Текст книги "Я, Дикая Дика"

Автор книги: Яна Гецеу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

У этого неизвестного чувака мы и остановились коротать денёк, до прихода предков. Звали его Жетон, и он смуро поглядывая на нас, просил сильно не барагозить. Но тут же сам уселся за комп, и врубил музон так, что оглохнуть не составило бы никакого труда! Вообще, оказался не плохим, нарыл чего-то пожрать. Потом я помылась. Когда вышла свежая и довольная, народ уже накуривался, по запаху анашой. Я присоединилась охотно. Травы было мало, и лишь слегка поплыв, мы с Доктором завалились спать. Но этого, однако, никак не выходило – он лазил мне под одежду, и городил какой-то отборный бред, от которого я хохотала как чокнутая, не в силах остановиться. Кажется, эта трава сумела-таки сделать своё дело!

– Слышь, Жетон! – мне пришла светлая мысль: – А у тебя «Стёкла» в компе есть?

– «Стёкла»-то?? Базаришь! – наконец просветлел он: – Воткнуть?

– Втыкай, конечно! Ты чё, это же ваще чума!

– Ага! Я по ним уже года два тащусь! На все концерты хожу! – повернулся он ко мне, радостный.

– Реальнейший панк! – поддержал Доктор: – Я с ТорКером как-то общался лично!

– Да ты чё, серьезно? – удивлённо посмотрела я.

– Ага! – кивнул он, довольный эффектом.

– Это когда в «Релаксе» что-ль? – спросил Псих.

– И как он? – добавила я.

– Да так, реальный чел ваще-то! – продолжал понтоваться Док: – Простой в общении, не выёбывается!

– А он с Жанной был? – у меня аж сердце свело!

– С ней! – кивнул Док.

– А она?

– Чего она? – переспросил Док.

– Ну, какая вообще?

– В тот раз рыжая была, если ты об этом!

Да уж, мой экстравагантный Жасик периодически меняет цвет и длину волос!

– А ваще, тебе как, песни или книги Жанны больше нравится? – спросила я Дока, волнуясь отчего-то.

– Не, ну это ж разные темы! – с видом знатока пожал он плечами.

– Не скажи! – встрял Жетон: – Что то, что это – всё панк, тока на сцене Жанна пляшет, и вместе с Торкером, а в книгах пишет, всё едино про него же, ну понимаешь, способы выражения одной фишки разные!

Тут они малость поспорили, есть ли разница, и насколько она ощутима между двумя проектами моей любимицы. Ни к чему так и не пришли, а только полчаса обменивались восторженными мнениями о книгах и «Sтёkлах», и пели песни. Я балдела – клёво! Круто!

Потом откуда-то появилась вчерашняя девчонка Спазма. Послушала, о чем мы трещим, и сказала:

– Так я знаю, где они живут!

– Торк и Жанна? – завопили мы с Жетоном в один голос: – Где??

– На Китай-городе! Я не знаю, как там улица называется, но так найду, если чё!

– Ну да, откуда знаешь? – не поверили мы.

– Да так вот, знаю! – неопределённо пожала она плечами: – Только их в городе сейчас нет, они куда-то смылись!

– В Новгород, на гастроли! – сказал Жетон, – я в инете читал сегодня ночером!

– Блин, жаль, а то бы сходили, посмотрели на них поближе! – разочаровался Доктор.

– А ты чё раньше-то молчала? – почти крикнул Жетон.

– Да так, а надо было? – пожала плечами Спазма: – А вы чё, траву курили? А мне?

С ней поделились, догнавшись сами до того, что упали бессильно, и удалось наконец поспать.

Проснулась я от какой-то возни – Доктор сидел ко мне спиной и шерудел чем-то у себя на коленях.

– Эй, ты чего там? – спросила я продирая глаза. Он вздрогнул и сутуло обернулся.

– Да так, по хозяйству! А ты чего не спишь?

– А я больше не могу! А все где?

– Спят ещё!

– А там у тебя чё? – я заглянула ему через плечо – на коленях его лежала полиэтиленовая пленка, и по ней разложены две кучки иголок, портновских, с такими ушками. – Иголки перебираю! Мне Спазма принесла, – ответил он.

– Зачем? Это же для шитья, булавки!

– Не-а, нифига! – покачал он головой, усмехнувшись: – Это вот зачем!

