Текст книги "Зверь в отражении. Одержимый"
Автор книги: Яна Поль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
– Девушка, которую я люблю, смертельно больна.
– Магия заклинателей не исцеляет болячки смертных, – Мариус продолжал равнодушно смотреть в окно.
– Ваша магия их порождает!
– Верно, – спокойно согласился Моргот. – Знаешь, я всегда считал, что этот мир чужой для нас. Мы сеем лишь разруху и смерть. Я был не далек от истины.
Лучник промолчал. Вряд ли он понял, о чем хотел сказать маг. От безумия посланного Древней, Мариусу все же удалось урвать несколько стоящих внимания деталей.
Этот мир никогда не принадлежал Истинным и тем более заклинателям. Он всегда знал, что история построена на лжи, но помыслить о подобном даже не мог. Мортимер рвал бы на себе волосы, если бы узнал, что люди, которых он так презирал, считал недостойными, могли иметь с ним общих предков. Истинные, которые отказались от силы, сохранили в крови частичку магии. Они разбрелись по свету, обзавелись детьми, внуками и правнуками, а те в свою очередь своими семьями. Сила дремала в каждом. Теперь Мариус мог с уверенностью объяснить феномен Видящих. Все люди, так или иначе, были потомками Истинных. Просто в ком-то искра горела ярче. При иных обстоятельствах можно было написать целую диссертацию и представить ее на Совете. Моргот не отказался бы посмотреть на рожу Лиама и остальных.
Валентин так и не ответил.
– Рималли пообещал, что магия Кхалессы решит твою проблему, верно? Но судя по всему, Древняя мумия не спешит помогать.
– Я заключил с ней сделку. Ты находишь кинжалы, а я приношу их ей. Лиам мне больше не указ, как и Орден. Так что советую тебе приступить к поискам, как можно скорее.
Кхалесса ясно дала понять, что ей нужны потерянные клинки, а с теми, кто заседает в Совете, разберется сама. С чего начинать он не имел представления. Вирс, Коэн, Айштар... Последние, как ковен не существовали уже много столетий. Потомкам тех, кто приложил руку к созданию Ордена пришлось не сладко. Оставались еще Виладжио и Колхид. Не смотря на то, что сын Миара продался Братству, чутье подсказывало Мариусу, что старик вряд ли отдал отпрыску столь ценную вещь. Значит, придется побегать и за ним.
– Сперва надо узнать, откуда начинать поиски.
– Ты не знаешь?
– Я что похож на ясновидящую?
– Так это ее мы здесь дожидаемся? – усмехнулся Валентин.
Моргот не ответил.
Неизвестно о чем думал Лиам, когда отпускал Многоликую. Скорее всего, он сделал это чтобы потешить свое самолюбие. Оракул немало насолила ему, но он все равно добился желаемого. Вот только Рималли так и не понял главного, все было предрешено. Многоликая не пыталась помешать ему, она влияла на судьбы тех, кто остановит противостояние, которое началось еще на заре времен. Получилось ли у нее? Где она?
Без провидицы он чувствовал себя слепым котенком. Он был в тупике. Она находилась рядом всю его сознательную жизнь. Наставляла, помогала. Несколько лет назад, здесь, в Праге они начали все это потому, что так было нужно. Но что теперь? Неужели Лиаму удалось сломать ее? Мариус отказывался в это верить. Время еще было.
– Мы должны ждать, – он сказал это скорее для себя.
На лице Валентина было написано недовольство. Наконец, оставив жалкие попытки диктовать условия, лучник ушел, чему Мариус был несказанно рад.
Оставшийся день тянулся медленно. Моргот провел его за чтением старых дневников и опохмелялся тем, что еще осталось в баре. Когда буквы начали расплываться, а от выпитого алкоголя затошнило, он решил подышать свежим воздухом. Но и от этого легче не стало.
После нескольких часов бесцельных блужданий по городу, в надежде ухватить неведомую тень, он вернулся в гостиницу. Перспектива вновь остаться наедине с видениями и событиями прошлого, не радовала, но особого выбора не оставалось.
