Текст книги "Первая любовь (СИ)"

Автор книги: Яна Кельн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Первая любовь

Персонажи: Стас, Саша, Дима, Рома, Михаил, Денис

Рейтинг: NC-17

Предупреждения: Насилие, Нецензурная лексика

Размер: Макси, 97 страниц

Кол-во частей: 14

Примечания автора:

Некий небольшой эксперимент для автора. Никогда не была фанатом работ, чьи события происходят в российских школах и никогда не предполагала, что буду писать что-то подобное. Но, как говориться, что выросло – то выросло)))

  Глава 1. Саша.

      Если провести пальцем по запотевшему стеклу, то вместо мутного налета на нем останется мокрая дорожка, ползущая вслед за теплой плотью. Но за самим стеклом темно-серая мгла не рассеется, даже если выйти на улицу и махать руками. Тучи разгонит ветер, человеку такое не под силу. Стасу тоже было неподвластно разогнать тягучую пелену боли, окутавшую душу. Мальчик сделал глоток обжигающе-горячего и горького кофе и поморщился. Мама бы никогда не позволила пить ему такой крепкий кофе, даже если он проспал всего пару часов, хотя, она не позволила бы и спать всего два часа за всю бесконечно долгую ночь.

      Стрелка часов щелкнула, оповещая о начале нового часа. Восемь часов утра, через полчаса начнутся занятия в новой школе. Через полчаса его ждет другая новая жизнь.

– Стас, тебя отвезти в школу? – Михаил Алексеевич взял с полочки ключи от машины и посмотрел на сына, вздрогнувшего от его слишком громкого голоса. Просто они уже привыкли жить в тишине.

– Нет, пап, спасибо. Мне идти не больше пятнадцати минут, – Стас обернулся и поставил белую чашку на стол, в ней осталась еще половина темно-коричневого напитка, от вкуса которого мальчика уже подташнивало.

– Хорошо. Тогда до вечера? – мужчина позволил себе слабую улыбку и быстро вышел за дверь.

– Да, пап, – услышал он до того, как щелкнул замок.

      Стас тоже быстро собрался, перекинул сумку с учебниками через плечо, взял зонт и быстро выскочил из квартиры. Ему не хотелось оставаться там одному, еще слишком тяжело, даже, несмотря на то, что это другая квартира, другой дом и город тоже другой. Они изменили в своей жизни все, но не смогли изменить себя, до сих пор не смогли пережить, никто из них – ни он, ни отец.

      Он спрятался под большим черным зонтом от дождевых капель, но никто не может закрыть его от боли, которая сыплется все новыми и новыми порциями, вызывая дикие истерики и ночные рыдания взахлеб. «Стас, мы переезжаем». Эту фразу, произнесенную безжизненным голосом отца, он услышал два месяца назад, а месяц спустя они оказались в столице – городе, который она так мечтала увидеть. И не смогла, не успела. Что мешало им переехать, год назад или восемь месяцев? Неважно, тогда мама была жива. Тогда они не слышали новостей о страшной аварии, которая забрала жизнь у самого дорого человека.

      Это случилось около полугода назад, в начале весны, когда внезапная оттепель так же внезапно сменилась морозами, характерными для начала марта. Дороги покрылись тонкой коркой льда, опасно поблескивающей на робком весеннем солнце, безусловно, его мать была очень осторожным водителем, она соблюдала правила и никогда не спешила, но не все люди на дорогах такие, как она. И нашелся тот, кто в своей спешке позволил отнять ее жизнь. Слова врача из приемного покоя отделения скорой помощи о том, что ему очень жаль, вынесли приговор, который забрал все: воздух, сознание, мысли, возможность шевелиться, желание жить дальше.

      Стас практически не помнил похорон, не помнил всех тех, кто выражал слова соболезнования, он ощущал только черную горечь, которая пропитала его, и помнил отца, стоящего в грязи на коленях перед свежей могилой и рыдающего, как ребенок. Тогда он тоже плакал, размазывая по лицу нескончаемые солено-горькие слезы, не понимал, чьей боли в нем больше, его собственной или ему жалко папу, который убивается так, словно у него отняли самое ценное, хотя, так оно и было. Эта авария лишила их самого ценного и любимого в жизни человека, она лишила их жены и матери. Не спрашивайте, как это перенести такую потерю и жить дальше, потому что такого не пожелаешь даже злейшему врагу.