И он аккуратно извлек из кармана крохотный пластиковый пузырёчек. Какого-то жуткого названия, уловила только, что это некое средство для беременных!

– А тебе-то зачем? – прыснула в ладошку я: – Ты что, беременный?

– Я-то нет, – спокойно пожал он плечами: – Я наркоман!

Вот чёрт, везет же мне на них!

– Ну, и? – не понимала я.

– А то, что это сильнодействующее средство экстренной помощи беременным, на поздних сроках, его в нос закапывают, крошечными каплями, если что! А я иголочку спиртом протру, иголочку высушу, чтоб не мешалось с препаратом, потом вот эту бяку на остриё, и под кожу, вот так – окунаю, колю неглубоко! Как на прививке манту!

– Без шприца? – удивилась я.

– Да, без него, а то слишком много будет, копытцы кинешь нахрен! – по ходу разговора он щурясь, разглядывал иглы на свет, и складывал их в маленькую розовую коробочку.

– А сейчас ты чего делаешь?

– На качество иглы проверяю! Чтоб зазубренностей не было, а то следы оставлять будет, или воспаление схватишь.

– А почему портновские иголки? А не медицинские, например!

– От шприцев толстые, передозишься, – терпеливо втирал он: – А для иглоукалывания я сначала покупал, потом дорого стало, больше на дозняки уходить начало!

– А-а, – я не знала что бы ещё сказать.

– А вот эта вещь реальная, и надолго! И легальнее, если что. А какой сексуальный эффект, о, боги мои, боги, яду мне яду! – покачал он мечтательно головой: – Трахаешься потом хоть трое суток, и улетаешь где бог не бывал! Хочешь, жвахнемся вечерком? Тебе вреда не будет, один раз!

– Не-а, спасибо! – улыбнулась я: – Я не беременна!

– Ну, как знаешь! А я непременно, и потом с тобой куда-нибудь, если не передумаешь!

– Ну, так ещё ладно! – кивнула я. Ветер после своих «поддерживающих курсов» просто сексуальное чудовище! Так что пусть, мне ведь с Доктором детей не родить!

Но вечером ничего такого не вышло. А вышло только уносить ножки, всей компанией. Нас словили гопы. Вот и вся история. Не думаю, что надо кому-то объяснять, что это на деле значит. «Реально конкретный базар», «хули вы тут ходите, когда мы панкам запретили» и всё такое. Нас трое, их пятеро. Мы могли только улучить моментец, и смыться ко всем чертям!

Спазма, Зелёнка и Псих отправились восвояси, и мы с Доктором остались одни. Я ощущала тяжесть и обыденную привычную бессмысленность бытия – подругу каждого моего дня. Шароблудить по «нерезиновой» – тупо. Возвращаться в Уфу – не резон. Доктор мне никто. Ветер – бесит. Зачем это всё? Вообще ВСЁ? Стою как соляной столб, фигура из Содома и Гоморры, сама не знаю где, и шевелиться не хочется.

– Пошли, что ль? – потянул за руку Док.

– Куда? – равнодушно пожав плечами, уперлась я.

– Туда! – махнул он грязными хайрами. Я неприязненно посмотрела на него – и как я могла посчитать его симпатичным? Да ещё и спать с ним. Дура похотливая.

– Ну, пошли! – а делать всё равно больше нечего!

Док зашёл за наркотой, попросив меня посидеть у подъезда, подождать его. Я поторчала минуты три, встала и пошла прочь. Не буду я ждать никого, вот ещё! Пойду лучше поищу жратвы и пива, а потом можно и в рок-маг какой-нибудь сгонять, по-памяти. А, и вообще я здесь с миссией приобретения плётки для Ветра!

Пожрать толком не пришлось – оказывается, денежки плачут… и карты нет в кармане! Во, сюрприз! Я её потеряла, или вообще не брала? Блин. Что так, что эдак – один трабл! Допустим, на ещё раз пожрать и бутылку пива хватит, а потом? Ведь если сегодня так не повезёт с компанией, то ночевать мне одной хрен знает где, и без водки не выжить! Бля, я так привыкла пользовать карточки, что о живом бабле и не подумала! Свалила так… Чтож, хлебну всех стопщицких прелестей! – решила я, усмехнувшись, и пошла вольным аском. Просила на дорогу, потом на спасение животных, потом на возрождение пионерии, потом на опохмеление бабушки. И посылали меня, и смеялись. Но давали. Даже доллары. И не только деньги! В развёрнутый пакет летели и конфетки, и пакетик сухариков. Порывшись, обнаружила презерватив, денежную мелочь, карточку метро на три поездки, и даже тяжёлую монетку в пять рублей советского образца! Приколисты, блин! Решила ещё постоять минут десять, и валить.

