Текст книги "Афера (для) миллионера (СИ)"

Автор книги: Яна Лисканова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Глава 7

Мои проблемы с сексом начались, когда я наткнулась в интернете на мужской форум, где люди – даже, кажется, не уголовники! – обсуждали, как именно правильно спаивать женщин, чтобы потом они не сопротивлялись, когда их будут насиловать. Форум вовсе не был тайным, и почему-то к нему до смешного легко было присоединиться. Где гуляли цензоры, я не знаю, но явно где-то не там, раз мужчины чуть ли не в первой страничке поисковика спокойно обменивались советами о том, как половчее совершить уголовное преступление.

С тех пор в кругу моих подруг появилось нерушимое правило стакана.

На любой вечеринке, в любом баре и даже в гостях у не самых близких людей нужно обязательно следить за стаканом. Потому что мужчины, конечно, подлецы далеко не все, но вылавливают подлецов соответствующие органы как-то неохотно, и они в итоге спокойно бродят на свободе и всегда готовы испортить тебе жизнь.

В какой-то момент жизни – кажется, в старших классах – мужчины вызывали у меня дикую подозрительность, с которой я справилась далеко не сразу. Я даже в лифт с мужчинами не заходила, потому что… ну а вдруг он тоже сидит на таких вот форумах в интернете? По лицу ведь никогда не угадаешь.

На лбу у них не выгравировано: я негодяй, и при мне дамам в обморок лучше не падать!

Со временем, конечно, подозрительность сошла на нет вместе со студенческими вечеринками, да и бояться вечно довольно хлопотно. Но мужчины у меня доверия обычно не вызывали.

С тех пор, как мы с Максимушкой, самым добрым и чудесным мужчиной на свете, начали встречаться, прошла неделя. Я уже подыскивала себе квартиру, потому что съезжаться все-таки готова не была, но уже без нервов. Теперь я жила не у кого-то, а у своего молодого человека. По телефону я его уже даже бабуле представила!

Она чувствовала себя уже совсем хорошо, но в анализах был какой-то признак воспаления почему-то мочеполовой системы. Знакомая Максовой мамы, главрач одной из поликлиник, сказала, что анализы надо будет взять повторно после того, как бабушка поправится, предположила, что это все-таки был ковид и посоветовала проверить. Проверять я уже решила в платной клинике, когда она приедет, но пока что мы вернулись к тому, с чего начинали – бабулю из Архангельска еще каким-то образом нужно было вытащить!

Чувствовала она себя уже достаточно хорошо, чтобы опять начать выделываться, да и с соседкой она подружилась достаточно, чтобы ей там было весело. Про то, что из квартиры нас выгнали, я ей пока не говорила. Не хотела ее тревожить.

Себа тоже шел на поправку. Точнее, ранка оказалась аллергической реакцией на паразитов и после обработки начала-таки заживать!

Так что, в целом, все было замечательно!

Кроме одного. Максим меня так ни разу и не поцеловал. Точнее, он чмокал в губы – но не более того. Конечно, я могла его поцеловать сама, и поцеловала бы… но теперь я жутко боялась, что он во мне разочаруется. Ну он же из этих – из охотников! А вдруг он испугается, что я вовсе не собираюсь ждать до свадьбы?

И я терпела.

Холодный душ стал моим вечным другом.

А Максимушку, самого доброго и чудесного мужчину на свете, к концу первой недели я уже хотела придушить. Потому что он ничуть не облегчал мне задачу по окончательному завоеванию своего сердца моей недоступностью. Он ходил по дому полуголый, улыбался как-то так по-особенному, трогал будто невзначай… Все соблазны мира плескались в его глазах! И казалось, только руку протяни!.. Но стоило протянуть, я

Я чувствовала себя какой-то нимфоманкой, но мне хотелось его буквально всегда. Я и просто-то к такому возбужденному состоянию не привыкла, а к тому, что оно может сопровождать меня буквально постоянно – тем более! Сны мне снились исключительно неприличного содержания, фаллические символы я видела везде и всюду, а раздражительно взвинтилась на сто метров над уровнем неба!

В какой-то момент я уже сама ходила чуть не полуголая, но он только загадочно улыбался, а делать, что должно, не торопился.