      Теперь они учились жить заново, жить вдвоем. Они уехали из города, в котором просто не смогли находиться, потому что видеть улицы, по которым она ходила изо дня в день, видеть ее подруг, которые отводят жалостливый взгляд при встрече, садиться на диван, на котором она сидела и, порой, вязала вечерами, стоять у плиты, за которой она готовила и ложиться в постель, в которой она спала, зная, что ее больше нет на этом свете – невыносимо.

      Стас остановился возле невысокого черного забора, за которым виднелось трехэтажное здание учебного заведения, утопающего в серо-серебристых дождевых линиях. Ему остался последний год. Мальчик глубоко вздохнул и направился к дверям, к которым ручейками стекались разномастные ученики. Младшеклассники галдели, смеялись и резвились под холодной водой, девушки постарше быстро забегали в здание, прячась от дождя, чтобы не испортить макияж и укладку, а парни курили на крыльце, выпуская в мрачное небо струйки белого дыма. Эта школа мало чем отличалась от той, где Стас проучился много лет, только другие стены и другие люди.

      Мальчик поднялся по ступеням крыльца и нажал на кнопку на ручке, послышался щелчок и пропитанный влагой зонт резко сложился, разбрызгивая капли вокруг.

– Осторожней, – Стас услышал злое шипение и повернул голову.

      Рядом стоял парень, явно старшеклассник, его темные, опушенные густыми ресницами, глаза были прищурены, а раздраженный взгляд впивался в Стаса.

– Извини, – бросил Стас, нарываться на ссору в первый день он не планировал, поэтому просто извинился и хотел войти в здание, но его схватили за запястье и с силой дернули, заставив развернуться.

– Я извиню, когда придумаешь, что делать с этим, – взбешенный блондин кивнул вниз.

      Стас тоже посмотрел туда, осторожно вырывая руку из железной хватки, светлые джинсы парня были забрызганы мелкими капельками.

– Это только вода, – Стас пожал плечами. – Высохнет.

– Конечно, высохнет! – рыкнул блондин, дергая растерянного Стаса на себя. – Но ты попал в черный список, малыш.

      Он, наконец, разжал пальцы и позволил Стасу зайти в здание школы. В последних словах открытым текстом читалась угроза, Стас вздохнул, понимая, что уже успел нажить себе врага, который теперь будет портить его и без того нерадостную жизнь. Блондин, вероятно, принял его за ученика девятого или десятого класса, не догадываясь, что они ровесники, из-за низкого роста Стаса и его некрупного телосложения. Мальчик поморщился, понимая, что может оказаться и одноклассником своего недруга.

      Попав в школу, Стас подошел к дежурному учителю и спросил, куда ему следует направиться, чтобы узнать в какой класс его распределили и ознакомиться с расписанием. Невысокая пожилая женщина приветливо улыбнулась новому ученику, припозднившемуся к началу учебного года на пару дней, и объяснила, как дойти до кабинета директора. Стас миновал шумную толпу на первом этаже и поднялся по лестнице на самый верхний этаж.

– Юрин Денис Игнатьевич, – шепотом прочел мальчик табличку на массивных двойных дверях, выкрашенных бордово-коричневой краской, и осторожно постучал.

– Войдите! – раздался с той стороны громкий, низкий, чуть хрипловатый мужской голос.

      Стас сделал несколько коротких, частых вдохов, чтобы успокоить ускорившееся от волнения сердцебиение, и рывком распахнул дверь.

– Доброе утро, – сказал мальчик, скрывая удивление в своих ярко-голубых глазах.

      Директор новой школы оказался не пожилым мужчиной в мятом, немного неопрятном костюме, со строгим лицом и густыми бровями, каким успел представить его Стас, Денис Игнатьевич выглядел немного младше его отца, с темной щетиной на впалых щеках, растрепанными темно-русыми волосами, его лицо не было выразительным, только взгляд светло-серых, обычных глаз был цепким и внимательным, выдающим в этом человеке строгого педагога.