Но как и следовало ожидать – стоит только решить сваливать, как «на тебе в борщ»! Подлезли злобнорожие, лысые, камуфляжные скины. Я подумала было уже испугаться, по старой памяти, но передумала. Далеко не все скины дебилы, я знаю. Как и в любом другом сообществе. Договорюсь как-нибудь. Они и здороваться не стали, сразу попытались наехать, что аскать и тем позорить нацию мол, «некультурно, бля!» И хотели уж придраться, за то, что панк, но заметили брелочек «Шмели» на джинсах, и оттаяли мгновенно. Я не стала им объяснять, что они тупоголовые придурки, раз думают, что Шмели имеют какое-то отношение к наци, за то, что они тёрлись на КТР! Достаточно послушать хоть один альбомчик полностью, чтобы прочно усвоить, что Шмели – это всё сразу! Это Вселенная!

– А к скинам как вообще относишься?

Ответила честно:

– Нормально! Но, конечно, не всю идею поддерживаю, что мол, всех черных замочить! Думаю, заразу, которая торгует наркотой, разлагает нацию – мочить надо непременно! Будь то цыган, или хач, или даже русский! Тот не русский, кто травит собственный измученный народ!

Они одобрительно закивали, и позвали с собой бухать на хату. А чё, и пошла! Всё едино – больше некуда. Если что – напьюсь загодя, и ничего не почувствую…

Но ничего такого, слава Создателю, делать не пришлось. Они и не приставали. Притащили каких-то блядей, а меня назвали хорошей девчонкой, и вели умные базары, напиваясь. Пока совсем не свалились в беспамятстве. Они спали, а я не могла, от переутомления. Хорошо, что дневник всегда со мной! Деньги забыла, а дневник – нет! Села у окна, в которое настойчиво светил уличный фонарь, всё видно как лунной ночью на кладбище! Достала тетрадочку, и неверно дрожащей рукой, мимо строчек написала:

«В тебе нет позитива»… И, блядь, так ведут себя, как будто они мне скажут это, и я испугаюсь! Побегу позитив в себе искать, или дергать его откуда-то как яблоки в торбу! Будто я сама не знаю, есть или нету! Да в пизду такие базары, ненавижу! Раздражают!! Докучают! Вы, собственно, кто такие, чтоб мне про позитив чё-то говорить? И что он такое ваще, ваш позитив? Ржать по поводу и без? Бухать тупо с вами, делая вид, что это охренеть, как весело? Что ваще за слово такое – позитив??? Идитев пизду. Вот вам мой позитив! Нету, нету его, тока не трогайте меня! Не люблю я вас, скучно и душно мне с вами. И ваще, если вы не видите, это не значит, что его нет.

Не для вас мой позитив. Не для вас».

Кажется, теперь-то я приключений огребла – полная чаша. Измотавшись, хотела было уже ехать домой… но так не хотелось, честное слово! Опять вся эта домашняя байда… Как же я устала вообще от всего! И от обычной своей жизни в Уфе. И тут сидеть на асфальте больше не могу, физически! Вот и брожу в одиночестве по всяким станциям метро, где ни попадя, изучая мир подземки. На «Проспекте Мира» тупо села на лавочку, дико нуждаясь в передышке. А дальше, наверное, на Казанский вокзал. Не могу больше, достаточно! Вдруг – опа-на! – да это ж Ведьма Яна из вагона выходит! Всё такая же растрёпа, в простой, но дорогой одёжке – джинсики подвёрнуты, курточка нараспашку, гады-мартенсы, шарфик, рюкзачок. Кажется, ещё похудела! Волосы отрастила, по плечам раскиданы.

– Стоп, девушка! – заорала я, вскакивая: – Эй, Ведьма, Ведьмочка Яна!

Она посмотрела близоруко и не понимающе:

– Ой, Иванка, привет! – наконец узнала, просияв: – Откуда ты здесь-то, господи?