Первую картину я уже дорисовывала одна, и мы наконец приступили ко второй. И это время я почти ненавидела… Потому что на мое предложение с драпировками он только рассмеялся, легко скинул всю одежду и пообещал послушно принимать любые позы.

Знал бы он, какие позы он принимал в моем воображении, сбежал бы с визгом, потому что в голове всплывали буквально все извращения, о которых я даже только мельком слышала в своей жизни, что уж говорить о тех, которые я видела!

Боже, как же хотелось бросить все кисточки и просто накинуться на него. И я уже не верила, что он просто не замечает. Он издевается надо мной. И я уже доходила до точки кипения, вспоминая, почему же не хотела заводить отношения.

– Знаешь, не думал, что когда-нибудь на меня будут смотреть так…

Я сглотнула вязкую слюну и чуть прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы удержать на лице спокойное выражение. Хотя был ли в этом смысл, если меня так очевидно выдавали глаза?

– Как так? – сипло выдавила из себя я, – Обычный взгляд…

Мужчина тонко улыбнулся и слегка наклонил голову, прожигая меня темными глазами. Он чуть сильнее облокотился на правую руку и мышцы живота напряглись на мгновение, заставляя меня заворожено уставиться на его обнаженный торс.

– Чувствую себя самым желанным человеком во вселенной! – в его голосе послышался тихий смех, – Надеюсь, ты не на всех мужчин смотришь этим «обычным» взглядом?

Я дрожащей рукой взяла со столика палитру и уткнулась в нее взглядом, лишь бы немного отвлечься. Делала вид, что увлеченно намешиваю новый цвет, хотя на деле просто пыталась взять себя в руки. Это уже становилось невыносимым. Было похоже на пытку. В конце концов, я не первый раз рисую обнаженную натуру! И я никогда не желала людей иначе, чем глазами, не любовалась ими иначе, чем чисто эстетически… Почему же теперь, именно тогда, когда мне больше всего нужна моя выдержка, она предает меня вместе с телом?

– Я задал вопрос.

Я вскинула на него удивленный взгляд. Он все еще улыбался, но голос звучал серьезно, и я сама не поняла, как выдавила из себя жалкое:

– Нет…

Тут же стало как-то неловко. Почему я вообще ему отчитываюсь?! На кого как хочу, на того так и смотрю! Но, когда он тихонько прошептал под нос даже, кажется, не мне, а себе это: «Вот и умница» – по телу волной прокатилось тепло от этой похвалы.

Вот и умница. Умница.

Глаза заслезились от смущения за себя. Ну и чего я радуюсь?! Кто он такой, чтобы решать, умница я или нет? Я и так знаю, что умница!

Вот и у-у-умница…

– Я так смотрю не только на мужчин! – все-таки не удержалась я, вспоминая, сколько нервов он мне вытрепал за последние дни, – Для меня любая натура – желанна.

К чему было выделываться? Чтобы доказать самой себе, что я вовсе даже не поплыла от его взгляда, от его обнаженной кожи, от его тихой, почти не слышной улыбки в голосе? Я увидела все это в отражении его темных глаз, всю ничтожность своих попыток сохранить достоинство, показаться невинной и ничего не понимающей хорошей девушкой с высокими… чем там? Принципами? Господи, какие принципы, ну какие могут быть принципы, когда на тебя смотрят так!

– Тогда давай я позову сюда свою секретаршу? Она тебе попозирует. А я пойду заниматься делами, – он встал, легко разрушая всю магию, тут же накидывая на плечи халат.

Это была просто провокация – я знала это где-то в глубине души. Но почему-то до ужаса испугалась, что и он и правда сейчас уйдет, просто встанет и спокойно уйдет… Я подскочила с места и выпалила быстрее, чем подумала.

– Нет-нет-нет! Не уходи!.. Я еще не закончила, пожалуйста…

Голос был жалким. Жалким, умоляющим, но стоило ему медленно развернуться, откидываясь на стену, бесстыдно открывая моему жадному взору свое тело, красиво обрамленное все еще распахнутым халатом, стоило повести плечом и одобрительно прищурить глаза, весь стыд перестал значить хоть что-то.

– Так мне помочь тебе… закончить? – улыбнулся он спокойно.

Он стоял и терпеливо ждал ответа.