– Доброе, – мужчина кивнул и поправил узел галстука, – присаживайся. Ты Бастов?

– Да, – Стас кивнул и присел на самый край стула напротив письменного стола директора.

      Мужчина молчал и смотрел на него, и от этого взгляда мальчику становилось все больше не по себе. Он ждал напутственной, возможно, немножко пафосной, торжественной речи, но ее не было, от директора исходило только изучающее пристальное внимание.

– Я не буду говорить о том, как тебе повезло попасть в нашу школу, – наконец, произнес мужчина, сцепив длинные пальцы в замок. – В этом ты сам успеешь убедиться. Хочу только предупредить об одном. Я требую соблюдения дисциплины и не гнушаюсь наказаний за нарушения правил, даже если твой отец президент страны. Мне плевать, – Денис Игнатьевич пожал плечами и еще раз пробежался пристальным взглядом по лицу мальчика, сидящего напротив.

      На первый взгляд новый ученик был вполне обычным среднестатистическим подростком, немного уставшим и подкосившимся от горя. Он знал, что мальчик не так давно потерял мать, поэтому и оказался здесь. Но еще мужчина по долгому преподавательскому опыту знал, что именно у таких мальчиков очень часто срывает крышу и они становятся стихийными бедствиями местного масштаба, которые сносят все бетонные стены правил.

– Мой папа простой менеджер, – тихо сказал Стас, хмуря черные брови.

– Что? – Денис Игнатьевич переспросил, потому что не расслышал тихий лепет, а может, слишком сильно увлекся своими мыслями и выводами об этом подростке.

– Мой отец, – уже громче сказал Стас, – он не президент, – мальчик позволил себе кисло улыбнуться и посмотреть прямо в серые глаза, – он обычный менеджер.

– Хорошо, – директор поднялся и взял папку с личным делом нового ученика. – У тебя не было проблем и замечаний в старой школе, твой табель тоже весьма впечатляет, ты можешь пойти на золотую медаль. Есть желание? – мужчина выгнул одну бровь и посмотрел на мальчика.

      Учеба – это то, что сейчас ему необходимо, чтобы не погрязнуть в грустных мыслях, мальчишке нужна цель в жизни. Почему бы не задеть ее...?

– Нет, – Стас отрицательно покачал головой и закусил нижнюю губу.

      Золотая медаль – была заветной мечтой его мамы, именно, ради нее он столько сил прилагал, чтобы хорошо учиться. Но мамы больше нет, поэтому медаль ему тоже не нужна. Это глупо, убивать все свое время ради звания «медалиста», которое ничего не даст ему в жизни, знания – вот, что действительно ценно.

– Ладно, твое дело, – немного расстроенно протянул Денис Игнатьевич. – Тогда просто продолжай в том же духе. Твой класс 11"Б". Иди. Расписание висит на стене возле учительской.

– Да, спасибо, – Стас быстро поднялся, кивнул директору и выскользнул из кабинета, где просидел недолгих десять минут, как на иголках.

      Первым уроком стояла алгебра, за ней геометрия, которую вела одна преподавательница, и оба урока проходили в одном кабинете, который располагался недалеко от учительской. В класс Стас вошел практически со звонком и быстро осмотрелся в поисках беловолосой головы парня, которого он имел неосторожность разозлить. Но здесь Стасу повезло, недруга среди его новых одноклассников не оказалось.

– Молодой человек, вам необходимо особое приглашение, чтобы занять свое место? – недовольно поджав губы, спросила учительница.

– Простите, – Стас опустил голову и осмотрел класс в поиске свободного места. – Я новенький.

– Ах, – выдохнула женщина, раскрывая журнал. – Бастов, да? – Стас кивнул. – Иди сюда.

      Он подошел к ней и развернулся лицом к классу, чувствуя предательскую дрожь в теле, потому что его с любопытством рассматривали двадцать пять или семь пар глаз. В классе точно было нечетное количество учеников, потому что все сидели по парам, кроме одного мальчика на задней парте.

