падения одного из игроков гордонбелловцев произошла свалка, и Рози, овладев шайбой, мощнейшим ударом отправил ее через все поле. Шайба, замедляя движение, на последней секунде игры пересекла линию ворот.

4:2. Команда северозападников вышла в финал! В раздевалке Билл устало опустился на скамейку рядом с Де-Гручи и шлепнул его по колену.

Хорошо, что ты вернулся, болтливый старый козел!

Я тоже рад, что вернулся вовремя, – ухмыльнулся Ворчун.

Глава 16

Всю следующую неделю команда, да и вся школа готовились к финальной встрече с кельвинцами. Ред часто задумывался о Билле Спунском. Он не встречался с Остряком Джексоном после игры с командой школы имени Гордона Белла, но, хорошо зная нравы профессиональных клубов, понимал, что если Остряк был настроен в пользу Спунского до матча, то теперь должен еще больше заинтересоваться им. Возможно, что Джексон был единственным разведчиком, который обратил на него внимание. Но теперь и представители других клубов должны забить в боевые барабаны, чтобы заполучить Билла под свои знамена.

Каждый год 21 клуб Национальной хоккейной лиги тратит уйму времени и средств, отыскивая по всей стране молодых хоккеистов из любительских команд. Их оценивают, обсуждают их кандидатуры, и в июне те игроки, на которых остановился выбор, уже к этому подготовлены. Случалось и так, что юноши, на которых вербовщики не обращали внимания, вырастали в звезд первой величины. Тут имел значение опыт селекционера, и Ред был уверен, что, если Остряк Джексон заинтересовался Спунским, он обеими руками будет голосовать за то, чтобы Билл попал в список новобранцев «Кленовых листьев».

Ред кое-что слышал о финансовых затруднениях Спунских и жалел, что былая система вербовки была отменена. В прежнее время Остряк предложил бы Биллу аванс при подписании контракта, но ныне все денежные расчеты начинались с приема игроков в одну из клубных команд.

За день до решающей игры с командой школы имени Кельвина Ред сидел за столом в своем кабинете и по обыкновению вертел в руках карандаш, когда пришел Пит Гордон.

Они обсудили своего будущего соперника, но главной темой разговора был предстоящий матч.

–Нам нужно решить проблему с Шивэном, – сказал Пит. – Он здорово играет.

Ред согласно кивнул.

Я слышал, что несколько клубов метят на него.

Интересно, на кого положил глаз вербовщик из Торонто, который смотрел нашу игру с гордонбелловцами?

А ты как думаешь?

Уж не на Спунского ли? Ред только усмехнулся.

А может быть, на тебя? Пит покачал головой.

–Если бы я весил фунтов на сорок больше, тогда возможно. Может быть, на Де-Гручи?.. Но он не подходит по возрасту... Билл – вот единственный в команде, который подходит и по классу, и по возрасту.

–Возможно, ты и прав, – согласился Ред. Минуту-другую Пит молчал.

–Билл беспокоит меня, – наконец проговорил он. – Очень он изменился в последнее время. Стал замкнутым, погруженным в собственные мысли. Я знаю, работа у него не легкая, но это не причина – он работает уже не первый месяц... Летом он собирается работать полный день, сказал, что должен заработать тысячу долларов. Его мать из-за здоровья не может пойти на службу, и это создает трудности в семье.

Ред заинтересовался.

Я слышал об этом, но не заметил, что он переменился.

С ним все в порядке, когда он на стадионе, может быть, поэтому? В игре он забывает про все.

Пит ушел, а Ред еще некоторое время продолжал в задумчивости вертеть карандаш. Слова Пита подкрепили его собственные впечатления. Печально, если заботы парня повлияют на его игру. Ред пожалел, что дал слово Остряку ничего не говорить Биллу. Но что поделаешь, слово есть слово. К тому же было бы куда хуже, если бы парень узнал о возможности попасть в «Кленовые листья», и вдруг осечка... Да, интересно, чем все это кончится...