Я могла бы уйти. Могла бы сказать, что не ведусь на дешевые трюки, что меня не соблазнить так легко и вообще – я гордая и неприступная! А вообще-то хотелось бы такой быть, но вместо этого я чуть не плачу от надежды на то, что он перестанет меня мучить и просто уже поцелует! Нормально поцелует, так же неприлично как тогда, в первый раз… Накатила жгучая обида. Я правда ему нравлюсь? Может он просто так играется?!

Вот сейчас возьму и уйду!

Я уже получила от него, что хотела. Деньги на счету. Я вообще могу бросить этот дурацкий спектакль.

И все-таки я зачем-то кивнула. Потому что это давно не спектакль.

– Да… Помоги мне.

– Тогда скажи прямо, чего хочешь.

– Ты знаешь… – пробормотала я.

Он мотнул головой и посмотрел на меня с деланным удивлением.

– Нет, не знаю!

– Тебе просто нравится меня дразнить, – раздражено кинула я и дернулась к двери.

– Не буду врать, что не нравится… – потянул он, – А тебе нравится? Меня дразнить? – он вдруг оказался рядом, подцепляя мой подбородок; в его голосе тоже слышалось раздражение, – Я же тебе говорил: в следующий раз не поцелую, пока не попросишь! А еще говорил, что боюсь торопиться… А ты даже поцеловать меня не хотела! Только ходила в этой свой юбочке с чулочками! Ты…

Я удивленно смотрела ему в глаза, слушала его, кажется, бесконечную отповедь, а в груди разливалось тепло. Приятно знать, что не одна страдаешь! Так он ждал, пока я сделаю первый шаг, потому что… Я счастливо всхлипнула. Все раздражение тут же стекло с меня.

– Я тебя хочу! – перебила я его, обвивая за шею, – Всего! Поцеловать, покусать и еще чтобы ты опять сделал как тогда! Ну, шлепнул по попе! – честно призналась я, не испытывая ни капли стыда, – Мне казалось раньше, что это так нелепо, а вообще-то приятно… – я продолжала рассказывать, чего хочу ему в губы, когда он наконец поцеловал меня.

Задним планом в голове прожужжал страх, что стоит переспать, и он разочаруется или получит, что хочет, и бросит меня. Но это мелькнуло, на мгновение сжав сердце, и исчезло, стоило Максиму начать делать то, о чем я просила…

– Како-ой чудесный день! Како-о-ой чудесный пень! Како-о-о-ой чудесны-ы-ый я-а-а-а-а!.. И песенка моя ля-ля-ля… ЛЯ-ЛЯ-ЛЯ-ЛЯ!

– Кажется у вас хорошее настроение? – с чуть смущенно улыбкой спросила женщина в лифте и по совместительству моя единственная слушательница.

Я радостно кивнула.

– Замечательное! Потому что, знаете, мир такой замечательный! И мой парень – такой замечательный! У нас с ним был секс! И он тоже, оказывается, бывает таким замечательным, представляете?!

Я улыбалась во все зубы и меня даже не напрягал напряженный взгляд женщины! Какая разница счастливому-то человеку? Червячком только немного свербело в душе, что я так и не призналась Максиму, что у меня это не первый раз… Но, с другой стороны, прямым текстом-то я ему об этом и не врала! Значит, не считается?..

– Вау… – она неловко кашлянула, – Ну, рада за вас.

– Спасибо! – искренне поблагодарила я, – Я-то как за себя рада! Я же потрясающе талантливая, супер-умная и непередаваемо красивая женщина!..

Я зачем-то продолжала ей рассказывать, пытаясь угнаться за ее быстрым шагом, даже когда мы уже вышли из лифта. Но, стоило мне выйти на улицу, улыбка застыла на моем лице.

У дверей стоял Саша.

Они тут, интересно, по очереди дежурят? Я уже боюсь выходить из Максова дома! Пусть скинут мне свое расписание смен…

Я решила, что свое чудесное настроение ни об кого портить не хочу и заторопилась мимо, сделав вид, что не заметила. Но Саша был не так прост и заметил меня сам!

– Погоди! – окликнул меня он, – Да постой же ты!