– Класс, внимание! – крикнула учительница алгебры. – Позвольте мне вам представить нового ученика, – она махнула рукой в сторону Стаса, замершего перед темно-зеленой доской, – Бастов Станислав Михайлович. Я надеюсь вы хорошо его примите и ознакомите со школой. На перемене! – прикрикнула женщина на девушек за второй партой, которые зашушукались слишком громко. – Проходи, Станислав, присаживайся. Меня зовут Елена Юрьевна.

– Спасибо, – кивнул Стас и быстро прошел по проходу между партами, смотря под ноги, чтобы не зацепиться за чей-нибудь рюкзак и не рухнуть мордой в пол. Две минуты его позора закончились.

      Он сел на свободное место возле странного мальчика, который даже не повернул головы в его сторону, и молча достал тетрадь и учебник, который захватил по чистой случайности. Сосед по парте смотрел в окно и, кажется, отслеживал каждую дождевую капельку, скользящую неровной дорожкой по стеклу. Стас неопределенно пожал плечами, если парень не хочет общаться, то ему все равно. Хотя, было немного обидно, что он так легко обзавелся врагом, но не другом. А может, тот блондин уже и думать забыл о малявке, заляпавшем его модные джинсы, только сам Стас себя накручивает, по привычке раздувая из мелочи катастрофу вселенского масштаба. Да, он явно переоценивает свою значимость для этих людей. Стас хмыкнул, открыл тетрадь и принялся переписывать с доски новый учебный материал – скатываться до уровня троечника он, все же, не планировал.

      Когда прозвенел звонок, сосед по парте, молчавший весь урок, зло зыркнул на растерянного Стаса, поднялся со своего места и стремительно вышел из класса. Но подумать над его странным поведением, мальчик не успел, потому что Стаса окружили новые одноклассники, желающие познакомиться. Особенно усердствовали девушки, которые превосходили количеством мужскую половину класса. Стас уже привык к вниманию противоположного пола, девушки всегда считали его милым, охотно общались и встречались. Пусть мальчик не мог похвастать высоким ростом и крепким телосложением, но был красив, вежлив и имел очаровательные ямочки на щеках, которые становились явно видны, когда он улыбался. В свои почти семнадцать Стас не был девственником, а его последние отношения с веселой рыженькой Варей закончились из-за смерти мамы. После этой трагедии он был просто не в состоянии близко общаться с кем-то, кроме отца, поэтому Стас уезжал из города, обрывая все оставшиеся связи со спокойной душой, друзей у него к тому времени уже не осталось. Подросток, попавший под пресс тяжелой потери, погрязший в своем горе оказался не интересен сверстникам, которые не могли его понять и стремились все так же продолжать жить полной жизнью, развлекаться и строить планы на будущее. Стас не винил их и не злился, отпуская без сожалений, потому что не желал, чтобы они его понимали. Это слишком страшно – знать, как убивает такая потеря.

      К концу третьего урока, перед большой переменой Стас выделил из новых одноклассников троих, чьи имена он запомнил и с кем ходил по школе, изучая расположение кабинетов. Это был один парень, которого звали Анатолием или Толяном, как тот попросил его называть, и две девочки со второй парты – Света и Лера, которые дружили еще с детского сада. Стас посмотрел на часы, до конца урока оставалось пять минут и он уже знал, что пойдет в столовую именно с этой троицей, сосед по парте продолжал безмолвствовать и игнорировать новенького мальчика. А Стасу становилось неимоверно интересно почему. Он не мог сдержать себя от того, чтобы не поворачивать голову влево и не скользить взглядом по гладкой молочно-персиковой коже, не изучать разрез зеленых глаз и линию губ. Этот парень относился к такому же типу мальчишек, как и сам Стас – милые симпатяжки, которых хочется тискать девушкам. Соседу внимание Стаса определенно не нравилось, он иногда дергал плечом, словно там лежала рука Стаса, и хмурился.

– Прекрати на меня пялиться, – наконец, выдал сосед по парте, сжимая в руке шариковую ручку.

– Прости, – так же шепотом ответил Стас, и тут же прозвенел звонок, оповещающий о конце урока, поэтому развить диалог им не удалось.