Знакомый силуэт у дверей в номер заставил мага замереть посреди коридора. Он даже протрезвел и разом ощутил облегчение, тревогу и смятение. Многоликая подняла голову, посмотрела отсутствующим взглядом и облизала губы. Мариус заметил, как нити морока затрепетали, но Оракул вовремя совладала с эмоциями и не позволила магии рассеяться.
– Я уже стал опасаться, что больше не увижу тебя, – впервые за все дни он растянул губы в усмешке.
Моргот приблизился, и провидица резко схватила его за руку.
– Помоги мне, Мариус.
________________________________________
[3] Сай – колющее клинковое холодное оружие типа стилета, внешне похожее на трезубец с коротким древком (максимум на полторы ширины ладони) и удлиненным средним зубцом.
Глава 7
VII. Игра в кошки-мышки
– 11 —
Базель-Штадт. Беттинген.
Заклятие перенесло их во внутренний двор особняка Совета, и назвать посадку мягкой было нельзя. Мари повезло больше, она очнулась в сугробе на куче мусора и веток. Фенрира отбросило к дому, прямо на груду камней: он лежал на спине, широко раскинув руки, а из груди торчали прутья арматуры.
К горлу подкатила тошнота. Она разрывалась между желаниями броситься ему на помощь и убежать как можно дальше. Он очнется, и тогда одному Богу известно, что он с ней сделает.
В снегу блестело лезвие атаме. Не раздумывая, Марилли схватила оружие и побежала в дом. Здравый смысл подсказывал, что спрятаться не удастся, как и убежать. Особняк – единственное строение на пустыре, а до шоссе не меньше мили, к тому же на улице начиналась самая настоящая метель. Выбитые окна занесло снегом. Она чувствовала себя загнанной в угол мышью.
В пустых помещениях гуляли сквозняки. Некогда поражающие убранством комнаты и залы являли удручающее зрелище: разрушенные стены, обвалившиеся потолки, ковер из битого стекла под ногами и засохшие бурые пятна крови на белом мраморе. То, что раньше было иллюзией, стало реальностью. После их побега разразился пожар, и он уничтожил почти все северное крыло. Импровизированное заклятие Мариуса оставило в полу зияющую трещину, которая змеей расползалась по первому этажу.
От прогорклого воздуха, насыщенного запахом гари неприятно першило в горле. Марилли опустилась на пол, за перевернутым столом в главном зале Совета, где единственной уцелевшей вещью оказалось полотно. Чудилось, что монстры пристально наблюдают за ней. Жуткие морды, ощерившись, ухмылялись, обнажив острые клыки.
Дрожащей рукой Мари вытащила из ладони острый осколок и тихо всхлипнула. Рана кровоточила, и как она ни пыталась собраться, чтобы исцелиться, ничего не выходило. Ее колотило от холода и от того что произошло. Она не была готова столкнуться с ним лицом к лицу. Умом она понимала, что этот мужчина не Гаррет, но когда он был так близко, прикасался, хотелось покориться своей слабости и его силе. Настоящее безумие!
Прислонившись к стене, Марилли прикрыла глаза, постаралась успокоиться. Глупо снова надеяться на помощь Демиурга. Фенрир смог обвести его вокруг пальца и проникнуть в защищенный дом. Видимо, Эрнесса выдала себя. Пострадал и Эдгар: оставаться равнодушной к стражу не получалось.
Мари поежилась, изо рта вырвалось облачко пара. Не хватало только заболеть. Если, конечно, Фенрир не убьет ее раньше.
Заклятие, позволяющее перемещаться в пространстве, очень сложное. Используя его, маг должен четко представлять, куда именно желает попасть. Любая заминка, шальная мысль – непростительные ошибки. Мгла, запечатанная в артефакте, работает так же, но иногда, при должном умении, заклинатель может заложить в склянку и место назначения. Такое волшебство создала для них Мадлен, подобным пользовались люди и инквизиторы, когда выполняли грязную работу Братства.
Марилли полагала, что в пузырьке у Фенрира похожее плетение. Она не понимала что делает, когда схватила его за руку. Возвращаться к Лиаму или оказаться перед Древней ведьмой, она совершенно не желала, как и подвергать опасности тех, кто находился в доме. Подумать о чем-то не было времени. Только когда сила вырвалась, и стекло артефакта рассеялось пылью, выпуская на свободу серый туман, в мыслях мелькнули картинки. Мари не могла сказать, почему выбрала именно это место. Все получилось само собой.