Мы обнялись от всей души, так, что кости свело.

– Да я тут пролётом, тусуюсь! – ответила я: – Русый как?

– Русый-то нормально, у него группа новая, со старыми разодрался нафиг, не спелись! Ну, там вокалист мудак, и всё такое! Только сейчас его в Москве нет, они на фесте в Омске! Мы уже поднимались наверх.

– Дика, ты куда сейчас?

– Никуда, – покачала я головой. – Хотя, в общем-то собиралась на вокзал мотать, да домой… но знаешь, так не охота как-то…

– А пойти некуда, да? – хитро глянула Ведьма, надевая очки.

– Ой, ты очки носишь? – деланно удивилась я. Кажется, она хочет меня к себе потащить.

– Ага, – кивнула подруга. – Слушай, я сейчас на студию за свежим материалом забегу, а потом к нам двинем!

– Давай!

Вот как просто всё решилось! На какое-то время я от возвращения отмазалась. Не, ну до чего ж удивительно – притащиться в Москву, мыкаться-шататься, и вдруг встретить близкого знакомого! Обалдеть!

В маленькой уютной квартирке Ведьмы и Русого мне удалось, наконец, помыться как человек, поспать на мягком. Всю ночь трещали с Янкой за бутылочкой и сигаретками о том – о сём. Она поделилась подробностями своей развесёлой семейной жизни, полной любви, доверия, и извращений – с Русым ведь живёт, не с кем-нибудь! Это, кстати, он ей имидж оформил, и цвет волос подобрал новый, применяя наконец, визажистское образование. А она за это клипы стругает всем его знакомым командам. И на съёмки его таскает, в качестве гримёра и консультанта, за деньги, конечно. Так и помогают друг-дружке зарабатывать. Душа в душу, короче, конгломерат! Позавидовать, да и только… Между делом Янка спросила, не хочу ли я замуж? А то у неё неженатых товарищей полна сума. Я отмазалась, что мне, мол, ещё рано. Да я так, собственно, и думаю.

А на следующий день, ближе к вечеру, подружка потащила меня на панк-фест «Панки-панки!!», причём на халяву – там её кино-группа съёмки вела.

Фест был не так хорош, как хотелось бы. Без конца прыгали в сценическом экстазе всякие пафосные личности, которых я просто не знаю, хоть народ и реагировал так, будто самих Секс Пистолз узрели! Вердикт «не зря я сюда попала» можно было выносить только потому что по нескольку песен спели «П.Т.В.П.» и – о, боже! – Белка!! Наконец я видела её вживую, в секси-имидже. Ведь в прошлый раз, на «турниковском» фесте, она была простой панк-девочкой, ещё не звезда. И самое интересное – Ведьма на время самого действа отправила меня в зал тусовать и лакать пиво, а по окончании сейшена, пока звёзды помилосердней давали автографы сидя на краю сцены, высунулась из-за кулис, и помахав мне, завопила:

– Иванка, иди сюда!

Я подошла поближе, и спросила тупо:

– Что?

– Как что? – она ужасно удивилась: – Прыгай давай сюда, и пошли бухать по гримёркам!

– Ага, секунду! – и я моментально вспорхнула на край сцены, правда, слегка оцарапав ладонь о гвозди. Меня попыталась задержать охрана, но подошла Янка:

– Это со мной!

Протопали какими-то мутными закоулочками, и попали в маленькую, очень ярко освещенную комнату, полную всякого народа и ужасно душную. Я стала искать глазами Лёху Никонова, но…

– А он уже смылся, у него траблы со здоровьем в последние дни, и так-то не знали, будет точно сегодня, или нет до последнего момента! – охотно пояснил чел, у которого я спросила об этом. – А хочешь, с его гитаристом побазарить? Вот он здесь!

– Нет, спасибо! – я вежливо покачала головой. Это-то мне ни к чему.

– Бела, может всё-таки вышла бы к людям, тебя просят, орут, а? – раздался от двери умоляющий голос. Я автоматически обернулась.

– Да пошёл на хуй ты и твои эти несчастные ёбаные люди! – раздраженно ответила, входя… Белка. Богиня панк-рока нервно отмахивалась полотенцем от какого-то чела. Все взгляды мгновенно приковало к ней – и не странно! Та же сценическая прозрачная сорочка-платье, и черные стринги – всё. Глаза сами липнут, как на клей «Момент».