– Тебе лучше отсесть, – задумчиво сказал подошедший Толя, глядя в спину, ускользающего странного соседа по парте.

– Что? Почему? – Стас покидал все вещи в сумку, закинул ее на плечо и пошел за новым знакомым, вливаясь в толпу одноклассников на выходе из кабинета.

– Просто, – бросил Толян и хлопнул Стаса по спине. – Ну, что, готов брать штурмом столовую? – весело воскликнул он и ускорил шаг, ловко лавируя между учениками, спешащими купить что-нибудь перекусить.

      Но как они не торопились, в кассу стояла огромная очередь. Стас вздохнул, понимая, что даже если они успеют оплатить обед за двадцать минут, то не успеют поесть, это точно.

– Здесь так всегда? – грустно спросил мальчик, понимая, что безумно голоден, утром он не удостоил завтрак своим вниманием, ограничившись половиной чашкой крепчайшего кофе.

– Ну, да, – протянул Толя, становясь в хвост очереди. – А еще бывает так, – презрительно фыркнул он, кивая в сторону.

      Стас вздрогнул и сделал едва заметный шажочек назад, потому что толпа расступилась перед блондином в уже сухих джинсах, парень спокойно подошел к кассе и купил себе и паре друзей обед.

– Я видел директора, и этот хлыщ, – Стас дернул подбородком в сторону этой компании с презрительными взглядами на окружающих учеников, – никак не может быть его сыном. Почему тогда такие привелегии?

– Знаешь, что такое школьная иерархия? – вопросом на вопрос ответил Толя и потер переносицу.

– Нет, – ответил Стас, разочарованно наблюдая, как медленно движется очередь. – В моей старой школе такого не было.

– В московской школе?

– Нет. Я не из столицы.

– Дима не сын директора, это ты верно подметил, – сказал Толя, а Стас запомнил, что его недруга зовут Дмитрий, – он не сын завучей и даже не сын учителей. Он просто богатенький мальчик, чертова тварь и последняя мразь, от которой фанатеют все девки школы, начиная с первого класса. Он любимчик учителей, потому что умный, хороший спортсмен и паинька, когда это ему выгодно. Но на самом деле, они и пальцем не пошевелят, чтобы наказать его или сказать слова поперек его капризам, потому что папа у Димы....

– А Денис Игнатьевич сказал, что ему похуй, кто у кого отец, – Стас повертел головой, но блондина уже и след простыл.

– Ему, может, и похуй, – хохотнул Толя, – но до его царских ушей ничего не доходит. Все жалобы дохнут задолго до приемной директора.

– Ага, ага, этот Дима такой страшный, что никто ничего сделать не может, – хмыкнул Стас. – Не верю!

– Просто не хочет. Забей, – Толя легко толкнул его в бок. – Вот, и девчонки идут.

      Действительно, стоило их очереди ощутимо продвинуться вперед, как в столовой появились Света и Лера, весело щебечущие о своем, о женском.

– Кого обсуждаете, мальчики? – спросила Лера, заглядывая за плечо Стаса в витрину.

– Что там? – Света тоже вытянула черноволосую голову, но ничего не увидела.

– Какая разница, нам все равно ничего не достанется, пока очередь подойдет.

– Проще брать обед с собой, – буркнул Стас.

– Не смей! – хором воскликнула троица.

– Что? Почему? – охнул Стас и отошел от этих сумасшедших на пару шагов.

– Ой, деревня! – протянул Толя.

– Так делают только лохи и ботаники, – Света надула губки и коротко хохотнула.

– Бля, дети столицы, – фыркнул Стас, но решил, что еду все же брать из дома никогда не будет.

– Так о ком вы говорили, когда мы пришли? – опять спросила Лера.

– Толя как раз хотел мне сказать, что не так с моим соседом по парте, – соврал Стас, не желая больше говорить о Диме. – Он странный.

– Нормальный, – выдохнула Света и поспешно отвернулась.

– Просто педик, – фыркнул Толя.

– Что? – ошарашенно выдохнул Стас.

– Жопу подставляет, – прошептал ему на ухо Толя и заржал.