В тот вечер в доме Спунских царила тягостная атмосфера. За ужином отец не произнес ни слова. Билл замечал встревоженные взгляды матери. После ужина, перейдя со своим кофе в гостиную, отец развернул газету и как бы невзначай произнес:

–Сегодня был разговор об одной работе... У Билла мелькнула искорка надежды.

Какой? Где? Которая не будет тебе в тягость, надеюсь?

Почему ты молчал до сих пор, Эндрю?! Расскажи! – всполошилась мать.

Создается большой шахтерский поселок на севере Манитобы, – продолжал отец. – Пришло письмо на факультет. Для работы с персоналом требуются люди, знающие европейские языки. Там нанимают рабочих, многие из которых плохо владеют английским.

Уехать отсюда? – встревожилась миссис Спунская. – Оставить университет?..

Жалование там в полтора раза больше, чем здесь, – отозвался отец.

Билл словно потерял дар речи. Он знал, как отец любит преподавательскую работу, университет... И он хочет распрощаться со всем этим...

–Конечно, мне жаль оставлять университет, – как бы отвечая на мысли сына, продолжал мистер Спунский. – Но нужно содержать дом, семью... А здесь я этого не могу. Даже с помощью денег Билла нам не хватает на жизнь... – Он поднял ногу и показал ботинок с протертой подошвой. – Подходит срок выплаты четырехсот долларов только под закладную за дом. Конечно, будь я уверен, что через месяц-два положение изменится... Но я этого не предвижу... А через год Биллу поступать в университет...

Все переменится к лучшему, вот увидишь, – успокаивала его жена. – Дай срок, и все уладится... Разве не так?.. А ты подумал о нашем доме?.. А школа Билла?.. Бросить все?

Я думал над этим.

Но ты еще не дал окончательного ответа?

Работа там должна начаться в июне, но компания хотела бы в ближайшую неделю знать, кто с нашего факультета даст согласие... До тех пор вакансия будет свободна.

Наступило тягостное молчание.

Завтра тебе исполняется восемнадцать лет, – посмотрев на Билла, вдруг сказал отец.

Я испеку торт, – подхватила мама, – и вечером вы его попробуете.

Мне нельзя наедаться перед матчем, – улыбнулся Билл. – Но если мы выиграем – это будет лучшим подарком на день рождения, – я съем весь торт целиком!

Утром рядом с прибором Билла на столе лежал небольшой сверток. Он развернул его и увидел красивый, почти новый кожаный бумажник отца, которым тот почти не пользовался.

–Надеюсь, сынок, ты сумеешь лучше воспользоваться им, чем я, – сказал отец.

Перед началом матча с кельвинцами Пит и Де-Гручи сидели рядом в раздевалке и шептались.

Команда готовилась к выходу на лед. Ред Тэрнер давал последние указания Уорду. Сегодня тот должен был опекать Стаймерса так же внимательно, как он опекал Джонса на прошлой игре. Брабант нервно постукивал клюшкой по полу.

Не понимаю, что творится с Биллом, он сам не свой, – шептал Пит.

Я тоже это заметил, – также шепотом отозвался Де-Гручи. – Может, просто волнуется перед матчем?..

Не похоже. Между прочим, сегодня у него день рождения. Почти мужчина.

Если хочешь знать мое мнение – он уже мужчина.

В дверь постучали. Толстяк отпер ее. Ред поднял голову и увидел Остряка Джексона, который манил его пальцем. Ред вышел и плотно прикрыл за собой дверь. Увидев улыбку на лице Остряка, Ред сразу понял, что привело его в раздевалку.

Остряк помахал в воздухе телеграммой.

–Только сегодня прилетел, телеграмма уже ждала меня в отеле. Твой Спунский попал в наш список. Я даже не поверил своим глазам...

Ред хорошо знал репутацию хозяина «Кленовых листьев» – упрямая и ворчливая личность.

Что в нем хорошо, так если уж он что-то решит – точка, – продолжал Остряк. – Правда, он не верит, что парень, который еще два года назад не умел стоять на коньках, может подойти нам, но тут он полагается на меня.