– Марилли! – донесся с улицы яростный крик.
Она вжалась в стену, сильнее стиснула рукоятку атаме: лезвие клинка на мгновение вспыхнуло синим, и сразу погасло. Сила зависела от чувств, совладать с которыми никак не получалось. Страх буквально парализовал, а сердце оборвалось, когда она услышала тяжелые шаги. Собрав последнее мужество, Марилли поднялась и на ватных ногах вышла из укрытия, крепко сжимая кинжал.
– 12 —
Фенрир не сдерживал рвущийся наружу рык. Кровь пузырилась и стекала по подбородку. Он с трудом сел, задыхаясь, выдернул из груди железный штырь. Перед глазами потемнело. Каждый вздох давался с большим трудом. Поврежденные ткани восстанавливались быстро, но легче не становилось. Даже когда затянулась последняя рана, болезненное эхо не желало униматься.
Фенрир поднялся на ноги, зачерпнул горсть снега и протер лицо. Холод помог немного прийти в себя, но злость не ушла. Слишком рано он обрадовался победе. Даже позволил себе поиграть с добычей, полагая, что та будет безропотно подчиняться. Марилли сумела его удивить. Девушка плохо владела своей силой, и их перемещение было тому доказательством. Только это не помешало ей переплести заклятие.
Боль отступила, и он осмотрелся. Во дворе особняка Совета царило запустение: заклятие «Иллюзии» дало трещину после того, что случилось много месяцев назад. Магия исказилась, тонкое полотно миража расползалось и грозилось со временем рассеяться.
Нужно было выбираться из этой дыры, но Фенрир не спешил. Прибегнуть к связи с Кхалессой он мог в любую минуту, а пока стоило проучить строптивую девчонку.
Проклятый направился к особняку, на ходу стянул с себя свитер, превратившийся в рваную окровавленную тряпку. В доме пахло смертью, страхом и магией, сила буквально парила в воздухе, излучала легкие вибрации и цеплялась за рваные края иллюзорной завесы. Такая энергия могла бы пригодиться в любом ритуале. Бездарные прихвостни Лиама давно утратили самое ценное – знание, потому распорядиться этим богатством с умом было некому. Как только артефакты потеряют между собой связь, вся энергия бесследно растворится в эфире.
Фенрир остановился и прислушался. Он чувствовал присутствие Мари и ее запах, сводящий с ума. Тонкая ниточка ее страха переплеталась с нитью Истинной силы. К тому же, она была ранена, и наверняка прекрасно понимала, что спрятаться не удастся.
Ступая по стеклу, припорошенному снегом, Проклятый миновал коридор и холл. Он желал растянуть эту игру в кошки-мышки: охота не менее увлекательна, чем когда жертва оказывается во власти хищника.
Она пряталась в зале Совета и встречала его во всеоружии: растрепанная, но от этого не менее привлекательная. Фенрир усмехнулся, окинул полотно беглым взглядом и вновь повернулся к Мари.
– Не подходи! – Мари угрожающе выставила вперед атаме.
Каждый удар ее сердца эхом звучал в голове, бил по барабанным перепонкам и разжигал внутри дикое желание. Проклятый с наслаждением смаковал происходящее и медленно сокращал разделявшее их расстояние.
– Ты ничего мне не сделаешь, – он покосился на атаме, которое оказалось в опасной близости от его горла.
Может, он и был ее врагом, но все еще выглядел как мужчина, которого она любила. Это только добавляло остроты. Фенрир хорошо запомнил, как она трепетала от его откровенных прикосновений и отводила взгляд, сжимая кулаки.
– Не будь так в этом уверен!
Мари едва доставала макушкой до его подбородка. Задрав голову, она смотрела с вызовом. Ради этого стоило оказаться непонятно где и перенести несколько неприятных минут с арматурой в груди.
Проклятый улыбнулся и перехватил ее запястье, не позволяя вырваться. Лезвие коснулось кожи. Магия, заключенная в кинжале, обожгла: пришлось стиснуть зубы. Мучительно медленно он провел им от ключицы вниз, наблюдая, как глаза девушки округляются от ужаса. Она попыталась разжать пальцы и выпустить клинок, но он обхватил их второй рукой. Несколько долгих мгновений Фенрир упивался ее трепетом, и совершенно позабыл о царапине.