Мужчина ухватил меня аккуратно за плечо, не оставляя шанса сделать вид, что я его не заметила. Его радостный вид заставил напрячься. Теперь я понимаю, почему та женщина так торопилась от меня сбежать! Чужая радость почему-то заставляет опасаться!

– Добрый день…

– Не рада меня видеть, да? – ухмыльнулся он, подстраиваясь под мой шаг, – Кажется, у вас с Максом все состыковалось?

– А что, вы ревнуете? – не удержалась я.

– Ха-ха, – скривился он, – Алиса мне уже сказала, что ты банально шутишь. Кстати, она передавала извинения, что довела тебя тогда до слез…

Я не удержалась от улыбки.

– То есть, поливая человека оскорблениями, она вовсе не планировала его обидеть! Очаровательно. У нее это просто такой способ взаимодействия с окружающим миром?

– Ну, возможно, – улыбнулся он, – Слушай, прости, что я так грубил…

Я даже остановилась, уставившись на него.

– Ладно? – я слегка нахмурилась; вообще-то, я не особо-то на него и злилась, ведь вовсе не считала, что все обязаны меня любить, а если не любят, то это потому что плохие, – Ладно. Прощаю.

– Правда? – обрадовался он, – Тогда может сходим куда-нибудь вечером?

Я совершенно не могла понять этого человека, и это раздражало. То он со мной одним воздухом дышать не может, то приглашает… на свидание? Я прищурилась, вглядываясь в его лицо. Он продолжал улыбаться и, должна признать, улыбка ему шла. Симпатичный мужчина. Может он просто как-то не так сформулировал?

– В смысле, втроем? С Максимом?

Саша засмеялся.

– Нет, глупышка, я приглашаю тебя на свидание. Так понятнее?

Я кивнула. Понятнее, да.

– Может быть Макс тебе не говорил, но мы встречаемся, – я улыбнулась, – Извини, я не могу пойти с тобой на свидание. Но мне было приятно, что ты извинился. Спасибо!

Саша не выглядел расстроенным. Он продолжал спокойно улыбаться, вдруг зачем-то закинув руку мне на плечо и приобнимая. Захотелось отойти подальше, но это ведь друг Максима и мы наконец смогли нормально поговорить… Очень не хотелось все испортить. Если я смогу более-менее наладить с ним отношения, Максу же будет приятно?

– Не отказывай так сразу.

– Извини, но я…

– Слушай, – он заглянул мне в глаза, – Я могу дать тебе больше. Хочешь? Я небедный и побаловать девушку мне совсем не жалко… Макс, конечно, щедрый малый, но он понятие не имеет, что нужно девочкам. А я всегда был внимательным бойфрендом! Понимаешь, о чем я? Я могу дать больше, чем он. Если выберешь меня, обещаю, у тебя все будет в шоколаде…

Я скинула его руку и удивленно посмотрела. Разве они не друзья? Разве друзья так делают?!

– Я встречаюсь с Максимом, – твердо повторила я.

Он вздохнул, продолжая почему-то улыбаться, явно ничуть не расстроенный, и эта улыбка уже начинала пугать. В животе клубком свернулось дурное предчувствие.

– Ну давай я скажу прямо, – предложил он, – Я заплачу тебе больше. Так ты согласна?

– Чего?.. – я дурацки округлила глаза, – Ты с ума сошел?

Он достал телефон и начал там что-то искать.

– А чего ты так вскипятилась-то? Ты же с Максом ради денег, я предлагаю тебе больше… – он продолжал улыбаться, но когда поднял взгляд, холодным, презрительный, у меня мурашки побежали по коже, – Что в этом плохого?

– Я встречаюсь с ним, потому что он мне нравится!

Саша что-то нажал и меня перебил мой собственный голос.

– А если я вам еще денег пришлю? Антонина Владимировна, у меня скоро будут деньги, много денег! Поэтому просто сделайте мне такое одолжение, хорошо?..

Фраза резанула по ушам. Я даже не сразу сообразила, когда это было, но стоило вспомнить…

– Смотри, – он с издевательской улыбкой повернул ко мне экран телефона, – Здесь даже дата есть! Разве это не день вашего знакомства? И как? Появились деньги?

Щеки горели, а глаза слезились от стыда.