– Вискаря мне! – потребовала развязная звезда.

– Девочка, а ты бы слезла с моих вещей!! – рявкнула она, злобно уставившись на меня. Я ведь плюхнулась на стул, заваленный каким-то тряпками, и не спросила, можно ли!

– Да, конечно! – вскакивая, пробормотала я смущённо. Ворон, которого я сразу и не заметила, ссутулившись на раз, поднёс Белке баттл «Джэка Дэниэлса», и скромно встал подле, с лицом пришибленным, будто ожидая хорошего тычка от жены. Она закурила, расслабленно откидываясь на спинку стула, а я всё смотрела и смотрела на неё. Охренеть – Белка, сама она, и так близко от меня! Я чувствую даже её тепло и пачулево-древестный запах… А ростом она меньше, чем мне казалось! Ведь единственный раз, когда я видела её – это на нашей «Свалке», когда я и сама была росточку на полметра ниже. Тогда эта панкушка была звездой уфимского масштаба. А сейчас она без конца по гастролям, вся панк-Европа прётся от нашей Белочки! И без устали восхищается её непередаваемым талантом, её дикой, животной сексуальностью, её безудержными секс-панк-шоу, высекающими огонь из камня! Кажется, и труп не сможет лежать спокойно в присутствии богини Белки! Но… глядя так близко, можно многое увидеть, из того, что скрыто, и отшлифовано пудрой, профессиональным светом, мониторами компов… Поразительно – у богини вовсе не идеальная кожа, она груба, свински пьёт и грязно выражается. Эта та, что пластична, словно кошка, великолепно строга в суждениях обо всём, что бы ни спросили журналисты, стильна и… да бог знает что ещё, но общественный имидж и реальный образ её настолько расходились, что можно шок получить! Чтож, как бы то ни было, а это Королева на сцене, великолепный голос, поставлен от природы, грубая пластика и завораживающе развязная харизма панк-Женщины, как и Жас (тока Жас поёт не особо сильно, по-честному, просто голос хорошо натаскан). Да ещё и Ворон – весь из себя великий воин пост-панка, тряпка в руках Белки, разочарование. Видели бы вы, как он под жену стелется, подаёт ей бутылки и сигареты, с таким лицом, типа «я буду хорошим, ты только не бей меня, мамочка!» Ужас просто. А когда она стала прямо при всех переодеваться, то кидала ему в руки одежду с таким-то трудновыразимым презрением, что сразу хочется спросить – зачем же она с ним живёт? Зато когда фотограф наставил на них объектив, она в момент преобразилась, вцепилась в Ворона и улыбнулась в камеру с такой нежной любовью, что хоть стой хоть падай! Да в пизду такие отношения, вообще! Муж называется! А с другой стороны, может, им так именно и надо? Ещё одним дурацким, грязным секретом больше. Секрет, которым ни с кем не буду делиться, ибо он гадок. Да и секрет-то он только для тех, кто не видел эту скандальную парочку вместе, они ведь ни от кого не прячутся! Запутаться можно…

– Ну что, поехали ко мне бухать? – отвлекла от никчёмных рассуждений Ведьма.

– Поехали, конечно!

А завтра – за плёткой, и домой! Я вполне сыта на этот раз.

Но ничего так и не купила… Денег не хватило, на дорогу Ведьма одолжила. Да и хрен бы с ним, с садомазохизмом!

Две ночи пилила обратно в одиночестве, по сути, в никуда, и думала, думала обо всем одновременно. Ни о том всём, что жизнь ложно наполняет, а обо всёмвселенского масштаба, Настоящем Всём.

И вот она я, на планете Земля, такая крошечная, на такой огромной…

Приехала, грязная, как чёрт – а там гости крутые, родительские деловые партнёры. Продефилировала тихонько мимо – здрасссти… не надо было своим ключом открывать, позвонила бы… прошла бы тихонько в ванную, мама бы успела упредить, чтоб не позорила, по залу не тащилась мимо всех… бля…

Вышла, присоединилась – взрослая уже, некрасиво игнорировать. И вот сижу, расслабляюсь. А базары вокруг интереснейшие!

– Шампанское – лучшее, конечно «Вдова Клико», «Veuve Cliquot».