– Ты не сможешь навредить ему, а значит и мне, – он разжал хватку, и Марилли отшатнулась в сторону. Атаме упал на пол, и Фенрир, перешагнув через него, вновь навис над ней.
– Ты чудовище!
– Такова моя природа, – он развел руками, – и я не отрекаюсь от нее, как некоторые.
Мари сделала шаг назад, но дальнейшее отступление ей отрезала стена. Она нервно сглотнула, закусила губу, а взгляд метался по сторонам.
– Тебе некуда бежать, – все это невероятно забавляло. – Мы оказались здесь твоими стараниями. Если ты хотела остаться наедине, могла бы просто попросить.
Фенрир прикоснулся к ее щеке, наклонился ближе, с наслаждением вдыхая приятный аромат и ощущая дрожь податливого тела.
– Нет, – в хриплом звуке слились мольба и протест.
Сопротивление он всегда воспринимал как вызов, увлекательную игру. Ему нравилось видеть ужас и страх жертв, когда они понимали, что их ждет неизбежный конец. С Мари все было иначе. Ему очень хотелось пойти на поводу у своих желаний, но он не мог этого сделать. Она была нужна живой, а Фенрир не ручался, что сохранит ей жизнь. Оставалось только дразнить ее.
– Боишься?
Ответом послужил судорожный вздох.
– Только Демиург куда страшнее меня. Ты еще этого не поняла? Знаешь кто он, Марилли? Хранитель, спасший свой народ. Он уже рассказал тебе об этом? – Фенрир грубо схватил ее за подбородок, заставляя смотреть в глаза. – Он лжец, манипулятор и убийца! Он изгнанник, одержимый желанием вернуться домой!
– Разве ты не такой!? Не убийца?
– Я уже сказал, что не отрекаюсь от своей природы, но когда-то я был человеком. Я принял проклятие, чтобы защитить любимых.
– Какое благородство, – она усмехнулась ему в лицо.
Фенрир сомкнул пальцы на хрупкой шее. Игра подошла к концу.
– Я могу убить тебя здесь и сейчас, и решить сразу несколько проблем. Только тогда шансы вновь заточить психованного ублюдка будут ничтожно малы.
Он отвернулся и подобрал атаме. На один клинок больше. Чем быстрее они соберут их вместе, тем скорее все закончится.
– Как только Кхалесса ответит на мой зов, мы уберемся отсюда. Возиться с тобой дальше, я не собираюсь.
Фенрир не успел позвать подопечную. Голос Марилли заставил его замереть:
– Гаррет!
Он в недоумении повернулся.
– Гаррет! Что с ним?
– Он мертв.
– Нет, я не верю тебе!
– Верь, во что пожелаешь.
– Гаррет! Если ты слышишь меня, Гаррет, борись, пожалуйста! Ради Кэт, ради меня. Ты нужен мне, Гаррет!
– Замолчи! – Фенрир резко повернулся, но не сумел сделать и шага.
На секунду ему показалось, что он вновь оказался в ловушке чистилища. Там, где время утрачивает свою власть, и каждый миг длится целую вечность. Знакомая боль взорвалась ослепительной вспышкой, выворачивая наизнанку. С него словно заживо сдирали кожу и опускали обезвоженное тело в соляной раствор. Колени подогнулись, собственное дыхание оглушало. Каждый звук, малейший шорох отдавался эхом. Он слышал, как Мари подобрала выпавший из его рук кинжал. Удаляющиеся шаги, слишком громкие: она побежала по лестнице, несколько раз споткнулась и едва не упала. Хлопнула одна из дверей.
Встать не получилось. Острые осколки стекла впивались в кожу. Пытка лишь набрала обороты, и вместе с непроглядной тьмой пришли воспоминания. Они кружились вереницей, искажались и проносились со скоростью звука.