Что ж, это не впервой, – усмехнулся Ред. – Помню, лет сорок назад с Биллом Езда было почти то же самое. Два года регулярных тренировок, и он стал хоккеистом хоть куда! А старый Беко Макдональд? Черт побери, до хоккея он играл только в лакрос, никогда не держал в руках клюшку. Если парень стоящий, то...

Что ж, посмотрим после сегодняшней игры, – перебил его Остряк.

Дверь из раздевалки кельвинцев распахнулась, и ребята высыпали в коридор.

–Увидимся после матча, – сказал Остряк. Ред открыл дверь раздевалки и крикнул:

–Мальчики, на выход! Одна игра отделяет нас от встречи с командой Брэндона. Пошли!

Первыми в дверях оказались Брабант, Пит и Де-Гручи. Последним вышел Спунский.

Глава 17

Билл не помнил ни одного момента той разминки. Уже потом ему рассказывали, что он был сам не свой, каждый его бросок едва не сбивал с ног Брабанта... Словно в оцепенении он прослушал национальный гимн, покинул лед и опустился на скамью. Только когда последние зрители уселись на свои места, он заметил Остряка Джексона рядом с Ли Винсентом в ложе прессы, но это не отложилось в его сознании. Он посмотрел на трибуну, где сидели его родители, и вяло махнул им рукой. Если бы ему и маме удалось убедить отца подождать еще полгода, проблема с выплатой ссуды была бы решена... За лето он бы заработал эту тысячу долларов...

Арбитр ждал в центральном круге с шайбой в руках. Хоккеисты обеих команд выстроились друг против друга. Рози, сидевший рядом с Биллом, встревоженно посмотрел на него.

Что с тобой? Уж не заболел ли ты?

Bсe в порядке, – мотнул головой Билл. Дэнсфорд вбросил шайбу. Под гул трибун Пит выиграл вбрасывание у Паулсона, отбросил шайбу Стретчу на левый фланг, и северозападники начали первую атаку в этой встрече. Едва пройдя синюю линию, Стретч хотел отпасовать шайбу, но ему помешал Манхейм, и пас оказался неточным, Шайбу подхватил Джозефсон, развернулся и, набирая скорость, обошел защиту и Стретча. Шайба оказалась у Стаймерса. Уоррен блокировал его, но тот успел сделать бросок по воротам, однако Брабант отразил шайбу. Паулсон бросился на добивание и промахнулся. Пит попытался вытащить шайбу из своей зоны, но Манхейм встретил его на корпус, и Пит не удержался на коньках.

Билл следил за игрой, постепенно забывая о своих горестях.

–Выходи из зоны! – крикнул Ред, стоявший позади скамьи.

Уорд пытался это сделать, но ему не дали. Всякий раз, когда шайба оказывалась у него, Билл невольно вспоминал Армстронга, его мощный бег, умение контролировать шайбу. Команда Брэндон-колледжа раскладывала на обе лопатки все команды на западе провинции, и главную роль в этом играл Армстронг... Хороший подарок я сделал брэндонцам, с усмешкой подумал Билл... Стретч прошел с шайбой, в центр поля и вот-вот мог пересечь синюю линию и войти в зону соперников, но тут Джозефсон отобрал у него шайбу, послав ее в угол Стаймерсу, а тот переправил Паулсону. Де-Гручи уложил Паулсона на лед – шайба снова вернулась в угол, отскочила от бортика к воротам, и Брабант откинул ее в центр поля. В волнении Билл ерзал на скамейке.

–Почему они не выходят из зоны, черт возьми!

Пытаются, – отозвался Ред за его спиной. – Кельвинцы горячо взялись сегодня.

Могли бы найти для этого другое время, – пробурчал Рози.

Игра была жесткая. Кельвинцы полностью владели инициативой. В толчее у бортика четверо хоккеистов яростно сражались за шайбу, и Билл напряженно следил за ними. Прижать шайбу к бортику не удалось, кто-то вытолкнул ее в сторону ворот. Брабант бросился ничком и накрыл ее. Раздался свисток. Игра остановлена.