Оказались, довольно милые люди. Румынские начинающие виноделы, закупающие земли под виноградники в нищей Молдове. Он – видный сухой господин, в стильных джинсах и с мягким голосом, покуривающий сигары – ага! И мне перепадает сладкого дыма, я рядом сижу! «Вирджиния»… И так дико курить тянет… попозже смоюсь на балкон перетянуть парочку. А зовут его… Гавриил!! Чёрт, вот тебе и раз… скорее бы кНему. И она – молодая жена, Мария-Василина, насколько я поняла из разговора, тока вернувшаяся с учебы в Испании на винодельческом факультете. Молоденькая, такой скромной и изысканной красоты, в крохотных ненавязчивых бриллиантах… аж завидно стало. Я-то какая грубая девка… Но в этом и есть мой шарм! Надеюсь. По крайней мере, мне уютно в моём облике.

Попивая это самое «Клико», рассматривая на свет, совершенно расслабилась – как у себя дома! Я могу прекрасно находиться как среди грязных панков, так и среди вот таких светских господ.

– «Dry Imperial» от «Moet & Chandon», собрат «Brut Imperial» – для мировых торжеств! Тот самый, что разбивают при запуске новых лайнеров, и Шуммахер на «Формуле-1»!

Слушала да на ус мотала – я ведь не просто так, я кость белая, мне это интересно! К тому же, речь о выпивке… хорошем, дорогущем. Превосходной выпивке! – подвела я резюме, отпив ещё глоточек.

– В России хорошее шампанское не может стоить менее сотни долларов, – вставил папа с видом завзятого богача. Ну, это его слабость – гордиться и невзначай, вроде как не специально, выставлять свою породу на свет.

– Лучше, конечно, брют! – добавила мама, любуясь на свет через тонкое стекло. Она наконец, перестала осторожно поглядывать на меня, поняв, что я её позорить не собираюсь, и моё объяснение для гостей, что мой непристойный видон так непристоен, потому как я тока из похода дальнего вполне прокатило… гы-гы… Ещё и позволила себя милостиво упросить рассказать, как оно, в горах Башкирии – типа, я оттуда прибымши сейчас… ага…

– Хотя оно может показаться кислым, после советского, но самый богатый букет! – влезла я, вся такая блин такая, тоже чё-то понимающая.

Мало того, подегустировав ещё по два бокальчика прозрачного произведения элегантных гостей, я впервые в жизни закурила при родителях(!!), намекнув слегка Господину Виноделу, что и мне тоже, когда он протягивал маме зажигалку. У мамы чуть дым из ушей не пошёл – она забыла выдохнуть, когда я затянулась, не глядя на неё, и продолжая трындеть непринужденно и светски с женой Винодела. Папа предпочёл сделать вид, что у нас так уже давным-давно, и мы все вместе курим ежевечерне… ха, конечно, мне уже девятнадцать лет, что они скажут, да при гостях! Комильфо, товарищи, является для нас важнейшим из искусств! Это архиважно…

«Господин Гавриил»… Ветер… не уснуть мне никак. Вижу его, хочу, бежать готова! Но сегодня надо быть здесь, дома. Господин мой… Лицо, его прекрасное лицо, глаза, обращённые на меня, и жгучее, злое желание в них…

Не вытерпев, чтобы хоть как-то успокоить сердце, достала из-под подушки дневничок, и написала, блаженно:

«Лицо Ветра Похоть не искажает, она истинно королевски украшает его и делает ещё более прекрасным и дивным, таким, что и отвернуться невозможно, а единственно возможно жадно смотреть, смотреть впитывая всеми силами, всеми капельками крови и клеточками своими его неземную, поразительную, нечеловеческую похотливую красоту!»

Но добралась до святого моего Ветра только через два дня. Он, сволочь, наверняка, гулял с Ленкой где-то, и я не могла его поймать.

И вот, лёжа в темноте, крепко обнявшись, Ветер вдруг начал рассказывать, совершенно ни с того ни с сего:

– Иванка, послушай, пожалуйста! – мой любовник уставился в потолок с полуулыбкой, будто готовясь вот-вот глубоко уйти в себя.

– То, что я извращенец, ты уже отлично знаешь на собственной шкурке, да ведь?

Я только кивнула, расслабленная.