Он видел себя на берегу моря, и даже ощущал теплоту песка под ногами. Рядом была Кхалесса, совсем еще девчонка, которая пытливо смотрела на него большими и чистыми глазами. Мгновение – и он уже держал ее за руки и произносил слова клятвы. Говорил, что никогда не оставит и не предаст, обещал быть рядом вечность и даже больше. Она обнимала его, ее дыхание дурманило и затмевало разум больше, чем любое зелье. Сдавленные стоны, перерастающие в... вопли? Дождь хлестал по лицу, смывая кровь и слезы. И вот он уже прижимал к себе мертвую Амелию и молил Бога о той же участи.
Он будто видел себя со стороны. Один, запертый в четырех стенах, наедине со своим отчаянием. Разъяренный и готовый на все, чтобы выбраться на свободу. Мираж растаял.
Сколько времени прошло? Стараясь не делать резких движений, поднялся, опасаясь вызвать очередной приступ. Вновь подобного он не выдержит. Все из-за нее! Неугомонная девчонка! Стоило свернуть ей шею сразу после ритуала, чтобы избавиться от проблем. Плевать, как все бы обернулось! Ее влияние на него слишком велико.
От металлического привкуса крови затошнило. На негнущихся ногах, опираясь о стены, Проклятый кое-как добрел до уборной, облокотившись на единственную целую раковину, он посмотрел в треснутое зеркало и ужаснулся. На него смотрел совершенно незнакомый мужчина: взлохмаченные волосы, темные круги и налитые кровью глаза. Руки не слушались, он с трудом повернул кран и на ладонь упали несколько ржавых капель. В трубах свистел воздух. Фенрир от души выругался, чувствуя, как зарождается новая волна боли.
– Ты так сильно желаешь сдохнуть? – стиснув края раковины, прорычал он, всматриваясь в собственное отражение. – Это непременно произойдет, если ты не оставишь жалких попыток совладать со мной! Смирись, наконец! Ты давно проиграл!
Отражение криво усмехнулось, и Фенриру показалось, что он сходит с ума. Впервые за долгое время он испугался. Злость захлестнула, заставив позабыть обо всем. Эти эмоции не принадлежали ему. Фенрир непроизвольно сжал руку в кулак, а в следующий миг мельчайшие осколки зеркала усеяли пол. Отрешенно наблюдая, как разбитые костяшки пальцев исцеляются вновь, он осознал, что спасти его может только одно – магия подопечной.
«– Кхалесса?!»
Тишина в ответ.
«– Кхалесса? Слышишь меня? У нас проблемы!»
Она не отозвалась, но другой голос прозвучал очень громко и отчетливо.
«– У тебя действительно проблемы...»
Глава 8
VIII. Возвращение
– 13 —
Гаррет Маккивер
Тени плясали за спиной, чьи-то силуэты мелькали перед глазами. Воспоминания не оставляли в покое. Они уносили в прошлое и возвращали к жизни образы, которые я давно позабыл. Хмурый отец, недовольный моими проступками. Улыбчивое и усталое лицо матери. Она умерла через полгода после моего исчезновения.
С тех пор, как проклятье изменило меня, я редко о них вспоминал. До встречи с сыном Амелии моя жизнь состояла из убийств: кровь была всюду, куда бы я ни пошел. Инквизиторы и заклинатели охотились за мной и даже не подозревали, что сами являются добычей. Были и другие жертвы, те, кому не повезло попасться Зверю на глаза, стать желанным трофеем. Совсем юные девушки, молодые женщины. Я с содроганием вспоминал их крики, предсмертную агонию. Доведись отцу увидеть монстра, коим я стал, он зарубил бы меня, не задумываясь. Но когда спустя долгие годы я вернулся в родные края, старик уже отошел в мир иной, а младший брат не пожелал меня видеть.
– Ты не Гаррет! Cwn Annwn[4]! Убирайся! – он смотрел с ненавистью и страхом.
Мне так хотелось поговорить с ним, обнять, а после проститься. Образ усталого и постаревшего мужчины развеяло дыхание призрачного ветра. Сумрак сгустился, рождая новое воспоминание, и я увидел Артура: заклинатель стоял, опустив голову, голос его звучал глухо.
– Совет будет недоволен, но со временем все может измениться. Подумай, Гаррет. Если ты уйдешь, они продолжат охоту и тогда я ничего не смогу для тебя сделать.
Я не ушел. Остался и дал клятву.
Мгла вновь застелила взор.
– Тебе не надоело предаваться грезам?