      Стас не нашелся, что ответить, поэтому замолчал. Нет, он, конечно, знал, кто такие педики и, что они делают, но в его школе вот так открыто никто об этом не говорил. Зачем, когда их это не касается? Там они жили другой жизнью, веселой, дружной, без заморочек и разделения на богатых и нет, на крутых и нет, на обычных и педиков, с которыми никто не общается, потому что кому-то противно, а кто-то не идет против большинства. Стасу было жаль соседа, наверняка, у него нет друзей, раз он даже за партой сидел в одиночестве, поэтому он решил пойти против большинства и попытаться подружиться с этим мальчишкой. Ведь, у педиков должны быть друзья.

      Домой Стас возвращался один, потому что его новым приятелям было в другую сторону, никто из них не жил в этом районе, и они направились в сторону автобусной остановки. Но, выйдя за школьный забор, Стас понял, что все же кое-кому с ним по пути.

– Эй! – крикнул мальчик, ускоряя шаг.

– Бля, что тебе нужно? – спросил сосед по парте, застывая на месте.

– Ну, у тебя нет зонта, – Стас качнул своим в воздухе, – а на улице дождь. Проводить?

– Нет, – парень пошел дальше, ежась от холодных капель, падающих за шиворот тонкой ветровки.

– Да, стой, же! – Стас рванул вперед и повис на руке соседа, накрывая их зонтом.

– Слушай, парень, чего ты ко мне привязался, а? Я гей, пидор, хуесос и так далее. Не слышал еще? Не надо со мной общаться, – мальчик дернул рукой, пытаясь освободиться от хватки Стаса. – Я заразный! Не знал, что пидорство передается воздушно-капельным путем, а!?

– Я знаю это. Но не знаю, как тебя зовут, – вздохнул Стас и убрал руку, давая однокласснику свободу.

– Саша, – на автомате ответил тот.

– Угу, Стас, – мальчик протянул ему руку.

– Я помню, – Саша с опаской пожал протянутую ладонь и смущенно улыбнулся. – Ты тоже, да?

– Нет. Просто не вижу смысла не общаться с человеком из-за его м-м-м...постельных предпочтений, – сбивчиво объяснил Стас и легко подтолкнул Сашу, чтобы не стоять больше на холодном пронизывающем ветру.

– Ты жил в Европе?

– Нет. С чего ты взял?

– Слишком толерантен, – хохотнул Саша, а его звонкий смех заставил Стаса тоже улыбнуться, а ведь он так давно не делал это потому что хочется, а не потому, что надо показать, что у него все в порядке и переживания из-за смерти мамы не причиняют уже столь сильную боль, от которой невозможно дышать.

– Нет, я жил в маленьком провинциальном городе. Вот и все.

– А зачем переехал сюда? – спросил Саша, постепенно успокаиваясь и укрощая свою враждебность по отношению к новенькому.

      Нет, он все еще не поверил в искренность желания Стаса общаться, потому что все могло быть злой шуткой, приколом того же Толяна, которого Стас с легкостью поддержал, но так хотелось верить в то, что этот черноволосый мальчишка с яркими голубыми глазами, действительно, просто хочет приятельствовать, а может, дружить, но об этом Саша категорически запрещал себе даже мечтать. В современном мире у парня с нетрадиционной сексуальной ориентацией не может быть друзей среди нормальных людей.

– Мама умерла, – сообщил Стас убитым голосом, который треснул на середине фразы.

– Ох, прости, – Саша сглотнул комок в горле и коснулся руки Стаса, понимая, что нет, этот мальчик не шутит, иначе никогда не сознался в своем горе, не дал бы предмету насмешек козырь, который тот смог бы использовать, чтобы отомстить за унижения. – Мне жаль.

– Мне тоже, – убито ответил Стас, смотря себе под ноги, чтобы не наступить в лужу.

– Я..., – Саша замялся и остановился, – я...я хочу с тобой дружить, – выдохнул он и зажмурился, ожидая отказа.

– Да, это будет неплохо. Да? – Когда Саша открыл глаза, Стас улыбался и смотрел на него. Только сейчас Саша заметил, что они оказывается одного роста.