–Билл, Рози – на лед! Пинчер, твое звено! – распорядился Ред.

Арбитр готовился вбросить шайбу неподалеку от ворот Брабанта.

Новая пятерка северозападников вышла на лед. Билл, прокатываясь мимо Де-Гручи, заметил его растерянный взгляд. Это был плохой знак.

Кельвинцы тоже произвели полную замену.

Билл занял позицию перед воротами, Рози не спускал глаз с Манхейма, стоявшего наготове у синей линии. Бледный, сосредоточенный Пинчер ждал вбрасывания. Пригнувшись и упершись коньками в лед, он огляделся вокруг, готовый побороться за шайбу с Торрансом из тройки кельвинцев.

Дэнсфорд вбросил шайбу. Пинчер отбил клюшку Торранса, отпасовав назад, и шайба оказалась перед воротами Брабанта. Хорошо, что Пинчер оказался возле нее раньше соперников. Билл обратил внимание на то, как искусно провел этот прием Пинчер. Недаром в спорах о том, кто лучший центровой в Лиге, всегда упоминался Пинчер. Он обошел Холлингера, ложным замахом обманул защитника кельвинцев и стремглав бросился вперед. Кельвинцы были вынуждены откатиться в свою зону. Пинчер сильным броском послал шайбу на левый фланг Вонгу, но ее перехватил Пубек и повел своих товарищей в новую атаку.

Из всей команды северозападников в последующие пятнадцать минут только защита и Брабант играли хорошо. Брабант, как и в предыдущих играх, считал Шивэна своим главным соперником. Если Шивэн отлично стоит в воротах, то и он может не хуже. Трижды он снимал шайбу с клюшки Пубека, когда казалось, что гол неминуем. Он громко понукал своих нападающих, кричал, чтобы они наконец проснулись от спячки. Хорошо, что защита играла удачно. Ред сам когда-то играл в защите, может быть, поэтому защитники северозападников были лучше обучены. Сейчас Ред радовался этому – Спунский, несмотря на подавленное состояние, автоматически принимал верные решения.

Звено Пита после неудачного старта постепенно приходило в себя. Не клеилась игра у Уорда. Он упускал почти каждую шайбу, а когда у него появился исключительно благоприятный шанс – он оказался один на один с вратарем – просто промахнулся.

Ли Винсент в ложе прессы обернулся к соседу и, похвалив кельвинцев, добавил: – «Кельвинцы сделали двенадцать бросков по воротам, а северозападники только три».

Джексон промолчал. Он был слегка озадачен игрой Спунского.

За несколько минут до окончания периода Билл перехватил пас защитника кельвинцев, и, быстро набирая скорость своим неуклюжим, только ему присущим «стилем», пересек красную линию, оглядываясь, кому бы отдать шайбу. Вождь и Митчелл были закрыты, отдать было некому, и Билл бросил ее вперед в зону кельвинцев. Паулсон и Митчелл помчались за ней, и Митчелл зацепил Паулсона за ногу. Раздался резкий свисток арбитра.

Митч раскатывался в сторонке, словно ничего не произошло, надеясь, что ему не придется оставить команду в меньшинстве. Но хохот на трибунах вынудил его оглянуться. Дэнсфорд стоял на месте нарушения, указывая на Митча пальцем.

–Митчелл, команда Северо-западной школы, удален на две минуты за подножку, – объявил по стадиону судья-информатор.

Ред оставил на льду Билла, и выпустил Де-Гручи, Пита и Стретча. Итак, четверо северозападников против пятерки кельвинцев, той самой, которая беспрерывно «стучалась» в их ворота с момента первого вбрасывания. Билл пригнулся, чтобы перевести дыхание. Пот капал у него со лба на лед. Он знал, что команде сегодня не хватает огонька. Знал, что и он играл не лучшим образом. Проклятие, такое настроение может привести к проигрышу! И тут наконец-то обычная жажда соперничества проснулась в нем. Кет, они так легко не сдадутся! Киснуть можно и после игры.