Я резко обернулся и столкнулся лицом к лицу с Многоликой: невозмутимая, она взирала с укором. Ее облик был мне не знаком, но казался естественным и настоящим. Правильные черты, раскосые глаза – глубокие, как озера Хайленда[5]. Это не было похоже на наваждение.
– Я не очередное воспоминание, Гаррет. – Прозвучало в ответ на мои размышления. – Ты должен бороться! Слышишь меня?
Бороться? С кем?
– Вспоминай! – Эхо утонуло в бесконечной пустоте, а фигура провидицы растаяла, как дым.
Мною овладело смятение. Я всегда думал, что умру от разящего клинка или от магии: мощной, выжигающей, после которой не остается ничего. Не так давно со мной едва не приключилось первое, но Марилли не позволила мне шагнуть за порог смерти. В тот день я осознал, что не желаю умирать.
Когда Лиам схватил Кэт, я знал, что загоняю себя в ловушку, но должен был попытаться сделать хоть что-то. Ничего не вышло. Сперва я рассмеялся безумцу в лицо и вынес пытку с разрывом связи, но когда он на моих глазах забрал силу Катерины, стало не до смеха. После Рималли рассказал о своем замысле и, не позволив мне усомниться, воплотил план в жизнь. Последнее, что я запомнил: его ухмыляющееся холеное лицо, а затем была только Тьма.
Люди верят, что во мраке обитают монстры и просыпаются самые потаенные страхи. Я всегда усмехался, когда слышал подобные предрассудки. Какие страхи, если ты бессмертен? Какие монстры, если ты сам – чудовище? Я никогда не задумывался о том, что ждет меня там за чертой, но даже не представлял наказания хуже, чем заново переживать вечность и бродить в пустоте.
– Вспоминай! – настойчивый голос Оракула слышался со всех сторон.
Я озирался вокруг и отшатнулся, когда она вновь оказалась передо мной. Многоликая была собой. Безобразный шрам пересекал ее лицо: как будто кто-то неумело склеил разбитую алебастровую маску.
– Ты не мертв! Он в твоем сознании! Борись с ним!
С ним?
Я протянул руку к провидице, но ухватил воздух. Мираж рассеялся. Некоторое время я смотрел на пальцы, а затем пришло озарение.
– Я верну его! Он будет служить мне! – голос Лиама разорвал тишину.
Фенрир!
Стиснув зубы, я схватился за голову. Я тонул в огненном океане боли, его жгучие волны то опускали к кипящему дну, то поднимали на гребни, взбитые в кровавую пену. Я зажмурился, а когда снова открыл глаза, все изменилось. Темнота отступила. Я стоял в самом центре зеркальной комнаты. Отражения множились, переходили друг в друга и в каждом из них я видел себя. Видел его.
Снег, запятнанный невинной кровью, автомобильная авария, перекошенное лицо водителя. Несчастный отчаянно пытался вздохнуть, но он сильнее сжимал его горло. На мгновение мне показалось, что я сам начинаю задыхаться. Я бросился к зеркалу, и все резко оборвалось. За стеклом сгустился сизый туман, образы растворились, будто их и не было.
Внутри закипала ярость. Она металась, словно мышь, кусалась и царапалась, стремясь вырваться на свободу. Я сам был этой мышью. Бегал по кругу, постоянно натыкаясь на отражения.
Красивая черноволосая женщина улыбалась, дарила свои поцелуи и ласку. Я не сразу узнал ее, но прозрение ошеломило. Я ударил по зеркалу, гулкий звон ответил эхом. Знакомая боль застала врасплох не только меня. Его мысли, чувства, я тонул в них, сиюминутные, они накатывали волнами и отступали. Когда он обращался к моим воспоминаниям, я возвращался в прошлое. Вот почему меня мучили ведения.
Как осознать границу между реальностью и вымыслом, когда главное оружие – твой разум – больше тебе не принадлежит? Фенрир вытолкнул меня, и понадобилось немало времени, чтобы найти путь обратно. Безумие.
Когда отражения вновь ожили, я увидел темный коридор. У стены сидел Стрикс, он едва дышал, из рваных ран хлестала кровь. Неподалеку от заклинателя я увидел Мадлен. Паутина трещин расползалась по одному из зеркал. Разбитое стекло дрогнуло, альмагма[6] потекла, как расплавленный воск и оно стало прежним. Мой разъяренный крик только сотрясал тишину.