– Да. Я живу в том доме, – парень указал себе за спину, где длинной серо-белой полосой протянулся панельный дом в семнадцать этажей. – Хочешь в гости?

      В гости Стас хотел, потому что находиться дома одному было невыносимо, а еще он был голоден, в школьной столовой парень ничего толком так и не урвал, поэтому кивнул и поспешил за Сашей.

  Глава 2. Дима.

      В эту ночь Стас впервые за долгое время проспал всю ночь спокойно и один. Раньше вырваться из рук истерик и ночных кошмаров помогал только сон с отцом, когда он прижимался к теплому сильному телу, а папа обнимал и что-то успокаивающе шептал в макушку в те моменты, когда Стас начинал тихо всхлипывать из-за невыносимости щемящей боли в груди. Но, чем больше времени проходило после смерти мамы, тем не охотнее отец пускал его в свою постель, сетуя на то, что Стас уже большой мальчик, и ему следует спать с девушками, а не с отцом. Стас понимал, что папа прав, поэтому не настаивал и теперь был безумно благодарен Саше за то, что тот дал возможность спать спокойно.

      Этот парень оказался прикольным. Как только Стас сумел проникнуть за бронь с колючками, то Саша открылся полностью, с радостью пропуская друга в свой мир, вероятно, тот сам изголодался по простому человеческому общению, поэтому выливал на Стаса тонны разной информации, погребая его под ней и заставляя думать о том, что услышал, меньше обращая внимания на то, что так болит сердце и тоскует душа. Жаль, что им не удалось прийти в школу вместе, Саша сказал, что лучше не афишировать их дружбу, потому что Стаса легко могут записать в радужные ряды Саши.

      Стас, подойдя к школьному крыльцу, стряхнул зонт и закрыл его, но тут же сделал шаг назад, потому что уперся взглядом в чью-то широкую грудь. Мальчик вздохнул и нервно облизал губы. Не было необходимости гадать – перед ним стоял Дима.

– Малыш, ты так любишь нарываться на неприятности, да? – насмешливо спросил школьный «король».

      Стас скрипнул зубами и сжал кулаки. Больше всего ему хотелось размахнуться и хорошенько въехать кулаком по невъебенно красивой, самодовольной и нахальной физиономии, сбить невидимую корону и посмотреть, как этот парень сядет в лужу своей запакованной, в этот раз в белые джинсы, задницей. Но инстинкт самосохранения был сильнее вспышки злости, поэтому Стас сдержался и попытался быстренько ускользнуть, но Дима поймал его за шкирку, вздернув, как нагадившего в тапки щенка.

– Ты же новенький. Правда, малыш? – весело спросил Дима, таща Стаса за собой, учитывая их комплекцию первому не приходилось прилагать много усилий. – Отвечай, когда я тебя спрашиваю! – рявкнул Дима, когда Стас молча плелся следом, и дернул ворот кожаной куртки так, что тот впился в шею, причиняя ощутимую боль, и Стас зашипел.

– Да, новенький, – хрипло выдохнул Бастов, пытаясь отодрать режущую ткань от шеи, но сумка соскользнула с плеча и запуталась в ногах, парень споткнулся и полетел вниз, причиняя себе еще большую боль.

      Ткань треснула, а Дима разжал пальцы, позволяя Стасу некрасиво растянуться на кафельном полу коридора. Никто из учеников не помог ему подняться, никто не подошел, чтобы узнать, что случилось, только несколько смешков полетело в спину, а через него и его вещи просто переступали.

– Поднимайся, – раздался над головой злой голос Димы, который Стас уже успел возненавидеть всей душой.

      Парень перевернулся и сел на пол, сжимая зубы, чтобы не заорать матом на все учебное заведение, а Дима просто стоял и с интересом рассматривал свои безупречные ногти.

– Пошел ты, – прошипел Стас, выгибая спину, словно кот.

– Что? – Дима вздернул светлые брови и удивленно посмотрел на щенка, осмелившегося оскалить на него слабые молочные клыки.

– Я сказал иди на хуй, придурок! – повторил Стас, но едва не прикусил себе язык, когда поймал взбешенный взгляд карих глаз. Кажется, сейчас он сам подписал себе смертный приговор.