– Ну-у-у? – потянул он, приближаясь, – Я задал вопрос. Появились у тебя деньги с тех пор, как задружилась с Максом, маленькая меркантильная дрянь? Скажешь, что ты не ради этого с ним познакомилась? – я опустила глаза, – Нет, серьезно, даже не попробуешь убедить меня в чистоте своих помыслов?! – он опять закинул руку мне на плечо, удерживая, когда я дернулась в попытке выпутаться, – Макс всегда был хорошим человеком. Рашила этим воспользоваться, да? А если я запущу через газетенки волну слухов об этой истории с твоей фоткой…

– Хватит! – взвизгнула я, опять попытавшись выпутаться из его хватки.

Я могла бы сказать, что речь идет о деньгах за картину, вот только это не делало его упреки менее справедливыми. И я просто не могла что-то ответить. Я могла только опускать глаза.

– А что хватит? Как присасываться к чужому кошельку – так норм, а когда хотят показать честным людям твое истинное лицо – так хватит? Забавная ты. Как Макс и говорил. Кстати, о Максе!..

Я увидела, как он вновь достает телефон – будто в замедленной съемке. И в голове почему-то промелькнула мысль, что мы с Сашей играем. Правила просты: кто первый дозвониться до Макса, тот и выиграл. А награда – сам Макс.

Я дерганым движением вытащила телефон из кармана, неправдоподобно быстро нашла его имя в контактах и тут же нажала. Я не знала, что буду говорить ему, но поняла, что скажу что угодно, если это поможет мне не потерять Максима. Саша повернулся ко мне с улыбкой на лице и телефоном у уха. Мы стояли друг напротив друга, оба слушая длинные гудки… Кто же победит? Кто же победит?!

Гудок-гудок-гудок… Гудок!

– Аппарат вызываемого абонента занят…

Сердце падает куда-то в желудок, а стопы леденеют. Саша улыбается. Он начинает что-то говорить, но я не слышу – в ушах стучит кровь. Я срываюсь, резко разворачиваясь, и бегу. Не знаю куда, но куда-нибудь подальше от своего позора.

Я проиграла.

Сейчас Саша ему про меня все расскажет, добавит еще что-нибудь от себя, скинет запись… И любое мое объяснение будет выглядеть, как оправдание. И, в общем-то, мне есть за что оправдываться.

Ну да а чего удивляться? Разве я когда-то была из тех, кому везет? Кому слабость и малодушие сходят с рук?..

Глава 8

Мои проблемы в сексуальной жизни начались отнюдь не с первого секса, как мне кажется. И даже Анфиса Чехова тут не причем. Думаю, они начались в тринадцать лет, когда мои подружки со странным хихиканьем посадили меня перед монитором компьютера, закрыли дверь и включили рисованную японскую порнографию – хентай. Они дали мне в руку шоколадку с начинкой, видимо, чтобы усыпить бдительность, и нажали плэй, продолжая паскудно хихикать.

Я как сейчас помню момент эякуляции, когда главная героиня истории, которая, как ни парадоксально, имела сюжет, довела одного из своих бесконечных любовников до оргазма. Тогда я еще не знала ни об эякуляции, ни об оргазмах.

Мои познания ограничивались эротическими сценами из фильмов, и я была уверена, что секс – это когда мужчина и женщина голые обнимаются и целуются на красных шелковых простынях в полутьме под волнующую музыку.

Поэтому когда я увидела, что из нарисованного члена выплескивается что-то белое и вязкое, меня чуть не стошнило той самой шоколадкой. Начинка там тоже была белой и вязкой.

Я была искренне уверена, что это что-то – это гной, а мужчина, видимо, серьезно болен. И что же в этом сексуального, я так и не поняла. Как и не поняла, зачем же мужчина засовывал свою, очевидно, больную часть тела в бедную женщину.

До сих пор не могу точно сказать, зачем же я потом уже сама, дома, за закрытой дверью, нашла в интернете эту нарисованную порнуху и еще раз пересмотрела – уже повнимательней. Тогда я так до конца и не поняла смысл происходящего. Пазл не сложился.

Зато осталось легкое отвращение в перемешку с любопытством…

– Сколько раз мне еще нужно извиниться за тот день, Лен?

Валя обреченно вздохнула в трубку.

– Не знаю. А зачем вообще было мне это показывать?