– Но этого мало… я решил, тебе пора знать кое-что ещё о том, с кем ты столь часто предаёшься разврату…

А вот эта его фишка иногда достаёт, чесслово! Ну к чему все эти словеса, а? Нормально бы сказал!

– Так и что там, давай, я слушаю! – потерлась лениво о его плечо.

– Хм… ну, короче так! Садомазохизм – это моя реальная тема сегодняшнего дня… но в моих прошлых увлечениях – некрофилия, садизм – куда более злой, нежели ты испытываешь, практически больной! Я резал и жёг девчонок… воском по животу… иголки под кожу.

– Чё ты сказал?? – о, вот это уже интересно! – Какая некрофилия? Если я правильно…

– Совершенно верно. Я очень долго мечтал изнасиловать реальный труп… как во сне, страшном, бредил этой темой. Просил девчонок изображать неживых, но мало было… однажды усыпил девочку, лет пятнадцати, и этот реальный эффект мёртвого… тела! О, это было очень, очень круто, но…

– А тебе-то сколько было?

– Что? А, фигня, разве это важно? – он немного разозлился, и я прикусила язык, боясь больше ничего не услышать, сочтённая за непонимающую.

– Ну так вот, ты слушай! Но эффект не тот, всё равно, она же дышала и не остывала, а мне нужно было – чёрт, всё равно нужно было чтоб тело остывало под руками, и… короче, мне мало было просто спящей! И я долго не думал, я…

– Убил кого-нибудь, и трахнул? – не удержалась и влезла я.

– Нет, не убил… не смог! Хотя очень хотел! Заодно проверил бы это чувство, когда забираешь жизнь… нет, не вышло. Просто забил одну мазохистку до потери сознания. Ну, не скажу, чтоб она сама была виновата, но просила очень, и кричала – ещё, ещё сильней! Умоляла бить её всё больней, пока не сорвалась на шёпот, и вообще не выключилась. Ну, я испугался немного, она так реально затихала постепенно, так реально, Дика!! – он перевёл дыхание, и продолжил: – Ну, вот, короче. И лежала, такая тихая и измученная, и почти… да, почти не дышала! Эффект трупа полнейший! Она даже остывала, только представь! Блин, я думал, что и правда убил её. Но сердце билось и знаешь, как стрёмно было – с одной стороны, нагоняешь на себя сладкое чувство смерти, и трахая её, неподвижную, вслушиваешься, чтоб сердце всё же билось, а иначе… нет. Это была такая жуткая балансировка на гранях смерти и жизни… не знаю, с одной стороны это очень обломно, знать, что реальный труп не трахаешь, а с другой – какое облегчение, что она всё равно жива, и не заразишься трупным ядом, значит, тебе ничего за это не будет… но вот то, что и от этого тебе тоже толком ничего не будет – обламывает как со стометровой башни вниз головой, и бля, не долетел! Понимаешь?

– Вроде того, – кивнула я.

– Ну вот такая фишка… короче, потом я ещё практиковал это, мёртвые девочки, и не только… и мальчики…

– Что? – чуть слышно пискнула я, боясь спугнуть – неужели он касается этой темы сам? Ведь стоит мне только чуть намекнуть, он болезненно дёргается! Говори же, Ветер!

– Да, и Арто… тоже, так хотел чтоб мне хорошо было! – он отвернулся, и вздрогнул, как в лихорадке. – Но нет, Дика, не спрашивай! Да, это ещё один пункт, это… и всё, не будем об этом никогда, хорошо?

Чтож, он так убедительно сказал, что пришлось только кивнуть, соглашаясь. Ах, ты блядь такая, Ветер! Ты спал с парнями?! Вот чёрт… без комментариев, потом если получится, выведаю. Но очень надеюсь, чтоб не…

Пусть лучше говорит, пока говорится.