– Хорошо, – как-то странно и бесшабашно сказал Дима, переступил через ноги Стаса и отправился по своим делам.

      Через мгновение, как только прямая спина, обтянутая тонкой темно-синей кофтой, скрылась за поворотом, к Стасу подлетел Толян и подал руку, рывком поднимая мальчика на ноги.

– Я тебе вчера рассказывал об этом парне, разве нет? – спросил приятель, подавая сумку, Стасу, который ощупывал шею, кожу неприятно саднило, и парень чувствовал, что там расползется некрасивое фиолетово-красное пятно.

      Минус нежной, чувствительной и молочно-белой кожи – она реагировала на любые раздражители, а синяк мог появиться даже от слабого щипка, что уже говорить о воротнике рубашки и куртки, которые едва не придушили, благодаря стараниям одной суки.

– Да, – Стас кивнул и направился в сторону туалета, чтобы оценить масштаб катастрофы.

– Так какого хуя ты уже сцепился с ним сегодня утром? А? – нервно спросил Толя, толкая Стаса в плечо и прижимая его к стене.

– Я не цеплялся к нему. Я вчера случайно намочил ему штаны дождевой водой. Вот он и пристал, – раздраженно бросил Стас.

– Дружище, ты влип! – бодро сообщил Толя и пошел дальше.

– С чего ты взял? Может, он макнет меня башкой в унитаз и отцепится...

– Бля, деревня! – Толя возвел глаза к потолку. – Только у вас может быть такая тупая и бесполезная месть. Дима будет куда более изощренным и жестоким.

– Из-за мокрых штанов?! – воскликнул Стас, резко останавливаясь посреди коридора так, что какая-то первоклашка впечаталась ему в спину. – Он псих?!

– Нет, не из-за штанов, – Толя покачал головой и встал рядом с новым одноклассником. – Ты его послал, – парень цокнул языком и вздохнул. – Я это слышал и не только я. За это Дима сотрет тебя в порошок. Кроме того, в этом году его любимая грушка для битья решил сменить школу, и наш король изволит скучать. Виват король, виват!

– Мне тоже перевестись в другую школу, а? – зло спросил Стас, мысленно лютуя из-за того, что какому-то ублюдку можно все в этих стенах.

– Неплохая мысль, – бросил Толя и пошел в класс, до звонка оставалось не более пяти минут.

– Я серьезно! – крикнул Стас в спину парня.

– Я тоже, – ответил Толян, обернувшись.

– Угу, неплохой вариант, – раздался за спиной голос Саши.

– Да пошли вы все! – взревел Стас и рванул в мужской туалет, понимая, что первый урок он однозначно прогуляет.

      Разглядывая в зеркале свою покрытую красными пятнами из-за гнева физиономию, бешеные голубые глаза, которые стали почти прозрачными и «красивую» красную, припухшую полосу на шее, которая все разрасталась, Стас решил, что правильно сделал, решив не идти на первый урок. В таком виде ему туда нельзя. Парень умылся холодной водой, смочил синяк, покрытый мелкими царапинами, шипя от противного пощипывания, и только после этого запрыгнул на подоконник и посмотрел в окно. Стас до конца не верил в то, что говорит Толя, потому что не мог в это поверить и потому, что не хотел. Что может сделать ему Дима? Подкараулить и избить? Тогда он не постесняется сходить в полицию или к директору школы на крайний случай. Денис Игнатьевич показался ему хорошим мужчиной, хоть и пугал своим взглядом, просвечивающим насквозь, как луч рентгена. Тогда у Димы будут неприятности. А может, им поговорить? Стасу не нужна война со школьным «королем», он просто хочет доучиться последний год, сдать проклятые ЕГЭ и поступить в институт. Все. Не нужны ему проблемы с Димой и с кем-то другим, тоже не нужны. Стас не был конфликтным человеком и никогда не приветствовал разборки, хотя, они встречались и в его школе. Но тут Толян был стопроцентно прав, в его старой школе они не причиняли боль и унижение, скорее просто немного легкого издевательства и насмешек. Но дети – самые жесткие существа, а здесь особенно.