– Ну ты ходила вечно такая не от мира сего… Ну я и не удержалась. Захотелось тебя немножко испортить. Давай ты просто скажешь мне, что у тебя случилось с этим твоим Максимом?

Я всегда припоминала Вале эту историю, когда у меня что-то не клеилось в личной жизни. Например, когда я подросла и мне начали присылать в личку дикпики, но меня, как художницу, смущали они мало, и я с удовольствием начинала беседу, и в конце концов выяснила, что я настолько несексуальная женщина, что даже извращенца через полчаса беседы кидают меня в черный список.

Или когда ко мне приставали в баре, и хотя сексом я с явно женатым и давно немолодым мужчиной заниматься не собиралась, меня это так повеселило, что через пять минут мужчина оскорблено облаял меня и пообещал, что такую даже слепой не трахнет.

Или когда…

– Кажется, я влюбилась.

Поделилась я совершенно равнодушным тоном.

– Э-эм… – потянула подруга, – Звучит неплохо. Очень неплохо! Даже, я бы сказала, замечательно! Хоть ты и говорила, что ты не влюбляешься, но я верила, что это случится. В конце концов, ты очень нежная девочка, тебе просто нужно было дождаться кого-то особенно… Погоди! А чего тогда голос такой грустный?

– Кажется, он меня теперь ненавидит, Валь. А еще, кажется, я жестко облажалась! – голос все-таки задрожал, – Почему во всех моих проблемах я всегда должна быть виновата сама, а? Вот объясни мне?! Ну почему дело не может быть в окружающих! Это так несправедливо! Мало того что бесталанная, так еще и бедная, а ко всему прочему – дура! Дура и гадина! Как мне жить, Валь?.. Он меня ненавидит теперь…

Я сидела на скамейке в парке недалеко от Максова дома. Хотела бы я оказаться далеко, но я не спортсменка – я художница. После пары минут отчаянного забега от себя, Саши и проблем дыхалка кончилась, и я трагически свалилась на ближайшую чистую горизонтальную поверхность. Состояние было слезливо-апатичное.

Ну потому что грустно, но поделать я уже все равно ничего не могу. Только вот Вале поныть… Я рассказала ей все, слегка докручивая драмы.

– Все кончено, – надломленно прошептала я, – Валь, я первый раз влюбилась и все испортила еще до того, как успела это понять! Я безнадежна, Валь. Мне жить в одиночестве. Я состарюсь и умру в одиночестве, которое я заслужила. Я не умею любить, не умею лечить котов и внучка я тоже дерьмовая. Сексом наверняка я тоже занимаюсь посредственно. Даже профурсетка из меня не получится! А все почему? Потому что в тринадцать лет ты решила показать мне…

– Так! – перебила меня Валя, – Немедленно перестань! Когда ты впадаешь в такое состояние, у меня мозги взрываются.

– Так ведь для этого и нужны друзья…

– Для этого у меня есть дети! Перестань немедленно: иди к своему Максиму и проси прощения!

Я застонала сдавленно и уткнулась лбом в колени, согнувшись пополам.

– Я не могу… Я не могу смотреть ему в глаза… Если он скажет мне, что разочарован, я кончусь в тот же миг, меня больше не будет…

– Даже если так, – строго сказала подруга, – Извиниться все равно надо. Не зависимо от того, простит он тебя или нет. Это просто то, что ты должна сделать. А потом… Потом соблазняй ему и пудри ему мозги! Если он тебе так нравится, борись за него, ну что ты как тряпка?!

– Я тряпка…

Валя усмехнулась.

– Детка, а кота ты ему оставишь?

Точно. Себа!

– Тебе в любом случае придется вернуться. Слушай инструкцию мудрой женщины: сначала искренне извинись, не думая о том, чтобы он тебя простил; потом реви и клянись в любви; а потом поцелуй его! Точно в такой последовательности! Смотри не перепутай! Искренние извинения, фальшивые слезы, пламенные признания и нежный поцелуй. Страстно не целуй его, дождись, пока сам тебя страстно поцелует! Мне некогда объяснять тебе, как это работай, просто делай, как мамочка сказала, ясно?