Снова темнота. Редкие проблески сознания и невыносимая боль, а затем провал. И так по кругу. Вдруг где-то слева загорелась белоснежная вспышка и устремилась в мою сторону. Я зажмурился от яркого света, а когда открыл глаза, замер не в силах пошевелиться. Передо мной стояла Марилли.
Она протянула руку и прикоснулась к моему лицу. Девушка смотрела на меня с теплой грустью. Затем улыбка видения дрогнула, она опустила взгляд и стала растворяться столь же быстро, как и появилась. Я бросился следом за ней, но она постоянно ускользала.
Я бежал, не обращая внимания на усталость, и едва успел остановиться перед огромным зеркалом, в котором увидел себя. Красные глаза, перекошенное лицо. Я отчетливо слышал слова и мысли Фенрира, чувствовал страх и гнев. Я ударил по стеклу, и отражение повторило за мной.
* * *
Я лежал на полу среди осколков. Тело затекло, в ушах стоял пронзительный звон. По телу разливалась ноющая боль, словно меня разорвали, а потом снова собрали по кускам, но несмотря на это, я был бесконечно рад вернуться.
Я поднялся и поспешил прижаться к стене. Какое-то время просто стоял с закрытыми глазами и глубоко дышал. Что-то было не так. Чего-то не хватало… С Фенриром ушел и монстр, который был частью меня долгие века. Произошло замещение. Они оба оказались запертыми в ловушке – там, где все эти месяцы пребывал я. Но мне уже было известно, что эта тюрьма не надежна. Оставалось делать ставки: кто из чудовищ вырвется первым.
Мари. Его недавние мимолетные воспоминания привели в ярость. Я дотронулся до пореза на груди и поморщился. Он играл с ней, запугивал и наслаждался этим. Я прислушался, пытаясь определить, где она. Ее запах, стук сердца, учащенное дыхание. И страх. Я буквально захлебнулся ее отчаянием, различая быстрые шаги по замкнутому пространству где-то наверху.
В холле я остановился у лестницы и осмотрелся. Случившееся здесь навсегда изменило наши жизни. На стенах виднелись следы огня, под ногами хрустело стекло. Медленно поднялся, перешагивая через обвалившиеся ступени, и без труда нашел нужную комнату. Заперто. Я провернул ручку, распахнул дверь и инстинктивно отклонился в сторону. Острый конец кочерги врезался в стену. Мари наставила на меня атаме.
– Тебе не удастся меня запугать меня!
Я поднял руки. Растерянная, перепуганная, на ее долю выпало столько страданий, будто кто-то недобрый сгреб их в одну кучу со всего человечества и опустил на нее. Глаза блестели от недавних слез, клинок дрожал в руке, а на шее виднелись красные следы.
Я сжал кулаки: он причинял ей боль. Я причинял...
– Мари...
Я опустился на колени и не знал, что сказать, что сделать. Она нахмурилась, не понимая, что происходит. Атаме дрогнул, но она не опустила его.
– Это я, Мари. Я вернулся...
Несколько минут мы смотрели друг на друга. Мне отчаянно хотелось заключить ее в объятья, поцеловать и больше никогда не отпускать от себя, но я не смел даже шевельнуться. Мари неуверенно подошла и замерла всего в шаге.
– Глаза… – она с опаской протянула руку и кончиками пальцев прикоснулась к моей щеке, словно опасалась спугнуть эфемерное видение. – В них свет и тепло.
Кинжал упал на пол. Она опустилась рядом, тихо всхлипнула и обняла меня.
– Гаррет! Это правда ты? – голос Марилли дрожал, она изо всех сил старалась сдержать слезы, но получалось плохо.
– Правда, – выдохнул я.
Как измученный жаждой путник, я вдыхал ее запах, сжимал хрупкие плечи и перебирал волосы. Мне все еще не верилось, что происходящее не игра воображения, не обман и не мираж, заставший врасплох. Я коснулся губами ее шеи, чувствуя дрожь и горячее дыхание у своего лица. Марилли дернулась и отстранилась.
– Прости, – прошептала она, – просто совсем недавно, он...