А ну-ка, покажем им! – вдруг закричал Билл. Его возглас был услышан на скамье, в ложе прессы, на трибунах и, казалось, подстегнул всю команду.

Даешь! – отозвался Пит.

– Теперь берегитесь! – буркнул Де-Гручи оказавшемуся рядом игроку кельвинской команды. – Мы еще заставим вас вытаскивать шайбы из ваших ворот!

У кельвинцев было на одного игрока больше. Пит выиграл вбрасывание. Контролируя шайбу, он остановился позади своих ворот. Тренер кельвинцев вскочил и крикнул, чтобы они шли на Пита. И Паулсон повел своих товарищей вперед. Не ожидая их наскока, Пит выкатился из-за ворот и отправил шайбу Стретчу, который молнией понесся в защитную зону кельвинцев, прямо к воротам, но Стаймерс остановил его. И снова Пит, овладев шайбой, начал водить ее в средней зоне, чтобы потянуть время. Его атаковали, и он отпасовал шайбу Стретчу, который, видя, что на него мчится Джозефсон, вновь вернул шайбу Питу, а тот, видя трех игроков кельвинской команды, послал ее через все зоны.

Прошла минута. Но когда Пит снова овладел шайбой и попытался продержать ее еще немного, Манхейм сбил его с ног и шайба перешла к Битти. Паулсон ждал у красной линии. Пас, адресованный ему, был точным. Пит попытался перехватить шайбу, но неудачно, Паулсон успел отпасовать Джозефсону. Де-Гручи вступил с ним в единоборство у бортика и вдруг схватился рукой за глаз. Это Джозефсон в пылу борьбы сильно саданул его локтем. Джозефсон, не мешкая, отдал шайбу Паулсону, который не был никем прикрыт. Он размахнулся для броска, но Пит успел помешать ему, и шайба проскочила вдоль ворот к Стаймерсу. Брабант выкатился из ворот, отразил щелчок Стаймерса, отбив в сторону шайбу, которую подхватил Билл, и пошел вперед, а тут и Митчелл вернулся на лед.

Лишнего игрока кельвинцам разыграть не удалось.

Громкие крики одобрения разнеслись по катку и Де-Гручи с хорошим синяком под глазом отправился отдыхать на скамью.

Красиво я буду выглядеть в понедельник на сцене, – пожаловался он Реду.

Прежде ты думал только о хоккее, – фыркнул тот в ответ.

Я и теперь думаю только о нем! Но, черт возьми, выйти перед публикой с таким фонарем...

Кельвинцы, казалось, притихли после того, как не смогли одолеть северозападников, играя в большинстве. А те, отстояв свои ворота, чувствовали себя победителями. На последней минуте периода они трижды сильно бросали по воротам Шивэна. Но если полевые игроки кельвинской команды слегка сдали, этого нельзя было сказать о их вратаре. Он отбил мощный бросок Билла, снял шайбу с клюшки Пита и отразил неожиданный, будучи закрыт игроками, бросок Стретча почти от самой синей линии.

Во втором периоде инициативой завладели северозападники. Ли Винсент сообщил Остряку, что количество бросков по воротам обеих команд было теперь равным – двадцать на двадцать. Он с интересом наблюдал за игрой Шивэна, видя, как одну за другой тот срывал атаки Гордона, Де-Гручи, Бьюханена и Спунского. Но после каждой неудачи северозападники, отразив контратаку соперника, собирались с силами и вновь переходили в наступление.

После второго периода в раздевалке северозападников стояла тишина. Ребята молчали. Рядом с Биллом сидели Пит и Де-Гручи, а Ред переходил от одного хоккеиста к другому, поощрительно похлопывая по плечу одного, останавливаясь, чтобы дать совет другому.

Когда заканчивались десять минут передышки, Ред обратился ко всем:

– Вы переигрываете их. Шивэн не может бесконечно спасать ворота. Нападайте, бросайте по воротам из любого положения, при любой возможности. Покажите, на что вы способны!