– Ясно…

– А если не получится, бери такси и едь ко мне. Муж, конечно, распсихуется, но я ему скажу, что ты бесплатная няня. Найду тебе одеяльце и даже вытащу алко-запас на черный день.

– А муж не распсихуется?

– А мы его тоже угостим, – спокойно кивнула Валя, – А теперь иди! Благословляю тебя, дочь самурая.

И я пошла.

Шла я долго, потому что заблудилась и сделала крюк. Мне понравилось, поэтому я повторила и сделала еще один крюк – но уже в другую сторону! Чтоб голова не закружилась. Потом я увидела кондитерскую и потратила там все оставшиеся на карточки деньги, разревелась перед прилавком и еще и там всем рассказала, насколько я безнадежна. Мне сделали скидку. Наверное, Валя как всегда права и надо будет перед Максом поплакать – вдруг он тоже сделает скидку?..

Когда я оказалась перед дверьми, все такими же равнодушно блестящими, был уже вечер. Перед тем, как заходить, я решила еще немного напоследок посаботировать и позвонить бабуле. Должна же я узнать, как у нее дела?

– И с бабушкой он мне помог… А я дура, – прошептала я, – Чего?!

На телефлне было просто какое-то нелепо-огромное количество пропущенных. Телефон почему-то стоял на авиарежиме… Точно! После разговора с Валей я решила, что все-таки тряпка и улечу к бабуле в Архангельск, чтобы начать новую жизнь!

Стоило его выключить, телефон зазвонил.

Максим.

Я вздохнула поглубже и нажала принять.

– Мне, видимо, вообще тебя из дома лучше не выпускать, а?

***

– Алло?

Максим уворачивал свое улыбающееся лицо от когтистой лапы. Себастьян Арленович устроился у него на груди, громогласно мурлыкая и пытался приласкать его по-своему, по-кошачьи, мягко прижимая лапу к лицу и то выпуская, то убирая когти показывал, что доволен. Это было мило, но больно!

– Привет, друг! – радостно ответил Саша, – А я вот с новостями! Ты знаешь, что твоя милая девочка – разводило?

– Ты опять начинаешь… – устало скривился мужчина, – Можно я тебя попрошу не лезть больше в мою жизнь?

– Ты послушал запись, которую я тебе отправил? – проигнорировал просьбу Саша.

– Да, послушал, – кивнул он, – Будем считать, что ты выиграл спор. А теперь отстань, а?

– Это, конечно, косвенное доказательство, но ведь все очевидно, Макс! И, знаешь, попробуй у нее прямо спросить, почему сразу после вашего знакомства она заговорила о деньгах! Знаешь, какое у нее будет лицо?!

– Она говорила о деньгах за картину, – объяснил он другу, – Она пишет мой портрет. Не за бесплатно. Это единственные мои деньги, которые она тратит. Да и то уже не мои. А если захочет потратить мои, я против не буду. Мне приятно. Доволен? Если это все, то…

– Погоди, так это деньги за работу?

Максим сил, и Себа скатился с груди на колени, но продолжил мурлыкать, впиваясь теперь когтями в бедро. Мужчине не понравилось, как дернулся голос друга.

– Ну да, а что?

– Н-но чего она тогда так испугалась? – в его голосе послышалась вина, но он быстро вернулся к обвинительному тону, – Раз испугалась и убежала, значит есть что скрывать! Макс, она тебя обманывает и…

– Что ты сделал? – скрипнул зубами Максим и аккуратно ссадил кота с колен, поднимаясь на ноги, – А, плевать!

Он бросил трубку, тут же набирая Лену.

Но Лена была занята. Он подождал немного, скидывая сразу звонки друга, а когда набрал в следущий раз, она уже была вне зоны доступа.

Когда раздался дверной звонок, Максим уже понимал, что это не она. Таким длинным, настойчивым гудком к нему мог проситься только Саша, привыкший входить своим ключом и до сих пор слегка обиженный на то, что эту привилегию у него отняли. И все-таки в душе теплилась надежда, что это все-таки Лена. Поэтому лицо друга разозлило особенно.

– Как же ты меня достал! – без приветствий прошипел он сквозь зубы.

Саша опешил, не привыкший к такому тону.