– А вот ещё мечтал стать маньяком, реально! Знаешь, лазил по сайтам, и строил реальные планы, как убью кого-нибудь впервые… лучше, конечно, проститутку! С ней проще – сначала я ей заплачу за работу, чтобы она дала мне как следует во все места, а потом… ну, к теме, почему именно шлюху – она согласилась бы пойти со мной куда угодно, и не надо было бы её насиловать, сама бы дала – я ведь боялся так сразу и начать круто! А я бы её ножом между лопаток, пока она сосала бы… вроде того. Но вот что думал, а вдруг она будет сосать, а я ей нож – так она ещё сожмёт челюсти рефлекторно, и… ну понимаешь… хрен знает, потом решил, что лучше начать с маленькой девочки какой-нибудь, такой, что несложно сломать… я вообще очень увлекался слезами маленьких девочек. Ангельская вода! Нектар! Бог потому столько страданий дал людям, особенно беззащитным, что пить их слёзы… божественно. Ай, кто не в курсе – не поймёт! Лежал ночами, и мечтал – как сначала жестоко ломать их, и косточки хрустят, и им так больно, что они не в силах даже кричать! Боже, боже, а потом… конечно, до смерти! Пить их боль, пить огромными глотками, жадно, и выедать душу через глаза, десертной ложечкой, в момент смерти… о, как я хотел страшно увидеть этот тончайший момент когда ещё жива, и вот сейчас… и вот когда! Ну, да это классика, все маньяки хотят этого, и не знаю, получается ли? Я хотел знать… я хотел пить.

Помолчал. Перевёл дыхание. Я ждала, затихнув, как мышь.

– И я общался с одной гёрлой, она погибла в дурдоме, её звали Алиса. Ей было семнадцать лет, и она была маньяком, нереально классным! Работала ножом, убивая мужчин… молодых, старых – всё равно… да, реально! Она поила меня рассказами-отчётами о своих похождениях, будто водой живой! – Ветер одухотворенно воздевал руки, глядя в потолок, и чуть не пел: – Боже, Дика как она нужна была мне! Я будто был там с ней, я будто ходил вместе с ней на эти её дела… Элис меня просто спасла, когда я слушал, мне пить хотелось меньше, представляешь? О, если б не она, я бы загнулся, высох от этой жажды, или же… не знаю, или погиб бы как она, меня бы ведь точно поймали однажды…. я до сих пор ей благодрен дико!

Кошма-а-ар! Я содрогаюсь от омерзения и сладко-ужасного интереса, и… понимания!! Я понимаю его, какими-то неопределёнными рецепторами, какими-то своими точками внутри, которых раньше не чувствовала. И сжимаю его в порыве невыносимого признания, ещё крепче, и целую ключицы, и прошу шопотом подробностей, и замираю…

Ему надо было всё, практически, что доступно. Кроме зоофилии и педофилии – не понравилось. Попробовал как-то, но оказалась не его тема.

А мне особо нечего рассказать… если только как мучила сладко жуков, пойманных целой горстью во дворе, и тайно мастурбировала под одеялом в три года – вот и всё, пожалуй. А горькие мои подростковые извращенные сны – так это же только сны! Не помню я ничего толком… да и страшно.

Потом все спрашивала, но больше себя, нежели его – что ещё за Арто?? Имя знакомое… а, да – как этот, из «Ультрафиолетовых богинь». Он уклонялся нервно, и запрещал упоминать даже имя это! А зачем же тогда вообще было говорить! Вот сволочь, растравил. А ведь не девичье погоняло-то… неужели? Но это слишком дурная догадка. Не хочется думать, что Ветер еще и на такое горазд! Это что-то уж слишком! Но ведь я его хорошо знаю, от него можно ждать вообще всего, что угодно! И что вовсе не угодно – тоже, в равной степени! Этот ведь ни за что не станет уступать обществу, и будет делать только то, что считает желанным, нужным или возможным для себя.

Да, а до этого я как-то не думала, откуда краска на лице Ветра, подведённые глаза и тон, когда мы играем, слепая от любовной похоти. Потом, намеренно присмотревшись, заметила у него дома полный набор, кроме помады. Коробка очень бледной пудры, два карандаша черный и серый, черный лак для ногтей, серо-синие тени для век… А зеркальце-то всегда в кармане – гей?! Би?! Писец, ещё не хватало! Вот это же нихуя себе, это уже действительно нихуя себе!!

Напрямую спрашивать не решилась… очень уж он болезненно реагирует на подобные намеки! Даже и не подступись!

После этого заболела и сидела дома, простуженная, кашляла. Ведь холодища была, снег уже сыпал основательный. Тёплые, разбалованные денёчки сменились заведённым порядком на сырые ветра и хлипкие холода позднего октября. Зима не за горами… здравствуй, злая моя депра.

Делать было нечего, и я писала мэйлы Ведьме, очень мы с ней сошлись после моей весёлой поездочки.