Гол был забит на предпоследней минуте третьего периода. Кельвинцы сражались отчаянно. Атаки и контратаки следовал»! одна за другой, но все они заканчивались победой вратарей. Шивэн в течение минуты отразил четыре броска, сделанных почти в упор. На противоположном конце поля Брабант за минуту трижды защитил свои ворота.

Сидя на скамье, Билл закрывал глаза, и ему виделся пригнувшийся в воротах Брабант, отражающий шайбу за шайбой.

Из последних сил обе команды упорно пытались изменить ничейный счет. На восемнадцатой минуте Битти точно и быстро отпасовал Пубеку в центральную зону, тот подхватил, шайбу и ринулся вперед. Билл пошел ему наперерез. Пит спешил подстраховать товарища, но Билл видел, как он устал. Впрочем, утомились игроки обеих команд.

Пубеку не удалось обойти Рози, и с дальнего расстояния он выстрелил по воротам, но Брабант поймал шайбу и тут же отбросил ее Питу. Развернувшись, Гордон объехал Тубека и двинулся вперед, преследуемый кельвинцами.

Билл следовал за ним, находясь в отличной позиции для приема паса, и защитники келъвинцев пошли на него. Именно этого ждал Пит. Сделав ложный замах, будто собирался отдать шайбу Биллу, он метнулся влево и вышел один на один с вратарем. Как только кельвинцы оставили Спунского, бросившись за Питом, Билл понял, что Пит их одурачил. Гордон сделал бросок, подхватил отскочившую от клюшки Шивэна шайбу, снова бросил, – и, как говорил Ред, ни один вратарь не мог бесконечно отражать такой каскад летящих на него шайб. Бросок низом из-под налетевших на Пита защитников – и Шивэн, который спасал свои ворота, казалось бы, от неминуемых голов, на этот раз оплошал. Сквозь зубы он бранил себя за пропущенную шайбу. Билл тискал Пита в объятиях. Рев на трибунах не стихал. Он продолжался и тогда, когда на последней минуте кельвинцы бросили в нападение своих лучших игроков, чтобы отыграться, но это им не удалось.

Раздалась финальная сирена. Вся команда Северозападной школы ринулась к Брабанту. Они тискали его в объятиях, поздравляя друг друга с победой. Но это было еще не все. Ред перепрыгнул через бортик и, мимоходом похлопывая своих игроков по плечам, направился к удрученному Шивэну, который медленно выкатывался из ворот в окружении своих не менее огорченных товарищей. Ред пожал руку Шивэну, зааплодировал, и весь стадион поддержал его криками и аплодисментами. Игра Шивэна заслуживала всяческих похвал. Он бесспорно был лучшим игроком матча. Победители принялись обмениваться рукопожатиями с теми, с кем только что яростно сражались, в горячке игры чуть ли не ненавидя друг друга, и все вместе они покинули лед, победители и побежденные, сопровождаемые овациями и музыкой.

«Теперь Армстронг», – подумал Билл. Команда Брэндон-колледжа еще не закончила своих матчей, но сомнений в том, что она займет первое место, ни у кого не вызывало. Последнюю игру они должны были провести завтра против команды школы Суриса. Интересно, затаил ли Армстронг злобу против него? И еще – если отец решит переехать на север, смогу ли я там играть в хоккей?

Радуйся, Тигр, – обернулся к нему Пит.

Я радуюсь, – безучастно отозвался Билл.

Тогда улыбнись. И Билл улыбнулся.

Ред вышел из раздевалки. Трибуны еще шумели, гул, то затихая, то разгораясь, доносился и сюда. Как Ред и предполагал, Остряк Джексон находился в судейской комнате. Увидев Реда в дверях, он вышел в коридор.

Ну, твое мнение не изменилось? – спросил Ред.

Отнюдь.

Жаль, что ты, как в прежние времена, не можешь выдать парню бонус.

Чего это ты? – удивился Остряк.