– Ну погоди! Мне правда жаль, но я же просто о тебе волновался…

– Я знаю, что ты волнуешься обо мне, но вот прямо сейчас ты просто бесишься, что тебя Мари бросила! – слова, уже сколько времени сдерживаемые, сорвались с губ легко, – У тебя говно накопилось и ты его на всех, кто подвернется вываливаешь! Обидно, что и я под раздачу попал, дру-у-уг! Знаешь, ты не рацарь в сияющих доспехах, ты просто не хочешь страдать в одиночку!

Лицо друга заострилось, он весь напрягся и смотрел исподлобья.

– А ты так уверен, что ее интересуют только деньги за картину, а? Даже если я вот такой вот мудак, как ты говоришь, но я-то твой друг, мне на тебя не плевать! А этой выскочке? Кто она вообще такая? Почему ты в ней так уверен?!

– Да не уверен я! – повысил голос мужчина, – Она просто мне нравится! Это что, плохо? Запрешь меня здесь и будешь как принцессу охранять от всех вокруг?! Вдруг у них мотивы не кристально-чистые! Саш, я на умственно-отсталого похож? Или на наивного дурачка? – друг молчал, продолжая играть желваками и прожигать его неверящим взглядом, – Мне не нужна опека, окей? Я позволял тебе это, просто потому что хотел отвлечь от дурных мыслей, но ты уже все границы переходишь… Я твою позицию услышал, но давай я дальше сам разберусь со своей девушкой? Я же не лезу в твои игры с Мари и не лью тебе в уши, что ты сам виноват, что она тебя бросила? – он дернулся, как от удара.

– Понятно все с тобой, – он зло и обижено улыбнулся и развернулся, – Ну тогда не буду тебе меша!..

– А ну стоять!

Максим схватил его за шиворот, дернул на себя и крепко прижал спиной к груди, ласково прошептав на ухо.

– Куда поскакал, мой дракон? Ты облажался и теперь поможешь мне ее искать! И пока не извинишься перед ней, я тебя не отпущу…

Когда она все-таки взяла трубку, Максим устало упал на скамейку в парке недалеко от дома.

– Мне, видимо, вообще тебя из дома лучше не выпускать, а?

– М-макс… – ее потерянный голос вызывал раздражение, которое очень хотелось сорвать на Саше.

Тот сидел на корточках у слегка пожелтевшего уже куста и, приподнимая его рукой, издевательски звал Лену, умоляя ее о прощении. Макс кинул в него полупустой бутылкой воды, попадая в плечо.

– Эй, ну ты чего?! – вскинулся он, – Нашлась потеряшка, так радуйся!

– Ты где? – ласково проворковал он в трубку, чтобы не напугать.

– Я у дома. Макс, я…

– Заходи пока, я скоро подойду, – он поднялся, тут же направляясь в сторону дома, – И извини за Сашу, ладно?

– Нет, это ты…

– Лен, мы дома спокойно поговорим, только обещай никуда не убегать, хорошо? Я очень волновался, что ты не берешь трубку.

***

– Я уже спрашивал у Саши, теперь спрошу у вас обоих, – Максим улыбался, но мне почему-то было слегка не по себе; судя по тому, как ерзал и отводил глаза Саша, ему тоже, – Я похож на идиота?

Сразу, как он вошел, я кинулась извиняться, но он меня одернул, усадил нас всех с чаем на любимый мягкий ковер в гостиной и теперь у меня почему-то было ощущение, что Максим – это наш с Сашей учитель, который отчитывает нас за попытку списать на экзамене. При мысли о Максе-учителе накатило легкое возбуждение, и я нахмурилась, пытаясь скрыть такую неуместную сейчас дебильную улыбку фантазерки-извращенки.

– Она смеется, смотри! – тут же нажаловался мой сосед по парте, – По-моему, она считает тебя идиотом…

Я не удержалась и ткнула его локтем в бок, но он и без меня уже затих под строгим взглядом сексуально-злого Макса.

– Максим, ты не идиот, ты самый лучший на свете! – такого Максима очень хотелось задобрить и я судорожно вспоминала Валину инструкцию.

Что же там было? На нервах вспоминалось с трудом… Фальшивые комплементы и пламенные слезы? Нежные слезы и страстный поцелуй?! Черт, надо было записывать!

– Ты такой хороший, но, пойми, ты пригрел на груди змею!..