– Все позади, слышишь?
Она смахнула слезы, кивнула и вновь обняла.
– Я люблю тебя, Мари, – я произнес это, даже не задумываясь и услышал, как ее сердце учащенно забилось. Она посмотрела мне в глаза, тепло улыбнулась. Теперь все будет хорошо.
Мы так и сидели на полу, обнявшись и позабыв о времени. Мари отстранилась, вытерла рукавом мокрые щеки, сняв с шеи цепочку, вложила мне в руку кольцо.
– Мадлен, она...
– Знаю, – я сжал артефакт в кулаке. Пустой, холодный. Магия покинула украшение со смертью создательницы, но Мари все равно сохранила его.
– Мне очень жаль. Она была тебе дорога.
– Она была моим другом, – я привлек девушку к себе, и она спрятала лицо у меня на груди. – Стрикс заплатит за все.
– Как тебе удалось вернуться? – она шмыгнула носом.
– Благодаря тебе, – я поцеловал ее в макушку и замер. Предчувствие кольнуло где-то в солнечном сплетении, маяком вспыхнуло в сознании. Так работали узы.
– В чем дело?
Я поднялся и потянул ее за собой.
– Кхалесса. Она вот-вот будет здесь. Он звал ее перед тем, как... – Я зажмурился, прогоняя образы и чувствуя, как нити связи натягиваются подобно струнам.
– И как нам быть? – она сжала мою руку и побледнела.
– Сделаем вид, что ничего не произошло.
– Что? Надо бежать! Демиург. Он обещал помочь! Мы должны вернуться к нему.
– Нет! – прорычал я не своим голосом, и Мари отшатнулась.
Я помнил, что чувствовал Фенрир, когда думал о Древнем. Монстр и убийца боялся беловолосого мага, пусть сам в этом не признавался. Мне стоило воспользоваться этим и спрятать ее, вернуться к Демиургу, но я не спешил.
– Я не хотел напугать тебя, прости, – я вновь осторожно взял ее за руку. – Я не позволю тебе вернуться к нему. Этот человек опасен, он...
– Это говоришь ты или Фенрир? – она высвободилась из моей хватки и отступила назад.
– Не знаю, – я выдохнул и прикрыл глаза. – Все смешалось. Я с трудом понимаю, что реально, а что нет.
Он копался в моих воспоминаниях, но я не могу заглянуть в его прошлое. Это сводит с ума, но я чувствую его страх. Он настоящий! Я не оставлю тебя с тем, кого боится этот монстр.
– Как же Кэт и Алекс? И Эдгар... – имя стража она почти прошептала, не осмеливаясь поднять взгляд.
Меня передернуло. Если инквизитору я мог простить глупость и наивность, то ликана готов был разорвать на куски.
– Мы что-нибудь придумаем, обещаю. – Я протянул ей ту самую кочергу, которой она собиралась защищаться от Фенрира. – А сейчас ударь меня и посильнее.
– Я не стану этого делать! – Мари убрала руки за спину.
– Тебе придется. Она ничего не должна заподозрить. Слышишь меня?
Внизу раздался хлопок. Холодное дыхание магии коснулось обнаженной спины, и я поежился. Шаги по лестнице. Марилли упрямо молчала и смотрела на меня исподлобья. Ведьма шла по коридору и я, бросив железку под ноги, повернулся. В дверях стояла Кхалесса.
Я замер: нельзя выдавать себя и смотреть на нее так, будто вижу впервые. Подол ее темной накидки был белым от пыли и засохшей глины. Пахло хвоей и застоялой трясиной. Влажные волосы женщины были стянуты в хвост. Она явно перенеслась сюда не из крепости Лиама.
– Что тут произошло? – Древняя обвела комнату взглядом, прищурилась, будто застала малолетних детей за очередной шалостью.
– Недоразумение, – на миг я пожалел, что не умею блефовать так же виртуозно как Многоликая, или, на худой конец, Моргот. Оставалось надеяться, что Кхалесса ничего не заподозрит.
Она посмотрела на Мари, затем снова на меня.
– Я слышала тебя, а затем все оборвалось, – ведьма нахмурилась, но ее лицо почти сразу разгладилось.
– Я нашла их! – воодушевленно сообщила она. – Еще три.