Ты же знаешь, Спунские недавно приехали в страну. Парень вынужден работать по вечерам. Сегодня перед началом игры я видел, что-то гнетет его...

Остряк задумался.

Ты уверен, что положение так серьезно?

Пит Гордон говорил мне, что Билл собирается все лето работать, чтобы заработать тысячу долларов. Такая сумма, сам понимаешь, не нужна ему самому.

М-да... – протянул Остряк. – Сумма не малая...

Глава 18

На следующий день, когда получили утренние газеты на складе Десмонда, Альберт был в конторе. В ожидании бланков заказов он листал свежий номер. Взяв пачку заказов и прихватив с собой газету, он поспешил обратно на склад.

–Эй, парень, – окликнул он Билла. – Знаешь, финальная встреча состоится во вторник!

С блоком сигарет в охапке Билл обернулся к Альберту.

А разве не в пятницу? – удивился он.

Перенесли на вторник.

Закончив подборку заказа и взяв у Альберта газету, Билл развернул ее на столе для упаковок. Он мельком просмотрел отчет о вчерашнем матче. На полосе красовалась фотография Пита, забившего единственный гол во встрече. Заметил Билл и свою фамилию в отчете, но не стал читать его полностью, привлеченный сообщением о переносе финальной встречи команд школьной Лиги, который объяснялся загруженностью стадиона «Амфитеатр», – начинались игры профессиональных команд НХЛ. Обе школы согласились на перенос.

Ближе к полудню на складе появился Де-Гручи. Под глазом у него синел, зеленел и желтел здоровенный фонарь. Пришлось Вику выслушать град насмешек работников склада. Он только добродушно отшучивался.

Не знаю, как я выйду на сцену в понедельник, – посетовал он Биллу. – Придется вставить реплику, будто я налетел на дверь...

Или на локоть Джозефсона, – рассмеялся Билл.

В понедельник в настроении отца произошла заметная перемена. Он вернулся домой несколько позже обычного, когда Билл уже пришел с работы.

Надеюсь, я не очень задержал вас с ужином, – сказал он в дверях.

Ужин готов, мы ждали тебя, – отозвалась мама.

Есть кое-какие новости, – сняв пальто и боты и входя в гостиную, объявил отец.

Какие? Говори! – одновременно воскликнули мать и сын.

По лицу отца Билл не мог понять, хорошие или дурные вести он принес.

Мать стояла посредине гостиной с кухонным полотенцем в руках и тревожно глядела на мужа.

Говори же!..

Декан факультета, узнав, что я намерен принять предложение фирмы, вызвал меня. Сказал, что осенью возможно появится шанс получить по совместительству место ассистента профессора. А это значит большее жалование.

Миссис Спунская прижалась к мужу. Билл подошел к родителям, и отец обнял их обоих за плечи.

–Вижу, вы оба хотите, чтобы я остался, – сказал отец.

Можно было и не говорить этого, достаточно было лишь взглянуть на их лица.

Но декан назвал это шансом, – продолжал отец. – Значит, не вполне уверен в такой возможности... А если не выйдет?

Выйдет, выйдет, обязательно выйдет! – убежденно воскликнула мать. – Иначе он не говорил бы тебе об этом, не будь он уверен!

Отец покачал головой.

–Ни в чем нельзя быть уверенным. А если я не дам ответа на будущей неделе, место в Манитобе может оказаться занятым...

–Ну и пусть! – вскричал Билл.

Но единственной уступкой, которой они добились от отца, было то, что он повременит с окончательным решением. С тем они и сели за стол.

После ужина Билл поднялся в свою комнату и принялся за уроки. Он спешил покончить с домашним заданием, так как сегодня всей семьей они шли в школу на постановку «Жизнь с отцом». Билл предвкушал предстоящее зрелище. Интересно, как справится Сара со своей ролью?..

Он решал задачи по алгебре, но мысли о возможных переменах в жизни семьи не оставляли его. Билл уже сообщил родителям, что летом собирается работать на складе Десмонда, но отец ответил категорически «нет» – на каникулах он должен отдохнуть. Билл не знал, как ему быть...

Наконец он покончил с алгеброй и переоделся в свой лучший костюм. Спустившись вниз и ожидая родителей, он взял вечернюю газету и в глаза ему бросился заголовок, набранный, крупным шрифтом:

Армстронг сделал отбивную из защиты Суриса, забив 5 шайб.

Он прочитал статью до конца. Матч между командами Брэндон-колледжа и школы Суриса за право встретиться в Виннипеге с командой Северо-западной школы состоялся в субботу вечером. Как и ожидалось, брэндонцы выиграли со счетом 6:1. Отчет об этой игре был полон похвал в адрес Армстронга. Только и упоминался, что Армстронг, Армстронг, Армстронг...

В команде Брэндон-колледжа его желание исполнилось – он играл центральным нападающим в первом составе. Билл мысленно представил себе Клиффа, его легкий, внешний почти без усилий стиль бега, умение мгновенно оценить обстановку на поле, его стартовую скорость, владение шайбой...

–Вы готовы, мужчины? – раздался голос матери, спускавшейся по лестнице.

Отец был в своем старом выходном костюме, который все еще имел приличный вид. Мама надела то платье, купленное давным-давно, но которое она каким-то образом умудрялась всякими мелочами изменять так, что оно выглядело вполне модным.

Готовы, готовы, – откликнулись мужчины.

Ты сегодня смотришься классно, как выразились бы мои студенты, – встав с дивана и оглядев жену, сказал мистер Спунский.

–То есть хорошо? – переспросила мама.

И муж и сын уверили ее, что так оно и есть.

Родители Билла еще никогда не были в Большой аудитории школы, и она произвела на них хорошее впечатление. Сценическая площадка казалась большой, хотя Сара часто жаловалась, что там мало места для того, чтобы обставить ее реквизитом в пышном стиле нью-йоркской квартиры конца прошлого века. В зале было 400 мест, и позади них еще расставили ряд стульев. У Спунских были билеты в десятый ряд. Заняв свои места, родители Билла стали оглядываться вокруг, чтобы увидеть мальчиков и девочек, о которых они столько слышали от сына.

Спустя пять минут свет в аудитории погас. На авансцене появилась мисс Робб и испуганным голосом выразила надежду, что зрителям понравится спектакль драмкружка, а также, что они простят некоторые погрешности постановки. Закончила она сообщением, что спектакль будет повторен в среду и пятницу. Занавес пошел. На сцене находилась Сара; загримированная под мать семейства. Один за другим на сцену выходили ее сыновья и дочери. Затем появился Отец – Де-Гручи в сюртуке, с усами и в седом парике, с нарисованными на лице глубокими морщинками и с ужасающим синяком под глазом.

В зале начался веселый шепот. Один из сыновей спросил (этой реплики, конечно, не было в пьесе):

Что у тебя с глазом, отец?

Случайно один балбес по имени Джозефсон саданул меня локтем, – пробасил Де-Гручи.

Мистер Джозефсон сослуживец вашего отца, – пояснила мать – Сара. – Ну, садитесь завтракать.

Кое-кто из сидящих в зале, не знакомых с пьесой и не интересующихся хоккеем, удивились, из-за чего в зале раздались смешки. После этого спектакль пошел своим чередом.

Двумя часами позже Спунские шагали по заснеженным улицам домой. Вечер прошел отлично. Вместо того, чтобы киснуть дома, Билл хохотал от души. Родители тоже забыли про свои невзгоды. Сара после первых минут робости исполняла свою роль очень хорошо, лучше всех. Когда спектакль окончился, Билл на несколько секунд юркнул за кулисы и поздравил ее. Вот уж он не думал, что драмкружок во многом окажется ему полезен. Во-первых, Сара увидела, что из себя представляет Армстронг, во-вторых, Де-Гручи на несколько недель отвлекся от терзавших его мыслей, что не может помочь команде, и, главное, спектакль помог Спунским развеяться.